Десять
– Отвези меня домой, пожалуйста. – Надеясь задержать стихийное бедствие хотя бы до тех пор, пока не вернусь домой, я заставляю себя вспомнить о временах, когда еще не была полным отстоем – например, когда мой дизайн платья для выпускного бала выиграл серебряную ленту на состязании «СтаршеКлассная мода». Сидни тогда просто светилась от гордости и заставила меня пообещать, что, когда придет время, я придумаю свадебное платье и ей. Но даже эти воспоминания снова и снова доказывают, что и в любимом деле я всегда была на втором месте, и никогда – звездой. Никогда. И что Сидни никогда меня не предавала. Теперь-то Иэн увидел меня такой, какая я есть: выскочка, пустышка, вечно вращающаяся вокруг сияющей суперновой «Сидни». Но, конечно, ни она, ни кто-либо еще не захочет дружить со мной после сегодняшнего вечера. Иэн наклоняется ко мне так близко, что я чувствую на коже его дыхание. Идеальные губы шепчут:
– Серьезно, ты только посмотри!
Я отнимаю от лица ладони и вижу перед собой экран его телефона, на котором идут кадры из пройденных нами сегодня испытаний, мигает рекламный баннер: ПОГЛЯДИ, КОГО МЫ ХОТИМ ВИДЕТЬ НА ГРАН-ПРИ!
Глаза Иэна сияют.
– Гран-при состоится в Сиэтле. Если я пройду, то выиграю машину и деньги на бензин, которого хватит, чтобы добраться в любую точку страны.
– Куда же ты так хочешь поехать?
Он сглатывает.
– Важно, что у меня будет эта возможность – уехать. Свобода.
– И что они от тебя захотят за машину? Прыжок с парашютом, только без парашюта?
Он смеется.
– Узнаю свою девушку!
Его девушку? И как это ему удается находить во мне что-то забавное?
– Я серьезно. Задания должны быть просто невыполнимыми.
Он пожимает плечами.
– Скоро узнаем. Проверь телефон и узнаешь, какой главный приз приготовили тебе.
– Да кому это интересно?
Он медленно улыбается.
– Тебе.
Я закрываю глаза. Он прав. Несмотря на свежеприобретенную ненависть к игре, мне любопытно. Весь этот вечер НЕРВ размахивал у меня перед носом вещами, которых мне хотелось больше всего на свете. Интересно, что, по их мнению, соблазнит меня после разрыва с Сидни? Поддельный паспорт, самоучитель иностранного языка и валюта другого государства?
– Я посмотрю, что они предлагают, если ты уже поедешь к боулингу. Я опаздываю.
Пока мы едем, я проверяю телефон. Прочитав сообщение, я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Слабым голосом я произношу:
– О господи. Нет, они это не всерьез.
– Ты знаешь, что всерьез. Ты же видела тот ролик, где победитель смог полетать с «Голубыми ангелами».
Комок, все это время стоявший у меня в горле, исчез, мое отчаяние растворилось от шока.
– Полный курс обучения в школе моды!
– Мило.
Тут приходит еще одно сообщение. Дрожащим голосом я читаю вслух:
Вы показали себя прекрасной командой. Все или ничего – вы готовы? Вот задание:
Отправляйтесь в клуб «Поппи», VIP-зал (карта прилагается).
Вы должны попасть туда до 00:30.
Вас ждет пятиминутное собеседование.
После этого в течение трех часов вы пройдете испытания гран-при.
Мы с Иэном молча смотрим друг на друга. Дождь снаружи уже еле капает, оставляя пронизанные лунным светом дорожки на боковых стеклах. Может быть, гроза уже закончилась?
Я качаю головой.
– Мне кажется, это частный ночной клуб. Что ж, во всяком случае нам не нужно ехать на заброшенную скотобойню в какой-нибудь дыре.
Иэн усмехается.
– Звучит так, будто ты примериваешься. К гран-при, не к скотобойне.
– Родители меня живьем сожрут.
Он смеется.
– Ты сегодня столкнулась с разъяренной толпой девственников, притворялась проституткой, убегала от полицейского и взбесила лучшую подругу. И теперь тебя волнует, что ты не попадешь домой вовремя?
– Мои родители страшнее всего, что ты перечислил.
– Ну и что они тебе сделают? Самое худшее?
– Самое худшее? Запретят до конца учебного года ходить куда-либо, кроме школы. И это только для начала. Я не преувеличиваю. Я так жила с самого ноября.
Он потирает подбородок.
– Может, оплаченная учеба в школе моды их смягчит? Все, что тебе надо будет сделать, – напомнить, как славно они смогут провести время с деньгами на колледж, которые тебе теперь не понадобятся. Может, отпуск на Фиджи? – Он небрежно берет меня за руку, как будто мы уже давно вместе. Но прикосновение его кожи к моей – как удар тока.
– На самом деле все гораздо сложнее. У нас с ними уже довольно давно непростые отношения.
Господи, еще расскажи ему, какими тампонами пользуешься!
Иэн глубоко вздыхает.
– Может быть, это испытание тебе необходимо. Это возможность что-то изменить.
Мои щеки горят. Кажется, он слишком о многом догадывается.
– Если немедленно не окажусь дома, они начнут беспокоиться.
– Позвони им, придумай какое-нибудь объяснение. У тебя старая машина. Она сломалась, а я помогаю ее чинить.
– Ага, как же, так они и поверят! Но даже если прокатит, они меня выследят. Камера у меня на телефоне отстойная, но GPS – по последнему слову техники.
– Окей, решай сама, что лучше. Поехать домой сейчас, опоздать, но остаться при новом телефоне и шмотках? Или вернуться домой на несколько часов позже со всем этим плюс деньги на учебу? Если тебя и посадят под домашний арест, используешь это время, чтобы поработать над портфолио, или что там тебе понадобится, чтобы попасть в самую дорогую программу. И это еще не все. Когда твои друзья увидят, насколько ты крута в финальных раундах, они забудут о маленькой стычке с Сидни. Может, даже посмеются вместе с тобой.
Посмеются. Конечно. Совершенно очевидно, что он говорит мне все это, потому что я нужна ему в качестве партнера, ведь он хочет новую машину. Неприятно, конечно, когда на тебя давят, но кто бы на его месте вел себя по-другому? Но даже без его подначек мысль о поступлении в школу моды горит у меня в мозгу, как прожектор. Особенно если вспомнить, сколько из отложенных на колледж денег потрачено на оплату больничных счетов. Конечно, я рискую тем, что уже выиграла, но ни один из этих призов не поможет мне наладить отношения в семье и начать все с чистого листа.
Я обхватываю себя руками.
– Как ты думаешь, что там будет, в VIP-зале? Смотреть будут тысячи Зрителей, значит, НЕРВ не сможет причинить нам никакого вреда, правда?
Безопасность – это быть на виду, вот моя новая мантра. Интересно, сколько разных телешоу полагалось на эту идею, надеясь, что их участники не поубивают друг друга?
Он барабанит по рулю.
– Они могут подстроить так, что нас, например, захочет избить кто-то совершенно посторонний. Как те поборники чистоты в боулинге. Но сомневаюсь, что все зайдет так далеко. Им все-таки нужно привлекать новых игроков.
Мы стоим на светофоре, и я смотрю в окно на человека, выгуливающего собаку. Он поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Еле заметно вздрогнув, он дергает за поводок и быстро переходит на другую сторону улицы, будто я могу выпрыгнуть из машины и броситься на него. У меня что, такое страшное выражение лица? Раньше никто меня не боялся. Никогда.
Из моего телефона доносится нежный перебор фортепьяно.
Мы посмотрели последнее видео от Иэна и Томми. Похоже, последнее испытание обошлось тебе дороже, чем мы рассчитывали. Как насчет шанса все исправить? Если ты пройдешь испытания гран-при, мы добавим к призам собеседование с голливудским агентом для Сидни. Наш скромный вклад в дело примирения прекрасных подруг.
Сидни будет в восторге! Это может стать прекрасным началом карьеры, и это гораздо больше, чем я смогу дать ей сама. Такое ощущение, что НЕРВ близко с нами знаком и знает о нас все. И почему это меня удивляет?
Приходит еще одно сообщение:
Так вы участвуете или нет? Ваша публика ждет.
Наша публика. Интересно, сколько это человек? Актеры и остальная команда, наверное, все еще смотрят, хотя, конечно, самое худшее они уже видели – вживую. Или нет? Мне нужен совет от кого-то, кому я доверяю. Чья новая машина не зависит от моего решения. Я пытаюсь дозвониться Юлай, потом Лив, но оба звонка блокируются.
Приходит сообщение:
Это решение ты должна принять самостоятельно.
– Я не могу никому позвонить. – Я провожу рукой по влажным волосам. – Даже родителям, сказать им что-нибудь, чтобы они позволили мне задержаться.
Он быстро смотрит на меня, потом опять переводит взгляд на дорогу перед собой.
– Я так понимаю, тебе придется умолять о прощении постфактум. То есть если ты решишься. Решение за тобой, Ви.
Решение за мной.
Глядя на его профиль, я начинаю думать вслух:
– Три часа в роскошном зале в ночном клубе, и за каждым моим движением следят тысячи людей. Чтобы заплатить за учебу. И новая машина для тебя.
– Свобода для нас обоих.
– Да, свобода, и, может, кое-что еще. Во мне сегодня разочаровалось так много людей.
– Вот в этом я сомневаюсь. В тебе слишком много сочувствия. Вспомни, как ты боялась оскорбить этих ребят в боулинге. И как ты хотела спасти этих шлюх даже после того, как они тебе угрожали. У тебя есть сердце, Ви. И тебя трудно не заметить. Не знаю уж, зачем ты это прячешь, когда общаешься со своими друзьями. Но мне повезло: я это увидел и это чертовски сексуально.
Его слова – как бальзам на мои раны. И не важно, почему он так говорит, хотя я пока не знаю, насколько ему можно доверять. Вряд ли я могу доверить ему жизнь, но, может быть, некоторые части тела?..
Не отрываясь от дороги, он берет меня за руку и целует пальцы.
– Так что теперь ты должна решить насчет этого испытания. Я пойму, если ты захочешь уйти. Правда.
Я делаю глубокий вдох. Даже если я больше ничего не сделаю, я получу четырнадцать сотен долларов и другие потрясающие призы. А у Иэна останется его золотой автобусный билет, даже если из-за моего решения ему придется выбыть из игры.
А если я не вернусь домой к назначенному времени, опоздаю на несколько часов и выдержу все, что выпадет на нашу долю за время финального испытания, то смогу серьезно изменить свою жизнь. Я вернусь в школу не идиоткой, которая поссорилась с лучшей подругой, я буду тем, кто все поставил на кон, чтобы сорвать большой куш. Все будут знать, что скромная брюнетка, которая выглядит так, будто поет в церковном хоре, – совсем не та, за кого ее принимали.
Я – та, кого нельзя не заметить. Подтверждение тому – тысячи зрителей. Или даже больше, если я соглашусь участвовать в следующем туре. Сегодняшний вечер показал мне, как мыслить масштабно. Или, по крайней мере, иначе. Я проституткой притворялась, господи боже мой! Если я способна на такое, что еще я могу сделать? Пойти на пробы для следующей пьесы? Попросить повышения зарплаты? Сделать так, чтобы Томми перестал меня ненавидеть? Я смогу извиниться перед Сидни за то, что втянула ее в свое испытание сегодня вечером, но при этом смогу больше не уступать ей во всем. И, может быть, смогу, наконец, убедить маму с папой, что не пыталась покончить с собой в гараже. Все возможно. Все.
Даже еще одно испытание.
– Я буду участвовать, – шепчу я.
– Да! – Иэн съезжает на обочину и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать в губы, и еще раз, сильнее. Когда он отодвигается, мои губы горят.
Иэн говорит:
– Ты не пожалеешь, я всегда тебя прикрою. Ты ведь это знаешь, верно?
– Угум, – если рядом будет Иэн, меня не остановить. Нас не остановить. Затаив дыхание, я отправляю послание НЕРВу.
Иэн заводит мотор и разворачивает машину. Мы держимся за руки так крепко, что я чувствую его пульс, сильный и уверенный. Каждый раз, когда мы останавливаемся, наши губы неистово ищут друг друга. За одно это НЕРВу спасибо: мы теперь – команда.
По пути я пытаюсь позвонить или отправить сообщение маме с папой, чтобы у меня было оправдание, но НЕРВ блокирует мои вызовы. Больше ничего я сделать не могу, если только где-нибудь по дороге не попадется телефон-автомат. Мне нужно сосредоточиться на призе. Школа моды, семья, будущее.
Через двадцать минут мы добираемся до клуба «Поппи», который занимает целое пятиэтажное здание; на первом этаже полыхает огнями дискотека. Пока Иэн паркуется на VIP-площадке, в машину проникают пульсирующие ритмы музыки. Выхожу из машины, и в лицо ударяет влажный ветер, хлещет по ногам, раскачивает вывеску. У главного входа толпится народ, но на дорожке вдоль боковой стороны здания, ведущей под знак «VIP-зал», никого нет. Мы бежим по дорожке и натыкаемся на гориллу-охранника, который требует назвать имена, а потом долго сравнивает наши лица с фотографиями у себя в телефоне.
Наконец, с кивком и ухмылкой, он открывает дверь.
– Вам на лифте, наверх.
Внутри ветра нет, но я все равно дрожу, даже прижавшись к Иэну. Наши шаги по мраморному полу гулко отдаются в фойе, где немного пахнет гвоздикой. Из клуба доносятся приглушенные басы. Удивительно, что музыка звучит так тихо, но, вероятно, VIP-гости сами выбирают, что им слушать.
Перед нами – маленький лифт, над ним табличка: «Добро пожаловать, VIP-гости», а то вдруг мы забыли, что оставили машину на VIP-стоянке и зашли через VIP-вход. Мы заходим в лифт, и нас встречают наши отражения в зеркале во всю стену. Я больше не похожа на милую ретро-девушку, под глазами залегли синеватые тени. У Иэна лицо тоже напряженное, челюсти сжаты. Насколько эта ночь сделает нас старше?
– Не бойся, – шепчет он. Дыхание у него теплое и щекочет мне шею.
Мы поднимаемся на несколько этажей вверх, двери лифта открываются, и мы попадаем в холл, обитый красным бархатом. Здесь все красное и мягкий рассеянный свет от скрытых светильников. Слева от нас – другой лифт, побольше, над которым висит табличка «Для персонала». Единственная дверь, прямо перед нами, вся из резного дерева; что удивительно, над ней нет напоминая о нашем VIP-статусе. Она похожа на дверь в средневековом замке, вроде тех, что ведут в темницы. Внезапно меня охватывает желание повернуться и сбежать домой.
Видимо, язык тела меня выдает, потому что Иэн прижимается щекой к моей щеке.
– Мы можем это сделать, Ви. Всего три часа. Я смогу тебя защитить.
Он целует меня в висок и сжимает руку.
Теплое, легкое чувство разливается у меня в груди. Три часа за три года в школе моды. И, что еще важнее, за шанс все исправить. Когда мама с папой увидят, что я позаботилась о таком важном первом шаге для своей карьеры, они просто обязаны будут поверить, что я смотрю в будущее. И они поверят. Да и Сидни просто в обморок упадет, когда услышит о встрече с голливудским агентом. Возможно, это станет прорывом на пути к ее собственной мечте. Мы уж как-нибудь придумаем, как вернуть нашу дружбу – столько лет взаимного доверия, общих тайн, веселья… мы просто не можем взять и выбросить все это! Да, эти призы могут многое изменить. Я выиграю их ради моей семьи. Ради моей лучшей подруги. Ради себя.
Три часа. Меньше двухсот минут. Я видела фильмы, которые шли дольше. Я киваю и расправляю плечи.
Вместе мы толкаем тяжелую дверь.
