Джеймс Хэдли Чейз
Вечер вне дома

Часть первая

Глава 1

Кен Холанд почувствовал сильное огорчение при виде поезда, увозившего Энн. Она ответила взмахом руки на его прощальное приветствие. Когда поезд исчез за поворотом, Кен медленно направился к выходу. Это его мать предложила взять Энн с собой в Лондон, и упускать такую возможность было бы непростительно. Первым побуждением Энн было отказаться: она не хотела оставлять Кена и дом. Ее ужасало то обстоятельство, что она будет в Лондоне гулять и бездельничать, а ее бедный муж останется один и будет тянуть лямку в своем ненавистном банке, будет как всегда вовремя возвращаться домой, возиться в саду до времени телепередач и обедать консервами.

Холанд уверял жену в обратном: он успокаивал, что ничего страшного не произойдет, если служанка разок и не приготовит обед и он пообедает в ресторане; обещал, что время после работы скоротает со старыми друзьями и не будет скучать, может, даже напьется с ними.

Энн не совсем этому поверила, но все же дала себя уговорить, так как и сама понимала: другого удобного случая поехать в Лондон не представится.

И теперь, когда жена уехала, Холанд как-то сразу почувствовал себя покинутым и несчастным.

Усевшись в свой старый «Линкольн», Кен нажал на стартер и отправился в банк, мучая себя вопросом: что он будет делать вечером. Вспомнил Поля Вильсона и Бана Вайли, с которыми часто развлекался до своей женитьбы. Будут ли они рады встретиться с ним? Он не видел Вильсона четыре года. Время от времени он встречался с Вайли, но чувствовал, что у них не было ничего общего. Понятно, что ни тот ни другой не станут прыгать от радости при мысли отправиться куда-нибудь в его компании. Потом, какой смысл возобновлять с ними знакомство, чтобы после приезда Энн снова забыть о них.

И свой первый свободный вечер Кен решил провести дома. Он не собирался менять привычки на время, пока жена в отъезде.

Паркер, который работал у соседнего окошка, приветствовал Холанда многозначительной улыбкой.

— Вам нравится снова быть холостяком? — спросил он, открывая ящик рабочего стола. — Чего бы я только не дал, чтобы моя жена уехала хоть на недельку отдохнуть! Вот уже четырнадцать лет, как она сидит у меня на шее не слезая.

Кен попытался отреагировать на тяжеловесную шутку Паркера, но без особого усердия. Паркер в свои 45 лет начал уже полнеть и лысеть. При любом удобном случае он любил вспоминать свое веселое и бурное прошлое.

— Если вы хотите немного переменить обстановку, — продолжал между тем Паркер, открывая окошечко своей кассы, — то я советую вам отправиться в «Сигнал» и там провести вечер. Я с сожалением должен сказать, что никогда в этом заведении не был. Но в нем, говорят, чудненько: хорошая пища, превосходная выпивка и отличные курочки для развлечений. Их, конечно, приходится оплачивать, но с женщиной, за которую платишь, не соскучишься. Все мы, верные мужья, себя губим. Никому не принесет вреда, если время от времени менять женщин.

— Меняйте свою, если хотите, но моя меня вполне устраивает.

Тем не менее в это утро Холанд ощущал странное возбуждение, совсем для него непривычное и необъяснимое. С тех пор как он женился, он чувствовал живейшее удовольствие и настоящее удовлетворение, когда видел жену, возвращаясь домой. А теперь при мысли вернуться в пустой дом ему делалось не по себе. А если он не пойдет домой после того, как кончит работу, то куда же ему направиться? Он, безусловно, мог напроситься в гости к кому-нибудь из сослуживцев, но он почти никогда не ходил к ним один, а предпочитал показываться на людях только вдвоем с Энн, и, если говорить откровенно, ему хотелось в этот вечер совершенно переменить обстановку. Может, вправду, пойти в «Сигнал». Кен Холанд часто проходил мимо этой ночной коробки, расположенной на Майн-стрит, сверкающей хромом и неоновой рекламой, с цветными фотографиями полуобнаженных женщин. Это было место не для развлечения банковского служащего, респектабельного и женатого.

Когда Кен в перерыв запирал ящик своего стола, он твердо решил про себя и не думать о «Сигнале». Никаких историй! Он ведь любит Энн больше всего на свете. Он вернется к себе домой, уверял он себя, проходя в гардероб для служащих, чтобы забрать там свою шляпу. Когда Холанд вошел, Паркер мыл руки.

— Ну, вот и вы, — сказал он, беря полотенце, чтобы вытереть руки. — Итак, вы решили относительно вечера? Кино, любовь и песни или только любовь?

— Я останусь дома. Мне нужно постричь лужайку.

Паркер скорчил гримасу:

— Вот как! Вы, значит, погрязли больше, чем я! Постричь лужайку… когда отсутствует жена! Я лично знал бы, что мне делать. Серьезно, Холанд, кроме обязательств перед женами, у мужчин есть свои собственные обязательства. И вы их не исполните, если упустите момент. Может, у вас это последняя возможность, так и не изведав вкуса измены. Сомневаться не советую. Жена ваша ничего не узнает. А то, что не видит глаз, не ранит сердце.

— О, все и так идет отлично! — заверил Кен. — Что в вас поражает, так это то, что вы до сих пор сохраняете мальчишеские замашки.

— И очень доволен этим, — заявил Паркер. — Когда я не найду ничего лучшего для своего развлечения, чем заниматься лужайкой, значит, я буду готов откинуть свои кости.

Кен ушел, не дослушав сослуживца, и направился к лестнице. Разговоры Паркера уже начинали надоедать ему. С озабоченным видом Холанд шел к ресторану, в котором завтракал каждый день. Он не мог удержаться от мысли, что, возможно, Паркер прав. Может, он в самом деле погряз в косности после своей женитьбы? Когда он будет старым и немощным… «Да! У меня больше никогда не появится возможность доставить себе удовольствие. Вне всякого сомнения, пройдут годы, прежде чем Энн снова будет отсутствовать… Но хочу ли я в самом деле поразвлечься?»

Высокая стройная блондинка в белом платье шла перед ним. Взгляд Холанда приковался к легкому движению ее бедер, и он почувствовал, как в нем поднялось желание. Он быстро отвел глаза. Никогда он так не смотрел на женщин с тех пор, как женился на Энн. «Что со мной делается? — подумал Кен. — Я становлюсь, как Паркер». Он снова начал смотреть на блондинку, не сомневаясь, что одна ночь с ней была бы волшебной. «Люди не страдают от того, чего не знают», — вспомнилось наставление Паркера. Это была правда. Энн никогда не узнает. В сущности, какой женатый мужчина иногда не позволит себе небольшое развлечение? Почему он должен быть исключением?! Решение было принято: он пойдет сегодня вечером выпить стакан вина в «Сигнал». И, может быть, какая-нибудь блондинка, как и та, которая только что шла перед ним, уделит ему немного времени без особого затруднения.

Нечего раздумывать! Вдруг подобное развлечение станет его лебединой песней!

* * *

День для Кена Холанда, казалось, никогда не кончится. Первый раз в жизни работа была для него неприятна. И он ловил себя на том, что все время посматривает на висячие часы. Теплый воздух, проникающий сквозь окно, шум от проезжающих машин и красные лица клиентов — все раздражало его.

— Идеальный вечер, чтобы подстригать газон! — подколол Паркер с иронической усмешкой, когда наконец служащий стал закрывать двери банка. — Попотеете на лужайке не зря.

Холанд ничего не ответил, а стал проверять свою кассу.

— У вас нет инициативы, — дразнил Паркер. — Можно без труда найти человека, который займется вашей лужайкой в то время, как вы будете развлекаться.

— Не настаивайте больше, я прошу вас, — сухим тоном заметил Кен. — Вы даже не оригинальны.

Паркер задумчиво посмотрел на него, вздохнул и покачал головой.

— Упустить подобный случай! Если бы я был на вашем месте!..

Они молча работали до тех пор, пока не проверили всю наличность. Перед уходом Паркер спросил:

— Если вы на машине, подбросите меня до дома?

Паркер жил недалеко от Холанда. Хотя Кену совершенно не улыбалась перспектива везти его, он не мог отказать своему сослуживцу.

— Согласен! — сказал он, убирая свои книги и запирая кассу. — Только не копайтесь, а то мне надоело здесь болтаться.

В машине Паркер стал просматривать газеты и обсуждать последние новости. Кен слушал его, что называется, вполуха. По дороге к дому его обычная осторожность снова взяла верх над желаниями. Какое идиотство не ночевать дома! Один неверный шаг — и он рисковал скомпрометировать счастье всей своей супружеской жизни. Да еще к тому же разрушить свою карьеру.

— Не трудитесь довозить меня до самого дома, — неожиданно произнес Паркер. — Я хочу немного размять ноги. Вы высадите меня у своего дома, а остальной путь я проделаю пешком.

— Мне совсем нетрудно доставить вас до вашего дома.

— А мне желательно пройтись. И потом, не можете ли вы предложить мне стопочку виски? Дома у меня его нет.

Кену хотелось сказать, что у него тоже нет, но он посчитал за лучшее промолчать.

Движение машин становилось все оживленнее. Пришлось сбавить скорость. Подъехав к красивому коттеджу, похожему на все остальные на этой улице, Холанд предложил сослуживцу зайти в дом.

— Ну вот! Ваша лужайка действительно нуждается в уходе, — сказал Паркер, выходя из машины. — Какая забавная работа.

— Здесь работы немного, — возразил Паркеру Кен, идя по дорожке к дому. Он открыл дверь, и они вошли в маленький вестибюль. Воздух за день настоялся и был затхлым и нежилым. Кен побежал в гостиную и широко раскрыл все окна.

— Наша уборщица приходит только по утрам, — извинился Кен, снимая пиджак и падая в кресло.

Ему уже не хватало присутствия Энн, шума ее шагов. Холанд приготовил два стакана виски, потом мужчины закурили сигареты и принялись за выпивку.

— Мне надо поторапливаться, — проговорил Паркер, — моя жена удивится, почему это я так запаздываю. Я не могу сделать ни единого движения, чтобы она не начала задавать мне вопросы.

— Значит, вы попали в переплет, — с улыбкой сказал Кен.

— Но безобидный. А вот тот, которого не видит глаз… У меня есть маленькая подружка, о существовании которой я остерегаюсь говорить. Это не так легко, но все же я умудряюсь к ней ходить раз в месяц, когда моя жена отправляется навещать свою мать.

Кен изумленно посмотрел на сослуживца.

— Каким образом?

Паркер снисходительно оглядел Холанда с ног до головы.

— Хотите знать, как я это делаю? Старый Хеменгуэй познакомил меня с девочкой. По договоренности мы встречаемся в условленном месте. Развлекаясь с ней, я ничем не рискую: девушка сама заботится о том, чтобы наши встречи оставались тайной. — Гость вынул бумажник и, достав одну из визитных карточек, что-то нацарапал на ней.

— Вот номер ее телефона. Ее зовут Фей Карсон. Вам следует лишь позвонить, сказав, что вы хотите с ней повидаться, и она назначит вам свидание. Она берет дорого, но стоит того.

— Мне это не нужно, — решительно заявил Кен.

— Кто знает? — настаивал Паркер. Он докончил свой стакан и поднялся с кресла. — Я обещал красотке рекомендовать ее моим знакомым, а я всегда держу данное слово.

Кен сбросил карточку на пол.

— Сохраните ее, — упорствовал Паркер. — Никогда ничего нельзя заранее предугадать. Малышка потрясающая! Иначе я не стал бы ее вам рекомендовать. Правда, девушка замечательная во всех отношениях.

— Я в этом не сомневаюсь, — резко сказал Кен. — Но меня она не интересует.

— Тем хуже для вас. До завтра. Спасибо за виски.

— Я предпочел бы, чтобы вы забрали это, — попросил Кен, указывая на карточку, лежащую у камина на полу. — Не хочу, чтобы она оставалась там. Приберегите ее для другого случая.

— Ну что вы! Я буду обижен… До свидания. Не надо меня провожать, я знаю дорогу. — И Паркер прошел через вестибюль, открыл дверь и исчез за ней.

Кен поднял карточку и невольно прочел номер телефона: «Риверсайд 33344». Он подумал немного, потом разорвал карточку пополам и бросил в корзинку. Забрал с кресла пиджак и, пройдя по коридору, вошел в спальню. Просторная и светлая комната показалась больнично чистой и неуютной. Холанд бросил пиджак на постель и начал раздеваться, не зная, чем себя занять до сна. Времени оставалось предостаточно. Но было бы неразумно прямо сейчас впрячься в садовые работы, так как лужайку заливало еще довольно жаркое солнце, хоть день и клонился к вечеру. Кен отправился в ванную освежиться.

Он почувствовал себя лучше, когда принял душ и надел свою домашнюю с отложным воротничком рубашку и старые брюки. Вернувшись в гостиную, Холанд по-прежнему не находил себе места. Одиночество становилось все ощутимее, а до того времени, когда можно было лечь в постель, было еще очень далеко. С отрешенным видом подошел к столу, налил в бокал до краев виски, включил радио и стал смотреть на стенку напротив себя.

Итак, Паркер обзавелся подружкой. Новость сногсшибательная. Для Кена он был всегда простофилей. Услышав передачу о конференции по атомным бомбам, Кен выключил радио, подошел к окну и выглянул наружу. У него не было ни малейшего желания заниматься газоном, лень даже спуститься в сад, не то что прополоть клумбу с розами, в чем они сильно нуждались. Он вышел из дома, постоял на дорожке. Воздух был тяжелым и жарким. Подумалось, что, вероятно, будет гроза и дождь немного освежит атмосферу, а садом можно будет заняться и завтра.

Приняв такое решение, Кен почувствовал себя спокойно. Вернулся в гостиную, докончил свое виски, налил новую порцию и отправился на кухню с бокалом в руке, чтобы обследовать содержимое холодильника.

Энн оставила ему холодного жареного цыпленка, но его еще надо было нарезать. Ветчина, напротив, лежала в тарелке нарезанной, но ему не хотелось ее есть. Кен закрыл холодильник и пошел проверить специальный ящик с консервами, который жена купила для него. Он открыл банку с семгой, намазал на хлеб масло и сел за стол в кухне. Ему не то что хотелось есть, но во время еды быстрее проходило время.

В шесть часов двадцать минут он закончил трапезу и положил грязную посуду в мойку. Выйдя на площадку перед домом, чтобы покурить, с надеждой поглядывал на спокойную пустую улицу. Ему хотелось, чтобы появился хоть кто-нибудь. В первый раз Холанд оказался один дома с того времени, как они поженились с Энн. Мучимый тоской и какими-то бродившими в нем неясными ощущениями, он вернулся в гостиную и включил телевизор. На экране появилась блондинка. Она напомнила ему ту высокую и стройную, которую он видел на улице утром, когда ходил завтракать. И снова почувствовал, как его охватывает дрожь желания. Он выключил телевизор и стал расхаживать по комнате взад и вперед. Банальная фраза Паркера неотступно лезла ему в голову: «То, что не видит глаз, не может заставить страдать сердце». Кен еще раз с нетерпением посмотрел на часы. Через час будет уже совсем темно. Затем вернулся к бутылке. Там оставалось всего лишь на донышке, и он допил виски. Проглоченная жидкость оказала свое действие и заметно улучшила настроение Кена. Он посмотрел в зеркало, висевшее на стенке, и увидел изображение высокого красивого мужчины, у которого в глазах горел озорной огонек. Кен улыбнулся сам себе. Затем поднял руку в приветственном жесте.

«Я ухожу, — сказал он сам себе. — Я ведь могу просто пойти прогуляться. Это все же лучше, чем прохлаждаться здесь». Он отошел от зеркала и проследовал в спальню. Там снял рубашку и достал чистую. Надевая ее, он подумал, что, может быть, удобнее позвонить по телефону подружке Паркера, чем рисковать быть замеченным в «Сигнале». Затевать такое было опасно. В гостиную Холанд спустился одетым в вечерний костюм.

«А какой номер телефона?» Кен попытался вспомнить его и обнаружил, что более пьян, чем ему казалось.

«Риверсайд 33344»…

«Все зависит от того, какой у нее голос, — подумал он. — Если у нее неприятный голос, я сразу же повешу трубку. Если же она не ответит, я займусь своей лужайкой».

Он набрал номер, прижал к уху трубку и стал прислушиваться с бьющимся сердцем.

— Ее нет дома, — сказал он через несколько секунд. Мужчина почувствовал облегчение и разочарование одновременно.

Он уже совсем было собрался повесить трубку, как вдруг на другом конце провода раздался щелчок и женский голос произнес в трубку:

— Алло?

— Я говорю с мисс Карсон?

— Да. А кто звонит?

Холанд с улыбкой слушал ее веселый вибрирующий голос.

— Вы меня не знаете. Один из моих друзей… — Он остановился, так как почувствовал, что начинает путаться.

— А, хорошо! — весело сказала она. — Ну, не стесняйтесь. Вы хотите прийти ко мне?

— Вы угадали. Но вы, быть может, заняты?

— Нет-нет! В какое время вы хотите встретиться?

— Я не знаю, где вы живете.

Девушка рассмеялась.

— Лессингтон-авеню, 25. Вы знаете, где это?

— Проехав Гранбург-стрит, так?

— Вот-вот. Я живу наверху. Надо мной находится небо. У вас есть машина?

— Да.

— Не ставьте ее перед дверью. В конце улицы имеется стоянка.

— Я приеду в девять часов.

— Я буду вас ждать. Парадная дверь будет открыта. Вам останется лишь подняться.

— Договорились!

— Итак, в девять часов, до свидания.

Она повесила трубку, и он немедленно сделал то же самое.

Холанд старался представить себе девушку. Блондинка или нет? Стройна ли, хороша ли собой? Ее голос казался очень молодым. Паркер сказал, что она потрясающая. Она, должно быть, очень красива, раз Паркер так отзывался о ней.

«Я ведь могу поехать и просто посмотреть, — решил он. — Если она слишком противна, я не войду к ней».

Он взял бумажник и проверил его содержимое. Руки Кена немного дрожали, и этому обстоятельству он иронически усмехнулся. При выходе из дома взгляд его натолкнулся на фотографию Энн, и добропорядочный муж отвел виновато глаза.

Глава 2

На нужную ему улицу, находившуюся на другом конце города, Холанд попал за двадцать минут.

В большом парке обслуживания, в начале Лессингтон-авеню, было только четыре машины. Сторож — старый человек в белой блузе — вышел из своей сторожки и сделал знак Кену поставить машину позади старого «Бьюика».

Когда Кен выключил мотор и вышел из машины, чтобы подойти к сторожу, тот спросил у него:

— Вы надолго, мистер?

— Я еще не знаю. Это зависит от друзей, с которыми я приехал повидаться, — осторожно сказал Кен. — А на какое время я мог бы ее оставить?

— О! Хоть на целую ночь, если хотите. Остальные машины остаются до утра. Этот квартал стоит того! — сообщил сторож с многозначительной улыбкой, в то время как Кен, немного смущенный, оплачивал стоянку.

Сторож вернулся в свою кабину, а Кен устремился по Лессингтон-авеню.

Ночь уже наступила, и он не рисковал, что его заметят. Кроме того, вдоль тротуаров сплошной полосой росли деревья, которые еще больше скрывали прохожих. Дома оказались чистыми и респектабельными, и на улицах не было видно ни одной живой души. Кен внимательно осмотрел обе стороны улицы, прежде чем подняться по входным ступенькам к дому 25. Он повернул ручку, толкнул дверь и быстро вошел в вестибюль.

Здесь, как на параде, выстроились ящики для писем, и на каждом из них была визитная карточка ее владельца: Мэй Кристи, Гай Ходерн, Глория Голд, Фей Карсон.

«Хорошая компания, — подумал Холанд с недовольным видом. — И куда это занесли меня ноги». Поколебавшись, подниматься ли ему или вернуться к своей машине, он все же подумал, что было бы глупо уйти, даже не посмотрев, как выглядит эта девица. Выпитое виски придавало храбрости, и поздний посетитель направился вверх по лестнице. На третьем этаже тихая приятная музыка лилась за дверью, покрытой красным лаком. На лестничной площадке четвертого этажа Холанду встретился мужчина. В руке он держал шляпу с мягкими полями, которую прижимал к бедру, и изучающе посмотрел на Кена. Несмотря на его плешивость, ему, должно быть, было немногим больше лет, чем Кену. Его слащавая внешность была чем-то отвратительна, как старый пирог с кремом. У него были черные навыкате глаза, белки которых были налиты кровью. Тонкие противные губы, маленький крючковатый нос и оттопыренные уши дополняли внешность этого необыкновенного персонажа.

На нем был засаленный и потерявший форму костюм, жирные пятна покрывали ярко-оранжевый в синих квадратах галстук. В левой руке мужчина держал рыжую болонку, блестящая и длинная шерсть которой говорила о тщательном уходе за ней. Собака была настолько чистой, насколько ее хозяин был грязен. Толстый человек отступил.

— Проходите, мистер, — проговорил он тихим и приятным голосом. — По счастливому случаю, вы идете не ко мне? — Черный взгляд прогулялся по Кену, заставив его съежиться и почувствовать холодок оттого, что его почему-то стараются запомнить до мельчайших деталей.

— Нет, я иду выше, — ответил Кен, поднимаясь сразу через несколько ступенек, чтобы поскорее уйти от назойливого субъекта.

— Нам совершенно необходим лифт, — продолжал толстый человек. — Эта лестница разрушает сердце. Лео тоже ее ненавидит. — Он погладил собаку по голове. — Какое замечательное животное! Вы не находите? — Он протянул вперед пса, чтобы Кен смог получше рассмотреть его. — Я не сомневаюсь: вы любите животных.

Кен обошел болтливого толстяка.

— О да! Это замечательное животное, — с энтузиазмом сказал он.

— У него есть призы, — не унимался толстяк. — И в этом месяце Лео получил золотую медаль.

Пес посмотрел на Кена такими же глазами, как и у хозяина: черными, навыкате и с налитыми кровью белками.

Кен продолжал осиливать лестницу. Пока поднимался, он все время прислушивался, надеясь, что по звуку шагов определит, уйдет толстяк к себе в квартиру или на улицу. Но в подъезде стояла тишина. Кен осторожно подошел к перилам и посмотрел вниз: человек стоял на прежнем месте и наблюдал за ним, задрав вверх голову. Их взгляды встретились — и человек улыбнулся. Улыбкой любопытной, неискренней и понимающей, которая испугала Кена. Болонка тоже глядела на него, но, в отличие от своего хозяина, глядела равнодушно. Кен быстро отступил назад и повернулся к двери, выкрашенной в зеленый цвет. Его сердце сильно билось, а нервы были напряжены до предела.

Встреча с толстым человеком взволновала его. И не будь он уверен, что тот все еще находится на своем посту на лестничной площадке, Кен немедленно ушел бы отсюда. Но он не находил в себе смелости снова встретить этого подозрительного типа. Сожалея о безумии, которое привело его сюда, Холанд тихонько нажал на кнопку звонка. Дверь открылась почти немедленно — и перед мужчиной оказалась очаровательная, очень соблазнительная девушка. Ей было не более 23–24 лет. Волосы, падавшие на плечи, были черными, как вороново крыло. Ее синие глаза, красивый большой рот с красной помадой, приветливое, открытое лицо с улыбкой на губах — все это вернуло Кену его апломб.

На ней было бледно-голубое платье, подчеркивающее всю прелесть фигуры, которая заставила сильнее забиться сердце Кена.

— Добрый вечер, — произнесла девушка. — Проходите, пожалуйста.

Холанд почувствовал, что она быстро осмотрела его и явно осталась довольна, так как одарила его новой улыбкой, еще более ободряющей. Девушка пригласила посетителя в широкую и удобную гостиную. Здесь перед камином стоял большой диван, обтянутый кожей. Три глубоких кресла, телевизор, приемник, большой бар с ликерами и стол, стоявший у окна, завершали всю обстановку комнаты. Вазы с цветами стояли на столе, на радиоприемнике, подоконнике — повсюду. Молодая девушка закрыла дверь и направилась к бару. Она шла уверенной походкой, смотря на гостя через плечо, чтобы видеть его реакцию.

Кен не скрывал удовлетворения, так как находил незнакомку сенсационной и сногсшибательной!

— Будьте свободней, — попросила она. — Я совершенно безвредна и не понимаю, почему вам бояться меня.

— Я вас не боюсь, — с жаром произнес Кен. — Если я и стесняюсь, то только из-за неопытности.

Хозяйка засмеялась.

— Это меня удивляет. Вы достаточно красивый парень, чтобы нуждаться в такой подруге, как я. Что с вами произошло, Коко? Ваша подружка вас прогнала?

Кен покраснел.

— Не совсем так.

Она принесла стаканы к дивану и села рядом.

— Простите, это у меня вырвалось. Обычно я не задаю вопросов. Но вы не похожи на моих обычных клиентов. В большинстве случаев мне попадаются старые мешки или толстые типы. Сегодня вечером мне повезло. — Девушка протянула ему стакан. — За нашу любовь!

Кен нашел питье восхитительным. И вообще, его все здесь, против ожиданий, устраивало. Квартира чистая и уютная. Гостиная элегантнее его салона. Девушка была красива, среди всех служащих банка он не видел подобной. И ничто в ней не напоминало о том образе жизни, который она вела.

— Вы торопитесь уйти? — задавая вопрос, девушка положила ногу на ногу, при этом она старательно поправила юбку на коленях.

— Совсем нет.

— Тем лучше. Я в ужасе от тех мужчин, которые проносятся, как дуновение ветра. Получат любовь — и скорее обратно. Таких мужей их ревнивые жены, видимо, держат на коротком поводу. Вы, я вижу, другой. Не хотите провести у меня всю ночь?

Кен собрался ответить: «Нет». Но мысль о том, что ему придется находиться в пустом доме одному, остановила его.

— Это вас не потревожит? — осторожно спросил он.

— Конечно же, нет, в противном случае я бы вам это не предложила.

— Ну что же, согласен! — Гость немного поерзал на своем сиденье. — Есть еще один деликатный вопрос… это ваш гонорар.

Девушка улыбнулась и похлопала клиента по коленке.

— Не беспокойтесь об этом. Двадцать долларов вам не покажется слишком дорого?

Кен нахмурился, но потом заставил себя кивнуть головой.

— Вот и прекрасно. Тогда от неприятных вопросов избавимся и не будем больше думать об этом.

Покраснев, Кен быстро достал бумажник, отсчитал двадцать долларов и положил их в руку девушки.

— Спасибо, Коко, — сказала она и встала. Затем вышла в соседнюю комнату, чтобы оставить деньги, почти сразу же вернулась и с улыбкой остановилась перед ним.

— Теперь я полностью в вашем распоряжении. Что вы предпочитаете: остаться здесь, пойти развлечься куда-либо или же выбираете соседнюю комнату? — Девушка указала на дверь, ведущую в спальню, где видна была широкая кровать.

Холанд посмотрел на часы.

— Я с удовольствием выйду с вами, но не хочу, чтобы меня видели.

— Не беспокойтесь об этом. Я поведу вас в «Голубую розу». Никогда еще никто из ваших друзей не появлялся в этом клубе. Там развлекаются те, кто не рискует отравиться тамошней выпивкой. Мне нужно переодеться. Не хотите ли вы присутствовать при этом?

Кен казался озадаченным.

— Нет, я лучше останусь здесь.

— Вы очень странный человек. Обычно мне приходится прилагать много усилий, чтобы заставить своих клиентов вести себя спокойно. Я вас до такой степени смущаю?

— Все идет хорошо, — пробормотал Кен, не глядя на девушку.

Она удивленно посмотрела на него, покачала головой и прошла в комнату, дверь которой оставила широко раскрытой.

Кен сидел не шевелясь. Он испытывал угрызения совести. Тот характер, который принимали его отношения с незнакомкой, беспокоил его. Это была не просто шлюха, которую он предполагал увидеть, но девица с яркой индивидуальностью, девица, которая ему очень понравилась, и поэтому он считал, сам в это веря, что теперь определенно изменяет Энн.

Девушка появилась в проеме двери.

— Ради Бога, Коко, не принимайте такого похоронного вида. Что с вами делается? Холодно ногам?

Он поднял глаза и замер: на ней были надеты всего-навсего маленькие трусики и прозрачный, не скрывающий груди, лифчик. Кен уставился на девушку, и угрызения совести сразу же улетучились. Его сердце стало биться сильнее, а желание, которое преследовало его весь день, просто захлестнуло его.

— Это уже гораздо лучше! — Она подошла к клиенту, взяла из рук стакан и, став на колени перед ошалевшим от ее вида мужчиной, сказала с блестящими глазами и немного хрипловатым голосом: — У нас еще много времени, и мы сможем отправиться куда-либо и позже. — Она обвила руками его шею. — Поцелуйте меня, Коко!

Он заключил женщину в свои объятия и впился губами в ее соблазнительный рот.

* * *

Было больше половины двенадцатого, когда они вышли из квартиры. По дороге никого не встретили и почти сразу же поймали такси.

— В «Голубую розу», — сказала девушка шоферу.

В полутьме такси она прижалась к Кену и держала его за руку.

— Вы мне очень нравитесь, Коко, — призналась она. — Вы не представляете себе, до какой степени вы не походите на тех типов, которые приходят в мой дом каждый день…

Кен улыбнулся ей, ничего не произнеся в ответ. Он чувствовал себя счастливым и расслабленным. Это была восхитительная ночь, и он благодарил судьбу за то, что ему удалось встретить такую необыкновенную девушку, как Фей, и прожить с ней несколько исключительных часов. Хотя завтра это приключение и будет в прошлом, он сохранит о нем память до конца дней своих. Он давал себе слово больше не видеть Фей, но раз он сейчас с ней, было бы глупо лишать себя максимума удовольствий. Он смотрел на девушку и находил ее исключительно соблазнительной, в ее длинном, цвета электрик платье, с открытыми белыми плечами. Ожерелье из синих камней оттеняло ее голубые глаза. Холанд забыл о том, что заплатил двадцать долларов за удовольствие быть с этим очарованием. У мужчины было такое ощущение, что время вернулось на пять лет назад, когда он еще до женитьбы на Энн веселился с какой-нибудь подружкой.

— Вы умеете танцевать? — неожиданно спросила спутница.

— Конечно. А вы?

— Я обожаю это. Я была танцовщицей и таким образом зарабатывала себе на жизнь. Но потом дела пошли плохо. Мой партнер покинул меня, и я не нашла другого. Пришлось бросить танцы. У нас был номер в «Голубой розе». Вы увидите, это красивый маленький клуб. Я уверена, что вам там понравится.

— А что произошло с вашим партнером? — Кен задал вопрос только для того, чтобы поддержать разговор.

— О! Он уехал. Он любил перемены. — В голосе женщины мужчине послышалась затаенная обида.

Кен понял, что эта тема Фей неприятна, и переменил разговор.

— А что это за толстяк с болонкой, который живет под вами?

— А вы видели его?

— Я встретил его на лестнице.

Фей скривилась.

— Это ужасный бедняк. Никто не знает, на что он живет. Его зовут, кажется, Рафаил Свитинг. Он всегда останавливает меня на лестнице. Его пес служит ему предлогом для разговоров.

Такси замедлило ход и остановилось перед темным низким домом. Парочка вышла из машины.

— Это здесь, — заявила девушка. — В конце аллеи. — И просунула руку под локоть Холанду. — Не беспокойтесь, что вы встретите здесь кого-то из знакомых. Допуск сюда очень ограничен, и завсегдатаи не вашего круга.

Кен и Фей по узкому проходу дошли до конца аллеи и оказались перед тяжелой дверью из дуба с глазком. На фронтоне дома неоновые огни изображали довольно красивую голубую розу. Металлические части двери тоже отливали голубым. Фей нажала на кнопку звонка. Пока они стояли перед дверью, вдали послышались раскаты грома.

— Вы слышите? — спросила девушка. — Я весь день ждала грозы, надеясь, что она немного освежит воздух.

Открылся глазок, за которым показалось тонкое лицо с жестким взглядом; потом дверь отворилась.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

Человек, впустивший их в дом, был маленький и плотный, с большой, вьющейся шевелюрой. Он только кивнул Кену, и то после того, как внимательно осмотрел его.

— Хелло, Джо, — улыбаясь, сказала Фей. — Есть народ?

— Еще достаточно, — ответил он. — Но ваш столик свободен.

Удовлетворенная услышанным, девушка пошла впереди Кена через вестибюль, потом по коридору до тяжелой двери, которую сильно толкнула.

Музыка оркестра донеслась до их ушей. Новые посетители клуба спустились по лестнице, устланной красным ковром, до гардероба, где служащая забрала у Кена его шляпу, прошли в большой, роскошный бар. Там было много народу, и Кен почувствовал себя смущенным. Но он тотчас убедился, что ему нечего опасаться. Фей сказала правду: это были люди не из его круга.

Женщины были развязны, веселы и слишком вызывающе одеты, а у мужчин был скорее спортивный вид. Никто не обратил внимания на Кена. Завсегдатаи поприветствовали Фей, потом снова занялись своими делами.

Подошел бармен и вытер тряпкой блестящую поверхность стола.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

— Два мартини, Джек.

Она взобралась на табурет, а Кен остался стоять рядом. Бармен налил им два мартини, потом удалился, чтобы обслужить высокого негра, который только что подошел.

Кен с любопытством уставился на него. Это был атлет более чем двухметрового роста, с плечами такими широкими, как дверь амбара. У него были очень коротко остриженные волосы и зигзагообразный шрам, который начинался у правого глаза и доходил до подбородка. Синий бархатный пиджак, черные брюки и белая нейлоновая рубашка составляли эффектный наряд вошедшего. Воткнутая в галстук булавка с крупным бриллиантом сверкала при каждом движении негра.

— Хелло, Сэм! — крикнула Фей черному человеку, поднимая руку.

Он адресовал ей дружелюбную улыбку, которая обнажила его золотые зубы.

— Добрый вечер, моя красавица, — проговорил он глубоким и звучным голосом. Его черные глаза на мгновение задержались на Кене, которого он поприветствовал коротким наклоном головы. У стойки гигант взял стакан и направился к миловидной мулатке, одетой в зеленое шелковое платье, очень декольтированное, которая держала в руке сигарету не меньше тридцати сантиметров длины.

— Это Сэм Дарси, — сообщила Фей Кену. — Он владелец заведения. Он дал мне первую возможность выступить. Это очень славный парень, а с ним его жена Клодетт.

— Он неплохо устроился здесь, — заметил Кен.

— Он долго был спарринг-партнером у Джо Луиса, начал этот клуб с нуля. Когда я танцевала здесь первый год, это был подвал, сырой и мрачный, с несколькими столами и пианино. А за пять лет, вы видите, во что он превратился? — Фей опорожнила свой стакан и поднялась с табурета. — Пойдем поедим: я голодна.

Кен заплатил за выпивку и, пройдя за девушкой, очутился в зале ресторана. Несколько пар танцевало, и почти все столики были заняты.

Метрдотель, очень смуглый итальянец, поспешил к ним, подчеркнуто поприветствовал Фей и пригласил за столик у окна. Они заканчивали есть омлет с шампиньонами, очень хорошо приготовленный, когда Кен увидел молодую девушку, входившую в зал. Красота ее привлекла все взгляды.

Она была высокой и тонкой, со светлыми локонами, поднятыми почти до макушки замечательной формы головы. Платье зеленовато-голубого цвета щедро открывало плечи такой белизны, что Кен был ошеломлен. Восхищали огромные глаза изумрудного цвета и ресницы, что загибались почти до бровей. Но взгляд Холанда был прикован не столько к лицу красотки, сколько к ее фигуре, которая могла привести в волнение даже и восьмидесятилетнего старика.

— Кто… эта… девица? — выдохнул с усилием Кен, поворачиваясь к Фей.

— Что, потрясающа, да? — спросила Фей. Он изумился, отметив, какое неприязненное выражение приняло лицо его спутницы. — Вы видите перед собой самую знаменитую шлюху в стране.

— Это неудивительно! — со смехом сказал Кен, устремив свой взгляд снова на блондинку.

Та, не обратив на него никакого внимания, стрельнула глазами на Фей, повернулась и вышла из ресторана.

— Скажите мне, по крайней мере, как ее имя?

— Ее зовут Хильда Дорман, — сообщила Фей. — Когда-то мы жили вместе с ней в одной комнате. Она в настоящее время певичка. С ее голосом, способностями и внешностью я бы тоже сделала карьеру.

Горечь, прозвучавшая в голосе мисс Карсон, поразила Кена. Он оттолкнул свой стул и поднялся из-за стола.

— Пойдемте танцевать.

Фей сделала над собой усилие и попыталась улыбнуться.

— Простите меня. Я только почувствовала себя здесь свободно, как появилась эта шлюха. Я ненавижу ее, как яд. Это она разбила вдребезги мой танцевальный номер. — Фей встала. — Идемте на площадку.

* * *

На часах было 12.20, когда они вернулись в бар.

— Быстренько по стаканчику и поедем домой, — заявила Фей. — В котором часу вы встаете утром? Только не пугайте меня сразу.

— В восемь часов. Это не рано?

— Довольно рано, но мы справимся с этим. Мистер получает свой первый завтрак в виде сока или кофе?

— Кофе было бы отлично. — Он заказал два скотча. — Я провел восхитительный вечер.

— Восхитительный до настоящего времени, — проговорила она с насмешливой улыбкой и наклонилась к нему. — Коко, это в первый раз вы изменяете жене? — Его удивление было настолько велико, что он не мог ничего ответить. — Вы женаты, и ваша жена находится в путешествии. Я не ошиблась, да?

— Разве это так сразу и видно? — спросил Кен, огорченный, что его сразу же раскусили.

Девушка похлопала его по руке.

— Возвращаемся. Мне не надо задавать так много вопросов. Но вы интересуете меня, Коко. Я провела такой роскошный вечер в вашей компании. Какая разница в том, что у меня бывает обычно. Я хотела убедиться, что вы не свободны, в противном случае я уцепилась бы за вас.

Кен покраснел.

— Я действительно не свободен, — признался он.

Фей с улыбкой пожала плечами.

— Ну что ж, все хорошее когда-нибудь кончается. — Она взяла его под руку. — Пошли.

Сэм Дарси находился в вестибюле, когда Кен брал свою шляпу.

— Ты уже уходишь, моя дорогая? — тихо спросил он Фей.

— Для меня это уже поздно. Я приду завтра, Джо. — Портье открыл дверь и посторонился.

— Доброй ночи, мисс Карсон.

— Доброй ночи, Джо.

Они вышли в теплую и спокойную ночь. Обратный путь был тот же. Аллеей дошли до улицы, остановились, чтобы подождать такси.

— Оно сейчас появится, — уверила Фей, доставая из сумочки пару сигарет и подавая одну Кену. Они закурили.

Улица была безлюдной. Поэтому странность поведения появившегося из аллеи мужчины была более заметной. Он вышел на тротуар, остановился и, будто испугавшись, поспешно ушел в тень от освещенного окном прямоугольника на асфальте. Насколько Кен мог его разглядеть, это был красивого вида парень, с непокрытой головой, статный. Холанд не обратил на этого парня особого внимания, но потом ему пришлось вспомнить этот, казалось бы, незначительный эпизод.

Из-за угла вынырнуло такси, и Фей сделала знак. Сидя в темноте машины, они держались за руки. Девушка прижалась к своему спутнику, положила голову ему на плечо.

«Каким странным все это мне представляется, — размышлял мужчина. — У меня такое впечатление, что я знаю ее уже очень давно». Он подумал еще, что превосходно чувствует себя в ее обществе и ему будет трудно потом противостоять желаниям увидеть ее снова.

— Сколько времени вы занимаетесь этим делом?

— Немногим более года. — Фей подняла голову. — Коко, дорогой, не пытайтесь меня направить на путь истинный. Такие шутки мне уже надоели. Мне неприятно слушать советы, которые мне дают мужчины.

— А может быть, вы устали и вам надоел ваш образ жизни? Я не вмешиваюсь в то, что меня не касается, но я уверен: вам нетрудно добиться успеха в любом начинании. Вы очень хорошо танцуете. А не могли бы вы попробовать себя заново именно в этом занятии?

— Я не хочу больше танцевать. Без моего партнера это потеряло для меня всякий смысл. А вы? Какая у вас профессия?

Кен почувствовал опасность. В городе было всего три банка, и назови он только место своей работы, эта женщина найдет его без особого труда. Услужливая память тут же воскресила нашумевшие истории шантажа, так что Кен не собирался рассказывать случайной знакомой о роде своей деятельности.

— Я работаю в одной конторе, — коротко ответил Холанд.

Фей посмотрела на него и стала смеяться, похлопывая по руке.

— Не принимайте такого неприступного вида. Я же вам уже сказала, что совершенно безвредна. — Она немного отодвинулась от него, чтобы лучше его видеть. — Вы подверглись сегодня вечером ужасному риску, Коко. Вы отдаете себе в этом отчет?

Он неестественно засмеялся.

— О! Вы думаете…

— Честное слово. Вы счастливы в браке, и у вас есть будущее. И вдруг ни с того ни с сего, под влиянием вдохновения, вы поднимаете телефонную трубку и звоните девице, которую совсем не знаете, никогда не видели, и условливаетесь с ней о свидании. Вы могли попасть на какую-нибудь неряху, которая живет в этом доме, на гарпию, которая вцепилась бы в вас, и вам было бы трудно заставить ее выпустить свою добычу.

— Не будем преувеличивать. Вас рекомендовал мне один приятель.

— Странный приятель, — проговорила мисс Карсон серьезно. — Мой родитель, чтобы приучить меня к осторожности, говорил: «Берегись, может быть, ты держишь за хвост тигра!» Подумайте об этом, Коко, и с завтрашнего дня забудьте меня. Если вы захотите снова увидеть меня, бесполезно будет звонить, я откажу вам во встречах. — Фей взяла его руку и погладила ее. — Я не хочу быть причиной ваших неприятностей.

Он был тронут.

— Странная девушка. Вы слишком хороши для своей профессии.

Мисс покачала головой.

— Моя доброта сегодня — исключение. Это вы вызвали у меня нежность. — Девушка стала смеяться. — Если мы будем продолжать так и дальше, то скоро начнем плакать на плече друг друга. По счастью, мы уже приехали.

Кен расплатился с шофером, вместе со своей спутницей взошел на ступеньки входа, открыл дверь и стал подниматься по лестнице. Было ли это потому, что Фей напомнила о риске, которому он подвергался и о котором знал, он не хотел думать, только, идя по лестнице, он в самом деле не мог отогнать от себя чувство боязни. Оно подсказывало мужчине, что ему нужно было проводить девушку до двери и не отпускать такси, чтобы на нем вернуться к себе: после такого замечательного вечера и удовлетворенного физического желания не было никакого смысла продолжать не совсем безопасную игру.

«Ты, может быть, держишь тигра за хвост», — звучали в ушах слова Фей. От их повторения смятение увеличивалось, подступала уверенность, что с этим зверем — неосторожностью — можно попасть в настоящую переделку. Но тем не менее Холанд шел за девушкой, которая и была для него воплощением опасности.

Когда поднялись на четвертый этаж, Фей первой оказалась перед болонкой, которая сидела на лестничной площадке и смотрела на идущих своими круглыми бусинками глаз, налитых кровью. Собака громко и угрожающе залаяла, заставив Кена вздрогнуть. Как будто ожидая этого сигнала, Рафаил Свитинг открыл дверь и вышел из квартиры, одетый в блестящий шелковый халат поверх черной пижамы. Незажженная сигарета, толстая и сырая, свисала с его нижней губы.

— Лео, — строго проговорил он, — ты заставляешь меня сердиться. — Мужчина бросил при этом на Кена быстрый, всепонимающий взгляд. — Мой маленький друг считает себя сторожевой собакой. Это ведь слишком смело для него, не так ли? — Он нагнулся и взял болонку на руки.

Ни Кен, ни Фей не сказали ни слова. Они спешили уйти, отлично зная, что Свитинг продолжает смотреть им вслед, и чувствуя, как его любопытство жжет им спины.

Кен был весь мокрый от пота. Этот толстый, мерзкий человек вызывал в нем необъяснимую тревогу; Холанд боялся этого типа, хотя не смог бы сказать, почему.

— Грязный подонок, — злилась Фей, открывая свою квартиру. — Всегда он торчит на лестнице, когда в нем не нуждаешься. Впрочем, должна уточнить, он безвреден.

Кен не разделял ее уверенности, но промолчал. Он испытал настоящее облегчение, когда за ними закрылась дверь квартиры Фей.

Он бросил свою шляпу на стул и стал у камина. Фей подошла к своему гостю, обняла за шею и подставила губы для поцелуя. Кеном овладело смущение, но он колебался лишь одно мгновение, потом поцеловал девушку. Она закрыла глаза и прижалась к Холанду, но он не чувствовал прежнего желания.

Она с улыбкой отошла от него.

— Через две секунды я буду к вашим услугам, Коко. Налейте пока нам чего-нибудь выпить.

Фей ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Кен закурил сигарету и подошел к столику с ликерами. Теперь он был совершенно уверен, что зря сюда вернулся.

Он не понимал, почему, но вечер как-то сразу утратил для него очарование. Ему было невыразимо стыдно думать о жене: как только она уехала, он тут же обманул ее. Такая безответственность была для него непростительной. Если только когда-нибудь Энн узнает об этом, он не сможет посмотреть ей в глаза. Кен налил себе виски и сделал большой глоток.

«Все, что от меня сейчас требуется, — думал он, расхаживая по комнате, — это вернуться домой». Часы на камине показывали без четверти час. И, гордый принятым решением, на которое в подобной ситуации не всякий мужчина пошел бы, Холанд сел в кресло и стал ждать. Сильный удар грома заставил его подскочить. Между квартирой Фей и местом, где оставлена машина, было приличное расстояние. Поэтому он с нетерпением ожидал возвращения Фей, желая поскорее уйти, чтобы до дождя успеть на стоянку.

Кен встал, раздвинул занавески и посмотрел на улицу: тротуар уже начинал блестеть водой, но дождь еще только накрапывал. Зигзаг молнии осветил ближайшие крыши, а новый удар грома снова потряс все кругом.

— Фей! — крикнул Холанд, отойдя от окна. — Поторопитесь.

Из спальни не последовало никакого ответа. Он подумал, что девушка, вероятно, находится в ванной, и вернулся к окну.

Теперь уже шел настоящий дождь, и потоки воды с желобов крыш низвергались вниз.

«Не могу же я сейчас идти, — думал Кен. — Надо подождать небольшого прояснения… — Его решимость не проводить здесь ночь начала ослабевать. — Зло уже сделано. После этого мокнуть под проливным дождем было бы глупо. К тому же хозяйка рассчитывала провести со мной ночь, а если я уйду, это может огорчить ее. Куда благоразумнее не возвращаться к себе в такое время. Соседка, миссис Фелдинг, без сомнения, услышит шум машины, а это наведет женщину на подозрения. Она не замедлит рассказать Энн, когда та вернется, что я приехал домой в ночное время».

Холанд докончил свое виски и направился к бару, чтобы налить себе еще.

«Ну и копается же она!» — подумал про хозяйку, поглядывая на дверь.

— Я жду, Фей! — закричал он. — Что вы там делаете?

Молчание, которое последовало за этим, заинтриговало его. Чем она может там заниматься? Прошло больше десяти минут, как она ушла туда. Он прислушался, однако ничего не услышал, кроме тиканья часов.

Неожиданно погас свет, погрузив квартиру в темноту, жаркую и черную. На одно мгновение ему стало страшно, но успокоительно подумалось, что перегорели, вероятно, пробки, и Кен стал ощупью искать стол, чтобы поставить стакан.

— Фей! — позвал снова. — Где у вас пробки? Я пойду починю…

Ему показалось, что он слышит скрип двери, которую осторожно открывают.

— У вас есть фонарик? — спросил он.

Молчание, которое было ему ответом, вызвало противную дрожь в коленях, холод страха пополз по спине.

— Фей! Вы меня слышите?

По-прежнему никакого ответа. Но росла уверенность, что все-таки кто-то находится в комнате. Половица пола скрипнула совсем рядом с ним. В испуге бедняга отступил, наткнулся на стол и услышал звон разбитого стекла.

— Фей, что за игру вы затеяли? — хриплым голосом спросил Кен. Он отчетливо различил звук сдвинутого с места стула. Волосы на голове Холанда поднялись дыбом. Он вынул зажигалку, но его руки так дрожали, что он не удержал ее и уронил на пол. В тот момент, когда он нагнулся, чтобы поднять ее, он услышал, что щелкнул замок и дверь отворилась. Как ни старался Кен что-либо увидеть, во все глаза глядя туда, где должна была быть дверь, он ничего не различил. Темнота скрывала все. В следующее мгновение дверь захлопнулась. И кто-то быстро стал спускаться вниз по лестнице.

— Фей?

На этот раз он был серьезно обеспокоен. Ощупью нашел зажигалку. При ее ничтожном свете он оглядел комнату. Она была пустой. Кто же вышел из квартиры? Была это ее хозяйка или, что просто невероятно, кто-то другой?

— Фей? — Холанд опять нарушил тишину.

Абсолютное молчание. Ему показалось даже страшным слышать звук собственного голоса. Прикрывая пламя зажигалки рукой, Кен направился к двери спальни.

— Вы здесь, Фей? — Он держал зажигалку над головой и приблизился, сверля темноту глазами, к кровати. И то, что он там увидел, остановило его дыхание.

Фей лежала поперек кровати с закинутыми за голову руками. Она была совершенно голая. Узкая полоска крови текла между грудями и стекала на пол.

Кен встал как парализованный, с застывшими глазами, устремленными на нее, не способный сделать ни малейшего движения. Колеблющееся пламя зажигалки неожиданно погасло.

Глава 3

Вспышка молнии разорвала небо, осветив комнату сильным голубым светом, а последовавший за этим удар грома заставил задрожать стекла. В это короткое мгновение Кен заметил на ночном столике фонарик. Он схватил его и зажег. Луч света как раз упал на Фей, лежащую на кровати. Кен наклонился над девушкой. Ее полуоткрытые глаза смотрели на него, не узнавая. Кровь, вытекающая струйкой из раны под левой грудью, уже начинала сочиться медленнее. Губы раненой шевельнулись, но с них не сорвалось ни единого слова: сильная конвульсия выгнула ей спину, лишив последних сил.

— Фей! Боже мой! — пролепетал Кен.

Выражение ужаса промелькнуло в ее затуманенном взгляде, но потом глаза закрылись, а на лице отразилось безумное страдание. Вскоре оно сгладилось, уступив место устрашающему покою. То ли стон, то ли возглас умирающей не был уже человеческим, а принадлежал существу, уходящему из жизни. Кен страшился смотреть на ту, что недавно дарила ему любовь. Но, превозмогая дрожь и страх, он смог прикоснуться к груди, чтоб определить, теплится ли еще в ней жизнь. По руке Кена лишь потекла кровь, грудь под рукой его оставалась бездыханной. Сердце Фей перестало биться.

— Фей! — закричал Холанд в отчаянии.

Он стоял, мучимый тошнотой и закрыв глаза, чтобы побороть ее. Немного успокоившись, он отступил на несколько шагов от кровати и ощутил под ногой какой-то предмет, который осветил фонариком. На ковре лежал кинжал с синей ручкой, короткое, заостренное лезвие которого было в крови.

Затаив дыхание, бедолага смотрел на него.

— Убийство! — выдохнул он, и у него подогнулись колени, так что он был вынужден, чтобы не упасть, опуститься на стул. Гром не переставал греметь, и дождь лил как из ведра. Но все же сквозь их шум Кен различил шорох шин, и дыхание само по себе задержалось. Машина проехала мимо, не остановившись, и он задышал, жадно хватая ртом воздух.

«Совершено преступление, а я теряю время, — подумал он. — Нужно вызвать полицию!»

Кен поднялся, снова навел на Фей луч фонарика: ему до сих пор не верилось, что она мертва. Он нагнулся над ней, дотронулся до ее шеи и не услышал никаких признаков пульса. Опять подступила тошнота. Отступая, Холанд поскользнулся и задрожал с головы до ног: он попал одной ногой в лужу крови, которая образовалась на полу. Он вытер ногу о ковер и поспешил вернуться в гостиную. Эта темнота, рассекаемая только лучом фонарика, приводила его в ужас.

Кен подошел к бару, налил себе большую порцию виски и сразу же проглотил ее. Алкоголь немного успокоил нервы.

Он стал водить лучом фонарика в поисках телефона и увидел его на маленьком столике у дивана. Мужчина сделал движение в том направлении, потом остановился.

«А если полиция не поверит этой истории? Если меня обвинят в убийстве Фей?!»

При этой мысли кровь застыла у него в жилах. И даже если они поверят ему и поймают убийцу, он должен будет выступить главным свидетелем на судебном процессе. Как он сможет объяснить свое присутствие в комнате в момент преступления? Правда выйдет наружу. Об этом узнают Энн и все его сослуживцы в банке. Во рту пересохло от нового прилива страха. Он уже увидел свое имя на первых страницах газет. Все узнают, что, как только Энн уехала, он сразу же устремился к продажной женщине!

«Уходи отсюда, — сказал себе Кен. — Ты ничего не сможешь для нее сделать, раз она мертва. Подумай о себе и поскорее убегай».

Он направился к двери и остановился. Были ли в этой квартире отпечатки пальцев, которые помогли бы полиции отыскать его? Нельзя было слепо поддаваться панике и бежать отсюда, пока не уничтожены все следы его пребывания здесь. А для этого необходим свет. Он предпринял тщательные поиски щитка на кухне и наконец нашел его там. Сменив перегоревшую пробку, Холанд включил свет и старательно вытер носовым платком все, до чего дотрагивался здесь, и вернулся в гостиную.

Его шляпа лежала на стуле, куда он ее бросил, когда вошел в эту квартиру во второй раз. Он забыл о ней. Если бы он только поддался панике и ринулся отсюда, шляпа выдала бы его с головой, так как на подкладке была написана его фамилия. Чтобы быть уверенным, что он ее не оставит, он надел шляпу на голову. После этого подобрал осколки разбитого стакана, завернул в газету и превратил в порошок с помощью каблука, а затем бросил все в помойное ведро. Найдя на умывальнике тряпку, Холанд пошел в салон и сантиметр за сантиметром вытер там все, включая и бутылку с виски. Он взял из пепельницы все окурки сигарет, которые выкурил, и протер пепельницу. Вспомнил, что касался телефонного аппарата, и прошелся тряпкой по его поверхности. Скрепя сердце вернулся в спальню, чтобы положить на то место фонарик, откуда его взял, предварительно вытерев и его. В глаза бросился лежащий на ковре кинжал с синей ручкой. «Откуда он мог появиться здесь? Если убийца принес его с собой, то обязательно забрал бы. Но как убийца попал в комнату? Безусловно, не через окно. У него должен быть ключ или что-то в этом роде. Это не имеет значения, — оборвал свои рассуждения Кен. — Время идет. Пора сматываться». Уверенный в том, что он не оставил нигде своих следов, он решил уйти. Но еще предстояло смыть кровь с рук и внимательно проверить одежду.

Он прошел в ванную, повернул выключатель носовым платком, чтобы не оставить следов, смыл засохшую кровь с рук, вытер их полотенцем и подошел к большому зеркалу, чтобы осмотреть свою одежду. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел маленькое красное пятнышко на внутренней стороне левого обшлага и побольше пятно на манжете брючины. Кен запаниковал, что мог оставить кровь незамеченной, а кто-нибудь ее увидел бы.

Он пустил сильную струю воды и при помощи губки, найденной в ящике, стал тереть испачканные места. Материя изменила свой цвет и стала грязной, но все пятна исчезли. После этого промыл умывальник, который от крови успел порозоветь, и положил губку на место. Погасив свет, Холанд быстрыми шагами прошел из ванной в гостиную. Было самое время уходить. Он бросил вокруг себя последний взгляд, чтоб убедиться, что сделал все, что мог, чтобы избежать участия в этой истории и избежать преследования.

Гроза прекратилась. Гром гремел лишь вдалеке. Только дождь все еще стучал в окна. Если ему повезет, то он никого не встретит на лестнице. С такой надеждой человек подошел к двери, погасил свет и взялся за ручку, моля в душе Бога, чтоб в подъезде не было никого.

Кен собирался повернуть ручку, когда услышал по ту сторону двери шум, который поверг его в ужас, и превратился в статую. Кто-то усиленно царапал дверь с той стороны. Мужчина задержал дыхание, но его сердце колотилось со страшной силой. Его напряженный слух уловил чье-то прерывистое дыхание. Это сопела собака. И не чья-нибудь, как догадался Холанд, а того омерзительного типа, о котором он почему-то совсем забыл.

А ведь Свитинг видел, как он вернулся к Фей, и разглядывал его так, словно старался запомнить навсегда. Когда полиция обнаружит труп Фей… толстяк, безусловно, даст им описание внешности посетителя мисс Карсон.

Кен закрыл глаза, стараясь бороться с охватившей его паникой.

«Не распускаться! — говорил он себе. — Есть тысячи людей, которые похожи на меня. И даже если он сообщит мои приметы полиции, как она сможет отыскать меня?»

Потом Холанд услышал, как заскрипели ступеньки и знакомый голос позвал:

— Лео! Иди сюда!

Пес по-прежнему возился около двери.

Сердце Кена билось с такой силой, что бедняга боялся, что этот стук будет слышен даже через дверь.

— Если ты не спустишься, я поднимусь за тобой, — говорил Свитинг. — Ты очень непослушный пес. Что ты там вынюхиваешь?

Шаги стали приближаться. Вот они затихли у самой двери. И Кену показалось, что Свитинг прижал к ней ухо. Собака перестала сопеть. Холанд различил лишь биение собственного сердца и шум дождя, колотившего по стеклам. Но в следующее мгновение новый звук заставил его замереть. Ручка двери стала поворачиваться… Но когда дверь начала открываться, он пришел в себя и ногой нажал на нее, не давая ей открыться больше. Кен положил обе руки на дверь и навалился на нее всем телом, тщетно пытаясь обнаружить засов. Легкий нажим, который Кен чувствовал с той стороны, прекратился.

— Идем, Лео, — сказал Свитинг, немного повысив голос. — Мы наделали шума и можем разбудить мисс Карсон.

Холанд бессильно прислонился к двери, чувствуя, как пот заливает ему лицо. Он слышал, как Свитинг спустился этажом ниже. Но в тот момент, когда его нервы начали потихоньку расслабляться, за спиной раздался телефонный звонок.

* * *

Гроза утихла, все было погружено в тишину, ничем не нарушаемую, кроме этого оглушительного звонка.

«Боже мой, весь дом должен слышать этот звук, — подумал Кен. — Кто может звонить в такое время?»

Он ждал, что вот-вот телефон замолчит, а он все звонил и звонил.

«Должен же он остановиться? — молил Кен. — Не может же он звонить вечно…»

Но телефон не умолкал — и Холанд уступил его настойчивости: не вынес этого испытания на выдержку. Он зажег электричество и устремился к телефону.

— Фей? Это Сэм.

Кен узнал звучный и глубокий голос Сэма Дарси, огромного негра, которого видел в «Голубой розе».

— Послушай, деточка, — продолжал тот, — Джонни видели в городе. Он тебя ищет. Мне сказали, что он справлялся о тебе в Парадиз-клубе…

Кен прижал трубку к уху, погруженный в свои мысли: «Кто такой Джонни? Был ли он тем, кто убил девушку?»

— Фей? — в голосе Дарси слышалось нетерпение. — Ты меня слышишь?

Дрожащей рукой Кен положил трубку. Что Дарси будет звонить снова, в этом не приходилось сомневаться, и следовало что-то предпринять. Мужчина подобрал какую-то газету со стола, вырвал из нее страницу и, скрутив в маленький комок, засунул в мембрану телефонной трубки. Не успел он сделать свою работу, как телефон начал трезвонить снова. Несчастный бросил последний взгляд на помещение, погасил свет и, приоткрыв дверь, выглянул на лестничную площадку. Она была пуста. Холанд даже теперь помнил об уликах и не забыл вытереть ручку двери носовым платком, после чего закрыл дверь за собой. Остановившись, он прислушался. Дом хранил молчание. На цыпочках Кен подошел к перилам и посмотрел на нижний этаж. Он тоже был пуст, но дверь в квартиру Свитинга была полуоткрыта. Вероятно, он сидел в темноте своего вестибюля и наблюдал за лестничной площадкой. Нужно было спускаться. Другого выхода не было. Но Кен боялся рисковать. Он предпочел бы подождать, пока хозяин болонки не закроет свою квартиру. Однако риск был и в другом: телефон продолжал дребезжать; Сэм Дарси мог прийти сюда, чтобы узнать, почему Фей не отвечает на его звонки. Кен понимал, что как можно скорее должен удалиться из этого дома, пока не обнаружено тело убитой. Ведь можно же тихо проскользнуть через нижний этаж, что и Свитинг не заметит. В этом была последняя надежда.

Холанд начал спускаться, прижимаясь к стене подальше от перил, которые могут затрещать, если на них опираться. Он оставлял позади себя ступеньку за ступенькой без малейшего шума. Оказавшись на лестничной площадке, беглец остановился и посмотрел на дверь. Если Свитинг сидит в темноте своего вестибюля, он увидит проходящего мимо Кена. Но если он задремал, Кен проскользнет незамеченным. Вместо того чтобы броситься вниз и миновать проклятую квартиру, он остался стоять на месте как вкопанный, потому что на площадку вышел пес и уставился на прохожего, за болонкой появился незамедлительно и ее хозяин. Бежать было поздно.

— Вернись, Лео, — тихо позвал Свитинг. — Сейчас время, чтобы маленькие собачки ложились спать.

Он бросил на Кена испытующий взгляд и улыбнулся.

— Вы даже не представляете, мистер, как мне трудно заставить моего маленького друга лечь спать.

Кен ничего не ответил, у него пересохло в горле. Свитинг подобрал пса, не сводя с Кена своих черных глаз.

— Я не думаю, что дождь перестал, — произнес он, гладя голову своей собаки. — Какая ужасная гроза! — Потом посмотрел на дешевые часы, которые украшали его запястье, и добавил: — А я совсем не думал, что уже так поздно. Два часа ночи.

Кен сделал над собой огромное усилие, чтобы преодолеть панический страх, который охватил его, и, сдвинувшись наконец с места, пересек площадку. Свитинг последовал за ним.

— Простите меня, я слишком много говорю… Это участь холостяка. Без Лео я был бы совсем один.

Холанд продолжал свой путь, борясь с растущим желанием броситься прочь, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

— Зайдите ко мне выпить вина, — настаивал Свитинг, удерживая Кена за рукав. — Вы доставите мне удовольствие. У меня не так часто бывает возможность принимать гостей.

— Нет, спасибо, — пробормотал Кен, вырвав руку и прибавив шагу.

— У вас пятна на костюме, мистер, — закричал Свитинг, наклонившись над перилами. — Вы видите! Коричневое пятно. У меня есть все, чтобы вывести его! — Кен лишь ускорил свой аллюр, а добравшись до третьего этажа, понесся, что называется, сломя голову. Преодолев плохо освещенный вестибюль со скоростью ветра, открыл дверь и налетел на кого-то, входящего в подъезд. От неожиданности Холанд отскочил назад.

Не успел он оценить ситуацию, как щелкнул выключатель — и вестибюль осветился ярким светом. Беглецу чертовски не везло. Очередная задержка в этом опасном для него доме была из-за блондинки с пышными формами, которые еще больше подчеркивались ее черным облегающим платьем.

— Салют! — сказала девица с веселой профессиональной улыбкой. — Ты очень торопишься?

— Простите меня! — упавшим голосом проговорил Кен. — Я вас не заметил. — Он сделал шаг вперед, но она загородила ему дорогу.

— Ну и что же? Теперь ты меня видишь? Не желаешь ли позабавиться? — Она указала на дверь напротив входной. — Не говори мне, что такой здоровый парень, как ты, не захочет немного любви…

— Дайте мне пройти! — с отчаянной настойчивостью попросил Кен, отстраняя блондинку рукой.

— Нет, вы только подумайте! — возмутилась девица. — Ты ведь меня чуть не поранил, грубиян несчастный!

И так как Кен быстрыми шагами вышел из подъезда и стал стремительно удаляться, девице ничего не оставалось, как выругаться ему вслед.

* * *

Кен под моросящим дождем шагал по Лессингтон-авеню, направляясь в самый конец ее, где располагалась стоянка. Было свежо. Луна то появлялась в просветах облаков, то скрывалась за ними.

Кена одолевали раздумья: «Эти двое меня, несомненно, узнают. Они дадут описание моей внешности полиции. Завтра все газеты опубликуют мои приметы. И меня схватят. Будут ли в полиции разбираться, что я не виноват, что оказался невольным свидетелем преступления. Смогут ли вообще когда-нибудь распутать это дело? Но кто может сообразить связать меня с Фей? Убийство проститутки всегда бывает трудно объяснить. А если Свитинг или встретившаяся блондинка, к несчастью, придут в банк? — Он похолодел от этой мысли. — Узнают ли они меня в другой одежде и без шляпы? Мне надо быть очень внимательным и осторожным».

Он с ужасом представил себе дальнейшее свое существование: все время быть начеку, в напряжении, бояться встреч со свидетелями его тайного посещения дома свиданий, прятаться от них. Мыслимо ли такое выдержать? И сколько времени продлится такая пытка: неделю, месяц, год… Ему не будет покоя не только на работе, где он всегда на виду, но и во всем городе. Столкновение с любым мужчиной, ведущим собаку, с любой блондинкой станет напоминать тех двоих свидетелей, будет всегда вызывать панику и страх. Чтобы избежать этого, придется просить место в провинции или бросить банк и поискать себе другую работу.

А что подумает Энн? Кен никогда ничего не скрывал от нее. Когда у него хоть немного ухудшалось настроение, что-нибудь тревожило, она сразу же это замечала.

Каким он был идиотом! Почему не вернулся домой после того, как проводил эту девицу домой!

По улице навстречу кто-то шел. Из предосторожности Кен свернул в тень деревьев. Когда расстояние уменьшилось и стало очевидным, что прохожий — полицейский, Холанд только усилием воли заставил себя идти нормальным шагом. Под внимательным взглядом полисмена Кен съежился, ожидая самого худшего. И только отойдя на метров тридцать и посмотрев удаляющемуся агенту вслед, Кен распрямился, словно сбросил с плеч непосильный груз. Но в сознании засело гвоздем, что такой же ужас будет вызывать в будущем всякая встреча с полицейским.

Поэтому пришла мысль сразу покончить со всеми страхами: пойти в участок и обо всем рассказать.

«Ну, держись, трус, — остановил себя Кен. — Подумай об Энн. Если ты сохранишь хладнокровие, с тобой ничего не случится. Никто не станет подозревать тебя. Уноси ноги отсюда, возвращайся к себе — и ты вне опасности».

Холанд приободрился и ускорил шаг. Стоянка была уже совсем рядом. Но страх словно ждал удобного момента, чтоб опять сжать Кена своими безжалостными тисками новой догадки: а вдруг на стоянке учрежден такой непременный порядок, что записываются все номера машин, оставляемых владельцами на площадке даже на незначительное время. Если у сторожа зарегистрирована его машина — он пропал. Полиция будет обязательно интересоваться этой стоянкой. Допросит сторожа, который по предложенным приметам вспомнит отыскиваемого человека и то, что он оставлял машину. А номер по книге установить не составит труда. Полиция уже через полчаса будет звонить у двери его, Холанда, дома.

Преследуемый этой мыслью, Кен свернул в темную аллею, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать. Он отчетливо видел вход на стоянку и кабину сторожа напротив входа. В помещении сторожа горел свет, и Холанд смутно различал фигуру, склонившуюся над столом. Во что бы то ни стало надо установить, есть ли в кабине книга учета машин. Нельзя ему уехать, не выяснив этого. Если такая книга существует, запись в ней о своей машине он должен уничтожить. Кен просил помощи у Всевышнего, чтоб послал кого-нибудь на стоянку, что заставило бы сторожа выйти из помещения и сослужило бы службу ему, Холанду. Но шансов на то, что кто-то появится среди ночи, было очень мало. Он не мог позволить себе терять время на ожидание.

Решив действовать, Кен пересек улицу и прямиком направился к сторожу. Старый человек поднял голову, посмотрел на вошедшего и, не скрывая удивления, заметил:

— Поздновато приходите, мистер.

— Да, — согласился Кен, оглядывая помещение.

Около окна стоял стол, на котором стояли грязные тарелки, кастрюли, да еще лежали несвежее полотенце и пачка старых газет. Среди всего этого нагромождения Холанд увидел открытый блокнот, мятый и запачканный.

Приблизившись вплотную к столу, Кен сказал в свое оправдание:

— Я задержался из-за грозы: ждал, пока она закончится.

Его глаза пробегали по номерам машин, записанных в блокноте, и отыскали третьим снизу нужный.

— Дождь еще идет, — отозвался сторож, занятый тем, что старался раскурить зловонную трубку. — Он был нужен. У вас есть сад?

— Да, — ответил Кен, стараясь говорить непринужденно. — За последние десять дней не выпало ни единой капли, так что саду повезло.

— Это верно, — заметил сторож. — А у вас есть розы?

— У меня только это и есть. Розы и газон, — произнес Кен, соображая, как завладеть блокнотом.

— А я в саду сажаю все, что только может вырасти, — продолжал старик. Он с усилием поднялся и, подойдя к двери, посмотрел на небо.

Момент был самый подходящий. Кен в мгновение ока схватил книгу и спрятал ее за спиной.

— Никто не придет вас заменить? — спросил он, тоже подходя к двери.

— Я ухожу в восемь часов. Если меня больше никто не потревожит, я вполне высплюсь. Для этого в моем возрасте много времени не потребуется. Когда-нибудь с вами произойдет то же самое.

— Охотно вам верю. Итак, доброй вам ночи.

Кен вышел на улицу. Дождь приятно охладил его покрытое потом лицо.

— Подождите, я запишу вас в свою книгу, — позвал сторож. — Какой у вас номер? — Старик подошел к столу и сдвинул газеты. — Куда я мог ее сунуть? — бормотал он. — Блокнот только что был здесь. — Сердце Кена сильно заколотилось. Он нащупал заветную книжечку в своем кармане, но спокойнее от этого не стало. Следовало что-то придумать, чтоб усыпить бдительность старика. Стоявший неподалеку «Паккард» стал спасательным кругом Кена.

— Мой номер ТХЛ-33-455, — назвал он буквы и цифры чужой машины.

— У меня только что был этот проклятый блокнот с регистрацией. Вы не видели его, мистер?

— Нет. Мне надо уходить. — Кен дал старику полдоллара. — До свидания.

— Спасибо. Повторите-ка ваш номер.

Кен послушно выполнил просьбу — и старик на полях старой замызганной газеты сделал для себя отметку.

— Я потом перепишу.

— Доброй ночи, — сказал Кен, быстрыми шагами направляясь к своей машине.

Он сел в нее и, заведя мотор, рванул с места к воротам. Старый сторож появился на пороге своей будки и подал знак остановиться. Но Кен лишь сильнее надавил на газ и прибавил скорости, в считанные секунды оставив позади злосчастную стоянку. Только выехав на дорогу, он включил свет и, перейдя на среднюю скорость, повернул к своему дому.

Глава 4

Резкий звонок будильника вывел Кена из глубокого сна. Он заглушил будильник, не открывая глаз, и повернулся на другой бок, чтобы снова уснуть. Машинально протянул руку в сторону Энн, но, коснувшись пустой подушки, вспомнил, что Энн находится в Лондоне. Тогда Холанд открыл глаза и стал озираться в своей веселой, полной уюта спальне. Вдруг в его мозгу, еще отяжелевшем ото сна, всплыли события прошедшей ночи — и сон как рукой сняло.

Он посмотрел на будильник, который показывал немногим более семи утра…

Сбросив ноги на пол, Кен поднялся, натянул брюки и пошел в ванную комнату. У него сильно болела голова. Увидев же в зеркале отражение, он испугался своего лица, бледного, осунувшегося, с темными кругами под глазами. После того, как он побрился и принял душ, ему стало лучше, но голова все же не перестала болеть.

Пока Холанд одевался, он думал о том, как скоро после его ухода было обнаружено тело Фей и что уже известно полиции относительно его самого. Если бы сторож и блондинка были допрошены хотя бы через несколько дней, это могло бы затруднить, полагал Кен, его поиск: к этому времени описание его внешности этими лицами стало бы менее достоверным.

Что касается Свитинга, то тут Кен не строил никаких иллюзий: память у толстяка должна быть отличной. Придется проявлять осмотрительность, чтоб не быть узнаваемым, а самому узнавать своих разоблачителей первым и избегать таким образом прямых столкновений с ними.

На кухне, поставив воду на огонь, Кен обдумывал, что делать со своей одеждой, на которой слишком заметны пятна крови. Костюм куплен совсем недавно, и если избавиться от него, Энн это сразу же заметит. Но будет еще хуже, если полиция найдет его здесь, в квартире.

Холанд сварил себе кофе и, отпивая из чашки на ходу, пошел еще раз осмотреть, так ли испорчены пиджак и брюки пятнами, как рисует воображение, и убедился, что на светло-серой ткани размытые пятна крови выступают слишком отчетливо. Левый ботинок тоже был испачкан кровью.

Сидя на постели в раздумье, Кен, как ему показалось, нашел легкий выход: купить новые, точно такие же костюм и ботинки, а испачканные оставить в магазине, повесив костюм среди сотен других, пристроив ботинки среди другой обуви. Если подброшенные вещи и будут обнаружены, то не слишком быстро, и вряд ли будет установлена связь между этими предметами и им, Холандом. Тогда и Энн ничего не заметит.

Он завернул костюм и ботинки в отдельные пакеты и положил их в передней. Заметив уходящего от дома почтальона, Кен поспешил к ящику и вынул газету. Ощущая учащенное биение сердца, быстро пробежал глазами все страницы, но сообщения об убийстве Фей не нашел. Правда, он и не ожидал другого. Если полиция и обнаружит тело, то об этом напишут только в вечерней газете.

Настало время отправляться в банк. Кен взял шляпу, забрал оба пакета, запер дверь, оставив для служанки ключ под ковриком. Идя из сада по направлению к улице, он услышал, как резко затормозила машина. Захотелось повернуться и со всех ног броситься обратно в дом. Однако Холанд сдержал себя и, подойдя к калитке, выглянул наружу.

Это была машина Паркера. Он, красный и оживленный, делал знаки Кену.

— Салют, друг! Я приехал за вами. Услуга за услугу. Ну, влезайте. Сегодня я вас подвезу.

Кен пошел к машине неспешно, так как ноги не совсем его слушались, стали какими-то ватными.

— Спасибо, — пробормотал он, устраиваясь на заднем сиденье. — Я не знал, что сегодня утром вы воспользуетесь своим автомобилем.

— Мне и самому это не было известно до вчерашнего вечера, пока не пришел домой, — сказал Паркер, сразу помрачнев и предлагая Кену сигарету. — Моя теща приезжает к нам на несколько дней. Почему эта старая уродина не может взять такси и почему я должен мчаться за ней на вокзал, непонятно. И не думайте, что у нее нет ни гроша. Но она всегда ведет себя так, словно всю жизнь живет на милостыню. Я просил Мези не приглашать ее к нам, но моя жена всегда все делает наоборот, когда я прошу ее о чем-нибудь.

Кен закурил сигарету от зажигалки Паркера.

— А, вот как! — выразил удивление Холанд.

— А ведь лужайка еще не подстрижена, — заметил сослуживец.

— Нет, — быстро проговорил Кен, который забыл про лужайку. — Было слишком жарко.

— А как насчет развлечений? Хороший был вечерок?

— Замечательный, — ответил Кен, стараясь говорить нормально. — Я вытаскивал сорняки и рано лег спать.

Паркер рассмеялся.

— Рассказывайте сказки своей бабушке! Посмотрели бы вы на себя в зеркало. Ну, старина, вы себя полностью разоблачили: на вашем лице написана бессонная ночь. Как поживает моя подружка?

— Какая подружка? — спросил Кен, устремив глаза на встречный поток машин.

— Дружище Холанд, к чему такая скрытность. Вы прекрасно понимаете, что я буду молчать, и вы можете рассчитывать на меня. Вам она понравилась?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — быстро проговорил Кен.

— Я же дал вам телефон. Вы звонили ей, да?

— Я вам уже сказал, что остался дома и выдирал траву на клумбе с розами.

Паркер с недоверием посмотрел на Холанда.

— Ладно, ладно, если вы так хотите. Но все равно вы меня не убедили. В конце концов, так как я устроил вам это дело, будем считать, что расходы на него оказались не напрасными.

— Пусть будет так, — согласился Кен. — Но вчера вечером я оставался дома. И можете вы понять, что изводите меня без оснований.

— Я вас хотел немного подразнить, — оправдывался Паркер, немного удивленный той злостью, которая звучала в голосе Кена. — Просто так, шутки ради. Но если вы с такой обидой воспринимаете все это, то больше не буду. И все же Фей действительно великолепна. Когда Хеменгуэй познакомил меня с ней, он просто спас меня: она преобразила мою жизнь. Конечно, я очень рискую, согласен, но делаю это без сожалений. Это прелестная девушка, и поверьте мне, она стоит и риска, и денег.

— Может, и так, но не могли бы вы переменить тему разговора, — предложил Кен. — Вы же видите, что это не интересует меня.

— Вы знаете сюжет более занимательный? — с усмешкой проговорил Паркер. — Ну, если это может вам доставить удовольствие, скажите мне, что у вас в этих пакетах.

— Это оставила Энн. Она просила отнести кое-какие вещи в чистку.

— Я не понимаю, почему женщины заставляют нас делать такую работу. Мези тоже дала мне неимоверно длинный список поручений. Я надеюсь найти кого-нибудь в бюро, чтобы на него переложить груз заданий жены.

Некоторое время Паркер молча вел машину.

— Я думаю, что смогу нанести коротенький визит Фей во время обеденного перерыва, потому что у меня не будет возможности повидать ее, когда моя теща осчастливит своим посещением мой дом. Эта старая кобыла везде сует свой нос, и, если я прихожу немного позднее, она сразу начинает нашептывать моей жене.

Кен почувствовал, как дрожь пробежала у него по спине.

— Во время завтрака? Она согласится принять так рано?

— Это не так уж и рано, — возразил Паркер со смехом. — Мне приходилось бывать у нее и в восемь часов утра.

При мысли о том, что Паркер поднимется к Фей в квартиру и окажется нос к носу с полицией, Кен похолодел.

— Вы не позвоните ей предварительно?

— О, конечно. Она ведь может оказаться занята. Но в час ее завтрака у меня будет шанс застать ее одну.

Кен снова вздохнул.

— Я думаю, что рискованно днем ходить в такое место.

— Подумаешь! Бояться нечего. В конце улицы имеется стоянка машин, и вся улица обсажена деревьями. Вы можете попробовать такой ход в один из дней, если уже не сделали этого, обманщик.

— Вы много говорите. Лучше обращайте больше внимания на дорогу. Вы чуть не врезались в фургон, — заметил Кен насмешливо.

В одиннадцать часов, когда основная масса клиентов уже ушла, Паркер закрыл свое окошко и с заговорщицким видом объявил Кену, что идет звонить:

— Я отлучусь меньше чем на пять минут. Посматривайте за моими бумагами.

Кен видел, как он прошел через холл и заперся в телефонной будке, поставленной для общего пользования. Сердце Кена сильно билось, пока Паркер находился в кабине. Вышел он оттуда каким-то другим. Его словно подменили: Паркер потерял свою веселость и бодрость, был бледен и взволнован. Он поспешно укрылся за своим окошком. Кен старался не показать виду, что заметил волнение Паркера. А сам, занимаясь регистрацией чеков, не мог унять дрожи рук. Выждав какое-то время, Холанд самым безразличным тоном поинтересовался:

— Ну как, назначили свидание?

— Боже мой! — выпалил Паркер. — У нее флики!

— Флики! — Кен, пораженный услышанным, уронил на стол авторучку.

— Да. Это, должно быть, облава. Вы представляете себе, что было бы, если бы меня засекли в этот момент.

— Откуда вы знаете, что это полиция?

— Тип, который подошел к телефону, начал с заявления, что он — лейтенант Адамс из городской полиции. Он хотел знать, кто я.

— Вы ему сказали?

— Конечно, нет. Я повесил трубку до того, как тот окончил говорить. Черт возьми! Что бы это могло значить? Я никогда еще за всю свою жизнь не слышал об облаве на девиц, которые работают у себя в квартире. И подумать только, они могли появиться у Фей в тот момент, когда я находился бы там.

— Вы хорошо сделали, что позвонили по телефону.

— Это точно! — Паркер вытер пот с лица. — Как вы думаете, они попытаются узнать, откуда звонили?

— У них нет на это никаких причин, — ответил Кен, сразу же осознавший, какая опасность угрожает ему самому. Полиция легко установит, откуда был сделан телефонный вызов. Если хоть один полисмен явится в банк, снабженный его приметами, полученными от Свитинга, он попадется, как крыса. А тут еще испачканный кровью костюм, прихваченный с собой.

— Может быть, ее обокрали или напали на нее? — нервно проговорил Паркер. — А может, они потому там, что Фей убита?

Кен уклонился от поддержания разговора, боясь, что голос может выдать его.

— Эти девицы страшно рискуют, — не унимался Паркер. — Ее очень даже свободно могли и убить.

Появление клиента у его окошечка помешало словоохотливому служащему продолжить размышление на на животрепещущую для него тему. За этим клиентом последовал другой, и в течение нескольких минут оба работника банка занимались каждый своим делом.

Кен не мог успокоиться: «Экий кретин Паркер! Вдруг полиция захочет узнать, кто звонил? Тогда она нагрянет сюда. — Холанд тревожно посматривал на свои часы-браслет. — Еще целый час до завтрака. Полиция, может быть, уже в дороге…» Его беспокоил оставленный в шкафчике гардероба костюм. Сосредоточиться не давала работа с посетителями. Из-за них Кен не имел времени обдумать возникшую по вине Паркера ситуацию и настроить себя, чтоб быть готовым к скорой встрече с полицией. Все случилось намного быстрее, чем можно было ожидать и чем хотелось Кену: незадолго до перерыва набатом прозвучали тихие, произнесенные неуверенным голосом слова Паркера:

— Вошел какой-то тип, очень похожий на флика.

— Где? — Сердце Кена на единый миг остановилось, а в следующий — застучало со страшной силой. В пустынном холле, почти незаметный на фоне стены, за одной из колонн стоял высокий человек, одетый в каштанового цвета костюм. Фетровая шляпа была того же цвета. Плотного телосложения, с толстым лицом сангвиника и маленькими глазками, он очень походил на сыщика. Напряженная внимательность его ввергла Кена в тревогу.

— Никаких сомнений, это легавый, — тихо проговорил Паркер.

Не ответив сослуживцу, Кен следил за незнакомцем. Тот прошел через холл в телефонную будку.

— Как вы думаете, меня кто-нибудь видел, как я звонил по телефону? — прошептал Паркер.

— Сомневаюсь. Из двери нельзя увидеть кабину.

— Если меня спросят, я скажу, что хотел позвонить своей жене, но мне не удалось соединиться с ней. Может быть, полисмен будет удовлетворен моим ответом, а вас вообще не потревожит.

— Я бы очень хотел этого.

Они видели, как неизвестный вышел из кабины и задержался у двери, чтобы позвонить куда-то, а потом поговорить с посыльным. Последний казался удивленным, когда что-то объяснял высокому мужчине. В следующие минуты тот, оставив в покое посыльного, через холл шел прямо к Кену. Кровь застыла у Холанда в жилах. Но он постарался сделать вид, что что-то старательно пишет.

— Вот они и узнали, — вполголоса проговорил Паркер.

Великан подошел к стеклянному барьеру, разделяющему служащих банка и посетителей, и его инквизиторский взгляд, пошарив по лицам, остановился на Кене.

— Городская полиция, сержант Донован, — отрекомендовался он низким голосом. — Я ищу типа, который полчаса назад разговаривал по телефону. Кто-нибудь из вас его видел?

Кен поднял глаза на кирпичного цвета лицо Донована. Вокруг курносого носа сыщика было множество морщин, а под ним торчали тщательно ухоженные рыжие усы.

— Нет, я никого не видел, — ответил Кен.

— Я только что пользовался телефонной кабиной, сержант, — сказал Паркер абсолютно ровным голосом. — Я звонил своей жене. Надеюсь, вы не меня имели в виду?

— Меня не интересует звонок вашей жене. Вы никого не видели из посторонних, кто пользовался бы телефоном?

— Видел старого человека, потом девушку, — лгал вдохновенно Паркер. — Но это было больше часа назад. А потом мы, вот оба, были очень заняты, и я больше никого не заметил.

— Занятость, однако, не помешала вам позвонить жене, — поддел Донован, сверля глазами Паркера.

— Ничто меня не удержит, когда я хочу позвонить собственной жене, — ответил Паркер с широкой улыбкой.

Сержант вынул из кармана мятую сигарету и сунул ее между губ, прикурив от зажигалки из желтой меди.

— Вы видели кого-нибудь, кто бы пользовался телефоном? — снова обратился полисмен к Кену.

— Я вам уже сказал, что нет. — Кен не мог вынести взгляда этого человека.

— Вы могли изменить свое мнение.

— Я никого не видел.

Донован сделал недовольную гримасу.

— Никто, никогда и ничего не видел в этом чертовом городе, все подряд ничего не знают. — Он бросил на обоих мужчин последний подозрительный и жесткий взгляд, потом, перейдя через холл, вернулся к посыльному.

— Ну, вот! — со вздохом обронил Паркер. — Мне бы не хотелось еще раз встретиться с этим очаровательным парнем, чтобы он снова начал растирать меня в табак. А вам?

— Мне тем более, — ответил Кен, чувствуя неприятную дрожь в коленках.

— Во всяком случае, я хорошо выкрутился.

— Еще не время радоваться, — возразил Кен.

Они видели, как Донован о чем-то поговорил с посыльным, потом коротко кивнул и покинул банк.

— Тут что-то очень скверное, — предположил Паркер. — Если прислали сюда этого шпика, значит, Фей убили. Черт возьми! Я счастливо избежал неприятности.

* * *

Часы на здании городского отеля пробили час тридцать, когда Кен вышел из городского магазина, держа под мышкой два пакета. Он быстро прошел по центральной улице и вошел в банк. Его замысел осуществился. Выпачканный костюм висел среди сотен подобных в демонстрационном зале. А что касается ботинок, то они тоже заняли свое место среди большого количества выставленных на витрине. Был, правда, момент замешательства, когда продавец, завернув купленный Кеном светло-серый костюм, взамен такого же, но оставленного им в магазине, спросил, не забыл ли покупатель пакет, с которым пришел в магазин. Кен, не теряя хладнокровия, ответил, что у него не было пакета. Продавец, слегка удивленный, попытался утверждать, что видел пакет, но, услышав твердое: нет! — не стал настаивать на своем. Этим дело и закончилось, но заставило Кена попотеть вдобавок к тому, что он переживал при появлении этого полицейского, прилетевшего в банк всего через полчаса после телефонного звонка Паркера. Он, как показалось Холанду, очень уж внимательно разглядывал его. Не узнает ли он его по описанию, которое полиция получила во время следствия?

В дневных газетах тоже ничего не говорилось об убийстве Фей, и Кен отрицательно покачал головой на молчаливый вопрос Паркера.

— Ничего? — удивился Паркер. — Вы уверены?

— Ничего. — Кен протянул ему газеты. — Посмотрите сами.

— Это, без сомнения, менее серьезно, чем я думал, — сказал Паркер, пробегая глазами заметки в газетах. — У этих девиц всегда истории с полицией, с которой я не хочу никаких столкновений. Поэтому Фей меня теперь не скоро увидит…

День проходил медленно. Кен все время наблюдал за входной дверью, ожидая вновь появления массивного полицейского. Когда наконец банк закрыли, напряжение нервов ослабло. Холанд стал пересчитывать спокойно свою кассу.

Донимал по-прежнему Паркер:

— Если этот флик начнет задавать нескромные вопросы, могу я рассчитывать на вашу поддержку, Холанд?

— Безусловно, — ответил Кен, представляя себе реакцию Паркера, если бы он знал правду. — Вам не следует беспокоиться.

— Пусть вас услышит Бог, — нервно проговорил Паркер. — Если они как-нибудь обнаружат, что это я звонил по телефону, у меня будет много неприятностей. Старый Шварц придет в восторг, узнав, что я посещал дом свиданий. Он сразу же выкинет меня за дверь. А что касается моей жены, то здесь и подумать страшно, что будет.

— Успокойтесь, я никому и ничего не скажу.

— Это послужит мне уроком, — твердил Паркер. — Никогда больше я не буду посещать курочек. — Он закрыл свою кассу и добавил: — Я убегаю. Настало время ехать за тещей. Очень сожалею, что не могу подвезти вас домой.

— Это ничего, — отозвался Кен. — Мне осталось зарегистрировать всего несколько чеков, я скоро закончу. До завтра.

Он повозился еще немного, ожидая, чтобы Паркер ушел. Потом спустился в гардероб, взял оба пакета, свою шляпу и вышел через черный ход. Он воспользовался автобусом и доехал до угла улицы, чтобы купить газету. Направившись к дому, Кен стал просматривать объявления.

В разделе последних новостей увидел то, что страшился увидеть:

«УБИЙСТВО В ХОЛОСТОЙ КВАРТИРЕ!

Бывшая танцовщица неизвестным убийцей заколота кинжалом…»

Холанд не мог заставить себя читать дальше и сложил газету. Дальше он продолжал свой путь в каком-то сомнамбулическом состоянии, из которого его вывела соседка: дойдя до своего сада, он увидел, что миссис Фелдинг стоит на своем излюбленном месте и внимательно рассматривает его. Это была ее ежедневная процедура. Энн пыталась внушить Кену, что миссис делает это не со злого умысла, а просто потому, что ей скучно. Но, по мнению Кена, эта старая ведьма вмешивалась в дела, которые ее совершенно не касались.

— Вы сделали прогулку по городу, мистер Холанд? — спросила она, уставившись на него своими маленькими любопытными глазками и рассматривая пакеты, которые он держал в руках.

— В самом деле, — ответил Кен.

— Я надеюсь, что вы не наделаете глупостей в отсутствие жены, как это всегда делал мой покойный супруг, стоило мне лишь на минутку-другую отвернуться, — сказала она, грозя пальцем.

«Старая корова!» — со злостью подумал Кен, с трудом делая сотню шагов, которые отделяли его от дома.

— Вы поздно возвращаетесь домой, — продолжала соседка, хитро улыбаясь. — Мне кажется, что я слышала, как вы вернулись сегодня в два часа ночи.

Сердце Кена упало.

— Это был, безусловно, не я. — Приятная улыбка соседки погасла. Ее пронзительный взгляд заставил Кена отвести глаза.

— О, я смотрю в окно, мистер Холанд. Поэтому уверена, что это вы возвращались так поздно.

— Тем не менее вы ошиблись, — коротко возразил Кен, упорствуя в своей лжи. — Простите, мне нужно написать Энн.

— Ну что ж, тогда передайте ей привет, — сказала соседка, не спуская с него глаз.

— Не забуду этого сделать, — с натянутой улыбкой проговорил Кен.

Он быстро подошел к своей двери, открыл ее и зашел в вестибюль. Если полицейские вздумают спросить эту всезнайку, он пропал. Она может погубить его. Она шпионила за ним и видела, когда он вернулся прошлой ночью. А в настоящий момент она рассмотрела оба пакета. Если полиция спросит его, какой ответ должен он дать? Кен чувствовал себя, как крыса в западне. Он налил себе большую порцию виски и сел на диван. После того как он уничтожил содержимое целого стакана, он смог прочитать последние новости.

«Сегодня утром труп Фей Карсон, бывшей танцовщицы в кабаре „Голубая роза“, был обнаружен женщиной, делающей в квартире уборку. Она лежала поперек кровати. Подозревают, что орудием убийства явился заостренный нож для разбивания льда в холодильнике.

Сержант Донован, который проводит следствие, заявил нам, что располагает большим количеством улик, которые позволят ему очень быстро обнаружить преступника. Он хочет сразу приступить к допросу человека высокого роста, крепкого телосложения, одетого в светло-серый костюм и шляпу такого же цвета, который проводил мисс Карсон в прошлую ночь домой».

Кен выронил газету и закрыл глаза. Его охватил панический страх, толкающий на безумный поступок: сесть в машину и убежать от этого места как можно дальше, прежде чем полиция станет за ним охотиться.

«Человек высокого роста, в костюме светло-серого цвета и шляпе той же расцветки…» — сверлили мозг строчки из газеты.

Какое безрассудство покупать точно такой же костюм, который оставил в магазине, чтобы только не дать Энн заметить его отсутствие! Он понял, что никогда не рискнет надеть его. Холанд провел рукой по своему потному лицу. Что же делать? Неужели бежать?

«Идиот, — подумал он про себя. — Возьми себя в руки! Побольше хладнокровия!»

Кен встал, развязал оба пакета и отнес костюм и ботинки в спальню, где разместил покупки в шкафу. Потом он вернулся в салон, благословил небо за отсутствие Энн, которая дала ему свободу действий. Но через шесть дней она вернется, и у него не останется больше никаких иллюзий, что будет возможно утаить от нее всю правду. Дело не может так быстро окончиться. А если и завершится, то только одним: он окажется в тюрьме.

Холанд закурил сигарету и подошел к окну, так как услышал, что у дома остановилась машина.

Кен увидел, как из машины выпрыгнули двое. Он как вкопанный остался стоять на месте, стиснув зубы от обиды и горечи. Из двоих, быстро пересекших улицу и приближавшихся к саду, один был огромного роста. Мужчина, который первым толкнул калитку, был одет в коричневый костюм. Кен узнал его. Это был сержант Донован.

Назад: ГЛАВА 7

Дальше: Часть вторая

Джеймс Хэдли Чейз Вечер вне дома

Часть первая

Глава 1

* * *

Глава 2

* * *

* * *

Глава 3

* * *

* * *

Глава 4

* * *

Джеймс Хэдли Чейз
Вечер вне дома