Глава 12
Аннигиляторы в действии
Алиса
В столовую мы шагали всем отрядом, почти нога в ногу.
Скандры сдвинули несколько столов, и обед прошел в непринужденной обстановке. Братья Торгури наперебой рассказывали, как реагировали на них поначалу в поселении скандров.
– Приходят к отцу гости. Он приглашает всех к столу и торжественно заявляет: «А теперь я хочу познакомить вас со своими сыновьями!» Выходят Тувар, Говард и… мы с Ульримом, – делился Розлим. – Вначале гости спокойно приветственно кивают, видят нас и медленно оседают на стулья. Округляют глаза и моргают. Немногие сразу понимали, в чем фишка.
– Ага! – встревал Ульрим. – Один скандр из соседнего поселения вообще моргал-моргал и вдруг спрашивает: «Эм-м… А это мутация, вирус или насовсем?» Отец: мол, они же приемные… Тот ему: «Ну да, я б тоже что-нибудь принял, если бы таких родил…» Но зато знаете, в чем главная прелесть?
Братья Торгури обвели компанию хитрыми взглядами, нам же оставалось лишь ждать продолжения.
– Никто от нас ничего особенно не ждал. Вот мы и пользовались. Во-первых, прогуливали физкультуру в школе. Ну а что? Жаловались на головные боли, на страшную слабость. Скандры-учителя сразу верили. Ну мы же немощные и вообще… не скандры. А это уже как болезнь. Сами отправлялись тренироваться в отцовскую секцию. И то-олько драка – брали шустростью и ловкостью. Скандры так удивлялись! Как будто мы с луны свалились!
– Представляю, – комментировал Вархар.
Слася восторженно делилась байками о том, как они с Ламаром «шутили» над зальсом-охранником – тот оказался заточенным в катакомбах наедине с буйной парочкой. Мне даже стало жалко оранжевого гуманоида. Он и не подозревал, что Слася способна создавать слабые молнии. Даже после напитка, который лишил хвостатых гостей магии напрочь. Еще меньше он предполагал, что Ламар так любит пытки электричеством, по крайней мере, на словах. За несколько часов скандр поставил зальсу двадцать три диагноза. Из которых самые безобидные: заворот мозга, вывих среднего глаза, аневризма всех зубов сразу и… варикоз ключицы. Ламар собирался лечить несчастного при помощи Сласи и ее «волшебного электричества». Оранжевый великан метался по комнате как заполошный, несколько раз едва не вышел в стену – просто у него не хватило таланта. Да и стены в катакомбах оказались на редкость прочными, сами проверяли. Вот так, не коснувшись врага даже пальцем, Ламар одержал над ним сокрушительную победу, довел до полного и безграничного исцеления. Довел до ручки, я бы сказала…
Слася наконец-то объяснила нам, что за «симпатичного полицейского» так долго припоминал ей Ламар. Оказывается, мрагулка ходила к полицейскому, что так удачно разрешил ее дело с троллем, и долго его благодарила. Обнимала, пожимала руки, похлопывала по плечам. Истл, непривычный к Сласиным нежностям, пострадал гораздо сильнее Ламара. Полчаса лечился в медкорпусе от ушибов и растяжений. Конечно, младший Мастгури добавил, что парню еще повезло. Если бы Ламар увидел Сласины благодарности воочию, полицейскому пришлось бы лечиться несколько дольше… и… электроукалыванием.
– Так лучше запоминается! – ткнул пальцем в потолок младший Мастгури – видимо он от Сласи заразился этим незатейливым жестом. – Дынц разочек! И парни сразу понимают, что мою женщину лучше обходить за версту.
Я воздержалась от комментариев о том, что полицейский и так будет обходить Сласю за версту. На всякий случай.
В общем, повеселились мы за обедом на славу. Лучик устроился рядом с Олей и поедал бургузьи ноги под стать истинному скандру. Поразительно, но кот появлялся и пропадал в самые неожиданные моменты. Однако приемы пищи с любимыми хозяевами на моей памяти не пропустил ни разу!
Что любопытно – ни повара, ни спортсмены из «дружественных армий», как называли их наши ребята, больше от нас не шарахались. Напротив, наблюдали с каким-то скрытым восхищением.
К концу пребывания воинов из родного вуза в гостях это случалось неизбежно. Маски диких вандалов, буйных варваров и хулиганов-грубиянов постепенно спадали с командировочных. И все понимали – насколько безопасней, веселей, интересней становится жизнь. Хотя своему незабываемому стилю в одежде и архитектуре не изменяли. Ни внушатели, ни аннигиляторы. Просто не могли. Первые до сих пор не нашли повода отправить домой своего знаменитого архитектора, что усердно покрывал блестками и красил в золотой с розовым все вокруг. Вторые, наверное, просто не видели смысла создавать нормальные здания. Ведь жили те не дольше чем до первой практики студентов первогодок. То есть не больше двух недель.
К вечеру вокруг водной арены образовались каменные ряды кресел. Аннигиляторы расстарались на славу, даже больше того. Зрительские ряды располагались в точности так, чтобы восторженная публика могла лицезреть нужный бассейн с лучшего ракурса. Клетку вокруг него все же поставили – видимо, для пущего веселья. И не прогадали. Выступление наших девушек не только запомнилось надолго, но и убедительно доказало – рядом с ними бассейны с клетками долго не протянут. По крайней мере, в прежнем, «не отредактированном» виде.
Зор разместился на первом ряду, между Вархаром и Эйдигером. Кажется, его дружба со скандрами больше никого не удивляла. Гвенд воодушевился ей тоже. Присел на соседнем ряду и заработал похвалу от Ламара – они со Сласей пристроились неподалеку от нас с сестрой.
– Молодец! Еще бы сжечь твои женские шмотки, украшения закопать в ядро земли, и ты почетный скандр.
Гвенд хихикнул и внезапно съязвил:
– Я не столь хорошо смотрюсь в одних бицепсах и трицепсах, как ваша команда. И плавок таких у меня пока нет. Не успел прикупить. Боялся шокировать соседей по общежитию. Вокруг одни сальфы… Их нежные сердца могут не выдержать такой несравненной красоты и экзотики.
Чарм посмотрел на Гвенда с искренним изумлением и нервно хихикнул.
Похоже, вирус варварства неотвратимо заражал обитателей остальных Академий перекрестий. Их чувство меры, вкусы, манеры не поддавались на провокации, но понимание, что наши ребята – лучшие воины, друзья и товарищи, уже прочно укоренилось в соседских умах.
На самом деле, я ни разу не видела, чтобы от руки наших воинов кто-то всерьез пострадал. И даже перестала верить, что такое случалось прежде. Скорее всего, репутацию варвары из родной Академии заработали благодаря психологическому шоку. Вроде того, что устраивал студентам Мастгури. А также незабываемым дракам наших бретеров между собой. Это феерическое зрелище стоило увидеть хотя бы раз, чтобы понять – что такое праздник мужественности и как опасно нападать на Академию Войны и Мира…
Наша команда по синхронному плаванию из двенадцати бравых скандрин гордо прошлась перед зрителями. Продемонстрировала фигуры, достойные женщин-бодибилдеров, туго обтянутые мизерными купальниками.
Девы нырнули в бассейн с головой и… пропали. Зрители затаили дыхание, застыли на трибунах как статуи. И… заорали от неожиданности и восторга.
Скандрины выпрыгнули из бассейна, растянули ноги в шпагате и… ухнули вниз.
Бассейн вышел из берегов, образовалась мощная волна – девятый вал рядом не стоял. Вода хлестнула по окнам, и трибуны зашумели, радуясь, что их не смыло «прибоем». Следующие полчаса скандрины демонстрировали фигуры высшего пилотажа, гимнастические трюки и собственную убойную силу. Ближе к концу их выступления в бассейне почти не осталось воды. Она стекала по зрительским рядам внутри помещения и бурными водопадами хлестала с лестниц. От клетки остались лишь драные ошметки.
Для выступления команды зальсов пришлось заливать бассейн заново. Прямо скажем, оранжевые гуманоиды на фоне наших воительниц выглядели слабовато и блекло. Единственное, чем им удалось удивить публику, – так это доломанной клеткой. В один прекрасный момент зальсы одновременно вынырнули из воды с вытянутыми вверх руками, словно голосовали за что-то. Один случайно зацепился за порванную клетку пальцем. Изрядно потрепанное скандринами сооружение вздрогнуло, затряслось и развалилось на части. Половина клетки оказалась в воде – накрыла бассейн сверху, как искусственный пруд с аллигаторами. Другая – упала на первые зрительские ряды в спортивном зале. Словно подтверждала, насколько разумно было поместить благодарную публику снаружи здания.
Зрители бурно захлопали – то ли радовались своей целости и сохранности, то ли подбадривали спортсменов на новые подвиги. Увы! Выступление зальсов скоропостижно закончилось – они так и не смогли продолжить программу внутри клетки. Хотя Вархар утверждал, что с удовольствием посмотрел бы и на ЭТО. И вообще рыжим-хвостатым в клетке самое место.
Естественно, победили мы. Зальсы больше не возражали. Я слышала, что в предыдущие разы они обращались к судьям, просили дисквалифицировать наших спортсменов за «применение грубой силы к спортивным снарядам и зданиям».
А вот метание ядра произвело настоящий фурор.
Предложение братьев Торгури принесло море позитива окружающим, избавило Академию от разрушений, а соседние миры – от метеоритных дождей.
Скандры, зальсы, мрагулы, истлы метали… каменные шары на резиновых жгутах. Аннигиляторы «сварганили игрушки» из подручных материалов – булыжников с перекрестья и резиновых гидрокостюмов для чистки бассейнов.
Спортсмены размахивались и швыряли ядра. Резина растягивалась и сжималась. Метатели, словно циркачи, ловили снаряды специальными резиновыми перчатками.
Зрелище было невероятно веселым и неожиданным. Вот только поначалу я никак не могла сообразить – как же определят победителей. Впрочем, когда большая часть ядер улетала в соседние миры, это также вызывало затруднения. Но братья Торгури оказались умнее, чем я полагала. Они рассчитывали длину полета ядер по… нагреву перчаток спортсменов! Вот теперь парни покорили Вархара окончательно. Не говоря уже об Оле, чье мнение скандр ценил как ничье другое. Знание физики Вархар уважал не меньше, чем отвагу, устойчивый иммунитет к неприятностям и ловкость в сражении.
– Видите! – похвалил сестрин муж братьев Торгури после окончания соревновательного дня. – Родиться скандром и быть скандром – далеко не одно и то же!
– Быть или не быть скандром, вот в чем вопрос! – почти хором отрапортовали братья Торгури, и Оля одарила их восхищенным взглядом. Знание классики земной литературы сестра уважала ничуть не меньше, чем знание физики. Братья Торгури хорошо подготовились к нашему приезду.
Победили в метании ядра все-таки зальсы. И то был единственный за всю Спартакиаду случай, когда вражеские спортсмены одолели наших. В честь этого события Вархар лично поднял над Академией черный флаг с надписью: «Если ты думаешь, что хуже не может быть, значит, ты просто мало повидал в этой жизни».
Зальсы ликовали недолго. Ровно до момента подсчета общих баллов и церемонии награждения.
В предыдущие разы как-то обходилось без нее. Судьи не рисковали подходить к нашим спортсменам слишком близко и передавали медали, цветы, поздравления издалека, через «генералов» нашей сборной. Но воинственные варвары не могли не «наградить» врага за победу в состязании.
Таллина, занявшего третье место, на церемонию не пригласили. На вопрос генерала зальсов – почему? – Эйдигер покачал головой и грустно ответил:
– У него тяжелейший ушиб мизинца из-за ловли камня. Я лично назначил бедолаге постельный режим. Как раз на сегодняшний день.
При этой фразе Лархар загоготал за спиной старшего Мастгури. Слася поддержала не хуже, а Генерал почесал повязку на глазу. Про постельный режим наши воители знали все и даже больше.
Зальсов вывели на просторную площадку за Главным корпусом.
Вокруг собрался весь цвет Спартакиады. В первых рядах скалились скандры с мрагулами. Чуть поодаль улыбались, показывая клыки, истлы, еще дальше хихикали в кулачки таллины с сальфами. Сейчас я различала спортсменов разных Академий только по фигурам и цвету формы. Потому что лица их одинаково светились предвкушением, а глаза сияли восторгом.
Незадолго до церемонии награждения Вархар вручил нам с Олей и Сласей черные платья в пол и радостно сообщил:
– Надо принарядиться ради дорогих победителей.
«Принаряженные», мы походили на плакальщиц. Образы дополняли черные шапочки с вуалями, которые Вархар убедительно просил не снимать до самого конца церемонии: «Чтобы дорогие гости всерьез впечатлились нашим гостеприимством и прониклись восхищением». Придя на место действия, мы обнаружили, что почти все женщины перекрестий оделись примерно так же. Вархар, Генерал, Эйдигер и Ламар с Лархаром явились на церемонию в черных меховых шортах и черных же унтах.
Уже тогда зальсы заподозрили неладное. Еще бы! Их окружила почти похоронная процессия. И хоронить наши мужчины собирались явно не своих соратников по борьбе с оранжевыми гуманоидами. Даже если считали тех «бабами»… Вражеский полководец грустно огляделся и что-то злобно пробормотал себе под нос. Мне послышался русский мат…
Ярко-розовые трибуны ослепительно сверкали на солнце пайетками и стразами и почему-то возвышались посреди густых зарослей колючего кустарника. Оранжевые спортсмены поначалу с нежеланием брели к месту награждения. Но их генерал рявкнул что-то на своем языке, и те припустили быстрее. Исколотые и расцарапанные зальсы с трудом вскарабкались на трехметровые трибуны, без единой лестницы или хотя бы ручки, чтобы ухватиться и подтянуться.
Наконец, хвостатые победители «одолели высоту». Тяжело дыша и яростно улыбаясь во все зубы, застыли, бешено молотя хвостами по воздуху. Вархар создал световую платформу, больше не скрывая, что способности его почти не ослабли. Видимо, скандрам надоело водить врагов за нос, выражаясь фигурально, теперь они решили сделать это физически. Вместе с Эйдигером Олин муж поднялся к победителям.
Медали выглядели еще ничего. Тот факт, что вместо 1-го и 2-го места на них красовались надписи «1-я жертва», «2-я жертва», зальсы пережили стоически. Наверное, готовились к худшему. И оно не преминуло наступить.
Скандры улетели на световой платформе подальше от трибун, зрители инстинктивно попятились и… из окна главного корпуса выстрелили блестки-звездочки. В отличие от тех, которыми приветствовали «дорогих гостей» в день приезда, эти еще и царапались. Не успели победители очухаться, как сверху на них посыпался град из вареного риса.
– Извините! – на всю площадь гаркнул Вархар. – Повара перепутали. Сварили. Но не пропадать же добру? Оленька учила меня, что нельзя выбрасывать еду!
Склизкие белые крупинки облепили зальсов с головы до ног, после чего их окатили еще: градом монет, размером с грецкий орех каждая, и чем-то вроде розовой пудры.
Спортсмены так оживились, так обрадовались, что спрыгнули с трибун и, рыча, бросились на организаторов. Но те… эффектно улетели куда-то на световой платформе, а по всей Академии прогремело голосом Зора:
– Помните! Неуважение к судьям и награждающим карается дисквалификацией и лишением всех призовых мест.
Вот так просто и быстро даже победу соперников самые знаменитые воители перекрестий сумели превратить в собственный триумф.
Зрители радовались зрелищу, как дети, и провожали зальсов сверкающими злыми взглядами. Чарм даже вышел из Главного корпуса и глубокомысленно сообщил нам с Олей:
– Если бы скандров не существовало, их стоило бы придумать.
– А мрагулов? – прищурилась Слася, постукивая ногой по мостовой и многозначительно дубася кулаком о ладонь.
Чарм посмотрел на девушку так, как смотрит на богатыршу придворный поэт века шестнадцатого, вздохнул и не сдержался:
– На такое не всякая фантазия осмелится…
Слася притворно поджала губы, покосилась на нас с Олей, на Ламара, и… неожиданно по-женски захихикала. Младший Мастгури приобнял мрагулку за талию и бросил в спину быстро уходящего Чарма:
– Ты не слишком-то шути рядом с моей женщиной. Она начала странно хихикать. Примерно как бабы из вашей Академии. Это может меня встревожить. А когда меня что-то тревожит, я иду изобретать очередную установку для полного и безграничного исцеления… И помни! Нет границ исцелению Мастгури! Ни перекрестных, ни межмирных!
Чарм оглянулся, тяжело вздохнул и продолжил путь. Видимо, решил, что следующая язвительная реплика может закончиться уже не столь мирно и удачно для автора. А после того, что сотворили наши фантазеры с победителями-зальсами, в фееричности их мести сомневаться не приходилось…
* * *
Соревнования по фехтованию на палицах планировалось начать следующим утром.
Погода выдалась солнечной, но в вотчине аннигиляторов заметно посвежело. Напоенный кисло-сладким ароматом цитрусовых воздух бодрил и тонизировал. Слабый ветерок гонял по ясному синему небу несколько пушистых облачков. Птицы заливались под окнами, громадные розовые жуки кружили в затейливом танце и даже не боялись сесть на подоконник.
Мне следовало сразу насторожиться – слишком уж обыденно и даже приятно начался новый день.
Никто не разбудил нас с Эйдигером дикими воплями и разборками на тему, кто где провел ночь после Сласиного пойла. Никто не выбросил из окна мебель. И ее стремительный полет не опередило исподнее соседей, больше похожее на оружие массового поражения котов.
Даже некоторые сальфы, этажом ниже и этажом выше умудрились встать самостоятельно. Без помощи Лархара, Бурбурусса, Ламара и их женщин.
Жаль, я еще тогда не сообразила, что это может говорить лишь об одном – затишье перед бурей. Редкое утро в Академии Войны и Мира и даже в нашем автобусе-поезде начиналось столь чинно и благородно.
Подумаешь, стул, что в сердцах швырнула из окна Свангильда со словами:
– Сколько можно вешать мою любимую кофточку на этот стул? Хочу, чтобы она висела в шкафу!
Подумаешь, Слася высунулась в окно и спросила Марделину так громко, словно та ночевала на соседнем Перекрестье:
– А сколько сейчас времени?
И ближайший сосед братьев Мастгури, истл Лоран, зевнув, ответил:
– Самое время не орать по утрам.
Подумаешь, Марделина тоже высунулась из окна и сквозь зевоту гаркнула на весь академический дворик, заглушив стук дятла:
– Эм-м? Сколько времени? А черт его знает! Ла-р-ха-ар! Вот Слася интересуется – сколько там пробило?
– Кого там опять прибило? – поинтересовался из окна Генерал. – И мне даже не интересно как. Просто скажите, с кем можно уже не расправляться.
– Да не прибило, а стукнуло! – поправила его Свангильда.
– То есть кого-то еще не добили? Ну ладно. Сейчас встану и закончу дело! – взбодрился Бурбурусс.
– Да шесть уже! – пискнул один из сальфов снизу. – И если бы вы не орали, я встал бы на полчаса позже. У меня будильник и тот тише пиликает.
– Плохой у тебя будильник! Вот когда меня пилит-пиликает Свангильда, просыпаются все вокруг! – крикнул ему Генерал.
Кто-то сверху упал с кровати с уже знакомым до боли грохотом, снизу раздался звон бьющейся посуды, справа и слева – забористые ругательства. В общем, утро началось как-то слишком привычно и буднично.
Где-то в глубине души шевельнулась тревога, холодок пробежался вдоль позвоночника. Словно черная туча на мгновение закрыла небо. К сожалению, завтрак с Эйдигером, ароматный омлет с сыром, сосисками и помидорами усыпили мою интуицию почище иного снотворного. А зря!
В приподнятом настроении мы с Эйдигером встретились с четой Изилади и отправились на очередные фантастичные соревнования.
Публика собралась на пустыре за академическим городком, в единственном месте, не заросшем колючим и перечным кустарником, – позади Главного корпуса.
Большая часть пустыря представляла собой почти непроходимые чащобы с излюбленными скандрами растениями. А в тех местах, где неосторожного путника не поджидали острые колючки и острая пыльца, кустилась высокая острая трава, похожая на осоку. Одно неловкое движение – и она царапалась, почище бешеной кошки.
В общем, выбирать не приходилось.
Прямо на мягком дерне разложили специальные резиновые коврики, похожие на коврики для йоги.
Аннигиляторы и внушатели, мужчины и женщины из родной Академии – все до единого застыли в предвкушении невиданного зрелища.
Наши бодрые новобранцы разминались, поводили могучими плечами, наклоняли вправо-влево головы, косясь на булавы. Сотни металлических дубинок, густо усеянных шипами, выстроились батареей. Словно организаторы не верили, что палицы переживут хотя бы один раунд.
Впервые на моей памяти очередные состязания собрали почти весь цвет команды-армии зальсов. Их угрюмый генерал напутствовал своих фехтовальщиков с таким лицом, словно отправлял сыновей в логово бешеного гризли. Остальные «дорогие гости» молчаливо наблюдали, почти не дыша. Только короткие ершики их волос стояли дыбом сильнее прежнего, да хвосты время от времени свирепо молотили по воздуху.
Мы с Олей и Сласей от души радовались тому, как подорвали вражеский боевой дух перекрестные варвары и все, кто им помогал.
Наконец один из наших спортсменов – рослый мрагул с руками почти до колен – схватился за палицу. Следом за ним еще несколько скандров сделали то же самое. Их соперники-зальсы нехотя подняли свое оружие и… публика решила – все, хвостатым спортсменам конец.
Аспиранты Мастгури подпрыгнули в нетерпении и одинаково повернули головы в сторону агрегата для электроукалывания.
Но у судьбы оказались на нас совсем другие планы. Причем, я почему-то думаю, что оранжевые гуманоиды предпочли бы хорошее «фехтование на палицах» с нашими вандалами тому, что случилось позже…
Целых три корпуса Академии Всего и Ничего внезапно покачнулись и начали падать.
Только что здания стояли себе спокойно, никого не трогали и вдруг решили поменять конфигурацию, отбросив стены, как ненужный хлам. И все бы ничего. Даже где-то познавательно. Когда еще увидишь, как стены, словно живые, выскакивают из-под крыши, плюются башнями и куполами, стреляют флюгерами и шпилями, а затем смачно плюхаются на землю. Крыша остается стоять «на соплях» – на нескольких внутренних стенах. После чего и те начинают раскачиваться, словно деревья от урагана и… падают следующими.
Жаль только обрушились части корпусов на нас. То есть на спортсменов, зрителей и судей.
Вначале мы подумали – виноваты зальсы, крипсы, да кто угодно. Но вскоре стало ясно – начудили местные студенты. Свершилось именно то, что периодически происходило во время сессии аннигиляторов. То, из-за чего местные и «сварганили» катакомбы, как выражался Вархар. Вот только обычно на пустырях и полях за Главным корпусом никто не готовил каверзные состязания для вражеской сборной.
А еще… еще обычно местные не пили настойку, которая лишала их львиной доли магических сил. Уверена, оставайся у преподавателей-аннигиляторов вся их магия, ничего страшного не случилось бы… Но… Катастрофы происходят именно тогда, когда их меньше всего ждешь.
Конечно, напрасно аннигиляторы не перенесли все зачеты и экзамены на конец Спартакиады. Зря местные поступили честно с зальсами и выпили напиток.
Но все мы сильны задним умом. И причитания Чарма по этому поводу, а заодно и нескольких его коллег, сальфов с истлами, было тому подтверждением.
Эйдигер схватил меня, Гвенда и Чарма. Вархар – Олю и двух ближайших сальфиек. Ламар – Сласю и двух таллинок. Зор последовал их примеру, спасая трех женщин сразу. Остальная наша команда поступила так же.
Бежали все слаженно и быстро, почти в ногу. Спортсмены из других сборных последовали за нами. Из корпусов высыпал народ и понесся в ту же сторону. Даже зальсы похватали соратников и затрусили неподалеку. Грохот стоял неимоверный. Здания обрушивались как домино – одно за другим, словно вся Академия держалась на честном слове. Вокруг падали валуны, осыпалось каменное крошево, песок хрустел на зубах. Серая пыль забивалась в нос и в рот. Сначала сердце зашлось от ужаса, ледяной ком вырос в желудке. Захотелось орать что есть мочи, просить о помощи высшие силы – всех ангелов и богов, каких знаю!
Но затем вдруг подумалось: мы ведь с Эйдигером, Вархаром и целой армией воинственных варваров! Разве могут они не справиться с такой ерундой?
Слася что-то бормотала по поводу конца света. Ламар утешал ее, уверяя, что видел и похуже, вот только пока не может припомнить когда. Оля затихла и только крепко вцепилась в плечи Вархара. Мы неслись на всех парах, стараясь не смотреть по сторонам и не оборачиваться.
Судя по грохоту и гулу, по каменной пыли, что наполнила воздух противным серым туманом, по граду разнокалиберных булыжников, что свистели со всех сторон, ничего хорошего нам не светило.
Но когда померк свет, стало ясно – здания все же настигли своих жертв.
Несколько гигантских куполов, стен, башен рухнули сверху. Слава богу, хоть не погребли под собой, только накрыли плотным каменным шатром. Мы резко притормозили. Эйдигер осторожно поставил меня на ноги, а Оля со Сласей немедленно зажгли молнии. Из темноты выплыли сотни силуэтов. Студенты, преподы, спортсмены. Сальфы, истлы, таллины, скандры, мрагулы и зальсы – множество существ оказались в ловушке. Вархар смачно выругался. Эйдигер зажег еще несколько молний, и зальсы, заметив, что магия у варваров еще осталась, даже не возмутились. Еще бы! Теперь вся надежда была только на них.
Полководец оранжевых гуманоидов размашистым шагом подошел к Вархару и почти торжественно изрек:
– Если вытащите, считайте, ваша взяла. Можете праздновать победу. Мы уйдем и больше ничего делать не станем.
Скандр повел могучим плечом и зло ухмыльнулся:
– А если не вытащим, будете нападать из-под земли в виде привидений? Или посещать нас с того света?
Зальс скривился, но промолчал. Вархар отмахнулся.
– Ладно! Всем оставаться на местах! Особенно вам, – он потыкал пальцем во всех, кого засыпало по пояс, по шею, и усмехнулся. – Надо думать, как выбираться. Обрушение знатное. Ребята постарались. Даже мы бы лучше не сделали. Если начать разбирать завалы, все может рухнуть окончательно. Света тут мало, и защитить такую тучу народу световым куполом я не смогу. Надо придумать другое решение.
Оля прижалась к Вархару. Тот погладил жену по плечу и улыбнулся – тепло и ласково:
– Не переживай, Оленька. Ничего с тобой не случится. Я рядом, и мы со всем разберемся.
Гвенд закашлялся, пытаясь дышать в каменном мешке – беднягу завалило глыбами по самую грудь. Чарму повезло чуть больше – его засыпало мелкими булыжниками и лишь по колени. Кряхтя и ругаясь почти как скандры, истл с трудом выбирался из каменного плена. Откуда-то из темноты показалась мощная фигура Зора.
Вархар жестом позвал ректора внушателей, Эйдигера, Ламара и остальных. Воины из Академии Войны и Мира перестали бы называться таковыми, позволь они себя обездвижить.
Толпа окружила нас плотным кольцом. Вархар сделал еще знак, и народ послушно расступился. Кто-то принес несколько плоских валунов, и «главари», как выразился один зальс, собрались на совет.
Мы с Олей и Сласей пристроились рядом со своими мужчинами. Как ни удивительно, я совсем не боялась. Угодив в каменный мешок, я чувствовала себя гораздо лучше, чем в собственной квартире на Земле. Благодаря близости Эйдигера. Я верила – он выручит, он справится. Не могут не справиться такие мужчины, как Эйдигер и Вархар! Тем более если рядом Генерал, Лархар и их бравые жены. Не говоря уже о Ламаре и Сласе. Оля заметно нервничала, но терпеливо ждала. Мрагулка застыла с каменным лицом. И только суетливо перебирала пальцами подарок Ламара – тот самый карман, что не достался Лархару в качестве носового платка.
– Проще всего было бы как-то зафиксировать глыбы и остатки зданий, – начал Вархар. – Затем уже можно разбирать. Но вначале нужно определить слабые места. Сделать так, чтобы не случилось нового обрушения. Тогда проблем не возникнет.
– Есть тут землеройки и камнетесы? – оглянулся Эйдигер, поймав мысль на лету.
Несколько истлов выступили из толпы спасшихся и осторожно просочились сквозь стройные ряды наших воинов. Среди наших, увы, названных магов не оказалось.
– Это просто отлично, – обвел взглядом повелителей земли и камней Вархар. – Но остается главный вопрос. Как найти слабые места, не порушив все на наши головы?
Тишина стала ему ответом. Я так и слышала, как скрипят шестеренки в голове Бурбурусса – он даже затылок чесал. Ламар замер с любимыми щипцами в руках, Слася подперла подбородок рукой. Остальные застыли и смотрели на нас как на богов. Все до единого. Даже зальсы.
Будто только мы – невероятные и удивительные – способны выручить их из каменного плена. Спасти и подарить жизнь.
– Вархар? – вдруг встрепенулась Оля. – А ты можешь почувствовать свет?
Скандр пожал плечами.
– Обычно да.
– Предлагаю следующее. – Сестра встала, подбоченилась, как делала всегда, чтобы набраться уверенности, даже на лекциях, и поведала: – Итак. Ты чувствуешь свет. Значит, сможешь определить места, где он пробивается лучше всего. Это одни из слабых участков. Но не все. Мы с Алисой попытаемся нащупать магнитным полем, как расположены камни. Найдем лучшую точку выхода и будем работать. Ближайшие к ней места, грозящие обрушением, попробуем придержать все тем же магнитным даром. Землеройки и камнетесы тем временем будут поскорее освобождать проход. На дворе вечер, света мало, и ты не сможешь создать сферу, чтобы унести всех и сразу. Поэтому будем предельно осторожны. Кто сможет выбраться самостоятельно, пусть выбирается. Кто не в силах – пусть ждет своей очереди. Самые сильные воины и спортсмены пусть страхуют слабые места. Придется попотеть.
Вархар одарил Олю восхищенным взглядом. Эйдигер улыбнулся, погладил меня по плечу и похвалил сестру:
– Ольга! Ты всегда меня восхищала! Настоящая спутница для воина. Прямо как моя Алиса!
Оля чуть дернула вверх уголками губ – ее оптимизм заметно уступал оптимизму мужчин.
– Ну и что все стоят? За работу! – скомандовал Вархар.
И работа закипела.
Олин муж неспешно обходил территорию, ловко перемахивал через валуны в сальто, всем гимнастам на зависть. Возле слабых мест оставлял землероек и камнетесов. Попутно осторожно освобождал всех, кто застрял в безопасных участках. В течение пары часов среди нас появилось чуть больше повелителей земли и камней, а Вархар продолжил свой путь. Мы с Олей рассредоточились и страховали тех, кто разбирал завалы в удачных местах.
Поначалу особого результата я не видела. Но необходимость действовать – непрерывно и методично – не позволяла поддаться панике. Пару раз купола внезапно распадались, едва не обрушив на нас очередные каменные глыбы. Мы с Олей успевали придержать валуны, а маги земли и камней – обезвредить. По счастью, зрителей, блокирующий магию, напиток пить не вынуждали. Иначе нам всем настал бы конец…
Через некоторое время у меня болело все, что только могло болеть, и даже то, что не могло. Но один взгляд Эйдигера, его возглас: «Мы почти у цели!» придавали сил и уверенности. Мы по-прежнему не видели ни клочка неба, ни лучика света, но продолжали работать – планомерно, спокойно, без нервотрепки. Остальные постепенно присоединялись. Кто мог – аккуратно вытаскивал товарищей из каменного плена, если Вархар давал добро. Медики – а таких тоже оказалось немало – помогали травмированным и раненым, давая энергию жизни и приводя их в более-менее «подвижное состояние». Так выразился Эйдигер.
При слабом свете шаровых молний казалось, мы снова под землей, в катакомбах, и опять воюем с зальсами. Зальсы содействовали, как могли. Придерживали глыбы могучими плечами, пару раз ловили камни на лету.
Когда я уже перестала ждать, надеяться увидеть хотя бы осколок неба, один из землероек радостно вскрикнул. Я обернулась, чтобы зажмуриться – по лицу полоснул ярко-желтый луч фонаря. Я захлебнулась свежим воздухом. Надо же! Я и не понимала – какая духотища вокруг!
Снаружи послышались голоса. Видимо, подоспела подмога. Все заработали с удвоенной силой и утроенным оптимизмом. Даже не знаю – откуда они взялись после всего пережитого и сделанного. Только ноги перестали так сильно ныть, голова прояснилась. Оля выглядела бодрой, как и положено Малитани. То и дело снабжала меня молниями, чтобы освещать пространство. Фонари помогали тоже. Ослепительные лучи прорезались из нескольких узких щелей между глыбами, и Вархар тут же выпустил свои – из ладоней. Не теряя времени даром, Олин муж присоединился к тем, кто разбирал завалы.
Спустя еще некоторое время появились широкие проходы. Но добраться до них пока не представлялось возможным – слишком высоко располагались дыры в завалах. Народ заработал с утроенным энтузиазмом. А ведь еще недавно казалось, что это невозможно. Не обращая внимания на наши с Олей возражения, Вархар воспользовался ситуацией – заключил нас в световой купол и перенес наружу. Отсюда картина обрушений выглядела намного эпичней.
В ярком свете фонарей перед нами громоздились каменные глыбы, купола, башни, валуны, помятые ноги фонарных столбов. Казалось, по академическому городку прошелся мощнейший ураган. Завалы, высотой с иное здание, выглядели бесконечными, бесформенными. Но аннигиляторы снаружи постепенно испаряли их и превращали в новенькие стены. Неподалеку от места обрушений росли корпуса – этаж за этажом. Поначалу я хотела возмутиться таким разбазариванием энергии. Как можно заниматься реконструкцией зданий, когда под обломками осталось столько народу! Но потом дошло. Аннигиляторы иначе не умели. Таково ограничение их магии. Испарив камни в одном месте, они обязаны были тут же восстановить их в другом, иначе никак. Оля бдительно страховала слабые места в завалах снаружи. Я помогала, уже без молний. Фонари горели так, что напрямую на них смотреть не стоило – глаза начинали болеть и слезиться.
Думаю, аннигиляторы намеренно прибавили яркости, чтобы помочь Вархару, и это сработало. То там, то тут из щелей в обвалах взлетали световые купола, словно чудные мыльные пузыри. Все больше народу выбиралось невредимыми. Оля же нервничала все сильнее, будто предвидела беду. Вскоре большинство пострадавших были уже вне опасности. И у меня защемило сердце. Я ждала, что из дыр в завалах появятся наши воители: Вархар, Эйдигер, Бурбурусс, бравая Слася, Ламар, Лархар, Марделина со Свангильдой. Я бы очень удивилась, если бы они добровольно покинули мужей. Но в этот момент земля дрогнула, каменные глыбы поползли вниз и начали падать прямо внутрь места катастрофы. Оля заметалась, зашлась криком. У меня же стон застрял в горле, язык онемел, руки и ноги похолодели.
Оля придерживала глыбы магнитным полем, отбивала громадными шаровыми молниями, разрушала обычными разрядами. Но катастрофу было уже не остановить. Грохот наполнил воздух, песок захрустел на зубах, мелкое каменное крошево накрыло нас с головой. Но мы не двигались и только смотрели, как любимых погребает под обломками. Что-то истошно орал Зор, причитал Гвенд, в какой-то дикой истерике пытаясь разбирать небольшие камни. Носился туда-сюда Чарм, приказывая аннигиляторам работать быстрее.
Аспиранты Ламара кинулись разгребать обломки голыми руками, словно лопатами. Но… земля дрогнула еще раз. Три купола раскололись и рухнули вниз, а вслед за ними поехали и остальные булыжники. Нас начало подбрасывать, будто случилось настоящее землетрясение. Камни катились лавиной – неуправляемой и быстрой. Аннигиляторы ничего не успевали, хотя продолжали судорожно работать, и с каждой минутой к ним присоединялись все новые и новые маги. Оля шмыгала, обливалась слезами и раскидывала магнитным полем такие большие глыбы, что я только диву давалась. У меня же остановилось сердце. Я просто села на землю и оцепенела. Я понимала – все бесполезно. Понимали это и Оля, и Гвенд, и Чарм, и Зор. Но никто почему-то не верил…
Нет, это не может так закончиться! Не может! Просто потому, что… не может.
Я так и не поняла – закричала ли это я, Гвенд или мы вместе. Оля закрыла лицо руками, упала на колени и зашлась рыданиями. От каменной пыли першило в горле, саднило в носу. Вокруг завис мерзкий серый туман. Ленты фонарного света прорезали его секирами. Пылинки хороводами кружили внутри световых полос и оседали вниз.
Я продолжала сидеть, мерно раскачиваться, и по лицу градом катились слезы.
Оля съежилась в позе зародыша, плакала навзрыд, причитала, звала своего варвара, Сласю. Гвенд сорвался на вопли и продолжил разбирать камни, будто это чем-то поможет. Сзади подоспел Зор. Попытался сказать что-то в утешение, поднять меня, сестру. Но ничего не вышло.
Нет, я не верила. Не верила – и все тут!
Внезапно Оля вскочила, вытянулась струной и вскинула глаза вверх. Нас ослепил белесый луч света, а затем еще и еще… Из обломков вырвался световой цилиндр. Внутри толпились Вархар, Эйдигер, Ламар и остальные «потерянные скандры». Как Оля почувствовала мужа, так и осталось загадкой. Впрочем, это было уже не важно…
Я смотрела на своего Эйдигера, и в груди счастливо билось. Нет! Я его не потеряю! Никогда и ни за какие коврижки!
Скандры всегда возвращаются к своим женщинам! Никогда не бросают тех, кого любят!
Что случилось дальше, запомнилось урывками.
Мы бросились к своим мужчинам. Я прижалась к груди Эйдигера и что-то бормотала о том, как боялась его потерять. Возмущалась, что заставил так волноваться. Скандр поднял на руки, терпеливо слушал некоторое время, а затем просто сказал:
– Лисенок, я тебя не оставлю.
Я огляделась. Олю нес куда-то Вархар, а Сласю – Ламар. Эйдигер двинулся следом. Я думала, мы направляемся в общежитие. И лишь позже смекнула – меня несут к автобусу-поезду. Нашему родному транспорту, где я чувствовала себя почти как дома!
Не знаю, откуда только взялись силы. Но мы с Эйдигером помылись и любили друг друга несколько часов подряд – пылко, необузданно, меняя позу за позой. А потом просто отключились.
Наутро Вархар торжественно объявил по громкой связи, что соревнования нами выиграны, зальсы еще ночью «сбежали в свой захудалый мирок», а вечером мы отбываем домой.
Последние «старты» будут исключительно дружескими и показательными.
В течение всего дня мы любовались на художества новобранцев из Академии Войны и Мира. Пловчихи с фигурами прыгали в бассейн с воплями раненых антилоп и пытались плыть. Но вместо этого просто добирались по дну до края и выползали наружу. За это время они умудрялись съесть два бутерброда и три ляжки бургуза.
Леплеры «велосипедисты» бежали весь марафон с игрушечным транспортом в руках, а сзади их с трудом догоняли тренеры на своих джипах-самокатах.
Неведомо откуда появилась даже Мардифа, которая все соревнования отсиживалась где-то в корпусах.
Ее торжественно несли на бревне, и Мардифа восседала на нашем талисмане, как бравая наездница. Похоже, боевое крещение девушка прошла с честью.
Мы уезжали от аннигиляторов, как с праздника. Нас провожали, кричали благодарности, напутствия. Чарм сообщил, что все, пострадавшие от магии зальсов, благополучно исцелились, торопливо пожелал счастливого пути и скрылся в ближайшем корпусе. От греха подальше, видимо. Зор напросился в гости, а Гвенд подарил Оле с Вархаром свою любимую синюю папку для лекций. Вещь оказалась достаточно крепкой, чтобы послужить в родной Академии. Рывком открыв кнопку, сестрин муж умудрился даже не разорвать папку пополам.
Эйдигер подергал ее в руках и с удивлением посмотрел на Гвенда.
– Мне изготовили ее после приезда Вархара с Олей, – усмехнулся проректор. – Я понял, что вещи, которые выдерживают гостей из вашей Академии, сами по себе и оружие и средства защиты.
Скандры показали Гвенду большие пальцы – оценили и папку, и шутку, и мы распрощались.
…Рано утром, когда автобус еще держал путь в Академию Войны и Мира, я проснулась оттого, что голубые глаза, такие родные и любимые, смотрели на меня не мигая.
Не давая опомниться, задать вопрос, Эйдигер потребовал:
– Ну что? Выйдешь за меня? Или запятнаешь варварскую честь адюльтером?
Вроде Вархар делал Оле предложение под таким же предлогом. Но я давно и на все согласилась. Только кивнула, расплылась в счастливой улыбке, и скандру этого показалось достаточно.
Мы отметили мое согласие очередным любовным марафоном, плотным завтраком и турниром в «Крокодила» с соседями. Впрочем, это уже совсем другая история…
