Глава 5
Какое-то необычное движение разбудило Гирланда. Он открыл глаза и прислушался.
— Спи, — прошептала Джаннет, — я возвращаюсь к себе.
— Который час?
— Только что пробило шесть.
Гирланд зевнул и слегка потянулся. Солнечные лучи уже проникли через окно. Джаннет сидела на кровати. Он приподнялся, обнял девушку и поцеловал.
— Еще очень рано, дорогая, не уходи.
Но она решительным движением освободилась, схватила со стула свое платье и быстро надела его.
— Прости меня, Марк… Я не хотела будить тебя.
Гирланд, опустив голову на подушку, с улыбкой следил за ней.
— Почему ты так торопишься, словно опаздываешь на поезд?
— Я провела чудесную ночь… Но она уже, к сожалению, кончилась… и больше никогда не повторится…
— Чудесную, да… — Гирланд был пленен красотой своей подруги. — Но я хочу, чтобы она повторилась.
— Нет, у тебя есть дело и у меня тоже. Мы поступили неразумно.
— Джаннет, — произнес он, когда она уже была в дверях. — Ведь наша миссия будет длиться не вечно. Хочешь, договоримся о свидании на будущее?
— Но ты же говорил, что я в два раза моложе тебя, — ответила она с серьезным видом.
— Но я попробую как-нибудь уладить это, если ты мне поможешь, — он улыбнулся.
— Посмотрим…
— Но и ты не усложняй мою жизнь. — Он поднял брови и изобразил на лице просящее выражение.
— Хорошо. Я надеюсь, американский госпиталь в Нейи не исчезнет в ближайшее время. Меня всегда можно там найти.
Гирланд нашел на столе свои сигареты и закурил. Потом откинулся на подушку и удовлетворенно вздохнул.
«Поистине, это самое лучшее задание, которое мне поручало ЦРУ, — подумал он. — Но это слишком хорошо, чтобы долго продолжаться». Дым от сигареты поднимался к потолку, он смотрел на него и думал о том, сколько времени понадобится ему, чтобы получить от Эрики нужную информацию. Какой смысл таинственных слов о жемчуге? Гирланд чувствовал, что здесь есть какой-то смысл. Существует ли связь между этими словами и новым оружием, якобы изобретенным Кунгом? Конечно, это маловероятно. Оружие смерти трудно отождествить с жемчугом. Он посмотрел на свои часы. Четверть седьмого. Еще очень рано, чтобы вставать. Он снова закрыл глаза и улыбнулся, вспоминая минувшую ночь. «Как странно, — подумал он. — Женщина — поистине загадочное существо. Кто бы мог предположить, что в этой девочке кроется столько страсти…»
Час спустя он все еще дремал, когда кто-то постучал в дверь.
— Войдите, — пробормотал он.
Диало принес ему кофе.
— В котором часу месье будет завтракать? — спросил он.
Гирланд приподнялся и обеспокоенно обвел взглядом комнату, боясь, как бы Джаннет не оставила следов своего пребывания здесь. Но все было в порядке.
— Часов в восемь, — ответил он, потягиваясь. — И что же вы мне предложите?
— Два яйца, великолепная ветчина и форель под голубым соусом.
— Без сомнения, я нахожусь в раю, — произнес Гирланд с улыбкой. — Скажите, Дорн всегда живет на широкую ногу?
— Про какую ногу вы говорите, месье? — удивленно спросил негр.
— О, это не имеет значения. Раз вы не понимаете сути вопроса, значит, все идет нормально. Накройте мне в столовой. Я буду готов через час.
Форель была очень вкусной, и, закончив завтрак, Гирланд развернул газету.
— Для вас пакет, — проговорил появившийся в столовой сержант О'Лари. — Один из наших агентов привез его лично для вас. Он требует расписку.
Гирланд взял объемистую папку, сплошь усеянную сургучными печатями.
— Благодарю, — сказал он. — Хотите кофе?
— Нет, я на службе. Докладываю вам, что человек с собакой выставлен на Большом карнизе.
Сказав это, О'Лари исчез. Гирланд пожал плечами.
«Он надулся, как индюк, — подумал он. — А все из-за того, что я заставил его поставить часового на Большом карнизе. Он, видимо, не понимает, что так мы еще больше обезопасим себя».
Столовым ножом он вскрыл пакет, содержавший толстую стопку бумаг. Это было заказанное им досье Кунга. Рассеянно полистав его, он сложил бумаги в большое бюро, стоявшее в салоне, спустился вниз и постучал в комнату Эрики Ольсен.
Дверь открыла Джаннет. Она снова была в белом халате и встретила Гирланда с холодной вежливостью.
— Как себя чувствует больная? — спросил Гирланд, подмигивая девушке.
— Очень хорошо, — ответила она, не меняя тона. — Она уже проснулась и хочет выйти в сад или на террасу.
Гирланд заглянул в комнату и обнаружил, что Эрика, стоя у окна, рассматривает сверкающее внизу море. На ней было голубое домашнее платье, накануне привезенное ей из Ниццы Джаннет. Услышав шаги, она повернула голову и улыбнулась.
— Хэлло, Марк, — сказала она.
Он поцеловал ей руку и сел рядом. Легкое движение воздуха свидетельствовало о том, что Джаннет вышла из комнаты.
— Как вы себя чувствуете, дорогая?
— Как нельзя лучше, а при виде моря мне даже хочется искупаться. Вы не составите мне компанию?
— Я бы с удовольствием, но, думаю, сегодня еще рано делать это. Не надо подгонять события. Было бы лучше, если бы вы несколько дней воздержались выходить на солнце.
— На солнце! Но я же обожаю его!
— Я в этом не сомневаюсь. Однако доктор утверждает, что память вернется к вам значительно раньше, если вы будете избегать солнечных лучей. Я знаю, что это противоречит вашим желаниям, но вам придется несколько дней побыть в доме. Надеюсь, вы не находите мои требования чрезмерными?
— Конечно, важнее всего для меня поскорее обрести память. Это так странно… я вас совершенно не помню. Я не могу поверить, что вы мой муж. Вы не обманываете меня?
— Я могу доказать это, предъявив свидетельство о браке. — Он положил руки на колени, совершенно искренне рассмеявшись.
— Я не знаю… — Она погладила его руку. — Я больше ничего не знаю… Но вы очень нежны, и если бы мне пришлось выбирать мужа, я выбрала бы именно вас. И сколько же лет мы уже женаты?
— Три года, — ответил Гирланд, не колеблясь.
— И у нас есть дети?
— Нет.
— Почему?
Он почесал затылок, понимая, что разговор может принять опасный оборот.
— Просто мы все это время жили беззаботно, как птицы. К тому же мы очень много путешествовали.
— Чем вы занимаетесь?
— Я работаю в ИБМ, фирме по производству вычислительных машин. В данный момент я занимаюсь продажей очень большой партии, и потребуется немало времени, чтобы уладить все дела здесь.
— Здесь? — переспросила она. — Где это здесь?
Она посмотрела в окно, задавая этот вопрос, и Гирланд почувствовал, как что-то привлекло ее внимание.
— Здесь, в Эзе. Но мои дела в Ницце, это двенадцать километров отсюда.
— Вы очень важная персона, Марк?
— О нет, я просто богатый человек, но не более.
— Тогда почему же в саду солдаты с автоматами?
Гирланд был застигнут врасплох этим, казалось бы, простым вопросом, но у него была богатая фантазия.
— О, это все из-за французских чиновников. Я уже сказал, что у ИБМ здесь большой рынок. На завтра мы пригласили сюда французского министра финансов, чтобы обсудить некоторые вопросы, связанные с кредитованием этого дела. Но на министра недавно было совершено покушение. Вот нам и пришлось вызвать солдат для охраны виллы. Мне бы не хотелось, дорогая, чтобы вы обращали на них внимание.
Казалось, Эрика поверила в его ложь и несколько успокоилась.
— Понятно, — сказала она, пристально вглядываясь в лицо Гирланда своими огромными синими глазами. — Я счастлива, что вы мой муж, Марк. Ужасно потерять память, да еще так внезапно, как это произошло со мной. Но мне все же повезло, потому что в горе мне помогает любящий человек… и я живу в таком прекрасном уголке.
— Через несколько дней память вернется к вам.
— А мы ссорились иногда?
— Нет, к чему нам это было делать?
— Но ведь это случается во всех семьях?
Разговор снова принял опасный оборот, и Гирланд изменил тактику.
— Неужели вы совершенно ничего не помните, Эрика? — спросил он. — Даже наше последнее путешествие в Пекин?
Она вдруг вздрогнула и сжала пальцы.
— Пекин?
— Да.
Она долго изучала окружающий пейзаж, потом опустила глаза и сказала тусклым голосом:
— Мне не понравился Пекин.
— Почему?
— Я не знаю. — Она скорчила гримасу. — Мне так кажется. Что со мной случилось в Пекине?
— Ничего особенного. У меня там были дела, а вы меня сопровождали. Вы много путешествовали, пока я работал. Неужели вы не помните об этом?
— Я предпочитаю не вспоминать, так как это меня огорчает.
— Черная жемчужина? — спросил он быстро.
Эрика живо обернулась к нему, и в глазах ее сверкнула догадка.
— Да!.. Как она была прекрасна! И золотой дракон!.. — Но вдруг ее глаза погасли, и она схватилась за голову. — Боже мой! Но почему я ничего не могу вспомнить? Ведь эта жемчужина имела такое большое значение!
— Почему она имела большое значение?
— Не знаю… Я это чувствую, и только. Она была моей… — Она замолчала с удрученным видом.
— Не волнуйтесь, дорогая, — сказал Гирланд нежно. — Память обязательно вернется к вам. Сегодня мне надо сделать еще кучу дел. Извините меня, но сейчас я оставляю вас. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Я скоро вернусь. Хотите что-нибудь почитать?
— Нет, спасибо. Я хочу подумать. Мне кажется, что чем больше я думаю, тем больше вспоминаю прошлое.
— Вы правы, но не надо переутомлять себя. Я попрошу медсестру составить вам компанию.
— Нет, нет! Только не сейчас, пожалуйста! — Эрика улыбнулась и подставила ему губы для поцелуя. Они поцеловались, и блондинка снова опустилась в свое кресло. — Пока, Марк. Занимайтесь своими делами. Но только постарайтесь возвратиться побыстрее. Я буду ждать вас.
Гирланд, несколько смущенный таким доверием, вышел из спальни. В салоне Джаннет листала журналы. Она вопросительно посмотрела на него.
— Джаннет, — сказал он. — У меня возникла одна проблема, и нам надо вместе ее разрешить. Эрике необходимы платья для выезда в город. Не отправитесь ли вы в Ниццу, чтобы купить их? Возьмите с собой Диало. Можете ли вы это сделать?
— Разумеется.
Она тотчас же ушла к себе в комнату, чтобы переодеться.
Гирланд вынул из бюро досье Кунга и пошел на террасу, чтобы внимательно изучить его.
К десяти часам движение на Большом карнизе усилилось. Огромные экскурсионные автобусы, набитые туристами, шли один за другим. Солдат первого класса Фрэнк Кийн поставил свой джип на обочине, рассеянно слушая танцевальную мелодию, доносившуюся из приемника. На заднем сиденье лежала служебная собака. По правде говоря, Фрэнк смертельно скучал. Вместо того, чтобы играть в покер с друзьями, он должен был без всякого смысла торчать под палящими лучами солнца на этом проклятом карнизе.
«Без всякого смысла…»
Сержант О'Лари не скрывал этого, посылая его сюда.
Три огромных автобуса один за другим проехали мимо. Солдат переменил позу на сиденье и тяжело вздохнул, вспоминая тенистый сад, где находились сейчас его товарищи. Почему этот мерзавец Гирланд заставил его торчать здесь? Сержант ведь лично обследовал окрестности виллы и убедился, что добраться до виллы с Большого карниза совершенно невозможно. Но приказ есть приказ, и Фрэнк оставался на посту.
«Однако, — думал он, — если собака спит, то и мне не грех вздремнуть». Закрыв глаза, он откинулся на спинку сиденья и из-за этого пропустил весьма любопытное зрелище: медленно двигающийся автомобиль, в котором находились очаровательная азиатка, усатый метис и европеец с бегающими глазами.
— Посмотрите-ка направо, быстро, — сказала Жемчужина.
Саду уже и сам увидел джип. Быстро вытащив из кармана платок, он прикрыл им лицо. Жожо уставился на солдата, сидевшего на сиденье с полузакрытыми глазами.
— Ты думаешь, они обнаружили тропинку? — спросил он Саду.
— Возможно, — ответила Жемчужина. — На всякий случай ты будешь сопровождать Жожо.
Убийца вытащил из-за пояса пистолет с глушителем и кинул его на колени Саду.
— Держи, — сказал он.
Саду сунул оружие в карман. Эта авантюра нравилась ему все меньше и меньше.
— Я остановлюсь на другой стороне дороги, и вы вернетесь пешком. И не забудьте кинокамеру, Саду. — Жемчужина сделала поворот и притормозила, уже вне поля зрения солдата с джипа. — Выходите поскорее. Через полчаса я приеду обратно.
Саду направился к тому месту, где начиналась еле заметная тропинка. Он обливался потом от страха и жары. За ним шел Жожо с рюкзаком за плечами и футляром от виолончели в руках.
Фрэнк уже заметил двух пешеходов и удивленно поднял брови. Один из них нес кинокамеру и как будто снимал окружающий пейзаж.
«Еще два идиота, — подумал он, разрывая обертку очередной пачки жевательной резинки. — Готов поспорить, что фильм будет не так уж плох».
Пешеходы были уже в сотне ярдов от него. Слева приближался большой автобус.
— Внимание, — сказал Саду. — Ты видишь автобус? Как только он закроет от нас джип, прыгай через барьер.
— Хорошо, — согласился Жожо.
Минуту спустя тридцать туристов, находившихся в автобусе, с удивлением увидели, как двое мужчин перебрались через заградительный барьер и, рискуя свернуть себе шеи, запрыгали вниз по склону. Добравшись до тропинки, Саду еще некоторое время бежал, потом, убедившись, что их уже не видно с дороги, вынул пистолет и сел, стараясь перевести дыхание. Жожо последовал его примеру.
— Заметил ли нас солдат? — спросил Саду.
— Конечно, нет, пошли дальше.
Они продолжили спуск и через некоторое время увидели крышу виллы. Саду сделал еще один привал.
— Думаю, здесь никого нет. Американцы скорее всего не обнаружили тропинку. Оставайся здесь. Ты знаешь свое задание.
Жожо взвалил на себя снаряжение и начал спускаться. Саду немного подождал, потом двинулся в обратный путь. Ему снова повезло. Дорогу загородила длинная вереница автобусов, а Фрэнк, наклонившись вперед, вертел ручки настройки приемника, пытаясь поймать танцевальную музыку. Туристы, даже пешие, его совершенно не интересовали.
Убийца достиг зарослей кустарника, из которых открывался прекрасный вид на террасу виллы. Он снял со спины рюкзак, куда, помимо всего прочего, Рубис Куо предусмотрительно положила несколько бутербродов и бутылку вина, потом открыл футляр и вынул оттуда винтовку. Терраса в настоящее время была пуста. Но, поскольку жертва могла появиться в любой момент, Жожо не позволил себе ни минуты отдыха и сразу же взвел курок.
Анри Дюмен был преуспевающим владельцем квартирного агентства в Эзе. Он нахмурился, увидев входящего к нему в контору Пьера. Внешний вид этого человека не позволял надеяться, что он может интересоваться покупкой земельных участков. Однако внешность часто бывает обманчивой, и Дюмен решил встретить посетителя приветливо.
— Знаете ли вы виллу месье Дорна? — спросил вошедший.
— Нет ни единого дома в округе, которого я не знал бы.
— Прекрасно. Один из моих друзей хочет найти участок в этом районе.
Пьер уже побывал на Большом карнизе, желая убедиться, что к вилле нельзя подойти с тыла, но его спугнул стоящий на обочине военный джип, и он решил навести предварительно справки в агентстве.
— Пожалуйста, но я должен предупредить, что туда очень трудно провести воду.
— Это не имеет значения. Меня интересует, достижимы ли эти участки с Большого карниза?
— Обычно туда попадают со Среднего карниза, но мне кажется, что существует тропинка, ведущая на Большой карниз. Сейчас я проверю. — Дюмен открыл большой шкаф и вынул оттуда карту местности.
— Вот то, что вам нужно, — сказал он после непродолжительных поисков. — Смотрите, эта тропинка спускается до обрыва. Но, думаю, не всякий человек пройдет по ней.
Пьер побледнел. Тропинка все же существовала, и виллу можно было атаковать с тыла. Он же, не зная этого, уверял Малиха в обратном. Внимательно рассмотрев карту, Пьер вернул ее Дюмену.
— Я переговорю с моим другом, — сказал он. — Возможно, это его заинтересует. Если он согласится, я вас извещу.
Хозяин агентства, уже не скрывая своего раздражения, открыл дверь, чтобы выпустить клиента.
«Черт возьми, что же он хотел увидеть на этой карте?» — спрашивал он себя.
Пьер, запомнив, что тропинка должна начинаться примерно в том месте, где стоял джип, снова отправился к Большому карнизу. Нельзя было предстать перед Малихом, не имея детального плана местности.
Движение на дороге к этому времени стало менее интенсивным, и Пьеру не представило трудности добраться до Большого карниза.
Фрэнк по-прежнему находился на посту. Пьер остановил свою машину в двухстах метрах от него. Ему предстояло решить ту же проблему, что и Саду, но он поступил проще: перепрыгнул через барьер в первом попавшемся месте. Это несколько затруднило спуск, но Пьеру в конце концов тоже удалось выбраться на тропинку.
Жожо вдруг услышал движение наверху. Его предупредил камень, сорвавшийся из-под ноги Пьера. Жожо весь обратился в слух. На тропинке появился Пьер с «маузером» в руке. Осторожность, с которой он продвигался, облегчила задачу Жожо. Он аккуратно прицелился и выстрелил. Пуля попала Пьеру точно между глаз. Жожо вытер рукой вспотевший лоб и перезарядил оружие. Потом подошел к трупу, схватил его за ногу и стащил с тропинки.
А в это время в Гро-де-Камп Малих и Смерк с нетерпением ждали известий от Пьера. Опершись о подоконник, Смерк разглядывал девушек в бикини, валявшихся на пляже.
Досье Кунга состояло из разного рода донесений, составленных многочисленными агентами. Одни касались характера ученого, другие говорили о его семье и работе. Гирланд внимательно просматривал все эти документы. Вдруг статья, вырезанная из журнала «Искусство и коллекционер», привлекла его внимание. В ней говорилось, что на протяжении веков семья Кунга коллекционировала драгоценные камни, золото и яшму. К этой уникальной коллекции и принадлежит знаменитая черная жемчужина. Вначале, сообщалось в этой заметке, жемчужина принадлежала Ши Хуанг, архитектору, строившему Великую Китайскую стену. Семья Кунга купила эту жемчужину в 1753 году и обладает ею до сих пор.
Гирланд опустил досье на колени и закурил сигарету. Взгляд его блуждал по верхушкам деревьев.
«Именно о ней и говорила Эрика, — подумал он. — Должно быть, жемчужина произвела на нее неизгладимое впечатление». Он вспомнил фразу Эрики: «Она была моей…» Возможно, ей действительно удалось заполучить эту бесценную жемчужину. Тогда это объясняет ее поспешный отъезд из Пекина. Но в таком случае Эрика — беглянка.
Гирланд еще раз внимательно перечитал статью и, размышляя, вытянулся в шезлонге.
У него были самые разнообразные знакомства, в том числе и в мире ювелиров. Он перебрал всех своих друзей в Нью-Йорке и Париже и… вдруг щелкнул пальцами.
Джек Ю! Это был именно тот человек. Он держал магазин ювелирных изделий на бульваре Матен в Монте-Карло. Он специализировался на предметах искусства с Востока.
Несколько лет назад один из многочисленных маклеров Джека Ю после одной сомнительной сделки пытался шантажировать своего шефа. Случай свел его с Гирландом в одном из кабачков Сен-Жермена, где антиквар рассказал Марку о своем горе. Шантаж всегда был ненавистен Гирланду, и он обещал разобраться. Подкараулив подозреваемого, он хорошенько «обработал» этого молодого, но прыткого человека. Признательный Джек Ю умолял Гирланда обращаться к нему при малейшей необходимости. Он не задумываясь оказывал любые услуги, но так же не задумываясь взимал за них плату.
Гирланд посмотрел на часы. 11.30. Он уже не успеет до обеда добраться до Монте-Карло. С минуты на минуту должна приехать Джаннет. С другой стороны, Эрика уже на протяжении двух часов была одна. Он решил перенести визит к Джеку на вторую половину дня.
Убрав досье, Гирланд без всякого энтузиазма отправился к своей «жене». Эрика неподвижно сидела у окна. При звуке его шагов она обернулась.
— Вы закончили свои дела, Марк?
— На сегодня — да, — ответил он, целуя ее руку. — Но после обеда я буду вынужден отправиться в Монте-Карло. Вы не очень скучаете?
— Нет… я все время думала. Мы поедем в Париж?..
— Да. Но почему вы об этом спрашиваете?
— Мне кажется, мои мысли блуждают в каком-то тумане. Но иногда все же бывают просветы, и тогда я кое-что вспоминаю.
— Очень хорошо. И что вы вспоминаете?
— Я увидела себя в каком-то отеле, но вас не было со мной.
— Какой отель?
— «Астория», — ответила она без колебаний.
— Ваши вещи, по-видимому, еще там. Я позвоню в отель.
Она нахмурила брови.
— Что произошло в Париже?
— Я не знаю. Я отправился по делам, а когда вернулся, мне сказали, что вы уехали.
— Вы не думаете, что я хотела расстаться с вами?
— Нет, не думаю, — Гирланд улыбнулся. — Возможно, проснувшись после моего ухода, вы вдруг почувствовали, что теряете память. Это настолько потрясло вас, что вы бросились не сознавая куда.
— Возможно, — ответила она, грустно склоняя голову. — Мне бы хотелось найти свои вещи. Вы позвоните в отель?
— Сейчас же, моя дорогая. Медсестра отправилась в Ниццу, чтобы купить вам платье. Я вернусь через пять минут.
Из салона Гирланд позвонил Дорну.
— Она остановилась в отеле «Астория», — сообщил он. — Вероятно, ее вещи все еще там.
— Она начала говорить?
— Понемногу.
— Еще что-нибудь она вам сказала?
У Гирланда на языке вертелась информация о черной жемчужине, но он решил пока не говорить о ней.
— Больше ничего.
— Хорошо. Я отправлю О'Халлагена в отель. У вас все спокойно?
— Мне пока не на что жаловаться… — Гирланд улыбнулся, вспомнив о той райской жизни, которую он вел на вилле.
— Я не желаю никаких осложнений ни с этой женщиной, ни с медсестрой, — сказал Дорн. — Вы поняли меня?
— Понял. А что слышно относительно Малиха?
— Ничего, кроме того, что он не последовал вслед за вами.
— Где он находится в настоящее время?
— Нам это неизвестно. Мы потеряли его след, но уверен, он не в Провансе.
— Так я и поверил этому! Готов побиться об заклад, что, как только вы потеряли его, он сразу же отправился в Эзе.
Окончив разговор, Гирланд вышел на террасу, что доставило большое удовольствие Жожо, скучавшему в кустах. Потом Гирланд спустился в сад, чтобы поговорить с О'Лари.
— У меня есть основания подозревать, что Малих в скором времени готовится нанести нам визит.
— Но я же говорил вам, что застраховался от всех неожиданностей, — самоуверенно ответил сержант. — Оборона виллы — мое дело. Вам бы лучше не вмешиваться в мои дела.
Гирланд собрался было хорошенько отбрить его за дерзость, но в этот момент появились Джаннет и Диало. Девушка купила себе огромную шляпу, практически полностью скрывавшую ее лицо. Выйдя из машины, она поднялась на террасу.
«Девушка, — подумал Жожо. — Но нужно еще проверить, блондинка ли она. Ведь мне нужна только Эрика Ольсен. Лучше уж немного подождать… У меня все равно масса времени…»
Гирланд и Джаннет поднялись к Эрике, а Диало быстро принялся за приготовление обеда.
— Мадемуазель Рошь привезла вам все необходимое, — объявил Гирланд. — Я позвонил в «Асторию». Администратор выяснит, остались ли ваши вещи в отеле.
— Спасибо, Марк.
Эрика встала и подошла к кровати, на которую Джаннет сложила покупки.
Час спустя Гирланд уже искал на бульваре в Монте-Карло место, где можно было поставить машину. Наконец он нашел его и быстрыми шагами направился к магазину антиквара.
Джек Ю сидел перед прилавком, заваленным изделиями из бронзы. Это был щуплый, женственного вида человек со светлыми волосами и аристократическим лицом. Он поднял голову, услышав звонок у входной двери, и приветствовал Гирланда с самым радостным выражением на лице.
— А, месье Гирланд, как я счастлив видеть вас у себя! Каким добрым ветром занесло вас?
— Отпуск, только отпуск, месье. А как вы поживаете?
— Так себе, — ответил антиквар. — Дела почему-то сворачиваются. У клиентов нет больше денег. Но расскажите лучше о себе.
— Спасибо, у меня все в порядке. — Гирланд предложил сигарету хозяину и закурил сам. — По правде говоря, я приехал к вам, чтобы задать один вопрос.
— Я слушаю.
— Только очень прошу пока ни о чем не расспрашивать.
— Условились. Ну?..
— Слышали ли вы о жемчужине, называемой черной?
— Естественно. В нашей профессии ее знают все… Она принадлежит семье Кунга и находится, надо полагать, в Пекине. А в чем дело?
— Ю, вспомните о нашем уговоре, — прервал его Гирланд. — Расскажите мне все, что вам известно об этой жемчужине?
— Это совершенно уникальная жемчужина. Первоначально она принадлежала семье строителя Великой Китайской стены Ши Хуанга. Считается, что она была найдена ловцом жемчуга в Персидском заливе примерно в третьем веке нашей эры. Но как она попала в руки Кунга, мне неизвестно. В 1887 году дед нынешнего Кунга издал иллюстрированный каталог своей коллекции. В этом каталоге фигурирует черная жемчужина.
Говоря это, Джек Ю копался в своей библиотеке. Он достал толстый том, полистал его и передал Гирланду.
— Смотрите, вот фото этой жемчужины. Уникальная вещь.
Американец склонился над книгой, чтобы лучше рассмотреть фотографию. На ней была изображена жемчужина, черная, как смоль, укрепленная на спине маленького золотого дракона.
— Вот уж никогда не думал, что на свете существуют черные жемчужины.
— Так называемые черные жемчужины встречаются довольно часто, но в действительности они серые. Единственную по-настоящему черную, вы видите на этой фотографии. Почему она такого цвета? Вот этого я не знаю. Дракон, на котором она укреплена, тоже не лишен интереса. Он сделан из цельного золотого самородка.
— Сколько она стоит?
— Сколько?.. — Антиквар улыбнулся с нерешительным видом. — О, она просто бесценна… Если бы она попала на распродажу, то туда устремились бы все коллекционеры мира. Но не думаю, что у кого-нибудь имеется достаточно денег, чтобы оплатить такую драгоценность.
— Прекрасно. Предположим, Кунг захочет ее продать. Какую реальную цену он сможет за нее запросить?
— Трудно сказать… Это слишком дорогая вещь. Но если бы пришлось ее продавать, я сделал бы это только в Лондоне, в салоне Кристи, чтобы коллекционеры всего мира смогли принять участие в аукционе.
— Прекрасно. А если предположить, что Кунг хочет сознательно сохранить сделку в секрете. Могли бы вы найти покупателя?
Ю прикрыл глаза и некоторое время размышлял.
— Да, — ответил он наконец. — Я знаю трех или четырех коллекционеров, которых может это заинтересовать.
— За какую цену?
— Трудно сказать. Но можно попробовать начать с трех миллионов долларов.
— И вы сможете получить такую сумму? — Гирланд присвистнул.
— Да.
— И без всякой огласки?
Джек Ю окинул Гирланда заинтересованным взглядом.
— Дорогой друг, вы ведь не такой человек, чтобы впустую тратить время. Вы, конечно, пришли ко мне с определенными намерениями. Почему вы не откроете ваши карты? Вы можете полностью довериться мне в этом деле. Действительно ли Кунг хочет продать свою черную жемчужину?
— Все в свое время, дорогой Ю, — ответил Гирланд. — Я задал вам вопрос, и вы ответили на него. Благодарю вас. Значит, если у вас будет черная жемчужина, вы сможете тайно продать ее за три миллиона долларов. Это так?
— Так, — Джек Ю вытер платком свои виски.
— Ну, я ухожу, еще раз спасибо.
Гирланд пожал руку антиквару, вышел из магазина и с задумчивым видом отправился обратно в Эзе.
Малих, наливаясь яростью, ходил из угла в угол тесной комнаты.
— Куда запропастился этот идиот? — рычал он. — Вот уже три часа, как он уехал.
— Уж очень интенсивное движение на дорогах в это время, — примирительно сказал Смерк. — Ему ведь потребовался по меньшей мере час, чтобы добраться до Большого карниза. И не меньше, чтобы вернуться обратно. Не нужно нервничать…
— Заткнись, ты! — грубо оборвал его Малих. — Лучше возьми машину и отправляйся на поиски этого идиота!
Смерк почувствовал в голосе своего шефа нешуточную угрозу и, не теряя времени, направился к двери.
— Но для этого мне тоже потребуется некоторое время, — сказал он.
О'Халлаген, постучав, вошел в кабинет Дорна, неся объемистый чемодан.
— Вот, — сказал он. — Она оставила этот чемодан в отеле, сказав, что пришлет за ним позже.
Дорн отодвинул от себя досье, которое только что изучал, и встал.
— Раньше вы говорили о двух чемоданах.
— В Пекине и Гонконге их было действительно два. Но здесь мы обнаружили только один. Возможно, и другой найдется. В этом же нет ничего интересного, только белье. Я все тщательно проверил.
Дорн с раздосадованным видом снова сел.
— А где может быть второй чемодан? — спросил он.
— Дюлей проверяет все отели. Все камеры хранения. Но для этого потребуется определенное время.
— Под каким именем она была зарегистрирована в отеле?
— Ноэми Хилл, как и раньше. Нет никакого сомнения в том, что это действительно была она. Я показал ее фотографию служащим отеля, и они сразу же опознали ее.
— А паспорт?
— Служащие отеля его не видели. Им она сказала, что все документы в чемодане, и заполнила учетный листок по памяти. Я приказал проверить номер паспорта, указанный Эрикой в учетном листке. Уверен, он окажется фальшивым.
— Прекрасно. Судя по тому, что вы мне сказали, у нее нет никакой амнезии. Думаю, она просто симулянтка.
— Разве мы были абсолютно уверены, что она потеряла память?
— Доктор Форрестер настаивал на этом. Но все же это мог быть и искусный обман. Я предупрежу Гирланда. А вы пока отправьте чемодан к самолету, отбывающему в Ниццу.
— Хорошо, сэр.
Дорн снял телефонную трубку. Через несколько минут его соединили с виллой «Гелиос», и он сообщил своему агенту о находке одного из чемоданов.
— Но мы не обнаружили там ничего интересного, — сказал он. — Отправляю чемодан самолетом в Ниццу. Пошлите кого-нибудь за ним в аэропорт. Что же касается вашей дамы… Мне кажется, она просто водит нас за нос. Я хочу, чтобы вы устроили ей ловушку.
— Ловушку? Какую ловушку? — переспросил Гирланд.
— Например, назовите ее Ноэми и посмотрите, как она будет реагировать на это.
— Но мне не кажется, что ее амнезия притворная. Хотя полностью ручаться я, конечно, не могу. — Гирланд повесил трубку.
— Это не притворство, — подтвердила Джаннет, следившая за его разговором с Дорном. — Могу дать голову на отсечение, что это не так. Я уже ухаживала однажды за подобной больной. У нее был такой же взгляд, как и у Эрики, а это нельзя симулировать.
— Вы, конечно, правы, — Гирланд улыбнулся. — Я тоже не думаю, что она нас дурачит. Но мой шеф родился чрезвычайно подозрительным. Я сейчас поднимусь к больной… Почему вы не принимаете солнечные ванны на террасе? Вам не помешало бы загореть.
— Это мысль, — ответила девушка слегка огорченным тоном. — Она красива, не так ли? — неожиданно спросила она.
— Вы тоже, Джаннет. Более того, у вас есть нечто такое, что отсутствует у нее и что трудно определить словами.
Он притянул девушку к себе, и она нежно провела пальцем по его щеке.
— Что же это такое?
— Об этом я расскажу тебе сегодня вечером.
— Да, — сказала она, покраснев, — вы скажете это мне сегодня вечером.
Затем Джаннет вошла к себе в комнату, чтобы надеть красивый купальник, купленный сегодня утром.
Жожо нестерпимо страдал от зноя. Он уже выпил вино, которое дала ему Рубис Куо, и теперь жалел об этом. «Чем больше пьешь вина, тем больше страдаешь от жары, — говорил он себе. — Надо было взять кока-колы».
Он снял куртку и закатал рукава рубашки. По его лицу струился пот. Вот уже три часа он следил за террасой и, кроме девушки в большой широкополой шляпе и Гирланда, никого не видел.
Вдруг Жожо застыл… Та, которую он так долго ожидал, появилась на террасе. Наконец-то!.. Он устроился поудобнее и приложил винтовку к плечу. Это была блондинка, одетая в яркий купальник. «Однако она не так уж и красива, — подумал убийца, рассматривая через телескопический прицел свою жертву. — Вне всякого сомнения, это Эрика Ольсен… Но мне казалось, что она крупнее… Но ведь медсестра брюнетка. Следовательно, никаких сомнений нет».
Его губы приоткрылись, обнажая мелкие желтоватые зубы. На мгновение Жожо задержал дыхание. Линии прицела скрестились точно на лбу девушки, которая, ничего не подозревая, сидела лицом к нему. В этот момент что-то привлекло ее внимание, возможно, лучи солнца отразились от телескопического прицела его винтовки, и она немного повернулась. Жожо плавным движением, чтобы не сбить наводку, спустил курок.
Если бы Вилли Джексон не был чемпионом батальона по боксу, ему пришлось бы не сладко после того позора, которым он покрыл себя, позволив увезти из госпиталя прекрасную шведку. После прогулки в чужом джипе он очнулся в какой-то канаве со свернутой челюстью и тяжелой головой. Вернувшись в свое подразделение, он был подвергнут допросу, а затем отправлен в Эзе для охраны виллы. По приказу О'Лари Джексон в 12.30 взял джип и отправился сменить Фрэнка. Теперь тылы виллы можно было считать неприступными, так как уязвленный в своем самолюбии чемпион по боксу решил больше не доверять никому.
К 14.30 движение на дороге стало еще более интенсивным, но часовой, сидя в своем джипе, все же мог наблюдать за тем, что происходит по обеим сторонам шоссе. Однако ничего примечательного пока не случилось. Вдруг Джексон весь напрягся, увидев на дороге человека с футляром от виолончели в руке.
От удивления Джексон даже рот раскрыл. Ведь еще десять секунд назад обочина дороги была совершенно пуста. Не мог же этот пешеход свалиться с неба! Скорее всего он вскарабкался по обрыву… Но с виолончелью?.. Странно.
— Стой! — закричал солдат, почуяв в повадках неизвестного что-то подозрительное.
Жожо, только что перелезший барьер, собирался отправиться в Ла-Тюри, чтобы там сесть на автобус. Услышав окрик, он притворился, что ничего не слышит, и продолжал спокойно идти.
— Эй, вы, остановитесь! — повторил Джексон.
Жожо даже не обернулся. Солдат, щелкнув пальцами, пнул ногой собаку, чтобы привлечь ее внимание. Потом, указав на Жожо, приказал:
— Вперед!
Полицейская собака стрелой выскочила из машины, проскользнула между двумя встречными потоками транспорта и выросла перед Жожо, преградив ему дорогу. Убийца застыл в недвижимости. Впервые в жизни им овладел страх. Сжимая в руках автомат, к нему подходил Джексон.
— Вы разве не слышали, как я дважды приказал вам остановиться? — спросил он на ужасном французском языке.
— А какое вы имеете право приказывать мне? — дерзко ответил Жожо.
— Что у вас в футляре? — спросил Джексон.
— Если бы я спросил об этом вас, вы бы ответили, что не знаете.
— Откройте футляр!
— Ну, это уже слишком! Вы, кажется, во Франции, не так ли? Оставьте меня в покое… Я не обязан выполнять приказы какого-то америкашки. Уберите собаку и дайте мне пройти.
— Откуда вы идете?
— Зачем вам это знать?
— Вы что, взобрались по обрыву?
— Взобрался по обрыву? — переспросил Жожо, делая изумленные глаза. — Да вы что, с ума сошли? Дайте мне пройти, или я буду жаловаться полиции! Это ведь не Нью-Йорк!
— Вы уже говорили об этом. Ну-ка, откройте футляр!..
Если бы не собака, Жожо вытащил бы свой нож и прикончил американца. Но в ситуации, когда с одной стороны собака, а с другой автомат, трудно рассчитывать на легкую победу.
— Я — французский гражданин! Пропустите меня, или я вызову полицию!
Джексон заколебался. На иностранной территории у него действительно не было никаких прав. Но этот негодяй с лицом крысы мог идти только от виллы «Гелиос», и поэтому его необходимо было задержать.
— Послушайте меня, — сказал он примирительно. — Если у вас в футляре действительно музыкальный инструмент, то я вас отпущу…
— Даже и не подумаю исполнять приказание какого-то грязного американца…
В это время на дороге появились два французских полицейских на мотоцикле, и Джексон сделал им знак приблизиться. Жожо больше не мог увиливать. Он отшвырнул футляр и бросился на Джексона, стараясь вырвать у него автомат. Но слева на него обрушился удар по челюсти, а затем на руках защелкнулись наручники.
Гирланд постучал в дверь Эрики Ольсен и открыл ее, ожидая, что ему сейчас предложат войти. Стоя перед большим зеркалом, Эрика изучала свое отражение. Оно было восхитительным, особенно в глазах такого любителя хорошеньких женщин, как Гирланд. На шведке было черное без рукавов платье, плотно облегавшее ее красивые формы.
— Да, — сказала она, поворачиваясь. — Это вы, Марк?
— Вы просто великолепны, Эрика… В этом платье вы совершенство.
— Марк, я хочу выйти в сад. Хочу побыть на солнце. Я чувствую, что от этого мне будет лучше.
— Не теперь, моя дорогая. Будьте благоразумны и терпеливы. Лучше поговорим немного.
Эрика, склонив голову в знак согласия, опустилась в кресло, демонстрируя взору Гирланда свои длинные ноги.
— Я хотел бы помочь вам вернуть память, — сказал Гирланд, садясь напротив. — Не знаете ли вы Ноэми Хилл? Напоминает ли вам что-то это имя?
Прежде чем ответить, Эрика некоторое время раздумывала.
— Нет… а разве я должна была его знать?
Ее глаза выражали такое искреннее изумление, что Гирланд никак не мог заподозрить ее в симуляции амнезии.
— Нет… Тогда не будем больше говорить об этом. Наверное, черная жемчужина — это единственное, что сохранилось в вашей памяти.
— Да, — сказала она с живостью. — Я постоянно думаю о ней. Это действительно редкая жемчужина?
— Очень редкая и дорогая. Подставкой ей служит дракон из чистого золота.
Она посмотрела на него, потом утвердительно кивнула.
— Да… я вспоминаю теперь и подставку. Вы знаете что-нибудь об этой жемчужине?
— Немного. Она была у вас, Эрика?
— А разве она должна была быть у меня? — казалось, Эрику испугал этот вопрос.
— Мне так кажется. Постарайтесь вспомнить… Эта жемчужина принадлежит Кунгу?
На ее лице отразились безнадежное усилие что-нибудь вспомнить. Наконец она развела руками, словно сожалея о бесплодности своих попыток.
— Моя голова совершенно пуста. Я не могу вспомнить ничего, кроме черной жемчужины. Но она существует, я в этом уверена. Что же до Кунга… Это какой-то китаец?
— Да.
— Дайте мне немного подумать, может быть, я и вспомню что-нибудь.
Она встала, подошла к окну и высунулась наружу. И вдруг Гирланд увидел, как она вздрогнула и отпрянула от окна. Изо рта ее вырвался отчаянный вопль.
— Джаннет! — крикнула она. — О, какой ужас!
Одним прыжком Гирланд достиг окна и выглянул на террасу. Он увидел Джаннет, лежащую в шезлонге. Тонкая струйка крови стекала по ее лицу и капала на пол. Гирланд попытался выскочить из комнаты, но не смог этого сделать, так как Эрика без чувств упала ему на руки.
Услышав телефонный звонок, Малих бросился к аппарату. Третий час находясь в этой душной комнате, он пришел в совершеннейшее бешенство.
— Говорит Смерк, — послышалось в трубке. — Произошло неприятное событие. Нас разыскивает полиция. Никуда не выходите до моего прихода…
Полчаса спустя он появился в комнате.
— Что там еще произошло? — нетерпеливо спросил Малих.
— Оказалось, что тропинка к вилле со стороны Большого карниза все же существует. Пьер обнаружил ее, но какой-то тип, устроивший там засаду, убил его. Полиция арестовала некоего Жожо Санди, как оказалось, агента Иет Сена. У него при себе была винтовка с оптическим прицелом. Он стрелял из своей засады по шведке и убил ее.
— Вы полностью уверены, что речь действительно идет о шведке?
— Убита блондинка. Кроме нее, в доме была только одна женщина — медсестра, а та брюнетка. Санди убил ее наповал. Дорн уже вылетел сюда самолетом.
Черты Малиха как бы окаменели. Мгновение он рассматривал свои могучие кулаки, потом произнес:
— Это наше первое поражение. Боюсь, что нам оно дорого обойдется.
Смерк, весьма довольный тем, что вся ответственность будет возложена на Малиха, с философским видом заметил:
— Это должно было рано или поздно случиться. Что же теперь мы должны предпринять?
— Мне нужна абсолютная уверенность, что убитая — действительно Эрика Ольсен. Пусть один из наших людей потолкается среди репортеров и разузнает все подробности.
— Я уже отдал такое распоряжение. Скоро нам должны позвонить.
Действительно, минут через пять зазвонил телефон. Смерк снял трубку, пробормотал что-то сквозь зубы и приказал своему собеседнику возвращаться в Париж.
— Сомнений никаких нет, — сказал он Малиху, повесив трубку. — Репортер «Франс матен» сам видел труп. Речь идет именно об Эрике Ольсен.
— Хорошо. В таком случае наша миссия здесь закончена.
Но прежде чем уехать, он все же связался по телефону с Ковским.
— Они ни в чем не сомневаются. Я тут сделал одолжение репортеру «Франс матен» и показал ему труп, пояснив, что это и есть та самая шведка с татуировкой. И китайцы, и те, другие, узнав новость, оставят нас в покое… Я приказал купить для мадам Ольсен темный парик. В этом парике и в одежде Джаннет я увезу ее отсюда. Когда мы окажемся вдали от всех этих кошмаров, я уверен, она обязательно разговорится.
— И куда это вы хотите увезти ее? — спросил Дорн, подозрительно глядя на Гирланда.
— В Монте-Карло. Один из моих друзей любезно предоставил мне для этой цели квартиру. Я уже с ним договорился. Там мы будем в полной безопасности, по крайней мере дней на восемь. Ведь блестящая идея поженить нас родилась в вашей голове, не так ли? Но теперь вы попались в собственную ловушку. Займитесь похоронами Джаннет, придайте им как можно больше огласки, а я тем временем тихонько уеду. Мне понадобятся деньги. Дайте мне сто тысяч франков. Она ведь считает меня богачом, и мне ни в коем случае нельзя выходить из этой роли.
— Где находится эта квартира?
Гирланд вынул из кармана блокнот, написал в нем адрес и, вырвав листок, подал его Дорну.
— Но, прошу вас, не мешайте мне даже телефонными звонками, — продолжил он. — Когда появится что-то интересное, я вас немедленно извещу.
Дорн некоторое время как бы колебался. Его доверие к Гирланду имело свои границы, но за неимением лучшего варианта он был вынужден одобрить этот план.
Полчаса спустя Гирланд уже разговаривал по телефону с Джеком Ю.
— Можете ли вы оказать мне одну услугу, месье Ю? У вас есть квартира в Монте-Карло?.. Как раз рядом с отелем «Лонг-Бич», вы говорите?.. Великолепно! Можете ли вы уступить мне ее на некоторое время?.. Спасибо, дорогой друг… В таком случае уж будьте любезны до конца. Я сейчас нахожусь на вилле «Гелиос». Не могли бы вы заехать за мной часам к восьми? И еще одна просьба. Необходимо, чтобы вы привезли с собой темный женский парик… Полицейский роман?.. Да, вы правы, немного похоже, но скорее всего это коммерческая тайна довольно крупного масштаба. Помните ли вы наш разговор о черной жемчужине? Эти дела связаны между собой… Благодарю… Я уверен, что на вас можно рассчитывать. Итак, до встречи.
Даже не зная об этом разговоре, Дорн не скрывал своего недоверия к плану Гирланда.
— У мадемуазель, конечно, есть семья. Мы должны уведомить их о случившемся. Да мы и права никакого не имеем хоронить эту девушку под именем Эрики Ольсен.
— Совершенно верно. Но поскольку было совершено преступление, то потребуется расследование, вскрытие и тому подобное. Протяните это дней десять. Мне хватит и недели, чтобы заставить заговорить шведку. Если я не добьюсь этого до следующего воскресенья, значит, этого не удастся сделать никогда.
— Она что же, в самом деле ничего не помнит?
— Почему же? Отель «Астория» она вспомнила. Ведь нашли же вы там ее чемодан.
— Но у нее было два чемодана, когда она уезжала из Пекина!
— Два чемодана, вы говорите? — Гирланд подался вперед.
— Да, как нам стало известно, при отъезде из Пекина у нее их было два. И в Гонконге тоже. О'Халлаген пытался найти второй, но безуспешно. Но, уверен, он скоро найдется.
— Хотелось бы в это верить. А пока дайте мне денег. Мне нужно по крайней мере сто тысяч франков.
— Еще чего! Я дам вам двадцать тысяч, и вы представите мне подробный отчет о всех расходах.
Дорн опустился на стул и вынул чековую книжку.
— О, в этом весь Дорн! — прокомментировал Гирланд. — До безобразия скуп даже в самых трагических ситуациях!
— Не скуп, но разумно бережлив, — сказал Дорн, заполняя чек.
Сидя в маленьком садике перед отелем, Саду все больше и больше терял терпение. Прошло уже восемь часов с тех пор, как он расстался с Жожо. Жемчужина лежала в каталке и с фатализмом восточного человека ожидала новостей.
Вдруг тишину дома нарушил какой-то крик. Он раздался из дома. Саду сразу же узнал голос Рубис Куо. Он инстинктивно схватился за пистолет, потом оглянулся, словно пытаясь найти поддержку у сообщницы.
— Что случилось? — спросила та совершенно спокойно.
Крик оборвался так же внезапно, как и возник. Саду, не в состоянии выносить неизвестность, с пистолетом в руке бросился к дверям отеля.
— Бросьте оружие! — вдруг услышал он чей-то резкий голос.
Саду потерял всякий контроль над своими эмоциями и выстрелил в темноту. В ответ раздался другой выстрел, и он почувствовал резкую боль в груди. Мгновение спустя, уже лежа на земле, Саду снова попытался поднять оружие, но руки уже не повиновались ему. Он бросил умоляющий взгляд туда, где должна была находиться Жемчужина, но различил рядом со своим лицом два черных ботинка. Затем свет погас в его глазах.
В половине шестого на вилле «Гелиос» снова воцарилась тишина. Санитарная машина увезла труп Джаннет Рошь. Дорн отправился с инспектором Дюленом в комиссариат полиции, а сержант О'Лари на старом джипе отбыл в аэропорт Ниццы.
Диало, Гирланд и Эрика остались одни на вилле. Время от времени американец поднимался наверх взглянуть на шведку, неподвижно лежащую на кровати лицом к стене.
Гирланд старался не беспокоить ее вопросами. Он предпочитал, чтобы она побыстрее успокоилась и начала разговаривать сама.
В шесть часов черный «Кадиллак» Джека Ю появился на аллее. Гирланд встретил своего друга на террасе.
— Я ничего не понимаю, друг мой, — сказал Джек Ю, выкладывая на стол маленький бумажный пакет. — Вот парик, который вы заказывали. Можете быть спокойны, это поручение выполнено. Но вы меня совершенно заинтриговали вашей таинственной историей.
— Вы единственный, могу вас успокоить, — заверил его Гирланд. — Но поскольку вы согласились мне помочь, я вам кое-что объясню.
И Гирланд изложил Джеку суть дела.
— Вполне возможно, что эта женщина владеет черной жемчужиной, — сказал он в заключение. — Если это действительно так, то я надеюсь уговорить ее доверить продажу этой драгоценности нам. Вы, естественно, получите свои комиссионные, а я, как посредник, удовлетворюсь небольшими процентами.
— Что заставляет вас думать, что у нее действительно есть эта жемчужина? — спросил Ю.
— Ничего определенного. Просто ряд деталей. Например, ее воспоминание о жемчужине. Кроме того, мне кажется, что если бы я сам был любовницей этого старого китайца и почувствовал, что моим успехам на этом поприще приходит конец, то обязательно наложил бы руку на какой-нибудь ценный предмет. Эрика вполне могла рассуждать подобным образом.
— Но это же несерьезно! — воскликнул Ю.
— Серьезно или несерьезно, но, если у нее есть жемчужина, согласитесь ли вы ее продать?
— Естественно.
— Прекрасно. Через час мы будем на вашей квартире. Вы можете не ждать нас. У меня имеется своя машина. Не шныряют ли вокруг виллы журналисты?
— Нет, нет!
— Очень хорошо. Я покидаю вас, чтобы приготовиться к отъезду.
— И вы уверены, что у нее действительно есть эта жемчужина? Я что-то не верю в это…
— Конечно… Это только мои предположения… Но в любом случае мы ведь ничего не потеряем.
Джек Ю с нерешительным видом покачал головой.
— Однако… Впрочем, там видно будет. Держите, вот вам ключ от квартиры. Запомните: номер 127. Вы будете там жить один, а я пока перееду к брату. Каждое утро квартиру убирает приходящая прислуга. Если вы захотите, чтобы вам приносили обед, позвоните портье. Чем еще могу вам быть полезен?
— Тысячу раз благодарю. Надежда слабая, но, если нам повезет, это принесет не так уж и мало денег.
Когда «Кадиллак» исчез в конце аллеи, Гирланд поднялся наверх и обнаружил молодую женщину сидящей на постели.
— Как вы себя чувствуете, дорогая?
— Вы можете говорить мне все что заблагорассудится, — сказала она сухо. — Я, конечно, не знаю, кто вы такой, но твердо убеждена, что вы не мой муж.
— Уф-ф! — Гирланд улыбнулся. — Вы меня наконец-то освободили. Эта роль мнимого мужа мне просто отвратительна. Однако позвольте мне все же сесть… Если я вас правильно понял, к вам вернулась память?
— О, она еще только возвращается. Что произошло с медсестрой?
— Она решила, что ей будет лучше со светлыми волосами, а люди, охотящиеся за вами, приняли ее за вас и убили.
Эрика Ольсен еще больше побледнела.
— А вы… кто вы?
— Думаю, будет лучше, если я расскажу вам все. Вас нашли без сознания на одной из улиц Парижа и отправили в американский госпиталь в Нейи. Когда вас там переодевали, медсестры увидели татуировку на вашем теле… Китайские иероглифы. Они сразу же сообщили об этом в отделение ЦРУ. Эта почтенная организация обратилась за консультацией к специалистам, и те пришли к выводу, что вы были любовницей Кунга, китайского специалиста по ракетостроению. Американцы, естественно, хотели получить сведения о Кунге. Один человек с богатым воображением составил изумительный сценарий: воспользовавшись вашей амнезией, я должен был выступить в роли мужа и выпытать у вас все о Кунге. Но между тем китайцы и некоторые другие люди тоже узнали о татуировке и сделали точно такие же выводы. Китайцы решили быстренько отправить вас на тот свет… Другие хотели выведать все, что только возможно. И вот в такой ситуации вместо вас была убита мадемуазель Рошь. Но мы сразу же повсюду раструбили, что убита именно Эрика Ольсен. Вы в безопасности до тех пор, пока те и другие не поймут, что ошиблись, и снова не бросятся по вашим следам.
Она долго рассматривала свои тонкие руки, не проявляя никаких эмоций.
— Вся беда в том, — наконец сказала она, — что я совершенно ничего не знаю о Кунге.
— Почему вы расстались с ним?
— Он мне надоел.
— Почему же, в таком случае, китайцы хотят убить вас?
Эрика замялась, потом, не поднимая головы, ответила:
— Кунг — величайший собственник. Я была его игрушкой, а злые дети всегда разбивают свои игрушки.
— Но по вашей вине погибла девушка, — сказал Гирланд печально, — умереть должны были вы, но судьба избрала ее… Ваши шансы благополучно выбраться из этой передряги очень и очень малы… Возможно, вы считаете, что можете вести игру в одиночку? Это было бы непростительной ошибкой. Достаточно мне покинуть вас сегодня вечером, как вы сразу окажетесь в безвыходном положении. У вас нет ни денег, ни документов. Вы погибнете, если не согласитесь работать с нами.
— Что все это значит?
— Уверен, что у вас все же есть сведения о Кунге. Нам пригодится любая информация.
— Я могу рассказать вам только о его сексуальных привычках, — ответила она, пожимая плечами. — Это действительно все, что я знаю. У меня была собственная вилла. Он приезжал ко мне два раза в неделю, но никогда не говорил о работе. Я могу также сказать, что он был не очень благородный, ужасно скучный и довольно странный.
— Странный?
— У меня действительно не было денег, — продолжала Эрика. — Я отправилась в Китай как секретарша одного шведского предпринимателя. Он платил мне очень мало. Там я встретила Кунга. Он предложил мне двенадцать тысяч долларов в месяц, если я соглашусь стать его любовницей. Я согласилась, а потом он захотел и на мне поставить свой штамп. Это доставило ему удовольствие… и я позволила.
— Вы никогда не бывали в его доме?
— Один раз была. Но это же музей, а не дом.
— Итак, он вас не удовлетворял и вы бросили его?
— Так и было.
— И ваш отъезд так огорчил Кунга, что он приказал убрать вас?
— Да.
— Как же вы собирались жить дальше после столь роскошного существования?
— Попробую найти подходящую работу, — она пожала плечами.
— Ваша история не очень-то убедительна. Кунг владеет богатой коллекцией произведений искусства. Не прихватили ли вы одну из безделиц с витрины его музея? Продажа одной такой вещицы могла бы обеспечить вас до конца дней.
Эрика напряглась, но быстро взяла себя в руки и иронически улыбнулась.
— Вы хотите сказать, что я воровка?
— Отнюдь! Скорее вы современный человек, как и я.
— Вот это да! Очень интересно. Вы — современный человек? — И молодая женщина с нескрываемым интересом принялась изучать Гирланда.
— Я стараюсь извлечь выгоду из любого дела. Однако до последнего времени мне не очень-то везло… Сейчас я работаю в ЦРУ. Но так же, как и вам, бесцветное существование мне противно. Я ищу удачу.
— Я не отказалась бы от сигареты, — сказала Эрика.
Гирланд предложил ей сигарету и, дав некоторое время поразмыслить, продолжил разговор.
— Сейчас мы покинем этот дом и отправимся на квартиру одного из моих друзей. Он является специалистом по драгоценным камням. Он продает и покупает украшения, не задавая лишних вопросов…
— Это действительно так? — Она медленно повернула к нему лицо.
— Подумайте, — сказал он, улыбаясь, — когда мой шеф убедится, что вы ничего не знаете о Кунге, он попросту выбросит вас на улицу. Ваши приятели из китайского посольства снова выйдут на тропу войны, и вы кончите тем же, что и бедная мадемуазель Рошь.
— Вы уверены? — Эрика первоклассно владела собой, и он слышал в ее голосе иронию.
— Остановимся пока на этом. Мы можем не торопиться дней семь-восемь… Вот и прекрасный черный парик. Сейчас я принесу белый халат Джаннет. Через полчаса мы уедем.
Он вышел. Эрика Ольсен продолжала внимательно изучать небо. Ее тонкие пальцы барабанили по колену.
…Квартира Джека Ю, со вкусом обставленная, выходила на большой балкон, откуда открывался великолепный вид на порт, дворец и казино.
Эрика подошла к ограждению, положила на него руки и погрузилась в созерцание сновавших у причала яхт.
— Устраивайтесь, — сказал ей Гирланд. — Я спущусь вниз заказать обед. Будет лучше, если вы пока воздержитесь от прогулок.
Она не ответила и продолжала с задумчивым видом изучать пейзаж, как будто мучительно стараясь разрешить какую-то проблему.
Американец спустился вниз и заказал обед: семга, курица в винном соусе, земляника и мороженое. Посыльный должен был доставить все это через полчаса. Гирланд ощутил необыкновенное удовольствие, расплачиваясь за все деньгами Дорна.
Когда он вернулся в квартиру Джека Ю, Эрика сидела на террасе с дымящейся сигаретой в зубах. Гирланд решил, что она все еще занята своими проблемами, и прошел прямо в свою комнату. Двадцать минут спустя, освеженный холодным душем, он вышел на террасу.
— Обед будет подан через десять минут, — сказал он Эрике.
Он накрыл стол в гостиной, вместе с посыльным расставил блюда и открыл бутылку «Марго» урожая 1945 года.
Эрика теперь выглядела гораздо спокойнее.
— Не хотите ли сесть? — спросил Гирланд, предлагая стул.
— О, вы прекрасный организатор! — Она улыбнулась. — Благодарю. И пахнет очень вкусно.
— За чужие деньги я покупаю только самое лучшее, — скромно признался Гирланд. — Когда же приходится расплачиваться собственными деньгами, я более разборчив. И вообще я занимаюсь делами своих ближних гораздо охотнее, чем своими.
— Я тоже не очень успешно веду свои дела.
— Тем более в ваших интересах сотрудничать со мной. Но сначала скажите мне, как вам удалось завладеть черной жемчужиной Кунга?
Она медленно отрезала кусочек семги и так же медленно положила его в рот, сделав вид, что не слышит вопроса.
— Семга шотландская или норвежская? — спросила она.
— Шотландская, — он засмеялся.
— Она лучше норвежской… Ваш друг, у которого так много связей, действительно сможет продать жемчужину? — неожиданно сказала она, в упор глядя на Гирланда.
— Да, сможет. Он знает много богатых коллекционеров, которые не смогут устоять перед искушением приобрести столь уникальную вещь. Они купят ее, не задавая никаких лишних вопросов.
Эрика продолжала сосредоточенно пережевывать еду, а Гирланд пил вино, ожидая, когда она снова заговорит. Когда они покончили с закуской, он встал, переменил приборы, подал курицу и снова наполнил бокалы.
— Мой друг, думаю, не будет в претензии, что мы выпили одну из лучших бутылок из его погреба.
В течение минут десяти они говорили о всякой ерунде.
— Он предложил цену? — вдруг спросила Эрика.
— Он хочет получить три миллиона долларов… естественно, надо будет вычесть из этой суммы комиссионные. Да и мой гонорар…
— И что же останется на мою долю?
— Два миллиона долларов! Это достаточно кругленькая сумма!
— Да, весьма солидная, — согласилась она. Но ее задумчивый вид показывал, что она совсем в этом не уверена.
— Вы что же, собираетесь получить больше? — спросил Гирланд.
— Человеку свойственно надеяться, — ответила она.
Они закончили обед в молчании. Наконец она положила вилку в тарелку и сказала:
— Вы сегодня устроили мне великолепный обед.
— Заключая сделки, их всегда скрепляют хорошим обедом.
— Вы полагаете, что мы с вами обо всем договорились?
— А вы полагаете иначе?
— А если вам не удастся получить три миллиона долларов? — спросила она, в упор глядя на Гирланда.
— Я уверен, что мы их получим.
— Золотом?
— Золотом? — переспросил он. — Но ведь это будет слишком громоздко. Целый мешок. Чеки на предъявителя в швейцарский банк, я думаю, будут гораздо удобнее… Значительно компактнее… и не менее весомо. По крайней мере свою часть я хотел бы получить именно так.
— Вы уверены, что получите ее?
— Возьмите мороженое, — предложил Гирланд. — Видите ли, Эрика, я не только современный человек, но еще и оптимист.
— А какова будет процедура?
— Вы передадите жемчужину моему другу Джеку Ю. Он проверит, действительно ли речь идет о жемчуге Кунга, а не о ловкой подделке. Затем он найдет покупателя и обменяет жемчужину на соответствующие чеки. Я думаю, все это не так сложно.
— Выглядит действительно просто.
— Так где же жемчужина, Эрика?
— Я все время ждала этого вопроса. Успокойтесь, она в надежном месте.
Гирланд облегченно вздохнул. Предчувствие не обмануло его. Первый раунд был выигран. Но впереди был второй — продажа. Если он выиграет и здесь, то разделит с Джеком Ю миллион долларов.
— Я всегда был в этом уверен, — сказал он. — Когда же вы сможете показать жемчужину моему другу?
— Когда мне предложат настоящую цену. Три миллиона долларов — это же абсурд. Моя жемчужина совершенно уникальна. Я уже отказалась от четырех миллионов. Я хочу за нее не меньше шести.
Гирланд уставился на нее округлившимися глазами.
— Но вы же никогда не получите такой суммы, — сказал он. — Да и вряд ли есть коллекционер, располагающий такой суммой. Будьте благоразумны.
— Существует один нефтяной магнат, коллекционирующий жемчуг. Его состояние оценивается в двести миллионов долларов. Он мог бы заплатить за мою жемчужину шесть миллионов.
— Так почему же вы не продали ее? — спросил Гирланд, уверенный, что она лжет.
— Мешают определенные трудности.
— Какие же?
— Вас это не касается.
Гирланд закончил есть клубнику и принес две чашки кофе.
— Давайте выпьем его на воздухе, — предложил он.
Он вышел на террасу, поставив кофе на маленький столик рядом с шезлонгом, и придвинул еще одно кресло. Они уселись и некоторое время молча смотрели на огни порта.
— Так какие все-таки возникли трудности? — спросил Гирланд.
— Повторяю, вас это не касается, — она закурила. — Ваш друг может получить шесть миллионов?
— Не думаю. — Гирланд отпил несколько глотков кофе и поставил чашку на стол. — Ваши друзья определенно обманули вас, моя девочка. Вам не справиться с этим делом без меня. Но это не так уж и плохо, поскольку две головы лучше, чем одна. Расскажите о своих затруднениях…
— Вы ошибаетесь, — спокойно сказала Эрика. — Я прекрасно могу обойтись и без вас. И, наконец, я не ваша «милая девочка».
— Извините меня, я больше не позволю ничего подобного, — усмехнулся Гирланд. — Но я все же надеюсь, что вы позволите объяснить вам, почему без меня не обойтись. Вы утверждаете, что имеете эту жемчужину. Другими словами, вы просто украли ее. Если мы не договоримся по-хорошему, ничего не помешает рассказать мне об этом журналистам. «Эрика-беглянка! Прекрасная и таинственная любовница Кунга украла из его коллекции знаменитую черную жемчужину!» Представьте себе такой заголовок. А потом я позвоню Дорну и скажу, что вы знаете Кунга только по постели. В результате Дорн перестанет интересоваться вами и лишит всякой поддержки и защиты. Коллекционеры, как бы их ни привлекала черная жемчужина, тоже не захотят иметь с вами дело. И в довершение всего, вас арестуют. Не советую забывать, что французское правительство в данный момент как раз заигрывает с Китаем. В полиции вас заставят сказать, где находится жемчужина. Если вы выложите им все, жемчужина для вас потеряна. Если вы проявите выдержку, они выпустят вас. Это не менее опасно, так как вы сразу же попадаете в лапы агентов Кунга. А уж они без сожаления перережут вам глотку. Или, что будет еще неприятнее, отрежут и выбросят ваш маленький язычок. Я думаю, вы слышали о китайских пытках?.. Больше я ничего не хочу говорить, но поскольку вы женщина умная, то поймете все выгоды союза со мной. К тому же три миллиона долларов, полученные без всякого риска, не так уж и мало.
Если он надеялся смутить шведку, то жестоко обманулся. Она уронила голову на шезлонг и искренне захохотала.
— Кажется, вы и есть та редкая птица, которую я так искала. По-моему, вы, как и я, совершенно лишены даже самых элементарных угрызений совести. Видимо, мы созданы, чтобы понять друг друга.
— Где жемчужина, Эрика?
— Я могла бы довериться вам, — сказала она совершенно серьезно, — но дело настолько сложное, что я… я не могу решиться.
Гирланд поднялся с шезлонга и опустился перед ней на колени.
— Эрика, давайте попробуем лучше узнать друг друга. А лучшее средство для этого — постель.
Синие глаза Эрики выразили искреннее изумление.
— Вы думаете, что достаточно мне лечь с вами в постель, и проблема будет разрешена?
Гирланд поднялся, увлекая ее за собой.
— Честно говоря, мне абсолютно все равно. Я знаю только одно — вы исключительно красивы, и я хочу вас. Мы уже достаточно наговорились сегодня, и пора заняться любовью. А завтра мы возобновим разговор о делах. Ну, так как?
Она положила руку ему на плечо и серьезно посмотрела в глаза.
— Вы — удивительный тип!
Его губы искали ее губы, но она уклонилась от поцелуя.
— Нет, подождите, — сказала она. — Пройдемте в мою комнату. Я ведь не делаю это со всеми мужчинами, с которыми мне приходится встречаться. Но я тоже хотела бы узнать вас поближе. Входите, — она открыла дверь.
Он вошел, и в тот же момент Эрика неожиданно толкнула его влево. Он потерял равновесие, а она, воспользовавшись этим, отскочила вправо. Никогда еще Гирланд не испытывал подобного потрясения. На подоконнике открытого окна стоял человек с револьвером в руке.
