И снова трое суток Гуров и Крячко курсировали между Москвой и поселком Шевлягино. И снова опрашивали жителей поселка, сотрудников Шевлягинской платформы и служащих диспетчерской службы, принявшей звонок в то роковое утро, когда было найдено тело Александра Хвана. За эти три дня они успели лично побеседовать с каждым журналистом, присутствовавшим на незапланированной пресс-конференции у вышки электропередач, изъять записи телефонных разговоров в тех организациях, где были установлены записывающие программы. Побывали на станции, побеседовали с кассиром, буфетчицей и обходчиком. Отыскали контролеров, работавших на этом маршруте в день убийства Хвана, сняли показания и с них. К началу четвертого дня перечень отработанных версий и вариантов больше походил на список приглашенных на индийскую свадьбу.

Генерал уже не подгонял подчиненных, а его меньше дергало вышестоящее начальство. Всем было понятно: в Подмосковье орудует серийный убийца, вычислить его, руководствуясь привычными методами, невозможно. После того как представители прессы узнали имя третьей жертвы, волна возмущения захлестнула все издания. Даже те, кто раньше и не помышлял о том, чтобы освещать криминальную хронику, теперь взялись за перо, и к полиции оно было ой как неласково. В чем только не обвиняли сотрудников полиции. Бездеятельность – самое лояльное из всех обвинений. Гуров и Крячко, в прямом смысле слова, валились с ног от усталости, загоняя себя и тех, кто работал под их началом над этим делом. Тем обиднее звучали обвинения.

Этим утром они сидели в кабинете каждый за своим столом. Перед Крячко стояла чашка с остывшим кофе. Несмотря на ранний час, это была уже третья порция. Гуров был настолько измотан, что отказался даже от кофе. В центре его стола лежала карта Московской области. В верхней части карты были разложены папки с материалами всех трех дел.

– Что ты пытаешься там разглядеть? – ворчливо спросил Стас, наблюдая за тем, как напарник водит карандашом по карте.

– Хочу понять, чем руководствовался убийца, выбирая место последнего преступления, – терпеливо объяснил Гуров. – В первых двух случаях место выбрано логично. Фермер убит в коровнике, ему же и принадлежавшем. Хирурга он подстерег на тропинке, по которой тот бегал каждое утро на протяжении десяти лет. Но почему в случае с редактором он выбрал поселок Шевлягино? По словам супруги Хвана, Александр Соломонович вообще ни разу не был в этом поселке. Живет он в столице, в пригороде имеет дачу, но в Шевлягино у него ни родственников, ни друзей, ни любовницы. Тем не менее смерть его настигла именно там.

– Думать тут не о чем, – устало проговорил Крячко. – Убийца – психопат, человек с больной психикой и не менее больным воображением. Может, ему просто понравилась идея подвесить очередную жертву на вышке электропередач.

– Я так не думаю, – возразил Лев. – Пусть он психопат, пусть с больным воображением, но план у него разработан четко. Не может быть, что, позаботившись о том, чтобы забрать с каждого из мест преступлений предмет, которым оглушал жертву, он выбрал место преступления спонтанно. Это не вяжется с его педантичностью.

– О какой педантичности ты говоришь? По мне, так ему просто нравится идея молотить затылки жертв одним и тем же кирпичом, – не согласился Крячко.

– Подожди, Стас, не кипятись! Давай пройдем все с самого начала. Я уверен, мы что-то упускаем. Что-то крайне важное. Испытаем проверенный метод: я буду двигаться от первого убийства к последнему, перечисляя все, что удалось узнать, а ты будешь вносить корректировки.

– Пустая затея! – отмахнулся Станислав. – За последние двое суток мы проделывали это не один раз, и где результат?

– Согласен, нам нужен свежий взгляд человека, чье сознание не забито прежними выводами и ошибками, – неожиданно произнес Гуров. – Кого пригласим?

– Пойдем к генералу, – предложил Крячко. – Все равно через час к нему на доклад.

– Не пойдет. Генерал – лицо предвзятое, к тому же он тасовал улики и факты едва ли реже, чем мы. Нужен человек, который введен в курс дела только в общих чертах.

Тут раздался стук в дверь, она немного приоткрылась, и в проеме возникла голова капитана Жаворонкова:

– Товарищ полковник, аналитическая справка по деятельности Александра Хвана готова. Вопрос еще актуален?

Гуров и Крячко переглянулись. Обоих посетила одна и та же мысль. Капитан Жаворонков – идеальная кандидатура. Он с первого дня работал над делом серийного убийцы, но его направление было чисто информационным. Сделать подборку статей, напечатанных после смерти фермера. Собрать данные по старому делу хирурга. Составить список громких статей, пущенных в печать с одобрения главного редактора газеты. Он не встречался ни с одним из тех, кто проходил по делу серийного убийцы, но в курсе, в каком направлении ведется расследование.

– Валера, как у тебя со временем? – вкрадчиво поинтересовался Крячко.

– Как обычно, – насторожился Жаворонков. – Четыре запроса от наших следаков плюс два в работе по делу «серийника».

– Отложи свои дела, капитан. У нас на тебя планы, – заявил Стас.

– Новое задание? – спросил капитан.

– Бери выше. Миссия, – заулыбался Крячко. – Входи, Валера. Располагайся! Кофейку принести?

– Не понял, – растерялся капитан. – Я буду работать здесь? Но ведь у вас техника прошлого века. Вряд ли это будет продуктивно.

– А ты не сомневайся, Валера, – посоветовал Крячко. – И от кофе не отказывайся, сидеть тебе здесь долго. Очень долго. Пока полковника Гурова не осенит.

– Да перестань ты его стращать, – улыбнулся Лев. Напряжение последних дней внезапно ослабло, и ему было приятно слушать невинные шутки Крячко. – Насчет долгого сидения ты, пожалуй, прав, но в остальном переусердствовал. Заходи, Валера, помощь твоя действительно нужна.

Гуров в двух словах объяснил капитану, в чем будет заключаться его задача. Тот выслушал полковника и без лишних вопросов согласился исполнить роль стороннего слушателя. Как и обещал, Крячко приготовил три чашки кофе, и эксперимент начался. Говорил в основном Гуров, Крячко лишь изредка подавал реплики. Капитан Жаворонков внимательно слушал, стараясь не упустить ключевые моменты.

– В воскресенье фермер Заборин выгнал стадо из коровника, сдав его на попечение пастуха. Сам еще какое-то время оставался в коровнике. В этот момент там появился убийца. Он сумел подобраться к жертве. Удар по голове лишил Заборина сознания. Преступник запаковал фермера в целлофановый кокон, подвесил за ноги к балке и оставил умирать. Наблюдал ли он за тем, как тот умирает? Возможно. Коровник расположен в удалении от городка и от автомобильных дорог. По словам работников, которых время от времени нанимал Заборин, места там пустынные. Убийце должно было хватить времени на то, чтобы прибрать за собой и скрыться до того, как его заметят. Вопрос, каким образом сам убийца добрался до коровника, остается открытым. Следов автомобильных шин, принадлежавших авто жертвы, криминалистам обнаружить не удалось.

– Но мы знаем, что к коровнику ведет грунтовая дорога, – вклинился Крячко. – Добраться по трассе до перекрестка, оставить там машину и пройти двести метров до коровника – задача несложная. С собой у убийцы была лишь веревка и несколько рулонов пищевой пленки. Отследить происхождение веревки не представляется возможным, подобный товар продается в любом хозяйственном магазине Москвы.

– Об этом убийстве писали несколько столичных изданий. Информацию получили из официальных источников. Тут ничего необычного, – продолжил Гуров.

– Смерть фермера освещалась слабо. В основном статьи в Интернете, – напомнил Жаворонков. – Серьезных статей не было. Рядовое убийство, и ничего более. Внимание к этому делу привлек лишь способ убийства.

– Верно, про фермера писали мало, – согласился Лев. – Но незамеченной его смерть не прошла. Идем дальше. На пятый день убийца снова активизировался. Он подкараулил хирурга областной больницы в лесополосе Вишняково. Так же, как в случае с фермером, преступник ударил его по затылку, лишив сознания. Здесь ему наверняка пришлось действовать быстрее. Выбранное место не имело ни стен, ни крыши, в любой момент его могли заметить. Но и в этом случае он мог успеть дождаться смерти жертвы. Дорога там идет вверх по склону. Любое движение легко заметить с опушки, а мы знаем, что смерть при полной остановке дыхания наступает в течение трех минут. В нашем случае жертва не могла ни кричать, ни сопротивляться, следовательно, и внимание случайных свидетелей привлечь не могла. В принципе, убийца ничем не рисковал, оставаясь возле Дрозинского лишних три минуты.

– И снова следов автомобиля, на котором мог бы приехать преступник, обнаружить не удалось, – заметил Станислав. – В поселке Вишняково так мало местных жителей, что любой незнакомый автомобиль гарантированно привлек бы внимание. Но этого не произошло. Можем ли мы сделать вывод, что убийца не пользовался машиной? Наверное, можем, но тогда как он добрался до Вишняково?

– Опрашивая свидетелей, мы получили наводку на некую подозрительную личность. Мужчина, внешность которого составили с помощью фоторобота, какое-то время наблюдал за домом Дрозинского. Позднее он уехал из Вишняково, купив билет до станции Москва-Курская. Отыскать свидетелей, видевших этого мужчину на Курской, не удалось, но фоторобот к делу прилагается. Возможно ли, что убийца воспользовался электричкой, планируя второе убийство? По логике вещей, было бы куда удобнее передвигаться на личном транспорте, но и этот вариант отметать нельзя. В нем есть свои плюсы.

– Например, отсутствие пробок и возможность приобрести билет, не предъявляя документы. Мне этот вариант кажется довольно перспективным, – принял эстафету Крячко. – Расписание электричек можно получить, не выходя из дома. Ориентируясь на него, легко подгадать время, когда появиться на вокзале, чтобы не мозолить глаза местным жителям и не привлекать к себе излишнего внимания. Используя автомобиль, есть риск попасть в поле зрения сотрудников ГИБДД. Скорость превысил, камеры зафиксировали, документы проверили, и ты уже на «крючке». В электричке ты от этого застрахован, если имеешь билет и ведешь себя тише воды, ниже травы.

– Хорошая версия, – согласился Жаворонков.

– Идем дальше, – продолжил Гуров. – Третья жертва несколько выбивается из общей картины. Во-первых, место преступления никак не связано с жертвой. Во-вторых, записка, предположительно отправленная убийцей с целью заманить редактора в выбранное место. Раньше он этого не делал, он просто выбирал момент и поджидал жертву в привычных для той местах. И, наконец, в-третьих, само преступление совершено с отходом от предыдущего плана. Жертва была раздета, и убийце было важно, чтобы тело обнаружили как можно быстрее, ради чего он совершил ряд телефонных звонков, чего не было в предыдущих случаях. И еще одна деталь, отсутствующая раньше. Перед смертью он был связан веревками, а рот заклеен скотчем. Вопрос: зачем убийце понадобилось сначала связывать, потом раздевать жертву и почему он не побоялся оставить голосовое подтверждение своего преступления, звоня по инстанциям?

– Допустим, раздел жертву он просто от скуки. Решил, что так будет веселее, – подал реплику Крячко. – Прежние убийства приносили удовлетворение, а на третьем он заскучал. Чем не объяснение? А звонил потому, что место, которое он выбрал, настолько безлюдное, что редактора могли не найти еще очень долго. Это в планы серийного убийцы не входило, вот он и позвонил.

– А журналисты? Ведь он позвонил в дюжину редакций, собрав настоящую пресс-конференцию у вышки, – напомнил Гуров. – Я уверен, что, привлекая внимание прессы, он действовал обдуманно.

– Судя по результатам, его план удался, – заметил Жаворонков. – Журналисты после этого точно с цепи сорвались. А не узнай они о смерти редактора, и шума бы не было.

– Вот и я о том же, – согласился Гуров. – Итак, что мы имеем в результате? А имеем мы следующее: после смерти Хвана у нас появилось шесть записей голоса предполагаемого убийцы. Во всех шести случаях он пытался изменить голос, но графический рисунок идентичен. Эксперты однозначно заявили, что звонил один и тот же человек, что подтверждает первоначальную теорию. Звонил убийца, причем придумал он это заранее, еще до убийства редактора, иначе ему никак не успеть провернуть этот трюк. Специалистам удалось определить, откуда были сделаны звонки. Он воспользовался мобильным телефоном, украденным за день до смерти редактора. Владелец телефона обнаружил пропажу в этот же день, но в полицию не обращался, так как аппарат был дешевый, а надежды на то, что полиция станет заниматься поисками телефона, у него не было. Одним словом, не захотел суетиться из-за копеечной потери.

– Сам владелец телефона вне подозрений? – задал вопрос Жаворонков.

– Однозначно. Это уважаемый человек, декан Московского университета. Кроме того, на время убийства Хвана у него железное алиби. В тот вечер он был приглашен на званый ужин, где пробыл до без четверти одиннадцать в компании восьми свидетелей, – ответил Крячко. – На время смерти Дрозинского алиби также имеется.

– А не мог он предоставить убийце свой телефон добровольно? – снова спросил Жаворонков.

– Маловероятно, – ответил Лев и продолжил выкладки: – Теперь что касается способа передвижения убийцы. В случае с редактором, как и в предыдущих случаях, следов машины обнаружено не было, но на станции вроде бы видели человека, похожего на фоторобот, составленный по описанию незнакомца из Вишняково. Свидетель не уверен, и подведи мы его под присягу, скорее всего, от показаний откажется, но это какая-никакая, а зацепка. Подозреваемый и на этот раз ехал до конечной. Жаль, что конечная станция так же многолюдна, как и Курская. След оборвался на Казанской.

– А что по запискам? Никаких зацепок так и не появилось?

– Как тебе уже известно, подобной графики не использовал ни один из известных преступников. Либо идея взята из какого-то детективного романа, либо это выдумка самого убийцы, – пояснил Гуров. – И тут мы подходим к очередному вопросу: что обозначает буква «W» и имеет ли она вообще какое-то значение? Цифра под знаком вопроса сомнений не вызывает, это порядковый номер убийства, а вот насчет буквы до сих пор непонятно.

– Возможно, это первая буква в имени убийцы, – внес свое предположение Жаворонков. – Виктор или Владимир.

– А также десять других имен, начинающихся на В, – проворчал Крячко. – Оставьте это, у нас есть вопросы поважнее. По каким критериям убийца выбирает жертву? Когда и где произойдет следующее убийство? В том, что это случится, никто не сомневается?

– К сожалению, нет, – покачал головой Лев. – Преступник продолжит убивать, и произойдет это быстрее, чем нам хотелось бы. А вот насчет имени вы не правы. Таких имен в русском языке не существует, а предполагать, что убийца – иностранец, это уже перебор. Зато я могу ответить на другой вопрос: когда произойдет убийство. Если он не станет отклоняться от графика, то следующее убийство у него запланировано на завтрашний день. Интервалы между тремя уже совершенными – ровно пять дней. Хван был убит в понедельник. Сегодня четверг, значит, действовать преступник должен начать не позднее завтрашнего дня. У нас с вами сутки на то, чтобы догадаться, где это произойдет. Итак, Валера, каковы твои впечатления? Что кажется тебе странным, что пустым? В чем видишь нестыковки, а где, напротив, все идет чересчур гладко? Мне нужен толчок, Валера, вся надежда на тебя.

– Если рассматривать проблему с точки зрения аналитика, коим я являюсь, – откашлявшись, начал Жаворонков, – беспокойство вызывают сразу несколько аспектов.

– Во как! Мы тут с тобой, Гуров, неделю голову ломаем, никак не поймем, где мимо ответа пролетели, а товарищ капитан с ходу целую кучу нестыковок заметил, – язвительно произнес Крячко, которому затея Гурова была не по душе.

– Не язви, Стас, – оборвал его Гуров, – дай человеку высказаться! Говори, Валера, не обращай внимания на этого скептика.

– Так вот, что касается пунктов, вызывающих беспокойство, – как ни в чем не бывало продолжил Жаворонков. – Меня, например, вопрос транспорта не озаботил. На чем бы ни приезжал на место преступления убийца, важно то, что он не бросался в глаза. И относительно выбора места преступления я тоже не стал бы беспокоиться, а вот насчет того, откуда убийца так хорошо осведомлен о привычках своих жертв, задумался бы в первую очередь.

– Продолжай, – подбодрил его Гуров, в очередной раз остановив собравшегося высказаться Крячко.

– Систематизируем то, что он должен знать про каждую из жертв, чтобы исполнить задуманное, не привлекая к себе внимание. Он должен знать род их занятий. Должен быть в курсе если не точного графика привычных передвижений на каждый день, то, по крайней мере, ключевые моменты. Такие, как привычка доктора Дрозинского выходить на пробежку до восхода солнца. Или привычку фермера лично выгонять стадо по воскресным дням. Что касается редактора, тут простым знанием графика не обойдешься. Если предположить, что письмом, доставленным в редакцию, убийца выманивал жертву в малолюдное место, то он должен был наверняка знать, на что поведется Хван. Если бы предложение, изложенное в письме, оказалось для редактора малоинтересным, он мог отправить в Шевлягино кого-то из сотрудников редакции, и тогда преступный план сорвался бы.

– Все это прекрасно, – не выдержал Стас, – только до этого мы сумели додуматься своими силами. Это же очевидно, что убийца слишком хорошо знаком с привычками жертв, чтобы не знать их самих. Да вот беда, связи между жертвами обнаружить никак не удается.

– И еще одно: убийца должен все время быть поблизости, иначе он рискует пропустить самое интересное, а именно развитие событий. – Жаворонков будто и не слышал выпада Крячко.

– Все время быть поблизости, – растягивая слова, повторил Гуров. – Об этом мы тоже думали и пришли к такому же выводу. Убийца следит за развитием событий. Звонки в издательства после третьего убийства тому доказательство. Смерть фермера не вызвала особого ажиотажа, но он и не ждал мгновенного эффекта. Думаю, он был готов к тому, что на этот эпизод мало кто обратит внимание. Скорее всего, выражаясь фигурально, он рассчитывал сорвать аплодисменты после второго акта. Но реакция журналистов его не удовлетворила. Он мечтает о большем, мечтает, чтобы о нем заговорили, чтобы в этих разговорах звучал страх. Он ждет, что все передовицы будут посвящены Подмосковному маньяку, но этого не происходит. И вот тогда он решает подстегнуть журналистскую братию. Он выбирает жертвой одного из них, да еще и собирает целую когорту журналистов на месте убийства. Чем не сенсация?

– Своего он добился, – хмыкнул Крячко. – История Подмосковного маньяка третьи сутки не сходит с первых полос.

– Послушайте, а ведь это проще простого! – округлив глаза, воскликнул Жаворонков. – Выдать себя за журналиста, затесаться в толпу и делать свое дело. С одной стороны, всегда в курсе последних событий, с другой – имеешь возможность корректировать действия так называемых коллег, подбрасывая им нужные идеи, указывая нужное направление.

– И об этом уже подумали, – заметил Крячко. – Только вот пользы это предположение не принесло и подтверждения не получило. Там, у высоковольтной вышки, я лично переписал данные всех присутствующих. Ни один из них не воспользовался поддельным удостоверением. Мы проверили всех, кто там был, и все они действительно работают в редакции тех газет, представителями которых назвались.

– Ну, тогда не знаю, – расстроился Жаворонков. – Разве что он имеет осведомителя в журналистской среде.

– А это мысль, – оживился Стас. – Раз уж он заранее продумал план пяти убийств, почему бы ему не озаботиться тем, чтобы получить доступ к самой свежей информации и не завести себе дружка из журналистской братии?

– Давайте-ка подумаем, как это технически осуществимо, – согласился Гуров. – Допустим, убийца действительно решил завести дружбу с одним из журналистов, чтобы тот снабжал его свежей информацией. Каким образом он может этого добиться?

– Легче легкого, – заявил Крячко. – Вспомни, как я познакомился с Платоном Константиновичем. Мне всего-то и нужно было полчаса посидеть с ним в кафе, и вот мы уже лучшие друзья. Кстати, вчера он мне звонил, интервью выпрашивал.

– Быть может, есть смысл встретиться с ним повторно, – задумчиво проговорил Лев. – Прощупать, не он ли наш тайный осведомитель. Хотя, если подумать, есть в нашем списке и более подходящие кандидатуры.

– Ты о ком? – спросил Крячко.

– Да хотя бы о том, кто подписывается псевдонимом «Швед», – ответил Гуров.

– Помню, помню, – развеселился Крячко. – Подпись английским шрифтом, статьи с подвывертом, и слог такой вычурный, как будто автор решил все стили зараз в одну статью впихнуть.

– Тем не менее, если проанализировать собранный Валерой материал, именно эти статьи обращают на себя особое внимание, – заметил Гуров. – Кто первым упомянул о значении цифр под вопросительным знаком? Или кто написал про сарай, в котором держали редактора? А откуда он узнал о том, что, прежде чем убить, Хвана раздели? Как знать, возможно, это обоюдовыгодный симбиоз? Друг другу информацию сливают: Швед убийце новости, полученные из официальных источников, а тот ему в ответ подробности об убийствах.

– Так вы предполагаете, что Швед знает имя убийцы? – не выдержав, выдал Жаворонков.

– Нет, конечно, – ответил Гуров. – Совсем не обязательно сообщать журналисту, откуда именно у тебя сведения. Информированный источник, так они называют осведомителей в своих статьях, раскрывать не в их интересах.

– Лева, ты помнишь, кто скрывается под псевдонимом «Швед»? – спросил Крячко.

– Я помню, – ответил за Гурова Жаворонков. – Это Зиновий Топырин, сотрудник газеты «Только факты».

На мгновение в кабинете повисла тишина. Взгляды Крячко и Гурова встретились.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – тихо проговорил Стас.

– Идеальный вариант, – кивнул Лев. – Если бы не одно «но».

– Что тебя смущает? Поехали к Шведу-Топырину! Надавим на него как следует, и он расколется.

– Уж больно он нерешительный для подобной роли. – В голосе Гурова звучало сомнение. – Я бы назвал его никчемным человечком. Машину шефа на месте преступления не заметил, слов информатора, что сообщил об убийстве, не запомнил. Мужской голос от женского и то не смог отличить.

– Кстати, о том, что звонила женщина, сообщил только он. Во всех остальных случаях говорил мужчина. Это ли не зацепка? – вставил Крячко. – Он хотел отвести подозрение от своего информатора. Подумал, если скажет, что звонила женщина, ее мы и будем искать.

– Но это же глупо, – заметил Жаворонков. – Если в одиннадцати случаях речь шла о мужчине, показания Топырина автоматически вызовут подозрение.

– Судя по всему, умом он не блещет, – напомнил Стас. – Ты статьи его читал? То-то! Мужик страдает косноязычием и неловко пытается это скрыть за вычурными оборотами. Сообразить, что, определив голос звонившего как женский, он навлекает на себя подозрение, ему не под силу.

– Так-то оно так, но это единственный его промах, – напомнил Гуров. – То, что в его статьях упоминаются детали, о которых не пишут другие журналисты, не доказывает того, что он как-то связан с убийцей. Что, если он не захочет говорить? Такой вариант развития событий вполне вероятен. По сути, дело Подмосковного маньяка – это и его «звездный час». В кои-то веки ему позволили завладеть ситуацией. Он не захочет упускать шанс прославиться.

– Тем больше вероятность того, что он общается с убийцей, пусть даже сам того не ведая. Лева, надо колоть Топырина! – настаивал Крячко. – Предъявим ему фоторобот подозреваемого, проследим за реакцией. В крайнем случае припугнем проверкой алиби. Пусть думает, что он у нас на подозрении.

– По-моему, это уже перебор, – высказался Жаворонков. – У вас ведь нет никаких доказательств.

– Но он-то об этом не знает, – парировал Крячко. – Ну, Лева, решайся!

– Думаю, еще раз побеседовать можно, – ответил Гуров.

– Вот это другой разговор! Как думаешь, он сейчас в редакции?

– Это легко выяснить, – произнес Лев, набирая номер секретарши убитого Хвана. – Добрый день, Людмила, Гуров беспокоит. Скажите, Зиновий Топырин в редакции? Нет, ничего не нужно, я сам с ним свяжусь. – Он закончил разговор с секретаршей и обратился к Крячко: – Думаю, разговор будет более эффективным, если мы вызовем Топырина сюда. Высылай машину, пусть доставят Зиновия с почестями.