Глава 4
— Как она красива! — сказала Джаннет с завистью в голосе.
— Да, недурна, — согласился Гирланд.
Он отошел от кровати спящей женщины. Этот человек, казалось, не боявшийся ни Бога, ни черта, был смущен.
«Она действительно красива, — думал он. — Даже очень красива. Хорошенький у меня будет вид в роли ее мужа, когда она проснется!»
— Как она себя чувствует, по вашему мнению? — спросил он, глядя на сосны за окном.
— Довольно сносно. Пульс уже почти нормальный. Я думаю, она придет в себя или этой ночью, или утром.
Гирланд направился к двери, и девушка последовала за ним. Они вместе спустились на веранду. Заходящее солнце окрасило небо и море в темно-красный цвет. На Джаннет было надето прекрасное платье. Она подошла к парапету и положила руки на еще теплые камни.
— Мне хотелось бы быть такой же красивой, как эта женщина, — проговорила Джаннет как бы самой себе. — И я хотела бы стать блондинкой. — Она повернулась к Гирланду. — Как вы думаете, пойдут мне светлые волосы?
— Хм, — задумался тот. — Купите светлый парик и посмотрите на себя в зеркало. Тогда вы это сами поймете.
Заботы женщин о собственной внешности всегда раздражали его.
— Вы нравитесь мне такая, какая есть, — сказал он, стараясь немного смягчить свою грубость. Потом посмотрел на часы. — Мне нужно сказать пару слов сержанту О'Лари. Извините, это не займет много времени.
Джаннет проводила взглядом его атлетически сложенную фигуру и вдруг поняла, что влюбилась в этого американца. Это открытие как громом поразило ее.
— Но это же невозможно! — прошептала она, бегом возвращаясь в дом.
О'Лари прохаживался вокруг виллы. Немецкая овчарка спокойно лежала возле стены. Завидев приближающегося Гирланда, она насторожила уши. Американец шел прямо к собаке и, поравнявшись с ней, погладил по морде. О'Лари открыл было рот, чтобы предупредить его, но побоялся еще больше обозлить собаку.
— Ну что, старый приятель? — спросил Гирланд, глядя собаке прямо в глаза.
Собака завиляла хвостом и лизнула пальцы Гирланда.
— Вот, черт возьми! — выдохнул О'Лари, облегченно вздохнув. — Вы меня здорово напугали. Ведь ей ничего не стоило запросто отхватить вам руку.
— Я очень люблю собак, и они платят мне взаимностью. Вы сами только что могли в этом убедиться. — Он погладил собаку еще раз и уселся на скамейку возле О'Лари.
— Говорят, китайцы заинтересовались нами.
— Пустое, — равнодушно отозвался ирландец. — Пусть делают что хотят. Мы сумеем их хорошо встретить. Какой-то тип уже подкатывался сегодня утром. Он хотел знать, не принадлежит ли эта вилла лорду Бивебруку. Но я не попался на эту удочку, хотя, как мне кажется, у Бивебрука действительно имеется вилла где-то неподалеку.
— Да, на Кип-Д'Эй. А как выглядел этот человек?
— Да ничего особенного, желтокожий, грязный, в какой-то черной блузе.
Гирланд почесал себе нос.
— Думаю, вы приняли все меры предосторожности, но представьте, что будет, если эти господа бросят под ворота пластиковую бомбу?.. Тогда они смогут совершенно спокойно проникнуть на виллу.
— Вряд ли. На верхнем конце аллеи я поставил двух человек. А раз вы их не заметили, следовательно, они не так уж плохо замаскированы. Вооружены двумя автоматами. Следовательно, с фронта нас не взять.
Они еще немного поговорили о разных мелочах, потом Гирланд поднялся.
— И все-таки я был бы гораздо спокойнее, если бы у меня был пистолет. Вы случайно не продаете такие штуки?
— О, у меня как раз есть то, что вам нужно. — По лицу О'Лари расплылась улыбка.
Он вышел в сторожевую будку и вернулся обратно, держа в руке пистолет и три обоймы. Гирланд поблагодарил его, спрятал оружие в карман и двинулся к вилле.
— Обед будет готов через полчаса, — объявил Диало, выходя ему навстречу. — Хотите пока аперитив?
Американец не скрыл своего удовольствия от этого предложения. На вилле «Гелиос» действительно умели жить! Улыбаясь, он ответил:
— Я бы с удовольствием выпил бокальчик чинзано. Что у нас сегодня в меню?
— Крабы. Потом жаркое из баранины с фасолью, сыр, лимонный шербет.
— Сыр?
— Да. И кстати сказать, великолепный.
— О, у меня заранее слюнки текут.
Гирланд закрыл глаза и отдался покою наступающего вечера. Угроза внезапного нападения совершенно не тревожила его. Оборона виллы — обязанность О'Лари. В подчинении у него лучшие люди О'Халлагена. А Гирланд мог наслаждаться жизнью до того самого момента, когда к Эрике Ольсен полностью вернется память.
Диало принес ему стакан с вином, и Гирланд принялся смаковать чинзано.
— Добрый вечер, — голос, произнесший эти слова, заставил его подскочить на месте. Девушка с совершенно светлыми волосами, одетая в сверкающее платье с глубоким декольте, улыбаясь, смотрела на него.
— Бог мой! — наконец выпалил Гирланд. — Джаннет! Да вас совершенно невозможно узнать.
Но он тотчас же прочел в ее глазах беспокойство.
— Я вам такая нравлюсь? Я вылила себе на голову целую бутылку перекиси.
— Джаннет, теперь вы стали еще более соблазнительной, — ответил Гирланд, любуясь молодостью и свежестью своей спутницы. — Сядьте здесь и расскажите мне о себе.
Она с отчаянием в глазах смотрела на него.
— Нет, я ничего не хочу рассказывать вам. В моей жизни не было ничего интересного. Ну, серьезно, мистер Гирланд, светлые волосы идут мне?
— Сколько вам лет, Джаннет?
— Вы нескромны.
— Ну, а все же? Восемнадцать?
— О нет, девятнадцать.
Гирланд взял ее за руку.
— А мне почти вдвое больше. Я вам завидую. Прекрасно, когда тебе девятнадцать лет.
— Вы говорите вздор, — раздраженно произнесла она. — Что значит возраст! Вы мне не ответили, нравлюсь я вам с такими волосами или нет?
— Вы мне нравитесь в любом виде: блондинкой, брюнеткой, рыжей. Скажите лучше, как чувствует себя наша больная?
— Эта Эрика Ольсен интересует вас больше, чем я! — с обидой воскликнула Джаннет. — Она чувствует себя превосходно!
— Но, милая, ведь Эрика — моя жена, и тут ничего не поделаешь.
— А-а! Ну, конечно. Не хотите ли вы и меня в этом убедить? Вы такой же ее муж, как и мой!
— Не надо так расстраиваться, лучше взгляните на меню нашего ужина.
Джаннет посмотрела на Гирланда с отчаянием, отошла и села на балюстраде. Мгновение он молча смотрел на нее, потом опустил взгляд. «Это то, чего я больше всего боялся, — подумал Гирланд. — Начинаются осложнения. Она очаровательный ребенок, но…»
Он продолжал сосредоточенно курить, наблюдая, как на небе постепенно зажигаются звезды. Его отвлек Диало, объявивший, что ужин готов.
Жемчужина не переставала удивлять Саду Митчелла. Она, казалось, знала все, и всюду у нее были знакомые. На аэродроме Саду уселся за руль автомобиля, предоставленного гаражом Гарца в их распоряжение, и они направились в сторону Массена.
— Поезжай по автостраде до самого Вильфранша, — приказала Жемчужина.
Четверть часа спустя она же приказала ему свернуть к отелю, примыкавшему к крутой горе. Индонезийка, лет этак пятидесяти, тотчас же вышла на крыльцо, чтобы встретить прибывших.
— Моя тетя, Рубис Куо, — объявила Жемчужина. — Владелица этого отеля.
Женщины довольно долго беседовали на глазах изумленного Саду. Жожо с безразличным видом топтался на одном месте. Затем Жемчужина вслед за теткой вошла в дом, сделав знак мужчинам следовать за ней.
Рубис предоставила каждому из гостей по комнате и тут же ушла. Саду и Жемчужина решили послать Жожо на разведку. Требовалось разузнать, где же конкретно находится вилла Дорна. Мысль о поисках усадьбы Бивебрука тоже принадлежала Жемчужине. Час спустя Жожо вернулся с отчетом.
— В парке этой виллы полно американских солдат, — сказал он, гримасничая. — Нет никакой надежды пробраться к этой проклятой блондинке. Вы — мозговой центр, так и решайте, что сейчас делать.
— Я посоветуюсь с моей тетей, — сказала Жемчужина и вышла из комнаты.
— Где расположена эта вилла? — спросил Саду.
— Над Средним карнизом у самого моря. Проникнуть туда совершенно невозможно, по крайней мере мне так кажется. Дом стоит в парке, окруженном трехметровой стеной. Я говорил с сержантом, охраняющим дом, и успел заметить немецкую овчарку. Если шведка и дальше будет находиться в этом доме, то нам до нее не добраться.
Саду сжал губы и начал шагать по комнате. «Ваша вторая неудача вынудит меня принять соответствующие меры», — кажется, так сказал Иет Сен, напутствуя их. Нетрудно догадаться, что он имел в виду. Во всем виновата Жемчужина, втравившая его в это дело. А ведь поначалу все казалось таким простым и легким.
Жемчужина вернулась через пятнадцать минут. Мужчины выжидательно посмотрели на нее.
— К вилле все же можно подойти, — сообщила Жемчужина. — Моя тетка, живущая здесь очень давно, прекрасно знает эту виллу. Тропинка, о которой мало кто знает, ведет от Большого карниза прямо к стене парка. С нее видна терраса виллы.
— Но Дорн, конечно, знает о ней, — возразил Саду. — Представьте себе, что он и с этой стороны поставил часового с собакой.
— Часовой, даже с собакой, никогда не сможет остановить смелого и решительного человека, вооруженного пистолетом с глушителем, — спокойно сказала Жемчужина.
«Фанатизм убил в ней всякую мораль!» — подумал Саду.
— Тогда пошли туда, время не ждет. — Жожо встал.
— Я сама сяду за руль, — заявила Жемчужина. — Мы поедем втроем. Я оставлю вас там, где начинается тропинка, а сама доеду до Тюрби. Там пережду с полчаса и вернусь обратно. У вас будет достаточно времени, чтобы обследовать все на месте и наметить план действий.
— Кстати, вы, кажется, забыли, что за операцию отвечаю я, — вмешался Саду. — Считаю, что сейчас туда ехать нельзя, так как на дороге слишком много машин. — Он взглянул на часы. — Четверть седьмого. Мы поедем в девять, когда движение немного спадет.
Жемчужина только усмехнулась, а Жожо пожал плечами.
— Где здесь можно поесть? — спросил он. — Я что-то проголодался.
— Она проснулась, — объявила Джаннет, выходя на балкон.
Была половина девятого вечера. Вытянувшись на шезлонге после великолепного ужина, Гирланд следил за пролетавшими по небу птицами.
— Значит, мне уже пора появиться на сцене. Она спрашивала, где сейчас находится? — Гирланд быстро надел куртку и пошел за Джаннет в комнату больной.
Эрика Ольсен подняла на него огромные синие глаза. От ее красоты у него перехватило дыхание.
— Я Марк, ваш муж, — сказал он ласковым голосом. — Вы у себя дома, и вам не о чем больше беспокоиться.
— У себя? — Она прикрыла глаза. — Невероятно, но я ничего не помню. Вы мой муж?
— Да, дорогая. Вы что, не помните меня?
Она на мгновение как бы замерла, а потом произнесла несколько бессвязных слов.
— Она великолепная и совсем черная… Говорят, это жемчужина…
Гирланд наклонился над Эрикой, чувствуя, что она говорит что-то очень важное.
— Что вы такое говорите про великолепное и черное?
— Разве я это сказала? — спросила Эрика, открывая глаза. — Я не помню. Но кто же все-таки вы?
— Ваш муж… Марк.
— Вы не можете себе представить, как это страшно — потерять память. Я вас совсем не помню.
— Ваша память скоро вернется. Доктор уверен в этом. Единственное, что требуется от вас, это не переутомляться. Я позабочусь об этом.
— Благодарю, вы очень любезны. — Она глубоко вздохнула и снова закрыла глаза. — Я чувствую себя очень усталой… Кажется, некоторое время я была в госпитале…
— Да, вы правы, оттуда я забрал вас домой.
— Какая красивая комната, Марк… — Она опять открыла глаза. — Вам так подходит это имя.
— Да, да, а теперь попробуйте уснуть. Отдохните. Завтра вы будете чувствовать себя намного лучше. Когда проснетесь, я буду здесь, у вашей кровати, Эрика.
— Эрика? Меня так зовут?
— Да, дорогая.
— Я и не знала, — ее огромные глаза снова начали изучать Гирланда. — И вы действительно мой муж?
— Да.
— Как хорошо быть дома…
Через некоторое время Эрика уснула. Гирланд подождал несколько минут, потом осторожно отошел от кровати. Вместе с Джаннет они отступили в другой конец комнаты.
— Вы что-нибудь поняли из этих слов о черной жемчужине? — спросил Гирланд. — Что она хотела этим сказать?
— Не знаю. Мне лучше остаться около нее. — Джаннет говорила с ним официальным тоном. — Я думаю, теперь она проспит до утра. Должна вам сказать, слова ваши звучали с неподдельной искренностью. Если бы я не знала правды, то и впрямь приняла бы вас за ее мужа.
— Я играю роль, за которую мне платят, — Гирланд сделал раздраженный жест.
Сидя за столом в крошечной комнатке, Малих занимался просмотром бумаг, когда к нему вошел Ковский.
Этот хитрый и опасный агент номинально считался начальником Малиха, однако гигант при его появлении даже и не подумал пошевелиться. Он был слишком уверен в себе. Ковский мог быть смещен в любой момент, тогда как положение Малиха было незыблемо. Если, конечно, он не допустит какой-нибудь серьезной оплошности.
— Что происходит? — спросил Ковский, останавливаясь возле стола. — Я жду!
Малих продолжал листать свои документы.
— Читайте! — прорычал Ковский, бросая на стол бумагу.
Малих прочитал то, что было написано на бланке, и вскочил, всей своей фигурой нависая над шефом.
— Если это дело такой важности, почему меня не уведомили сразу?
— Мы недавно узнали, что Кунг изобрел какое-то новое оружие. Нам жизненно необходимо получить сведения об этом. Вероятно, Эрика Ольсен знает о Кунге немало. Нам надо без промедления завладеть ею.
— Легко сказать! Правда, у нас имеется маленькая ниточка… Керман, которому Дорн поручил следить за Гирландом, сегодня утром вернулся в Париж самолетом из Ниццы. Следовательно, скорее всего Эрика Ольсен увезена на Лазурный берег. Попытаемся отыскать ее там. У меня в Ницце есть нужные люди. Но эти поиски могут продлиться долго. Почему вы сразу не сказали, что это так важно?
Ковский кусал губы. Он знал, что Малих был всегда настроен против него.
— Какая разница? Теперь-то вы знаете. Нужно как можно скорее разыскать эту женщину… Кроме того, не забывайте, что это именно вы ее потеряли.
— Нет, не я, а ваша любовница Марина Доринская!
— Я запрещаю вам говорить подобным тоном. И Марина Доринская совсем не моя любовница. — Ковский покраснел.
— Вы правы, шеф, я хотел сказать — ваша жена.
Взгляды мужчин встретились, и Ковский вынужден был отвести глаза.
— Что будем делать? — спросил он более миролюбиво.
— У Дорна есть очаровательная секретарша, Мари Дэвис. Она определенно знает, где прячут Эрику Ольсен.
— Что вы собираетесь делать? — Ковский нахмурил брови.
— Будет лучше, если я сам разберусь с этим, — отозвался Малих. — Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.
— Я хочу знать, что вы собираетесь сделать с Мари Дэвис?
— Вы настаиваете на том, чтобы я официально информировал вас об этом?
— Нет… — Ковский замялся. — Но вы должны отдать себе отчет…
— Тогда на этом закончим. Или вы даете мне чрезвычайные полномочия, или я снимаю с себя ответственность.
— Мы не можем позволить себе провалить это дело.
— Разве я говорил о провале? — Малих снял телефонную трубку. — Немедленно пришлите ко мне Смерка, — распорядился он.
Весь взмокший от усталости, Саду остановился.
— Подожди, — крикнул он Жожо, шагавшему впереди него с пистолетом в руках.
Жожо замер и повернулся.
— Что? — прошипел он.
— Ты идешь слишком быстро. Это опасно. Мы рискуем вызвать обвал.
Тропинка, указанная Рубис Куо, действительно существовала, но никто, видимо, уже давно не пользовался ею. Сообщники прошли половину пути, когда впереди показались огни виллы «Гелиос».
Они возобновили подъем, на сей раз более осторожно. Жожо все время шел впереди. Саду шагал за ним на почтительном расстоянии, поскольку ему совсем не улыбалось оказаться нос к носу с полицейской овчаркой.
«Этот негодяй для того и нанят, чтобы рисковать своей шкурой», — рассуждал он.
Они с большим трудом прошли еще около пятидесяти метров, и Жожо вдруг остановился. Саду последовал его примеру. Он выждал некоторое время, чтобы убедиться в отсутствии опасности, и лишь после этого приблизился к Жожо.
Метрах в ста перед ними открылась большая терраса виллы. В одном из шезлонгов лежал Гирланд. Свет, падавший из комнаты, четко освещал его силуэт.
— Если она выйдет на террасу, — прошептал Жожо с уверенностью профессионала, — я сразу же отправлю ее на тот свет. У меня будет в запасе только один выстрел, а следовательно, нужно попасть ей в голову. Чтобы не вышло никакого недоразумения, мне нужен телескопический прицел. И еще мне нужен надежный глушитель, чтобы не поднимать лишнего шума.
Саду испытывал к этому надежному убийце непреодолимое отвращение, но все же сказал:
— Я обо всем позабочусь. Получив оружие, вы вернетесь сюда, спрячетесь в кустах и будете ждать.
— Хорошо, — согласился Жожо.
Мари Дэвис вышла из комфортабельного зала «Тур Д'Ажан», где она обедала и откуда открывался величественный вид на Нотр-Дам де Пари. Гарри Вейтлау и Клод Террей шли за ней. Обед здесь всегда был маленьким событием в ее жизни. Гарри Вейтлау, репортер «Нью-Йорк пост», был знаком с Мари уже довольно давно и всегда старался окружить ее знаками внимания. Она тоже ценила общество влюбленного в нее журналиста. Гарри приезжал в Париж три раза в год и всегда приглашал ее в «Тур Д'Ажан», считавшийся лучшим рестораном в Париже.
Клод Террей, молодой человек с аристократическими манерами, выйдя из лифта, откланялся.
— Вы угостили меня замечательным обедом, Гарри, — сказала Мари, когда они остались вдвоем. — Благодарю вас. Когда вы снова появитесь у нас?
— Я буду здесь к Рождеству… Портье, вызовите такси, — попросил он дежурного и снова повернулся к Мари. — А как поживает Дорн?
— Прекрасно.
— Вы знаете, как мы беспокоились за него. Был момент, когда в Вашингтоне собрались дать ему отставку.
— И не только вы одни, — сказала Мари, — но никогда нельзя терять веру в своего шефа, — добавила она, засмеявшись.
— Что интересного в вашей конторе сейчас?
— Ну и вопрос! Я думала, вам доставляет удовольствие мое общество… А вам, как выясняется, требуются материалы для статей.
— Нет, что вы! Это просто привычка, — он отступил на шаг и нежно посмотрел на нее. — Скажите, Мари, почему вы не замужем?
— Вот ваше такси, Гарри, — сказала она вместо ответа. — Еще раз благодарю. Известите меня, как только приедете на Рождество.
— Непременно, Мари, потому что… это трудно сказать… себе я тоже задаю такой вопрос. Почему я, черт возьми, не женат?
Когда он уехал, Мари пошла по направлению к улице Турнель, где она оставила свою машину. Отыскав ее, она достала из сумочки ключ и села за руль.
«Что он хотел сказать?» — спрашивала она себя. Мари исполнилось уже тридцать пять лет, и ей смертельно наскучила служба под началом Дорна. Она любила Париж, но не могла забыть и Нью-Йорк. Если Гарри будет более настойчив, она, возможно, и согласится переменить образ жизни.
Подъехав к дому, она, как всегда, оставила свою машину в ста метрах от двери, вышла и заперла дверцы. Напевая, Мари направилась к своему подъезду. Жизнь в настоящий момент представлялась ей просто великолепной. Она нажала на ручку двери парадной, вошла в подъезд и поднялась на лифте к себе на третий этаж. Даже то, что ключ застрял в замке, вначале не обеспокоило ее.
«Странно, — подумала она, — что-то не припоминаю, чтобы с этим замком были какие-то неприятности».
Она нажала на ключ посильнее, и ей удалось открыть замок.
«Завтра надо сказать консьержке, чтобы она вызвала слесаря».
Сейчас ей хотелось только одного: поскорее попасть в кровать. Что может быть лучше постели после великолепного ужина в прекрасной компании? Сейчас она ляжет в кровать, почитает четверть часика и уснет до утра… Дверь в гостиную была приоткрыта, она толкнула ее, зажгла свет и… застыла на месте от удивления.
Огромного роста человек развалился в ее любимом кресле. В комнате стоял запах табачного дыма. Она открыла было рот, чтобы закричать, но почувствовала прикосновение к затылку холодного и твердого предмета.
— Спокойнее, мадемуазель, — сказал голос у нее за спиной. — Если вы попробуете крикнуть, я немедленно убью вас!
В зеркале Мари увидела лицо Смерка. Еще она заметила, как седая шевелюра сидящего перед ней гиганта контрастирует с его молодым лицом. Она узнала его, хотя никогда раньше не видела воочию. Однако фото его часто мелькали на страницах разных досье.
— Не делайте глупостей, — посоветовал ей Малих. — Думаю, вы достаточно умны, чтобы трезво оценить обстановку. Садитесь, мадемуазель Дэвис.
Смерк подтолкнул ее к другому креслу, в которое она и уселась, стараясь не терять самообладания.
— Я не могу зря тратить время, — продолжал Малих любезным тоном. — Я ищу Эрику Ольсен. Вы знаете, где она находится, и назовете мне сейчас это место.
Мари была женщиной с крепкими нервами. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы взять себя в руки.
«Я попала в западню, — констатировала она. — Эти двое используют все средства, чтобы заставить меня заговорить… Моя единственная надежда попробовать обмануть их…»
— Вы Малих, не правда ли? — спросила она гиганта.
Мари пыталась выиграть время. Она вспомнила, как Дорн по телефону хвалил Гирланда за то, что он обманул Малиха, сказав, что у него был приказ отвезти Эрику в посольство США. Это была вполне приемлемая ложь. Главное, нужно придать этим словам достоверность. Она должна выдать «тайну» только под страхом смерти.
— Кто я, совершенно неважно, — отозвался Малих. — Мне нужно знать, где находится Эрика Ольсен.
— Я вам ничего не скажу, — ответила Мари.
— Мадемуазель Дэвис, я знаю, что некрасиво бить женщину, и никогда этого не делаю. Но у моего коллеги отсутствуют предрассудки подобного рода. Вы заставляете меня терять драгоценное время. Я спрашиваю вас в третий и последний раз. Если вы не ответите по доброй воле, я буду вынужден передать вас своему коллеге. Уж он-то продолжит допрос по всей форме.
Мари казалась испуганной. Она забилась в глубь кресла, поднесла руки к лицу и устремила отчаянный взгляд на Малиха.
— Я вам скажу это… она в посольстве США.
Но Малих лишь вежливо улыбнулся ее словам.
— Ну что же, это именно та ложь, которую я и ожидал. А теперь перейдем к правде. Я прекрасно осведомлен, что Эрика Ольсен находится в окрестностях Ниццы. Уточните ее местонахождение.
Мари почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног, но решила защищаться до конца.
— Идите к черту! — закричала она и, схватив тяжелую пепельницу, размахнулась, чтобы кинуть в окно. Этим она хотела привлечь внимание прохожих. Но у нее не хватило сноровки. Резкая боль пронзила затылок, и она упала. Смерк схватил ее за плечи и бросил обратно в кресло, а Малих, закурив новую сигарету, встал рядом.
— Приступай, — приказал он напарнику.
Смерк достал из кармана шприц, наполнил его скополамином и ввел иглу в вену Мари. Полчаса спустя, когда препарат начал действовать, девушка ответила на все вопросы.
— …Вилла Дорна в Эзе… Эрика Ольсен находится там вместе с Гирландом… Да, там шесть человек охраны… Вилла называется «Гелиос». Туда можно попасть по Среднему карнизу.
Малих надел плащ и сделал знак Смерку.
— Мне этого вполне достаточно, теперь дело за вами. — Он высыпал из пепельницы окурки в носовой платок. — Не правда ли, жаль, такая хорошенькая мордашка…
Смерк равнодушно пожал плечами. Он никогда не интересовался женщинами.
— Ночью все кошки серы, — сказал он.
— Однако будьте осторожны, — сказал Малих перед уходом. — Дайте мне минут пять, чтобы исчезнуть.
— Не беспокойтесь, я свое дело знаю.
Было 23.50, когда Малих спустился вниз. В комнате консьержки было темно. Он вышел никем не замеченный, пересек улицу, сел в машину, стоящую перед домом, и уехал.
А в квартире Смерк помог Мари подняться.
— Вы немного утомлены, — сказал он ей. — Выйдите на балкон, там вам станет легче.
Совершенно не в состоянии понять ситуацию, Мари поблагодарила его и вышла на балкон. Ночная свежесть действительно принесла ей облегчение, и она оперлась о перила. Улица Де ла Тур была совершенно пустынна.
Смерк тщательно изучал соседние окна. Он видел, что тут и там из-за штор пробивались лучи света, но никого не было видно. Он возвратился в комнату, подождал некоторое время, потом снова вышел на балкон, нагнулся, схватил Мари за ноги, приподнял и перекинул через перила…
Джаннет вышла на террасу. Услышав ее шаги, Гирланд поднял голову и положил на колени книгу.
— Как она себя чувствует?
— Очень хорошо, — ответила медсестра, садясь рядом с ним на стул. — Она провела спокойную ночь. Теперь вы можете вживаться в свою роль.
— Вы же сами знаете, что она для меня ровным счетом ничего не значит. — Он пожал плечами. — Мне поручили дело, и я выполняю его. За это мне и платят деньги.
С минуту царило молчание.
— Я думаю, завтра мне уже можно будет возвращаться в Нейи, — сказала Джаннет. — Считаю, что мне незачем оставаться здесь дольше.
— Вовсе нет! Вы должны заботиться о больной, ведь вам за это платят.
— Завтра она встанет, и ей больше не нужна сиделка.
— Это мы еще посмотрим. В любом случае мне нужно подумать, прежде чем принять решение.
Девушка поднялась и медленными шагами подошла к балюстраде.
Некоторое время она смотрела на огни побережья, потом повернулась к Гирланду, который, казалось, погрузился в созерцание небесной сферы.
— Больная сегодня будет спать крепко, — сказала она. — Я отправляюсь спать тоже… спокойной ночи.
Гирланд испытывал те же чувства, что переполняли грудь девушки, но он еще крепился.
«Она слишком молода, — думал он. — Я только усложню себе жизнь. А сейчас для этого совсем не подходящее время».
— Очень хорошо, спокойной ночи, — ответил он с напускным равнодушием.
Джаннет исчезла.
Он зажег сигарету, снова взял с колен книгу и попытался читать, но милый облик девушки застилал строки. Он с досадой отбросил книгу и встал. Из сада доносились приглушенные голоса. Это бодрствовали люди О'Халлагена.
— Не хотите ли еще чего, месье? — раздался голос Диало.
— Нет, благодарю, можете идти спать. Я еще немного побуду здесь. — Гирланд бросил недокуренную сигарету и направился к своей комнате. В этот момент в гостиной зазвонил телефон.
Он подошел и снял трубку.
— Алло?
— Гирланд? Это Дорн. Полчаса назад погибла Мари Дэвис… она упала из окна. Сейчас производится вскрытие. У нее на руке след укола. Я думаю, что это скополамин. По-видимому, она все рассказала тому, кто сделал ей укол. Будьте внимательны и осторожны. Я отправлю вам на подмогу еще шесть человек. Думаю, что вас могут атаковать с Большого карниза. Да и хороший стрелок сможет достать вас оттуда. Не позволяйте Эрике выходить из комнаты ни под каким предлогом. Вы меня хорошо поняли? Терраса слишком открыта. Ей нельзя покидать комнату. За это вы отвечаете лично!
— Хорошо, шеф, я позабочусь об этом. Вы думаете, это Малих?
— Вероятно. Его почерк. Но ничего нельзя утверждать наверняка. Если он направится на юг, я вас предупрежу.
— Спасибо. Я переговорю с О'Лари. Мы поставим часового на Большом карнизе.
— Прекрасно.
— Да, еще одна просьба. Я хотел бы познакомиться с досье Кунга. Вы можете его мне прислать?
— Зачем?
— Мне будет легче понимать слова Эрики. Иначе я могу пропустить какую-нибудь важную деталь.
— Она уже сказала что-нибудь?
— Сегодня после полудня она говорила о какой-то черной жемчужине.
— О жемчужине?
— Да. Но я ничего толком не понял… Может быть, эти слова ничего не значат. Но если она и дальше станет говорить нечто подобное, будет лучше, если я как можно больше узнаю о Кунге.
— Хорошо. Я отправлю вам это досье с одним из людей О'Халлагена. А что она конкретно говорила о жемчужине?
Гирланд добросовестно повторил фразу, сказанную Эрикой.
— Очень странно, — сказал Дорн. — В любом случае ключ должен оказаться в наших руках. Сообщайте мне обо всем, что она скажет.
Он повесил трубку. Гирланд вышел из комнаты и спустился в парк, чтобы переговорить с О'Лари.
— Поставьте человека с собакой на Большом карнизе, — приказал он тоном, не терпящим возражения. — Оттуда хороший стрелок может перебить нас всех, как зайцев.
— Как прикажете, — ответил ирландец, пожимая плечами. — Я сам обследовал все вокруг. С дороги вилла не видна, а по обрыву к ней невозможно спуститься. Если бы я предполагал хотя бы малейшую опасность с той стороны, то сам бы поставил там человека. Не беспокойтесь, наши тылы неприступны. Охрана территории — мое дело. Вы лучше занимайтесь своей блондинкой.
— Немедленно отправьте человека с собакой наверх. Это приказ, О'Лари.
Мужчины некоторое время молча смотрели друг на друга, потом ирландец голосом, в котором слышалась плохо скрываемая злоба, проговорил:
— Если это так необходимо, пусть будет по-вашему. Но гарнизон уменьшится на одного человека.
— Завтра вы получите еще шесть. А пока выполняйте то, что я вам приказываю.
Гирланд повернулся, пересек террасу и вернулся в дом. Проходя мимо комнаты Эрики, он прислушался, но ничего не услышал. Осторожно открыв дверь, он вошел внутрь. Молодая женщина спала, и ее белокурые волосы разметались по подушке.
Он прошел в ванную, принял холодный душ и, не одеваясь, направился в свою комнату, находящуюся в нескольких шагах от ванной. Открыв дверь, он замер на месте, прикрыв свою наготу одеждой, которую держал в руке.
— Джаннет!
— Простите меня, но я чувствую, что завтра потеряю вас… Когда эта женщина проснется, вы на меня больше и не взглянете… Не прогоняйте меня…
В лунном свете была еле различима обнаженная фигура, сидящая на кровати.
— Джаннет, милая, кто бы осмелился это сделать! — Он бросил одежду на пол и сел рядом с ней на кровать. — А вы уверены, что не будете в этом раскаиваться?
Его руки нежно обняли ее, такую милую и хрупкую.
— Я знаю, что мне должно быть стыдно, — проговорила она, лаская его лицо, — но я люблю вас!
Подарок был столь драгоценен, что Гирланд не мог не принять его.
Французская полиция, выслеживавшая Малиха и Смерка на всех дорогах, было ловко обманута. Они без всяких помех добрались на машине до Миле, где наняли самолет до Туке. А там их уже ждал один из людей Смерка, он на машине доставил их в Гро-де-Камп. Здесь на уединенной вилле их ожидал Пьер, один из глубоко законспирированных агентов Малиха.
— Вилла «Гелиос» практически совершенно неприступна, — заявил он, кладя на стол карту. — К тому же ее, как нам известно, охраняют шесть американских солдат.
Малих в течение нескольких минут сосредоточенно изучал карту, потом встал со своего места, зажег сигарету и прошел несколько раз по комнате.
— Это надо тщательно обдумать, — сказал он. — Лобовая атака, конечно, отпадает. Но я не вижу особых препятствий, которые могли бы помешать нам проникнуть туда с тыла. Вы абсолютно уверены, что к вилле нельзя спуститься с Большого карниза? Нет ли там какой-нибудь козьей тропинки?
— На картах, которыми мы располагаем, ничего нет.
— Но это ведь еще ничего не значит, — возразил Малих. — Тропинка все же может существовать. Немедленно отправляйтесь туда и как следует все проверьте.
— Слушаюсь, — ответил Пьер и вышел.
— Идиот! — прорычал Малих на Смерка. — Это ведь надо было проверить в первую очередь.
— Он еще молокосос, — ответил тот. — И поэтому неопытен. Но ведь нам приходится довольствоваться теми агентами, которых нам присылают.
Первый рейс самолета Париж — Ницца отправлялся в 7.50 и прибывал в Ниццу в 8.55. С самолета сошли американские и французские туристы, среди которых была молодая китаянка с виолончелью в руках. Она без всяких затруднений прошла контроль и вышла на территорию аэропорта, где ее уже ожидал молодой желтолицый человек.
— Привезли? — коротко спросил он.
— Да.
— Тогда поехали. — Он усадил китаянку в машину, сам сел за руль и покатил по направлению к отелю Рубис Куо. В продолжение всего пути он не раскрыл рта, молодая китаянка — тоже. Когда они приехали к отелю, Жемчужина сразу же провела китаянку в ее комнату, окно которой выходило на обрыв.
Саду открыл футляр виолончели. Там лежали винтовка с оптическим прицелом и глушитель. Жожо даже присвистнул от восторга и весь подался вперед, желая получше рассмотреть оружие.
— Вот ваша винтовка, — сказал Саду. — Я выполнил свою часть работы, теперь очередь за вами.
Убийца сложил все части винтовки на кровать и ловко собрал ее, надев на ствол глушитель.
— Великолепная штука, — заявил он, подходя к окну и прицеливаясь. — Все будет кончено в заданное время…
