Глава 2. Эхо войны
БМД шли на полной скорости и у каньона – глубокого провала, раздиравшего кору остекленевшего грунта, очутились быстро. Пласты шлака нависали над бурливой речкой, вымывавшей из-под коры мягкие породы, и кое-где не выдерживали собственного веса – обрушивались, образуя крутые скаты в ущелье. Спуск по такому «съезду» представлял немалую опасность для неопытного водителя, можно было запросто съехать боком и перевернуться, но неумех на Водан не отправляли.
Скрежеща гусеницами, машины скатились в мелкую воду реки, прогрызшей каньон, развернулись, взревывая дизелями, и поперли вверх по течению, на север. В леса.
Чем дальше в каньон углублялись БМД, тем круче задирались слоистые стены – на триста метров, на четыреста, а сверху над потоком нависали стеклянисто отсвечивающие пласты шлака. Громадными козырьками выпячивались они, глазурованные и раковистые, а в их тени осыпался рыхлый, не пропеченный грунт.
– Ничего себе, – пробормотал Воронин, боязливо выглядывая из люка. – Метров пять толщиной! Это ж какую энергию надо было затратить, чтобы так прокипятить почву…
С воем в каньон ворвался летающий дискоид, настолько плоский, что пилоту места просто не было оставлено. Диск застрочил, захлебываясь, целым потоком реактивных разрывных пуль, и они убийственным градом забарабанили по броне. Сегаль развернул башню. Оглушительно заработала пушка.
– Вижу туннель! – крикнул Джафар. – Слева! Как в метро!
– Сворачивай!
Кузьмичев присмотрелся. Ниже левого «козырька», прямо из щебнистого грунта, выходила огромная труба, метров шести-семи поперечником и с толстыми стенками. БМД развернулась, веером разбрасывая гальку, и рванула в туннель.
Дискоид провыл, почти касаясь рябящей воды. Трижды ударила пушка со второй бээмдэшки, словно принимая эстафету, но взрыва Георгий не услышал – дисковидный аппарат свечкой ушел вверх, и вой разом стих.
– Джафар, глуши мотор.
– Есть!
Пара ведомых БМД, визжа и скрипя по неизвестному стройматериалу, забралась в туннель за ведущей. Пушка крайней развернулась к реке. К Кузьмичеву обернулся бледный Воронин.
– Надо полагать, – сказал он, – мы попали в коммуникации тех, кого уничтожили наверху. Была ли там база или город – все превратилось в шлак. Но нижний уровень уцелел…
– Короче, Склифосовский! Извините, вырвалось…
– Да нет, нет, вы правы. Уж это многоглаголание… Просто я подумал: а вдруг мы найдем здесь оружие, как вы тогда, у лонгструмпов? Или уйдем по туннелю, никем не замеченные…
Георгий подумал и кивнул.
– Выходим, только тихо. Сегаль, Саксин – бдите!
– Так точно!
– Со мной идут Виштальский и Воронин.
– И мы! – подняли руки Алла с Наташей.
Кузьмичев проглотил резкое слово отказа и обреченно махнул рукой:
– Вперед!
Скользя и оступаясь на сыпучем вывале, Воронин первым перебрался через него.
– Нет, тут, наверное, не проедешь… – пропыхтел он. – Наносов много…
– Осторожнее, – предупредил Кузьмичев.
– Я и так… – прокряхтел ученый, пробираясь вперед, через камни, смешанные с глиной.
Кузьмичев влез за ним и помог Алле. Виштальский подсадил Наташу. Впятером они двинулись по темному зеву иноземного коридора-туннеля. Ноги ступали по нанесенной грязи, и скоро по телу побежали мурашки – сыростью потянуло и холодом, как из погреба.
– Сейчас… – пробормотал Воронин, включая мощный фонарь.
Коридор уходил во тьму, а слева, в вогнутой стене, показались полукруглые воротца. Их толстые створки не сходились, мешал слой засохшей грязи, зато можно было без труда проникнуть в соседнее помещение. Оно было небольшим и квадратным в плане. Грязь нанесло и сюда, но уже проглядывал гладкий серый пол.
– Тут еще дверь! – произнесла Наташа почему-то шепотом.
Обе створки были сомкнуты, но в них имелось по выемке с торчавшим штырем. Ухватившись за штырь, Кузьмичев потянул дверь на себя.
– Ее, наверное, не так открывают! – всполошился Воронин. – Надо в стену задвигать!
Георгий послушался мудрого совета, и дело пошло – створка неожиданно легко откатилась в стену. Воронин тут же просунулся в зияние, посветил и отпрянул.
– Там… – пролепетал он. – Там…
– Что?
Кузьмичев отнял у ученого фонарь и шагнул за дверь. Мурашек прибавилось. Он вошел в обширный бункер, по стенам которого блестели непонятные приборы, а пол был завален скелетами. Их тут было десятка два – костяки лежали вповалку.
– Это не люди, – глухо проговорил Виштальский. – И не лонгструмпы. Видите, черепа какие?
Кузьмичев хмуро кивнул. Черепа и впрямь не походили на человеческие – какие-то вытянутые, причем в обе стороны – и назад, переходя в острый затылок, и вперед, оканчиваясь выпяченной нижней челюстью, без зубов, но с режущей пластиной.
– Ого! – изумился Воронин. – Да у них по два позвоночника! Вот и вот.
– И вот еще позвонки… Или это руки такие? Ничего себе… Как щупальца!
– Жаль, одежды не сохранилось… – вздохнула Алла.
– Что вы хотите, – развел руками Воронин. – Здесь долгое время стояла температура градусов в двести, если не выше. Бедняги…
– И ведь зона обстрела наблюдается только здесь, в окрестностях, – сказал Марк задумчиво, без обычной своей экспансивности. – Нам с высоты было видно далеко. Надо полагать, что скелеты принадлежат не аборигенам, а пришельцам из космоса.
– Какие еще аборигены! – фыркнул Воронин негодующе. – На Водане природа не додумалась даже до млекопитающих, общий уровень очень низок…
– А при чем тут млекопитающие? – сказал Виштальский задиристо. – Или вы полагаете, дядя, что разум не мог возникнуть у птиц или рептилий?
– Фантазер ты, однако…
– Да нет, – заносчиво проговорил капитан, – просто я не позволяю своему уму закостенеть под догмами.
– Не ссорьтесь! – встряла Наташа.
– Что ты, Наташенька, это у нас диспут!
– Ну, не знаю, не знаю… – протянул Воронин. – Во всяком случае, в одном ты прав – тут, скорее всего, находилась база инопланетян.
– И напали на них такие же пришельцы из космоса!
– Или другие.
– Или другие…
Скользя взглядом по приборам, где навечно застыли непонятные значки и символы, Кузьмичев дошагал до задней стены бункера. Там обнаружилась дверь, выводившая в коридор, перегороженный кучей грунта, просыпавшегося с рухнувшего потолка.
– Здесь еще ходы, – сказал Воронин приглушенно. – Ничего, пусто. Поверхности очень ровные, как будто оплавленные…
Голубоватое пятно света вычленило из темноты прямые стены и рамы из светлого металла. Рамы стояли поперёк коридора. Остатки переборок?
Виштальский сказал:
– Да-а, строил кто-то на века…
От коридора пошли поперечные проходы, но все они заканчивались тупиками. После четвертой по счету рамы-переборки, с которой свисали отдельные нити-паутинки, не дававшиеся на разрыв, коридор вывернул в обширный зал. Помещение было кубическим, на потолке и стенах еще оставались полосы светлого материала, похожего на пластмассу или фарфор, красивого бирюзового оттенка. На полу зала лежал толстый слой пыли, и уж что именно в нее превратилось, оставалось только гадать. В каждой из стен было по проходу.
Левый привел в продолговатую комнату, посреди которой валялись выпуклые пластины из зеленого металла.
– Знаете на что похоже? – возбужденно спросил Марк.
– На доспехи рыцаря, – угадал Кузьмичев.
– Точно! Вот эти, подлиннее которые, поножи, а это типа налокотников… Очуметь!
Правый проход вывел к завалу, зато центральный проход уперся в целенькую переборку из чего-то волокнистого и чрезвычайно прочного, с высоким проемом по центру. Проем был наглухо перекрыт плитой из того же материала. На толчки и пиханья плита не реагировала.
– Гранатой, может? – разгорячилась Алла.
– А если кислород повредит тому, что внутри? – оспорил это решение Воронин.
– А что там может быть?
– А я почем знаю? Может, сокровища чужих! Или гробница…
– Или куча пыли, – добавил прозы Кузьмичев.
Он приложил ладони к плите, надавил и повел ее в сторону. Плита туго, но пошла, отворяя вход.
Луч голубоватого света залил небольшую комнату. Она никак не была обставлена, а посередине, на полу, лежали два скелета. Они сжимали друг друга в объятиях.
Земляне стояли долго и молча. Первой нарушила молчание Наташа.
– Они так и умерли… – пробормотала она стеклянным голосом. – Вместе. Не разнимая рук… То есть щупалец…
Трофим Иванович прерывисто вздохнул.
– Пойдемте обратно, посмотрим, куда туннель ведет, – предложил Кузьмичев. – Может, сыщем какиенибудь инопланетные пушки.
– Да-да, пойдемте, – заторопился Воронин.
Вернувшись к БМД, полковник приказал Раджабову трогаться. И бронемашина, напуская грохочущее эхо, двинулась в темноту, включая фары.
Туннель, имевший началом каньон, протянулся метров на триста, закрутился спиральным спуском и вывел на длинный пологий съезд. А за съездом открылся подземный зал таких размеров, что лучи фонарей не доставали до сводов. Шаги горстки людей не отдавались гулким эхо – зал хранил торжественное молчание. Он просто не вмещался в сознании, а жалких фонариков недоставало, чтобы осветить исполинские колонны, вздымавшиеся к невидимому потолку, или глубокие, неохватные ниши, в которых легко поместился бы собор Василия Блаженного.
– Метров на пятьсот мы точно опустились, – громко сказал профессор, – и стены каньона столько же в высоту… Мы в километре от поверхности!
– Поехали отсюда, – глухо проговорил Кузьмичев. – Спрятаться здесь можно, но еще проще оказаться замурованными. А запасной выход мы отыщем не скоро.
– Поехали! – обрадовалась Алла.
– У меня такое ощущение, – медленно проговорила Наташа, зябко обхватив себя руками, – что мы будто прячемся от реальной беды, уходим от неприятных разговоров… Признайтесь, все же ведь обрадовались, когда профессор подал идею исследовать этот туннель!
Георгий усмехнулся и кивнул.
– Есть немного… – протянул Виштальский.
– Просто никто не ожидал того, что случилось, – сказал Воронин, нервно потирая руки. – Непонимание – да, я предвидел, что люди из двадцать третьего века не знакомы с реалиями века двадцатого. Это все равно как если бы мы с вами вдруг оказались в эпоху Петра! Да куда там… Разрыв еще более велик, уж очень далеко ушел прогресс – как начал ракетировать после первой НТР, так и ракетировал… Но такого… Не спросив, не разобравшись, не попытавшись даже разобраться, жать на курок! Убивать!
– Ужасно… – прошептала Алла. – Я так надеялась их увидеть, так мечтала… Ах, думаю, сколько у меня появится новых друзей! А потом мы вернемся на Землю и заживем как все…
– Кошмар какой-то… – вздохнула Наташа.
– А ты как? – спросила Алла.
Кузьмичев насупил брови.
– Знаешь, я ни разу не испытывал ненависти к своим врагам, – сказал он, подумав. – Они были для меня противниками, они были с той стороны. Если враг не сдавался, я его уничтожал, не испытывая особой радости, но и злобы не было, ожесточения, ведь напали не на мою страну. Вообще, война – это грязь. Пыль, пот, кровь… И вот, дожил! Я ненавижу этих, из Города, куда мы все так стремились. Я никогда не прощу им ни Шматко, ни Леночки, никого! Ладно, – нахмурился Георгий, – пора возвращаться. Никакого инопланетного оружия здесь все равно нет, да и толку с него… Эта база – очень древняя. Представляете, сколько понадобилось времени реке, чтобы прорезать каньон? Тысячи лет!
– Вы правы, вы правы, – закивал Воронин. – Но как же теперь быть?
– В лес уйдем, – усмехнулся Георгий, – в партизаны. А что нам еще остается?
Пятерка исследователей осторожно вернулась к БМД.
– Возвращаемся, Джафар.
– Есть!
Бронемашина, скрежеща гусеницами, стала одолевать затяжной подъем. Минут десять одолевала, пока в темноте не засветился кругляш входа в туннель. Остальные ждали изыскателей, жались к теплой, не остывшей еще броне.
– Ну, что там? – приглушенно спросил Гоцман, обнимавший Эллу Наумовну.
– Пришельцы, – лапидарно ответил Трофим Иванович. – Скелеты. Древние…
Планетолога удовлетворило объяснение.
– Джафар, – сказал Кузьмичев. – Горючего сколько?
– Мало, командир, – вздохнул Раджабов. – Километров семьдесят еще одолеем, и все…
– Боеприпас?
– На моей – восемнадцать выстрелов для пушки, у Саксина – двадцать два, у Васнецова – десять. Полная укладка ПТУРСов. Пять РПГ с боекомплектом. Восемь пулеметов. Три десятка «калашниковых», есть запасные рожки, плюс патроны в «цинках». Нас всего-то осталось – двадцать три человека. Продержимся, командир…
– Куда денемся… – проворчал Георгий. – Потомки не показывались?
– Да нет… Тихо как-то.
– То-то и оно. Что ж они, сначала напали, а теперь передумали? Или объявили перерыв на обед?
– Или устроили ловушку, – подсказал Марк.
– Во-во… А мы сейчас проверим. Так, всем гражданским укрыться в туннеле!
– Гоша… – начала Алла.
– Разговорчики в строю! Джафар, Марк, Шура, Жека – вы остаетесь.
– А я? – поднялся Саксин.
– И ты тоже.
Вскоре восемь человек скрылись на базе пришельцев, а шестеро остались на берегу шумливой речки.
– Сегаль – в башню. Саксин – в другую. А мы с тобой, – Кузьмичев хлопнул по плечу Виштальского, – по РПГ в руки.
– Это можно… То есть – слушаюсь!
– Джафар, Шурка, заводите двигатели и выезжайте, налево и направо. Васнецов, ты в резерве.
– Есть!
– Бу-сде…
Загрохотали дизеля, шум рокочущих моторов разнесся по каньону, отдаваясь от стен. Фиолетовая гарь дунула горячим выхлопом.
БМД, ворча и взревывая, покинули убежище и разъехались.
Замерли, качнувшись на амортизаторах, повели пушками.
Кузьмичев обшарил глазами прорезь неба, выглядывая из-под обреза «трубы» туннеля. Долго ему искать не пришлось – странный силуэт замаячил на краю каньона. Покачался на суставчатых ножищах и спрыгнул вниз, одновременно качнув двумя парами рук, сразу подкидывая сознанию аналогию с «дырявым».
Зашипел ПТУРС и тюкнул нелепую фигуру на уровне пояса. Прогремел взрыв, разваливая чудо-юдо напополам, одну из чудо-юдиных конечностей добросило до туннеля.
– Да это робот! – воскликнул Марк. – Смотрите!
– Боевой робот, – уточнил Кузьмичев.
Конечность имела вместо руки короткий, ребристый ствол.
– Там еще!
На берег реки спрыгнули сразу два робота. Эти не стали медлить, открыли огонь еще в прыжке, оплавляя импульсом башню БМД, вырывая в стене каньона яму, из которой выплеснулся жидкий грунт, бело-желтый от накала.
Дважды выстрелила пушка. Прострочил пулемет.
Кузьмичев поднялся, выглядывая из-за серой вогнутой стены, и воспользовался РПГ. Гранатой одному из роботов оторвало ногу. Кибер закачался, сохраняя равновесие, запрыгал на одной левой, стреляя с четырех рук.
– Пулями шпарит! – крикнул Виштальский, приседая.
– Слышу!
Пули гремели по всему каньону, выбивая искры из брони, бороздя шлаковый «потолок».
Ушел по направляющей ПТУРС и сразил одноногого.
Второй кибер подскакал слишком близко к БМД. Раджабов надавил на газ, и гусеничная машина прыгнула на машину ходячую, сбивая ее и переезжая гусеницами. Выстрелы прогрохотали из-под днища и заглохли. Джафар сдал назад. Боевой кибер, вмятый в гальку, неприятно подергивал ногой, словно агонизировал.
– Кина больше не будет, – резюмировал капитан. – Электричество кончилось!
– Грузимся, и ходу. Марк, кликни наших!
Через пять минут три БМД покинули поле боя и ушли на север, петляя по дну каньона. Часом позже русло реки расширилось, высокие берега опали, скатываясь каменистыми осыпями. А дальше, за валунами, покрытыми розовыми шапками плесени, поднимался высокий лес – псевдобураки вымахали в нем до размеров баобабов, и поднебесники лишний раз доказывали правильность данного им названия, утягиваясь вверх метров на двести, да как бы не больше. Поличинар исполнял роль могучего подлеска, а по стволам закручивались лианы, усеянные полуметровыми шипами, перекидывались от дерева к дереву, падали на грунт скрутками великанской колючей проволоки. И все это цвело, пахло, набухало жизненными соками.
Ветра не было совершенно, но пряди оранжевых нитевидных листьев шевелились, сжималась и разжималась пористая кора, ветви скручивались и раскручивались, роняя алые капли, неприятно похожие на кровь.
– Вперед, – негромко скомандовал Кузьмичев, и Джафар газанул осторожно, ломая гусеницами шипастые плети лиан.
БМД канули в лес и растворились в нем.
