Глава 21
– И что такого в этом комбинезоне? – Никита рассматривал себя, словно заправская модница, только зеркала в полный рост не хватало. – Чем он отличается от того, что выдали бы в ИИЗ, ума не приложу.
– А ты Толкина читал? – спросил Денис.
– Да, но я не любитель подобного рода литературы. Не понимаю, чего хорошего в чтиве не про реальную жизнь. – Он не хотел задеть «мальчишку Ворона», но словесные шпильки получались как-то сами собой. Никита обычно соблюдал субординацию и понимал, что Дэн опытнее него в обращении с оружием и на хорошем счету в институте, но для него, как и для многих молодых людей, возраст имел первостепенное значение.
Никита с легкостью признавал старшинство Дима и соглашался быть младшим (да он и являлся таковым), их связка казалась идеальной: мудрый учитель и ученик. Никита мог бы вытерпеть и Ворона, если бы тот вел себя иначе, но вот признавать командиром Дэна отказывался наотрез. Он чувствовал себя так, как если бы его заставили подчиняться ученику последнего класса средней школы, – унизительно.
– О вкусах не спорят, – ответил Дэн, совершенно не уязвленный тем, что его предпочтения подвергли критике. – Однако я не о том. Если помнишь, эльфы подарили Фродо плащи, надев которые удавалось стать незаметными. На нас сейчас – нечто очень похожее.
Никита фыркнул:
– Врешь, я ведь тебя вижу.
– Это потому, что я двигаюсь, – пояснил Дэн и, отступив на несколько шагов, сел на корточки и застыл.
Никита вынужден был признал, что, если бы не держал его взглядом, мог и не заметить, однако чувство противоречия взяло свое, и он заявил:
– Вижу все равно.
– Ник, обернитесь ко мне! – послышался сбоку голос Ворона.
Никита посмотрел в ту сторону, откуда слышался голос сталкера, и не увидел его. Темно-серый асфальт, местами потрескавшийся; отбойник, разделявший потоки автомобилей; бетонные перекрытия моста, ведущего через стену в когда-то благополучный спальный район Ясенево, Нечаев, стоящий рядом с машиной и чему-то улыбающийся, – и никакого Ворона!
– Ну как? Видно? – рассмеялся тот. – Или все же нет?
– Тьфу… чертовщина, – выругался присутствующий здесь же следователь Щищкиц и прикрикнул: – Хватит ваших демонстраций, Ворон! Устроили балаган!
– Хватит – значит хватит, – произнесла пустота голосом сталкера и сбросила капюшон. Возникла черная шевелюра, лицо с неизменной усмешкой и руки, а вот нижняя половина тела, оставшаяся неподвижной, полностью мимикрировала под окружающий ландшафт.
– Да твою ж мать! – вырвалось у Щищкица. – Ёшкин кот!
– Еще скажите: Чеширский, – фыркнул Ворон и поднялся с колен. Комбинезон при движении стал видимым и снова ничем не отличимым от обычного серого – городского типа, которые использовали, например, полицейские силовики.
– К чертовщине это не имеет никакого отношения, Щищкиц, – холодно бросил Нечаев. – Не путайте соленое с кислым.
– Это как сказать… – заметил следователь. – Вот отец Онофрий совсем иного мнения.
– Это который некогда свой клан держал? Ну-ну, – фыркнул Ворон. – Знаете, на чем он поднялся? Неоперившихся птенцов бросал в самое пекло, а потом кто-нибудь из стариков забирал то, что молодежь из этого пекла принесет, если не окочурится. Гробился в клане каждый третий. Вашего Онофрия засудить бы, да только, когда соответствующий закон вышел, он очень быстро прикрыл бизнес.
– Не знаю, – сказал Щищкиц. – Это ничего не доказывает. Никогда не поздно покаяться в грехах.
– Роскошно! – рассмеялся Ворон. – И это говорит представитель власти! Что ж, это придает фразе особенный шик.
Щищкиц скрипнул зубами.
– Я просто верующий человек, Ворон, и уверен в искреннем раскаянии людей, примкнувших к церкви.
– Я тоже не атеист, только к вашей религии не имею никакого отношения. Мразь же, избежавшая наказания и начавшая поучать других, раскаяться не может, – заявил он и сменил тему: – Кстати, Ник, посмотри теперь на Дэна. Сумеешь найти?
Никита вынужденно признал свое поражение.
– Вот и думай теперь, – наставительно произнес Ворон. – Если по нам откроют огонь или надо будет спрятаться, комбинезоны выручат даже на открытой местности. Только капюшон не забудь накинуть. Однако с мутантами в прятки играть не советую.
– Почему это? Против черных быкунов прокатит, – уверенно заявил Никита.
– У них есть нюх, как и у многих зоновых тварей, потому не советую экспериментировать.
– Нет, постойте! – воскликнул Щищкиц и попробовал взять Ворона за плечо. Тот ушел в сторону плавным и быстрым, каким-то кошачьим движением. Следователь ухватил пустоту и от неожиданности покачнулся.
– Вы что-то имеете против веры исконной?! – все же спросил он.
– Вера у каждого своя, – заметил Ворон. – От религий же я требую только невмешательства: в науку, в образование, в мою частную личную жизнь.
Щищкиц хотел продолжить разговор, но сталкер от него отвернулся.
– Всего хорошего тем, кто остается, – сказал он. – Дэн, ты первый, я замыкающий. Работаем, как обычно при сопровождении. Надеюсь на вас, господин Нечаев.
– ЦАЯ всецело борется с радикальными течениями и с попытками манипуляции общественным мнением, – ответил тот и шагнул вперед, придержав Ворона за локоть. Против его прикосновения сталкер возражать не стал.
Нечаев говорил слишком тихо и быстро, чтобы Никита расслышал хоть слово, лицо же сталкера казалось восковой маской и не выражало ни малейших эмоций. Ворон лишь кивнул, когда монолог завершился, и, усмехнувшись, пожал ученому руку.
– Приятно оставаться, – сказал он.
Никита впервые пользовался официальным входом в Зону через КПП. С «дырой» у того не было ничего общего.
Честно говоря, Никита, влезая в «дыру», каждый раз испытывал страх. То он что-то слышал, то у него возникало ощущение, будто земля подрагивает в такт шагам, то шевеление чудилось.
КПП оказался функциональным, незыблемым и фантастичным, словно отсек космического корабля. У Никиты даже возникло ощущение ирреальности происходящего, но, наверное, так и должно было быть перед входом в Зону – совершенно другой мир, местами вывернутый наизнанку, иногда враждебный, а временами и родной.
Щелкнули дверные замки, отсекая их группу от реальности. Медленно включились сиреневые лампы. По полу поплыл серый дымок, а запах антисептика ударил в нос. Никита несколько раз громко чихнул, но никто не сделал ему замечания, хотя втайне он боялся именно этого.
– Чистилище, – протянул Ворон с интонацией ребенка, рассказывающего ночью в палатке страшную историю про зомби или оборотня в черном-черном лесу, в черной-черной пещере и в черном-черном логове.
Никита снова чихнул.
– Простите, аллергия, – извинился он.
– Бывает, – равнодушно отозвался Ворон, идущий сзади. Дэн впереди лишь повел плечом.
Дверь, за которой простиралась Москва, оказалась самой обыкновенной, и Никиту сильно разочаровала. Чем-то она напоминала гаражную. Правда, хитрая система замков имелась и у нее.
«Нет. Все же не гараж, а сейф», – подумал Никита. Он ожидал чего-нибудь особенного, но ошибся.
Дэн, с секунду провозившись с замками, открыл дверь и быстро вышел, не забыв закрыть за собой. Никита на его месте вначале прислушался бы, постарался понять, не подкралось ли что-нибудь с той стороны, выждал некоторое время на всякий случай и лишь потом выходил. Подобное поведение Дэна только подтверждало догадку Никиты о его случайности среди ходоков в Зону. Он был на удивление беспечен. Скорее всего Ворон держал его в качестве «зонового мяса» и не более.
Вздохнув и посчитав, что, раз не слышно стрельбы, ругани и крика боли, то можно идти следом, Никита потянулся к металлической скобе, служившей заменой дверной ручки. Плечо тотчас сжали пальцы, показавшиеся железными.
– Не спеши, Ник, – произнес Ворон. Его голос прозвучал возле самого уха.
Никита застыл как вкопанный. Ворон стоял сзади – всего лишь близко стоял, – а ощущения казались сродни тем, как если бы Никите в поясницу упиралось дуло автомата. А ведь поход к схрону только начался, что будет по его завершении?..
В гробовой тишине, словно удары колокола над кладбищем лунной ночью, прозвучал стук. Особенно гулко отразившись от стен, он почудился дурным предзнаменованием. Никита даже подумал, не повернуть ли назад, пока не поздно.
Ворон отстранился и произнес, чуть растягивая слова:
– Теперь прошу. Только после вас.
Никита вдохнул поглубже, словно собрался нырять, схватился за скобу и потянул на себя. Кажется, он даже затаил дыхание. После полумрака КПП серый облачный московский день почти ослепил его. Никита машинально подался вперед, ничего не видя и не слыша перед собой, и тут же снова был пойман за плечо.
– Ни шага дальше! – произнес Ворон, стискивая пальцы, пока Никита не охнул.
– Пустите!
– Очухался? Хорошо. – Ворон не кричал, даже, казалось, не повышал голоса, но Никиту будто молнией ударило. Он подчинился мгновенно и застыл на месте.
– Проморгайся, можешь даже глаза прикрыть на какое-то время, – произнес Ворон неожиданно мягко. – Мы никуда не спешим.
Первой реакцией на этот проникновенный, теплый тон была радость, и лишь спустя три удара сердца Никита осознал, что происходит нечто неправильное, разозлился, двинул плечом, открыл глаза и… икнул.
Прямо перед ним валялась полуразложившаяся туша довольно крупной гиены… то есть не гиены, конечно (Никита первым оборвал бы язык тому, кто начал бы утверждать подобное), а собакообразного мутанта. С животным семейства хищных млекопитающих подотряда кошкообразных уродливое создание Зоны роднили лишь массивная голова с мощными челюстями, круглые уши и характерная грива. На этом сходство заканчивалось.
Мутант был огромным – с полугодовалого бычка размером, с непропорционально длинной гривастой шеей и крошечными пятнышками глаз. Из оскаленной пасти вывалился сиреневый язык, почему-то раздвоенный на конце, как у змеи. В ноздре что-то блеснуло, а затем оттуда вылез, пошевеливая усиками, большой черно-зеленый таракан.
Отвратительное зрелище, однако оно показалось совершенно не важным в сравнении со стеной голубовато-сизого тумана, до которого Никита при желании мог дотронуться, если бы протянул руку. Марево покрывало тушу и начиналось почти у самых мысов его ботинок.
– Господи… – прошептал он.
– Спокойно. – Голос Ворона снова звучал возле самого уха, но на этот раз действительно успокаивал и вселял уверенность. – Все хорошо.
– Какой хорошо! «Тень Морфея», – произнес Никита. Его здорово потряхивало от осознания, куда он едва не влетел из-за собственной глупости. – Попавшее в аномалию живое существо впадает в кому и разлагается!..
– Тс-с… Тихо. Я знаю. – Ворон, казалось, улыбнулся. – Хорошо заключается в том, что аномалия неподвижна. Сейчас мы сделаем шаг назад. Умница. Еще один.
Он потянул Никиту на себя, вцепившись в плечи, словно клещ, и тому не осталось ничего иного, как перебирать ногами, которые отказывались двигаться и сгибаться в коленях. Лишь отойдя от аномалии на пять шагов, Никита сумел выдохнуть. Ворон отпустил его и позволил сесть прямо на асфальт.
– Никита, – обратился к нему Ворон, забыв про однослоговую кличку и перейдя на «вы», – я прошу вас собраться.
Никита вздохнул и кивнул:
– Попробую.
Ответ Ворона не удовлетворил.
– Вы ведь одиночка, – напомнил он. – Сами вы никогда не допустили бы столь серьезного просчета. – Ворон говорил нарочито спокойно, не подпуская в интонации ни малейших эмоций. – Значит, вас волнуем мы с Дэном. Причем настолько, что вы едва не совершили фатальную ошибку.
– Простите, – буркнул Никита.
– Мне-то за что вас прощать? – Сталкер склонил голову к левому плечу и действительно начал напоминать ворона. – Вы ничего плохого мне не сделали и не сделаете. Однако нам всем будет проще, если мне не придется следить за вами, будто за малолетней барышней-лаборанткой, за каким-то лядом помчавшейся в Зону ставить эксперименты на лабораторных мышках. Действуйте так, словно ни меня, ни Дэна нет рядом, прошу вас. И тогда все мы останемся живы.
Проще было согласиться, чем объяснить, почему у него не выходит подобное, вот Никита и кивнул.
– Я знаю о вашем отношении к моей персоне, – продолжил Ворон. – Поверьте, делать хорошую мину при плохой игре совершенно не нужно. Мое мнение о вас тоже далеко не восторженное. Однако у нас есть общее дело, а значит, следует засунуть амбиции в задницу вот этой гиене и идти дальше. В конце концов, мы вместе максимум на два дня, уж их как-нибудь пережить сумеем.
Никита огляделся по сторонам:
– А где Дэн?
– Проверяет дорогу. Мы всегда разделяемся вначале, когда сопровождаем человека или группу. Потом пойдем вместе, но пока у нас есть время немного передохнуть.
– Кто же в таком случае стучал?
Ворон усмехнулся, подошел к двери КПП и поднял с асфальта три увесистые гайки. Никита не слишком хорошо разбирался, но, вероятнее всего, такими что-нибудь прикручивали к «КамАЗу». Выглядели они достаточно объемными и тяжелыми.
– Стрелять в Периметре лишний раз не стоит, – заметил Ворон, – так что гайка – универсальное средство, если надо проверить наличие не выявленных сканером аномалий или куда-нибудь попасть.
– А не дано просто выйти, оглядеться и постучать? – спросил Никита.
– А если за каким-нибудь углом нас поджидает отряд мародеров? – вопросом на вопрос ответил Ворон. – Конечно, вероятность встретить их так близко от КПП стремится к нулю, однако все когда-нибудь может случиться. А с Дэном мы используем давно отлаженную схему: он выходит, осматривается, если никаких неприятностей нет, кидает гайки в дверь. Тишина – я жду. Одна гайка – повышенная опасность. Две – умеренная. Три – только статические аномалии. Четыре – все абсолютно спокойно. В этот раз четвертой не последовало.
– Но почему нельзя было рассказать об этой системе мне?! – задал Никита совершенно резонный и логичный вопрос.
Ворон повел плечом.
– Видимо, потому что я не подумал, чем именно просто сопровождаемый отличается от амбициозного и не в меру инициативного недосталкера, обвиняющего других в только своих бедах. – Он произнес эту фразу очень вежливым, спокойным тоном. Вероятно, именно это вызвало диссонанс и растерянность. Любому другому Никита тотчас дал бы по шее за подобные слова. У него и сейчас зачесались кулаки, но проявлять отношение показалось уже поздно: бить следовало сразу.
– А вы, – сквозь зубы процедил Никита, – используете мальчишку в качестве «зонового мяса»!
– Кого я использую? – Кажется, Ворон искренне удивился. – Дэна?!
– Вы же опытнее, черт вас дери! – не выдержал Никита.
– Ошибаетесь. Дэн пройдет там, где погибнет любой другой человек, я – в том числе.
– Вы старше!
– И что с этого? – Ворон усмехнулся. – Возраст уж точно не влияет на приспособленность к аномалиям, уж вы-то должны бы догадываться об этом, хотя… Если вспомнить про «зоновое мясо», то именно вас использовали в качестве него.
Никита все-таки ударил – без замаха и резко, как учил Дим. Он не являлся «ботаником», которого с детства учили, что драться нехорошо. Он предпочитал отстаивать свою точку зрения в словесной баталии, но и врезать мог. Он и с дворовой шпаной дрался, и с оружием имел дело.
Кулак метил Ворону в правую скулу. Если бы Никита ставил перед собой задачу вывести противника из строя, то бил бы в кадык или переносицу, но поход к схрону никто не отменял.
Хорошая драка иной раз ставит все точки над «i», превращая врагов в друзей. Не то чтобы Никита рассчитывал на подобный исход, но хотя бы надеялся на него, однако и здесь Ворон отказался играть по правилам.
Противник не успевал среагировать – в этом Никита был полностью уверен. Он сам не обдумывал, стоит ударить или нет, просто дал выход злости и скопившемуся напряжению. Однако он ошибся.
Ему даже почудилось, будто Ворон начал движение раньше, чем кулак, но такого, разумеется, не могло быть. Никита ударил пустоту. Сталкер легко увернулся, с легкостью перехватил его руку за запястье, подержал, словно давая осознать произошедшее, и выпустил. Бить сам он не стал и тем унизил Никиту как никогда прежде. Получалось, Ворон его и за человека не считал, не говоря уж о равном.
– Н-да… ситуация, – протянул он насмешливо. – Обратно тебя отправить, пока не поздно, что ли?
Внутри у Никиты все оборвалось. Он представил, как будет выглядеть, выходя из Зоны через несколько минут, как зашел. И, более того, ему ведь придется давать объяснения!..
– Не стоит, – буркнул он. – Я обещал провести вас к схрону, и я это сделаю.
– Не провести, а показать местоположение и открыть для нас замок, если будет необходимость, – поправил Ворон.
Никита кивнул.
– Ведет Дэн, за ним двигаешься ты, я иду замыкающим. Все наши команды выполнять беспрекословно.
Никита снова кивнул и подумал о том, что Ворон снова перешел на «ты».
