7
Открытия
Уилл продолжал ходить на занятия, но навещать книжный мир отказывался. Просто сидел за партой, уткнувшись взглядом в ее крышку под усыпляющие рассказы Глена о Штормсее и распрях между нашими семьями.
После теоретической части занятий Уилл убегал так быстро, что я даже не успевала спросить, как дела, после полудня его тоже было невозможно отыскать, однако после того вечера в хижине что-то между нами изменилось. Порой, когда никто не замечал, он отрывал взгляд от парты и смотрел на меня так, словно хотел сказать: мы понимаем друг друга.
Я, конечно, беспокоилась за него, как и все на острове, но понимала: ему нужно время. Уилл, как улитка, спрятался в раковину – его мучили сомнения и чувство вины, – он не может сразу вылезти наружу. Я знала, каково это – потерять друга. Потому и решила оставить Уилла в покое и сосредоточиться на книжном мире.
Я восхищалась миром литературы так сильно, что сколько ни прыгай, а мне все мало. Коротеньких утренних прыжков во время занятий не хватало, чтобы утолить мое любопытство. Чаще всего я сбегала туда и днем – из своей комнаты и, конечно, тайно, чтобы никому не вздумалось запретить мои самовольные вылазки.
Однако после смерти Шерлока жители острова утратили прежнюю беззаботность. Все как будто бы поверили, что сыщик действительно сорвался с утеса в бурю. Но я не могла избавиться от какого-то странного чувства, вспоминая про рану на груди. Что-то здесь не так. И Уилл того же мнения, хотя мы и не говорили об этом. Но еще более странными оказались новости из книжного мира, которые я узнала в воскресенье днем. Налюбовавшись серебряными туфельками Дороти в «Волшебнике страны Оз», мы с Вертером сидели в «Чернильнице», когда в приоткрытое окно с жужжанием влетел целый рой фей. Малютки были не длиннее моего большого пальца, голубая кожа плотно обтягивала их худенькие личики, а крылья походили на стрекозиные.
Феи подлетели к барной стойке и тоненькими голосками хором заказали кубок нектара. Облако из голубеньких тельц мигом приняло форму руки, которая обхватила наполненную золотой жидкостью чашу. Феи опустили ее на соседний столик и, по очереди нагибаясь к напитку, с громким хлюпаньем начали пить.
Вертера передернуло.
– Гадость! – воскликнул он. – Феи совершенно невоспитанные.
Он потянулся и воткнул соломинку в бутылочку колы – своего нового любимого напитка, не обладающего, в отличие от чернильного коктейля, неприятными побочными эффектами. Вертер скреб внушительным пером по бумаге ручной выделки. Он любил писать письма другим литературным персонажам. Сейчас он намеревался в цветистых выражениях поведать своему доброму другу Вильгельму, как глубокая вселенская скорбь недавно заставила его напиться. Под пером Вертера это обрело очертания почти героического поступка.
Перегнувшись через стол, я прочитала в его витиеватых записях что-то про «трепещущую душу» и «сердечные печали». Надо признать, слогом он владел. Тут-то его творчеству и помешало хлюпанье фей за соседним столиком. Перо на секунду зависло в воздухе над недописанным письмом, затем Вертер отложил его и вздохнул.
– Надоедалы, – пробормотал он. – Всюду суют свои острые носики и шныряют без дела по книгам, в которых им не место.
– Мы ведь делаем то же самое, – осторожно напомнила я ему.
Феи по соседству принялись соревноваться, кто лучше прыгнет бомбочкой в нектар.
Вертер помассировал переносицу.
– Несомненно, – сказал он. – Но мы, в отличие от них, знаем, как себя вести.
Он свернул письмо трубочкой, потому что до нас долетали брызги нектара.
Я смахнула со щеки сверкающую каплю, но палец словно погрузился в моментальный клей и тут же накрепко прилип к подбородку.
– Может быть, – ответила я и незаметно попыталась отлепить его.
– Феи очень любопытные, – продолжал ворчать Вертер.
Мой палец оставался там, где был.
Феи уже опустошили кубок и с полными животами развалились на поверхности столика. Некоторые громко рыгали.
– Вы говорите, они шныряют повсюду? – задумалась я.
– Просто чума, – кивнул Вертер. – Ни один уважающий себя обитатель книжного мира не станет иметь с ними дела.
– Я стану. – И я решительно поднялась с места. – Извините, к вам можно ненадолго подсесть? – спросила я уодной из фей.
Та удивленно распахнула светящиеся зеленые глазки и что-то неразборчиво пропищала.
– Простите, что? – спросила я.
Свободной рукой я придвинула к себе стул.
Фея встала на ноги, а остальные проснулись и с жужжанием поднялись в воздух.
– Почему вы… – повторила фея свои неразборчивые слова.
Ее подружки хором прошипели:
– Почему вы держитесь за подбородок?
– Палец приклеился намертво.
Я снова дернула палец. Безуспешно.
– Ох, – вздохнули феи.
– Мне… э-э-э… хотелось узнать, вы… э-э-э… – пролепетала я, но потеряла ход мысли, потому что одна из фей подлетела прямо к моему лицу.
В следующий миг я почувствовала, что мне в палец впились острые, как иголки, зубы.
– Ой!
Я так резко стряхнула фею, что та с размаху шлепнулась на столешницу.
– Простите, – пробормотала малышка, обхватив голову. – Просто я хотела помочь.
Я нахмурилась:
– Откусив мне палец?
– Мне бы только нектару, – пропищала другая фея и приземлилась мне на запястье.
Наклонившись, она вгрызлась в клейкую каплю, щекоча крылышками мои щеки.
Остальные феи с недовольством наблюдали за ней.
– В общем, я хочу узнать: вы в последнее время, случайно, не замечали чего-нибудь необычного, когда летали по книжному миру? – быстро спросила я.
– М-м-м-п-ф… – зачавкала фея у меня на запястье.
Остальные феи роем заметались надо мной. На меня уставилось множество светящихся зеленых глаз.
– Да, – ответили феи хором. – Происходит что-то дурное. Страшное. Кто-то вышел на охоту. Кто-то крадет их. Кто-то злой.
Я вспомнила о Белом Кролике из «Алисы в Стране чудес», потерявшем и жилет, и часы, и возможность говорить.
– Вы хотите сказать, что пропадают идеи?
Феи усердно закивали и подлетели ко мне ближе. Жужжание их крыльев усилилось до гула, мое лицо обдавали воздушные струи.
– Спящая красавица проснулась от столетнего сна и не желает ждать принца, – прошептали они. – У Дориана Грея пропал портрет. Лесной царь исчез. С каждым днем только хуже. Все больше идей исчезает. И это не простые идеи.
Фея наконец догрызлась до моего пальца.
– Спасибо! – Я взмахнула рукой. – Но что значит «не простые»?
– Изначальные, – шепнули феи чуть тише.
Их слова прошелестели у меня в ушах.
– Первые идеи авторов, идеи, без которых распадаются сюжеты. Кто-то тайком проникает в книжный мир и крадет их.
Феи уже улетели, а мы с Вертером задержались в уголке «Чернильницы», чтобы обсудить услышанное. Что вор хочет сделать с этими идеями? Как он действовал? Можно ли его остановить? Кто он? Но мы не смогли найти удовлетворительного ответа ни на один вопрос и раз за разом возвращались к своим догадкам. А потом сдались. Вертер вернулся в свою книжку, чтобы еще раз покончить жизнь самоубийством, а я – во внешний мир, где стояла такая погода, что я скоро обо всем забыла.
Сегодня остров купался в сияющих солнечных лучах, температура стала почти летней. Я расстелила покрывало в парке Ленноксов и улеглась. Долго смотрела в небо над головой, удивляясь, какое оно высокое и яркое. Впитывала каждый лучик света, грела под солнцем ноги и плечи, как вдруг услышала шаги. Я было решила, что это овечка бродит в поисках травки посвежее и посочнее, но увидела над собою темный вихор. А следом лицо Уилла. Под глазами у него залегли глубокие тени.
– Привет, – сказал он неуверенно.
Я села:
– Привет!
– Хочу спуститься к пляжу и еще раз осмотреть то место, куда вынесло труп. Вдруг найду какой-нибудь след или зацепку?.. – Уилл протянул мне руку: – Пойдешь со мной?
Вот он, первый усик, робко высунувшийся из домика улиточного домика. Так я и знала! Я робко улыбнулась и встала. Уилл задержал мою руку в своей чуть дольше, чем нужно, и внезапно Штормсей показался мне гораздо красивее. Лето солнечными лучами нарисовало причудливый узор на рукавах моей рубашки и раскрасило ярче цветы на болоте. Только Уилл по-прежнему выглядел мрачным, словно над ним нависла персональная грозовая туча.
По тропинке мы направились к пляжу.
– Ты уже осмотрел утесы? Если Холмс вправду упал оттуда в море, может быть, есть и другие… – начала я.
– Осмотрел, – ответил Уилл.
Он остановил взгляд на обломках подводных лодок вдали.
Море тихо катило волны в нашу сторону, заливая гальку и ракушки. Мы шагали вдоль пляжа, приближаясь к месту трагедии. Вдруг Уилл резко втянул воздух.
– Все в порядке? – спросила я.
Уилл молча указал на что-то темное между кусками металла. Похоже на тело! У меня перехватило дыхание. Было тепло, но я внезапно похолодела, и в ногах, словно ставших чужими, появилось странное ощущение. Ноги сами собой понесли меня к обломкам, как будто меня потянула невидимая веревка. Потянула к чему-то ужасному, не давая остановиться. Как во сне, когда хочешь убежать, но не можешь.
Чем ближе мы подходили, тем более знакомым казалось мне тело в воде. Туника с цветочным узором и совершенно мокрые, потемневшие от воды темно-рыжие локоны.
Внутри у меня все оборвалось. В голове стало очень тихо. Я бросилась к воде.
– Алекса! – хотела крикнуть я, но с губ сорвался только тихий хрип.
Споткнувшись о какой-то обломок, я головой вперед упала в море. А вынырнув, увидела прямо перед собой удивленное лицо Алексы.
Она не умерла. Конечно же нет. Меня так и захлестнуло чувство облегчения, но тут я заметила, что мама не одна. Кто-то крепко обнимал ее двумя руками за талию, она прижималась к человеку с покрытым шрамами молодым лицом. Это был Дезмонд.
Разинув рот, я переводила взгляд с Алексы на Дезмонда. Оба насквозь промокли, одежда прилипла к телу, щеки раскраснелись. Как видно, купались на мелководье и… обнимались?
– Здравствуй, Эми, – пробормотала Алекса и постаралась побыстрее застегнуть пуговицы на блузке.
Я издала булькающий звук.
Дезмонд с улыбкой высвободил из волос Алексы ракушку. При взгляде на нее глаза у юноши так и светились. Сколько ему лет? Двадцать? Девятнадцать? Восемнадцать? Я хватала ртом воздух.
– Эми, я могу все объяснить, – улыбнулась Алекса.
Она все еще прижималась к груди этого… мальчишки!
Ноги наконец начали слушаться меня. Развернувшись, я помчалась прочь. Брызги разлетались вокруг, попадали в глаза; на берегу я споткнулась, поскользнулась на ракушке и упала на четвереньки. Сразу же снова вскочила и рванула дальше. Нужно бежать отсюда! Бежать как можно скорее!
Алекса кричала что-то мне вслед. До меня донесся и голос Уилла. А потом Дезмонда. Но я не разобрала ни слова. В ушах шумела кровь, перекрывая остальные звуки. Вдруг я почувствовала руку на плече и испугалась. Меня догнал Уилл.
– Думаю, ты все неправильно поняла. – Он задыхался.
– Правда? – прошипела я. Не такое уж событие, чтоб его неправильно истолковать. – Я умею сложить один плюс один. Алекса полностью излечила свое разбитое сердце. Рада за нее!
Скинув руку Уилла, я полезла на песчаный холм.
Уилл отстал.
Я побежала наугад по болоту – я хотела остаться одна, забиться в свою раковину.
Долго металась я по дикой здешней равнине. В джинсы впились колючки, на кроссовки налипла грязь. Мысли в голове скрутились в один полыхающий узел, я вспомнила множество историй о героях и о тех, кто героем никак не являлся. Это были истории о любви. Интересные истории. Веселые. Грустные. Они цеплялись ко мне как репей и учили, как жить правильно, а как нет.
Алекса всегда была для меня героиней. Моим примером, заботливой матерью, лучшей подругой, которой можно рассказать все. Но теперь на этом сияющем образе появилось темное пятно. Сегодня я увидела Алексу, крутившую роман с юношей чуть старше меня. Алексу, за несколько дней напрочь забывшую о своей большой любви – о Доминике. Алексу, которой я раньше не знала.
У меня закололо в боку, но я не останавливалась. Со лба катился пот. Я уже давно задыхалась, но продолжала бежать. Сперва меня гнал гнев. А теперь – стыд. Впрочем, нет, я не стыдилась за Алексу и даже не злилась на нее. Но грудь сдавило разочарование. Осознание того, что Алекса отдаляется от меня, что я ее больше не понимаю, причиняло мне сильную боль. Потребовалось всего несколько дней на Штормсее, и между нами возникла стена.
Я вернулась в дом Ленноксов прямо к ужину. Так и рухнула, вся запачканная, за стол, где уже сидели леди Мэйред и Алекса. Последняя в сухом платье и с большим искусственным цветком в волосах. Заметив, как я выгляжу, бабушка удивленно подняла брови.
– Поскользнулась, – объяснила я, пожав плечами.
Алекса тут же стала обсуждать букет в центре стола, и говорила она до тех пор, пока вошедший с серебряным блюдом мистер Стивенс, преодолевая отвращение, не предложил нам жаркое из тофу, тушенного с луком и картошкой в духовке. К нему подавались картофельное пюре и зеленые бобы. Пахло аппетитно. Я молча запихнула в себя столько еды, сколько смогла, поднялась на свой этаж, приняла душ и легла в кровать. Вскоре скрипнула дверь, и Алекса присела рядом со мной, но я притворилась спящей.
На следующее утро Глен вошел в класс со строгим выражением лица:
– Должен вам напомнить, что до тех пор, пока вы не закончите обучение, посещать книжный мир можно только на занятиях. Это самое главное правило. Разве происшествие с Холмсом вас ничему не научило?
Теперь учитель смотрел не по-дружески, он так и сверлил нас взглядом.
Я закусила губу. Неужели мы с Вертером что-то запутали? Я вспомнила последнее путешествие. Посетили «Волшебника страны Оз», а до того «Двадцать тысяч лье под водой». Но мы просто вели наблюдение, осторожно, ни во что не вмешиваясь. Может быть, совершили какую-то глупую ошибку?
Глен поджал губы. По-видимому, нарушение правил являлось для него личным оскорблением.
С одной стороны, я чувствовала вину, потому что знала о запрете, но не придавала ему значения. С другой стороны, не могу же я лазить в книжный мир всего на полчаса в день, да еще и под присмотром Глена! Искушение слишком велико.
– Что… э-э-э… случилось что-то плохое? – спросила я.
– Еще нет, – резко ответил учитель. – Но сегодня ночью Дезмонд видел кого-то из вас у Porta Litterae, и это очень тревожно. Опрометчивое поведение может привести к непредвиденным последствиям, даже худшим, чем смерть персонажа.
Я не ослышалась?
– Э-э… кто-то ходил в каменное кольцо? – промямлила я. Выходит, Глен имел в виду вовсе не короткие вылазки из кровати с балдахином?
Он раздраженно кивнул:
– Куда же еще? Некто в плаще с капюшоном прокрался на холм. Дезмонд как раз возвращался с… ночной прогулки и увидел, как светилась книга, из которой только что выпрыгнул книжный странник. Когда Дезомонд добрался до ворот, он или она уже исчезли. Итак, кто из вас сделал это?
У меня перехватило дыхание – скорее оттого, что я поняла, кого именно Дезмонд посещал на своей ночной прогулке.
Глен ждал ответа. Он встретился взглядом со мной, перевел его на Уилла и дальше на Бетси, вызвав ее возмущенное фырканье.
– Прыгать тайком – это ужас как безответственно, – сказала она. – После стольких лет тренировок я бы, конечно, справилась, но я бы никогда не рискнула вызвать хаос в книжном мире, прыгнув как придется. Думаю, вы и сами это знаете.
Глен усмехнулся.
Бетси расценила это как одобрение и продолжила:
– Ведь и так ясно, кого видел Дезмонд. Раз Уилл сейчас больше не прыгает, остается только один человек, вдобавок неопытный и наивный, который ночью может прокрасться в любое литературное произведение…
Я обернулась. А Бетси добавила:
– Тот, кому не важен Штормсей и наши семейные традиции. Тот, в чьих венах не течет кровь настоящих книжных странников – Макалистеров.
– Что ты хочешь сказать? Я никогда бы не пошла прыгать ночью в каменное кольцо, – воскликнула я, мысленно продолжив: «Я ведь и без того могу попасть в книжный мир».
– Вы уверены, что этот кто-то использовал ворота? – Уилл подключился к разговору.
– Мы уверены, – сказал Глен.
– Может, есть еще книжные странники, о которых мы не знаем. Какие-нибудь дальние родственники или кто-нибудь еще, – рассуждала я вслух. – Может, это тот самый вор.
– Какой еще вор? – спросил Глен.
Я рассказала о странных событиях, о которых мне поведали феи: они считают, что кто-то присваивает себе изначальные идеи. Чтобы Глен не разозлился на мои самовольные вылазки, я для верности упомянула, что феи недавно побывали в «Книге джунглей». Когда я закончила рассказ, Глен, Бетси и даже Уилл скорее развеселились, чем встревожились.
– А ты знаешь, что феям нельзя доверять? Они, наверное, просто выдумали все, чтобы обвести тебя вокруг пальца, – заявил Уилл.
– Но мы… то есть они… видели это собственными глазами! Белый Кролик из «Алисы в Стране чудес» больше не разговаривает и…
– Ну да, уж в «Алисе»-то все ненормальные, да и с юмором у них плоховато, – перебила меня Бетси, натянуто улыбаясь.
– Да, ты не больно-то занята «Книгой джунглей», а ведь она и есть твое задание, – констатировал Глен. – Это не дело. Думаешь, тебе не нужны тренировки?
Я потупила взгляд:
– Да нет, нужны. Но и сам книжный мир, и рассказы других персонажей – это так увлекательно!
– Думаю, мы все это понимаем. Но ты отныне будешь держаться в стороне от пустой болтовни и сосредоточишься на персонажах своей книги, поняла? – Глен стал более дружелюбным.
– Хорошо, – согласилась я. – Но вдруг и в самом деле есть другие книжные странники, о которых мы не знаем?
Глен покачал головой:
– Кто же? К тому же наш остров крошечный. Появись здесь кто-нибудь новый, мы бы заметили, ведь правда?
Через час, сопроводив нас подробными указаниями для прыжков, он послал нас к воротам. Едва выйдя из класса, я в проходе чуть не налетела на Дезмонда, внезапно вынырнувшего из-за угла со стопкой тяжелых книг. Он успел остановиться, но высоченная башня книг в его руках опасно зашаталась, и ему пришлось сделать несколько танцующих шагов, чтобы восстановить равновесие.
– Эми, – выдавил он из себя. – Э-э… мы можем поговорить?
Я окинула парня взглядом. Он выглядел взволнованным. Вообще-то он милый. Но при таких обстоятельствах…
– Не знаю только о чем, – сказала я, вздернув подбородок.
– Видишь, он тоже думает, что это сделала Эми, – прошептала Бетси Уиллу.
Они шли сзади меня.
Дезмонд остался стоять в коридоре, придерживая плечом стопку книг и бросая на Уилла беспомощные взгляды, а я направилась к выходу. Только я задумалась, действительно ли Бетси никогда не прыгала тайком, раз она так уверена, что на порядок нас превосходит, как Уилл вдруг втолкнул меня в проем между двумя полками.
– Не жди меня, – крикнул он Бетси и потянул меня дальше в темные недра библиотеки.
Там Уилл остановился в уголке, рядом с полками, заполненными пергаментными свитками, и глобусом с каким-то необычным рисунком.
– Ладно, Эми. Знаю, звучит странно, но Дезмонд старше, чем выглядит. Ясно? – прошептал он и вдруг придвинулся ко мне так близко, что я почувствовала запах мыла.
Уилл говорил очень быстро, как будто от скорости зависела убедительность его речи.
– Он не человек, а литературный персонаж. Как Глен и Клайд. Все трое уже триста лет живут здесь, в библиотеке, наши предки спасли их тогда из горящей рукописи.
– Они книжные персонажи? – пролепетала я. – А выглядят такими… настоящими, да и вообще…
Уилл вытащил один из свитков и осторожно развернул:
– Откуда, ты думаешь, у них шрамы?
Я вспомнила, с какой грустью Глен недавно рассказывал о сожженном манускрипте. Так это его родной дом! Неудивительно, что ему тяжело говорить на эту тему.
– Они могут вернуться? – взволнованно прошептала я.
Уилл провел рукой по буквам на развернутом свитке:
– Нет. Их сюжет разрушен, и потому они навсегда заключены во внешнем мире.
– Ох! – только и сказала я и тоже потрогала потрепанный пергамент.
Удивительно, как много может значить обычный пергаментный лист, испещренный буквами.
– Я не знала, что книжные персонажи могут долго прожить здесь, среди нас.
– Да они, как правило, и не желают этого, – улыбнулся Уилл. – Хотя могли бы поселиться в нашем мире. Однако за пределами своих книг они никогда не чувствуют себя дома, потому что были и остаются иными. Это видно не сразу. Например, они сильнее нас и вообще не спят. Раз в сто лет вздремнут год-другой – и снова в порядке. Да, еще они не стареют.
Уилл посмотрел мне в глаза. Он задел мою ладонь, и у меня по спине побежали мурашки. Очень приятные. Я смущенно опустила глаза.
– Дезмонд только выглядит молодо. – Уилл дотронулся до моей руки. – Если твоей маме хочется быть с ним, то, собственно…
Я отшатнулась от Уилла:
– Это не оправдание! Она за моей спиной вешалась этому типу на шею, ясно? Мы вообще сюда приехали, потому что у нее беда. Только что ушел Доминик, и она казалась такой несчастной! А тут сразу все забыла. Я вообще не понимаю, что с ней.
К глазам подступили слезы, я ничего не могла с собой поделать, поэтому заставила себя смотреть в потолок.
– Вы поэтому вернулись на Штормсей? – удивился Уилл.
Я кивнула.
– Конечно, Алекса так страдала из-за Доминика, а я… – У меня во рту пересохло. – Мне надо было сменить обстановку.
– Ну, с нашими-то способностями это нетрудно, – усмехнулся Уилл.
Он скатал древний пергамент, положил на место и глубоко вздохнул:
– Пойми меня правильно. Я думаю, что посещение книжного мира очень помогает отвлечься, если тебе грустно… – Казалось, Уилл говорит давно заготовленные слова. – Но сделай одолжение, будь осторожна. Мы быстро забываем о том, сколько бед можно натворить, если повести себя неосмотрительно, и сейчас я это испытал на собственной шкуре.
– Ага, – протянула я. – Я очень осторожна.
– Я тоже так думал о Холмсе. Но Шерлок все равно погиб.
– Не бойся, я не приведу с собой никого из персонажей, – успокоила я Уилла. – Мне довольно и визитов в их книги. – Я не могла сдержать улыбку. – Честно сказать, я уже побывала и в других произведениях, помимо «Книги джунглей» и «Оливера Твиста». В жизни не испытывала ничего подобного.
Но Уилл не улыбнулся в ответ.
– А если ты что-нибудь запутаешь? – спросил он. – А если Белый Кролик из-за тебя потерял дар речи?
– Ты все же поверил, что в книжном мире случилась какая-то беда и там крадут идеи? – Я пристально посмотрела на Уилла.
– Нет, не поверил. – Он вздохнул. – Но я боюсь, ты несерьезно относишься к своему дару.
– Чушь! – засмеялась я. – Я просто хочу немного осмотреться. Я хорошо знаю, что делаю.
– По ночам залезаешь в книги.
Уилл подозревает меня! Я скрестила руки на груди:
– А хоть бы и так? Ты совершил ошибку и признал ее, но это не дает тебе права осуждать меня. Ты вдруг решил: это неправильно. И что же? Отныне всем следует остановиться и не прыгать в литературные истории. – Я буквально сверкала глазами. – Ты этого добиваешься? По-твоему, нам с Бетси тоже надо отказаться от своего призвания – быть книжными странниками.
Уилл пожал плечами:
– Зато мы не будем рисковать ничьей жизнью.
– Ясно, – усмехнулась я. – Но из-за твоего чувства вины я не отступлюсь от книжного мира. Он великолепен, и по доброй воле от него нельзя отказаться. Ни за что!
Уилл резко вскинул голову:
– Понял, понял! Вот дождешься, что из-за тебя случайно разрушится какой-нибудь роман. Предупреждаю тебя первый и последний раз.
– Обещаешь? – усмехнулась я.
Уилл развернулся и ушел, даже не удостоив меня ответом.
Серебряный клинок кинжала был холоден и остр.
И казалось, рассекал даже лунный луч, игравший на нем.
Рыцарь обхватил отделанную драгоценными камнями рукоять.
В руку она легла так, словно кинжал выковали специально для него.
Он словно был продолжением его руки, когда-то утраченным и ныне вновь обретенным.
«Благодарю вас», – промолвил он.
Он все не мог отвести взгляд от оружия.
Принцесса спрятала кинжал в обитую бархатом шкатулку и поставила ее обратно на изящный столик.
«Убей его», – прошептала она.
Назад: 6 Великий пожар
Дальше: 8 Перемена погоды
