Часть вторая

Глава 1

В девять часов утра, спустя семь часов, как Кен Холанд оставил квартиру на Лессингтон-авеню, полицейская машина резко затормозила перед домом № 25 и пристроилась позади других машин, которые уже более четверти часа стояли здесь. Регулировщики стали наводить порядок, и лейтенант Гарри Адамс — офицер службы по расследованию убийств — вышел из машины и медленно поднялся по ступенькам к входу.

— На последнем этаже, лейтенант, — подсказал регулировщик, приветствуя его. — Сержант Донован уже там.

— А где вы хотите, чтобы он был? В подвале? — И, не взглянув на регулировщика, Адамс вошел в вестибюль. Остановившись перед ящиками для писем, чтобы прочитать фамилии, он проворчал: — Дом свиданий! Первое убийство за два года, и надо же, чтобы оно произошло именно в доме свиданий!

Адамс был небольшого роста, худой и живой. Его шевелюра ослепительной белизны сильно контрастировала с черной шляпой. У него было грубое лицо со впалыми щеками и длинный острый нос. Когда он бывал во власти гнева, его серые глаза начинали гореть, как электрические лампочки. Он считался жестоким, неумолимым и опасным. Ненависть к нему подчиненных была не меньше той, которую чувствовали преступники, несчастливая судьба которых ставила их на его пути. Но это был полицейский офицер первого класса. Его мозг работал четко, как машина. И Донован знал это, постоянно пребывая в страхе перед Адамсом, которого считал способным понизить его в звании при малейшей оплошности.

Медленным шагом Адамс поднимался по лестнице. Он никого не встретил. Можно было подумать, что жильцы дома, зная о его приезде, попрятались по своим норам и теперь находились за запертыми дверями, притаившись, даже сдерживая дыхание. На верхней площадке Адамса приветливо встретил Джексон. Он, достаточно хорошо зная лейтенанта, удержался от соблазна начать разговор, не будучи приглашенным к нему.

Адамс зашел в большой салон, где Флетчер — эксперт — занимался снятием отпечатков пальцев. Донован бродил по комнате, заметно огорченный. Адамс миновал салон и вошел в спальню, как будто заранее зная, что найдет там труп. Остановившись у кровати, Гарри в течение нескольких минут рассматривал тело Фей. Не спуская с него глаз, лейтенант достал сигарету, закурил и выпустил дым из тонких ноздрей.

Донован вошел в спальню и остановился, молчаливый и настороженный, не спуская глаз с офицера.

— Врач едет? — спросил Адамс, повернувшись к сержанту.

— Он в дороге, лейтенант.

Адамс наклонился к умершей и ощупал ее руку.

— По моему мнению, смерть ранее шести часов не наступила…

— Кинжал, лейтенант…

Адамс посмотрел на нож на полу, потом повернулся к Доновану.

— Ну и что?

Сержант покраснел.

— Это оружие преступления, — сказал он, сожалея, что заговорил.

Адамс поднял свои белые брови.

— Вы проницательны. А я думал, что она взяла его для того, чтобы почистить ногти. Так вы думаете, что это орудие преступления. — Его взгляд загорелся. — А чем же еще это может быть, дурак? — Он повернулся к подчиненному спиной и стал ходить по комнате под взглядом Донована, в котором ясно читалась ненависть.

— Какие сведения вы собрали относительно ее? — спросил Адамс.

— Она новичок в своей профессии и занималась ею лишь около года. До этого танцевала в «Голубой розе». Она никогда не фигурировала в наших списках и не была замечена в чем-то предосудительном.

— Войдите и закройте дверь, — распорядился Адамс. Донован послушался. Он знал по опыту, что спокойствие Адамса не предвещало ничего хорошего, и все время держался настороже.

— Газеты еще не оповещены, не так ли? — спросил Адамс, садясь на край кровати и отталкивая ногу Фей, чтобы освободить себе местечко, совершенно не смущаясь соседством трупа.

— Нет, лейтенант.

Донован боялся журналистов. Городская пресса, которая непрерывно упрекала полицию в бездействии, несколько раз проехалась на его счет, совершенно не стесняясь в выражениях…

— Нужно будет поставить их в известность, но не раньше полудня, чтобы у писак осталась одна возможность поместить наше сообщение только в вечерней хронике и лишь одной строкой, — продолжал Адамс. — Таким образом, у вас будут половина дня и вся ночь для того, чтобы приготовить более подробный материал для утренних газет. Они накинутся на него. «Геральд» много месяцев ищет ссоры с городскими властями. Из-за этого убийства, если быстро не навести порядка, нас могут здорово потрепать. А некоторые высокопоставленные лица вынуждены будут покинуть свои посты, включая и шефа полиции, с которым Линдсей Барт не очень ладит. Если бы Барт и журналисты, которыми он командует, были бы менее популярны, нам нечего было бы их опасаться. Но это дело поможет им подлить горючего в огонь… Существование Лессингтон-авеню — этого гнезда проституции менее чем в двухстах метрах от центра города — дает отличный материал для статьи, тогда как наш шеф заявил, что наш город чист, как лучшая клиника, — отчеканил Адамс, раздавил сигарету в пепельнице, стоявшей на ночном столике, и посмотрел Доновану прямо в глаза. — Если я вам и рассказываю все это, то только для того, чтобы вы осознали всю важность данного дела. Газеты не перестанут нас поносить, пока не будут полностью удовлетворены. И это вы, Донован, должны их успокоить. Вы используете все, что возможно. Я помогу вам советами, если в этом будет необходимость. Но это на вас ляжет ответственность как за поражение, так и за победу. Вы поняли?

— Да, лейтенант. — А про себя подумал: «Этот длинноносый подонок с того момента, как только занял это место, только и ждет случая, чтобы уничтожить меня. Он знает, как сложно будет установить преступника, и этим обязательно воспользуется, чтобы избавиться от меня. Такова моя участь. Убили шлюху — а я попал в гущу политики».

— Это будет нелегко, — продолжал Адамс. — Особенно если ее убил какой-нибудь сумасшедший. — Лейтенант не торопясь закинул ногу за ногу и обнял колени руками. — Вы когда-нибудь молились, Донован?

Гигант стал багровым и посмотрел на лейтенанта. Но видя, что тот говорит серьезно, пробормотал:

— Да, иногда.

— Тогда вот хороший совет: помолитесь о том, чтобы этот тип не оказался садистом. Если ему понравится закалывать курочек, он может отправиться в другой дом свиданий и дать снова повод газетам нас бичевать. Существует же много подобных заведений в нашем городе. Прегради ему дорогу, Донован. Если это сумасшедший, то нужно помешать ему действовать в таком духе.

В дверь постучали — и Донован открыл ее. Доложили о прибытии доктора.

— Входите же, — разрешил лейтенант, обращаясь к доктору Саммерфельду, человеку высокому, толстому, плешивому, невозмутимому флегматику. — Она полностью в вашем распоряжении, и вы очень желанный гость.

Адамс прошел в салон, в котором Холсби, полицейский фотограф, устанавливал свой аппарат.

— Получите распоряжения у сержанта Донована, — сказал лейтенант, обращаясь к Флетчеру и Холсби. — Это следствие ведет Донован. — И, повернувшись к нему, спросил: — С чего вы начнете, сержант?

— Пока врач осматривает тело, пойду опрошу соседей, может быть, кто-то что-нибудь видел.

— Вы не лишены простодушия, сержант, — заметил Адамс. — Это совсем не в духе проституток — сотрудничать с фликами.

— Одна из них убита. Это может заставить их заговорить.

— Вы психолог, сержант, — задумчиво проговорил Адамс.

Донован повернулся к Флетчеру, который с большим трудом сдерживал приступы смеха.

— Вы найдете острый нож в спальне. Снимите с него отпечатки пальцев. И немного больше активности. Вы здесь не для того, чтобы строить рожицы.

— Хорошо, сержант. — Флетчер выпрямился.

Донован вышел из квартиры, провожаемый пристальным взглядом Адамса. Лейтенант постоял еще немного, раздумывая над чем-то, а потом повернулся и пошел в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.

* * *

Рафаил Свитинг, услышав звонок, вытер рукавом пот с лица. Видя появление в доме полицейских, он знал, что рано или поздно они позвонят в его дверь. «Что же такое могло произойти в квартире надо мной?» — спрашивал он себя. Он улавливал тяжелые шаги над собой, и у него укреплялось ощущение, что мисс Карсон убита. Но он отказывался в это верить. Именно теперь это случилось, когда он так хорошо замаскировался и притаился, и не хотел, чтоб его кто-либо тревожил, тем более флики.

Так как звонок продолжал звенеть, Свитинг быстро оглядел свое помещение, пыльное и с обветшалой мебелью, в которой исчезали следы его ночной деятельности. Он быстро прятал в большой шкаф бумаги, конверты и справочники и, заперев его на ключ, решил, что сыщики не посмеют делать обыск без соответствующего ордера. И даже если они откроют шкаф, то ничего противозаконного не обнаружат. Если и догадаются, то только о том, за чей счет существует теперь их бывший клиент.

Болонка развалилась в кресле. Она бросала на своего хозяина боязливые взгляды, как будто чувствуя опасность по ту сторону двери. Свитинг осторожно и нежно погладил собаку по голове, но животное, полумертвое от страха, не успокоилось.

Собрав все свое мужество, Свитинг пошел открывать дверь. Он увидел огромного человека, стоявшего напротив него, и облегченно вздохнул оттого, что никогда раньше не видел своего посетителя, что это был не лейтенант Адамс.

— Что вы хотите? — спросил он с легкой улыбкой.

— Я инспектор полиции, — сказал Донован, вспоминая, знает ли он этого маленького толстяка. Мозг сержанта медленно шарил в воспоминаниях, но никак не натыкался на имя человека, которого следовало допросить. — Как ваше имя?

— Свитинг. — Урод прижался к двери так, чтобы закрыть от сыщика внутренность помещения. — А что случилось?

— Этажом выше убита женщина, — сообщил Донован. — Вы видели кого-нибудь входящего сюда прошлой ночью?

— Нет. — Свитинг покачал головой. — Я рано лег спать. К тому же я живу обособленно и не вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются.

У Донована было предчувствие, что толстяк скрывает правду.

— Вы ничего не слышали?

— У меня крепкий сон, — ответил тот, поняв, что этот большой человек для него не опасен. Он его не узнал. Видя, как приехал Адамс, Свитинг очень испугался, так как лейтенант, без сомнения, сразу же узнал бы его. — Я очень огорчен, что не могу быть вам полезен. Я даже не был знаком с этой молодой особой. Я встречался с ней раза два или три на лестнице, вот и все. Убита, говорите вы? Это ужасно!

— Вы никого не видели и ничего не слышали?

— Совершенно верно. Если вам больше ничего не нужно, то прошу меня извинить. Вы меня вытащили из постели.

Улыбаясь Доновану, Свитинг начал медленно закрывать дверь. Сержанту действительно больше не о чем было спрашивать этого типа. Он сделал резкий кивок головой и отступил на шаг. С ласковой улыбкой Свитинг закрыл перед ним дверь — и Донован услышал, как ключ повернулся в замке. Полицейский сдвинул шляпу, потер себе лоб и сделал несколько шагов по лестнице, сожалея, что опять инициатива дознания, как это часто бывало, уплывает из рук, что Свитинг ловко увернулся от правдивых ответов. Доновану все-таки казалось, что он где-то видел этого толстого бродягу. Пришлось признаться себе, что Адамс сразу бы вспомнил, он никогда не забывал ни одной физиономии.

Огорченный тем, что никто ничего не знал, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, что с нулевым результатом нельзя явиться на доклад к лейтенанту, Донован стал спускаться вниз. Он остановился у двери, выкрашенной в желтый цвет, и позвонил.

Мэй Кристи открыла ему дверь. Она тоже видела появление полицейских машин и знала, что следует ожидать непрошеных гостей. Она приготовила себя к этому при помощи хорошей порции джина, запах которого ударил Доновану в нос.

— Я инспектор полиции, — сказал он. — И мне надо с вами поговорить.

Он вошел в помещение, заставив девицу отступить.

— Вы не смеете сюда врываться, — запротестовала она. — Что могут подумать люди…

— Заткнись и сядь! — рявкнул Донован.

Мэй послушалась не потому, что Донован испугал ее, а затем, чтобы все же узнать, что полиция делает в доме. Она взяла сигарету и подняла накрашенные ресницы.

— Что вас привело ко мне?

— Ты знаешь Фей Карсон?

На лице девицы отразилась радость.

— У нее неприятности? — быстро спросила она.

— Ее убили.

Сержант видел, как лицо проститутки совершенно изменилось от страха и во взгляде мелькнуло выражение ужаса.

— Убита? Кем?

— Ее закололи ножом. Пока мы еще не знаем, кто это мог сделать… Она не промышляла вчера вечером?

— Я не знаю. Меня не было дома.

— Итак, ты не знаешь, — злобно проговорил Донован. — По-прежнему ничего не видела и ничего не слышала.

— Что же я могу сделать, если это правда, — заметила Мэй и добавила: — Убита! Ну что ж, я не испытывала к ней симпатии, но все же никому не пожелала бы подобной участи.

Она встала, чтобы взять бутылку с джином, стоявшую на подоконнике.

— Простите, я совершенно расклеилась сегодня утром, и мне необходимо подкрепиться. — Она налила себе хорошую порцию. — Хотите?

— Нет. Значит, ты никого не видела прошлой ночью?

Мэй сделала головой отрицательный жест, проглотила джин и закашлялась.

— Это очень хорошо действует. Нет, я никого не видела.

— Этот убийца может вернуться, — сказал Донован, закурив сигарету и устремив взгляд на хозяйку квартиры. — Он может прийти и сюда, к тебе. Если ты знаешь что-нибудь, будет лучше, если ты скажешь об этом мне.

Мэй подняла глаза к потолку и стала ерзать на стуле.

— Я вернулась домой около двух часов ночи, — начала она. — И разминулась с одним типом у входной двери, но он мог выходить от кого угодно.

Донован сел на самый кончик сиденья…

— Мне не нужны твои выводы. Говори, как он выглядел?

— Он очень торопился, почти сшиб меня. Высокий, темный, красивый парень. Я подумала, что ему понравится, если я предложу ему стаканчик. — Она подмигнула Доновану. — Хотите знать, как он был одет? В серый костюм и серую шляпу.

— Ты его узнаешь?

— Я думаю, что да… Но… он никак не походил на убийцу.

— Они никогда не кажутся теми, кем бывают на самом деле. Сколько лет ты бы ему дала?

— Тридцать…

Донован сделал гримасу.

По словам женщины, что делала уборку в квартире Фей, мисс Карсон специализировалась в основном на бородачах.

— Что еще можешь сообщить?

— Ну, я предложила ему зайти и выпить. Он ответил, что торопится, оттолкнул меня и ускакал.

— Он казался тебе смущенным?

— Я бы не сказала. У него был просто вид очень спешившего человека.

— У него была машина?

Мэй покачала головой.

— Клиенты никогда не ставят машин возле дома. Когда у них бывают машины, они ставят их на стоянке в конце улицы.

— Отлично! — Донован встал. — Будь осторожна и, если увидишь этого типа, позвони в полицию. Ясно?

Было десять часов, когда Донован вернулся в салон Фей. Доктор уже ушел. Адамс сидел в кресле с сигаретой в зубах и с закрытыми глазами. Флетчер и Холсби работали в спальне.

— Ну что? Что вы установили? — спросил Адамс, не открывая глаз.

Донован сделал усилие, чтобы казаться спокойным.

— Приметы того типа, который, быть может, и нанес удар, — ответил сержант. — Его видели уходящим в два часа ночи из этого дома, и он очень торопился.

— Все проявляют расторопность, уходя из этого притона, — заметил Адамс.

— Я проверил, и оказалось, что нет ни одной девицы в этом доме, которая принимала бы клиента, подходящего под описание того визитера. Можно лишь предполагать, что он приходил к Карсон. Врач сказал, в котором часу она умерла?

— Приблизительно около половины второго.

— Тогда, может быть, это он.

— Не обязательно. Он мог просто прийти к ней и, увидев ее мертвой, быстро смотаться отсюда.

Легкое дребезжание заставило обоих мужчин прислушаться. Этот звук шел от телефона, и первым к нему подошел Донован.

— Посмотрите! Кто-то заглушил телефон!

Адамс снял трубку и представился:

— Говорит лейтенант Адамс из городской полиции. Кто у телефона? — Не получив никакого ответа и услышав характерный щелчок отбоя, лейтенант тоже положил трубку, заметив: — Один из клиентов, я думаю. Он тут же повесил трубку, как только я назвал себя.

Донован подскочил к телефону и быстро сказал телефонистке:

— Говорит полиция. Срочно определите, откуда был вызов квартиры мисс Карсон, и установите номер того телефона.

Адамс насмешливо посмотрел на сержанта.

— Что за чушь! Неужели вы думаете, что звонившим был убийца?

— Я хочу знать, кто звонил и откуда, — упрямо заявил Донован.

Телефонистка незамедлительно дала требуемые сведения:

— Звонок был из телефонной кабины в Восточном национальном банке.

— Спасибо, сестрица! — Донован положил трубку и стал рассматривать телефон, рассуждая про себя: «Кто бы мог его заглушить? Убитая или убийца?»

Адамс в это время пригласил в гостиную эксперта Флетчера.

— Вы проверяли, есть ли на телефоне отпечатки пальцев? — спросил лейтенант, когда эксперт появился в комнате.

— Там ничего нет.

— Вы заметили, что его заглушили?

— Конечно. Но я не придал этому значения.

— Это меня не очень удивляет в вас, — съязвил Адамс, не церемонясь с подчиненным. — Значит, никаких следов?

— Выходит, это проделал убийца, — констатировал Донован. — Убитая оставила бы отпечатки.

Жестом руки Адамс отпустил эксперта, а сержанту дал новое поручение:

— Постарайтесь узнать, не слышал ли кто телефонного звонка вчера вечером, доносившегося именно из этой квартиры, и очень продолжительного.

— Я отправляюсь в банк, — возразил Донован, удивившись собственной смелости, с которой ослушался лейтенанта. — Возможно, там кто-то заметил того звонившего сегодня, не пожелавшего говорить с вами.

— К дьяволу это! Почему вы так упорно хотите разыскать неизвестного абонента?

— Достоверным является тот факт, что мисс Карсон не искала себе партнеров. У нее были постоянные клиенты, которые передавали ее адрес своим друзьям. Поэтому чем больше я буду спрашивать, тем скорее обнаружу таинственного незнакомца в сером костюме.

Адамс пожал плечами.

— В конце концов, это, может быть, и резонно.

Донован спускался по лестнице, весьма довольный тем, что, кажется, напал на след. Если повезет и удастся расправиться с этим делом, он сможет плюнуть Адамсу в лицо.

* * *

Начальник полиции Пол Говард, сидящий за своим огромным столом красного дерева с большой сигарой в белых зубах, казался очень недовольным.

Говарду было 45 лет. Честолюбие читалось на его непроницаемом загорелом лице. Он достиг своего нынешнего положения путем старательного карабкания по служебной лестнице. Мысли о преодолении очередной ступеньки карьеры постоянно занимали его.

Он рассчитывал, что в скором времени его сделают судьей, а потом — и сенатором. Пол старался быть поближе к людям, имеющим политический вес, умудрялся быть им полезным, уверенный, что те, в свою очередь, в нужное время помогут и ему. Занимаемое им место тем и было удобно, что позволяло оказывать всяческие услуги самым влиятельным людям: на некоторые делишки их он просто закрывал глаза. Благодаря этому разного рода махинации процветали среди высокопоставленных чинов города, что тоже приносило начальнику полиции немалый доход, превратившийся в солидное состояние.

В кресле возле стола сидел капитан полиции Джон Монтелли, шурин Говарда, с сигарой в зубах и с равнодушным выражением на обрюзглом, покрытом красными пятнами лице.

Когда Пол был назначен на это место, Монтелли почувствовал, что рискует потерять свое. Зная, что Говард неравнодушен к молодым и красивым девушкам, Джон женил его на своей самой молодой из сестер. С тех пор, как Говард женился на Глории, Монтелли стал для него чем-то вроде табу.

Адамс, который был знаком с ситуацией, терпеливо, в течение многих месяцев, ожидал повода, как отделаться от Монтелли, а также от Донована. И теперь, находясь в кабинете начальника полиции, лейтенант тщательно обмозговывал, как убийство в доме свиданий обратить в эту возможность. В случае удачи место Монтелли Адамсу досталось бы автоматически.

Злобствующий Говард между тем хриплым голосом требовал:

— Следствие надо закончить в считанные дни. Киньте всех людей на поимку убийцы. Здание, полное проституток! Боже мой! И вы уверяли меня, что в этом городе нет ни одного борделя!

Монтелли обнажил зубы, пожелтевшие от табака.

— Бордели всегда существовали, — сумничал он. — Их закрывают, а они открываются.

— Почему вы не прикрыли этого? — спросил Говард.

Монтелли удивленно посмотрел на него.

— Ведь вы же не можете утверждать, что не знали, по какой именно причине мы церемонимся с заведением. Это одно из зданий О'Брайена.

Говард покраснел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно рассматривал свои ботинки. Лицо лейтенанта было неподвижным, и Говард успокоился, посчитав, что Адамс или не слышал реплику Монтелли, или имя О'Брайена ничего не сказало ему. Начальник полиции ценил лейтенанта как хорошего офицера, безупречно выполняющего свою работу, но далекого от политики.

Говард на этот раз ошибся: Адамс не только знал упомянутое имя, но даже то, что О'Брайен субсидировал чиновную верхушку полиции. А вот действительно для лейтенанта новостью прозвучало, что известный толстосум — собственник дома свиданий. Адамс тут же рассудил: если поймать Монтелли на выгораживании О'Брайена, можно занять так давно желаемое место, потому что именно это известие вызовет тот скандал, который повернет его судьбу.

Говард же был недоволен, что этот дурак Монтелли в присутствии Адамса заговорил об О'Брайене.

Начальник полиции и сам был поражен, услышав, что дом № 25 на Лессингтон-авеню принадлежит О'Брайену. Он понимал, что если газеты проведают про это, то руководство города будет серьезно скомпрометировано. Малейшая утечка информации о делах этого человека может навлечь на него такие последствия, что трудно и предугадать, чем они могут кончиться. Нужно как можно скорее найти убийцу и закрыть эту опасную канитель вокруг дома свиданий.

— Как продвигается расследование? — спросил он у Монтелли.

Капитан указал на Адамса.

— Это он занимается ночным происшествием. Вы устраиваете целую историю из-за какой-то шлюхи. Ее убийство никого не интересует.

— Вы увидите сами, как это никого не интересует, когда будете читать завтрашние газеты, — сердито возразил Адамс.

— У вас есть какая-нибудь зацепка? — спросил Говард лейтенанта.

— Описание одного типа, который, возможно, и нанес девице смертельный удар. Донован как раз и занимается этим.

— Донован? А почему не вы? — закричал Говард. — Донован… — Он осекся. — Безусловно, Донован хорошо справляется с обычными делами, но для быстрой работы он не годится. Я рассчитываю на вас, Адамс. Сдвиньте дело с мертвой точки. Займитесь сами следствием независимо от того, что сделают Монтелли и Донован. Найдите мне убийцу и задержите его. У нас скоро будет небольшая перестройка, и, если следствие пойдет в темпе и удачно, вы сможете поздравить самого себя. — Начальник и подчиненный посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса ничего не выражало, но внутренне он весь напрягся и впервые почувствовал, как в нем загорается слабый огонек надежды. — Я хотел бы иметь сведения о всех подпольных организациях города, — доверительно попросил после небольшой паузы Говард. — Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь на преступлении, которое нас интересует. Я прослежу за тем, чтобы вы получали копии всех донесений Донована. Начинайте действовать. И оперативно.

— Вы получите и сведения, и убийцу, — заверил Адамс и вышел из кабинета.

Несколько минут Говард сидел молча, устремив взгляд на дверь, за которой скрылся лейтенант. Затем поднялся, надел шляпу и покинул свои апартаменты.

— Я отправляюсь в ратушу, — бросил шеф полиции секретарше на ходу, стремительно пересекая приемную. — И вернусь оттуда через час.

Глава 2

В течение трех лет Сиен О'Брайен был тайным советником полиции. Он появился на политической сцене в тот момент, когда одна из правящих партий терпела крах, и, благодаря своим огромным средствам, сумел укрепить ее пошатнувшийся авторитет и удержать у власти. Эта партия имела во главе Эда Фабиана, жирного полицейского, жизнерадостного толстяка, лишенного идеалов.

Когда О'Брайен предложил свои миллионы, лидер, у которого выбивали почву из-под ног, их принял, не беспокоясь, откуда они произошли и о том, что их придется потом возвращать. Желание О'Брайена оставаться в этом деле в тени возбудило подозрения Фабиана, но он не думал тогда о законности и чистоте сделки, так как очень нуждался в деньгах, чтобы снова поставить на ноги свою партию. И, кроме того, понимал, что любопытство может помешать ему.

В настоящее время Фабиан был лишь подставным лицом. Старея, он утратил свою боеспособность, хотя сомнительно, что она у него вообще когда-либо была. И так как деньги все время поступали исправно, он без возражений выполнял все требования О'Брайена. Если бы он узнал, что О`Брайен сколотил свое огромное состояние на международной торговле наркотиками, его, вероятно, хватил бы удар.

Бывший гангстер, О'Брайен был незаметен благодаря своей осторожности и незыблемому правилу все время оставаться в тени. Ему удалось унести благополучно ноги из Франции и увезти оттуда свои миллионы, в то время как многие его товарищи попали на каторгу. Он приехал во Флинт-Сити в Калифорнии, чтобы отойти от дел и куда-нибудь пристроить свое состояние. Бездеятельная жизнь вскоре прискучила, и он решил заняться политикой. Изучив положение дел всех существующих партий в городе, обнаружил слабость той, которую возглавлял Фабиан. Несмотря на множество предосторожностей, которые он применил, когда стоял во главе торговли наркотиками, О'Брайен все же до конца не мог быть уверен в своей безопасности. Он знал, что один из его старых товарищей, получивший во Франции двадцать лет тюрьмы, рассказал о нем полиции и сообщил его подробные приметы. Так что полиция располагала сведениями о его незаконном бизнесе и описанием данных внешности. О'Брайен совсем не жаждал получить двадцать лет принудительных работ. Поэтому он избегал гласности любой формы. Следил, чтобы ни одна его фотография не попала на страницы газет, а тем более на глаза какого-либо слишком усердного служаки, который был бы заинтересован в его поимке. Уже три года крупный делец вел спокойную и уединенную жизнь. Такое положение вещей его устраивало и забавляло, потому что именно он контролировал жизнь процветающего города, не давая повода избирателям догадаться об этой сладостной для него власти и опеке над людьми. Всесильный отшельник обладал роскошной виллой, окруженной огромным экзотическим садом, который спускался до самой реки. Высокие стены вокруг резиденции защищали ее от нескромных взглядов.

* * *

Полу Говарду понадобилось всего двадцать минут, чтобы на машине добраться до виллы. Проезжая по аллее, по краям которой расстилались великолепные клумбы с цветами, Говард видел целый батальон садовников-китайцев, занимающихся уходом за садом. Обычно вид этого великолепия восхищал шефа полиции, но сегодня ему было не до красот о'брайенского дендрария. Говард был озабочен еще одной всплывшей подробностью из темных делишек миллионера. Подозрения о не совсем честном происхождении его богатств побуждали шефа полиции не показываться в обществе Сиена О'Брайена в присутствии других членов партии. Они чаще виделись в кругу общих знакомых, а порой и наедине. Сегодняшний же разговор предстоял быть особенно конфиденциальным. Говард побоялся даже предварительно договориться о нем, чтоб не рисковать быть подслушанным.

Он остановился перед залитым солнцем входом, вышел из машины и позвонил.

Лакей О'Брайена, Селливан, бывший борец, в белых куртке и брюках, открыл дверь. Он казался удивленным.

— Мистер О'Брайен дома? — спросил Говард.

— Безусловно, — ответил лакей, отойдя в сторону, чтобы дать пройти гостю, — но он занят.

В доме раздавалось пение женщины.

— Доложите обо мне, сообщив, что я по важному делу, — бросил шеф полиции.

— Пойдите скажите это сами, — ответил Селливан. — Ни за что на свете я не решусь прервать завывание этой курочки. — Он жестом указал направление, которое привело бы гостя к цели. — Идите смело!

Говард быстро пошел по коридору и остановился перед широко распахнутыми дверями, ведущими в большой салон, где за роялем сидела высокая, стройная девушка исключительной красоты: блондинка, с зелеными глазами, тонким лицом, с чувственным ртом. Кашемировый свитер и клетчатые синие брюки составляли ее скромный, но элегантный наряд.

Она пела сладким и звучным голосом арию, которую Говард смутно помнил. Неподвижный, с сильно бьющимся сердцем, он смотрел на девушку во все глаза. До сих пор он считал свою жену самой красивой из всех женщин, но эта оставляла его Глорию далеко позади. В конце пассажа, перед тем как взять заключительную высокую ноту, девушка заметила постороннего мужчину, вздрогнула, сфальшивила и сняла руки с рояля.

О'Брайен нахмурил брови и открыл глаза.

— Что с тобой случилось? — спросил он, повернувшись к исполнительнице, и, проследив направление ее взгляда, тоже увидел Говарда.

— Простите, что беспокою вас, — произнес Пол, входя в комнату, — но мне нужно сказать вам пару слов.

О'Брайен встал, не высказывая ни малейшего удивления от появления Говарда, чей неожиданный приход на самом деле не мог не смутить его.

— Вы не должны были показываться до окончания арии, — укорил хозяин гостя, подходя к нему и пожимая руку. — Музыка никогда не была у вас в любимицах, не правда ли? Тем хуже для вас. А сейчас, мистер, я представляю вам мисс Дорман, которая в скором времени станет моей женой.

Молодая девушка встала, слегка раздвинула свои красивые губы в улыбке, но во взгляде ее читалось осуждение. У Говарда создалось впечатлание, что она боится его.

— Вашей женой? — удивленно повторил он. — Но я этого не знал! Примите мои поздравления. — Он взял протянутую руку и улыбнулся О'Брайену. — Конечно же, я не думал, что вы на всю жизнь останетесь холостяком.

— Просто я дал себе побольше времени для выбора, — сказал О'Брайен, обнимая молодую женщину за талию. — И если я ждал так долго, то, как вы сами видите, было ради чего. Хильда, мистер Говард — очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.

— Ты хорошо знаешь, Сиен, что твои друзья — мои тоже.

— Отличное заявление! — со смехом выпалил О'Брайен. — Тогда почему ты смотришь так серьезно? — И, не дожидаясь ответа, спросил: — Что вы будете пить?

— Но я… — проговорил Говард, посмотрев сначала на Хильду, потом на О'Брайена, — пришел по небольшому делу…

— Она будет вас благословлять. Ты слышишь, дорогая? Дело…

— Вот теперь я смогу уйти, — промолвила Хильда, освобождаясь от руки О'Брайена. — Не занимайся долго работой, Сиен. — И с улыбкой, подарив гостю короткий взгляд, ушла из комнаты.

Говард проводил ее взглядом, ошеломленный формами, которые скрывались под свитером и брюками.

— Она потрясающа, да? — спросил О'Брайен, который знал слабость Говарда к молодым красивым девушкам. — Какой голос! — Он подошел к бару и налил два стакана виски. — Подумать только, когда я ее встретил, она пела в одном ночном клубе. Я уговорил ее серьезно заняться пением. Теперь она поет Моцарта. Ее слушал Франчелли и был в восторге, уверяя, что из нее может получиться отличная оперная певица.

Говард взял предложенный ему стакан и сел. Он посмотрел на О'Брайена.

«Хорошая осанка, — подумал он. — Ему, должно быть, не больше сорока. И надо же, этот негодяй располагает по крайней мере десятью миллионами!»

О'Брайен хорошо выглядел в полумраке. Его брови и тонкие усы придавали ему мефистофелевский вид.

— Что вас тревожит? — спросил хозяин виллы, усевшись на спинку кресла и помахивая ногой, обутой в великолепный ботинок.

— Вам говорили о доме № 25 по Лессингтон-авеню?

О'Брайен поднял удивленно правую бровь.

— В связи с чем?

— Мне сказали, что этот дом принадлежит вам.

— И что же?

— Вчера вечером там была убита одна проститутка. И четыре другие квартиры этого дома тоже заняты продажными женщинами.

О'Брайен отпил несколько глотков виски, поставил стакан и закурил сигарету. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но Говард знал его достаточно хорошо, чтобы не заметить, что мозг Сиена усиленно работает над полученной информацией.

— Не беспокойтесь об этом, — наконец проговорил О'Брайен. — Я улажу это дело как надо. А кто эта девица?

— Ее звали Фей Карсон.

— У полиции на нее что-нибудь есть?

Говард покачал головой.

— А прессе что-нибудь известно?

— Ее оповестят через час или два. Я решил провести предварительные переговоры с вами, чтобы потом не было неприятностей.

— Кто вам сообщил, что это здание принадлежит мне?

— Монтелли.

— Он слишком много говорит.

Говард сделал большой глоток, полагая, что виски прибавит смелости для дальнейшего разговора с миллионером, средства которого нажиты весьма сомнительным путем и который оказался, между прочим, хозяином дома свиданий.

— Вы знали, чем жили эти женщины?

— Естественно. — О'Брайен нахмурил брови. — Нужно же им было где-нибудь жить? И потом, их не смущала цена за квартиру.

Он встал, подошел к телефону и набрал номер. Через несколько секунд спросил в аппарат:

— Такс? Ты меня слышишь? — Убедившись, что нужный человек у телефона, распорядился: — У меня для тебя есть работа, и очень срочная. Отправляйся на Лессингтон-авеню и выбрось всех курочек, которых там найдешь. Вышвырни до единой за дверь. Когда они освободят помещение, посели на их место респектабельных людей, предпочтительно старых дев. Ты меня хорошо понял?

Сиен положил трубку и вернулся на свое место.

— Ну вот, все и устроено. Когда приедут представители прессы, они найдут этот дом настолько благопристойным, что им придется снять свои шляпы и вытереть предварительно у порога ноги.

Говард посмотрел на О'Брайена не только с восхищением, но и с некоторой тревогой: слишком легко он устранил опасность, но его приемы были все же гангстерскими.

— Мне никогда бы в голову не пришло так мастерски решить подобную головоломку, — польстил гость хозяину.

О'Брайен пожал плечами.

— Моя главная задача — держаться подальше от всяких неприятностей. Когда же они появляются — устранять их чужими руками. У вас ведь тоже есть свои псы, которых вы стегаете при случае. — Предложив сигарету Говарду, он закурил сам и продолжал: — Теперь расскажите мне об этой девушке. Кто убийца?

— Мы еще не установили. Он не оставил следов. Она, вероятно, знала его, так как даже не закричала, хоть удар ножом нанесен спереди. Поиск усложняется тем, что никто ничего не видел и не слышал.

— Кто ведет следствие?

— Донован. Но я поручил Адамсу, чтобы он со своей стороны тоже действовал.

— Какая-нибудь зацепка уже имеется?

— Очень неопределенная: молодой человек лет тридцати, красивый, в светло-сером костюме.

— Далеко с этим не уйдешь, — заметил О'Брайен, поднявшись, чтобы наполнить у бара стаканы.

— Это лучше, чем ничего, — возразил Говард, принимая наполненный виски стакан. — Такие истории всегда трудно распутывать.

О'Брайен, выпивая виски, постоял немного, над чем-то задумавшись, затем подошел к креслу и сел.

— Барт воспользуется этим, чтобы доставить нам неприятности. Вы говорили с Фабианом?

— Нет еще. Но он мне в этом деле не помощник. Если я положу руку на убийцу, все пойдет как надо. Меня беспокоит только дом свиданий.

— Спасибо, что напомнили мне, — с улыбкой проговорил О'Брайен. — Я и так это хорошо знаю. — Он встал и добавил: — Я не хочу выставлять вас за дверь, но у меня сегодня утром еще очень много работы. Держите меня в курсе. Посылайте мне все копии рапортов, которые придут в полицию по этому убийству. Я предпочел бы их иметь отпечатанными.

Говард заколебался.

— Документы не должны покидать помещения полиции. Это противоречит существующим правилам. Будет лучше, если я сам стану докладывать вам о ходе расследования.

— Я хочу иметь копии рапортов, — твердо и с недоброй улыбкой потребовал О'Брайен.

— Что ж, я устрою это, — пообещал Говард, уступая нажиму и даже махнув с досады рукой.

— Спасибо. Предупредите Фабиана, что Барт уже готовится своим обычным методом ринуться в наступление, и успокойте: это не опасно. Пусть пресса поговорит о девушке. Только представьте ее как танцовщицу ночного кабаре.

— Понятно.

О'Брайен проводил Говарда до входной двери.

— Вы считаете, что Донован достаточно квалифицирован для такого дела?

— Адамс тоже занимается следствием.

— Да… Адамс… Это умный флик. Ладно, спасибо за посещение. И я буду ждать отчетов.

О'Брайен с порога своего дома смотрел на удаляющегося шефа полиции. Потом медленно закрыл дверь и на некоторое время застыл на месте в раздумье. Хильда, которая наблюдала за своим покровителем через полуоткрытую дверь библиотеки, боязливо вздрогнула, увидев злобную усмешку, скривившую его губы.

* * *

Детектив Лео Дункан сунул сигару в зубы, чиркнул спичкой и посмотрел на сержанта Донована, который по другую сторону стола жевал сандвич с ветчиной. Лицо у сержанта было омрачено думами.

Дункан, который уже не надеялся попасть в полицейские чины, снова обрел надежду, после того, как стал работать с Донованом по делу об убийстве. Он не считал, что сержант хватает звезды с неба, но расследование уголовного преступления всегда дает шанс для продвижения тому, кто умеет хоть немного работать головой.

— Этот старый сыч божится всеми святыми, что у него была регистрационная книга, в которой он отмечал номера машин, стоящих на стоянке. Но она исчезла, — сказал Дункан.

Донован отодвинул от себя пустую чашку и взял сигарету.

— Он ведь не специально спрятал этот дурацкий блокнот, — сказал он. — Видно, книжка куда-то завалилась.

— Скорее всего это тип в сером костюме наложил на него лапу, — сказал Дункан. — Он вошел в дежурку якобы поговорить со стариком, так как знал, что у того может быть регистрационная книга, и похитил ее.

Донован кивнул.

— Этот тип в сером костюме кажется мне нашим клиентом. Почему он дал старику фальшивый номер? Что сказал сторож? Немногим позже десяти этот тип поставил зеленый «Линкольн», номера он не помнит, на стоянку. В половине одиннадцатого таксист отвез Фей Карсон в клуб «Голубая роза». Дарси и швейцар клуба тоже узнали его по описанию. Скорее всего Карсон и этот неизвестный приехали туда развлечься. О'кей, примерно в половине первого ночи они взяли такси и вернулись домой к Фей. Водитель уверен, что узнал девушку. Доктор утверждает, что девушка была убита примерно в час тридцать. Эта Кристи видела, как парень покинул дом: он был явно чем-то взволнован и торопился. Не забывай, тогда шел дождь. Сторож на стоянке спросил номер его машины, но этот тип назвал номер «Паккарда», который до сих пор стоит на стоянке. Итак, мы не потеряли день даром, Дункан. У нас имеется достаточно улик, чтобы задержать его, при условии, конечно, что он виноват. — Донован захлопнул записную книжку.

— У меня такое ощущение, что Дарси что-то скрывает. Он должен был знать его.

Донован пожал плечами.

— Если Дарси не хочет говорить, мы никак не заставим его это сделать. Нужно поискать среди тех, кто приходил к ней, ее бывших дружков, покровителей. Она должна была знать множество людей, которые приходили к ней более или менее регулярно. Мы вернемся в банк и поговорим с тем верзилой, который солгал мне относительно телевизионной кабины.

— Банк в это время уже закрыт, — напомнил Дункан.

— Ночной сторож знает, возможно, адрес.

Но сторож не только не дал нужного адреса, он даже не знал самого Паркера.

— Когда я заступаю на смену, здесь уже никого не застаю. Вам дадут адрес завтра утром.

— Тогда мне нужен адрес директора, — настаивал Донован. — Это очень срочно.

— У меня его тоже нет, — ответил сторож. — Чтобы узнать что-либо, следует обратиться к мистеру Холанду, главному кассиру.

— Идет, — нетерпеливо бросил Донован. — Давайте мне его координаты. И пошевеливайтесь: я спешу.

Ночной сторож нацарапал адрес на бумажке, и оба детектива вернулись к своей машине. Им не составило большого труда найти нужную улицу, и они остановились перед кокетливым садиком.

— До чего хорошо ухожены розы, — заметил Донован, который в свободное время сам увлекался садоводством. — Жаль, что не содержится в таком же порядке и лужайка. Это напомнило мне, что пора уделить внимание и своей.

— Занимайтесь лучше сыскной работой, — проворчал Дункан.

Донован подошел к двери и нажал на кнопку звонка, не отнимая пальца несколько секунд. После небольшой паузы снова собирался позвонить. Но дверь отворилась — и сержант узнал высокого типа, которого видел в банке рядом с Паркером.

«Умирает от страха, — подумал Донован. — Достаточно мне было нажать на кнопку звонка, чтобы нагнать на него такого оцепенения».

Выдвинув вперед тяжелую челюсть, полицейский агрессивно спросил:

— Это вы — Холанд?

Кен молча кивнул.

Заинтригованный, Донован рассматривал стоящего перед ним кассира.

«Он не был бы так испуган, даже если бы ограбил банк и спрятал у себя добычу. Тогда что с ним такое?»

— Я хочу поговорить с Паркером, — сообщил Донован. — Где он живет?

Кен не мог произнести ни слова. Его глаза были прикованы к Доновану.

— Где живет Паркер? — повторил сержант.

Холанд сглотнул слюну и выдавил из себя:

— На следующей улице, Маршалл-авеню, 245.

Дункан достал записную книжку и записал.

— Он сказал вам что-нибудь, когда ходил звонить по телефону своей жене? — задал вопрос сержант.

— Нет, он мне не сказал ничего.

— Но вы видели, как ваш коллега подходил к телефону?

— Да, я это видел.

— Который был тогда час?

— Я не обратил внимания.

Донован с отвращением посмотрел на банковского служащего, потом повернулся к Дункану и позвал:

— Пойдемте, мы только зря теряем время.

Полисмены большими шагами промаршировали по аллее, распахнули калитку и направились к машине.

Кен остался стоять у дома и наблюдал за уходящими сыщиками. Увидев, что Дункан обернулся и смотрит на него, Холанд вошел в дом и резко захлопнул за собой дверь.

Глава 3

Когда машина шефа полиции исчезла из виду, Сиен О'Брайен медленно вернулся в салон и устроился в кресле. Через несколько минут к нему присоединилась и Хильда.

— О, наконец-то он уехал, — произнесла она. — Что он хотел, Сиен?

Мужчина, притянув к себе девушку, заставил ее сесть на ручку кресла и обнял за талию.

— Он принес плохие новости. — О'Брайен почувствовал, как тело Хильды под его рукой напряглось. — Ты помнишь Фей Карсон? — продолжал он, подняв на свою пассию глаза.

Тонкие ноздри молодой особы задрожали, взгляд стал жестким.

— Да. Что с ней?

— Она была любовницей твоего брата. Верно?

Хильда не могла уйти от ответа, но проявила осторожность, спросив:

— Почему ты принялся вспоминать эту старую историю?

Сиен резко поднялся с кресла и, заложив руки за спину, принялся расхаживать взад-вперед по комнате.

— Не такая уж и старая. Мне нет необходимости напоминать, что я схожу по тебе с ума и делаю все, что тебе захочется. Но, кроме того, я здесь руковожу еще экономическими и политическими делами. А политика — это мерзкая игра, где каждый старается перегрызть глотку другому. И ничто так не способствует тому, чтобы опрокинуть целую политическую организацию, как скандал, поднятый прессой. Избирателей только так и можно отпугнуть от нас, понимаешь? Именно из-за твоего брата такая буря и разразится. И мне она может здорово повредить.

Пристроившись на ручке кресла, бледная и испуганная, нервно сжимая руки, Хильда внимательно слушала своего покровителя.

— Я не вижу здесь связи с Джонни.

— Я только что сказал тебе, что Говард принес плохие новости. Прошлой ночью Фей Карсон была убита. — Наступило тяжелое молчание. О'Брайен пристально смотрел на девушку. Потом строго спросил: — Знаешь ли ты, что Джонни вчера вечером вернулся? Один из моих людей видел его около Парадиз-клуба. Он приходил к тебе?

Хильда замялась, кивнула, отвела взгляд в сторону.

— Я знала, что он в городе, — произнесла тихо, стараясь не смотреть на собеседника.

— Ты веришь, что твой брат убил ее? — резко бросил О'Брайен.

Она подняла голову. Глаза ее расширились, выражая гнев.

— Конечно, нет! Как ты можешь говорить подобные вещи!

Возмущение ее не было убедительным. Они посмотрели друг на друга, и Хильда снова отвела глаза.

— Будем вести честную игру, малышка, — сказал Сиен. — Ты так же хорошо, как и я, знаешь, почему я тебя спрашиваю об этом. До того как его заключили в тюрьму, твой родственник угрожал, что убьет любовницу. А теперь не прошло и двух часов, как его выпустили, — и она уже мертва.

Хильда не шевелилась. Он видел, как она старается овладеть собой, подошел и обнял ее.

— Послушай, не волнуйся, ты ведь не одна. Я с тобой. Нет таких вещей, которых я не смог бы для тебя сделать.

— Это не он, — настаивала девушка, делая вид, что готова заплакать. — Он не способен на такой ужасный шаг.

Хорошо зная Джонни, О'Брайен думал как раз наоборот, что тот очень даже способен на такое.

— Это твое мнение, — произнес мужчина с нежностью. — Потому что он — твой брат, и ты его любишь. Но представь себе, что подумают другие, зная о плохой репутации, которая уже есть у него.

— Я тебе говорю, что это не он! — закричала Хильда, вскакивая и впиваясь взглядом в глаза своему воздыхателю. — Можно подумать, что у тебя есть доказательства. — Она поднесла руку к губам. — Этот тип из полиции подозревает его?

— Они не подозревают даже о существовании Джонни.

— Да? Почему тогда ты мне говоришь все это?

— Ты его вчера видела?

— Нет, он звонил мне по телефону.

— И ты скрыла это от меня?

— Я должна была сказать тебе, но брат просил меня молчать. Он нуждался в средствах, чтобы уехать в Нью-Йорк. Я отправлялась в казино, когда он позвонил. Поэтому предложила встретиться в клубе, где и думала вручить нужную сумму денег. Но Джонни не пришел. Вероятно, нашел деньги в другом месте.

— У Фей?

— Нет! Он не знал ее адреса, да и вообще он ее не видел.

— Пожелаем ему этого, — сурово проговорил О'Брайен. — Итак, ты его видела?

— Нет!

Разбираясь в людях, Сиен был достаточно проницательным, чтобы понять, что его красавица ему лгала: она и видела брата, и была уверена, что именно Джонни убил Фей.

— Значит, ты утверждаешь, что он уехал в Нью-Йорк? — безразличным тоном спросил О'Брайен, внимательно наблюдая за ней.

— Да. Я скоро получу от него сведения, просто уверена в этом, — ответила Хильда.

— Понимаю.

Она опять выдавала ложь за правду, укрепив его в мысли, что любящая сестрица спрятала своего братца и он в настоящий момент находится у нее.

— Ну, раз он уехал… — проговорил владелец виллы, взглянул на часы и добавил: — Черт! Мне нужно позвонить по телефону. Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.

Он вышел из комнаты и заперся в библиотеке. Набрав номер, попросил вполголоса:

— Позовите мне Такса…

Твердый и резкий мужской голос произнес в трубке:

— Да, патрон…

— Ты хорошо распорядился на Лессингтон-авеню, 25, а теперь я хочу дать тебе другое поручение. Отправляйся на Балдерс-стрит, 45, к мисс Дорман. Я полагаю, что Джонни Дорман там. Ты проникнешь в дом, не обнаруживая себя. Если найдешь беглеца, заберешь его и спрячешь в надежном месте. Это будет не так-то легко, но ведь ты не новичок. Возьми с собой Вайти.

— Я займусь этим, — коротко ответил Такс.

— Отвези пленника в такое место, где я мог бы найти его, но чтобы никто другой не мог его ни увидеть, ни отыскать. И не слишком бей. Во всяком случае, не по голове, хоть у него и очень твердый кумпол.

— Можете положиться на меня, — заверил Такс. — Я буду держать вас в курсе дела.

О'Брайен повесил трубку, закурил сигарету и вернулся в салон. Увидев глаза Хильды, он понял, что она плакала, и сел рядом с ней на диван.

— Не нужно расстраиваться, — начал Сиен осторожно и нежно. — Но я должен знать, что произошло между тобой, Джонни и Фей. У меня есть недруги, и они знают, что мы собираемся пожениться. Если они поймают Джонни, то сделают из этого все, чтобы навредить мне. Скажи мне, что произошло между вами?

— Если у тебя могут быть неприятности из-за Джонни, тебе не надо жениться на мне.

— Я женюсь на тебе, — сказал О'Брайен, пристально глядя на девушку. — Это единственная вещь, в которой я абсолютно уверен. Но я хотел бы избежать случайностей, поэтому прошу тебя рассказать, что связывало тебя и твоего брата с убитой.

Хильда подчинилась, но все же передернула плечами в знак того, что ей не хочется это делать.

— Я согласна. Это грязная история, но мне нечего скрывать от тебя. Я занималась пением, а у Фей был номер с ее партнером Морисом Вердом. Она от любви к нему сходила с ума, а он был эгоист и совершенно лишен совести. Однажды она привела его к нам и познакомила со мной. Он сразу же начал ухаживать за мной, и Фей ни за что не хотела верить, что я не обнадеживаю его, а стала устраивать мне сцены. Тогда мы и разъехались с ней, но Верд все равно не оставлял меня в покое. Он продолжал преследовать меня — и в конце концов я была вынуждена покинуть город. Он был до такой степени зол на Фей, что бросил ее и свой номер и уехал тоже. Когда я узнала, что его больше в нашем городе нет, я вернулась обратно. Фей не захотела меня видеть, чему я, правда, не очень опечалилась, так как она вступила на дурную дорогу: она бросила танцевать и стала зарабатывать своими прелестями. Однажды она встретила Джонни. Он вернулся с войны, где ему пришлось очень несладко. Он был полностью выбит из колеи, слишком много пил и часто приходил в бешенство. Я была единственная, кто мог вернуть его в нормальное состояние. Он влюбился в Фей, и она решила отыграться на нем за меня. Брат же вбил себе в голову, что женится на ней. Как-то один из друзей Джонни дал ему адрес Фей и сказал, что она отличная партнерша, с которой можно приятно провести ночь. Джонни побежал к красотке и сильно избил ее. Если бы не подоспел Сэм Дарси, то брат вообще убил бы эту проститутку. Сэм связал его и послал за мной. Я поместила Джонни в психиатрическую больницу. Ну, а продолжение этой истории ты уже знаешь.

О'Брайен провел рукой по лицу, словно стирая что-то, побеспокоившее его, и уточнил:

— Значит, Сэм Дарси в курсе дела?

— Он знает, что Джонни избил Фей и угрожал убить.

— Как ты думаешь, ходил ли Джонни к нему? Знает ли Сэм, что Джонни вернулся?

— Я не знаю.

— Ладно, — сказал О'Брайен. — Теперь хоть ясно, как мне держаться. Кстати, Говард сообщил мне, что у них есть описание типа, который покинул Фей в час преступления. Приметы ничуть не подходят к твоему брату.

— Но ведь я же тебе все время говорю, что Джонни здесь ни при чем.

— Безразлично, что ты или я можем думать. Факт, что он угрожал ей, и не успел появиться, как ее убили. Разве только полиция поймает этого высокого типа в сером костюме. В этом наша единственная надежда.

— Полиция, безусловно, найдет его, — с надеждой проговорила Хильда.

— Будем надеяться. — И тут же с легкой улыбкой мужчина предложил: — Забудь все это, уже пора завтракать.

Девушка покачала головой.

— Я хочу вернуться к себе. У меня дела.

— Ты будешь завтракать со мной! — настаивал Сиен и, взяв свою подружку за руку, увлек за собой в столовую.

Часом позже, когда Хильда уже уехала в своей большой спортивной машине, зазвонил телефон.

О'Брайен снял трубку.

— Это я, Такс, — проговорил резкий голос. — Он там был, и я его забрал.

Лицо О'Брайена стало суровым.

— Куда?

— На «Виллу Пойнт».

— Хорошо, я буду через час. Не выпускай его, Такс. — И Сиен повесил трубку.

* * *

Кен Холанд закрыл входную дверь, ватными ногами пересек вестибюль. Дойдя до кресла, всем телом навалился на его спинку. Сердце все еще колотилось. Кен никак не мог освободиться от страха, который обуял его при виде полицейских. «Странно, что меня до сих пор спасает именно страх. Он парализует меня, и я поэтому не успеваю наделать вредных для себя глупостей, — подумал Холанд. — Заметили ли они мой ужас? Мне необходимо успокоиться. Если я еще раз буду иметь с сыщиками дело, я выдам себя с головой. — Неожиданно вспомнился Паркер. — Нужно предупредить его». Кен поторопился к телефону. Набрал номер и стал прислушиваться к гудкам.

«Шевелись же, — мысленно торопил он сослуживца. — Сейчас они будут у тебя, отвечай же!»

Наконец раздался щелчок, и бесстрастным голосом жена Паркера поинтересовалась, кто у телефона.

— Кен Холанд. Я хотел бы поговорить с Максом.

— Он, вероятно, в саду. Я выясню, сможет ли он подойти. Не вешайте трубку.

Кен, терзаемый беспокойством, нервничал, но не отходил от телефона.

— Вы ждете? — спросила миссис Паркер через пару минут. — В настоящий момент он разговаривает в саду с двумя неизвестными господами, которых я не знаю, но, думаю, это ненадолго. Я скажу Максу, чтоб он позвонил вам.

— Спасибо, — любезно произнес Макс и повесил трубку.

Он подошел к бару, налил себе виски, которое сразу же проглотил. Потом закурил сигарету и стал ждать. Он не мог делать ничего другого.

«Что произойдет с Паркером? Сознается ли он, что посещал Фей? Скажет ли он Доновану, что передал номер ее телефона мне? Вспомнит ли о том, что у меня есть серый костюм?»

Невозможно было усидеть на месте, когда в голове такой ералаш из догадок, вопросов, предположений. Кен встал и отправился в сад. Дойдя до калитки, он посмотрел на улицу, не смея двинуться до перекрестка, чтобы убедиться, стоит ли еще полицейская машина у дома Паркера. Он побоялся, что его могут увидеть сыщики, и вернулся в дом, где тоже не мог найти себе места, так как очередной виток мыслей натолкнул его на забытое. Этим упущенным обстоятельством был блокнот, похищенный Холандом у сторожа на стоянке. Кена стало бросать то в холод, то в жар, когда он понял, что не в силах воспроизвести четко событий относительно блокнота. Он помнил только, что сунул его в карман брюк, разговаривая со сторожем. Как поступил с похищенным дальше — полный провал в памяти. Утешало одно: он не оставил его в брюках, так как перед тем, как отнести костюм в универмаг, опорожнил все карманы. Где же блокнот может быть? Потерян на улице?

Но если так, то будет найден, и, проверяя все машины, которые там записаны, полиция выйдет на него. Кен с безнадежным видом посмотрел вокруг себя. Если бы блокнот потерялся в доме, Керри подняла бы и положила, как обычно, на стол. Холанд стал усиленно искать его повсюду, но безрезультатно. Когда он удостоверился, что злосчастной книжечки в доме нет, уже наступила ночь.

Блокнот мог выпасть из его кармана, когда он вел машину. Какой дурак! Первое, куда он должен был посмотреть, это в машину!

Кен вышел из дома и направился к гаражу. Когда заметил возле ограды Паркера, от неожиданности замер на месте. Паркер с опущенной головой брел по дорожке и не сразу увидел своего сослуживца.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он Кену, подойдя поближе.

— Войдите, — предложил хозяин, входя обратно в салон и зажигая свет. — Простите за беспорядок, но я кое-что здесь искал и все перевернул.

Паркер упал в кресло. Его толстое лицо, обычно красное, было бледным и осунувшимся. Его руки, лежащие на кресле, дрожали.

— У вас есть что-нибудь выпить? — спросил он.

— Ну конечно же, — ответил Кен, наполняя два стакана виски. — Флики приезжали ко мне и спрашивали ваш адрес. Я пытался позвонить вам и предупредить, но они меня опередили. — Кен протянул гостю стакан и, чувствуя себя очень скверно, отошел к креслу и сел. Паркер смотрел на Холанда подозрительно. — Что же у вас в доме произошло? — поинтересовался осторожно Кен после долгого молчания.

— Они ничего не смогли вытянуть из меня, — сказал Паркер бесцветным голосом. — Я держался своей версии. Сержант утверждал, что я ему лгу и что именно я звонил Фей. Я предложил ему доказать это. Донован страшно ругался, но под конец заверил, что он не думает, что это я могу быть убийцей. Такое снисхождение очень любезно с его стороны. Вы не находите? Но он надеялся, что я знаю некоторых клиентов Фей. Я, не желая кого бы то ни было впутывать в это дело, никого не назвал и поклялся, что не звонил Фей. Ничего не добившись, так как я упорствовал, что звонил только жене, сержант решил справиться у Мези, действительно ли я говорю правду… — Паркер отпил виски и уставился на свои ноги. — Я провел десять ужасных минут наедине с другим полицейским, пока Донован беседовал с Мези. Она, вероятно, почувствовала, что я попал в скверную историю, и подтвердила, что я звонил ей вскоре после девяти часов. Ей удалось убедить сержанта, так что он даже извинился передо мной…

Кен к концу рассказа немного расслабился и позволил себе свободно развалиться в кресле.

— Вы знаете, я в восторге…

Паркер снова бросил на него страшный взгляд исподлобья.

— После их ухода я все рассказал Мези, — медленно проговорил он. — Она очень болезненно отреагировала на мои слова.

— Вы ей признались, что ходили к этой девице?

— Это нужно было сделать. Жена знала, что я солгал сержанту. Не мог же я смотреть ей в лицо и тоже врать… Она прямо спросила, виделся ли я с Фей… Я ответил, что да.

Кен почувствовал, что, если бы Энн задала ему такой вопрос, он не в состоянии был бы скрыть правду.

— Я огорчен…

— Да. — Паркер провел рукой по лицу. — Мези в ужасе от моего признания. Естественно, ее мать все слышала и тотчас же вмешалась. Это может разбить мою семью.

— Не могу выразить, как я сочувствую вам…

— Я должен в этом винить только самого себя. Это смешно, но я чувствовал себя в такой безопасности с Фей, что не думал о последствиях наших встреч, не мог представить, что именно с этой стороны меня могут подстерегать неприятности. — Неожиданно он поднял глаза и твердо посмотрел на Кена. — Довольно говорить о моих проблемах. Мне нужно сказать вам кое-что другое. Сержант описал мне того, кого они ищут и подозревают в совершении преступления. И это заставило меня задуматься. — Паркер наклонился вперед и продолжал: — Вы совершенно уверены, Холанд, что не ходили в дом свиданий прошлой ночью?

Сердце Кена остановилось, потом стало биться со страшной силой. Ему показалось, что он изменился в лице, он предпринял попытку смело посмотреть Паркеру прямо в глаза, но это ему не удалось. Чтобы скрыть свое волнение, Кен взял сигарету, закурил и промолвил нетвердым голосом:

— Не могу понять, к чему вы клоните, Макс. Я уже говорил вам, что провел вечер дома.

Паркер не спускал с Холанда изучающего взгляда.

— У меня ощущение, что вы лжете, — произнес он. — Вы ходили к ней.

— Я вам сказал, что нет! — закричал Кен и вскочил с кресла как ужаленный.

— Боже мой! — не унимался Паркер. — Когда они дали описание, которое полностью совпадало с вашим, я, дурак, еще сомневался и не хотел в это верить. Но теперь я убежден, что там были вы! Полиция ищет высокого темноволосого парня лет тридцати, — продолжал Паркер с горечью, — одетого в серый костюм и серую шляпу, владельца старого «Линкольна». — Он с большим трудом встал. — Боже мой, это, конечно, вы! Ведь это написано у вас на лице!

Оба мужчины смотрели друг на друга: Кен — с ужасом, Паркер — со страхом.

— Это не я! — воскликнул Кен. — Нужно мне верить, Макс. Это не я!

— Я ничего не хочу слушать, — быстро отпарировал Паркер. — Я не знаю, что вы такого сделали. Я лишь желаю остаться в стороне от этого дела. Вы понимаете? Я дал вам номер телефона. Ради Бога, не говорите этого полиции! Вы уже разрушили мой семейный очаг. Если узнают, что это я дал вам номер телефона, я потеряю и работу. Все газеты не только напечатают мое имя, но меня всего вываляют в грязи. Не вмешивайте в эту историю меня!

— Я же сказал вам, что это не я! — выпалил Кен, хватая с силой Паркера за руку. — Вы должны мне верить.

Паркер с силой вырвал свою руку и отступил на шаг:

— Безразлично, считаю я вас виновным или нет. Это решит полиция. Рано или поздно, но на вас наложат лапу. Сыск располагает вашим описанием, и ему понадобится немного времени, чтобы выйти на вас. И с этого момента, прошу вас, не произносите моего имени. Вы поняли меня?

— О, довольно говорить о вас! — с неожиданной яростью закричал Кен. — Вы печетесь только о себе. А как же я?

— Выкарабкивайтесь сами! — заявил Паркер.

— Вот еще! Не забывайте того, что и вы тоже причастны. Это вы толкнули меня на это. А я, как идиот, прислушался к вашим отвратительным советам! Без вас я не пошел бы… — Кен остановился, но страх Паркера подстегнул его, и он продолжал: — Да, я признаюсь, что был с Фей прошлой ночью. Я пошел к ней, но не убивал ее. Она была в спальне, а я в салоне, когда…

— Остановитесь! — потребовал Паркер с искаженным лицом. — Вы не понимаете, что говорите! Я не хочу вас слушать! Вы пытаетесь сделать из меня своего сообщника, рассказывая мне все это. Я ничего не хочу слушать. Не вмешивайте меня в это дело. Оно касается только вас, меня же — нет. Я прошу об одном: не говорить полиции, что я дал вам номер телефона.

Перед бледным, трясущимся от страха Паркером Кен неожиданно обрел мужество.

— Будьте спокойны, — бросил он. — Я не вмешиваю вас ни во что. Но не забывайте о своей моральной ответственности передо мной. Это по вашей вине я пошел туда. Вы втянули меня в это грязное дело. Для вас будет хуже, если вы забудете когда-нибудь свой грех. А теперь — убирайтесь!

Паркер не нуждался в повторении. Он поспешил в вестибюль, открыл дверь и тяжелыми шагами пошел по дорожке. Кен из окна смотрел, как он уходит.

«Этот по крайней мере будет молчать, — подумал он, — так как еще более напуган, чем я». Только от подобной мысли легче не стало, так как Кен знал, что завертевшуюся машину следствия ничем не остановить, что нужно готовить себя к худшему. Хотя казалось, что может быть ужаснее ежедневных встреч с Паркером, который считает его убийцей. Паркером, который знает, что он ходил к Фей. Через шесть дней вернется Энн и начнется новый кошмар. А еще Кен не должен забывать, что есть блондинка и Свитинг, которые знают его.

Холанд был на грани нервного кризиса. Вспышка мужества, которая недавно поддержала его, быстро погасла перед лицом грядущих испытаний.

Тогда он сделал вещь, которую не делал с детства: Кен пошел в спальню, встал на колени возле кровати и начал молиться.

* * *

Лейтенант Гарри Адамс прошел по темному коридору деревьев, ведущему к «Голубой розе», сгорбив худые плечи под дождем. Он позвонил у входа. А когда открылось смотровое окошечко, произнес:

— Я хочу повидать Сэма.

Джо, привратник, осмотрел Гарри и после небольшого колебания отворил дверь.

— Я поищу его, лейтенант.

Адамс, закуривая сигарету, бросил взгляд на убранство вестибюля. Служащая гардероба начала было приближаться к посетителю, но, увидев, кто заявился в клуб, остановилась, как будто наткнулась на змею, и проскользнула в туалет.

Адамс привык к таким встречам, и это его даже забавляло.

Из умывальной комнаты вышла рыжая девица и тоже взглянула на лейтенанта. Ее профессиональная улыбка сильно накрашенных губ сразу же погасла под ледяным взглядом Адамса. Девица быстро спустилась по лестнице к ресторану и встретилась по дороге с Сэмом Дарси, который уже заметил полицейского и смотрел только на него.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказал Дарси с беспокойством во взгляде. — Вас не часто увидишь здесь. Вы кого-нибудь ищете или просто пришли поразвлечься?

— Я пришел сюда по служебным делам, Сэм, — ответил Адамс, разглядывая огромного негра. Он сам едва достигал высоты, на которой был приколот бриллиант на рубашке Сэма. Но огромные размеры собеседника совсем не смущали лейтенанта. — Мне нужно частным образом поговорить с вами в укромном уголке.

— Понятно, — ответил Дарси без малейшего энтузиазма. — Пройдемте со мной в кабинет.

Владелец клуба пошел по коридору впереди полисмена, но потом остановился и пропустил Адамса в большую, роскошную комнату, в которой стояла прекрасная мебель, а окна были закрыты шторами. Клодетт, жена Дарси, занималась подсчетом денег, сидя за секретером. При виде Адамса она с беспокойством посмотрела на мужа.

— Оставь нас одних, дорогая, — сказал Дарси, — лейтенант хочет поговорить со мной.

Она бросила на Адамса удивленный взгляд, сунула деньги в ящик стола и вышла, закрыв за собой дверь.

Полицейский сел без приглашения на диван.

— Что вы хотите выпить, лейтенант?

— Нет, Сэм, в служебное время я вообще не пью.

Дарси налил себе немного виски и воды и сел за письменный стол.

— Что-то у меня идет не так, лейтенант?

— Пока все идет неплохо, — ответил Адамс, разглядывая свои маленькие ноги. — Я пришел поговорить с вами о Фей Карсон. — Дарси не удивился. Он молча ждал. — Донован приходил? — спросил Адамс.

— Да, два часа тому назад.

Адамс наклонил голову.

— Если вы его снова увидите, не говорите ему о нашем разговоре. Моя работа по этому делу более чем сложна. Могут быть политические инциденты, и я должен действовать очень осторожно.

У Дарси было такое же мнение, когда он узнал о смерти Фей. Но он держал свои мысли при себе.

— Понятно, лейтенант.

— Я всегда был очень благожелателен по отношению к вам, Сэм, — продолжал Адамс. — Я мог причинить вам серьезные неприятности, когда эта курочка демонстрировалась голой в вашем заведении. Многие клубы были закрыты в этом году после скандалов. Потом эта драка в сентябре… Я вас прикрыл тогда, спустил дело на тормозах. Настал момент, когда вы можете кое в чем посодействовать мне.

— Я сделаю все возможное, — просто сказал Сэм.

Адамс стряхнул пепел на пол.

— Я хочу побыстрее закончить расследование. Я сомневаюсь, чтобы Донован особенно продвинулся в нем. — Синие холодные глаза встретились с глазами Сэма. — Может, я при вашем участии скорей нападу на верный след. В общем, я буду рад, если вы поможете мне, а не Доновану.

— Я этого и не делал, — отозвался владелец клуба.

— Линдсей Барт может быть призван руководить муниципалитетом через несколько месяцев или самое позднее через год, — продолжал Адамс. — Настоящее руководство города, по сути дела, скомпрометировано. И вы, и я должны предвидеть события. Барт, сев на это место, может закрыть вашу коробку: он достаточно зловреден для этого. Но если вы покажете себя понятливым, он будет чувствовать себя обязанным и оставит вас в покое.

— Я вас понимаю, лейтенант.

— Хорошо. — Адамс размял остаток сигареты и закурил другую, бросив спичку в пепельницу. — Вы видели Карсон вчера вечером?

— Да.

— С кем она была?

— Фей сопровождал высокий темноволосый мужчина в сером костюме.

Адамс кивнул головой.

— О нем я уже знаю. Вы раньше видели его?

— Не встречал.

— Он назвался?

— Нет.

— Это был друг или клиент?

— Я не знаю. Им, казалось, было очень хорошо вместе. Насколько мне известно, она не приводила сюда своих клиентов.

— Значит, это был друг?

— Я не могу это утверждать, лейтенант, хотя друзей обычно Фей представляла. В данном случае я не знаю, что и думать.

— Что-нибудь было такое, что указывало бы, что этот тип способен заколоть девицу ножом?

Дарси покачал головой.

— Безусловно, нет. Я нашел его очень симпатичным.

— Вот как? — проговорил Адамс, скривившись, как от зубной боли. — Тем не менее все указывает на него. Его видели уходящим из дома свиданий в час совершения преступления. Но какая причина была у него, чтобы убить? Какая, Сэм? Не могла ли она пытаться, переспав с ним, заставить его плясать под свою дудку?

— Нет! — тон Дарси был категоричен. — Фей — совсем не такого рода человек, лейтенант. Правда, она сошла с пути истинного, но не до последней степени опустилась. Шантажом она никогда не занималась.

— Тогда зачем ему было убивать ее? Может быть, он ненормальный?

— Я разбираюсь в людях. У вчерашнего мужчины Фей был самый нормальный вид. Я был даже очень рад видеть его рядом с ней. И сразу было заметно, что он не из тех, кто бегает по курочкам.

Адамс на некоторое время углубился в свои мысли.

— Вы давно знаете Фей?

— Четыре года.

— По вашему мнению, кто и за что мог нанести удар, если это не тот тип, о котором я говорю? У вас, конечно, есть свои соображения на этот счет.

Дарси заерзал в своем огромном кресле, сделал глоток виски, потом откинулся назад, держа стакан в своей огромной руке.

— Я бы никому другому этого не сказал, лейтенант, — медленно начал он. — Но раз вы меня спрашиваете, я скажу. Конечно, я могу ошибиться…

— Тем хуже, если вы ошибетесь! Говорите…

— В прошлом году Фей и Джонни Дорман были неразлучны. Их всюду видели вместе. Ну, а потом, когда он узнал, что она продавала свое тело, он стал избивать ее. Я однажды вовремя подоспел, чтобы вырвать девушку из его рук. Без меня бы он убил Фей. Она после этого была очень серьезно больна, так как Джонни сильно ударил ее по голове. Что касается самого Джонни, то его ярость не имела границ; я ничего не мог поделать с ним и вызвал на помощь его сестру. Дорман был помещен в лечебницу, где оставался целый год. Он вышел вчера, вылечившись. Один тип, которого я знаю, видел этого психа прошлой ночью возле Парадиз-клуба и слышал, как Джонни спрашивал, где теперь живет Фей. Я подумал, что он может доставить ей неприятности, и позвонил по телефону. Но я не получил ответа. — Он внимательно посмотрел на Адамса. — Я не удивлюсь тому, что Джонни нашел ее.

Лейтенант неподвижно смотрел на свои руки.

— Джонни Дорман. Я хорошо помню его. Красивый блондин, высокий, тонкий, который околачивается по бильярдным 66-й улицы. Вы рассказали это Доновану?

Дарси покачал головой.

— Он не спрашивал у меня совета по этому делу.

— Дорман? — Адамс потер свою щеку. — Да, это возможно. Хорошо, я проверю это. Можно будет установить, что он делал в час совершения преступления.

— Может быть, вы не знаете, — спокойно добавил Дарси, — что сестра Дормана собирается выйти замуж за О'Брайена.

Адамс раздавил свою сигарету, но не дрогнул.

— Я действительно не в курсе. — Он встал. — Это меняет ситуацию и все усложняет. Спасибо за сведения. Держите язык за зубами, так как я не хочу, чтобы кто-то еще узнал об этом.

— Никто про это и не узнает, — пообещал Дарси. — Типа, который сказал мне это и Луи я заставлю молчать.

Адамс стал медленно ходить по комнате.

— Мы наткнулись на странную нелепость, — размышлял он. — Если О'Брайен пронюхает, что я хочу поговорить с Джонни, он станет вставлять мне палки в колеса. Вам известно, где скрывается Джонни?

Дарси отрицательно покачал головой.

— Он может прятаться у своей сестры. Она была очень привязана к нему в прошлом.

— Это меня мало устраивает. — Адамс сделал гримасу. — Да, он, без сомнения, у нее. Вы не хотели бы это проверить, Дарси? Мне нельзя показываться там. Попробуйте найти мне его. — Дарси колебался. — Вы не пожалеете об этом, — успокоил Адамс, наблюдая за ним. — Я улажу все дела с Бартом насчет вашего заведения.

— Хорошо, — согласился Дарси, — попытаюсь, но ничего не обещаю. Не стройте никаких иллюзий, лейтенант. Возможно, что Джонни и не ходил к Фей прошлой ночью.

— Конечно. Все, что я прошу, это десятиминутный разговор с ним. Побыстрее найдите его, Сэм. Это очень важно.

Опять под проливным дождем Адамс шел по темному проходу к своей машине. Он устроился в кабине, опустил ветровое стекло и закурил сигарету, задумчиво уставившись на щиток приборов. «Итак, сестра Дормана выходит замуж за О'Брайена. Если Дорман убил Фей, О'Брайен будет скомпрометирован…» — Адамс глубоко задумался, попыхивая дымом и выпуская его из своих тонких ноздрей. Он мог сыграть свою партию двумя способами. Длинным следствием и коротким: пойти повидаться с О'Брайеном и сговориться с ним или, что было предпочтительнее, подождать, а потом поговорить с Бартом. Но прежде чем обращаться к тому либо другому, надо было удостовериться, что Джонни Дорман — убийца.

Лейтенант нажал на стартер — и мотор заурчал.

«В этой истории, если хорошо за нее взяться, Монтелли рискует вылететь совсем, а О'Брайен потерять весь свой престиж. Вот удачный случай, которого я ожидал. Черт меня возьми, если я не воспользуюсь им!» Он быстро рванул с места и вскоре был у здания полиции.

Глава 4

Сиен О'Брайен за рулем своего большого «Кадиллака» ехал по пустынной дороге вдоль берега реки. Дорога была грязной и пыльной. Ею почти не пользовались с тех пор, как закрылась фабрика консервов. Тем не менее у реки еще сохранились полуразрушенные сараи и пристань, так что Таксу не составило большого труда держать там свою моторную лодку, нечто среднее между катером и яхтой.

Устремившись по дороге, которая вела к обветшалому сараю, О'Брайен вскоре прибыл на место и остановил машину. Пройдя на пристань, он увидел лодку, которая ожидала его.

«Вилла Пойнт», солидная яхта, 24 метра длиной, стояла на якоре в полумиле от запретной зоны. Открыто используемая Таксом для рыбной ловли, она еще служила ему и для отдыха его друзей, у которых были неприятности с законом.

О'Брайен влез в лодку, сделал знак мулату, который находился у мотора, и сел на переднее сиденье. Мулат включил мотор, оттолкнулся от причала и направил лодку по загрязненной воде к яхте.

Такс стоял у перил, когда лодка пристала к судну. Это был колосс исключительной силы, загорелый, со светло-голубыми глазами, которые непрерывно бегали. Его лицо было твердым, грубым, мясистым и плохо выбритым. Черная рубашка с открытым воротом, белые грязные брюки и каскетка яхтсмена, надвинутая на правый глаз, как нельзя лучше подчеркивали необузданную силу этого гиганта.

Его единственного из банды торговцев наркотиками О'Брайен взял с собой. Такс был опасный человек, особенно когда имел нож или другое оружие. О'Брайен умело использовал его и хорошо платил. И не было еще случая, чтобы Такс не справился с поручением, данным ему, каким бы опасным оно ни оказалось.

Такс небрежно поднес два пальца к своей каскетке при виде поднимающегося на палубу патрона.

— Где Дорман? — спросил тот требовательно и деловито.

— Внизу, — ответил Такс, указывая на лестницу.

Сидя на круглом бидоне, крупный негр, голый до пояса, сторожил выход. Он улыбнулся О'Брайену и отошел от двери.

— Что произошло? — поинтересовался именитый гость.

— Небольшая драка, — выпалил Такс не задумываясь, так как его жизнь была непрерывной дракой. — Я был вынужден шлепнуть Джонни, чтобы приструнить и успокоить. Но никто нас не видел.

— Он ранен? — сухим тоном осведомился О'Брайен.

— Он получил немало, но поделом: Дорман отчаянно сопротивлялся — и справиться с ним было нелегко. Сэм тоже немного двинул ему. Но сейчас наш пленник пришел в норму и чувствует себя прилично. Вы хотите с ним поговорить, шеф?

— Да.

Такс проводил О'Брайена по коридору к одной из кают, закрытой на ключ и засов, открыв которые верный слуга первым делом вошел в помещение, а за ним — хозяин.

Джонни Дорман лежал на койке, свесив ноги. Он открыл глаза, когда О'Брайен подошел к нему.

Сиен посмотрел на лежащего перед ним человека, и в глазах его не появилось никаких чувств, только мысль, что Джонни слишком похож на свою сестру, но без ее шарма: нос имел тот же рисунок, глаза были того же зеленого цвета, даже волосы цветом и густотой такие же, как у Хильды.

«Красивый, подонок! — подумал О'Брайен. — Мне везет, что у нее брат такой породы».

— Салют, Джонни! — поприветствовал вошедший.

Джонни не шевельнулся, наблюдая за О'Брайеном своими зелеными глазами.

— Как это вы, Сиен, оплошали, — наконец проговорил он. — Хильда будет в восторге, когда я расскажу ей, что ваши люди избили меня.

О'Брайен подтянул к себе стул и сел. Жестом он приказал Таксу выйти, и тот закрыл за собой дверь. Сиен достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого колебания Джонни все же взял протянутую сигарету и закурил.

— Не о Хильде мы станем разговаривать, — начал О'Брайен. — А о вас. Как вы себя чувствуете, Джонни?

— Я себя чувствовал превосходно, пока этот ваш негр не ударил меня кулаком по голове. Не воображайте, чтобы вы так просто со мной справились и что легко от меня отделаетесь.

— Я прекрасно отделываюсь от всяких помех, — возразил О'Брайен. — Похоже на то, что врачи вам выдали удостоверение о хорошем здоровье.

— Ну что ж, они могли сделать это и раньше. Но пока из меня можно было вытянуть хоть что-нибудь, оттягивали это значительное событие. Ведь у Хильды сейчас есть монета, и столько, сколько она не мечтала иметь. Так что потраченное на мое лечение — это просто пустяк. А после замужества с вами у нее просто будут миллионы. — Джонни, не стараясь скрывать этого, издевался над Сиеном.

О'Брайен почувствовал, как в носу у него неприятно защипало.

— Вы в самом деле совершенно бессовестный человек, Джонни, — сказал он. — Я очень счастлив, что у меня нет такого братца.

— Но я буду вашим шурином, — усмехнулся Джонни. — Если, конечно, Хильда согласится выйти за вас замуж после того, что вы со мной сделали. Вы промахнулись, решившись на подобный трюк. Может быть, я и не скажу ничего Хильде, но мне хотелось бы получить две тысячи долларов за молчание. Для вас это маленькая сумма.

— Действительно, самая малость, — тихо проговорил О'Брайен, — но вы ничего не вытащите из меня. Потому что вы не спрашиваете, почему я здесь…

Небольшое смущение промелькнуло в зеленых глазах.

— Ну и что? Скажите лучше, по какой причине здесь нахожусь я?

— По всей видимости, ваше выздоровление не закончилось. Вы еще очень больны, Джонни.

Джонни побледнел, и глаза его засверкали.

— В самом деле? Знаете, вы меня не испугаете! Вы воображаете, что сможете жениться на Хильде, если будете со мной вот так обращаться? Так вот, вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и я себя таковым чувствую.

— Тогда почему же вы убили Фей Карсон? — спросил О'Брайен.

Джонни отвел глаза.

— Я не знаю, о чем вы… — смущенно проговорил он.

— О, напротив, вы отлично понимаете… Прошлой ночью вы ходили к Фей Карсон и закололи ее ножом.

— Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел вместе с вами. Не стоит и говорить об этом.

— Такой номер не пройдет. — О'Брайен покачал головой. — Я был вчера вечером на приеме. Почему вы ее убили?

— Кто вам сказал, что убийство — дело моих рук?

— Не пытайтесь обмануть меня, — наседал упорно О'Брайен. — Вы угрожали ей еще перед тем, как попасть в клинику, и в первый же день вашего освобождения Фей Карсон оказалась убита. И вы воображаете, что сумеете выкрутиться из этой ситуации?

— Я знаю, что смогу выкрутиться. Признаюсь, я говорил, что удавлю эту шлюху, и обыкновенно я сдерживал свои обещания. Я предупредил ее, но она продолжала свою игру. Не было другой возможности обратить ее на путь истинный, как только пригрозив убийством.

О'Брайен ни секунды не сомневался, что это Джонни убил Фей, но его рассуждения все же удивили его.

— И сколько времени вы рассчитываете скрываться от полиции?

— Что за ребячество? — Джонни стал смеяться. — Когда ты шурин влиятельного политического деятеля, то можно позволить себе убить шлюху. Я, разумеется, облегчу вам дело. У нее был один тип, когда я убил ее. Он заплатит сполна за меня, вам совсем нетрудно будет все взвалить на него. Начальник полиции у вас в кармане. Вы только продиктуете свои условия.

— Вы принимаете свои желания за реальность, — сказал О'Брайен. — А если я не пошевелюсь, чтобы все это сделать?

— Вы будете вынуждены так поступить, — уверенно проговорил Джонни. — Вы не сможете себе позволить, чтобы полиция схватила меня. Вы безумно влюблены в Хильду, Сиен, и я вас вполне понимаю: она восхитительна. Но, если ее имя будет замарано, вам нельзя будет на ней жениться. С тех пор как вы стали тайным хозяином города, вы усиленно стараетесь избежать гласности. Значит, вам есть что скрывать. Вы не заставите меня думать иначе, Сиен. Вы больше всего боитесь огласки!

О'Брайен рассматривал новоявленного родственника, не показывая вида, что в нем бушует страшная злость.

— Я хотел бы знать, на самом ли деле вы убили ее? — медленно произнес он.

Джонни опять засмеялся.

— Я не заставляю вас верить мне, но… — Дорман сделал паузу, после чего совершенно равнодушно продолжил: — Это было не особенно трудно. Карсон часто забывала свой ключ, и у нее всегда был запасной под ковриком. Я воспользовался этим, проник в квартиру заранее и спрятался в ванной. Она пришла с этим типом, — голос Дормана по-прежнему звучал ровно, но глаза становились все более жестокими. — В спальню я вошел, держа нож наготове. Она разделась и смотрела на себя в зеркало. Увидев меня в зеркале, она так испугалась, что даже не смогла закричать, только повернулась с таким выражением ужаса, которого я еще ни у кого не видел. Хотел бы я, чтобы вы видели ее лицо. Я заколол ее. Это было очень просто. Она упала на кровать с открытыми глазами, устремленными на меня. Я бы с удовольствием распотрошил эту шлюху, но у меня не было времени: в соседней комнате орал ее клиент, звал красотку к себе. Я выключил свет и удалился. Видите сами: все очень просто.

— А вас заметили выходящим из квартиры?

— Разумеется, нет. Вы принимаете меня за дурака! Я постарался, чтобы никто меня не видел.

— Хильда знает, что вы натворили? Или еще кому-нибудь известно?

— Нет! — Джонни отвел глаза.

— А откуда вы раздобыли новый адрес Фей?

Джонни продолжал смотреть в сторону.

— Я знал, что она часто ходит в «Голубую розу». Я пошел туда, видел, как она вышла из клуба, и последовал за ней.

— Не лгите! — нетерпеливо бросил О'Брайен. — Вы только что сказали, что ждали ее. Как же вы могли последовать за ней и оказаться раньше ее в квартире?

— Какой вы замечательный флик, Сиен! — Джонни засмеялся. — Ну, если вы так хотите знать, то я спрашивал о ней у Луи из Парадиз-клуба.

— Теперь он знает, что вы ее искали. Идиот! И вы воображаете, что он заткнется?

— Это зависит только от вас, — зло и развязно проговорил Джонни. — Вам стоит только отправиться к Луи и уладить с ним наше общее дело. — О'Брайен уставился в пол, погруженный в размышления. — Я не тронул бы Фей даже пальцем, если бы не был уверен в вашем ко мне расположении, — продолжал Джонни. Он сел на койке. — Мне осточертела эта гнусная каюта. Я хочу, чтобы мы отправились в банк за двумя тысячами долларов, после чего махнул бы в Нью-Йорк.

О'Брайен поднял голову.

— Вы верите в Деда Мороза, Джонни? — спросил миллионер. Ярость прозвучала в его голосе. Он встал, подошел к двери и сделал знак Таксу, который ожидал снаружи.

— Входи.

Такс молча вошел в каюту, закрыв дверь, прижавшись к ней спиной. Джонни бросил на него испуганный взгляд.

— Послушай меня хорошенько, Сиен, — начал он. — Вы уже достаточно поиздевались надо мной. Если вы опять начнете с этого, то клянусь вам, что вы пожалеете об этом.

О'Брайен не обратил никакого внимания на это заявление.

— Джонни останется здесь, — распорядился он, — до того времени, пока я не разрешу освободить его. Ты, Такс, отвечаешь за него. Если он попробует протестовать, ты дашь ему понять, что лучше этого не делать. Я поручаю его тебе. Если он будет плохо вести себя, то тебе, естественно, ничего не останется, как разбить ему морду.

— Понятно, патрон, — отчеканил верный слуга, и его грубое лицо оживилось.

— Вы не имеете права держать меня здесь, — возмутился Джонни. — Если вы сейчас же меня не отпустите, я постараюсь, чтобы в этом городе вашей карьере пришел конец.

— Несчастный! — усмехнулся миллионер. — Вы останетесь здесь столько времени, сколько я найду нужным. И советую помалкивать, если не хотите, чтобы я вас надолго успокоил.

Джонни бросился к О'Брайену со сжатыми кулаками. Но Такс быстро охладил его порыв, одним ударом отбросив пленника обратно на кровать.

— Вы мне за это заплатите! — кричал Дорман, с мерзкой улыбкой на губах глядя на своего мучителя. — Хильда никогда не выйдет за вас замуж, гнусное отродье!

О'Брайен посмотрел на Такса, сделал ему знак головой и вышел из каюты.

Гигант бросился вперед и ударил Джонни по лицу так, что голова бедняги только дернулась, а сам он оказался на полу.

О'Брайен с порога наблюдал эту сцену.

— Дай ему немного, — подзадорил он своего подручного, — только не слишком!

Удар ноги заставил Джонни перевернуться на спину. После этого Такс схватил свою жертву за рубашку и одним рывком поставил на ноги, и прислонил к стенке. Из носа Джонни текла кровь, глаза были вытаращены. Такс держал его одной рукой, а другой хлестал по щекам.

О'Брайен закрыл дверь, поднялся наверх и с победной улыбкой на губах сел в моторку.

* * *

Рафаил Свитинг стоял у перекрестка, намереваясь пересечь улицу. Он держал на руках болонку. Пес смотрел на поток машин с таким же нетерпением, как и хозяин.

Дождь перестал. И влажная жара заставляла Свитинга потеть. Наблюдая за проносящимися машинами, он мечтал о том дне, когда сможет купить собственную. В настоящий момент он имел всего два доллара и 85 центов и, несмотря на свой неубывающий оптимизм, не видел никакой возможности увеличить эту сумму на этой неделе, хоть прилагал к этому большие усилия.

В это утро ему помешал работать сначала полицейский, ведущий следствие по убийству. Потом он сам отвлекся, чтоб понаблюдать из-за занавесок за увозом тела погибшей. Но все равно он написал и отправил пятьдесят писем с ходатайствами о помощи. Но ответы на них поступят не раньше чем через десять дней.

В течение многих лет Свитинг жил за счет благотворительности и легковерности людей. Его письма, написанные наследникам больших состояний или знаменитым артистам с просьбой помочь совсем немного в его бедственном положении, позволяли ему жить с достаточным комфортом. Для добычи средств на безбедную жизнь Свитинг использовал еще шантаж и карманное воровство. Но из-за последнего он имел несчастье попасться на глаза полиции. И в результате восемь лет провел в тюрьме, куда никак не собирался возвращаться. Стоя на краю тротуара, Рафаил думал о том, что ему надо срочно к кому-то обратиться за деньгами, чтобы вовремя заплатить за квартиру.

Утреннее происшествие и визит сержанта Донована здорово нарушили его спокойствие, и теперь он искал способ менее рискованно получить необходимые ему деньги.

Свитинг, пересекая проезжую часть улицы, заметил человека высокого роста, который вышел из Национального банка, и сразу же узнал в нем клиента, который побывал у Фей прошлой ночью. Радостный и возбужденный, Свитинг перешел улицу и последовал за незнакомцем. Как только Рафаил сегодня утром понял, что в доме совершено убийство, он решил, что имеющимися у него сведениями на этот счет совсем необязательно делиться с полицией. Он знал, что они самому пригодятся.

Поэтому, когда Донован спросил его, не видел ли он кого-либо выходящим от Фей, Свитинг утаил информацию об этом. При желании он мог бы дать показания, которых сержант ждал, так как он, конечно, видел типа в сером костюме. Но двадцатью минутами раньше он слышал, как от Фей ушел еще кто-то и поспешно сбежал по лестнице. Свитинг устремился к своей полуоткрытой двери, но человек слишком быстро удалялся, и невозможно было разглядеть, кто это был. Сперва он подумал, что пропустил все-таки клиента, но когда тот стал спускаться по лестнице, то понял, что кто-то другой побывал в квартире Фей, кроме парня, которого она привела с собой. Узнав от Донована о происшедшем убийстве, Свитинг сразу понял, что неизвестный, сбежавший по лестнице, и был убийцей. И он очень жалел, что не смог увидеть его. Но, оказалось, не все еще потеряно. Этот молодой человек, который сейчас шагал перед ним и который находился в квартире в момент совершения преступления, — тоже добыча: он должен страшно опасаться полиции. Лица, которые не были уверены в себе, и представляли для Свитинга источник доходов. Поэтому он прибавил шаг коротких жирных ног, чтобы не отстать от своей будущей жертвы.

Свитинг решил, что тут ему улыбнулась удача. Он вынудит этого типа выложить кругленькую сумму за обещание молчать. Ясно, что он работает в банке, раз покинул его через служебный вход, что, не будучи особенно богатым, достаточно зарабатывает себе на жизнь. Свитинг не сомневался, что у людей такого сорта всегда есть сбережения, так что он потребует первый взнос в несколько сот долларов, а уже потом будет довольствоваться ежемесячным взносом в тридцать долларов, вместо того чтобы ограничиться одной крупной суммой.

Он сел в автобус позади Кена и, прячась за газетой, наслаждался охотой. Лео, свернувшись клубочком у него на коленях, лежал неподвижно и только поводил бусинками глаз.

Через двадцать минут Кен вышел из автобуса, и за ним незаметно последовал и Свитинг. Он видел, как Кен покупал газету на углу улицы и остановился, чтобы прочитать последние новости, держа свои два пакета в одной руке.

Свитинг знал, что за сообщение находится на последней странице, и с интересом наблюдал за испуганным и бледным лицом Кена.

Поглаживая пальцами шелковистую шерсть Лео, комбинатор думал, что с типом, до такой степени испуганным, у него не будет особых хлопот. Он видел, как Кен шел по дорожке к небольшому особнячку и остановился, чтобы поговорить с толстой женщиной из соседнего дома. Когда же его жертва скрылась в доме, Свитинг перешел улицу и устроился на скамейке, откуда он мог отлично наблюдать за объектом.

«Нечего торопиться, — сказал он себе, устраивая Лео рядом с собой на скамейке. Он снял шляпу и вытер потный лоб. — Прежде всего нужно увидеть, что это за человек и женат ли он. Если у него есть дети, это существенно облегчит задачу». Свитинг с довольной улыбкой закинул ногу за ногу. Он будет наблюдать за домом в течение часа. Вечер располагал к этому, а Свитинг был очень терпелив. Всю свою жизнь он ждал денег, которые пришли бы сами к нему, и не делал никаких усилий, чтобы их заработать.

Через четверть часа он увидел быстро подъехавшую машину. Он развернул газету и спрятался за ней. Осуществление мечты отодвигалось на неопределенные сроки. Для Свитинга это стало очевидным, так как из автомобиля выходил сержант Донован еще с одним полицейским.

«Какое невезение! — с горечью подумал он. — Каким образом они так быстро вышли на моего клиента?»

Его счастье, что он стал ждать. Неизвестно, чем бы все это завершилось, если бы Донован застал его в доме. Оба детектива прошли по дорожке и позвонили у входа. Дверь отворилась — и молодой человек появился на пороге. Трое мужчин о чем-то поговорили, но совсем недолго. К великому изумлению Свитинга, детективы удалились, оставив в покое его жертву.

«Что это все значит? Почему они его не задержали?» — следя во все глаза поверх своей газеты за происходящим, рассуждал заинтригованный наблюдатель.

Когда полицейская машина исчезла за поворотом, Свитинг схватил Лео и побежал. Он хотел убедиться, действительно ли сыщики убрались из квартала, и увидел, что их машина остановилась перед садиком одного дома и оба полицейских вышли из нее. Они стояли и говорили с мужчиной плотного телосложения, который находился в саду. Через некоторое время Донован направился в дом, оставив напарника с хозяином дома.

Все это заинтересовало Свитинга. Прячась за деревом и стараясь быть незамеченным, он боялся упустить что-либо существенное из развертывающихся перед ним событий.

Через довольно продолжительное время появился Донован и сделал знак. Оба сыщика и мужчина скрылись в доме. Свитинг находился на своем наблюдательном пункте добрых полчаса. Наконец дверь отворилась — и детективы покинули дом, поспешив к своей машине. Огорченный тем, что никого не задержали, Свитинг отправился на прежний свой пост на скамейке.

«Кто этот толстый человек и какое дело у фликов к нему? Почему они не задержали того молодого, явно испугавшегося при виде полицейских? Удалось ли ему уверить их, что он не приходил в дом свиданий? Вернутся ли сыщики?» На эти родившиеся в его голове вопросы ответов не было. Но, не имея сил расстаться с мыслью о возможной удаче, Свитинг решил еще немного подождать. И правильно поступил, так как вскоре увидел, что к его клиенту в гости пожаловал тот толстый тип, у которого недавно побывала полиция, и вышел примерно через полчаса в весьма угнетенном состоянии.

Наступил вечер. И Свитинг посчитал, что его час настал. Он поднялся со скамейки и с болонкой на руках перешел улицу. Однако, входя в сад, он с беспокойством оглянулся направо и налево, так как опасался появления фликов. Резоннее было перенести визит на следующий день. Но подгоняли вперед нужда в деньгах и боязнь, что из-за отсрочки может быть упущен благоприятный момент. Свитинг открыл калитку и легким шагом заторопился по дорожке, ведущей к особнячку. Опустив Лео на землю, он нажал на кнопку звонка.

* * *

Рафаил Свитинг был не единственным в этом городе, кто любил легкие деньги. Парадиз-Луи, как его все называли, или по-настоящему Луи Манчини, тоже имел вкус к такому же заработку. Прочитав в газете о том, что убили Фей, он сразу же догадался, что это сделал Джонни: он накануне спрашивал ее адрес. А так как она не так давно отвергла Луи, то он, не прощающий такого к себе отношения, решил, что особой беды не будет, если он удовлетворит любопытство этого сумасшедшего с дикими глазами. Луи думал, что Джонни просто хорошо отделает Фей, как и до своего помещения в лечебницу, но не представлял себе, что тот может убить бывшую любовницу. Новость прямо ошеломила его.

Луи отложил газету в сторону и закурил. Тридцати семи лет, он был худым, загорелым, его черные волосы завивались. Тонкая полоска усов украшала его верхнюю губу. Тщательно выбритые утром щеки отливали синевой. Если он сообщит фликам, что Джонни интересовался местом жительства Фей, они не замедлят, несмотря на свою неповоротливость, сообразить, что именно этот псих убил девушку. Следовательно, сведения, которыми он обладал, имели определенную ценность. И ему выбирать, кому выгоднее сообщить их. Было маловероятно, чтобы Джонни еще оставался в городе, да и денег он никогда не имел. Зато у этого ненормального есть сестрица. И у нее водятся немалые деньжата.

Луи улыбнулся. Если хорошенько все обмозговать, можно погреть руки на этом деле с убийством. И к тому же Хильда красива и хорошо зарабатывает, записывая пластинки и выступая в шикарном ночном кабаре. Она, без сомнения, позволит себя уговорить не только дать деньги, но и стать его любовницей.

Луи жил за счет женщин. Он имел большой успех, но вообще-то представлял, что его достижения были не высшего класса. А победа над такой красавицей, как Хильда, как раз и будет тем, чего ему всегда недоставало. Он сможет из создавшегося положения извлечь выгоду для себя. В этом Луи не сомневался. И решил не откладывать осуществления плана в долгий ящик.

Хильда должна появиться сегодня вечером на спектакле в казино. Он заскочит туда и скажет ей несколько слов о деле. Уверен, что она не откажется, чтоб проводил ее домой. Ему казалось, что Хильда уступит его обаянию и не станет противиться предложению иметь близкие отношения. Он даже не станет требовать с нее денег, если они договорятся об одной ночи в неделю. Это позволит ему некоторое время забыть о тех особах из Парадиз-клуба, которые ему несколько поднадоели. В конце концов, деньги он всегда может найти, в то время как переспать с такой сенсационной девицей не всегда представляется возможным…

Несколько часов спустя Луи входил в парадные двери казино. Метрдотель проводил его к маленькому, впритык поставленному к колонне столику. Дирекция казино не собиралась предоставлять лучшие места типам вроде Луи, на что они и не претендовали. Манчини тоже не возразил против неудобного столика, не стал заводиться из-за этого, только пристально посмотрел на метрдотеля, заказывая ему сухое вино и ветчину, и стал ждать выхода Хильды.

Она появилась минут через двадцать в тонком с золотистыми блестками платье. Оно плотно обтягивало стройную фигуру, оставляя открытыми точеные плечи.

«Лакомый кусочек, черт возьми! — подумал Луи. — И то, что произойдет сегодня между мной и этой мисс, тоже будет чертовски приятным…»

Ее пение оставило его холодным. Он предпочитал певичек своего клуба, которые отпускают веселые вопли и пронзительно исполняют малоприличный припев. Этот же нежный голос, ровный и глубокий, ничуть не тронул его.

После многочисленных вызовов Хильда исчезла за портьерой. Тогда Луи решил, что пора действовать, и, поднявшись из-за стола, пошел искать артистическую. В конце коридора увидел табличку с нужным именем и постучал.

Дверь открыла Хильда. Она успела переодеться в легкий пеньюар, не скрывавший прелестных форм, и Луи был вынужден сделать над собой усилие, чтобы не схватить девушку в объятия.

Она холодно и спокойно посмотрела на него своими зелеными глазами.

— Что вам нужно?

Луи помнил этот будораживший его взгляд по тому времени, когда Хильда начинала карьеру певицы в его же клубе, и иронически улыбнулся: тогда ему было отказано во взаимности. Теперь он научит эту курочку жить! Немного попугает, чтоб была сговорчивее.

— Я видел вчера вечером Джонни, — начал он, стоя в проеме двери. — Не хотите ли обсудить это детальнее?

— А что об этом говорить? — агрессивно бросила девушка.

— Есть о чем, моя деточка, — заявил Луи развязным тоном и сделал шаг вперед, вынуждая девушку отступить внутрь комнаты. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. — Садитесь, мы дружески побеседуем.

— Я не хочу с вами разговаривать. Уходите!

— Вы странно ведете себя, — удивился он, устраиваясь в единственном кресле. — Большинство мышек считает, что у меня есть вкус.

Хильда довольно долго молчала. Потом, явно подчинившись неизбежному, спросила, садясь на диван:

— Так о чем разговор?

— Джонни приходил ко мне вчера вечером. Он хотел знать, где он сможет найти Фей. Я дал ему адрес. Если бы я мог предположить, что ваш брат тотчас же пойдет и убьет ее, я воздержался бы от этого. Но случившегося не вернешь. Только мне подумалось, что будет лучше, если я сперва поделюсь с вами этой новостью, прежде чем стану иметь дело с фликами.

Хильда побледнела, и ее блестевшие помадой губы задрожали, выдав волнение.

— Это не он убил ее… — произнесла неуверенно.

— У фликов будет другое мнение, — с улыбкой возразил гость. — Они хотят как можно быстрее закрыть это дело, и Джонни, известно, их очень устроит…

Девушка долго смотрела на развалившегося в кресле мужчину.

— Сколько? — спросила наконец она, сжимая кулаки.

— Вы быстро все поняли, моя куколка, — с восторгом проговорил он. — Есть куколки, которые…

— Сколько?

— Вот что, я предполагаю, что смогу проводить вас сегодня вечером домой. Мне кажется, мы могли бы отлично поладить друг с другом.

— Значит, вы хотите не денег? — спросила она.

Ему показалось, к его большому удовольствию, что она испытала облегчение при этом известии.

— Деньги для меня не проблема, — небрежно обронил Луи. — А вот чего мне не хватает, так это вас. Если не получится по-моему, я всегда смогу потребовать у вас деньги, моя душечка, но сперва мы попробуем кое-что другое. Идет?

Хильда взяла сигарету, закурила и бросила спичку в пепельницу.

— Я подумаю, Луи…

— Малышка, ты должна решить быстрее, я подожду только до вечера.

Девушка очень сосредоточенно рассматривала свои руки, словно взвешивала, на что ей решиться.

— И вы не станете заявлять о Джонни?

— Ни одного звука, деточка! Я буду хорошим партнером, если вы будете играть со мной честно.

— Дайте мне немного времени. Ведь вы не считаете, что я вот так сразу…

— Нужно, чтобы все определилось у нас до твоего ухода из клуба, малышка. Это последнее мое слово.

Словно преодолев последнее в себе препятствие, девушка со вздохом промолвила:

— После всего… что же. В конце концов я не умру от этого. Празднуйте: соглашение состоялось.

Луи радостно улыбнулся. Кто другой, возможно, засомневался бы, верить ли в столь скорую победу, но только не он: Луи был слишком убежден в своей неотразимости. И он считал, что все женщины не могут устоять перед ним, и внес в их число и Хильду.

— Вы просто прелесть, моя душечка, — заметил он, оставив кресло и подходя к ней. — Сегодня начнется наша прекрасная и долгая дружба! — Он обнял девушку и хотел поцеловать.

— Осторожнее с моей косметикой! Не трогайте меня, — сухим тоном охладила его пыл Хильда.

— Как пожелаете, моя малышка, — парень неохотно уступил требованию. — Но никаких трюков сегодня ночью!

Девушка некоторое время пристально смотрела на неприятного ей субъекта.

— Мы встретимся через час у артистического выхода, — пообещала она, проходя через комнату и открывая дверь. — А теперь оставьте меня: я должна переодеться.

— Без шуток! Я останусь здесь. Переодеваться можете при мне: я давно совершеннолетний.

— Вы уйдете! — резким голосом приказала она. — Я еще не принадлежу вам, Луи, и не хочу, чтобы в моем помещении находился посторонний мужчина, пока я пою здесь.

— Вы еще не моя, но вскоре станете, — сказал Луи, подходя к двери. — И если вы будете такой же прелестной, как и сейчас, я не пожалею об этом!

Дверь за ним захлопнулась, Хильда выждала немного, потом выглянула за дверь, чтоб убедиться, в самом ли деле ушел этот наглый тип. Закрывшись на ключ, бросилась к телефону. Она позвонила в клуб О'Брайену.

— Сиен, у меня неприятности! — выпалила Хильда, как только дозвонилась.

— Тем лучше, моя душечка. Мне кажется, что я для того у тебя и есть, чтоб устранять эти неприятности. Что именно тебя тревожит?

Девушка облегченно вздохнула, сразу же ощутив себя под защитой этого могущественного человека. Ее вера в него в некоторых случаях просто переходила разумные границы.

— Луи Манчини только что вышел от меня. Он вчера сообщил адрес Фей Джонни, а теперь пытается шантажировать меня, и, если я сегодня вечером не возьму его к себе домой, он выдаст Джонни полиции.

— Ты напрасно беспокоишься, моя прелесть, — произнес с нежностью О'Брайен. — Это не у тебя неприятности, а у Манчини. Я займусь им, а ты можешь забыть о его существовании. Он больше не будет тебе надоедать. Он в казино?

— Он явится к артистическому выходу через час.

— Отлично! Будь спокойна. Я приду к концу твоего номера. Мы вместе покинем казино через главный вход. И не думай больше об этом типе.

Его странное спокойствие насторожило ее.

— Ты не будешь его злить, Сиен? Он опасен. Если он скажет полиции…

— Все хорошо, — сладким голосом сказал О'Брайен. — Я знаю, как заткнуть его глотку. Забудь о нем, моя деточка. До скорого.

* * *

Без двадцати пяти одиннадцать Луи вышел из казино и медленно обошел его кругом до артистического выхода. Любитель похвастаться своими победами, парень радовался неподдельно, что завтра будет что рассказать друзьям об этой красотке.

Дойдя до освещенного выхода, он посмотрел на свои часы. Прошла уже минута сверх назначенного времени встречи. Луи начинал злиться, что его заставляли ждать. Он усвоил для себя, что это он мог обращаться с женщинами или нежно, или грубо и что именно от них зависело, каким он будет с ними: тем или другим. И не допускал, чтоб все происходило наоборот.

Погруженный в размышления, он не заметил приблизившегося незаметно Такса.

— Эй, Луи! — позвал тот. — Что это ты здесь вынюхиваешь?

Луи бросил на него злобный взгляд, не понимая, откуда мог взяться здесь этот верзила.

— Я жду одну курочку, — недовольно бросил он. — Топай, Такс, и не становись у меня на дороге.

Гигант улыбнулся странной улыбкой — и Луи почувствовал, как у него прошла по спине дрожь.

— Это не о Хильде ли ты случайно говорил?

— Разве тебя это касается? — спросил Луи, пятясь и пытаясь найти путь к отступлению.

— Это меня страшно интересует, дружок, — произнес Такс, вынимая руку из кармана. И пистолет 45-го калибра тут же оказался в непосредственной близости от груди Луи. — Ну, иди! Разве ты не знаешь: Хильда принадлежит О'Брайену.

Луи отшатнулся, побледнел и почувствовал, как у него мгновенно пересохло во рту. Как загипнотизированный, он смотрел на пистолет.

— Иди! — повторил Такс. — Не советую играть с огнем.

— О'Брайен! — хриплым голосом проговорил Луи. — Почему она мне этого не сказала сразу?

— А зачем ей говорить тебе об этом? — засмеялся Такс, поигрывая пистолетом. — Ну, топай, дружок!

Неверными шагами Луи, преследуемый Таксом, побрел в сторону от казино боковой аллеей. Он слишком хорошо знал Такса, чтобы попытаться убежать. Покорно дошел до стоящей неподалеку машины. Вайти, большой детина, жизнерадостный, плохо выбритый, с прядями волос, падающих на уши, сидел за рулем.

— Эй, Луи, когда я тебя не вижу, считаю день прожитым зря, — гримасничая, приветствовал весельчак пленника. Подталкиваемый игрушкой Такса, Луи влез в машину и вжался в заднее сиденье, не в силах унять мелкую дрожь.

— Куда повезете? — спросил он слабым и придушенным голосом.

— Ты едешь к себе, дружок, — любезно ответил Такс.

— Но это не та дорога… — простонал Луи. — Послушай, Такс, я же правда был не в курсе насчет Хильды.

— Тем хуже для тебя. Как можно не знать того, что ты обязан знать, — отчеканил Такс. — И что это за разговоры о том, что тебя посетил Джонни Дорман?

Луи посмотрел на своего обидчика, увидел жестокое и каменное лицо и понял, что дела его плохи.

— Это глупость, Такс. Я хотел просто напугать курочку. Ничего плохого в этом нет.

— Патрон не любит, когда кто-то пугает его курочку, — заявил Такс. — Все, здесь мы и остановимся.

Вайти затормозил — и машина, немного проскользив, замерла на месте.

Луи с ужасом увидел пустынное место, которое простиралось до самой реки.

— Такс, послушай… Я клянусь тебе…

— Не утруждай себя, дружок, — оборвал тот, вылезая из машины и, направив пистолет, приказывая Луи: — Ну, живее выходи!

Вайти в этот момент взял цепь от велосипеда и старательно обернул ее вокруг своей руки.

Луи вышел из машины. Его ноги дрожали так сильно, что он едва держался на них.

Такс убрал револьвер и по примеру Вайти вооружился велосипедной цепью, которую тоже обмотал вокруг руки.

— Я только побью тебя, дружок, — со злорадной ухмылкой произнес он. — Патрон не любит, когда убивают клиентов. Он просил только, чтобы я немного размягчил твои мозги, чтобы ты больше не надоедал девочкам и не мог рассказывать сказки фликам. Если же ты и после этой науки примешься за старое, я вернусь и найду тебя, а уж потом ты и сам знаешь, что с тобой будет.

— Не подходите ко мне! — завопил Луи, подняв руки, чтобы защитить лицо. Оба гангстера неторопливо приблизились к жертве. И никто не слышал страшного крика, когда велосипедная цепь обрушилась Луи на лицо.

Глава 5

Кен находился в спальне, когда раздался звонок. Он надолго приковал к месту натерпевшегося за день страху беднягу. Неужели снова полиция? Видно, он своим поведением выдал себя с головой?

Часы показывали 21.10. В такое время могла явиться только полиция. Мужчина осторожно подошел к окну, чтобы выглянуть наружу. Там не было видно никакой машины. Значит, это не сыщики. Но тогда кто же?

Он открыл дверь спальни и пошел по коридору. Через стеклянную дверь он мог увидеть непрошеного визитера, оставшись незамеченным. Что-то шевельнулось посреди коридора и замерло на месте. Он присмотрелся: там находилась рыжая болонка.

Кен остановился, замерев от удивления.

Легкие шаги послышались в вестибюле — и в конце коридора показался Свитинг. После осторожного взгляда на Кена он нагнулся, чтобы поднять собаку.

— Я прошу прощения за Лео, — произнес вошедший. — Он не должен был врываться к вам. Но мне начинает казаться, что вы ему очень симпатичны.

Кен хотел ответить, но слова застряли у него в горле.

— Я хотел бы с вами поговорить, мистер Холанд, — продолжал Свитинг. — Ведь вы на самом деле — мистер Холанд, не так ли? Я бросил взгляд на письма, которые лежат на столике. Если не ошибаюсь, они адресованы вам.

У Кена не было больше сил держаться. Он поддался охватившей все его существо панике, которая прямо-таки парализовала его.

— Что вы хотите? — наконец проговорил он сдавленным голосом.

— Несколько секунд беседы, — произнес Свитинг, гладя голову Лео кончиком пальца. — У меня был очень трудный день, и я вас задержу ненадолго. Нужно только прояснить одно дело. — Он бросил взгляд на гостиную. — У вас комфортабельная обстановка. Вы не возражаете, если мы войдем туда? — Не дожидаясь ответа, незваный гость прошел в комнату и стал осматриваться по сторонам. — Очень хорошо устроено. Великолепно! Восхитительно! — нахваливал он. — Я завидую вам, мистер Холанд. — Его маленькие глазки остановились на фото Энн. — Это ваша жена? Какое очаровательное лицо! Она очень красива.

Кен следил взглядом за этим человеком, который рассматривал все и чувствовал себя как дома, и понемногу стал оправляться от удивления, вызванного появлением этого субъекта у себя. Но каким образом Свитинг мог обнаружить его? Что он предпримет? Попробует шантажировать?

— Вот как, я вижу, у вас есть виски, — продолжал между тем Свитинг, останавливаясь возле бара. — Я всегда желал иметь такой бар, мистер Холанд. Это очень удобно и красиво. Боюсь, что я пропустил много прекрасных вещей в своей жизни. Некоторым везет больше, чем другим. Будет смешно, если я не попрошу вас налить мне стаканчик? Сидя в удобном кресле, да еще с виски в руках, гораздо приятнее говорить о деле, не так ли?

Он посадил Лео на диван и налил себе приличную порцию виски. Потом подошел к креслу и сел. Сняв шляпу, положил ее возле себя и отпил спиртное.

— Что вы хотите? — Кен тоже сел.

— Это относительно прошлой ночи. Молодая женщина была убита в квартире надо мной. Я располагаю сведениями, которые могут заинтересовать полицию. — Свитинг замолчал, чтобы приятно улыбнуться. — Я не жажду извещать полицию, мистер Холанд. Я прекрасно сознаю, что это мой долг выложить следствию все, что я знаю, но там никогда не бывают благодарны. Наконец, каждый по-своему понимает свой долг и не путает его с соблюдением собственных интересов.

Поздний посетитель начал довольно издалека. Кен, еще не совсем пришедший в себя, достал сигарету и закурил.

— Я не имею никакого отношения к убийству, — заявил он.

Свитинг наклонил голову.

— Я совершенно уверен в том же. Если бы я считал вас убийцей, то никогда не пришел бы сюда. Я не пускаюсь в авантюры. Я никогда не рискую быть обвиненным в укрывательстве преступника. Конечно, преступление было совершено не вами. Но остается тот факт, что вы находились в квартире молодой женщины в момент совершения злодеяния. И это неоспоримый факт…

Кен ничего не ответил.

— Вы слишком рассудительны, чтобы не понять этого, — продолжал Свитинг после некоторого молчания. — Время вашего ухода точно совпадает со временем убийства. — Он огорченно покачал головой. — Вы попали в деликатную ситуацию. Вам не удастся убедить полицию в своей невиновности. А флики мало разборчивы и прямо вцепятся в того, кто попадет к ним в руки.

Кен почувствовал, как в нем поднимается страшная злоба против этого мерзкого маленького человечка, который даже не пытается скрыть своего удовлетворения от того, что загнал его в угол.

— Согласен. Все это так, — сказал он резко. — Факты против меня. Но какова ваша цель?

— Она полностью зависит от вас, мистер Холанд.

— Значит, шантаж?

Свитинг улыбнулся.

— Есть люди, которые употребляют это слово. Скажем по-другому: чтобы оплатить мою скромность, вы дадите мне небольшое вознаграждение.

— Сколько вы хотите?

Свитинг не мог скрыть своей радости. Беседа развивалась так, как он предполагал и надеялся.

— Я — бедный человек, мистер Холанд, и честно вам признаюсь: мне крайне необходимы деньги. Вы даете мне сейчас какую-то сумму, точнее двести долларов, а затем каждый месяц делаете небольшой взнос…

— Какой? — спросил Кен подавленным голосом.

— Ну, примерно тридцать или тридцать пять долларов.

Кен понимал, что если он согласится дать Свитингу деньги, то попадет в кабалу к этому мерзавцу, который высосет у него все до капли. Ему надо держаться твердо, думать не о себе, а о материальном положении Энн, которая останется одна. Кроме того, ему понадобятся деньги для того, чтобы оплатить защитника, когда дело дойдет до судебного разбирательства.

— Я этим только оттяну момент своего задержания, — спокойно сказал Холанд. — Полиция меня обнаружит и без вашего доносительства, так что идите и рассказывайте ей все, что вам известно, а от меня вы не получите ни единого цента.

Свитинг, который надеялся поправить свои финансовые дела еще на этой неделе, удивился решению Кена, позиция которого была слишком шаткой, чтоб еще и артачиться. Но не смутился: не впервые его жертва начинает сопротивляться до того, как надеть себе на шею веревку.

— Обсудим мое предложение спокойно, мистер Холанд. Мое свидетельство может отправить вас на электрический стул. В общем, я единственный, кто видел вас выходящим из дома в тот момент. Если я буду молчать…

— Вы ошибаетесь, — прервал нетерпеливо Кен, поднявшись с кресла, — меня еще видела женщина, которая живет на первом этаже. Так что ваше свидетельство не имеет той цены, которую вы просите.

Свитинг смущенно поднял на него глаза.

— Минутку, мистер Холанд, не делайте таких поспешных выводов. Эта женщина не знает, кто вы такой, а я знаю. Было бы нелепо рисковать своей жизнью из-за нескольких сотен долларов. А потом, вспомните о вашей жене. Подумайте, какое горе вы ей причините, если она узнает, что вы сделали.

— Я запрещаю вам говорить о моей жене! — заорал Кен. — Вы не получите ни цента. Убирайтесь!

Сладкая улыбка сползла с лица Свитинга. Лицо его стало отталкивающе злобным.

— Оставьте со мной такой тон, мистер Холанд. У вас слишком невыгодное положение, чтобы быть упрямым. Я пойду в полицию без малейшего колебания, если мы с вами не договоримся. Я со своей стороны готов отказаться от помесячной платы. Итак, двести долларов — и все. Более уступчивым мне быть нельзя.

Долго сдерживаемый гнев Кена наконец вырвался наружу. Он, подойдя к гостю, выхватил у него из рук стакан с виски. Его искаженное гневом лицо привело в ужас Свитинга, боявшегося всякого по отношению к себе насилия.

— Мистер Холанд, — бормотал он, вжимаясь в спинку кресла, будто желая сделаться меньше и незаметнее, — бесполезно…

Лео, казалось, понял, что угрожает его хозяину, и, поджав хвост, направился к двери.

Кен схватил Свитинга за отвороты пиджака и приподнял с кресла.

— Проклятый паразит! — кричал он вне себя от злости. — Вы не вытащите из меня ни гроша. Довольно! Ни вы, ни полиция не сделаете меня козлом отпущения!

— Мистер Холанд, — прошипел Свитинг с выпученными глазами. — Ведь не будем же мы драться. Если у вас такое намерение…

Кен выпустил его, отступил на шаг назад и изо всей силы нанес удар по ненавистной физиономии. Он испытал огромное удовольствие, когда под стиснутыми в кулак пальцами почувствовал рожу Свитинга.

Издав вопль, тот свалился на пол с таким стуком, который слышен был, наверное, даже на улице.

— Убирайтесь! — кричал Кен. — Если я вас снова увижу, то задушу!

Поднимался побитый вымогатель трудно. Одной рукой он прикрыл правый глаз. Но как только встал на ноги, одним рывком достиг двери и за считанные секунды сбежал по лестнице вниз.

Лео был уже на улице, и его хозяин последовал за ним. Оба без оглядки устремились вперед. И Кен радовался, глядя из окна на эту занимательную сцену. Вне всякого сомнения, Свитинг «отдаст» его полиции и через несколько часов она ворвется к нему. Хоть Кен не совсем избавился от страха, но он больше не собирался ему поддаваться, не намерен был и дальше совершать глупости: он знал теперь, что надо делать. Не могло быть и речи о бегстве. Настало время вручить себя судьбе. А она не оставила другого выхода, кроме этого: сдаться и рассказать всю правду, надеясь, что полиция поверит ему. Он не питал особых иллюзий на этот счет, но все же это было лучше, чем сдаться на милость шантажисту. Нужно было опередить Свитинга.

Холанд окинул прощальным взглядом свой салон, так как не знал, вернется ли еще сюда… Со сжавшимся от боли сердцем постоял перед фотографией Энн. Какой это будет удар для нее!

Подумал было написать жене записку. Но времени у него уже не оставалось. Он должен был немедленно ехать в участок. Кен быстро направился к выходу и решительно запер за собою дверь. На улице остановил первое же проезжавшее мимо такси.

— В полицию! И побыстрее, — приказал он удивленному шоферу.

* * *

Детектив Лео Дункан посмотрел на свои наручные часы и вздохнул. Было немногим более девяти часов. Он надеялся пойти домой пообедать, но эта надежда давно рассеялась, как мираж в Синайской пустыне. А мрачный вид сыщика был связан с мыслями о жене.

Каждый вечер, когда он поздно возвращался домой, она обвиняла его в том, что он провел вечер в приятной компании. Ему ни за что не удавалось убедить ее, что такова специфика работы в полиции, где не существует при выполнении заданий определенных временных рамок. Может быть, она станет немного сговорчивее, когда узнает, что сегодня его задержало следствие по уголовному делу.

Дункан посмотрел на лежащий перед ним написанный и отпечатанный им же рапорт по делу об убийстве. Он изготовил его для начальника полиции по требованию сержанта Донована. Правда, это еще не был окончательный вариант доклада. Таковой получится после поправок, внесенных сержантом. С заданием Лео справился с опережением запланированного на него времени, поэтому рассчитывал преподнести жене сюрприз, вернувшись домой раньше обычного.

Полицейский закурил сигарету, откинувшись в жестком, неудобном кресле, перечитал написанное и обнаружил нечто, что заставило сердце забиться сильнее. Но осмыслить глубже мелькнувшую догадку не успел. Отворилась дверь — и вошел сержант.

— Знаете, у меня есть новости, — объявил Донован, хлопнув дверью и садясь на край письменного стола. — Обнаружен серый костюм с пятнами крови.

Известие привело Дункана в волнение. И было от чего: вырисовывался отчетливее след преступника.

— Где вы его нашли?

— Сержант комиссариата О'Мелли случайно рассказал о том, что по вызову выезжал в универмаг: там в отделе готового платья оказался подброшенный кем-то серый костюм в размытых пятнах крови. В магазине сержанта ждало новое сообщение: обнаружились кем-то оставленные ботинки с пятнами коричнево-бурого цвета. Один продавец между тем припомнил странного покупателя, явившегося к ним со своим пакетом, а уходившего после приобретения серого костюма только с завернутой покупкой, но без другого пакета. Описание покупателя подходит под то, которое мы уже имеем о парне, покидавшем квартиру Фей Карсон. А кровь на костюме и ботинках принадлежит к той группе, что и кровь убитой. Вот рапорт О'Мелли со всеми анализами. Патрон хочет видеть меня перед уходом домой.

Дункан указал на листки.

— У меня тоже есть кое-что для вас, сержант. Я готов держать пари на пятьдесят долларов, что знаю, кто совершил убийство.

Красное лицо Донована переменило окраску. Нахмурив брови, он смотрел на Дункана.

— Что вы хотите сказать?

— Это Холанд убил девушку!

— Вы что, спятили? — бросил Донован со злостью. — Вместо придумывания нелепиц займитесь-ка лучше рапортом: я намерен сегодня еще вечером вернуться домой.

Дункан сокрушенно покачал головой.

— Как хотите. Но если мне удастся это доказать, вся слава будет моей. — От этих слов Лео лицо сержанта приобрело багровую окраску. — И я вам докажу, что банковский служащий — тот тип, которого мы ищем, — упорствовал Лео.

К Доновану вернулось его хладнокровие.

— Ну, валяйте, я весь — внимание, — подбодрил он с усмешкой подчиненного.

— Вы помните, какое волнение выказал Холанд, когда мы пришли к нему?

Донован, фыркнув, отпарировал:

— А что это значит? Вы так же хорошо, как и я, знаете, что один ваш вид повергает многих в ужас. Если это все, что вы нашли, то лучше бы вам промолчать.

— Это был не просто страх. Я наблюдал за парнем, пока вы беседовали, — спокойно проговорил Дункан. — У него совесть неспокойная, и это заставило меня задуматься. Холанд отвечает приметам типа, которого мы ищем. И вот еще что: вы помните розы? У него в саду только эти цветы, и они замечательны. Вы видели сами.

Донован насмешливо улыбнулся.

— Какое отношение могут иметь розы к делу, которым мы занимаемся?

Дункан взял написанный рапорт.

— Послушайте показания сторожа со стоянки машин: «Этот мужчина во время беседы со мной высказал радость по поводу прошедшего дождя, который как нельзя кстати его любимым розам и декоративному газону». — Дункан торжествующе посмотрел на Донована. — Вы не находите, что все совпадает?

Сержант старался проанализировать вырисовывающуюся перед ним ситуацию, поэтому ответил не сразу:

— Несмотря на такие совпадения, ваши догадки не могут быть доказательством.

— Во-первых, этот тип подыхает со страха, во-вторых, описание нужного нам человека соответствует его внешности, и, в-третьих, он тоже выращивает розы, — подытожил Лео. — Этого достаточно, чтобы заинтересоваться Холандом подробнее. И если он окажется еще и владельцем старого зеленого «Линкольна», то он и есть тот парень в сером костюме, которого мы ищем.

— Ну, если только у трусливого кассира есть зеленый «Линкольн», то он действительно наш человек, — согласился Донован, но с оговоркой: — По правде, меня бы это очень удивило.

Дункан поднялся из-за стола и предложил:

— Не хотите ли поехать посмотреть?

— Придется, — с неохотой буркнул Донован.

Двадцать минут спустя Дункан остановил свою машину в ста метрах от дома Кена.

— Дальше пойдем пешком, — заявил Лео. — Совершенно излишне предупреждать парня, что мы им интересуемся.

— Да. Резонно.

Оба полицейских покинули машину и быстро направились к ограде сада. Преодолев ее, прямо по газону двинулись к гаражу. Ночь уже наступила, но в доме не было света. Двойная дверь гаража была закрыта. Пока Донован возился с замком, Дункан обошел гараж и, обнаружив маленькое окошко, посветил в него фонариком.

— Подумать только! Сержант, там зеленый «Линкольн»! — в восторге закричал Лео.

— Выходит: мы его поймали! — радостно завопил и Донован. — Этот подонок Адамс обалдеет! Ведь мы с таким сложным делом справились в течение восемнадцати часов.

— Мне бы очень хотелось осмотреть машину, — словно спрашивая разрешения, произнес Дункан.

— А что вам мешает сделать это? — Донован вернулся к запертой двери. — В нашей машине есть домкрат, принесите его.

Сержант ждал возвращения Дункана, прислонившись к двери гаража, и мысли его имели такое направление: «Адамс будет поражен, начальник тоже. Я не стану писать рапорт, а прямо пойду к шефу и выложу все. К чему делиться славой с Дунканом. Ведь у него еще много лет впереди, чтобы получить повышение. Если я не буду упоминать о напарнике, патрон подумает, что это я один так блестяще провел дело».

Лео вернулся с домкратом. С его помощью полицейские сломали замок и вошли в гараж.

— Опять удача! — неожиданно выпалил Дункан. — Вещественное доказательство! — Он протянул сержанту замусоленную книжку. Это была регистрационная тетрадь, в которую сторож записывал номера машин.

Донован сделал гримасу.

— И номер машины кассира здесь тоже фигурирует. Да, сомнений нет, это именно он.

— Пошли поговорим с ним, сержант!

Оба детектива заспешили по дорожке к дому. Как и в первый раз, Донован нажал на кнопку звонка и не отнимал от нее некоторое время пальца. Но так как в доме не произошло никакого движения, сержант прекратил терзать звонок и заметил недовольным тоном:

— Надо полагать, хозяина нет дома.

Дункан обошел кругом, заглядывая в окна. Потом подошел к Доновану.

— Мне кажется, что внутри пусто.

Донован посмотрел на часы. Было почти десять.

— Он исчез…

— Вы думаете, он испугался и удрал?

— Его надо искать. Я распоряжусь, чтобы распространили описание примет этого типа. А сейчас попробуем войти внутрь.

Дункану очень быстро удалось найти неплотно закрытое окно, через которое он проник в дом и открыл дверь Доновану, предупредив:

— Я пойду и осмотрю комнаты, пока вы будете звонить по телефону в бригаду.

Когда Донован окончил разговор, он отправился на поиски Лео. Тот с улыбкой выходил из спальни, неся в руках серый костюм и ботинки.

— Что вы об этом скажете, сержант? Это только что вынуто из пакетов от «Газа». Наш тип совсем готов для электрического стула.

Донован издал ворчание. Ему уже и так было достаточно успехов Дункана.

Они вошли в салон, и Лео прямо направился к корзинке для бумаг. Он начал перетряхивать содержимое под неприязненным взглядом Донована.

— Ну надо же. Еще одна улика, и прямо-таки тепленькая, — обрадовался Дункан. — Посмотрите, что я нашел! — Он положил на стол два обрывка визитной карточки. — У нас есть все! — торжествовал Лео. — Я знал, что окажусь прав. Вот номер телефона Карсон на обратной стороне карточки, которая принадлежит Паркеру. Я держу пари, что это Паркер порекомендовал девочку Холанду. Вот повеса, правда?

Назад: Часть первая

Дальше: Глава 6