Глава 22

Шаг, другой, третий, четвертый.

Про себя Никита повторял не слишком умное «раз-два, раз-два, раз». От глупых ассоциаций и детских считалочек, засевших в голову, избавиться не выходило, к тому же ему было невыносимо скучно. Он, конечно, сверялся со сканером, но смысла в этом почти не видел. Это когда идешь в одиночку, без умной техники шага не ступить, а в компании, да еще когда не ты ведущий, можно расслабиться и любоваться красотами. Последнее, впрочем, тоже не выходило. В Ясенево Никита не видел ничего примечательного, он вообще не любил новостройки. По улочкам центра он прошелся бы с большим удовольствием. К тому же теперь удалось бы не просто полюбоваться на фасады, созданные еще в девятнадцатом веке, а осторожно заглянуть внутрь. Если, конечно, там ничего кровожадного не поселилось.

Впереди маячила спина Дэна – узкая и почти мальчишеская. Наверняка у помощника сталкера до сих пор спрашивали на кассах паспорт, если в продуктовой корзине обнаруживалось спиртное или сигареты. При этом совсем уж субтильным тот не выглядел, просто производил впечатление малолетнего идиота, которого отчего-то занесло в Периметр.

Дим рассказывал, что подобное телосложение часто встречается у тех, кто голодал в подростковом или детском возрасте, вот только Никита не мог выдумать причину, по которой напарник Ворона страдал от недоедания. Сам сталкер шел позади в некотором отдалении (и на том спасибо, пусть он спас Никите жизнь, но оставался неприятным типом буквально во всем) и что-то очень тихо напевал себе под нос.

«По дороге вечных звезд. Над простором строгих гор», – донеслось до Никиты однажды, но он не узнал ни мелодию, ни песню – наверное, нечто ро́ковое, а не обычная попса.

Музыка не то чтобы раздражала его, а существовала параллельно, звучала по радио в чьей-нибудь машине или доносилась из телевизора. Никита не запоминал ни слов, ни мелодий.

Улица Паустовского стрелой неслась вверх. Она выглядела на удивление чистой – причем во всех смыслах. Асфальт словно отмыли с шампунем, на нем не нашлось бы ни единой соринки. Однако еще более удивительным оказалось отсутствие аномалий. Даже вездесущие лужи «мокрого асфальта», разбрызганные по тротуарам, словно не рисковали дотронуться до проезжей части.

Они миновали проезд Карамзина. По правую руку стояли высоченные многоэтажки. По левую, в низине, серебрились жестяные крыши гаражей, временами оттуда долетали странные звуки. Никита мог бы их сравнить с полным тоски волчьим воем, однако имелось в них и нечто напоминающее коровье мычание.

«Неужели мутанты?» – подумал он и неожиданно спросил вслух:

– Никогда не слышал в их исполнении ничего подобного.

Дэн не обернулся, лишь пожал плечами. Если б не это его движение, Никита решил бы, будто он не услышал.

– Мне казалось, именно ты у нас знаток московской фауны, – заметил Ворон.

– Сколько раз вел наблюдение, ни разу не слышал, чтобы мутанты подавали голос, – пояснил Никита. – Я даже выдвинул теорию, будто большинство из них глухие. А вы?

– Я не глухой и не ученый, – напомнил Ворон, подходя ближе.

– Вы являлись свидетелем мычания черных быкунов, например, или чего-нибудь подобного? – не отставал Никита. Ему пришло в голову, что сталкер действительно мог знать гораздо больше него самого.

– Я покривлю душой, если скажу, будто никто не умирал от моей пули с характерным воплем смертельно раненного зверя, – наконец ответил тот. – Многие выли, но вот к человеческому ли роду они относились или являлись мутантами, прямо так сразу и не вспомню.

Никита тихо выругался.

– Вы издеваетесь, да?

– Не злись, – примирительно сказал Ворон. – Я действительно не помню. В Москве я выполняю конкретные, временами специфические задачи, мне просто не до этого.

Дэн резко остановился и поднял руку.

Никита остановился тоже, ему показалось этого вполне достаточно, но налетевший сзади Ворон навалился ему на спину и сшиб на землю. Никита едва успел подставить ладони, иначе рисковал рассадить лицо до крови.

– Лежать, – прошипел сталкер прямо ему на ухо. – Замри – сойдешь за невидимку.

Никита только сейчас вспомнил о комбинезонах и мысленно отругал себя за тупость.

Тем временем тяжесть исчезла с его спины, а через пару секунд раздался мелодичный смех сталкера.

– Подъем, – сказал он. – Свои.

Никита поднял голову, посмотрел на Дэна и опешил, наверное, потому у него и вырвалось:

– Ни… чего ж себе свои.

Дэн стоял в пяти шагах впереди, встав по стойке «смирно» и вытянув руку в сторону, а вокруг той крутилось сиреневатое облачко, сыплющее серебристыми искрами. Искры тухли, не долетая до асфальта. Зрелище завораживало, и… парня следовало немедленно спасать!

– Стоять! – Ворон предостерегающе придержал Никиту за плечо, когда тот схватился за оружие.

– Это же…

– «Кот жив-мертв», он же «кот Шредингера», – произнес Ворон.

– Я знаю! Но… это опасная тварь! – закричал-зашипел Никита. – Это… это же…

– Брось. Из всего богатства аномалий, мутантов и псевдоорганизмов, представленного в Зоне, перед нами находится наиболее дружественное человеку существо. Кроме того, наш старый знакомый, – сказал Ворон и, поднявшись, принял похожую позу с вытянутой в сторону рукой. – «Кот» довольно любопытное создание. Ну же, кис-кис…

Никита вздрогнул. Нечто подлетело к Ворону и совершило пару оборотов вокруг его руки. При этом амплитуда вращений была много больше (к Дэну оно чуть ли не ластилось), и, как показалось Никите, вело себя существо гораздо осторожнее (вот только интересно, боялось ли оно само причинить вред или, наоборот, опасалось сталкера). Вблизи, а раньше Никита не рисковал подходить к «коту» ближе, чем на двадцать метров, порождение Зоны действительно казалось небольшим хищным пушистым котом. Только «животное» летало по воздуху и обладало фосфоресцирующим мехом.

– Ох… Ну, какое оно вам «кис-кис», – проворчал Никита, отскребая себя от асфальта и с трудом поднимаясь. Неожиданно в поле зрения возникла рука, и он не постеснялся на нее опереться. Дэн поднял его легко. Судя по его внешнему виду, такой физической силой он обладать не мог.

– А кто же, если не кот? – фыркнул Ворон. Кажется, вертящаяся вокруг зоновая гадость забавляла его. – Помнится, первые очевидцы предположили, будто прародителем «кота Шредингера» действительно являлась бездомная кошка, оставшаяся в Москве и мутировавшая под воздействием множественных аномалий.

Никита поморщился.

– Я считаю данное предположение бредовым, – сказал он. – В столице бездомных животных бегало немало. Однако если гиен, в которых превратились дворовые псы, в Москве зафиксированы целые стаи, то «кот Шредингера» остается диковиной до сих пор. Раньше о нем вообще никто не упоминал, сейчас наблюдают единицы. И уж точно ни разу никто не видел двух подобных существ одновременно.

– Это говорит либо о мутациях второй волны, либо о нежелании «котов» попадаться на глаза людям, – заметил Ворон.

– И неизвестно, что хуже! – воскликнул Никита. – Если верно первое утверждение, Зона продолжает развиваться, и непонятно, чем обернется в итоге. Нас может ожидать буквально все. А если второе… получается, порождения Москвы… – Он осекся, Ворон договорил за него:

– Умнеют.

– Это кошмарно! – проговорил Никита.

– Отнюдь. Лично я предпочту договариваться хоть с хмырем, хоть с «котом», хоть с «детьми Зоны», нежели продолжать бегать по зверинцу с автоматом наперевес.

– Не накликай, – как показалось Никите, совершенно невпопад обронил Дэн, однако Ворон кивнул и даже извинился:

– Прости, я не нарочно. Впрочем, если разговор все равно вильнул в этом направлении…

– Их нет, – сказал Дэн, – и давай поговорим об этом позже. Никогда не думал, что произнесу нечто подобное, но мне сильно не нравится тишина.

Ворон согласно кивнул и добавил:

– Как скажешь.

Никита вздохнул. Он и не рассчитывал, будто его станут посвящать в секреты, однако присутствовать при подобных беседах все равно оказалось неприятно. Ворон и Дэн понимали друг друга с полуслова, а Никита чувствовал себя дурак дураком и оставался не у дел.

– Ученые до сих пор не могут понять, является ли «кот» условно живым существом или блуждающей аномалией, – продолжил прерванный разговор Ворон, – так чего же ты хочешь от меня, Ник?

– От вас – точно ничего, – огрызнулся Никита, а Ворон не отреагировал, только пожал плечами.

Дальше шли в сопровождении «кота».

Миновав Голубинскую, улица поползла вверх. Слева ее обступали все те же многоэтажки, справа – небольшой парк с искусственными прудами. Дома стояли чистенькие, беленькие, словно после капитального ремонта с обязательной покраской фасадов. Издали и не поверишь, что в них никто не живет, а в огромных дворах не слышно детского гомона.

«Коту» явно надоело описывать восьмерки вокруг Дэна и Ворона (к Никите существо не подлетало принципиально, к огромной радости последнего), он взвился по фонарному столбу, но слегка не рассчитал, а возможно, именно такого эффекта и добивался. Раздалось громкое «клац», и на асфальт посыпались искры.

Ворон усмехнулся.

– Надеюсь, он там и останется, – пробормотал Никита.

– Да что ему сделается? – пожал плечами Дэн. – Поиграет и вернется. Ему без нас скучно, другие сталкеры слишком насторожены в его присутствии, а то и сразу палить начинают.

– А кошки – существа злопамятные, – напомнил Ворон.

– Вот-вот, – буркнул Никита.

В этот момент что-то шумно вздохнуло справа, раздался плеск, а затем и рев, сильно напоминающий тот, что они слышали ранее, со стороны гаражей.

Ворон глянул на сканер и, перемахнув через неширокий газон, встал на тротуар. Там начиналась широкая лестница, ведущая вниз к прудам. Трава значительно подросла и опутала перила. Сталкер старался держаться от нее подальше, хотя Никита и не видел на сканере ничего подозрительного.

– Дэн, тебе надо видеть, – позвал Ворон.

– Сейчас. Идем, Ник, там все чисто.

Никита проводил взглядом спину Дэна и направился следом, почему-то ему вдруг показалось неуютным оставаться одному посреди дороги. Пусть и в комбинезоне, но все равно – как бельмо на глазу. А еще он с ужасом понял то, что раньше то ли не замечал вовсе, то ли гнал подальше: ведущий не пользовался сканером. Вообще.

Воображение тотчас подкинуло известную картинку с вереницей слепцов, бредущих к пропасти, но Никита отогнал ее, а вместе с ней и начинавшуюся панику. Дэну не могло так нереально, можно даже сказать, катастрофически везти. Вывод напрашивался сам собой: он чувствовал Зону как-то по-своему – так, что даже сканер ему не требовался.

Получалось, Ворон не являлся таким уж подлецом, подвергающим напарника постоянному риску и загребающим жар чужими руками? Думать об этом не хотелось – становилось стыдно.

– Обалдеть! – возглас вырвался у Никиты сам собой, когда он все же подошел к сталкерам и глянул вниз. Посреди самого большого из прудов лежала огромная туша: спина черная, гибкий силуэт с почти полным отсутствием хвоста, расставленные в стороны плавники (именно расставленные – как лапы у хищного зверя) и массивная голова. – Здесь же…

– Еще недавно плескалась аномалия «мертвая вода», – договорил за него Ворон, – и вот смотри. Все же жизнь везде пробьется.

– Не разделяю ваш оптимизм по этому поводу, – сказал Никита. – Смотрите!..

– Тс-с… тихо. Мы ведь не собираемся привлекать ее внимание?

Никита кивнул, ни секунды не сомневаясь в ответе. Вышедшее из-за угла дома и направившееся к пруду существо напоминало женщину: и фигурой, и лицом, и длинными светлыми волосами до щиколоток. Она была полностью обнаженной. Двигалась странно: чуть-чуть боком, широко расставляя ноги и присаживаясь к земле. Никита впервые в жизни видел московскую сирену.

– Говорят, их зову невозможно противиться, – сказал он шепотом.

– Чьему?

– Сирены.

– В мифах Древней Греции – однозначно. Столько кораблей об скалы побилось… у-у… – протянул Ворон.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Читал много. В детстве.

Никита хотел сказать что-нибудь обидное, но тут женщина подошла к деревцу и облокотилась на него. Черт знает, почему раньше он не представил ее реальных габаритов. Рядом с деревом стояла лавочка, и та спинкой достигала только колена сирены.

– А… как это?

– В ней навскидку два с половиной метра, – сказал Ворон. – Готов влюбиться в столь рослую девицу?

– Ну… нет.

– Вот и чудненько, – улыбнулся сталкер. – Если бы она сидела или лежала, я бы еще мог опасаться за твое душевное спокойствие, но идущая или стоящая сирена точно не в состоянии вызвать влечение даже у самого любвеобильного типа.

– А почему вы беспокоитесь только за мое благополучие? – поинтересовался Никита.

Ворон рассмеялся, словно в вопросе имелось нечто весьма забавное.

– Дело не в наличии возлюбленной или того, на что ты попытался намекнуть. Просто чары сирен перестают действовать на любого, кто хоть однажды видел, как они питаются. И я, и Дэн оказывались свидетелями подобного неоднократно, к сожалению.

– Ворон… – позвал Дэн.

В этот момент огромный сом с мычаще-воющим звуком вынырнул на поверхность. Почему-то сирена не стала убегать, наоборот, она, казалось, застыла на месте. Рыба (хотя какая она, к черту, рыба, если дышит с помощью легких) тоже не стала к ней приближаться, лишь разинула пасть.

Произошедшее далее более всего напоминало старый фантастический фильм с инопланетянами, которых захватывали в плен с помощью мелодии, которой они не могли противиться. По крайней мере Никите почудилось нечто очень похожее в том, как двигалась сирена: плавно и в то же время неестественно, словно верхняя и нижняя половина туловища существовали у нее отдельно друг от друга.

Когда сирена подошла почти вплотную, едва сама не влезла в разинутую пасть, сом сказал: «Ам». Возможно, Никите и почудилось, но расслышал он более чем отчетливо. Затем чудовищная рыба погрузилась в воду и отползла на середину пруда.

– Все полюбовались? – осведомился Ворон.

Никита машинально кивнул.

– К водоемам не приближаемся под страхом смерти, а теперь идемте.

Никита развернулся. Он собирался первым ступить на проезжую часть, но прямо перед глазами пролетело что-то сиреневое, заставившее его инстинктивно отступить.

– Черт, Ворон, образумь свою скотину!

– Мою? – удивился сталкер и фыркнул. – Хорошо, пусть даже и мою. Ты от дороги, Никитушка, отойди – так, на всякий случай.

Неизвестно, что подействовало на него лучше: это «Никитушка» (именно так называл его Дим) или проникновенный, совершенно не вяжущийся со сталкером тон. Никита действительно попятился.

– Вот и умница, – сообщил Ворон, шагая через газон и становясь на границу дороги.

Бордюрный камень здесь не был широким, и сталкер стоял на цыпочках, каким-то чудом удерживая равновесие и застыв неподвижно. «Кот Шредингера» носился перед ним, вычерчивая зигзаги и дуги. Когда же существо нарисовало в воздухе перевернутый треугольник, Ворон резко отступил на тротуар и вскинул руку.

– Вниз! – Теперь уже Дэн без малейшего стеснения швырнул Никиту на асфальт, разве что собой закрывать не стал. Никита повернул голову в сторону дороги и не поверил собственным глазам и ушам.

В воздухе разлилось низкое, едва слышное гудение и стрекот – только вовсе не кузнечиков, чем-то напоминающее щелчки, которые получается услышать близ высоковольтных столбов. А затем прямо над дорогой принялся формироваться сизый туман, очень похожий на тот, с которым Никита едва не столкнулся примерно час назад, когда неудачно вошел в Периметр.

«Неужели так и формируется «тень Морфея»? – подумал он с ужасом. – Как же быстро».

Затем последовало и вовсе совершенно непонятное явление. Стрекотание стало нарастать, а вместе с ним и грохот. Создавалось впечатление, будто по дороге катит целый эшелон, сошедший с рельс. Никита даже уши зажал, только это почти не помогло. Земля сотрясалась, и качались верхушки фонарных столбов так, как могли бы раскачиваться деревья под порывами шквального ветра. Апофеозом же всего этого кошмара стал прокатившийся по улице большой раскаленный оранжево-красный шар.

Кажется, в какой-то момент нервы у Никиты все же не выдержали или время скакнуло против всяких своих законов. Он прикрыл глаза, а открыл их в полной тишине, по контрасту с произошедшим безумием показавшейся гробовой. Туман развеялся так же быстро, как и появился, и асфальт остался прежним: ровный и чистый, словно вымытый шампунем.

– Что… – начал было Ник и вздрогнул. Рядом с ним покачивался сиреневый хвост. Кончик его будто отсчитывал неслышный ритм или решил поизображать маятник на старинных часах, – …это было? – все же договорил он.

Тело «кота» висело за правым плечом Ворона, лежащего на боку, и чем-то неуловимо повторяло позу сталкера. А голова существа покоилась в руках у Дэна, и Никита совершенно не удивился бы, расслышав довольное урчание, уж больно морда казалась довольной.

Ворон приподнялся на локте.

– Впервые подобное вижу, – признался он. – Вид отвратительный, звук – тоже, но спецэффекты доставляют. А ты?

– Я тоже, – признался Никита и добавил: – Ничего ж себе.

– Дэн?.. Только не говори, будто он сорвался с какого-нибудь небоскреба и теперь катается по улицам.

– Не хочешь – не буду, – сказал тот, – тем более ты и сам обо всем верно догадался.

– То есть да?

– Угу.

– О чем вы, черт подери? – не выдержал Никита.

– В столице есть несколько огненных шаров. Самый первый, он же и самый большой, висит где-то над Таганкой. Еще несколько оккупировали сталинские высотки и здания Москва-Сити, – пояснил Ворон. – Мы несколько раз видели их перемещающимися по воздуху, но не факт, что это был не глюк. Фата-моргану мы тоже как-то наблюдали – потрясающе красивое зрелище. Считалось, будто опасности от шаров никакой нет. Руки-ноги-головы не суй, и все будет здорово. Видимо, ошибались.

– Он случайно сорвался, – словно пытаясь оправдать порождение Зоны, сказал Дэн.

– И теперь выжигает все на своем пути. – Ворон покосился на дорогу. – Это ж так и на машине скоро проехать удастся. На мотоцикле точно смогу…

– Только попробуй! – нахмурился Дэн.

Ворон рассмеялся.

– Проедешь тут, как же. Пока не столкнешься с таким вот шаром, – заметил Никита, а Дэн повторил, обращаясь к Ворону:

– Не вздумай.

– Скучные вы какие-то, – вздохнул Ворон. – По дороге мы больше не пойдем. Давайте отдохнем пять минут и потом – гуськом по тротуару. Построение прежнее: Дэн впереди, за ним Ник, я замыкаю.

«Кот» наконец слепился в одно целое и полетел исследовать пруд. Самое забавное, сом и не подумал на него реагировать: то ли был сыт и занимался перевариванием сирены, то ли подвижная зверюшка сама представляла для него опасность. Кошки, как известно, кушают рыбку.

– Где такому учат? – спросил Никита, когда Дэн сел рядом с ним.

– В смысле?

– Видению Зоны. Ворон тебя обучил или в каком-то клане? Курсы какие-нибудь специальные есть?

Дэн покачал головой и почему-то печально вздохнул:

– Какие курсы? Я и в школу не ходил.

– Как это?.. – Почему-то сказанное в мозгу Никиты никак не укладывалось. Ну не привык он, что существуют совершенные неучи. В конце концов, еще совсем недавно, даже при устройстве уборщиком в офис, требовали диплом о высшем образовании, а тут отсутствие школы!

– Подумаешь, я не знаю значения слова «армагеддон»? – сказал Дэн. – Можно подумать, это конец света.

Никита смотрел на него долго, лишь когда Ворон скомандовал подъем, до него дошло, что Дэн попросту пошутил.