8
Перемена погоды
– «Бушуют, кружатся и воют ветра», – вздохнул Вертер, глядя на мокрые луга и деревья, качающиеся на опушке леса.
Мы стояли под сильным дождем в книжном варианте одного английского графства девятнадцатого века, темнело. Из-за ливня на нас с Вертером и нитки сухой не осталось. Мигом промокший насквозь свитер, потяжелев, оттягивал мне плечи. Полупрозрачная от воды шелковая рубашка облепила грудь Вертера, к его чулкам и бархатным панталонам пристала грязь. Вода затекала нам под одежду, мы дрожали. Но мне не хотелось уходить в какое-нибудь более сухое произведение, чтобы погреться.
Я не сводила глаз с рыдающей темноволосой девушки, лежавшей на пороге маленького домика неподалеку. Она скиталась уже несколько дней – ее платье испачкалось, а платок на плечах, наверное, был не суше моего свитера. Но девушка, казалось, не обращала на это внимания. Закрыв глаза, она ждала смерти. К счастью, я знала, что ее вот-вот спасут. Ведь это – Джейн Эйр, не так давно сбежавшая из поместья Торнфильд-холл и от своего возлюбленного мистера Рочестера, узнав, что он скрывал от нее сумасшедшую жену. Сейчас появится пастор Сент-Джон Риверс и вместе со своими сестрами приютит бедняжку. Я обязательно хотела его дождаться. К счастью, дождь понемногу успокаивался.
– В такую погоду я всегда вспоминаю стихотворение «Весеннее празднество», – поделился со мной своими мыслями Вертер. – Разве природа не прекрасна после такого ливня?
– Да, конечно, – согласилась я.
Но еще более прекрасным мне показалось долгожданное появление Сент-Джона Риверса, который впустил несчастную Джейн в дом. И снова я убеждала себя: это не сон, я действительно попала в любимую книгу.
– Знакомы ли вам стихи? Это Клопшток, – сказал Вертер и с загадочным видом искоса взглянул на меня.
– Что? А-а-а… стихи. Нет, к сожалению, – промямлила я.
А Вертер, кажется, действительно расстроился.
– Но звучит очень мило. – Я попыталась поскорее загладить вину.
– Да? – с надеждой спросил молодой человек. – Вы любите природу так же, как и я?
– О-о, разумеется, – ответила я. – Мое почтение природе да чтению.
Вертер улыбнулся и уже собрался декламировать стихотворение дальше, как вдруг что-то маленькое и ярко-голубое, слетев к нам из облаков, приземлилось ему на нос.
– Вор снова готовит нападение! – пропищала фея. – Мы видели его. Он в темном плаще… крадется по «Волшебнику страны Оз»!
– Скорее туда! – крикнула я.
Фея понеслась вперед, а мы за ней.
Вскоре мы добрались до серой от пыли фермы, где жила Дороти с дядей, тетей и собачкой Тото, и все четверо в тревоге выскочили нам навстречу.
– Мы пропали! – воскликнул дядя, человек с серыми волосами и не менее серым лицом.
– Здесь побывал вор, он попросту умыкнул ураган, который должен унести наш дом вместе с Дороти, – объяснила тетя, бесцветная, как вся окрестная земля.
– Кто это был? – спросила я. – Как он это сделал?
Как вообще можно украсть ураган?
– Не знаем, мы разглядели только его силуэт, – всхлипнула Дороти. – Вор находился так далеко от нас! Он проскользнул по самым краям страниц и на горизонте вырвал что-то из произведения. Что-то светящееся! Спрятал его. И вдруг исчез. – Она шмыгнула носом, а Тото залаял. – Больше ураган не появлялся.
– Что можно сделать с украденным ураганом? – спросила я.
Дороти пожала плечами.
– Вот и я не догадываюсь, – пробормотал Вертер Мы все посмотрели на горизонт. Оттуда – ни дуновения.
Лежа на потертом диване, Уилл пытался представить себе, каково это – умирать. Холмс действительно перестал существовать или просто ушел куда-то? Где он? Злится ли на Уилла, что тот провел его во внешний мир и подверг опасности? Один вопрос сменялся другим, в голове Уилла как будто бушевала буря, он никак не мог сосредоточиться.
Наконец Уилл решил, что лучше ему не видеть тех слов на стене. И забелил надпись над печкой, чтобы не отвлекала его. Но надпись все равно проступала сквозь краску. А если бы и нет – слова и так врезались юноше в память. Даже когда он закрывал глаза, перед ним возникали красные буквы:
Я НЕ СПЛЮ
Кто, черт возьми, оставил ему это послание? И что оно означает? Если б можно было забелить и свои мысли.
Уилл не ходил в Тайную библиотеку уже два дня. Нет, не из-за ссоры с Эми. Еще чего? Просто он уже не книжный странник. А кроме того, никто не прислушивается к его предостережениям. Вместо занятий юноша, размышляя, целыми днями валялся на диване, а лето тем временем завершало свои короткие гастроли, и мало-помалу возвращались холод и сырость.
Вчера приходила Бетси. Долго стояла у дверей, убеждала Уилла вернуться на занятия. Днем заглядывал Глен, спрашивал, жив ли еще Уилл или уже утонул в слезах от жалости к самому себе. Юноша ничего не ответил.
Но постепенно Уиллу пришлось признать, что дома на него уже и стены давят. Он сел, натянул сапоги. Может, свежий воздух и движение помогут ему прийти в себя.
Вдруг оказалось, что на улице темно. Наверное, уже ночь. Высокое и ясное звездное небо раскинулось над болотом. Поистине призрачный пейзаж: клочья тумана в беспорядке спустились на мокрую тропинку, петлявшую между вереском, торфяным мхом и росянкой. Ветер приносил запах сырой земли.
Уилл направился в темноту.
Он еще в детстве вдоль и поперек исходил болото, встретившее его сегодня привычным чавканьем и бульканьем. Болото занимало большую часть Штормсея, и Уилл знал, что коварных трясин тут предостаточно. Наверное, где-то под водой скрываются даже могилы кельтских времен. Уилл не испугался, даже когда туман, сгустившись, словно набросил ему на плечи влажный плащ. Уже очень скоро свет звезд не мог пробиться к земле, и юноше пришлось включить маленький фонарик, всегда висевший у него на поясе.
Уилл щелкнул выключателем, и луч света прорезал темноту. Юноша успел заметить, что впереди что-то мелькнуло. Точно не животное. Уилл остановился и посветил фонариком вокруг, пытаясь понять, что это было. Или он испугался собственной тени?
Уилл едва не поверил в это, как вдруг луч света снова выхватил из тьмы какую-то фигуру. Кто-то скользнул между кустами в метре от Уилла и замер. Сквозь туман юноша мог разглядеть лишь смутные очертания человека.
– Кто здесь? – спросил Уилл.
Ответа не последовало.
– Ау?
Человек, скрывшийся в тумане, не шелохнулася.
Уилл шагнул ближе. И неизвестный отступил в темноту.
– Что это значит? – крикнул Уилл. – Бетси? Глен? Эми, это ты?
Он пошел быстрее.
Раздался шелестящий смех, и незнакомец тут же пропал. Уилл побежал туда, где только что видел очертания чьей-то фигуры. Осветил растущие там кусты. Некоторые растения оказались примяты.
Вдруг за его спиной раздался шепот:
– Она знала, что Рыцарь остановит Чудовище.
Слова пленяли, манили Уилла, странным эхом отдаваясь у него в голове. Он почувствовал на шее чье-то дыхание. Обернулся. А за ним уже никого. Луч света, идущий от фонарика, выхватил из тьмы лишь мох да кучку подгнивших веток. Тот, кто только что стоял здесь, мигом растворился в воздухе. Что это за явление? Кто хотел его напугать? Уилл пребывал в растерянности.
– Она знала, – эхом отдалось в голове юноши, – что Рыцарь остановит Чудовище.
Что за странные слова? Он уже где-то их читал?
Узнав, с кем встречается Алекса, если проводит ночи не в постели или надолго уходит гулять, я по вечерам все больше молчала. Позавчера я притворилась спящей, вчера мне тоже удавалось ее избегать – я заперлась в ванной и купалась несколько часов. Но сегодня за ужином леди Мэйред объявила, что вечером во что бы то ни стало хочет сыграть с нами в «Монополию», и мы с Алексой уже целую вечность пялились на разноцветное поле. Было поздно, пробило полночь, я устала от путешествия в «Джейн Эйр» и «Волшебника страны Оз». Но бабушка никак не могла угомониться.
– Эми, твой ход, – напомнила леди Мэйред.
Она только что купила целую улицу и пересчитывала огромную стопку денег.
Я бросила кубики и попала в тюрьму. Супер!
Алекса купила вокзал.
А леди Мэйред все еще не управилась с деньгами. Закончив, она вгляделась в наши с Алексой угрюмые лица. И шлепнула банкноты на стол.
– Ну, ладно, – сказала она. – Ладно. Видимо, это безнадежно. Я думала, что хотя бы игра вас отвлечет, но ошиблась, видимо. Что с вами обеими?
– Ничего, – ответила я, ковыряя пятнышко соуса на скатерти.
Алекса молчала.
Я скрестила руки на груди.
Алекса прижала руки к вискам и закрыла глаза.
– Вы уже несколько дней друг на друга не смотрите, – вздохнула леди Мэйред. – Мы с вами где? В детском саду?
Я рассмеялась. Детский сад – это подходит.
Алекса растерянно посмотрела на меня:
– Эми, я сказала, что могу все объяснить. Почему ты даже не хочешь меня выслушать?
Я поджала губы.
– Хочешь покапризничать, как будто тебе пять лет? Давай все обсудим.
– А что тут обсуждать? – фыркнула я. – Ты уже пережила расставание с Домиником? Чудно! Уже любишь другого? Чудно!
– Послушай, но ведь это хорошо! – воскликнула Алекса.
– Другого? Что это значит, Алекса? – вмешалась в наш разговор леди Мэйред. – Здесь, на Штормсее? Кого же?
На бабушку мы даже не взглянули.
– Могла хотя бы рассказать, – прошипела я. – Я думала, ты мне доверяешь. Думала, мы все друг другу рассказываем. – В моем голосе звучала горечь. – Но я ошиблась.
Сначала меня обманула так называемая подруга в Бохуме, а теперь и собственная мать. Все дорогие мне люди что, сговорились?
Алекса часто-часто заморгала:
– Я… я хотела тебе сказать, но…
– Но была слишком занята обнимашками, так?
– Это значит, что вы здесь останетесь? – продолжала расспрашивать леди Мэйред. – После каникул? Алекса, ты выходишь замуж?
Казалось, что сбылись все ее мечты.
– Вы, конечно, можете поселиться здесь, в доме Ленноксов. – Леди Мэйред заговорила очень громко. – Это Хэнк? Или лодочник?
Алекса встала:
– Я не знала, как признаться тебе, Эми. Наши с ним отношения совершенно особенные.
Она обошла вокруг стола и взяла меня за руку.
– Ах да, – театрально вздохнула я.
Я понимала, что это подло по отношению к Алексе, но ничего не могла с собой поделать.
– Юношеская любовь, – прошипела я. – Очень юношеская.
– Хватит, – со злостью сказала Алекса. – Не выставляй себя на посмешище.
Она вытащила меня на лестницу, прочь от леди Мэйред и ее далекоидущих планов.
– Давай поговорим спокойно, хорошо? – предложила Алекса.
Она положила руки мне на плечи, но я ее оттолкнула.
– По-моему, из нас двоих только ты выставляешь себя на посмешище, – воскликнула я. – Ты вообще представляешь, на что похожи ваши поцелуи? Он же чуть старше меня!
Алекса вздохнула и понизила голос, словно боялась, что бабушка подслушивает за дверью:
– Эми, он только кажется молодым. Дезмонд – не человек, он…
– Литературный персонаж… да, я знаю. Уилл мне уже рассказал. Неважно! Да пусть ему хоть тысяча лет, но как же Доминик? Как же ты могла так быстро его забыть? Не помнишь, как тебе было плохо еще две недели назад?
– Конечно же помню, – с печалью в голосе проговорила Алекса. – С одной стороны, мне все еще грустно из-за этого, а с другой…
– …ты уже нашла подходящую замену.
– Прекрати меня все время перебивать! – крикнула Алекса. – Я ведь пытаюсь все объяснить.
– Жду с нетерпением, – усмехнулась я. – Сама-то я, честно говоря, мало что понимаю.
Я дрожала всем телом, не могла спокойно дышать.
Алекса кивнула, на секунду задумалась и потянула меня за руку.
– Пойдем, – тихо сказала она. – Пора тебе всё узнать.
– Что – всё?
И я поплелась за матерью.
– Пойдем, – повторила Алекса.
Мы поднялись по лестнице к себе на этаж, но не остановились у наших комнат, а прошли в конец коридора, к двери, занавешенной драпировкой и потому незаметной. За нею начиналась лестница, мы поднялись по скрипучим ступеням. Нам открылся огромный пыльный чердак. Ящики и корзины громоздились до самого потолка. Но мы всё еще не добрались до цели. Подойдя к видавшему виды комоду и вытащив из него несколько покрывал, Алекса указала на маленькую стремянку, приставленную к слуховому окошку.
Она открыла окно, и на нас посыпался всякий сор. Мы залезли на крышу, разрывая на пути густую паутину. Ночной воздух казался ледяным, я задрожала еще сильнее. Раскинув руки для равновесия, Алекса первой прошла по старой-престарой черепице к другому слуховому окошку. Там она расстелила покрывала на узком, но хотя бы ровном подоконнике. Я скользнула за ней, стараясь не смотреть вниз. Добралась до Алексы. Мы сели, и мама накинула одно покрывало нам на плечи, а второе – на ноги. Мы обе запыхались и долго молчали.
Миллионы звезд сверкали над нами, словно бриллианты на темном бархате шкатулки для драгоценностей. По болоту, раскинувшемуся внизу, стелился туман. Впереди вырисовывался силуэт замка Макалистеров, в одном из окон горел свет.
– В твоем возрасте я очень любила сидеть здесь, – тихо сказала Алекса после паузы.
Я кивнула.
– Потому что отсюда видно весь остров?
– Потому что здесь твоя бабушка не станет нас искать.
– М-м-м… – протянула я и поправила покрывало на плече.
На болоте что-то вспыхнуло, какой-то лучик света. Или мне кажется?
Алекса пропустила прядку моих волос между пальцами, повертела и осторожно заправила мне за ухо.
– Я не хотела причинять тебя боль, Жирафенок, – прошептала она.
– Но причинила!
Я продолжала смотреть на болото, туда, где, кажется, двигался лучик.
– У нас с Дезмондом… Я не кинулась на шею первому встречному… я хотела тебе рассказать, но не могла… Мы с Дезмондом знакомы очень давно, и это одна из причин, по которой я уехала из Штормсея.
Я повернула голову. Мама внезапно показалась мне старше. В ее лице не осталось ни яркости, ни живости. Даже волосы словно потеряли цвет. Я разглядела тонкие морщинки, собравшиеся вокруг ее глаз.
– Вы с ним уже тогда?..
Мы пристально посмотрели друг на друга.
– Дезмонд, – выговорила она медленно, словно это требовало больших усилий, – твой отец.
Я снова перевела взгляд на болото. Крошечный лучик исчез. Я вглядывалась в туман, но не видела ничего.
– Эми? – шепнула Алекса.
Я на секунду закрыла глаза, мало-помалу ее слова доходили до меня. Дезмонд – мой отец. Звучит нелепо. Я вновь представила себе этого человека. На вид чуть старше меня. Литературный персонаж со шрамами от ожога, несколько поколений живущий в Тайной библиотеке. Я привыкла, что у меня нет отца. Так было всегда. Даже как-то не верится, что он существует. И Алекса не может сейчас просто взять и…
– Эми?
Я сощурилась. Алекса подняла руку, словно собиралась погладить меня по волосам, но передумала и опустила руку.
– Мы никому не рассказывали. – Алекса вздохнула. – Дезмонд и я всегда встречались тайком. Знали, что это запрещено. Читательница и литературный персонаж, мы… Это привело бы в ярость всех. Нам никогда бы не позволили быть вместе. Если бы нас поймали… Мы с Дезмондом очень любили друг друга, но понимали, что нам всегда придется прятаться. К тому же Дезмонд не стареет, и даже в семнадцать лет я осознавала, что наша любовь обречена. Он был для меня всем, как и я для него, но мы жили в постоянном страхе. Боялись, что про нас узнают… А еще я боялась, что однажды постарею и перестану его интересовать. А потом я еще и обнаружила, что беременна…
– Мне, – пролепетала я, – казалось, ты уехала из-за какого-то происшествия в книжном мире.
– И это тоже, – грустно улыбнулась Алекса. – В то время я выбрала книгой для занятий «Анну Каренину», и мне было тяжело раз за разом видеть, как Анна разрушает свою жизнь, а в конце бросается под поезд. Мы с Анной дружили. – Алекса откашлялась. – Оттого мне и стало ясно: я должна сделать хоть что-нибудь, если не хочу закончить так, как она. С Дезмондом я рано или поздно разрушила бы свою жизнь, тогда в этом сомнений не было. Я поняла, что должна уехать. И сказала матери, что больше не могу быть читательницей.
– Но на самом деле ты хотела сбежать от Дезмонда… и поэтому уехала?
– Не хотела, а должна была. Но самой большой причиной был страх. Я боялась, как кланы встретят ребенка, который только… да, только наполовину человек?
Только наполовину человек? Подо мной словно провалилась крыша. В груди что-то оборвалось. Голову заволокло туманом. Только наполовину человек. Только наполовину человек.
Алекса продолжала говорить, но я слышала всего три слова: только наполовину человек!
Я всегда замечала, что отличаюсь от других. Но не до такой же степени!
– Я подумала, если я уеду сразу, все решат, что твой отец живет на материке, – продолжала рассказывать Алекса.
Я уставилась на свои руки, покрутив пальцами перед глазами. Это же человеческие руки! Не может быть, что я наполовину персонаж… или может?
– Нам придется и дальше хранить это в тайне, ты меня слушаешь? Эми? Эми?
Алекса схватила меня и резко встряхнула.
Я опустила руки, изо рта вырвался странный хрип.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила мама.
– Н-нет… – еле слышно прошептала я.
Дрожь не отпускала меня. Я тяжело дышала.
Алекса обняла меня, прижала к себе. Стала гладить по спине.
– Конечно, конечно, – приговаривала она. – Это ведь для тебя потрясение. Я вообще не хотела ничего рассказывать, потому мы с Дезмондом и скрывали, что опять встречаемся, но…
Я словно окаменела в объятиях матери.
– Знаешь, я думаю, ты унаследовала от него не так уж много, – улыбнулась Алекса. – Перед твоим первым путешествием я очень волновалась: как поведет себя твое тело, сможешь ли ты использовать ворота и вернуться? Но, видимо, ты унаследовала некоторые качества Дезмонда, ты довольно талантливая странница, а больше…
– Я могу прыгать откуда угодно, – пробормотала я, уткнувшись Алексе в волосы. – Мне не нужны ворота, чтобы залезать в книжный мир.
Рука Алексы на моей спине на секунду замерла. Я чувствовала, что она заставляет себя дышать ровно.
– Это неудивительно, – продолжила она после паузы. – Персонажам, которые возвращаются в свою книгу из внешнего мира, ворота вообще ни к чему. Но ведь у тебя нет собственной книги, поэтому ты и можешь прыгать в любой сюжет.
Я молча вдыхала запах маминого биошампуня, знакомый с детства, и пыталась осознать услышанное. Чуть позже Алекса отпустила меня.
– Уже слишком холодно, – сказала она. – Пойдем спать, ладно?
Я кивнула. Пока Алекса складывала покрывала, я еще раз взглянула, нет ли света на болоте. Свет исчез. Зато в парке перед домом Ленноксов что-то изменилось. Какой-то человек крадется вдоль изгороди, между клумбами? Да, внизу движется темное пятно, но уж это точно не заблудившаяся овца. Это человек в плаще с капюшоном.
Я щурила глаза, но ничего не могла толком разглядеть. И полезла вслед за Алексой по крыше к слуховому окошку, а дальше вниз по стремянке. Уложив покрывала обратно в комод, Алекса коротко пожелала мне доброй ночи у дверей в свою комнату. Я пробормотала что-то про стакан воды в кухне, быстро сбежала вниз по лестнице, промчалась по ночным коридорам, пересекла вестибюль и выскочила в парк.
Где же я видела незнакомца? Не возле дома, а вон где-то там, возле розовых кустов…
Гравий захрустел у меня под ногами. Попытавшись двигаться как можно тише, я споткнулась о поилку для птиц. Вот проклятие! Закусив губу, чтобы не взвыть от боли, я прыгала на одной ноге, схватившись за ноющий палец на другой. Бестолково кружась на месте, я волей-неволей раскидала во все стороны целую груду гравия. Хорошо бы все в доме подумали, что тут расшумелась какая-нибудь потревоженная ночными шорохами овца.
Пригнувшись, я пробиралась к увитой розами арке вдоль аккуратно подстриженной изгороди, но та все никак не заканчивалась. Прошла целая вечность, пока я все же добралась до ее конца и выглянула из-за угла.
А там никого не было. Розы мирно обвивались вокруг металлической арки. Лужайка влажно поблескивала.
– Тридцать три, – пробурчал кто-то у меня за спиной, и я подскочила от испуга.
Однако, собравшись, я заставила себя обернуться, а там стоит Брок в вечном своем голубом комбинезоне и бормочет цифры себе под нос. Смотрит на дорогу, грязные волосы и борода топорщатся во все стороны. Но капюшона я не увидела.
– Ох, привет, – сказала я и подалась назад. – Все считаешь?
– Да, – буркнул он, не взглянув на меня. – Брок любит считать по ночам.
– Ну ладно, не буду больше тебе мешать…
– Черная галька, – прохрипел он, показывая на камешки, там и сям попадавшиеся на дороге среди светлого гравия. – Красивая. Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…
Брок пошел дальше.
– Да, удачи! – С этими словами я отправилась восвояси.
Добравшись без сил до своей комнаты, я заползла в постель под одеяло. Но какой уж тут сон. У меня болел палец, и мысли кипели в голове. Дезмонд – мой отец! Я – наполовину персонаж! А вор ночами шастает по Штормсею!
Часы показывали половину второго. Через несколько часов снова вставать и идти на занятия. Однако я взяла с тумбочки электронную книгу и пролистала перечень книг. Все равно не усну, слишком много я сегодня узнала. Но перспектива часами где-нибудь слоняться не показалась особенно заманчивой. Мне нужна передышка. Чуть-чуть покоя в мире доброты.
Детективы и фантастика сразу отпали. Я пролистала дальше, проскочив сопливые любовные романы. На влюбленные парочки с их страданиями у меня сейчас точно не хватит нервов. Больше всего мне приглянулся раздел детских книг. Поколебавшись между двумя сказками и классикой, я выбрала «Хайди». Да, это то, что нужно! Прогуляться по альпийским пастбищам, провести беззаботные послеобеденные часы с Хайди и Петером-козопасом – вот что поможет мне отвлечься.
Я положила на лицо электронную книгу, открытую на веселой летней сцене. И в следующий миг уже раскинулась посреди пестрого цветущего горного луга.
Ко мне босиком бежала маленькая девочка с охапкой цветов в руке. Девочка улыбалась.
Рыцарь сел на коня.
Кинжал Принцессы покоился в его сапоге, а сумка, притороченная у седла, хранила припасы, карту и крепкую тяжелую веревку.
Он поскакал прочь из королевства.
Поднявшись на самую высокую стену замка, Принцесса махала ему вслед.
Она знала, что Рыцарь остановит Чудовище.
Он сделает, как было приказано.
Назад: 7 Открытия
Дальше: 9 На охоте
