Глава 3
На дощечке с зеленым полем красовалась надпись:
ДЕЙВ ФЕННЕР — СЫСКНОЕ АГЕНТСТВО
Буквы были черными, и краска совсем свежая. Дверь вела в небольшую, со вкусом обставленную комнату. Меблировка здесь состояла из рабочего стола, двух удобных глубоких кресел, турецкого ковра на полу и книжных полок, забитых всевозможной литературой по юридическим вопросам, незапятнанные переплеты книг свидетельствовали о том, что ими практически не пользовались.
Дэйв Феннер, взгромоздив ноги на стол и погрузившись в кресло, с отсутствующим видом смотрел в потолок. Глядя на него, можно было подумать, будто у него нет абсолютно никаких проблем и все настоящее и будущее время он проводит подобным образом. Феннеру было тридцать три года. Это был сильный темноволосый мужчина привлекательной внешности. Твердый подбородок слегка выдавался вперед, подчеркивая непреклонность характера человека, делающего то, что он считает нужным, и достаточно при этом преуспевающего.
Дверь слева вела в другую комнату, перегороженную надвое деревянным барьером. По одну сторону находился просторный зал ожидания клиентов, а по другую было владение Паулы Долан, симпатичной молодой женщины с ниспадающими волосами цвета воронова крыла, с умными голубыми глазами и фигурой, о которой Феннер говорил, что это единственная ценность в его детективной конторе. Сидя за бездействующей пишущей машинкой, Паула от нечего делать листала журнал мод и немилосердно зевала, время от времени посматривая на часы. Было три часа десять минут. Звонок прямой связи с шефом, установленный у нее на столе, неожиданно зазвонил, заставив ее вздрогнуть. Отложив журнал, она прошла в соседнюю комнату.
— У тебя еще есть сигареты, детка? — спросил Феннер, немного привстав, что вызвало у кресла протестующий стон. — У меня все кончились.
— Остались три штуки, — ответила Паула. — Я дам две, — и она исчезла в приемной, появившись минуту спустя с двумя сигаретами, которые положила на стол.
— Ты исключительно добра, — поблагодарил Феннер, закуривая. Он глубоко затянулся и внимательно посмотрел на Паулу. — Ты сегодня отлично выглядишь, — сделал он ей комплимент.
— Ну и что, — уныло согласилась она. — К чему мне все это?
— Чем ты в настоящий момент занимаешься? — поинтересовался Феннер, чтобы только переменить тему разговора. — У тебя есть какое-нибудь дело?
— Такое же, как и у тебя, — ответила Паула, непринужденно садясь на край стола.
— Тогда ты должна подыхать от скуки, — усмехнулся Феннер. — Но не огорчайся, наша фирма еще узнает лучшие дни.
— Вот уже целый месяц, как ты обещаешь мне это, — в голосе Паулы проскользнули нотки беспокойства. — Так не может все время продолжаться. Звонили из бюро проката и сообщили, что если ты не внесешь третий взнос за мебель, то они вынуждены будут все забрать назад.
— Ничего себе! Никогда бы не подумал, что кто-то может забрать назад такое барахло.
— Очевидно, ты меня плохо понял, — продолжала Паула агрессивным тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Если деньги не поступят на их счет, завтра они приедут и заберут всю обстановку.
— На чем же я тогда буду сидеть? — Феннер сделал испуганное лицо. — Они, надеюсь, не заберут ту часть тела, на которой ты сидишь?
— Дейв, ты можешь хотя бы когда-нибудь быть серьезным? Если мы не внесем двести долларов до утра, то будем вынуждены прикрыть лавочку.
— Деньги! Всегда деньги! Что у нас есть?
— Десять долларов и пятнадцать центов.
— Так много? Тогда мы богачи! Я знаю одного типа, живущего на той стороне улицы, так у него вообще исполнительный лист.
— Я не понимаю, отчего ты решил, что мы богачи?
— Потому что, по крайней мере, мы не должны денег банку.
— Во всяком случае, почему бы и не попробовать.
— Ты говоришь совершенно правильно, — Феннер печально покачал головой. — Но у меня есть подозрение, что в банке нам мало доверяют.
— Вот как ты считаешь? — саркастически заметила Паула. — Это потому, что они боятся тебя оскорбить, предлагая кредит. — Она уложила выбившуюся из прически прядь. — Я начинаю думать, что ты сделал ошибку, открыв это бюро, Дэйв. Ты хорошо зарабатывал в «Трибьюн». Я никогда не верила в успех этого предприятия.
Феннер казался удивленным.
— И это говоришь мне ты? Тогда почему же ты тоже бросила работу и пошла работать ко мне? Я предупреждал тебя, что начинать будет трудно, но ведь тебя нельзя переспорить.
Паула улыбнулась.
— Это, может быть, потому, что я люблю тебя, — нежно проворковала она.
— Ради Бога! — проворчал Феннер. — Не начинай снова этот разговор. У меня и без того много неприятностей. Не надо переоценивать меня, малышка. Женщина с таким лицом и фигурой спокойно может подцепить миллионера. К чему растрачивать молодость на такого мелкого человека, как я? Я могу тебе признаться, что с моей фирмой у меня ничего не выйдет. Мой дед был нищим, отец обанкротился, а дядя, который был скупердяем, повесился, так как ему казалось, что у него мало денег.
— А когда мы поженимся, Дэйв?
— Напомни мне, чтобы я посмотрел в свою записную книжку на следующей неделе, — поспешно проговорил Феннер. — Почему бы тебе не пойти к себе? На тебя плохо действует, когда ты находишься возле меня и бездельничаешь. После обеда ты можешь быть свободна. Сделай себе…
— А если тебе повидать редактора «Трибьюн», Дэйв? Если его хорошенько попросить, он взял бы тебя обратно. Ведь ты был лучшим репортером криминальной хроники в газете. Тебя там не хватает. Почему бы тебе не вернуться?
— Увы, вряд ли они возьмут меня обратно. Видишь ли, прежде чем уйти оттуда, я наделал много глупостей. Мне кажется, я даже сказал, что если они позовут меня на день рождения к их родителям, я все равно не приду. Мне кажется, они уже выбросили меня из своих сердец.
В приемной Паулы прозвучал звонок, оповещающий о посетителе.
— По-видимому, служащий. Пришел отключить телефон, — заметил Феннер. — Мы второй месяц не вносим за него плату. Кстати, я не понимаю, зачем он нам вообще нужен? Мы же ни с кем не разговариваем.
Паула пошла в приемную и закрыла за собой дверь. Минуты через две она вернулась страшно возбужденная.
— Посмотри, кто к нам пришел! — Она бросила на стол Феннера визитную карточку.
Феннер взглянул и ошеломленно уставился на Паулу.
— Джон Блендиш? Он здесь?
— Хочет поговорить с тобой.
— Ты уверена, что это действительно он, а не кто-то, кто воспользовался его визиткой?
— Это он!
— Тогда чего же ты ждешь? Пусть войдет, кошечка, пусть войдет!
Паула открыла дверь и пригласила:
— Входите, мистер Блендиш.
Она посторонилась, пропуская Блендиша, и вышла из кабинета, оставив его с Феннером наедине.
Феннер встал. Он думал, что Блендиш выглядит более представительно. А тут рост ниже среднего, не очень плотный. Только глаза подчеркивали незаурядность его натуры — твердые, умные, полные энергии. Видимо, не случайно он достиг столь высокого положения, преодолев немало трудностей. Блендиш критически осмотрел Феннера, потом пожал ему руку.
— У меня к вам предложение, — начал он. — Мне кажется, вы тот человек, который мне нужен. Я предполагаю, что человек, не стесненный служебными обязанностями и свободно располагающий временем, способен обнаружить похитителей моей дочери. Это — вы. Что вы об этом думаете?
— Думаю, вы правы, — ответил Феннер, садясь в кресло. — Во всяком случае, теоретически… Ведь ваша дочь исчезла уже месяц назад, не так ли? Многие следы похищения остыли.
— Согласен. — Блендиш достал из кармана портсигар и предложил Феннеру сигарету. — Раньше я не мог пуститься в это дело, так как не мог мешать федеральным агентам обнаружить похитителей. Но они не достигли ничего! Теперь я сам хочу попробовать. Я предупредил полицию о своих намерениях, и капитан Бреннан посоветовал обратиться к вам. Он сказал, что вы как журналист работали достаточно профессионально и у вас неплохие связи с преступным миром. Он добавил, что, если вы возьметесь за это дело, он будет помогать вам всеми доступными для него средствами. Если это предложение вас заинтересует, то вы получите три тысячи аванса, а в случае успеха еще тридцать тысяч. Что вы скажете на это предложение?
Феннер был ошеломлен, но быстро пришел в себя и кивнул головой.
— Я попробую, мистер Блендиш, но пока не буду обещать ничего конкретного. В ФБР работают настоящие профессионалы, и если им не удалось ничего добиться, то я тоже могу потерпеть неудачу, но все же я попытаюсь.
— С чего вы начнете?
— Волею случая именно я давал репортажи в «Трибьюн», касающиеся похищения вашей дочери. Это был мой последний репортаж, после чего я ушел из газеты. Но у меня сохранились записи, касающиеся этого дела. Я еще раз внимательно изучу их. Там есть один нюанс, всегда казавшийся мне странным. Ведь я лично был знаком с Райли и Бейли — это всегда были мелкие жулики. Максимум, на что они могли решиться, так это ограбить провинциальный банк. Меня удивляет, как они смогли все так чисто сделать. Это им не по силам. Но тем не менее вашу дочь все же похитили. Второе, что меня смущает, это то, как они смогли так раствориться, что о них до сих пор никто ничего не знает. Потом, ни одна купюра из выкупа до сих пор нигде не всплыла. На что они живут, если не тратят ни цента? И еще одно: у Райли была подружка, некая Анна Борг. ФБР допрашивало ее часами, но так ничего и не добилось. А ведь я точно знаю, что Райли сходил по ней с ума. И вдруг сразу бросил. Все это очень подозрительно. — Феннер сделал паузу, потом продолжил: — Я немедленно свяжусь с Бреннаном. Но перед этим еще раз внимательно изучу свои записи. Ведь я мог что-то упустить. Через двое суток я скажу вам либо «да», либо «нет». — Он внимательно посмотрел на Блендиша. — Вы не просите меня найти вашу дочь? Вы полагаете?..
Лицо Блендиша окаменело.
— Она мертва! В этом я не сомневаюсь. Это просто невозможно, чтобы она все еще была жива. Жить столько времени среди людей, подобных этим подонкам… Нет, она мертва! — Он вытащил чековую книжку и заполнил чек на три тысячи долларов. — Так я жду от вас новостей через два дня.
— Договорились.
Феннер проводил Блендиша до дверей.
— Эти деньги не входят в счет ваших расходов, — добавил Блендиш. — Я не ограничиваю вас никакими лимитами. Постарайтесь найти людей, которые за деньги дадут вам необходимые сведения. Я уверен, это надежный путь, который приведет к цели.
— Я постараюсь оправдать ваши надежды, — пообещал Феннер.
Как только Блендиш ушел, в кабинет ворвалась Паула.
— Что он хотел? — с беспокойством спросила она. — Он тебя нанял?
— Мы богаты, детка. Вот, посмотри! Получены в мгновение ока! — Он перебросил ей чек. — Больше не надо ломать голову, где раздобыть денег, и у тебя останется кресло, на котором ты сможешь сидеть.
Капитан Чарли Бреннан из муниципальной полиции был крупным краснолицым человеком с голубыми глазами. Он привстал, чтобы пожать руку Феннеру.
— Я никогда не думал, что буду рад принимать частного детектива, — заявил он. — Садитесь, как дела?
— Могли быть и лучше, — ответил Феннер, беря стул. — Но пока не жалуюсь.
— Признаться, я был удивлен, когда услышал, что вы попросили лицензию, — сказал Бреннан, закуривая. — Ведь вы были неплохим журналистом. Ни одна собака не позавидует жизни частного детектива.
— Я бы не отказался жить так же хорошо, как собаки, — рассмеялся Феннер. — Но должен поблагодарить вас за рекомендацию, данную Блендишу.
Бреннан отмахнулся.
— Между нами, Блендиш едва не довел меня до помешательства. Теперь он наконец возьмется за вас, а я обрету покой.
Феннер насторожился.
— Что вы этим хотите сказать?
— Вы это вскоре сами узнаете, — обнадежил его Бреннан, потирая руки. — Он не давал мне ни минуты покоя с тех пор, как похитили его дочь. Совет обратиться к вам был единственной возможностью отделаться от него. Он почти все время торчал у меня в кабинете или висел на телефоне. Когда я найду похитителей его дочери? Он спрашивал меня об этом тысячу раз. Когда я умру, то эти слова высекут на моей надгробной плите.
— Я думал, что вы преподнесли мне подарок, — задумчиво произнес Феннер.
— К сожалению, мне кажется, у вас такая же возможность отыскать похитителей его дочери, как и взять приз «Мисс Америка».
Оптимизм Феннера оказался все же сильнее уныния.
— Но должны же они где-то быть!
— Естественно. Где-нибудь они все же скрываются. В Мексике или Канаде. Вот уже месяц Интерпол ищет их по всему миру… И ни единого следа. Хотя я склоняюсь к мысли, что они где-то здесь.
— А девушка? Вы думаете, она мертва?
— Да, она должна быть мертва. Зачем она им? Получить за нее больше ничего нельзя. А она очень опасный свидетель. Я бы не очень удивился, если бы ее убрали вместе с Мак-Говеном. Но труп так и не был найден.
— А эта Анна Борг? — спросил Феннер. — Что с ней?
— По-прежнему в городе. Вот уже месяц мой человек не спускает с нее глаз, но все впустую. Она теперь на содержании у другого… Можно подумать, что ей надоело ждать возвращения Райли. Она выступает теперь в «Парадиз-клубе».
— А кто ее новый любовник?
— Эдди Шульц.
Феннер нахмурил брови, потом щелкнул пальцами:
— Я его знаю. Он из шайки мамаши Гриссон. Высокий, плечистый и красивый малый.
— Да, это он. Гриссон выкупила у Тони Рико «Парадиз-клуб» и загребает неплохие денежки.
Феннер насторожился:
— А откуда у них столько денег? Я знаю, что они в них никогда не купались.
— Это проверено, — успокоил его Бреннан. — Покупку финансировал Шульберг, у него соглашение с мамашей Гриссон. Она отдает ему половину прибыли.
Феннер удовлетворился ответом. Он закурил и поглубже втиснулся в кресло.
— Насколько я понимаю, след уже остыл?
— А он и никогда не был горячим. Это дело — наказание за мои грехи! Когда я думаю о потраченном времени и средствах, меня мучают кошмары. С самого первого дня мы не продвинулись ни на шаг.
Феннер скривился. Перспектива получить тридцать тысяч казалась все более призрачной. Он уже собрался уходить, когда ему в голову пришла интересная мысль:
— А где эта Борг работала раньше?
— Она танцевала в «Космос-клубе», но так, периодически. В основном была на содержании у Райли.
— «Космос-клуб»? — Феннер задумался и посмотрел на часы. — Ну что же, не буду больше вам надоедать, капитан. Если я узнаю что-то интересное, обязательно поделюсь информацией.
— Вы ничего не узнаете, — отмахнулся капитан. — Потому что узнавать нечего.
— Поживем — увидим, — оптимистично сказал Феннер, закрывая за собой дверь кабинета Бреннана.
Полчаса спустя он уже входил в свое бюро. К его удивлению, Паула его ждала.
— Ты еще здесь? — поразился он. — Спать собираешься или как?
— Я не посмела уйти, — ответила Паула, хлопая густыми ресницами. — О, Дэйв! А вдруг появится еще один миллионер? Я все думала, на что бы нам потратить деньги, когда мы получим их.
— В этой фразе есть одно существенное слово: «когда», — Феннер прошелся по кабинету. — Раз уж ты здесь, то загляни в мое досье. Надо посмотреть, что мы имеем на Пита, бармена из «Космос-клуба».
В те времена, когда Феннер еще подвизался на журналистском поприще, он собирал всевозможные сведения о криминальных элементах города, крупных и мелких. Эта коллекция не раз сослужила ему хорошую службу.
Через пять минут Паула вернулась, держа в руках тоненькую папку.
— Не знаю, чем ты интересуешься, но здесь все, что нам известно о Пите.
— Спасибо, мое сокровище. А теперь покинь меня, мне надо поработать. И что ты скажешь, если вечером мы поужинаем вместе, чтобы отметить нашу неожиданную удачу?
Паула широко улыбнулась.
— Я надену новое платье. Мы пойдем в «Шампань-Руж»! Я там никогда не была, но это шикарный клуб.
— Единственное, что там шикарного, так это цены! Может быть, мы и наведаемся туда, когда получим тридцать тысяч.
— Тогда, что ты скажешь насчет ресторана «Астор»? И цены там умеренные.
— Не будь так нетерпелива, детка. — Феннер нежно обнял ее. — Мы пойдем в «Космос-клуб». Соединим приятное с полезным.
— В «Космос-клуб»? Но ведь это же простая забегаловка? — возмутилась Паула, скривив лицо в возмущенной гримасе.
— Ладно, проваливай, я заеду за тобой в полдевятого. — Он развернул девушку лицом к двери и так шлепнул по заду, что бедняга пулей вылетела за дверь.
Феннер посмотрел девушке вслед и взялся за материалы, интересовавшие его. Спустя полчаса он позвонил по телефону, потом положил папку на место, погасил свет и поехал домой. Там достал револьвер тридцать восьмого калибра и сунул в кобуру. Паула ждала его с нетерпением. Она была очень обворожительна в новом вечернем платье, выгодно подчеркивавшем ее формы. Феннер сразу же отметил это, войдя в комнату.
— Что меня больше всего удручает, так это то, что я сама вынуждена покупать себе обновки. В тот день, когда это мне сделаешь ты, я упаду в обморок.
— Думаю, у меня никогда не возникнет такого желания, так что ты ничем не рискуешь.
Так, обмениваясь шутками, они дошли до машины Феннера, и через пару минут автомобиль влился в общий поток транспорта.
— Я нашел кое-что интересное о Пите. Он покраснеет, как мак, когда я ему об этом скажу.
Паула повернулась к нему.
— Я надеюсь, мы хоть поедим? — спросила она. — Представляю вас с Питом, смотрящих друг на друга и скрежещущих зубами, и себя, умирающую от голода.
— Сначала мы поужинаем, моя красавица, — пообещал Феннер, похлопывая ее по коленке.
Паула оттолкнула его руку.
— Это колено предназначено моему будущему мужу! — заявила она. — Я согласна предоставить тебе такую возможность, но ты должен просить меня об этом письменно.
Феннер расхохотался. Он очень любил бывать с Паулой. В такой вот непринужденной обстановке они веселились как дети.
Когда они подъехали к «Космос-клубу», там уже было полно народу, но метрдотель, старый итальянец, нашел им столик. Феннер огляделся и признал, что заведение не так уж и плохо. Он не был здесь уже месяцев шесть, но похоже, ничего за это время не изменилось.
— Настоящий маленький морг, — сказала Паула, осмотревшись. — Я никак не пойму, почему сюда ходят люди? Разве что по привычке?
Феннер не слушал ее болтовню, он изучал меню, потому что и сам был голоден. Подошел официант.
— Мы можем, как всегда, взять оливки, — вздохнула Паула. — Местный повар ведь не может их испортить.
— Не говори так уверенно, — улыбнулся Феннер. — Держу пари, они могут быть твердыми, как мячи от гольфа.
Когда им подали ужин, они не проронили ни слова. Если он и не был особенно вкусным, то во всяком случае съедобным. В перерыве между блюдами они танцевали. Паула старалась проявить нежность, но Феннер решительно пресекал эти попытки. Для них у него не было времени. После десерта Феннер оттолкнул стул и встал.
— А теперь, девочка, за работу. Я пойду повидаюсь с Питом, а ты можешь продолжать набивать свой желудок. Я недолго.
Паула улыбнулась ему уголками губ, но взгляд ее был сердитый.
— Иди, дорогой. И не очень беспокойся обо мне. Я отлично проведу время и без тебя.
— Если бы мы не были на публике, — сердито заметил Феннер, — я бы перекинул тебя через коленку и хорошенько отшлепал по мягкому месту.
— Отличная идея! — тряхнула головой Паула, выпроваживая его. — Иди, иди к своему мексиканцу, надеюсь, он плюнет тебе в лицо.
Феннер исчез в толпе. Пит за эти три месяца стал администратором клуба и сидел теперь в отдельном кабинете. Феннер не затруднил себя стуком в дверь. Он просто распахнул ее и вошел, ударом ноги захлопнув дверь за собой.
Пит, нагнувшись над бумагами, сверял какие-то цифры. Он удивленно поднял глаза, но, узнав вошедшего, нахмурился.
— Что дает вам право врываться ко мне? Что вам нужно?
— Салют, толстяк. — Феннер непринужденно пододвинул кресло к столу и уселся напротив Пита. — Мы не виделись целую вечность.
— Что вам от меня нужно? — злобно проговорил Пит.
— Давно ли ты видел Гарри Лемана?
Пит выпрямился.
— Не видел и не хочу видеть. А почему вы об этом спрашиваете?
— А вот я его видел недавно. У тебя будут большие неприятности, Пит. — Феннер печально покачал головой. — Гарри рассказывал мне о девице, которую вы увезли в Майами прошлым летом. Она была несовершеннолетняя, Пит. Ты меня удивляешь. А ведь это может стоить тебе пару лет тюрьмы.
Пит подскочил, как будто ему воткнули в мягкое место шило.
— Это вранье! — заорал он, побледнев. — Я не понимаю, о чем вы говорите!
Феннер отечески улыбнулся.
— Не притворяйся святошей, Пит. Гарри видел тебя с ней, и он не забыл, что только благодаря тебе получил срок за кассу Клиффорда. Он только и ждет случая расквитаться.
Пит покрылся потом.
— Я убью этого подонка! Он не сможет ничего доказать.
— Напротив. Он уже разговаривал с вашей девицей и склонил ее подать жалобу.
Пит вжался в кресло.
— Где она? — прохрипел он. — Я смогу с ней договориться.
— Я знаю, где их найти, и Гарри и ее, думаю, это будет тебе дорого стоить. Но я ничего не скажу, пока мы не сговоримся. Мне нужны кое-какие сведения.
Пит с ненавистью посмотрел на Феннера.
— Что вы хотите?
— Пустяки. Ты помнишь Анну Борг?
Пит удивился.
— Да… Но почему?..
— Она работала у тебя?
— Да. От случая к случаю.
— У тебя не создавалось впечатления, что она знает, где скрывается Райли?
— Она ничего не знает, готов поклясться в этом.
— Она говорила иногда о Райли?
— Еще сколько! Она только и говорила о нем.
— А как она познакомилась с Эдди Шульцем?
Пит задумался.
— Я расскажу, если вы подскажете мне, где найти Гарри и малышку.
— Обещаю.
— Дня через три-четыре после похищения дочери Блендиша Шульц пришел ко мне сюда, — начала Пит. — Он хотел повидать Анну Борг. Меня это очень удивило. Эдди сказал, что мамаша Гриссон хочет поговорить с девушкой, и попросил вызвать ее в клуб по телефону. Я не присутствовал при их разговоре, но через два дня Анна перестала работать у меня. Она сказала, что ей предложили более интересную работу. И когда мамаша Гриссон открыла «Парадиз-клуб», она начала работать там. Теперь она живет с Эдди Шульцем.
— А почему мамаша Гриссон так интересовалась девушкой?
Пит пожал плечами.
— Этого я не знаю.
Феннер встал и, нагнувшись над столом, написал на клочке бумаги два адреса.
— Вот! Я бы на твоем месте как можно скорее договорился с этой парочкой. Гарри сохнет от желания засадить тебя в тюрьму. Разубедить его в этом обойдется тебе в немалую сумму.
Когда Феннер выходил, Пит уже лихорадочно крутил диск телефона.
Вернувшись в зал, он заметил, что Паула разговаривает с худощавым симпатичным парнем, не отрывавшим глаз от ее декольте. Феннер без церемоний оттолкнул его.
— Иди, Тото, ты здесь уже надоел.
Парень окинул взглядом массивные плечи Феннера, его решительный подбородок и решил, что действительно будет лучше, если он уберется отсюда.
— Не нужно бояться этой большой обезьяны, — сказала парню Паула. — Дай ему по роже, и все будет в порядке.
Но парень был уже на середине зала.
— Что это за странные у тебя знакомые? — поинтересовался Феннер.
— Так твой друг не плюнул тебе в глаза?
— Нет, но это не от недостатка желания. Пойдем, малышка, впереди еще много работы.
— Ты будешь работать один? — не удержалась от шпильки Паула.
— Один, совершенно один, — не поддался на провокацию Феннер. — Завтра мне понадобятся все мои способности. Нужно повидать эту Анну Борг. Мне кажется, она отчаянная девица.
— Очень доступная скорее всего?
— Возможно, — улыбнулся Феннер. — Но не беспокойся, она нужна мне совершенно по другой причине.
Капитан Бреннан был прав, говоря, что банда Гриссон завладела «Парадиз-клубом», но он ошибался, считая, что они купили этот клуб у бывшего хозяина — Тони Рико. Бедняга был безжалостно ограблен. Мамаша Гриссон, прихватив Эдди Шульца и Флинна, пришла к нему и объяснила, что если он хочет сохранить здоровье, то должен передать им клуб. За это ему гарантирован один процент с дохода.
Рико начинал жокеем. Это был маленький тщедушный человечек, и массивная фигура мамаши испугала его до смерти. «Парадиз-клуб», который он приобрел на деньги, заработанные им на скачках, почти не приносил ему дохода, но он очень гордился им. Отказаться от него значило отказаться от самого дорогого и заветного, однако Рико понимал, что если откажет, то жить ему останется недолго, а он считал, что еще слишком молод. Правда, он попытался выторговать себе более приемлемые условия, хотя бы пять процентов, но мамаша Гриссон сразу же пресекла его робкую попытку. Она совсем не собиралась платить звонкой монетой за то, что можно было получить задаром. Свои полмиллиона она решила потратить на интерьер, кухню и прочие усовершенствования, чтобы превратить захудалую забегаловку в шикарное заведение.
— Разумеется, мой друг, — с волчьей улыбкой убеждала она Рико. — Один из ста — это все же лучше, чем вообще ничего. Есть люди, которые давно точат зубы на ваш клуб. Они испортят вам жизнь, а если вы откажетесь платить, подложат бомбу под ваш барак. Если же вы передадите его нам, то никогда не услышите о них. С нами связываться никто не рискнет.
Рико отлично понимал, что скорее всего это выдумки чистой воды, но если он откажется, то бомбу скорее всего подложит кто-то из банды Гриссон. И он сдался.
Контракт, состряпанный адвокатом мамаши, был многословен, но Рико в нем, по существу, не было места. Он не имел даже права голоса и полностью зависел от прихотей новой владелицы. Он не строил иллюзий насчет дальнейшего, ибо знал, что его процент в денежном выражении будет столь мал, что за ним не стоит и приходить. Мамаша была очень довольна таким оборотом дела. Ей и в голову не приходило, что Тони поклялся так этого не оставить. Наступит день, когда эта волчица пожалеет, что столь жестоко обошлась с ним. Маленький рост и невзрачный вид Рико ввел мамашу Гриссон в заблуждение, она и подумать не могла, что Рико может быть столь опасен. Этот внешне слащавый итальянец был мстителен и изобретателен. Лишившись клуба, Рико занялся продажей лотерейных билетов. Работа ему не нравилась, но нужно было как — то кормиться. Таскаясь по лестницам, звоня в двери чужих квартир, Рико растил в себе ненависть к шайке Гриссон.
Мамаша Гриссон положила глаз на клуб не только потому, что его легко можно было прибрать к рукам. Ее прельстило, что он находился в удобном месте. Двухэтажное здание, располагавшееся в глубине двора, выходило фасадом на одну из главных улиц города. К тому же с одной стороны к клубу примыкал склад, а с другой — фабрика. Оба здания с шести часов вечера пустовали. Таким образом, подойти к нему с тыла было невозможно.
Первым делом была заменена входная дверь. Она была заменена на стальную со специальной амбразурой для стрельбы, а все окна защищены железными ставнями, открывающимися и закрывающимися кнопкой из кабинета мамаши. Была сделана специальная лестница, соединяющая первый этаж с подвалом склада. В случае чего этим ходом можно было незаметно исчезнуть. Переоборудование клуба было произведено в рекордно короткие сроки. Его осуществил человек, берущий за свои услуги очень дорого, но зато в совершенстве владеющий своим ремеслом. Он украсил вестибюль зеркалами. В ресторане появилась площадка для танцев, а рядом грот со свисающими сталактитами. По окружности зала были сделаны ниши для привилегированных клиентов, которые по каким-либо причинам не желали, чтобы их видели в клубе. Рассеянный свет с зеленоватым оттенком придавал интерьеру какой-то потусторонний, нереальный вид. В глубине ресторана за дверью из десятимиллиметровой стали скрывался игорный зал с рулеткой и столиками для карточной игры.
Кабинет мамаши имел выходы и в игорный зал, и в помещение, которое использовалось для приема только близких друзей. На первом этаже располагалось шесть спален, где особо доверенные клиенты могли уединиться со своими подругами, не уходя из клуба. В конце коридора находилась дверь, которая вела в комнаты мисс Блендиш.
Через два месяца после воцарения в клубе новой хозяйки он принял первых посетителей и сразу же стал популярен. Все хотели побывать в гроте-ресторане. Как только мамаша Гриссон вкусила сладость успеха, она установила вступительный взнос триста долларов, и недостатка в желающих стать членами клуба не было. Однако туда принимались лишь самые богатые и влиятельные люди Канзас-сити.
— Таким вот образом, — объясняла мамаша своим мальчикам азы бизнеса, — клуб становится первоклассным. Я не хочу, чтобы куча бездельников устраивала здесь бордель. И я знаю, что делаю. Подождите немного, и наше заведение станет известным в штате.
Пышность интерьера смущала Флинна, заведовавшего рестораном, и Уоппи, который даже не решался заходить на кухню, где стряпали три лучших кулинара города. Он, мечтавший стать шеф-поваром, трепетал при виде их белых колпаков и неизвестных блюд, готовящихся здесь каждый день. Лишь док Вильямс чувствовал себя как в раю. Он каждый день облачался в белый смокинг и играл роль хозяина в баре, где к ночи напивался до потери сознания. Доволен был и Эдди. Он заведовал игорным залом. Хозяйка клуба на людях появлялась редко, она больше сидела у себя в кабинете, проверяя отчеты и подсчитывая доходы и расходы. И только Слим, казалось, никак не отреагировал на свое новое положение. Он был всегда надутым, облаченным в костюм, который он не снимал уже, наверное, много лет. То, что происходило в клубе, совершенно его не интересовало. Большую часть времени Слим проводил у мисс Блендиш. Он настоял, чтобы у нее была и спальня и гостиная. Мамаша не осмелилась перечить, хотя присутствие девушки ее очень беспокоило. Если мисс Блендиш обнаружат в клубе, всем им грозил электрический стул. Оставалось лишь надеяться, что девушка вскоре надоест Слиму, и ее можно будет убрать.
В то время, когда Паула и Феннер уже возвращались домой, «Парадиз-клуб» еще только начинал наполняться любителями повеселиться.
В клубе Мери работала гардеробщицей. Она получила эту должность благодаря пышным формам. Это была молодая, красивая и весьма доступная девушка — никогда не протестовала, если кто-либо из игриво настроенных клиентов хлопал ее по аппетитным частям тела. Удержаться от этого искушения мужчинам было трудно. Короткая шелковая туника и шорты буквально призывали к действию. В обязанности Мери входило и следить за тем, чтобы никто не прошел без приглашения. В тот вечер у Мери поначалу не было времени даже передохнуть, но наплыв посетителей иссяк, и вестибюль опустел. Она увидела Слима с пакетом, завернутым в коричневую бумагу. Вид сына хозяйки вызывал у нее дрожь, и она быстро отвернулась поправить чье-то пальто, криво висящее на вешалке. Не обратив на девушку внимания, Слим поднялся на первый этаж и остановился перед дверью мисс Блендиш. Убедившись, что в коридоре никого нет, отпер замок и вошел в гостиную. Каждый раз, когда он входил сюда, эта комната нравилась ему все больше и больше. Отделанная синим с серым, с кожаными креслами синего цвета и большим серым ковром, огромным телевизором, гостиная в его глазах была самой уютной на свете. Не хватало лишь окон, но Слим согласился, что держать девушку в комнате с окнами было очень рискованно. Он подошел к спальне, декорированной в красных тонах. Там стояла широкая двуспальная кровать, а напротив нее второй телевизор. Слим был фанатиком телевидения и не стал бы смотреть на маленький экран. Мисс Блендиш сидела перед туалетным столиком. На ней был розовый пеньюар, позволявший видеть ее точеные ножки в розовых туфельках. Она механически полировала ногти и, хотя слышала, что вошел Слим, не подняла глаз.
— Салют! — сказал Слим, подходя к ней. — Я принес подарок. Ты посмотри… А мне никогда ничего не дарили.
Мисс Блендиш отложила пилочку и сложила руки на коленях. Ее постоянная апатия очень раздражала Слима.
— Это стоит дорого, — продолжал он, глядя на нее. — Но на деньги я теперь плюю. У меня их столько, сколько я захочу. Я могу купить все, что придет в голову. Скажи… Как ты думаешь, что это такое? — Он протянул пакет, но она даже не заметила его. Слим заворчал и положил холодную руку на плечо девушки. Потом ущипнул ее, но она не шевельнулась, а только молча скривилась от боли, закрыв глаза.
— Встряхнись немного! — приказал Слим. — Открой это!
Девушка попыталась развязать пакет, но у нее ничего не получалось. Раздраженный Слим вырвал пакет у нее из рук.
— Я сам разверну. Мне нравится разворачивать их… Ты видела сегодня мамашу?
— Нет, — неуверенно ответила мисс Блендиш. — Я ее не видела.
— Она тебя не любит. Если бы не я, ты бы сейчас находилась на дне реки. Ты не ценишь внимания, которым я тебя одаряю. Когда я был маленьким, то наблюдал, как полицейские доставали из реки утонувшую девушку. Она была вся раздутая, и одного полицейского вырвало. Я хотел посмотреть на нее, но меня прогнали. У нее были такие же волосы, как и у тебя. — Он внезапно потерял терпение и, выхватив нож, одним ударом перерезал веревку. — Это картина. Она красивая, правда? Когда я увидел ее, то подумал о тебе. — Он с довольной улыбкой рассматривал маленькую, написанную маслом картину. — Это сочетание красок тебе нравится? — Он поставил картину перед мисс Блендиш, безучастно смотревшей на нее.
В течение нескольких секунд Слим глядел на девушку, думая, что ему очень хочется, чтобы она хотя бы на несколько минут перестала быть бездушной куклой. Вот уже в течение трех месяцев она терпеливо сносила оскорбления и издевательства, какие только мог придумать его больной мозг, но в последнее время ему стало надоедать это безразличие. Хотелось, чтобы она наконец начала сопротивляться, но она позволяла делать с собой все, что он придумывал.
— Она не нравится тебе? — спросил он, пристально глядя на девушку. — Однако она стоит чертовски много… Ну, скажи мне что-нибудь, наконец! Скажи!..
Мисс Блендиш закрыла глаза и, вся дрожа, поднявшись на ноги, пересекла комнату и растянулась на кровати, закрыв лицо руками.
— Она стоит сто долларов, — растерянно проговорил Слим, — но мне наплевать на деньги. Если она тебе не нравится, скажи, я куплю что-нибудь другое.
Неожиданно он вонзил нож в полотно и принялся ожесточенно кромсать холст.
— В таком случае ты ее не получишь! — Он швырнул изрезанное полотно в угол. — Я слишком добр с тобой! Тебе не помешает немного пострадать. Люди, которые никогда не страдали, всегда бесчувственны. Ты меня слышишь? Нужно, чтобы ты страдала!..
Мисс Блендиш никак не отреагировала на этот взрыв ярости. Глаза ее были закрыты, и можно было подумать, что это лежит труп. Слим наклонился над ней и кончиком ножа слегка пощекотал ее шею.
— Я мог бы убить тебя! — завизжал он. — Ты слышишь? Я мог бы убить тебя!
Она открыла глаза и посмотрела на него. Капля крови выступила на ее белой коже. Под ее взглядом Слим сразу скис. Девушка ему не принадлежала. Это была не его женщина, а только тело без души. Мысли Слима перекинулись к матери. Потом он подумал о доке. «Это было их ошибкой, — подумал он, убирая нож. — Они испортили мне все удовольствие. Из восхитительной феи с картинки они сделали бесчувственный труп». Он вернулся в гостиную и, ворча сквозь зубы, включил телевизор. Через несколько минут он забыл все на свете и завороженно смотрел, как на экране целуются мужчина и женщина.
В это время внизу в холле среди гостей появился невысокий крепкий мужчина в плохо сидящем вечернем костюме. Эдди, находившийся в этот момент там, подозрительно оглядел гостя, подумав, что тот здорово смахивает на копа. Подойдя к швейцару-вышибале Маку, бывшему боксеру, он поинтересовался:
— Что это за тип? Выглядит как переодетый шпик.
— Он бывал у нас и раньше, — ответил тот. — Его привел мистер Уильямс и предупредил, чтобы мы впускали этого человека, если он придет один.
Хотя Гарри Уильямс был одним из выгодных членов клуба, но все же Эдди решил проинформировать мамашу Гриссон о подозрительном посетителе. Он нашел ее в кабинете, как всегда погруженную в изучение счетов.
— Что случилось? — недовольно спросила она, оторвавшись от своего занятия. — Разве ты не видишь, я занята.
— Там пришел один тип с подозрительной рожей, — сказал Эдди. — Записался под именем Джона Дойла. Мак говорит, что его привел Гарри Уильямс.
— Предупреди ребят. Зачем ты отрываешь меня от дел разными пустяками? Неужели ты такой беспомощный? Проследи, чтобы он не совал нос куда не следует.
Эдди вернулся в зал в то время, когда директор-распорядитель объявлял о начале первого номера. Дойл сидел в углу, а Флинна нигде не было видно, и Эдди решил сам понаблюдать за ним.
— Дамы и господа, — заливался конферансье, — настал момент, которого вы так ждали. Анна Борг продемонстрирует вам свой новый танец. Он, гм, несколько рискован, но… Итак, Анна Борг!
Раздались аплодисменты, послышалась барабанная дробь, лампы потускнели. Одинокий прожектор высветил пятно света на сцене. И в этом светлом круге появилась актриса. Эдди довольно улыбнулся. Он получил приличный нагоняй от мамаши за то, что связался с этой девицей. И действительно, вначале Анна не слишком удачно выступала. Но теперь мамаша не без основания считала, что ее номер — лучший в программе. На Анне было платье из золотистой парчи с блестящей «молнией» спереди. Оркестр заиграл «Это мой мужчина», и Анна запела. Голос у нее был сильный и хорошо поставленный. Не прерывая песни, она медленно спустила застежку «молнии» и, освободившись от платья, бросила его в глубину сцены. Мужчины буквально пожирали ее глазами. Оставшись в лифчике и трусишках, она начала эротический танец. Но этим дело не кончилось — вскоре Анна освободилась от лифчика, а затем наступил черед трусиков. На ней оставался лишь фиговый листик, и она, освещенная прожектором, извивалась в танце, посылая воздушные поцелуи публике, неистовствовавшей в зале. Замолк последний аккорд, прожектор погас, и Анна исчезла.
Эдди бросил взгляд на столик Дойла и удивился. Подозрительный клиент, воспользовавшись темнотой, исчез.
Феннер пил утренний кофе, когда в дверь позвонили. Он пошел открывать, удивляясь, кто бы это мог заявиться к нему в столь ранний час.
Небольшой, крепко сбитый мужчина приветливо улыбнулся ему.
— Меня зовут Джон Дойл, — представился он. — Я из муниципальной полиции. Я вас не разбудил?
— Входите. Я как раз пью кофе.
— Капитан порекомендовал обратиться к вам, — объяснил Дойл, бросая шляпу на стул. — Он сообщил, что в настоящий момент вы ведете дело Блендиша.
Феннер налил ему чашку кофе.
— Похоже на то. Сахару?
— Нет, спасибо. — Дойл закурил сигарету. — Вот уже два месяца, как я веду наблюдение за Анной Борг. Было подозрение, что Райли попытается встретиться с ней. Но в настоящее время капитан считает, что я напрасно трачу время. С сегодняшнего дня наблюдение за Анной Борг прекращено. Я принес вам копии всех моих рапортов, но, к сожалению, в них вы вряд ли найдете что-либо интересное. Хотя, кто знает, все может быть. — Он вытащил из кармана толстый пакет и протянул Феннеру.
— Я как раз решил сегодня повидать ее, — сказал Феннер. — Это единственная нить, ведущая к Райли. Не может быть, чтобы он ушел от нее, не сказав ни слова.
— Вы зря потеряете время, — заметил Дойл. — Мы допрашивали ее в полиции по многу часов подряд. И потом, она сейчас живет с Эдди Шульцем, а это говорит о многом. Если бы надеялась на деньги Райли, она не связалась бы с Эдди.
— Может быть, но я все же поговорю с ней.
— Будьте осторожны. Прежде убедитесь, что рядом нет Шульца, он очень опасен.
— Я буду осторожен.
— Вчера я был в «Парадиз-клубе», — добавил Дойл. — Смотрел ее выступление. У нее определенный талант. Не думаю, что она долго будет с Шульцем. С ее способностями ей место на Бродвее.
— Мне все же подозрительно, как это свора подонков смогла открыть столь шикарное заведение. Шульберг, должно быть, отвалил им приличный куш.
— Да… Я знал этот клуб, когда он еще принадлежал Тони Рико. А сейчас!.. Все бандитские рожи в смокингах. Лишь Слим не переменился.
Феннер скривился.
— Я не знаю большего негодяя, чем Слим.
— Совершенно верно. — Дойл хмуро улыбнулся. — Вчера вечером он нагнал на меня страху. Пока Борг исполняла номер, я решил познакомиться с клубом поближе. Благо представился удобный случай, когда погас свет. Мне хотелось бросить взгляд на второй этаж. Девица в гардеробе не спускала глаз с лестницы, но мне повезло. Появились два посетителя и протянули ей шляпы, причем один из них был столь неловок, что задел тарелку с мелочью и монеты рассыпались по полу. Гардеробщица бросилась их подбирать. Я же воспользовался суматохой и проскользнул на лестницу. На втором этаже шесть дверей, пять из них ведут в спальные комнаты, а вот шестая в конце коридора меня заинтересовала. Она имеет дополнительный замок и к тому же снабжена засовом со стороны коридора. Зачем засов со стороны коридора, не так ли? Это показалось мне странным. Из этой комнаты слышалась телевизионная передача. У меня не хватило времени осмотреть все детально, так как номер Борг подходил к концу. Возвращаясь, уже на лестнице, я услышал сзади себя звук открывающейся двери и обернулся. Дальняя дверь была распахнута, и в проеме стоял Слим с ножом в руке. Я быстро слетел вниз. Девица смотрела на меня, как на ожившее привидение, но я не стал останавливаться, а поспешил к двери. За мной бежал, страшно ругаясь, Эдди Шульц. Горилла, стороживший вход, пытался задержать меня, но я двинул ему в челюсть и дал деру. Лишь на улице Шульц отстал от меня.
— Я очень сожалею, что меня там не было, — улыбнулся Феннер. — Если я вас правильно понял, мамаша Гриссон устроила на втором этаже бордель. Вы рассказали об этом Бреннану?
— Конечно. Но мы ничего не можем сделать. Почти все члены клуба самые влиятельные люди города, и нам туда не подобраться. Мэр никогда не выдаст ордер на обыск. К тому же эта коробка настоящая крепость. Входная дверь из стали. Окна забраны решетками.
— Никаких догадок, что скрывается за закрытой дверью?
— Никаких. Это придется разгадывать уже вам.
— Где я могу найти Анну Борг?
— Она с Эдди Шульцем живет на Малверт-Корт. Последний этаж. Но, повторяю, будьте осторожны.
Попрощавшись, Дойл ушел. Феннер потратил целый час на изучение его рапортов. Узнал он немного. Интересным было разве только то, что Шульц уходит из дома в одиннадцать часов, а Анна примерно в час, она завтракала в клубе. Феннер позвонил Пауле.
— Я приду после завтрака, — информировал он ее. — А сейчас намереваюсь повидать Анну Борг. Ничего нового?
— Звонил Блендиш. Справлялся, нет ли каких новостей.
— Я перезвоню ему попозже. Что еще?
— Приходила какая-то толстуха. У нее пропала собака. Я сказала, что ты не выносишь собак. Я права?
— Это зависит от обстоятельств. Она богата?
— Нет. — Подумав, Паула добавила: — Я хотела бы, чтобы ты поменьше общался с клиентками.
— Я, возможно, так и поступлю, когда познакомлюсь с ней, — сказал Феннер и положил трубку.
Потом позвонил Блендишу.
— Я все еще уверен, что Анна Борг может быть полезна, — проговорил он. — Все зависит от того, как за нее приняться. Полиция провозилась с ней несколько дней, но ничего не добилась. Я же постараюсь разговорить ее при помощи денег. Вы сказали, что я могу тратить любую сумму, не так ли?
— Безусловно. Что вы намерены делать?
— Я посулю ей ангажемент на Бродвее, который вы ей устроите, если она нам поможет.
— Попробуйте.
— Я вам позвоню позже.
…Эдди Шульц проснулся как от толчка. Сквозь опущенные шторы пробивались солнечные лучи. Эдди закрыл глаза и выругался про себя. Полежав немного, он посмотрел на часы. Рядом тихонько похрапывала Анна. Эдди бросил на нее злобный взгляд. Затем встал и принялся искать сигареты. Болела голова, и вообще он чувствовал себя отвратительно. Закурив, он прошел в гостиную и налил себе приличную порцию виски. Алкоголь обжег желудок. Эдди заворчал, но после вчерашней попойки виски несколько подбодрило его. Отупевший мозг снова стал работать нормально. Он вспомнил шпика, которого прозевал прошлой ночью. Мамаша чуть не взбесилась, когда узнала, что Слим видел его на втором этаже. Эдди поморщился. Мамаша, конечно, права. Он проявил небрежность. Но что он мог там увидеть? Ничего. Слим кричал так, что казалось, вот-вот набросится на него с ножом. Если бы не мамаша, скорее всего это и произошло бы. Воспоминание вызвало нервную дрожь. Мамаша зря разрешила своему сыночку-дегенерату оставить девушку.
Эдди вернулся в спальню. Анна уже проснулась. Она сбросила простыню и лежала на спине, уставившись в потолок неподвижным взглядом. На ней была только прозрачная ночная рубашка.
— Послушай, ты ведь не демонстрируешь сейчас свой номер? — проворчал Эдди, направляясь в ванную. — Прикройся, бесстыдница.
Он вернулся через десять минут, побритый и освеженный после душа. Анна продолжала лежать в той же позе, глядя в потолок.
— Вместо того чтобы приготовить кофе, она лежит как бревно, — возмутился Эдди.
— Сам приготовь! — Анна резко села. — Мне тошно от такой жизни. Я этого долго не выдержу!
— Скажи, пожалуйста! Тебе не нравится такая жизнь? Вот уже два месяца ты живешь припеваючи и имеешь кучу денег. Ты выступаешь в лучшем кабаре города и получаешь сто пятьдесят долларов в неделю. И тебе этого мало? Чего тебе еще нужно? Денег?
— Я хочу быть знаменитой, — сказала Анна.
Она встала и заперлась в ванной. Эдди, пожав плечами, отправился на кухню варить кофе. Он принес кофе в гостиную как раз к возвращению Анны. В пеньюаре, причесанная, она была соблазнительна. Войдя, Анна сразу заметила бутылку виски, которую Эдди забыл убрать.
— Ты не можешь и десяти минут прожить без виски, — упрекнула она. — Хочешь стать алкоголиком?
— Заткнись! — прорычал Эдди.
Они пили кофе в тяжелом молчании.
— Если найдется человек, который согласится финансировать меня, я с радостью брошу эту дыру.
— Если бы я нашел типа, согласного финансировать меня, я с радостью сделал бы то же самое, — насмешливо сказал Эдди. — Когда ты перестанешь изводить меня своим проклятым талантом? Почему не хочешь видеть вещи такими, какие они есть на самом деле?
— Все мужчины одинаковы, — сказала Анна с горькой улыбкой. — Вас интересует только мое тело, но не я сама.
— Если хороша упаковка, зачем знать, что внутри, — пожал плечами Эдди.
— Если бы я была некрасива, Эдди, ты бы посмотрел на меня? Разумеется, нет. И тем не менее это была бы все та же Анна.
— Боже мой! Неужели нельзя сменить пластинку! У меня буквально трещит голова. К чему эти разговоры?
— Я боюсь состариться. До того, как это случится, я хочу добиться известности. Хочу стать примадонной, а не вульгарной певичкой в захудалой коробке.
— Ну ты дала! Чего тебе еще не хватает?
— А что происходит на втором этаже клуба? — неожиданно спросила Анна.
Эдди дернулся и зло на нее посмотрел.
— Ничего. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Ну уж нет! Я не слепая. Мне кажется, у Слима есть мышка. Кто она?
— Ты взбесилась! — взорвался Эдди. — Слим не интересуется женщинами.
— Я видела, как туда шастали мамаша и док. Что там происходит?
— Ничего! Заткнись!
— Вероятно, я была сумасшедшей, когда решила связаться с тобой, — насмешливо проговорила Анна. — Все, что ты умеешь, так это кричать «заткнись!».
— Пока не выбросишь из головы чушь, не услышишь ничего другого.
Он прошел в спальню. Было время идти в клуб. Анна подошла к нему.
— Долго ты еще собираешься оставаться с Гриссон? — поинтересовалась она. — Тебе не надоело быть на побегушках у этой старой ведьмы, выполнять все ее прихоти?
— Ты опять начинаешь молоть ерунду, — проворчал Эдди. — Еще недостаточно испортила мне настроение?
Анна рассмеялась.
— Бедный малыш… Удивляюсь, что я в тебе нашла?
— Меня тоже тошнит от тебя. Я покажу, кто здесь командует! — Он бросил ее на кровать, животом вниз. Крепко прижал к постели и, задрав пеньюар и ночную рубашку, принялся хлестать ее по голой заднице. Анна пыталась вырваться, ругалась и вопила. Эдди бил до тех пор, пока не заболела рука, да и соседи начали стучать в пол. Оставив Анну в слезах корчиться от боли, он ушел, громко хлопнув дверью.
Феннер, сидевший в машине напротив дома, видел, как он вышел из подъезда с красным от гнева лицом. Выждав, пока Эдди уедет достаточно далеко, поднялся на последний этаж. Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается из кобуры.
Он дважды позвонил, но никто не спешил открывать. Феннер нахмурился. Он был уверен, что Анна дома. Нажав на кнопку звонка в третий раз, он не отнимал палец до тех пор, пока не услышал шаги Анны. Дверь открылась. Ее лицо было перекошено от ярости и боли.
— Что случилось? Здесь ничего не горит! — закричала она. — Проваливайте! — Она попыталась захлопнуть дверь, но Феннер успел просунуть в щель носок своего ботинка.
— Мисс Борг?
— Я никого не принимаю! Убирайтесь!
— Но я пришел по поручению Спивака, Харта и Андерсена, — принялся врать Феннер. — Вы примете меня?
Имена знаменитых импресарио с Бродвея охладили пыл Анны. Ее глаза округлились.
— Это шутка, надеюсь? — недоверчиво спросила она.
— Разве я похож на шутника? — проворковал Феннер. — Спивак видел ваш номер вчера вечером и сразу же позвонил Андерсену. А если тот намекнет Харту, то, считайте, ваше дело в шляпе. У меня к вам предложение, мисс Борг.
— Если это шутка… — начала было Анна и замолчала. «А если правда?» — подумала она. Если действительно антрепренеры интересовались ею?
— Если вы хотите об этом поговорить, то позвольте мне войти, а если нет, я не буду настаивать. — Феннер отступил на шаг назад. — Но позвольте заметить, что только в этом городе по меньшей мере пятьсот девушек отдадут свой фиговый листочек, лишь бы оказаться на вашем месте.
Анна больше не колебалась. Она проводила Феннера в гостиную, думая, с какой радостью она оставит Эдди.
У нее было немного времени, чтобы рассмотреть свои синяки, которые наставил ей Эдди. А вдруг Спивак, Андерсен или Харт захотят посмотреть ее номер? А что, если этот тип потребует сейчас же сесть в машину и поехать на просмотр? Что она будет делать с синяками?
— Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? — спросил, садясь, Феннер. — У вас, конечно, нет здесь подходящих ангажементов?
Глаза Анны раскрылись.
— В Нью-Йорке? Вот здорово! Нет, у меня нет подходящих ангажементов.
— Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?
— Нет, у меня ангажемент на неделю.
— Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. Это не совсем обычная история.
Анна послушно села, но тотчас же, застонав, вскочила.
— Вы сели на иглу, мисс Борг? — заботливо поинтересовался Феннер.
— Для фигуры будет лучше, если я постою, — со слабой улыбкой проговорила она. — В моем деле нужно заботиться о фигуре.
— Ложитесь на постель. Теперь моя забота думать о вашей фигуре. И поверьте, это доставит мне удовольствие.
— Скажите мне, что вы шутите?
— Это не шутка, мисс Борг, — твердо заверил Феннер. — У меня есть клиент, у которого куча денег, и он хочет финансировать музыкальное ревю на Бродвее. Он нашел уже партитуру и музыкантов, теперь ему нужна солистка. Он вырос в Канзас-сити, и ему хочется, чтобы она была его землячкой. Мы не нашли лучше вас. Хотите ли вы воспользоваться этой возможностью?
Анна вскрикнула от радости.
— Хочу ли я?! Вы хотите сказать, что я стану большой артисткой на Бродвее?
— Это зависит от вас. Спивак позвонит клиенту, и все будет в порядке.
— Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Я вас предупреждал, что это необычная история, — небрежно заметил Феннер. — Год на Бродвее, потом Голливуд… Вас ждет блестящее будущее.
— А когда будет заключен контракт? — Анна вдруг представила, что она уже собирает чемоданы. — Когда я увижу мистера Спивака?
— Я принесу вам контракт на подпись сегодня днем, а завтра вы будете обедать в Нью-Йорке.
— Вы действительно уверены, что именно меня хочет этот клиент? Вы сказали, что Спивак вначале должен ему позвонить?
— Я очень рад, что вы об этом заговорили. — Феннер закурил сигарету. — Прежде чем мы окончательно договоримся, нам нужно поговорить о вас. Вы очень нам нравитесь, но нам не нравятся ваши связи.
Анна вздрогнула.
— Что вы хотите этим сказать?
— Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества. Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить. А нам хочется, чтобы говорили только хорошее.
Анна начала проявлять признаки беспокойства.
— Я не замужем, а мои друзья… Едва только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о знакомстве с ними.
— Я очень рад это услышать, но совсем недавно вы были дружны с Фрэнком Райли, а о нем сейчас очень много говорят. Журналисты могут за это зацепиться. Если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю не состоится.
Анна побледнела.
— Но я… Я едва знакома с Райли, — пролепетала она. — Меня познакомили с ним… Вот и все. Вы же знаете, как это делается…
— Послушайте, мисс Борг. С нами нужно быть честной. О вас не стали бы так говорить, если бы все обстояло так, как вы утверждаете. Я навел о вас некоторые справки. И не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в чужую жизнь. Но если мы хотим сделать из вас звезду Бродвея, то нужно всячески избегать скандалов. Если не ошибаюсь, вы были очень близки с Райли?
Анна безнадежно кивнула.
— Если вы все знаете, то зачем пришли ко мне, надавали кучу обещаний, а теперь задаете кучу вопросов? Я так и знала, что все это ложь.
— Ну, не надо расстраиваться. Из любого положения можно найти выход. Послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было, это невозможно. Мы попробуем извлечь из этого пользу. Говорят, весь мир обожает влюбленных, а еще больше раскаявшихся грешников. Мы пустим в прессу трогательную историю: вы влюбились в Райли, не зная, что он гангстер, и хотели вывести его на правильную дорогу. Но когда он похитил дочь Блендиша и вы узнали об этом, вы потеряли последнюю надежду. Вы понимаете? Когда он исчез, вы захотели стать прежней, но вас сбил с пути Эдди Шульц. Он вынудил вас жить с ним. А теперь все в прошлом, и вы раскаивающаяся пострадавшая.
Анне показалась эта история малоправдоподобной.
— Вы думаете, это подойдет? — неуверенно произнесла она.
— Если это не выгорит, то на вашей карьере можно ставить крест, — ответил Феннер.
Анна оперлась о камин. Ей очень хотелось сесть. Она ощутила внутри какую-то пустоту и уже не строила никаких иллюзий. Слава, похоже, останется только мечтой.
— Каким образом вы сможете все это устроить? — спросила она. — Ах, эти журналисты! Как я их ненавижу! Они шпионят повсюду, а потом все и вся переврут, лишь бы напечатали их стряпню.
Феннер решил не упоминать о том, что тоже начинал свою карьеру журналистом. Она пустила бы ему пулю в лоб.
— Я расскажу, каким образом мы их победим, — продолжал Феннер. — Боже мой, какое это будет побоище! Во всех газетах только и будут писать о вас, и только хорошее.
— О чем вы говорите? — разозлилась Анна.
— Послушайте, предположим, что благодаря вам найдут дочь Блендиша. Вы представляете, что будет на радио и телевидении? Блендиш поставит вам памятник на Бродвее.
— Вы пьяны. — Лицо Анны стало жестким. — Я ничего не знаю о дочери Блендиша. Откуда вы это откопали?
— Вы знали Райли. И у вас могут быть сведения, которые прольют свет на это дело.
Взгляд Анны стал злым.
— Еще чего! Если Фрэнк меня и бросил, это еще ничего не значит. За кого вы меня принимаете? Я не продаю своих друзей!
Феннер пожал плечами и встал.
— Если моя идея вам не подходит, то я зря теряю время. Я передам Спиваку, чтобы он искал звезду в другом районе.
— Подождите минуточку, — Анна боялась потерять последнюю надежду. — Если бы я и знала что-нибудь о Райли, то давно бы рассказала об этом полиции.
— Когда вы видели Райли в последний раз?
— Утром, в день похищения. Ему позвонил Бейли и рассказал о колье. Фрэнк сразу решил взять его.
— А он говорил о похищении?
— Нет.
— Итак, вы больше не слышали о Райли с того самого момента, как он уехал от вас утром?
Анна колебалась.
— А, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.
Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то новая ниточка, которую она утаила от полиции!
— Джонни Фрик? Он живет у перекрестка у большого дуба?
— Да, — удивленно сказала Анна, резво поворачивая голову. — Откуда вы это знаете? — подозрительно спросила она.
— Я знаю множество людей, — ответил Феннер. — Райли был там? И вы не сказали об этом полиции?
Анна внимательно смотрела на него.
— Скажите, кто вы на самом деле? Полицейский?
Звук открывающейся двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и в гостиную вошел Эдди Шульц.
— Я забыл бумажник… — начал он и увидел гостя.
— Что ж, это твои трудности, старина, — спокойно проговорил Феннер и выдал Эдди сильнейший удар в челюсть. Эдди упал как подкошенный. Анна метнулась в спальню за револьвером, но, когда вернулась, Феннера уже и след простыл. Эдди медленно поднимался, потирая подбородок.
— Что здесь происходит? — Он с усилием встал на ноги. — Проклятье! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что делал здесь этот проклятый журналист?
— Журналист? — Анна с ужасом смотрела на него.
При виде ее испуганного лица Эдди задрожал. Он понял, что спокойному, безмятежному житью приходит конец. Все его благополучие трещит по швам.
Перед мамашей Гриссон стояло аппетитного вида блюдо, и она уже собралась было приступить к завтраку, как зазвонил телефон. Составлявший ей компанию док Вильямс, который ничего не ел, зато пил за двоих, поднял трубку.
— Это Эдди, — послышался приглушенный голос. — Где мамаша?
Док протянул ей трубку.
— Это Эдди.
— Что случилось, Эдди?
— Беда, мамаша. Вы помните того журналиста из «Трибьюн», Дэйва Феннера? Пока меня не было, он разговаривал с Анной. Пообещал дурехе, что та будет петь на Бродвее, если поможет поискам дочери Блендиша. Анна сказала ему, что Райли последний раз звонил ей от Джонни. После этого Феннер быстро смылся.
— Что? — вскричала мамаша, и лицо ее побагровело. — Я знаю этого прохвоста, он так прижмет Джонни, что тот выложит ему все, что знает. Я всегда говорила, что Джонни надо было убрать сразу.
— Вот поэтому я и звоню, — в голосе Эдди слышалась растерянность. — Скажите… Ведь Анна не виновата, она не знала, что мы знаем…
— Быстрее приезжай!
— Он так разбил мне челюсть, что я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флинна…
— Не указывай мне, что нужно делать! — Мамаша Гриссон бросила трубку.
Позеленевший док испуганно смотрел на мамашу.
— Чего стоишь как столб. Быстро зови всех!
Несколько минут спустя в гостиную вошли обеспокоенные Флинн и Уоппи. Секундой позже док привел зевавшего и еще до конца не проснувшегося Слима.
— Слушайте меня внимательно, — начала мамаша. — Девка Эдди рассказала журналисту о Джонни, и тот, по всей видимости, отправился к нему. Я знаю Феннера, он так потрясет старика, что тот выложит ему все на блюдечке. Вы трое немедленно отправляйтесь к Джонни и уберите его. Если, паче чаяния, там окажется и этот журналист, пришейте и его тоже. Джонни давно уже нужно было убрать. Действуйте!
— Это займет часа четыре, — проворчал Флинн. — Вы уверены?..
— Ты что, плохо слышишь? Делайте то, что я вам говорю! Гоните машину на предельной скорости. Нужно, чтобы вы опередили Феннера.
— Я не еду, — сказал Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.
Мамаша в ярости прошлась по кабинету и так посмотрела на Слима, что тот моментально скис.
— Поедешь! Ты, идиот, если не закроешь пасть этому старому козлу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой! А теперь убирайся!
Слим, ворча, вышел, вслед за ним поспешил Уоппи.
— Это так опасно? — тихо спросил док. У него кружилась голова, и он жалел, что с утра выпил так много.
— Ах эти женщины! Женщины! — Мамаша стукнула кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер… Карпис… Дэлиджер… Все они сгорели из-за женщин! И мои планы могут пойти прахом из-за этой девки, которой вздумалось раскрыть пасть.
Уоппи с Слимом направились к выходу, а Флинн остановился перед Мери, убиравшей в гардеробе.
— У нас небольшое дельце, куколка, — сказал он. — Но я вернусь часам к десяти вечера, и мы поиграем. — С этими словами он побежал к машине.
Мери посмотрела ему вслед и пожала плечами. Она не жалела, что свидание не состоится. Оно было бы не слишком приятным. Флинн ни на миг не мог держать руки спокойными. Она надела пальто. Уходя, кивнула Маку.
— До вечера, Мак. Я буду в девять.
Мак с улыбкой наблюдал, как она спускается по лестнице.
Мери всегда завтракала в одном и том же месте. Там недорого и вкусно кормили, а главное, это было недалеко от клуба.
Рико знал о ее привычке. Надеясь выведать у девушки кое-что о мамаше Гриссон, он тоже решил позавтракать в этом кафе. Он увидел ее старательно изучавшей меню за столиком небольшого зальчика.
— Доброе утро, красавица, — поздоровался он. — Позволите мне позавтракать с вами?
Мери подняла глаза и улыбнулась. Внимание бывшего владельца клуба льстило ей.
— Я не могу вам отказать, да и есть в компании всегда приятнее.
Рико сел рядом с ней. У него болели ноги, и он очень устал. Утро выдалось очень хлопотливым. Пытаясь произвести впечатление на девушку, он заказал ей особый салат из крабов.
— Ну, как дела в клубе? — осторожно начал он.
— Превосходно, — ответила Мери. — Мне кажется, хозяева буквально купаются в деньгах. — Она вздохнула. — А мне платят только тридцать долларов в неделю, плюс чаевые. Но ведь даже униформу для себя я шью сама.
— Мне казалось, ты должна была получать больше. С такой фигуркой, как у тебя, можно было бы выступать в стриптизе.
Мери сделала вид, что оскорблена.
— Я лучше сдохну от голода, чем пойду туда. Это не в моих правилах.
— Простите, — извинился Рико, — я не то сказал.
Принесли завтрак. Несколько минут они ели молча. Рико смотрел на нее и соображал, с какой стороны лучше подъехать к девушке. После некоторого размышления он решил, что деньги — самый верный способ.
Мери закончила завтрак и со вздохом удовлетворения откинулась на спинку стула.
— Было очень вкусно. Спасибо, вы очень любезны.
— Должен признаться, я не миллионер, — улыбнулся Рико. — Но скажи, крошка, как тебе понравятся тридцать долларов?
Мери с подозрением уставилась на него.
— Что нужно делать?
— Не то, что ты думаешь. Разговор пойдет исключительно о деле. Зайдем ко мне, и я там тебе все объясню.
— Нет, спасибо, — твердо ответила Мери. — Такие предложения мне уже делали.
Рико, казалось, обиделся.
— Ты меня плохо поняла. Я хотел поговорить с тобой об одном проекте, который гарантировал бы тебе еще тридцать долларов в неделю, если подобное тебя интересует.
— Тридцать долларов в неделю! — Мери выпрямилась. — Но что мешает нам поговорить здесь?
Рико отрицательно покачал головой.
— Это исключительно конфиденциально. Ну что ж, раз это тебя не интересует, забудем о нашем разговоре. Придется найти другую девушку, менее капризную.
Он сделал знак официанту и, когда расплачивался, продемонстрировал Мери толстую пачку денег. Закончив расчет, сказал:
— Ну что же. Благодарю за компанию. До скорой встречи.
Деньги произвели требуемое впечатление.
— Минутку, я же не сказала «нет». Где вы живете?
— В двух шагах отсюда, как раз на углу улицы.
Мери немного поколебалась, потом решительно встала.
— На что только не приходится идти бедным женщинам, чтобы заработать немного денег… Но никаких разговоров о том, чтобы позволить…
— Эта мысль даже не приходит мне в голову, — заверил ее Рико.
Он занимал небольшую квартиру на третьем этаже над гаражом с выходом во двор. Войдя туда, Мери очень удивилась. Большая гостиная была обставлена со вкусом. Мебель светлого дерева, глубокие удобные кресла, а диван был так широк, что на нем свободно могли поместиться четверо.
— Не слишком ли просторно для такого маленького человека, как вы, — произнесла она.
Тони помог ей снять пальто.
— Вы, наверное, чувствуете здесь себя потерянным! — В ее голосе появились игривые нотки.
— Если бы ты знала, что происходит время от времени на этой большой кровати, то не говорила бы так. — Тони подмигнул ей. — А не выпить ли нам? — предложил он, достав бутылку виски. — О делах поговорим позже.
Мери устроилась в одном из кресел. Оно оказалось столь глубоким, что ее колени задрались едва ли не выше головы.
Рико протянул ей полный бокал, не оставив без внимания открывшуюся его взору картину.
— Ну, начинайте, я вас слушаю, — поторопила девушка.
Рико чокнулся и отпил маленький глоток. Мери последовала его примеру.
— Знаете, это очень крепкий напиток. У меня в животе будто разорвалась мина, — сказала она.
— Ты находишь? — Он погладил ее колено. — Едва ли это мина, да и вы не в том положении…
Мери усмехнулась. Ей нечасто приходилось пить хороший скотч. Рико предложил ей сигарету, едва она опорожнила свой бокал.
— Я плесну еще немного, — сказал Рико, подходя к бару.
— Если только капельку, — согласилась Мери, еще глубже вжимаясь в кресло. — Иначе я пас.
— От такой дозы ничего не случится, — сказал Рико, наливая почти полный бокал виски и плеснув туда немного содовой. Он поставил коктейль перед Мери и сел напротив.
— Я ищу сообразительную девушку, которая помогла бы мне собирать нужные сведения. То, о чем я сейчас говорю, секрет. Мне нужны сведения о мамаше Гриссон. Ты сможешь мне в этом помочь?
Предложение совсем не понравилось Мери. Она боялась мамашу и понимала, что это слишком рискованно — следить за нею. Мери отпила немного виски, стараясь сообразить, как получше выпутаться из создавшегося положения, но голова ее была уже затуманена алкоголем. Рико, казалось, слышал, как скрипят ее мозги.
— Если это тебя не устраивает, не будем тратить время. Я включу музыку, у меня имеются неплохие записи.
— А что за сведения вам нужны? — осторожно поинтересовалась Мери, которой все же хотелось иметь тридцать лишних долларов в неделю.
— Любые. Я не был в клубе с тех пор, как мамаша Гриссон его у меня отобрала. Там есть кабинеты для интимных свиданий?
— Есть, и несколько. Иногда я боюсь, как бы не нагрянула полиция.
— Не тушуйся. Расскажи, что там происходит.
Мери погрозила пальчиком.
— Начните с того, что дайте мне несколько монет.
Рико вздохнул, заметив вслух, что с некоторых пор женщины что-то уж слишком начали интересоваться деньгами. Он отсчитал двадцать долларов и протянул их Мери.
— Я вам верю, милочка. Но не уверен, что эти деньги будут потрачены на полезное дело. А теперь расскажите что-нибудь стоящее.
Мери допила бокал и почувствовала, что голова совершенно перестала соображать. Она уставилась в потолок и нахмурила брови.
— Во-первых, у них есть рулетка. Это незаконно, да? Потом на втором этаже находится бордель. Это тоже незаконно. Я должна вам сказать, что все двери там стальные, а окна забраны решетками. Пока полиция ворвется в клуб, там уже никого не будет.
Рико с беспокойством смотрел на нее. Он уже начал сожалеть о потраченных деньгах, так как все это он давно знал. Он решил зайти с другой стороны.
— Куда это они сегодня так быстро помчались? — спросил он. — Слим, Уоппи и Флинн садились в машину с таким видом, словно по крайней мере решили отправиться в другой город.
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Мери. — Флинн сказал, у него неотложное дело. — Она тяжело вздохнула. — Уф! До чего же крепок скотч… Кажется, они не вернутся раньше десяти… А вы не предложите мне еще бокальчик?
— Постарайся вспомнить еще что-нибудь. Неужели в клубе не происходит ничего странного? — Поднявшись, он налил ей еще приличную порцию.
— Ой! Мне кажется, это лишнее. Я уже совсем пьяная.
— Нет, — уверил ее Рико. — Ты только навеселе.
— Да, возможно. — В глазах у нее двоилось. — Я хочу вам сказать одну вещь… У Слима есть девочка.
Тони недоверчиво покачал головой.
— Это невозможно. У него никогда не было и не будет никаких девочек.
Мери нахмурилась.
— Не хотите ли сказать, что я вру? Он содержит ее на втором этаже, и дверь всегда заперта на ключ.
Интерес Рико сразу возрос. Может быть, он все же узнает что-то интересное?
— А почему дверь всегда заперта?
— Не знаю. Но если бы эта грязная обезьяна заинтересовалась мной, меня понадобилось бы запирать на двойной замок, чтобы добиться своего. — Она икнула. — Бедная девочка! Не хотела бы я оказаться на ее месте. Она проводит там целые дни.
Рико становился все более заинтересованным.
— Ты никогда не видала ее?
— Один раз. Но, кажется, Слим прогуливает ее каждый день перед открытием клуба. Однажды вечером я пришла пораньше и заметила их на лестнице. Разглядеть получше я не имела возможности, так как тут же появилась мамаша и велела мне идти в дамский туалет.
— На кого она похожа?
— Я не видела ее лица, оно было скрыто вуалью. Но походка у нее странная, она спускалась по лестнице так, как будто плохо видит… Она шла как слепая.
— Мамаша в курсе дела?
— Безусловно. Она и док каждый вечер поднимаются к ней в комнату.
Рико задумался.
— Мне нужно повидать ее. Как это сделать?
Мери улыбнулась ему пьяной улыбкой, она была здорово на взводе.
— Нужно, чтобы вы оказались возле клуба между десятью и одиннадцатью часами вечера. Именно в это время он выводит девушку на прогулку.
— Не хочешь ли ты сказать, что Слим выводит ее через главный вход?
— Есть стальная дверь, выходящая в соседний гараж.
Рико улыбнулся. Теперь он был уверен, что не зря потратил свои деньги.
— Мне кажется, скотч слишком крепок для вас, милочка. Прилягте на диван.
— Неплохая мысль, — согласилась Мери. — Действительно, я себя чувствую не очень хорошо.
Рико помог ей встать и проводил до дивана, попутно глянув на часы. Было чуть больше трех. Уложив ее на широкое ложе, он опустил шторы.
— Всегда одна и та же песня, — бормотала Мери с закрытыми глазами. — Вначале тебе говорят, что это очень секретное дело, а в итоге это всегда заканчивается постелью. — Но когда Рико ее обнял, Мери удовлетворенно вздохнула…
