ГЛАВА 7
Довольная улыбка блуждала на губах Макса, когда он спускался по ступенькам госпиталя. Неожиданно он подумал, что стал богаче вдвое, и его охватила радость.
Сулливаны никогда не держали деньги в банке. В случае провала полиция могла наложить арест на счет. Деньги хранились в таком месте, откуда в любую минуту можно было их взять, — у отца Макса. Теперь Макс мог отказаться от своей работы наемного убийцы, купить птицеферму, о которой мечтал всегда, и зажить в свое удовольствие.
Он подошел к черному «паккарду», прикурил сигарету и бросил спичку в кювет. Мысли его вернулись к сказанному Фрэнком. «Кэрол Блендиш! Вначале я, потом ты!»
Он не сомневался, что Фрэнка действительно прикончила Кэрол Блендиш. Макс слышал от Линды о существовании некой Мэри Прентис. Сопоставив факты, он понял, что под этим именем Кэрол Блендиш проникла в дом Фрэнка, который всегда был идиотом в отношении женщин, готовый побежать хоть на край света за первой попавшейся юбкой. Темперамент заглушал в нем осторожность. С Максом этот фокус не пройдет — женщины для него не существуют. Если Кэрол попытается сыграть с ним подобную шутку, пусть пеняет на себя. Он без всякого сожаления раздавит ее, как убирал всех тех, кто вставал у него на пути. Макс был уверен в себе и выбросил из головы мысли о Кэрол. Она ему не угроза.
Фрэнк мертв, братьев Сулливанов больше не существует. Он вновь станет Максом Геза, сменит профессию убийцы, купив ферму… Будет жить на лоне природы. Чего еще желать!
Бросив под ноги окурок, он открыл дверцу машины и замер от удивления. На переднем сиденье лежала ярко-алая орхидея. Макс осторожно взял ее и внимательно рассмотрел. Цветок стоил слишком дорого, чтобы кто-то вот так просто мог оставить его в машине. Что это означает? Его охватила тревога. Он воровато оглянулся. Улица была пустынна. Пожав плечами, он швырнул орхидею в канаву. Потом включил зажигание и невидящими глазами уставился в стекло. Ему было не по себе. Откуда мог взяться этот цветок?
Когда-то они с Фрэнком тоже предупреждали своих жертв о грозящей смерти, прибивая на дверь дома двух маленьких черных шерстяных ворон. Однажды это даже сослужило им хорошую службу: намеченная жертва, увидев вестников смерти, сама пустила пулю в лоб. Позже, решив, что это слишком театрально, Макс отказался от такого оповещения.
Тот, кто положил цветок, пусть сам постережется, Макс шуток не любит. Он вышел, поднял орхидею и, немного поколебавшись, сунул ее в петлицу. Потом сел в машину и уехал.
На холме неподалеку от Санто-Рио стоял двухэтажный коттедж, выстроенный из сосновых бревен, окруженный пальмами и декоративными кустарниками. Он казался заброшенным, неухоженным. На деревянных воротах висела вывеска, которая гласила: «Козикот».
Возвращаясь сюда, Макс каждый раз смотрел на нее и довольно улыбался. Это был его дом. Здесь жил его отец, старый Исми Геза. К этому времени ему исполнилось шестьдесят пять лет, тридцать из которых он проработал клоуном в цирке. И в жизни он был похож на клоуна: сгорбленный, плешивый, с грустным, сморщенным от постоянного присутствия грима лицом, круглым, как луна, и не имевшим ничего общего с лицом сына. Гезу поразил инсульт, положивший конец его цирковой карьере. Он немного волочил правую ногу.
Исми боялся Макса, как когда-то боялся его матери, злой и сильной женщины. Макс уродился в мать, и Исми чувствовал себя спокойно только тогда, когда сына не было дома. Сам Исми был добрым, тихим человеком.
Исми возился в саду, когда услышал, что к дому подъехала машина. Он растерялся. В надвинутой на глаза шляпе Макс стоял возле «паккарда». В петлице алела орхидея. От всей его фигуры веяло угрозой.
Исми насторожился. Он боялся Макса и не любил, когда тот приезжал без предупреждения. Исми никогда не знал, зачем приехал Макс, и чем для него это может окончиться, и сейчас встревожился.
Макс какое-то время делал вид, что рассматривает вывеску на воротах, потом толкнул калитку и вошел во двор. Исми сразу заметил орхидею и удивился. Макс никогда не обращал внимания на цветы. Что это значит? Что-то произошло! Но что? Не испортит ли Макс жизнь своему отцу, не лишит ли покоя старого Исми?
Они посмотрели друг на друга.
— Фрэнк умер, — вместо приветствия сообщил Макс. — Он попал под машину.
Несмотря на то, что Исми терпеть не мог Фрэнка, известие потрясло его. Смерть так близка, зачем лишний раз напоминать о ней?
— Надеюсь, он не мучился? — выдавил старик.
— У него была смята грудная клетка. За два часа все было кончено, — ответил Макс и понюхал орхидею.
— Значит, теперь ты один? — несмело спросил старик. Он знал, что Макс и Фрэнк — братья Сулливаны. Макса очень забавляла реакция отца, когда он рассказывал ему о совершенных им и Фрэнком преступлениях. Старика всякий раз охватывал ужас, который он неумело пытался скрыть.
— Да, всему конец. Теперь деньги принадлежат мне. У нас с ним было такое условие: если один из нас умрет раньше, то все деньги переходят другому. Теперь я богат!
Исми почесал лысину.
— Моя жизнь изменится?
— Не знаю, — безразлично проговорил сын. — У меня не было времени подумать об этом. Делами я займусь позже.
Макс остановился перед стариком. Они были бы одинакового роста, если бы отец не сутулился.
— Я хочу купить ферму и заняться коммерцией. Если у меня для тебя найдется какое-нибудь дело, я дам тебе знать. Если хочешь, можешь жить здесь. Тебя беспокоит это?
— Я привык к этому дому. Но если я тебе нужен…
— Ты очень постарел, — проговорил Макс. — Плохо соображаешь. Как ты думаешь, почему такой тип, как Фрэнк, позволил раздавить себя на улице?
Исми смутился. Он действительно стар, и мысли его путаются.
— Я не думал об этом, — ответил он, не отрывая взгляда от Макса. — Как это случилось?
Макс рассказал о Рое Ларсоне, как они его прикончили. Потом о Стиве Ларсоне и о том, что Кэрол отомстила Фрэнку. Теперь, приехав в город, она охотится за ним, Максом.
— Что ты об этом скажешь? — спросил он отца в заключение.
— Я бы предпочел не знать об этом, — ответил Исми и ушел в дом.
Макс пожал плечами и вернулся к машине. Взяв из нее два чемодана, он поднялся по устланной пыльным ковром лестнице в свою комнату.
Скудно обставленная, она выглядела необжито и неуютно. Но Макс не придавал значения комфорту. Равнодушно оглядевшись, он запер дверь на засов. Затем открыл тайник и вытащил оттуда два кожаных саквояжа, полных тщательно перевязанных пачек долларов. Более получаса он пересчитывал их, прежде чем упрятать в тайник. Он богат и может получить все, что душа пожелает. Глаза его радостно блеснули. Он уже собрался спускаться вниз, когда услышал телефонный звонок. Через несколько минут к нему поднялся отец.
— Спрашивают относительно похорон Фрэнка, — как-то странно сообщил он. — Может быть, будет лучше, если ты сам подойдешь к телефону?
— Кто звонит? — недовольно поморщился Макс.
— Из похоронного бюро. Относительно цветов.
— Меня это не интересует, — Макс подошел к лестнице. — Скажи им, пусть хоронят, как сочтут нужным. Я заплатил, чего им еще нужно?
— Они сказали, что привезли цветы, и не знают, можно ли их положить на могилу.
— Какие цветы?
— Орхидеи… Красные орхидеи… Такие цветы обычно не кладут на могилу.
Макс вынул сигарету изо рта и скосил глаза на цветок в петлице. Он видел, что отец хочет что-то добавить, но боится рассердить.
— Говори!
— К цветам была приколота визитная карточка, — промямлил Исми и замолчал.
— Что там было написано?
— От Кэрол и Стива Ларсона.
Макс раздраженно швырнул сигарету в окно.
— Скажи, что это меня не касается! — Через минуту он уже был в машине.
Сам того не замечая, Макс начал озираться. Его взгляд задержался на кустах. Воздух был неподвижен, не шевелился ни один листок, но что-то в этой неподвижности показалось ему угрожающим. И вообще, в полуденной тишине таилась какая-то угроза. Макс прислушался. Ни движения, ни шороха. И все же у него постепенно крепло ощущение, что кто-то следит за ним. Внезапно его охватил гнев. Дернув цветок из петлицы, он смял его в кулаке и выбросил на песок. Потом, несколько успокоившись, отвел машину в гараж, расположенный позади дома.
— Завтра я уезжаю, — сказал Макс отцу, убиравшему посуду после обеда. — Поеду в Чикаго. Там один тип продает ферму. Если цена будет подходящей, я куплю ее. У него более сотни птиц и добротный дом. Если захочешь, приезжай.
Исми сложил тарелки на поднос.
— Я бы не хотел жить в городе, — ответил он, немного поколебавшись. — Я лучше останусь здесь.
— Поступай, как знаешь, — Макс не возражал. Протягивая ноги к камину, он подумал: «Старик много пьет. Он станет обузой. Действительно, будет лучше, если он останется здесь».
Вдруг в саду завыл пес. Поднявшийся ветер разносил вой далеко окрест.
Макс обернулся к окну и прислушался.
— Чего это он так воет? — недоуменно бросил он.
Исми покачал головой и, взяв посуду, вышел из комнаты. Он начал мыть тарелки, прислушиваясь к вою пса. Заунывный вой действовал ему на нервы, ничего подобного раньше не было. С чего бы это?
Вымыв посуду, старик спустился в сад. На луну, освещавшую вершины сосен, набежало облачко, и сразу стало темно. Шелестевший в листве ветер все вокруг наполнял шорохами. Исми подошел к конуре. Пес тут же перестал выть и заскулил.
— Что с тобой? — Исми наклонился над конурой. Он не мог рассмотреть забившуюся в угол собаку и зажег спичку. Увиденное ошеломило его. Шерсть на собаке поднялась дыбом, в глазах был ужас. Исми выпрямился и начал вглядываться в темноту. Ему послышался какой-то шорох, и он зажмурил глаза. Пес завыл снова. Успокаивая себя, что это ему показалось, он поспешил к дому. И только оказавшись внутри и заперев дверь, Исми вздохнул с облегчением.
Макс по-прежнему сидел у камина. Он не поднял головы и не сказал ни слова, когда вошел старик.
За окном усиливался ветер, пес скулил не переставая. Исми напряженно прислушивался. Ему чудились чьи-то легкие шаги над головой, невнятные голоса. Он посмотрел на Макса. Но тот был погружен в свои думы, и отец не отважился тревожить его.
Где-то в доме едва слышно скрипнула половица, затем послышался легкий скрежет. Если бы у Макса не были до предела напряжены нервы, он не уловил бы этих звуков.
Глаза отца и сына встретились.
— Слышишь? — спросил Макс, застыв в кресле.
— Да, — прошептал старик.
Они продолжали прислушиваться, но проходили секунды, ничто не нарушало вдруг воцарившуюся гнетущую тишину. Ветер стих, и тишина стала такой глубокой, что они слышали дыхание друг друга.
— Что со мной творится? — воскликнул Макс, вставая, чтобы взять кочергу.
Исми жестом остановил его. На этот раз совершенно явственно было слышно, как открылось окно.
Лицо Макса перекосилось, он вытащил револьвер.
— Оставайся здесь, — прохрипел он и, выключив свет, тенью проскользнул в дверь. В коридоре Макс остановился. Кругом было тихо, и он стал осторожно подниматься по лестнице. Может быть, им с отцом показалось, будто скрипел старый прогнивший паркет? Надо все проверить. Макс остановился на лестничной площадке. Потом зажег свет и вошел в свою комнату. Она была пуста.
В этот момент пес завыл снова. Макс погасил светильник и подбежал к окну. Из облаков вынырнула луна и слабо осветила сад. Максу показалось, будто среди деревьев промелькнула чья-то тень. Но как он ни напрягался, больше ничего не разглядел. Луна снова скрылась за облаками, все поглотил мрак.
Неожиданно Макса что-то будто кольнуло. Он бросился к шкафу и открыл его. С одного взгляда он понял, что деньги исчезли!.. Обезумевший Макс не в силах был пошевелиться. Он задыхался, кровь бурлила в жилах, стучала в висках, голова готова была взорваться. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
Медленно, как старик, он подошел к шкафу и похолодевшими пальцами обшарил внутренность ящиков. Пальцы нащупали что-то мягкое. Он схватил это и поднес к глазам. Из его груди вырвался дикий вопль — так кричит смертельно раненное животное. Бросив орхидею на пол, он начал яростно топтать ее каблуками, затем в отчаянии стал рвать на себе волосы.
Когда Исми прибежал, он увидел рыдающего сына, катавшегося на полу с пеной на губах.
Огромная неоновая реклама, которую можно было видеть с другого конца Санто-Рио, привлекала внимание каждого, кто приезжал сюда. Из-за нее туристы принимали Палм-Бей-отель за гостиницу высшего класса и жестоко ошибались…
При свете дня кирпичный четырехэтажный отель выглядел тем, чем был на самом деле: третьеразрядным, грязным и запущенным. Соблазненные ночной рекламой, клиенты редко задерживались здесь больше чем на одну ночь, но и этого было вполне достаточно, чтобы дела хозяина шли хорошо.
Впрочем, отель имел и постоянную клиентуру, состоявшую из низших слоев жителей Санто-Рио. Большинство из них снимали номера в долг, расплачиваясь, когда удавалось кое-что заработать.
Впервые попав в Санто-Рио, Эдди совершил такую же ошибку, польстившись на яркую, зовущую вывеску. Сняв номер, Эдди к утру понял, что это за ночлежка. Но поскольку он находился в тот момент в стесненных финансовых обстоятельствах, то решил остаться. Со временем дела его поправились, но он уже успел привыкнуть к Палм-Бей-отелю и решил остаться. Он уютно обставил свои апартаменты, превратив их в цветущий оазис в море нищеты, окружавшем его. За это хозяин отеля очень ценил Эдди.
Примерно в то же время, когда Макс обнаружил пропажу денег, Эдди сидел в баре отеля, пыльном и душном, и пил виски. Он испытывал чувство тоски и одиночества. Постояльцы и директор были в курсе дел Эдди, знали, что он был причиной гибели Фрэнка, что последний не жалел денег на содержание Линды, с которой Эдди втихаря спал. Знали, что полиция пытается пришить Эдди преднамеренное убийство. И помощник прокурора уверял, что Эдди не мог случайно появиться на машине в ту самую минуту, когда Фрэнк выбежал на середину улицы. Все сочувствовали Эдди и радовались, что помощник прокурора не нашел доказательств. Ни Линда, ни Эдди и словом не обмолвились о Мэри Прентис. Линда всем говорила, что не хотела идти в кино и пошла только потому, что Фрэнк очень настаивал, дескать она должна отдохнуть. Она не хотела оставлять его одного. По дороге в кино она встретила Эдди, и они решили посмотреть новый фильм вместе. Нет, ей совершенно неизвестно, зачем Фрэнк отправился в город. Она не имеет ни малейшего представления, как он попал туда.
Линда держалась спокойно. Когда ей задавали вопросы интимного характера, она проявляла настоящий артистический талант, со слезами и нервными припадками. Помощник прокурора даже вздохнул с облегчением, когда в последний раз выпроводил ее из кабинета.
Эдди решил, что надо переждать какое-то время, и прекратил встречаться с Линдой. Чтобы не вызывать лишних разговоров и нежелательных допросов полиции, они с Линдой договорились уехать из Санто-Рио и в другом месте начать новую жизнь.
В ожидании разрешения полиции, Линда потихоньку начала собираться. Складывала вещи и одежду, выбирая самое лучшее и дорогое.
Узнав, что Фрэнк не оставил Линде денег, Эдди расстроился. До сих пор он пользовался прелестями Линды бесплатно. Теперь же придется заботиться не только о себе, но и о Линде, неуемные требования которой пугали его.
Он медленно потягивал виски с содовой, мысленно пытаясь найти выход из создавшегося положения. Мелочи его не устраивали. Он хотел сразу добыть большие деньги, в противном случае дела его плохи. От дум у него разболелась голова. Он со злостью оттолкнул бокал и уже было встал, но тут же передумал и дал знак бармену налить еще. В ожидании виски, он закурил.
— Вот это цветочек! — прошептал бармен, наполняя бокал Эдди.
Эдди стремительно обернулся и не сдержал возгласа восхищения. Молодая рыжеволосая девушка пересекла холл и подошла к окошку администратора. Она была высокая, стройная и на редкость красивая. На ней было черное платье и наброшенное на плечи меховое манто, застегнутое у шеи золотой булавкой. Черный цвет оттенял золото ее волос. Единственным ярким пятном в ее строгом туалете была приколотая к воротнику манто красная орхидея.
— Посторожи мое виски, старина, — попросил Эдди бармена. — Пойду взгляну поближе на эту красавицу. — Эдди застыл в дверях бара, откуда хорошо просматривался вестибюль отеля.
Администратор Гиз, высокий тощий парень с живыми глазами, подмигнул Эдди и многозначительно указал глазами на девушку. Эдди мигнул ему в ответ.
Появившийся будто по мановению волшебной палочки бой взял у девушки чемодан и проводил ее к лифту. Два кожаных саквояжа она несла сама. Было совершенно ясно, что красота девушки ошеломила и его. Эдди обратил внимание, что девушка бледная и какая-то вялая. Ему вдруг показалось, что он уже когда-то видел ее, правда, он, наверное, ошибается, ибо такие прекрасные волосы забыть невозможно. И все же ощущение, что он знает девушку, не покидало его. Когда она скрылась в лифте, он подошел к администратору.
— Кто эта рыжая? — спросил он.
— Она назвалась Кэрол Блендиш, — Гиз почесал лысину. — Вот это красотка! А за то, что она появилась в нашем отеле, мы, похоже, должны благодарить рекламу. Разве такая красотка пришла бы к нам? К сожалению, она наверняка завтра утром съедет.
— Кэрол Блендиш?.. — Эдди нахмурился. — Где я слышал это имя? — И вдруг его глаза заблестели от возбуждения. — Господи, да это же миллионерша! О ней писали во всех газетах! Ты разве не читал о ней?
— Нет! — покачал головой Гиз. — А что о ней писали?
— Она получила в наследство миллионы, но она сумасшедшая.
— Ну, это вряд ли! Вид у нее вполне нормальный. В отеле сумасшедших хоть отбавляй, но почти все они голь перекатная… Ты заметил, какая у нее великолепная фигура? — помолчав, добавил Гиз.
— Интересно, что ей понадобилось здесь? — задумчиво проговорил Эдди, приглаживая волосы. — Надо попробовать общипать эту птичку. Совместить, так сказать, приятное с полезным. — Он щелкнул пальцами. — В каком номере она остановилась? Я решил заняться ею. Такая добыча может достаться только раз в жизни. Это не работа, а истинное удовольствие.
— Номер двести сорок семь. Если хочешь, я дам универсальный ключ. Он подходит ко всем замкам.
Эдди покачал головой.
— Нет, здесь надо действовать тоньше, с умом. И не торопиться… Первый раз в жизни появился случай заарканить действительно богатую девушку, да еще такую красавицу… Нет, торопиться нельзя, можно все испортить.
— Наконец-то ты бросишь своих старух, — улыбнулся Гиз. — Завидую тебе. Но с такой внешностью…
Эдди поправил галстук.
— Да, если я добьюсь своего, все точно лопнут от зависти… И тогда…
Бой поставил чемодан возле кровати, показал Кэрол ванную и туалет, распахнул окна, чтобы проветрить помещение, потом ударил ладонью по кровати, словно желая убедиться, что пружины еще целы, и замер, с надеждой глядя на девушку.
Но Кэрол не замечала его. У нее болела голова, она смертельно устала. Подойдя к креслу, она почти упала в него, выпустив из рук саквояжи, которые со стуком упали на пол.
Бои, семнадцатилетний негодяй, внимательно посмотрел на Кэрол. Его взволновала ее красота, кроме того, он решил, что не уйдет до тех пор, пока не получит на чай.
— Что мадам прикажет? — спросил он, повысив голос, чтобы обратить на себя внимание. — Если желаете, я подам обед в номер и разожгу камин. Правда, это обойдется недешево.
Кэрол вздрогнула и, прищурив глаза, словно была близорукой, посмотрела на служащего. Будто в тумане она увидела что-то черное и белое, сопровождаемое неприятным голосом.
— Да, разожгите камин, — согласилась она, плотнее запахивая манто. — И принесите обед.
Он впился в ее лицо.
— Вам прислать официанта или устроит дежурное меню?
— Мне все равно… Уходите, — нетерпеливо сказала Кэрол, массируя виски пальцами.
— Вам плохо? — с любопытством спросил он, почувствовав тревогу. Эта женщина была какая-то странная. — Могу я что-либо сделать для вас?
Она нетерпеливо вытащила доллар и бросила ему.
— Ничего. Уходите!
Он взял банкноту, с любопытством посмотрел на Кэрол и поспешил из номера, облегченно вздохнув.
«Красотка, пальчики оближешь, жаль только, что с головой у нее не в порядке», — подумал он.
Несколько минут Кэрол сидела неподвижно. Ее знобило. Ограбив Макса, она решила тут же покинуть город, но ужасная головная боль заставила искать прибежища в первом попавшемся отеле. У нее не было сил, чтобы покинуть Санто-Рио.
Вошла негритянка, чтобы развести огонь в камине. Кэрол встала и пошла в ванную, маленькую, неопрятную, но теплую. Из душа беспрерывно капала вода, умывальник был грязным.
Внезапно Кэрол почувствовала, что теряет сознание, и оперлась о стенку. Совладав со своей слабостью, она ощутила голод. С тех пор, как увидела выходящего из госпиталя Макса, она ничего не ела. Присев на край ванны, сжимая виски, Кэрол прислушалась. Хлопнула дверь, служанка ушла.
Эдди неторопливо фланировал по коридору. Увидев официанта, толкающего столик с обедом для Кэрол, Эдди остановился. Он был в хороших отношениях со всем персоналом отеля, и этот парень Брегштейн был его приятелем.
— Обед в двести сорок седьмой номер? — продемонстрировав банкноту в пять долларов, он сунул ее в нагрудный карман Брегштейна.
Тот улыбнулся и кивнул.
— Пойди выпей чего-нибудь, приятель. Я сам подам туда обед. Рыжие — моя слабость!
— Эта рыжая какая-то странная, мистер Реган, — заискивающе сказал официант.
— Я попытаюсь развеселить ее. Как ты думаешь, похож я на официанта?
— Ни капли! Вы точь-в-точь киноактер, герой экрана. За такими бегают целые табуны девчонок, и они все получают без усилий, — вздохнул Брегштейн, с беспокойством глядя на Эдди. — А неприятностей у меня не будет? Что если узнает администратор?
— Если ты не проболтаешься, никто не узнает, — уверенно бросил Эдди и, подтолкнув столик, постучал в дверь номера двести сорок семь.
Он поразился, увидев, что девушка сидит у камина, сжав голову руками.
— Я привез обед, мадам. Если желаете, могу подвезти ближе?
— Нет, нет, не надо! — Кэрол даже не посмотрела на вошедшего.
— Может быть, пододвинуть к вам кресло? — Эдди потерял часть своей самоуверенности.
— Нет!.. Оставьте меня! — нетерпеливо воскликнула Кэрол.
И вдруг на полу Эдди заметил два саквояжа и замер, прочитав имена владельцев: Фрэнк Курт и Макс Геза. Открыв рот, он ошеломленно посмотрел на девушку. И вдруг увидел белый шрам на ее запястье. Он вздрогнул… Неужели эта девушка — Мэри Прентис?
Это открытие до такой степени поразило его, что он выбежал из номера, прежде чем Кэрол успела поднять на него глаза и узнать. Он задыхался от волнения. Вот это да! Миллионерша Кэрол Блендиш завладела деньгами Макса и Фрэнка! Он должен найти способ урвать свой кусок!
С аппетитом пообедав, Кэрол почувствовала себя гораздо лучше. Мигрень почти прошла. Она сняла манто, пододвинула кресло к камину и села. Итак, с Фрэнком она рассчиталась. Максу причинила определенные неприятности. Но это только начало. Утром она проследила за ним, узнала, где живет, и даже сквозь щель подсмотрела, как он считал деньги. Она поняла, что деньги делают его счастливым: он с таким удовольствием смотрел на них. Кэрол подумала, что, отняв деньги, она нанесет Максу не менее ощутимый удар, нежели тот, который он нанес мисс Лолли, обрезав бороду.
Она унесла деньги. Пусть теперь побеснуется. Она даст ему на это несколько дней… а затем прикончит его.
Глаза Кэрол горели, длинные тонкие пальцы скрючились, словно когти… Вскоре она расправится с ним. Внезапно она вспомнила о саквояжах. Раскрыв один из них, Кэрол с ужасом уставилась на старательно заклеенные пачки денег. Каждая из этих банкнот кричала о преступлениях, совершенных Сулливанами. Кэрол словно услышала стоны и крики истязаемых людей. Она вздрогнула от отвращения и выронила саквояж. Пачки долларов рассыпались по полу.
Вдруг открылась дверь и в номер вошел Эдди, решивший не откладывать задуманное на потом. Увидев рассыпанные по полу деньги, он остолбенел. Он догадывался, что это деньги Макса и Фрэнка, а доля Фрэнка должна была принадлежать ему с Линдой. Но язык его прирос к небу.
Кэрол резко повернула голову и узнала Эдди. Она не вскочила, не пошевелилась, только смотрела горящими зелеными глазами.
Эдди ногой отфутболил разбросанные пачки и, улыбнувшись, спросил:
— Вы узнали меня?
— Уходите! — спокойно проговорила Кэрол.
Однако обычная уверенность и невозмутимость уже вернулись к Эдди. Он облокотился о камин.
— Полиция разыскивает некую Мэри Прентис, — закуривая сигарету, начал он. — Ее обвиняют в убийстве. У полиции достаточно улик, чтобы привлечь ее к суду.
— Убирайтесь! — снова повторила Кэрол, сжав кулаки.
— Вас запрут в тюрьму лет на двадцать, — он посмотрел на тлеющий кончик сигареты и снова перевел взгляд на девушку. — В тюрьме жизнь тяжелая. Вы пожалеете, что вас посадили, а не повесили. Там гораздо хуже, чем в клинике для душевнобольных, можете мне поверить.
— Зачем вы мне все это говорите? — она выпрямилась на стуле.
— Перестаньте отпираться, красавица! Я узнал вас по шраму. Вы — Мэри Прентис, девушка, которая нанялась ухаживать за Фрэнком. Вы получили от него деньги за то, что позволили забавляться собой. Вы та, из-за которой он умер. Я не знаю, зачем вам это понадобилось, но с легкостью докажу это. Вы Кэрол Блендиш — миллионерша, сбежавшая из клиники в Гленвиле. Впрочем, мы с вами можем договориться, если вы для начала отдадите мне деньги, находящиеся в этих саквояжах, и выпишете чек на полмиллиона долларов. Если вы откажетесь, я передам вас в руки полиции. Итак, каков ваш ответ?
— Мне противно видеть вас, — уголок рта Кэрол нервно задергался. — Лучше уйдите.
— Вот как? — Эдди улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — Нет, куколка, я не уйду до тех пор, пока вы мне не заплатите. Вы у меня в руках, так что будьте благоразумны!
— Уходите! — крикнула Кэрол. — Я хочу остаться одна!
— Даю вам два часа на размышление, — сказал он. — Но эти деньги я забираю с собой, тем более, что они не принадлежат вам.
Он наклонился, чтобы подобрать саквояж. Кэрол, схватив кочергу, замахнулась, целясь ему в голову, но промахнулась и удар пришелся по плечу. Оглушенный, Эдди пошатнулся, однако когда Кэрол бросилась к нему, он сумел ударить ее по коленкам. Девушка свалилась на него. Эдди схватил ее за руку и рывком перевернул на спину.
— А теперь, тварь, — брызгая слюной, заорал он, — я покажу тебе, как затевать драку! — Он отпустил руку Кэрол и влепил ей пощечину.
Однако он не знал, с кем имеет дело. Едва рука Кэрол оказалась свободной, как ее ногти впились в щеку негодяя. Не отверни Эдди резко голову в сторону, он бы остался без глаз.
Пока он приходил в себя от резкой боли, Кэрол вскочила и побежала к двери. Он успел ухватить лишь подол ее платья. Клок материи — это было все, что составило его добычу.
Кэрол повернула ключ, и замок щелкнул, отрезая Эдди путь к бегству.
— Открой! — крикнул он. — Или я изобью тебя так, что ты запомнишь на всю жизнь!
Не отвечая, девушка выдернула ключ и подсунула его под дверь, в коридор.
— Теперь никто из нас не выйдет из этого номера, — тихо сообщила она, а в ее зеленых глазах заполыхали бешеные огни.
— Кончай глупости! Я сильнее, и мне ничего не стоит скрутить тебя!
Она рассмеялась тихим металлическим смехом, и этот смех зловеще прозвучал в наступившей тишине. Нервы Эдди дрогнули.
— Ну так что? — наклонившись вперед, выставив перед собой руки, Кэрол пошла на Эдди.
— Не подходи! — закричал он, вдруг вспомнив, что о ней писали газеты: «Убийца, опасная дикая кошка!»
Она медленно наступала на него.
— Ты сказал, что хочешь запереть меня в тюрьму… Я этого не хочу, так как знаю, что такое сидеть взаперти…
Эдди прижался к стене. Кэрол снова вцепилась ему в лицо ногтями, и они прошлись совсем рядом от его глаз. Вне себя от боли, Эдди ударил ее. Они дрались, словно дикие звери: молча, яростно, насмерть.
Эдди вертел головой, пытаясь уберечь глаза. Он безуспешно пытался захватить ее руки, а ее ногти бороздили по его лицу, по которому уже ручьями текла кровь.
Изловчившись, Эдди все же сумел нанести ей сильный удар и заломить руки за спину. Он бросил ее на кровать. Платье Кэрол было изодрано в клочья, и его руки скользили по влажной коже. Она вывернулась, укусила его за руку и попыталась спрыгнуть на пол. Эдди задержал ее ударом кулака. Она подскочила, вновь целя ему в глаза. Они катались по кровати, стараясь одолеть друг друга. Она оказалась гораздо сильнее, чем это можно было предположить по изящному сложению, и ее холодные скрюченные пальцы все ближе и ближе подбирались к его глазам.
Эдди запаниковал. Оттолкнув Кэрол, он бросился к двери. Девушка закричала, как раненая тигрица. Он обернулся, увидел ее перекошенное лицо, горящие глаза. В отчаянии он схватил стул и нанес сильнейший удар по плечам Кэрол. Она зашаталась, и он, с оставшейся в руке ножкой стула, ударил ее по голове.
Кэрол упала. Обезумевший Эдди тупо уставился на нее. Не замечая струившейся из многочисленных царапин крови, заливавшей его лицо, он с отчаянием повторял:
— Я убил ее! Я убил ее!..
Страх сковал его сердце. Он не мог отвести взгляд от неподвижно лежащей на полу Кэрол. Ее лицо, словно вылепленное из воска, пожелтело. От платья остались лохмотья, один чулок спустился до щиколотки, руки и шея были в крови.
Эдди почувствовал приступ тошноты. Если его найдут здесь копы, он никогда не сможет доказать, что убил ее, защищаясь. Тут он вспомнил о Гизе. Вот кто ему поможет!
Шатаясь, Эдди подошел к телефону и, услышав голос администратора, прошептал:
— Я в ее номере! Иди сюда, скорее!
Он доплелся до кровати и сел, стараясь не смотреть на лежащее рядом тело. Скрип отпираемой двери вывел его из состояния прострации, и он поднялся на дрожащих ногах.
Гиз, как вкопанный, застыл при виде ужасного зрелища.
— Господи! — с ужасом воскликнул он. — Она мертва?
— Не знаю! — Эдди был словно невменяемый. — Посмотри, что она со мной сделала! Она сумасшедшая! Накинулась как дикая кошка!.. Если бы я ее не ударил…
Но Гиз не слушал его. Он увидел разбросанные по полу пачки денег и с неприязнью посмотрел на Эдди. Потом опустился перед телом Кэрол на колени, попытался нащупать пульс, приподнял голову. Вздрогнув, он поднялся.
— Что с ней? Она… — Эдди судорожно глотнул воздух.
— Ты разбил ей череп! Грубое животное, зачем?
— Она умерла? — бормотал Эдди, ноги его не держали. Он осунулся на кровать.
— Еще немного, и умрет, — мрачно изрек Гиз.
Эдди встал и простонал:
— Она хотела меня убить, Гиз! Я вынужден был ее ударить. Клянусь, иначе она убила бы меня… Разве ты не видишь, что она сделала…
— Расскажешь это копам, — возразил Гиз. — Если не придумаешь более удачного оправдания, то и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься за решеткой.
— Нет!..
— Это позор для отеля! — не успокаивался Гиз. — Копы запросто прикроют наше заведение, если узнают об этом!.. Вытри кровь, не то запачкаешь ковер, — не к месту сказал Гиз.
Эдди поплелся в ванную.
— Пока не окочурилась, надо вынести ее отсюда! — с отчаянием крикнул он. — Никто не знает, что она в Санто-Рио. Ради Бога, Гиз, вытащи ее отсюда и швырни где-нибудь.
— Да, и получу за это двадцать лет тюрьмы! Ты соображаешь, что говоришь? Для меня это слишком много!
— Я хорошо заплачу! Бери весь этот фрик. Здесь больше двадцати грандов!
Гиз сделал удивленный вид, будто еще не видел разбросанных по полу денег.
— Вы вдвоем ограбили банк?
— Нет, это мои деньги, — воскликнул Эдди. — Убери ее отсюда, и я отдам тебе все! Согласен?..
Гиз провел рукой по волосам.
— Что ж, это меняет дело. Я избавлю тебя от этой женщины.
Гиз начал подбирать пачки, неторопливо укладывая их в саквояж. Неподвижное тело мешало ему, и он оттолкнул его.
— Вначале помоги мне! — крикнул Эдди, ломая руки.
— Держи себя в руках, — прошипел Гиз. — Я отнесу ее в служебное помещение. Затем на машине отвезем в город и бросим где-нибудь поблизости от госпиталя. А ты немедленно сматывайся из города, — сказал он, засовывая в саквояж последнюю пачку денег. — Если копы увидят твою рожу, они немедленно арестуют тебя.
— Я ухожу! — голос Эдди дрогнул. — Спасибо, Гиз, ты настоящий друг!
— Не за что, — ответил Гиз, закрывая саквояж.
Неуверенно ступая, Эдди пересек комнату, чтобы взять второй саквояж, лежащий под опрокинутым креслом.
Гиз в три прыжка очутился рядом.
— Минутку, старина! Это мне тоже пригодится!
— Нет, это мои деньги, — Эдди оскалился, прижимая саквояж к груди. — Мы честно разделили добычу. Это она украла!..
— Давай, давай, — усмехнулся Гиз.
— Но ты же обворовываешь меня! — запротестовал Эдди. — Это единственное, что у меня есть. Мне нужны деньги, иначе я не смогу уехать…
— Мне жаль тебя. Сердце буквально разрывается от сочувствия, — насмешливо проговорил Гиз. — Давай сюда и это, иначе я позову копов.
Эдди бросил саквояж на пол.
— Подонок, чтоб ты подавился этими деньгами!
— Это мне не угрожает, — подмигнув, ответил Гиз. — Счастливого пути! Надеюсь, в ближайшем будущем мы не встретимся. Теперь с твоей рожей нечего рассчитывать на успех у женщин! — Гиз злорадно расхохотался.
Онемевший от злобы и бессилия, Эдди, как ошпаренный, бросился вон из комнаты.
Исми Геза сидел в приемной госпиталя имени Монтгомери, в Санто-Рио. Здесь было очень уютно: светлое, просторное помещение было обставлено с большой роскошью. Устроившись в кресле, Исми размышлял, что неплохо было бы иметь такое же удобное кресло и дома. Он все время думал о сыне. Исми не позволили сесть в санитарную машину, и он поехал в госпиталь на «паккарде» Макса. Он давно не садился за руль и очень нервничал. Исми не без основания считал, что у Макса инсульт. Апоплексические удары были обычными в их семье. Даже у Исми случилось нечто похожее, когда увидел своего товарища, растерзанного львом. Макса же свалила кража денег.
«Причины всегда разные, а результат один, — думал Исми. — Только бы Макс поправился!»
Хотя для такого энергичного парня, как Макс, последствия могут быть серьезными, Исми надеялся, что все обойдется. После инсульта сам он приволакивал ногу и очень этого стеснялся.
Дверь бесшумно отворилась, и вошла старшая медсестра. Он отметил, что у нее доброе лицо. Он так боялся услышать что-то непоправимое, что вначале не улавливал смысла ее слов. Потом до него дошли отдельные фразы: внутреннее кровоизлияние… разрыв шейной артерии… паралич левой стороны тела… потеря рефлексов…
— Он умирает?
Ей стало ясно, что старик ничего не понял из ее объяснения и его терзает страх.
— Он не умрет, — тихо ответила она. — Но двигаться не сможет…
— Это озлобит его, — жалобно простонал Исми. — Он никогда не отличался терпением. Умоляю вас, сделайте все возможное. Я заплачу любую сумму… Пусть расходы не смущают вас… У меня есть деньги…
— Вы можете взглянуть на него, — ей стало жаль старика. — Не говорите только на темы, которые могут взволновать его.
Макс лежал в маленькой светлой палате. Голова его высоко покоилась на нескольких подушках. Старик едва узнал сына. Левая сторона лица была неестественно искривлена, что придавало ему устрашающий вид. Уголок рта опустился, и губы застыли в жуткой гримасе, обнажавшей зубы. Глаза блестели, словно горячие угли. В них были ненависть и ярость. Макс неотрывно смотрел на приближавшегося к кровати отца.
Сиделка, мисс Хенникей, высокая темноволосая девушка с бесстрастным лицом, пристроилась у окна. Она безразлично глянула на вошедшего Исми.
— Они сделают для тебя все возможное, — попробовал утешить сына старый Геза. — Скоро тебе полегчает. Я буду ежедневно навещать тебя.
Макс смотрел на отца. Говорить он не мог, язык тоже был парализован. Но лицо его прояснилось, хотя глаза по-прежнему сверкали ненавистью.
— Я не буду утомлять тебя, — старик чувствовал, что сына не радует его приход. — Отдыхай… Уже поздно. Я приду завтра.
Губы Макса зашевелились, словно он хотел что-то сказать, но Исми ничего не разобрал.
— Вскоре ты сможешь говорить. Только не волнуйся, — Исми почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Он вдруг вспомнил Макса в детстве, вспомнил, сколько надежд было на него…
Губы Макса вновь зашевелились, и отец прочел по ним: «Уходи!»
— Я вернусь, — пообещал он, смахивая слезу. — Не волнуйся, сын, и не беспокойся о деньгах… У меня есть сбережения…
Сиделка подхватила Исми под руку и вывела в коридор.
— Хорошенько присматривайте за моим сыном, мисс.
Она кивнула головой и отвела взгляд, чтобы он не прочел мелькнувшее в нем отвращение. У нее не было на то никаких личных причин, но она сразу же возненавидела Макса, и находиться возле него было для нее пыткой.
Исми медленно брел по коридору, с обеих сторон которого тянулись бесконечные двери. На каждой была табличка с именем. Он удовлетворенно подумал, что хотя сын находится здесь лишь несколько часов, на двери уже закреплена табличка, и с его именем.
Услышав шаги, Исми обернулся. Высокий представительный мужчина и обаятельная девушка остановились у двери напротив палаты Макса. Они постучали и ждали разрешения войти.
«Какие симпатичные люди!» — подумал Исми и, заинтересовавшись, вернулся к двери, за которой скрылись молодые люди. Прочитав имя больной, он отпрянул, будто наступил на змею, задрожав, словно его била лихорадка.
Веда и Магарт склонились над кроватью, на которой лежала бледная и неподвижная Кэрол, не подавая признаков жизни. Сидящий рядом доктор Кантор считал удары ее пульса.
— Надеюсь, я поступил правильно, послав за вами, — обратился он к Магарту. — Ведь вы поверенный в делах мисс Блендиш?
Магарт кивнул головой.
— Как она?
— Раньше я назвал бы ее состояние безнадежным, — ответил Кантор. — Но по счастливой случайности в нашем городе в настоящее время находится самый лучший нейрохирург. Он согласился оперировать мисс Блендиш, и надеется спасти девушку.
Веда сжала руку Магарта.
— Доктор Краплин полагает, что мозг пациентки не затронут. Удалив давящую на мозговую ткань кость, он надеется вернуть ей сознание. Правда, если операция пройдет удачно и больная обретет сознание, она, видимо, не вспомнит, что было с ней после несчастного случая с грузовиком.
Магарт опешил.
— Вы хотите сказать, что она даже не вспомнит, кто я такой?
— Она не вспомнит ни людей, ни событий, которые произошли с ней после аварии, — подтвердил доктор Кантор. — Дока Краплина весьма заинтересовал этот случай. Он даже заключил пари с мистером Траверсом, заведующим клиникой в Гленвиле, по этому поводу и запросил историю болезни мисс Блендиш. Он полагает, что если сжатие мозга будет устранено, больная избавится от приступов ярости.
— Надеюсь, она поправится. Бедняжка так много перенесла в своей жизни, — сказала Веда и, наклонившись, поцеловала бледное лицо Кэрол. — А вы верите, что она поправится?
Док Кантор пожал плечами.
— Операция начнется через полчаса. За это время вы успеете сходить в полицейское управление. Возможно, вам сообщат там что-либо интересное.
Санто-Рио время от времени посещают странные личности. Старый Джо, торгующий газетами в киоске на железнодорожной станции города, вдоволь насмотрелся на них. Он помнил старую леди, которая путешествовала с тремя персидскими кошками, следовавшими перед хозяйкой; вдрызг пьяную известную актрису, разбившую о голову солдата бутылку с джином перед самым отправлением поезда. Он помнил богачей и нищих, солидных людей и гангстеров. Но самой необыкновенной из тех, которых ему довелось повидать, оказалась для него мисс Лолли.
Она приехала тем же поездом, что и Веда с Магартом. От нее требовалось незаурядное мужество, чтобы предпринять это путешествие. И все же она решилась. После того, как она показала Кэрол фотографию Линды Ли, мисс Лолли потеряла покой. Ее мучила совесть, что она бросила такую молодую и неопытную девушку на произвол судьбы, позволив ей в одиночку бороться против страшных Сулливанов. Она сама, как и Кэрол, горела желанием отомстить им. Почему она отпустила Кэрол и не поехала вместе с ней? Несколько дней она корила себя за это, а потом все же отправилась в Санто-Рио с намерением разыскать Кэрол.
Она уже много лет не покидала уединенного жилища, отвыкла от любопытных взглядов толпы. Но разве это что-то значит по сравнению с тем, что предстояло Кэрол?
Старый Джо потом рассказывал о своем потрясении, когда увидел, что из вагона вышла пассажирка в старом, двенадцатилетней давности пальто и большой черной шляпе, украшенной вишнями и виноградом. Но что самое странное — у нее была коротко подстриженная борода! Женщина с мужской бородой! Старый Джо подумал было, что у него начались галлюцинации.
Остановившись в двух шагах от старика, мисс Лолли растерянно наблюдала за царившей вокруг нее суматохой. Куда-то спешили прохожие, виляя обнаженными, насколько это позволяли купальные костюмы, бедрами, дефилировали модницы. Все это ошеломило ее.
Старый Джо, будучи человеком храбрым, все же испытывая некоторую робость, подошел к мисс Лолли и спросил, не может ли он чем-либо помочь ей.
Увидев его доброе лицо, мисс Лолли сообщила, что приехала разыскать мисс Кэрол Блендиш.
Вначале старик подумал, что она сумасшедшая, но, посмотрев на нее внимательнее, дал утреннюю газету. Там было написано, что наконец-то найдена наследница миллионов старого Блендиша мисс Кэрол Блендиш. Ее обнаружили без сознания в принадлежащей ей машине напротив госпиталя имени Монтгомери в Санто-Рио. Чтобы спасти ее жизнь, необходима срочная операция.
Мисс Лолли внимательно прочла сообщение, подняла глаза и вдруг увидела шагавшего по улице старого Исми Гезу. Несмотря на то, что они не виделись почти четверть века, мисс Лолли сразу узнала его, сообразив, что и Макс где-то поблизости. Поблагодарив старого Джо, она бросилась вслед за Исми. Догнав, положила руку на плечо.
Несколько секунд Исми удивленно смотрел на нее, потом протянул руку.
Встреча двух этих людей, женщины с бородой и мужчины, похожего на сбежавшего клоуна, собрала зевак. Чтобы избавиться от них, Исми остановил такси и заставил мисс Лолли сесть рядом с ним. Разочарованная толпа с гиканьем и свистом проводила странную пару.
Лежавший на больничной койке Макс недоумевал, как с ним такое могло произойти. Его переполняла ярость. Он парализован! Инвалид до конца дней своих, и во всем виновата проклятая Блендиш! Это она убила Фрэнка! Это она украла их деньги! Именно она превратила его в беспомощного калеку! Его охватывало отчаяние от ощущения собственной неполноценности, невозможности отомстить ей… Она вне его досягаемости…
Прошло восемь часов, как он находился здесь. Лежа с закрытыми глазами, он неустанно разрабатывал планы мщения. Самые ужасные и изощренные пытки казались ему недостаточными, чтобы сполна рассчитаться с ней.
Макс услышал, как дверь палаты открылась. Сквозь полуопущенные веки он разглядел новую сиделку, пришедшую сменить прежнюю.
— Слава Богу, наконец-то вы, мисс Брэдфорд, — донеслись до него слова мисс Хенникей. — Я дрожу от страха рядом с этим ужасным человеком.
— Он же спит! — глупо ухмыльнулась вошедшая.
— Да, уже несколько часов, но все равно, когда я смотрю на него, по коже пробегает дрожь.
Новая сиделка подошла к нему. У нее было грубое лицо. Все чувства Макса обратились в слух.
— А я его не боюсь, — проговорила она. — Красавцем, конечно, его не назовешь, но…
— Вы посмотрите ему в глаза, когда он их откроет. Не удивилась бы, узнав, что он убийца. В его глазах столько ненависти. Если бы вы только видели, как он смотрел на своего бедного отца!
— А вы слышали о нашей новой больной? — воскликнула мисс Брэдфорд. — Вы знаете, это миллионерша Блендиш!
Лишь ценой невероятного напряжения Максу удалось скрыть удивление. Под одеялом он сжал правую руку в кулак.
— А какая она красавица! У нее изумительные рыжие волосы. Если хотите взглянуть на нее, то идите немедленно. Сейчас она совершенно одна. Приставленная к ней сиделка в соседней палате. Операция удалась. Доктор Краплин сделал чудо! Выздоровев, она станет совершенно нормальной. Я так надеялась, что меня направят к ней. А меня направили сюда, смотреть этого… — она недовольно скосила глаза на Макса.
— Что ж, пойдем взглянем на нее, — согласилась мисс Хенникей.
Они вышли из палаты. Макс тут же открыл глаза и прислушался к доносившимся из коридора голосам. Где-то рядом открылась дверь и послышалось восклицание мисс Хенникей:
— Действительно красавица!..
Итак, Кэрол Блендиш находится в нескольких метрах от него! Жгучая ненависть охватила Макса. Если бы только он мог добраться до нее!.. Его губы задрожали и раздвинулись в зловещей улыбке. Он должен вначале избавиться от сиделки!..
Макс строил планы, будто был в состоянии реализовать их. Он попытался приподнять правую руку, и после напряженных усилий ему это удалось. Но левая рука оставалась тяжелой и холодной, как лед. Он еще раз безуспешно попытался поднять ее и, собрав все силы, повернулся на левый бок. Он услышал, как открылась дверь, и сквозь опущенные веки увидел мисс Брэдфорд. Даже ночью его не оставляли в покое! Лежа на боку, он подумал, что если сползет на пол, то имеет шанс добраться до двери. Чтобы сиделка ничего не заподозрила, он вновь повернулся на спину.
Краешком глаза Макс посмотрел на мисс Брэдфорд. Молодая, светловолосая, с голубыми глазами, она казалась наивной и глупенькой.
— Вот вы и проснулись! — воскликнула она. — Сейчас я устрою вас поудобнее. Я ваша новая сиделка.
Макс закрыл глаза, боясь, как бы она не прочла в них свой смертный приговор.
— Сейчас я поправлю вам подушку.
«Давай, давай!» — думал он. Когда расправится с сиделкой, он доберется до Кэрол Блендиш, даже если это будет грозить ему смертной казнью. Он расправится с ней…
Когда сиделка нагнулась, поправляя одеяло, Макс сделал ей знак нагнуться ниже. Он шевелил губами, пытаясь что-то сказать. Она наклонилась, чтобы расслышать его шепот…
Издав хриплый, похожий на лай, возглас, Макс охватил ее правой рукой за горло и подтянул к себе. Вытащив из-под одеяла правую ногу, перекинул ее поперек туловища мисс Брэдфорд, прижав девушку к кровати. Он не представлял, что она окажется такой сильной. Еще немного и она вырвалась бы! Его охватила ярость. Пальцы впились в кожу молодой женщины, змеей извивавшейся под ним, в тщетных попытках освободиться.
«Если она вырвется, то закричит!» — подумал Макс.
Ее обезумевшие глаза были словно прикованы к его глазам, волосы растрепались и рассыпались по плечам. Она уже почти освободилась, отчаянно рванувшись вперед. Тогда Макс, освободив горло, нанес удар по лицу девушки, будто вбивал гвоздь в стену. Мисс Брэдфорд обмякла, и Макс вновь схватил ее за горло, изнемогая от усталости, обливаясь потом.
Глаза девушки выкатились из орбит, лицо посинело. Она забилась в конвульсиях, но все слабее, слабее… Макс закрыл глаза и разжал пальцы. Сиделка, всхлипнув в последний раз, сползла на пол.
Макс откинулся на подушку. Он задыхался, потеряв слишком много сил. С тревогой и злобой он думал о том, как ослаб. Но желание убить Кэрол было настолько сильным, что он решил действовать немедленно. Потом ему могут помешать.
Макс жаждал мести, но все еще не мог пошевелиться. Ему не хватало воздуха. В висках стучала кровь, вызывая головокружение и тошноту.
Силы медленно возвращались. Вскоре Макс услышал в коридоре шаги. Сердце его учащенно забилось, но шаги удалились.
Он должен выползти в коридор. Задача трудная, почти невыполнимая. Если кто-нибудь появится в коридоре, его сразу же обнаружат. Как было бы просто, если бы у него был револьвер! Но револьвера нет, и он должен превозмочь свою беспомощность! Откинув одеяло, Макс пододвинулся к самому краю койки. Невольно он посмотрел на труп сиделки. Какая она страшная! Лицо искажено гримасой!.. Фиолетовое лицо, и совсем светлые волосы!
Макс осторожно свесился с постели. Опираясь на руку, скользнул вниз. Но неудачно. Рука не выдержала вес тела, и Макс головой ударился о пол. Острая боль пронзила тело, перед глазами поплыли разноцветные круги, и он потерял сознание.
Макс не знал, сколько пролежал на полу, прежде чем пришел в себя. Голова его лежала на рассыпавшихся на полу волосах мертвой девушки, а рука на ее бедре. Вздрогнув, он откатился в сторону и попробовал ползти, подтягиваясь. К его удивлению, это удалось.
Он добрался до двери, приоткрыл ее и прилег, собираясь с силами. Он снова почувствовал приступ тошноты. В висках так пульсировала кровь, что казалось, артерии вот-вот лопнут. Дыхание со свистом вырывалось из горла. Он ожидал, пока успокоится дыхание, чувствуя, как растет ненависть к Кэрол. Еще немного терпения, и он убьет ее… Вновь послышались чьи-то шаги, он скосил глаза влево. Красивая молодая медсестра, мурлыкая какой-то веселый мотив, доставала из шкафа простыни. Держа в руках стопку белья, девушка захлопнула дверцу и ушла.
Макс уже собирался выползти в коридор, когда вновь послышались шаги. Он отпрянул от двери, стараясь не дышать. От напряжения он взмок, пот стекал по волосам, лбу, разъедал глаза.
Шаги удалились.
Макс приоткрыл дверь снова и попытался прочесть имя, написанное на табличке. Но буквы были слишком мелкими, и он не сумел разобрать текст. Рядом были еще две двери. Нервничая, он пытался угадать, в какой же палате находится Блендиш. У него не было сил, чтобы дотащиться поочередно до всех дверей. Выбрав палату напротив, он прижал ухо к полу. Все было тихо.
Макс выполз в коридор.
— Если бы вы видели, каким он стал, вы бы пожалели его. Знаю, никогда он не был хорошим парнем, но все же… — Исми печально покачал головой.
Мисс Лолли беспокойно вышагивала по крохотной комнатке отеля. Этот номер снял Исми, чтобы находиться поближе к сыну. Они проговорили почти целый день. И главной темой разговора был Макс.
— Я знаю его не хуже, чем вы. — Мисс Лолли начала сердиться. — Несмотря на то, что это ваш сын, он ужасный человек! И не пытайтесь оправдать его, — она дотронулась до бороды. — Это дьявол! Он и Фрэнк стоят друг друга. Это страшные люди!
— Фрэнк умер! — Исми перекрестился.
«Господи, — подумала мисс Лолли, — сделай так, чтобы и Макс был мертв. Пока он жив, Кэрол угрожает опасность. Я так боюсь за нее!»
— Я боюсь его, Исми.
— Он же парализован! Даже не в состоянии говорить.
— Она находится так близко от его палаты… Что, если он узнает об этом… Мне жаль девушку, она и так хлебнула горя.
— Он не может даже пошевелиться! Ей ничто не угрожает. Я калека, но сын находится еще в худшем состоянии!
Мисс Лолли открыла сумку и вытащила нож.
— Это нож Макса, — сказала она. — Ему необязательно входить в палату. Если у него есть нож, он воспользуется им. Он так ловко бросает его!
— У него нет оружия! — закричал Исми. — Не говори мне ничего! Я и так измучился! Девушке ничего не грозит!
— Я еду в госпиталь! — прервала его мисс Лолли. — Тревога не дает мне покоя! Я уже давно была бы там, если бы не встреча с тобой.
— Ты не выдашь моего сына? Не расскажешь о том, чем он занимался? Я умоляю, пожалей меня!
— Нет, я считаю своим долгом предупредить всех. Я знаю, как он опасен, и не доверяю ему.
Исми схватил ее за руку.
— Умоляю, не выдавай Макса, если откроется, кто он, они перестанут ухаживать за ним. Сейчас у него отдельная палата, возле него круглосуточно находится сиделка. Он разбит параличом и несчастен. Пожалейте его, мисс Лолли, он мой сын!
— А он пожалел меня, когда я умоляла его о жалости?
— Но ведь ты здорова, а он больной и беспомощный, как ребенок! Пойди туда и убедись! Он беспомощен. Потом я увезу его и буду ухаживать. Он начнет новую жизнь, только не говорите никому.
— Я не удивляюсь, что у тебя такой сын! — воскликнула мисс Лолли. — Я предупреждала тебя, чтобы ты держался подальше от этой женщины, но ты все же женился на ней. Сколько лет прошло, прежде чем ты понял, с кем связался… Почему тогда не послушался моего совета?..
— Ты была права, я поступил неразумно, но зачем говорить об этом сейчас? Поздно!.. Я человек без будущего. Единственное, что у меня осталось, так это мой сын. Я скопил немного денег и теперь истрачу их на него. Он так нуждается в этом. Я чувствую себя таким старым и беспомощным…
Не слушая причитаний старого Исми, мисс Лолли подошла к двери и, открыв ее, бросила последний взгляд на старого клоуна.
Даже не заметив, что она ушла, он продолжал причитать:
— Что с ним будет? Ты права, он плохой человек, он служит только злу, если бы он поправился, то вернулся бы к прежней жизни…
Мисс Лолли бегом спустилась по лестнице и только теперь заметила, что держит в руке тяжелый метательный нож. Она механически сунула его в сумку. Навстречу ей попались двое подвыпивших молодых людей. Один из них подтолкнул другого.
— Вот потеха! У дамочки борода!
Не обращая на них внимания, она остановила такси и поехала к госпиталю. Сторож с неприязнью посмотрел на нее.
— Я не могу пропустить вас, уже слишком поздно. Кроме того, сейчас обход. Приходите завтра. И не суйте вашу бороду мне под нос, я все равно не пущу вас.
Он захлопнул дверь перед самым носом мисс Лолли. Отойдя, она посмотрела на ярко освещенное здание госпиталя. Где-то там внутри находится Кэрол, а напротив ее палаты убийца Макс.
Мисс Лолли инстинктивно чувствовала, что девушке угрожает опасность. Она слишком хорошо знала Макса. Если он услышит, что Кэрол находится так близко от него, он перевернет землю и небо, чтобы отомстить ей!
Опустив закрытый шарфом подбородок поглубже в воротник пальто, мисс Лолли подошла к другой двери. Здесь сторож сидел, уткнувшись в газету. Быстро и бесшумно, словно тень, она проскользнула мимо.
Макс дополз до противоположной двери и осторожно приподнялся на правой руке, чтобы прочитать имя на табличке. Глаза его радостно сверкнули: в этой палате лежала Кэрол Блендиш. Еще немного — и он разделается с ней! Теперь она совсем близко!
Повернув ручку, он вполз в палату и притворил за собой дверь. Маленькая синяя лампочка давала очень мало света. Попав из ярко освещенного коридора в этот полумрак, Макс не сразу сориентировался. Однако постепенно он освоился и разглядел стоящую прямо посередине палаты кровать. Рядом с нею стоял белый стол и стул.
Макс дотащился до кровати и без сил приник к полу. Кровать была такая высокая, что даже приподнявшись на правой руке, он достанет лишь ее край.
Кэрол лежала на спине. Одеяло было надвинуто на подбородок. Лицо было белым, как бумага. Ее можно было принять за мертвую. Прекрасная и неподвижная, словно изваяние. Из-под повязки выбивались ее прекрасные золотые волосы. Но Макса не взволновала и не растрогала ее красота. Он был вне себя от своего бессилия. Вот она лежит рядом! Его злейший враг! Только протяни руку и можно задушить ее, как недавно ту, другую. Но близок локоть… Схватившись за спинку кровати, Макс пытался подтянуться повыше. Парализованная левая рука тянула вниз.
Ему вдруг показалось, что еще чуть-чуть и с ним случится второй удар. На сей раз от бессилия и разочарования. Он с таким трудом добрался до Кэрол! Столько терпел боль, чтобы доползти. И вот он здесь и ничего не может сделать! Он вновь лег на пол, стараясь унять неистовое биение сердца. Не может быть, чтобы он не нашел сейчас способ рассчитаться с нею. Можно подтолкнуть к кровати кресло, взобраться на него, и тогда здоровая рука окажется на одном уровне с горлом. Он подполз к креслу. И вдруг услышал шаги. Кто-то приближался к палате.
Макс замер.
Охваченная тревогой мисс Лолли бежала по коридору госпиталя, стараясь никому не попасться на глаза. Исми сказал, что палата Макса находится на третьем этаже. Чтобы никого не встретить, на третий этаж она поднялась по пожарной лестнице. На лестничной площадке она увидела двух молодых медсестер. Они о чем-то судачили и весело смеялись. Мисс Лолли с трудом дождалась, пока они ушли.
Оказавшись у цели, она вначале решила заглянуть в палату Макса. Если он действительно совершенно беспомощен, она не выдаст его. Ради старого Исми.
Она замерла на мгновение перед дверью, на которой была прикреплена табличка с именем Макса, и прислушалась. Тишина!
Внезапно она почувствовала, что дрожит. Ей вспомнился последний приезд Макса, холодная злоба в его глазах.
Машинально она вытащила из сумочки нож и, повернув ручку двери, заглянула в палату. Увидев труп сиделки, мисс Лолли окаменела. Макса на кровати не было. Она сразу поняла, что это значит! Усилием воли она сбросила оцепенение и метнулась к палате Кэрол.
Она уже не думала о себе. Ею владело только одно стремление — спасти Кэрол!
Открыв дверь, она оказалась в полумраке.
Притаившийся Макс сразу узнал мисс Лолли и еле сдержал готовый сорваться с губ звериный крик. Он знал, что в его распоряжении осталось лишь несколько секунд, пока ее глаза не освоятся в полумраке. Какая непростительная глупость, что он не избавился от нее раньше!
Сдерживая дыхание, он пополз к мисс Лолли, и в этот момент она заметила его, вернее, приближающуюся смутную тень, и догадалась, что это Макс.
Вся ее отвага словно испарилась. Она отступила назад. Рука Макса протянулась и ухватилась за подол ее платья. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она быстро нагнулась и ударила его ножом. Лезвие отклонилось, пробив бок, и вонзилось в пол. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом, взмахнув рукой, Макс ударил мисс Лолли по голове, свалив на пол.
Но Макса охватил страх. Из раны в боку текла кровь. Возможно, задета артерия. Неловкая дура! У нее в руках был нож, она могла убить его и промахнулась. Он схватился за рукоятку и с искаженным от боли лицом стал вытаскивать лезвие, глубоко вонзившееся в пол. Все к лучшему! Эта старая дура только помогла осуществить мечту Макса. Теперь у него есть оружие!
Но сил явно не хватало, начались судороги. Но Макс не сдавался. И в этот момент мисс Лолли зашевелилась. «Как же мне не везет!» — в отчаянии думал он.
Мисс Лолли с трудом села. Ее нелепая шляпка сползла, открыв округлившиеся от страха глаза. Она прислонилась к кровати, заслоняя лежащую без сознания Кэрол своим телом. Макс все еще раскачивал нож, и тот понемногу начал поддаваться. Макс торжествующе рассмеялся, если только эти каркающие звуки можно было назвать смехом.
Мисс Лолли оглянулась. В углу стояла бутылка. Она подбежала и, схватив за горлышко, метнулась к кровати. Однако она не успела. Макс все же вытащил нож и, обернувшись, метнул его. Мисс Лолли какое-то мгновение оставалась неподвижной, с высоко поднятой бутылкой и ножом, торчавшим в старом черном платье на ее груди. Потом глаза ее закатились, бутылка шлепнулась на пол совсем рядом с Максом. Колени мисс Лолли подогнулись, и она, как мешок, рухнула на пол.
Сделав невероятное усилие, Макс подполз к ней и плюнул в лицо. Он чувствовал, что рана его смертельна. Кровь толчками выбивалась из нее, тело быстро немело. Вместе с кровью вытекала и жизнь. Он понимал это.
«У меня еще остается шанс, — успокаивал он себя. — Надо использовать его! Нужно вытащить нож из тела этой старой дуры, и тогда, возможно, у него найдутся силы метнуть его в Кэрол. Лучшей мишени не придумаешь!»
Он снова принялся вытаскивать нож. Перепачканная кровью рукоятка выскальзывала из рук, но он с нею совладал. На это потребовалось много сил, но слабость нарастала, и он едва удерживал нож в руках.
И вдруг он вспомнил время, когда они с Фрэнком работали в цирке. Лицо лежащей в палате девушки напомнило девушку, фигуру которой он окружал фосфоресцирующими ножами, метая их точно в цель! Он будто наяву увидел тот день, когда впервые удался его коронный номер. Он и теперь, находясь на пороге смерти, мог метнуть нож точно в цель! Отец не раз говорил ему: «У тебя броски поразительной точности и силы. Ты всегда попадаешь в цель. Ни единого промаха!»
«Отец знал, что говорил», — подумал Макс, собирая силы для последнего броска. Какая зримая мишень! Он ясно видел шею Кэрол, однако нож был таким тяжелым! С огромным усилием Макс поднял его и замер…
Неожиданно в палате повеяло холодом, и Макс различил какие-то тени. Одна из них отделилась от стены и остановилась возле него.
Макс все еще пытался удержать в руке нож, несмотря на то, что волосы дыбом встали на голове и по телу пробежала дрожь. Он узнал в этой тени Фрэнка, который смотрел на него с улыбкой на жирном лице. Фрэнк был в черном плаще и черной шляпе, их традиционном наряде. Он смеясь говорил:
— Ты слишком зажился на этом свете, Макс! Пора! Идем со мной! — и Фрэнк снова рассмеялся.
Макс тупо смотрел на своего старого друга. И все же мозг приказывал ему сделать последнее, что он еще может, — метнуть нож. Но рукоятка выскользнула из его остывших пальцев и глухо ударилась о пол.
Он снова услышал голос Фрэнка:
— Идем, Макс, я жду тебя!
Умирая, Макс с гордостью думал, что не уронил своей репутации меткого метателя. Он не промахнулся… Он просто не имел силы метнуть нож.
Немного позже Кэрол вздохнула и открыла глаза. Оттуда, где она лежала, девушка не могла видеть ужаса, окружавшего ее. Неподвижная, спокойная, отрешившаяся от прошлого, она ждала, когда кто-нибудь зайдет к ней в палату…
