Глава 5
К сожалению, самолет, следующий рейсом Майами — Париж, по расписанию улетал в шесть вечера. А это значило, что Лепски пришлось томиться бездельем все утро и весь день.
Он вскочил с постели в восемь утра и стал слоняться по маленькому домику взад и вперед, не зная, чем заняться, в то время как Кэрол еще лежала в кровати и просматривала газету.
Приготовив кофе и устав от ничегонеделания, Лепски вошел в спальню:
— А билеты на самолет у тебя, крошка?
Кэрол вздохнула:
— Я все приготовила. Бога ради, пойди прогуляйся. Я сейчас приму ванну, потом пойду в парикмахерскую и не вернусь раньше трех часов.
— А что у нас на обед? — как всегда озабоченно спросил Том.
— Пойди и купи себе чизбургер или еще что-нибудь. Кухня закрыта по случаю отпуска.
Лепски недовольно проворчал что-то, а потом спросил:
— Вещи все упакованы?
— Лепски! Уходи отсюда! — Но когда Лепски неохотно двинулся к двери, она спросила: — Да, кстати, а ты свои вещи уложил?
Он уставился на нее:
— Я думал, что ты все упаковала.
— Я собрала только свои. Твои я не собиралась трогать. Возьми газету и уходи, я буду одеваться. Когда я уйду, ты сможешь собраться. Кстати, прочти в газете об этой иконе, которую украли в Вашингтоне! Тому, кто ее найдет, будет награда в двести тысяч долларов.
— Икона? Какая еще, к черту, икона?
— Убирайся и прочти!
Что-то бормоча, Лепски отправился в гостиную, сел там и прочел газетный разворот, посвященный краже иконы. Он был потрясен. Теперь все копы страны будут привлечены, даже армия и флот. Президент мечет громы и молнии, значит, покатятся чьи-то головы. Но самое большое впечатление на Лепски произвела величина награды, обещанной любому, кто поможет найти икону.
Лепски, будучи полицейским, тоже принял событие близко к сердцу. Такое произведение искусства не может попасть на открытый рынок. Икону можно только тайком сбыть какому-нибудь коллекционеру. В его мозгу тотчас всплыло имя — Кендрик. Лепски не имел доказательств, но был уверен, что Кендрик участвует в махинациях с крадеными произведениями искусства. Такая добыча, как икона, как раз по его части.
Вскочив на ноги, он подошел к телефону, вызвал полицейское управление и попросил позвать сержанта Беглера. Коп, дежуривший на коммутаторе, узнал голос Лепски.
— Джо занят, — ответил он. — Мы все ищем икону. У тебя что?
— Если ты меня не соединишь сейчас же с Джо, я из тебя выпущу твои поганые кишки!
— Ладно, ладно…
После длительной паузы Беглер взял трубку:
— Черт побери, Том! Ты же в отпуске, вот и отдыхай. Что у тебя?
— Да эта икона! Полицейские тоже могут получить награду?
— Откуда мне знать? Сказано: все. Может быть, к копам и не относится. А тебе до этого какое дело?
— Ты знаешь этого жирного ублюдка Кендрика? Если уж икона и попала к кому-то в руки, то это к нему.
— Да, да. Послушай, Том, неужели ты не можешь спокойно отдыхать? Шеф сразу же подумал о Кендрике, как только получил сообщение. От нас уже трое там, плюс ФБР, плюс ЦРУ. Всей компанией пошли туда, в галерею Кендрика, с ордером на обыск. Так что не дергайся и хорошенько отдыхай.
Лепски издал звук, который на корриде остановил бы быка.
Уже одетая, Кэрол выглянула из комнаты:
— Что это за жуткие звуки?
— Да так, ничего.
— Тогда иди собирайся. Я буду в три. Пока. — И она упорхнула.
Лепски провел ужасное утро: сначала он запихивал новую одежду в новый чемодан, затем слонялся по дому без дела, все время посматривая на часы. Наконец, движимый голодом, он отправился в популярный среди копов бар, где сжевал гамбургер и запил его пивом. Когда он раздумывал, заказать ли еще пива, ввалился Макс Джейкоби и плюхнулся на стул, рядом с ним. Он заказал чизбургер.
— Привет, друг! Ты представляешь, эта проклятая икона для нас, видно, такая же страшная вещь, как и атомная бомба! Запечатали все побережье, нет ни одной щелочки. Кругом патрулируют корабли, все оцепили армейские подразделения, ни одна яхта, ни одна шлюпка не могут выйти в море. Владельцы оборвали нам все телефоны.
— Ну, а как насчет Кендрика?
— Чист как стеклышко. Всю галерею перевернули.
Лепски пожал плечами:
— Понятно. А может, он в другом месте спрятал?
— Ты себе не представляешь, что творится. Президент рвет и мечет. Ты и сам не понимаешь, Том, как тебе повезло, — Джейкоби вздохнул, — что ты в отпуске.
— А как насчет премии? Предположим, что ты обнаружил икону… Тебе заплатят?
Джейкоби рассмеялся:
— Я не собираюсь ничего обнаруживать. Но даже если бы это случилось, копам платят вознаграждение. Ты сам мне это когда-то сказал, помнишь?
Джейкоби доел свой чизбургер и, похлопав Лепски по руке, поднялся со стула.
— Ну, я назад в чистилище… а ты давай отдыхай.
Лепски пришел домой, но мысль о награде в двести тысяч не покидала его. Рано или поздно какой-нибудь сопляк настучит в полицию, икону найдут, и сопляку достанется награда.
Когда вернулась Кэрол, пепельница перед ним была полна окурков. Лепски едва узнал свою жену, такой шикарный был у нее вид. Он даже присвистнул, да так, что его было слышно в конце улицы.
— Беби, ты выглядишь потрясающе! — воскликнул он, вскочив на ноги.
Видя, что в его глазах загорелось желание, она отпрянула:
— Не вздумай ко мне прикасаться! Ты уложил вещи?
Лепски разочарованно вздохнул:
— Конечно.
— Тогда почему же ты не сменил свой дурацкий рабочий костюм? Ты что, в этом уродстве поедешь? И почему ты сидишь дома в шляпе?
— Слушай, беби, я упаковал все эти чертовы новые вещи.
— Так распакуй! Поедешь в спортивном пиджаке и темно-синих брюках. Надень бледно-голубую рубашку и винного цвета галстук.
К семнадцати часам Кэрол тоже не знала, куда себя деть. Она сновала по комнате, разглядывая себя в зеркало в прихожей, и посматривала на часы, в то время как Лепски, облаченный в новый костюм, мерил шагами гостиную и что-то напевал про себя.
— Надеюсь, такси не запоздает? — спросила Кэрол.
— Такси никогда не опаздывает… Что? Такси?
— Ты что, не заказал такси? — простонала Кэрол.
Лепски бросился к телефону. Джо Дьюкас, ведающий службой заказов такси, старинный друг Тома, успокоил его, сказав, что здесь нет проблем. Такси приедет заблаговременно и доставит их в аэропорт к 18.00.
— Беби, ты напрасно нервничаешь… Такси сейчас выезжает.
— Я удивляюсь, за что тебя считают образцовым копом, — вздохнула Кэрол. — В простых делах ты всегда выглядишь настоящим идиотом. — Затем, улыбнувшись, жена добавила: — Но я все-таки люблю тебя, Том.
В 17.15 такси прибыло, и высокий улыбающийся негр зашагал по дорожке.
— Мы идем! — возбужденно закричала Кэрол. — Подай ему багаж, Том.
Лепски подхватил два чемодана, и негр понес их по дорожке. Лепски знал, что все соседи сейчас высыпали в садики. Маленький мальчик махал им японским флагом. Лепски всегда про себя называл его Деннис-гроза, но сейчас даже малыш казался ему добрым и приветливым.
Кэрол, со своей сумочкой, шикарно причесанная и одетая, прошла по дорожке, как кинозвезда. Вдруг она остановилась:
— Том! Ты не забыл выключить электричество и воду?
Лепски закрыл глаза и издал слабый стон:
— Сейчас сделаю.
Он бросился назад в домик.
Кэрол остановилась и с застывшей улыбкой слушала болтовню соседей, злорадно пересказывающих друг другу, что Том Лепски оставил включенными воду и свет. Всезнайки неодобрительно качали головами. Вдруг из дома донесся голос Лепски, бранившегося как сапожник. Совсем сбитая с толку, Кэрол помчалась назад и увидела мужа, нянчившего кровоточащую руку.
— Сорвался этот чертов паразит. Кран! — завывал он. — Я ранен!
Кэрол бросилась в ванную к аптечке, достала пластырь, заклеила царапину. Оба выскочили из дому, заперли его и помчались к такси под смех и возгласы соседей.
— Поехали! — рявкнул Лепски. — Мы опоздаем на самолет.
Водитель повернулся на сиденье и широко и дружелюбно улыбнулся:
— Не волнуйтесь, босс. В аэропорту все рейсы задержаны на три часа. У нас еще уйма времени.
Мальчишка с японским флагом подбежал к ним и, сжав губы, издал такое громкое фырканье, какого Лепски в жизни не слышал.
Эд Хеддон сидел в стеклянной будке одного из авиадиспетчеров в аэропорту и наблюдал за готовившимися к вылету пассажирами. Диспетчер знал Хеддона как близкого друга отца, когда тот отбывал пятилетний срок за кражу. И потому, когда Хеддон сказал, что хочет проследить, как его знакомый улетит в Париж, и при этом не хочет попасться ему на глаза, диспетчер с охотой предоставил ему возможность устроиться в своем отсеке. Сам он был слишком занят, чтобы интересоваться, кто был этот друг Хеддона.
Хеддон закурил. Он наблюдал за длинной очередью пассажиров, медленно двигающихся мимо таможенного барьера. Рядом с таможенником находились два агента ФБР и пара одетых в штатское детективов. Весь багаж пассажиров самолетов открывали и обыскивали. Очередь была бесконечной. Сейчас проходили пассажиры, летевшие в Нью-Йорк. Пассажиры рейса Майами — Париж ожидали внутри аэровокзала.
Кэрол и Лепски добрались наконец до аэропорта. Расплачиваясь с водителем, Лепски услышал дружеский голос:
— Привет, Том!
Он обернулся и увидел копа Гарри Джексона, в форме.
— Я слышал, что ты летишь в Европу. Это здорово. А у нас тут сплошной кошмар, и все из-за этой иконы. — Лепски оглядел длинную очередь на вход в аэровокзал. — Тебе лучше бы встать в очередь, Том. Я так думаю, что это часа на три…
— Только не я! — взорвался Лепски. — В кои-то веки собрался в отпуск, и на тебе! Я не собираюсь выстаивать три часа! Ты должен меня провести туда, Гарри. Понял? Пошли!
— Лепски! — воскликнула Кэрол. — Нельзя так поступать! Эти бедные люди тут часами маются.
— Черт с ними! — Лепски подхватил свои чемоданы и в сопровождении Гарри направился к боковой двери служебного входа. Под возмущенными взглядами ожидающих пассажиров, сгорая от стыда, Кэрол последовала за мужем.
Одна из девиц за стойкой регистрации соблазнительно улыбнулась:
— Привет, Том. Я зарезервировала вам места, но вылет откладывается. Пройдите пока в зал для особо важных персон. Я скажу Нэнси, чтобы она организовала вам выпить. Что вы предпочитаете?
Лепски, будучи хорошо известен в аэропорту, широко улыбнулся ей.
— Полпинты «Катти Сарк» и полбутылки, малышка, шампанского, — сказал он, ставя на пол свои чемоданы. — Я привезу тебе из Парижа духи.
Девушка хихикнула, но, заметив взгляд Кэрол, быстренько смахнула с лица улыбку.
— Счастливого вам отпуска, — пробормотала она.
В зале ожидания Кэрол решительно спросила:
— Откуда ты ее знаешь?
— Я же хороший коп, — сказал Лепски, самодовольно улыбаясь. — У меня много знакомств.
Вошел агент ФБР из Майами.
— Привет, Том! Летишь этим рейсом? — Мужчины обменялись рукопожатием.
— Нет, следующим, в Париж.
— С этим рейсом предвидится задержка, но, если хочешь, можешь пока пройти таможню.
У таможенного барьера Лепски узнал Херми Джекобса. Они регулярно встречались в тире по субботам.
— Привет, Херми! — приветствовал его Том. — Я отбываю в веселый Париж.
Лицо Джекобса озарила дружелюбная улыбка. Приятно было встретить своего в этой толпе богатых, заплывших жиром бездельников, начинающих ныть, как только надо открыть чемоданы.
Просияв от гордости за мужа, Кэрол следом за Лепски подошла к барьеру. Она положила свою сумку и улыбнулась Джекобсу:
— Привет, Херми! Как поживает Мэбс?
Кэрол и Мэбс Джекобс частенько вместе играли в теннис.
— Прекрасно… Крошка, ты выглядишь потрясающе, так и съел бы… — Тут он заметил сумку. — Ну и ну, какая вещь!
Хотя у Хеддона были стальные нервы, но и он сейчас напряженно наблюдал за этой сценой. Даже его сигара потухла.
— Эй, Джекобс! — Лепски слегка притянул к себе приятеля за локоть и прошептал ему на ухо: — У нее в трусиках десять унций героина. Хочешь взглянуть?
Джекобс расхохотался, слегка толкнул Лепски в грудь и пропустил их через барьер.
— Ты за ним следи, Кэрол, — со смехом сказал он. — Француженки будут вешаться на него в этом костюме.
Когда они прошли в салон для особо важных персон, Кэрол решила проблему одним махом:
— Договоримся сразу, Том: никаких шашней с француженками. Хорошо?
Лепски еще не успел открыть рот для ответа, как к ним подошел начальник таможни Нэд Джейсон:
— Хэлло, Том! Не видел тебя сто лет. — Обменявшись с Лепски рукопожатием, он обратился к Кэрол: — Малышка, выглядишь чудесно. Вы летите в Париж?
— Угу, впервые выбрались в отпуск за границу. А у вас какая-то дьявольская заваруха. Почему задержка?
— Да все из-за этой проклятой иконы. И не только у нас, такое по всему побережью, дружище. Интерпол подключился. И в Париже тебя ждет то же самое.
За Джейсоном был должок. В прошлом году его сын связался с какой-то шлюхой, та пыталась его шантажировать. Лепски включился в это дело и живо разобрался с ней.
— Послушай, Нэд, ты не можешь нам с этим помочь? Ты же всех знаешь?
Мужчины переглянулись, и Джейсон кивнул:
— Не беспокойся, я все улажу. Дам телекс в аэропорт Шарля де Голля. Тебя обслужат по высшему классу, вне очереди. Покажешь свою бляху и быстро проскочишь. Идет?
— Это было бы здорово. Спасибо заранее.
Джейсон, обменявшись с ним рукопожатием, удалился.
— Видишь? — ликовал Лепски. — Ты считаешь меня идиотом в житейских мелочах, но в своем деле я фигура, и не малая.
Кэрол, потрясенная, только сказала:
— Ты чудо, Том. Никогда впредь никому не позволю называть тебя идиотом.
— И сама так не говори, — ухмыльнулся Лепски. — Ну, ладно, пошли. Надо чего-нибудь выпить.
Он поднял ее сумку и, взвесив в руке, уставился на Кэрол:
— Боже мой! Да что там? Свинец, что ли?
— Если у тебя нет сил нести ее, то можешь не брать.
Кэрол обожала свою сумку, но втайне себе признавалась, что она кажется неоправданно тяжелой.
Наблюдая со своего места, Хеддон облегченно вздохнул. Сумка, стоимостью в шесть миллионов, успешно преодолела первый барьер. Раньше чем в одиннадцать самолет Лепски в Париж не прибудет. Он снял трубку и позвонил Лу Бреди в Нью-Йорк.
Разговор был коротким:
— Они прибудут в Париж завтра утром в одиннадцать. Пока все в порядке.
В свою очередь, Бреди позвонил в Париж Дювайнам. Этот разговор был еще короче:
— Завтра в одиннадцать утра в аэропорту Шарля де Голля. Все в порядке.
К тому времени, когда Кэрол и Лепски поднялись на борт реактивного самолета, их настроение улучшилось. Хорошенькая, с блестящими глазами официантка в аэропорту так ухаживала за ними, не зная, как угодить Лепски, что после второй бутылки шампанского даже Кэрол прониклась к ней теплыми чувствами.
Удобно устроившись в кресле с фляжкой «Катти Сарк», Лепски собрался расслабиться и поспать. Но ему помешали. В окно он увидел, как подъехал небольшой автобус и из него высыпала группа молодежи, человек тридцать. И юноши, и девушки, как теперь стало модно, носили джинсы и свитера. Они ворвались в салон первого класса, громко переговариваясь друг с другом на незнакомом Лепски языке.
Он кисло взглянул на Кэрол.
— Удивляюсь, как эти сопляки могут себе позволить летать первым классом, — сказал Лепски.
— Они имеют такое же право путешествовать, как ты и я, — ответила Кэрол. — Перестань ныть.
Лепски заснул.
Кэрол разбудила его, когда принесли еду. Стюардесса обслужила их по высшему разряду. Все было очень вкусно. Со своих передних кресел они хорошо слышали, как шумела компания молодежи, но это не могло отвлечь Лепски от еды.
После бренди Лепски вытянулся в кресле.
— Такова жизнь, — сказал он, погладив руку Кэрол, и снова задремал, но очень скоро проснулся и, видимо возбужденный плотной едой и спиртным, стал проявлять интерес к окружающим людям. Стюардесса объявила, что до Парижа осталось два часа полета, и подошла к нему, протянув только что полученную по радио телеграмму.
«Отдыхай! Сообщи, что слышно во Франции. Ждем детального рапорта, ты знаешь о чем. Джо и ребята».
Кэрол прочитала из-за плеча текст и воскликнула:
— Это что еще значит?
Лепски сделал серьезное лицо:
— Просто полицейская служба, дорогая.
Кэрол подозрительно глянула на него.
— Расскажи это своей бабушке, — сказала она. — Я не хуже тебя знаю, что это за ты-знаешь-о-чем.
Лепски подмигнул ей и похлопал по руке:
— Просто их шуточки.
Когда самолет уже заходил на посадку, Кэрол и Том прилипли к иллюминатору. Промелькнувший силуэт Эйфелевой башни вызвал у Кэрол бурный восторг:
— Ох, Том, Париж!
Лепски, увидев Париж, облитый утренним солнцем, почувствовал прилив возбуждения, которого никогда не испытывал раньше.
Гигантский авиалайнер совершил посадку и подкатил к зданию аэровокзала. В толпе ожидающих Том засек три телекамеры, около десятка фотокорреспондентов и трех нарядно одетых женщин с огромными букетами цветов.
— Бог ты мой! — воскликнул он. — Нэд буквально вывернулся наизнанку. Ты взгляни на эту встречу!
— Но это же не для нас! — возразила Кэрол, хотя глаза ее засверкали.
— А для кого же еще? — Лепски выпятил грудь. — Я тебе говорю, беби, у хорошего копа везде есть друзья! О Господи! До чего торжественная встреча!
К ним подошла стюардесса:
— Вы мистер Лепски? Сейчас вас проводят через таможню.
Том так и сиял:
— Ну, что я тебе говорил? Я важная персона.
Как только подкатили трап, гордый Лепски с сумкой в руках, сопровождаемый Кэрол, первым оказался у ступенек. Он смотрел на репортеров, фотографов, операторов телевидения и на женщин с огромными букетами цветов. Лепски таял в улыбке и махал им рукой, а Кэрол чувствовала себя женой президента. Она тоже сияла и махала рукой.
«Да, невероятный прием, — думал Лепски, млея. — Нэд. Он расплатился с лихвой».
Вдруг Лепски почувствовал резкий толчок в плечо. Оглянувшись, он увидел неряшливого бородатого мужчину в джинсах и свитере.
— Будьте добры, сэр, отойдите в сторону, — сказал мужчина с выраженным иностранным акцентом. — Вы задерживаете труппу балета Большого театра.
Лепски никогда не слышал о балете Большого театра, но Кэрол — другое дело. Она сразу же сообразила, чем объясняется такая встреча и в какое смешное положение они сами себя поставили. Кэрол схватила Тома за руку и почти силой стащила его вниз по лестнице, подальше от операторов.
Они остановились и оглянулись. Неряшливые молодые люди выходили из самолета, махали руками и улыбались, а камеры поворачивались следом за ними, и женщины протягивали им букеты.
— Идиот! — прошипела Кэрол. — Ты должен был знать!
К ним подошла улыбающаяся стюардесса:
— Миссис и мистер Лепски?
— Да, — вяло ответил скисший Лепски.
— Я вас провожу к таможенному пункту. Вас там не задержат.
Что ж, по крайней мере, подумал Лепски, Джейсон сделал все, что мог.
Впереди всех пассажиров они дошли до пункта паспортного контроля. Как только полицейский офицер развернул паспорт Лепски, он что-то шепнул стоявшему рядом человеку в штатском, который шагнул вперед и протянул руку. Он произнес речь по-французски, из которой Лепски не понял ни слова, но на всякий случай изобразил на лице то, что должно было выглядеть как интеллигентная улыбка. Они пожали друг другу руки, и Лепски и Кэрол прошли к таможенному барьеру.
— Ваш багаж ждет вас, мистер Лепски. Все в порядке, — сказала стюардесса.
Два сотрудника таможни улыбнулись сначала Лепски, потом Кэрол.
— Добро пожаловать в Париж, сэр, — сказал один из них по-английски, — желаю вам счастливо провести время. — Он открыл турникет, пропуская их через таможенный контрольный пункт.
Лепски подхватил чемоданы, оставив Кэрол сумку, и они прошли в зал прибытия.
— Ну, и что дальше? — спросил Лепски, ставя чемодан на пол.
— Иди и найди такси, — велела Кэрол. — Мне надо в туалет.
— Что тебе понадобилось в туалете? — спросил Лепски, который побаивался оставаться здесь в одиночестве.
— Лепски! Найди такси! — И Кэрол ушла.
Лепски надул щеки и огляделся. Где здесь, черт возьми, такси? Увидев пожилого толстяка, который ждал чего-то, Лепски направился к нему:
— Где здесь стоянка такси, друг?
— Я не понимаю по-английски, — ответил мужчина по-французски и пошел прочь.
Лепски засопел и оглянулся вокруг. Кто-нибудь из этих болванов говорит по-английски? Мимо проходил служащий в форме, и Лепски схватил его за руку:
— Такси, друг. Где здесь найти такси?
Человек ткнул большим пальцем в нужном направлении и ушел.
Лепски решил лучше постоять здесь, рано или поздно Кэрол вернется. Бормоча что-то себе под нос, он ждал.
Пьер и Клодетта Дювайны уже с 10.30 ожидали Лепски в аэропорту. Накануне телефонный звонок Лу Бреди застал их в постели. Они опробовали новую сексуальную технику и дружно решили, что она не заслуживает таких затрат энергии. Пьер, большой любитель американских книжонок в мягких обложках, всегда искал чего-нибудь нового для удовлетворения своей жены. Закончив в этой нестоящей позиции, он дотянулся до трубки. Услышав краткое сообщение Бреди, Пьер соскочил на пол.
— Дела, лапушка. В аэропорту Шарля де Голля в одиннадцать.
Клодетта жалобно застонала.
И вот теперь они стояли в ожидании. Пьер взял напрокат «мерседес-280», который припарковал на стоянке возле аэропорта.
Прождав уже около сорока минут, Пьер вдруг подтолкнул Клодетту:
— Вот они. Приготовься.
Он заметил, что Кэрол направилась в туалет, неся с собой свою сумку, точно соответствующую описанию Бреди. В дело вступила Клодетта. Она направилась в сторону Лепски и проходя мимо, сделала вид, что поскользнулась. Лепски благодаря быстрой реакции успел подхватить ее и обнаружил перед собой самую соблазнительную женщину. В глазах цвета морской волны мелькнул веселый огонек.
— Извините, — сказала женщина на безупречном английском. — Я не могу удержаться на ногах перед мужественным и симпатичным парнем.
Веселый Париж, подумал Лепски. Вот это дела!
— Рад это слышать, красотка. Я и сам бы так сделал на вашем месте.
Клодетта рассмеялась особым, «глубоким» смехом, специально отрепетированным для подобных встреч. Немногие мужчины могли остаться равнодушными.
— Вы только что прибыли?
— Да. Моя жена отошла на минутку. Мы ищем такси.
— Не беспокойтесь. Меня зовут Клодетта Дювайн. Где-то здесь мой муж. — Она захлопала длинными фальшивыми ресницами.
— Том Лепски, — в свою очередь, представился детектив. — Где я могу достать такси, мадам?
В этот момент Пьер решил, что пора и ему выходить на сцену. Он подошел к Клодетте.
— Ты знаешь, дорогая, они не прилетели, — сказал он также по-английски. — Должно быть, передумали.
— Познакомься с мистером Томом Лепски, Пьер. А это мой муж.
Мужчины обменялись рукопожатием.
— Мистер Лепски только что прибыл. Он беспокоится насчет такси. Может быть, мы подвезем их до Парижа?
— О чем разговор! — сказал Пьер. — Где вы собираетесь в Париже остановиться, мистер Лепски?
— В отеле «Эксельсиор», — неуверенно сказал Лепски. Кэрол несколько раз повторяла ему название отеля, но он до сих пор толком его не запомнил.
— «Эксельсиор»! — воскликнула Клодетта. — Но ведь и мы тоже там остановились. Вы должны поехать с нами.
Подошла Кэрол, и муж представил ей новых знакомых. Вначале она подозрительно оглядела Клодетту, такую шикарную и соблазнительную. Но, увидев Пьера, с его внешностью кинозвезды, успокоилась.
Пьер и Клодетта взглянули на сумку и обменялись понимающими взглядами. Знаменитая сумка благополучно проскочила через таможню. Оставалась еще швейцарская.
По пути в Париж Кэрол сидела впереди рядом с Пьером, а Лепски с Клодеттой на заднем сиденье. Пьер и Клодетта включили свое профессиональное обаяние. Они рассказали, что живут в Довиле, а сейчас в отпуске и решили провести несколько дней в Париже. Потом они отправятся на юг.
Прибыв в отель, Пьер взял на себя заботу о Лепски: зарегистрировал их, заполнил карточки для полиции, провел в номер и дал на чай носильщику багажа, пока Лепски раздумывал, сколько ему дать.
— Вы, дорогие, конечно, устали после перелета, — сказала Клодетта. — Почему бы вам не вздремнуть? Послушайте, может быть, мы встретимся вечером, часов в восемь? Если у вас нет, конечно, никаких дел. Мы с удовольствием показали бы вам ночной Париж. Будьте нашими гостями, мадам и мсье.
— С большим удовольствием, — ответила Кэрол. — Как вы милы!
— Тогда встретимся в холле в восемь.
— Какие милые люди, Том, — сказала Кэрол, когда они остались одни. — Нам просто повезло, что мы встретились с ними.
— Чересчур уж он сладкий, — сказал Лепски. — Интересно, так встречают всех, кто приезжает в Париж?
— О, Том! Оставь свое полицейское занудство! Французские мужчины все такие. Вспомни Мориса Шевалье.
— Это ты его помнишь, — заметил Лепски, оглядывая двуспальную кровать. — Давай-ка лучше поспим. — И он начал раздеваться.
Кэрол подошла к большому окну и откинула штору. Она смотрела вниз на Елисейские поля с потоком машин, Триумфальную арку, заполненные публикой кафе и людей, гуляющих по солнечным улицам. Она глубоко вздохнула. Париж! Сбылись мечты!
Кэрол расстегнула «молнию» платья, дала ему свободно упасть на пол и бросилась к Тому.
— Ах, Том! Это будет самым лучшим воспоминанием в нашей жизни.
Но Том уже расстегнул на ней бюстгальтер и стаскивал трусики.
После отличного обеда с устрицами в маленьком ресторанчике, за который рассчитался Пьер, обе пары отправились осматривать Париж с Сены. Они сели на катерок и восхищенными глазами смотрели на мосты, Лувр, Консьержери и Нотр-Дам. На обратном пути Лепски как бы вскользь спросил Пьера, чем тот занимается. Лепски, со своей полицейской выучкой, всегда интересовался, как люди зарабатывают на жизнь.
— Антиквариатом, — ответил Пьер.
У него действительно был в Довиле антикварный магазин, в котором работали две пожилые сестры, во всем отлично разбирающиеся.
— Вы слышали об украденной русской иконе? — спросил Лепски. — Могут ли ее продать?
Пьер покачал головой:
— Маловероятно. Кража наделала много шума. Конечно, есть тайные коллекционеры, но даже для них это слишком рискованно. Насколько я понимаю, это вызвало скандал у вас в Штатах.
Лепски рассмеялся:
— Не то слово. Президент просто взбесился. Назначена награда в 200 000 долларов. Все границы закрыты. Всю полицию и ФБР подняли на ноги. Как хорошо, что я в отпуске.
Клодетта под столом дотронулась до ноги Пьера.
— Пьер, почему бы нам не пригласить Кэрол и Тома в «Крейзи хорс»?
Пьер понял, что надо отвлечься от темы об иконе, и пояснил, что жена имеет в виду лучшее варьете со стриптизом, на Лепски это подействовало как красная тряпка на быка.
Девушки в «Крейзи хорс» были действительно великолепны. Кэрол решила, что Том тоже имеет право на развлечение, и только иногда поглаживала по руке, пытаясь его унять, когда на его свист начинали оборачиваться посетители.
К двум часам ночи вся четверка вернулась в отель. Договорились встретиться утром за ленчем, после чего женщины должны были отправиться по магазинам. Пьер, подмигнув Лепски, заявил, что они поездят по городу. Лепски воспринял это как обещание более интересных мероприятий, чем просто прогулка.
В своем номере, в спальне, Пьер спросил жену:
— Тебя что-нибудь обеспокоило? Что ты имела в виду, когда пинала меня ногой?
Клодетта сбросила туфли и плюхнулась на кровать.
— Что это за русская икона, о которой ты разговаривал с Томом? Расскажи мне о ней подробно.
Пьер сел рядом с ней и закурил сигарету.
— Считают, что это древнейшая русская икона, и стоит она миллионы. Ее очень легко похитили из музея в Вашингтоне во время выставки три дня тому назад. Как сказал Лепски, в Европу она попасть не может: все дыры закрыты и икону ищут. Конечно, ее может купить какой-нибудь тайный коллекционер.
— А если бы она была у тебя, смог бы ты ее продать?
Пьер пристально посмотрел на Клодетту:
— Что это тебе взбрело в голову?
— Мог бы ты найти на нее покупателя?
— Это не моего уровня дело, солнышко. Конечно, на такую уникальную вещь всегда найдется покупатель, но у меня нет таких знакомых, которые могли бы выложить четыре миллиона долларов, по меньшей мере. И потом, у меня ее нет.
— Ты сказал, она очень ловко была украдена.
— Да, такое удается раз в жизни.
Клодетта поднялась на локте и посмотрела на Пьера:
— Кто же мог организовать эту кражу?
Пьер долго сидел неподвижно, потом его глаза загорелись.
— Ты великолепна, дорогая! Ну конечно, Эд Хеддон! Кто же еще! — Он вскочил на ноги. — Бреди! И та сумка, о которой он говорил… О Боже! Бьюсь об заклад, что икона здесь, в отеле!
Клодетта засмеялась:
— И я так думаю, мое сокровище.
Пьер взволнованно заходил по комнате, ударяя кулаком по ладони.
— Какая блестящая идея! Одурачить копа и с ним переправить икону в Европу! Ну Хеддон, ну хват! Но ты-то, догадливейшая из догадливых!
— Лу хочет, чтобы мы проследили за переправкой сумки в Швейцарию, через границу. Значит, у них там есть клиент. Кто бы это мог быть?
— Подожди. — Пьер сел, смял сигарету и закурил новую. Подумав, он произнес: — Единственный известный мне клиент в Швейцарии, имеющий такие деньги, — Герман Радниц. Может быть, он и есть их клиент.
Клодетта расширила глаза:
— Это тот ужасный человек, которому ты однажды продал картину?
— Именно он.
— А если бы икона была у нас, ты бы мог договориться с ним?
— Может быть. Я знаю, что он интересуется русским искусством. Если это он клиент Хеддона, все зависит от того, сколько Хеддон у него запросил. Допустим, восемь миллионов. Значит, если предложить ему икону за пять миллионов…
Клодетта поднялась, сняла платье и аккуратно сложила его.
— Мы должны заменить сумку, так? Лу платит нам какие-то жалкие двадцать тысяч швейцарских франков, а сам с Хеддоном срывает миллионы. На такие деньги мы могли бы жить в роскоши много лет.
— Не горячись, малышка. Надо учесть все последствия. Допустим, мы надуем Хеддона и Лу. Тогда мы никогда больше не получим у них работы.
— Да какое это будет иметь значение, когда у нас будет пять миллионов!
— Это всего лишь догадка. Может быть, в сумке и нет никакой иконы, а может, и есть, но покупатель не Радниц.
— Вот ты и подумай над этим, мой дорогой, а я пока приму душ. Пора спать. У нас еще уйма времени.
Когда она ушла в ванную, Пьер задумался. Предположим, размышлял он, что икона в сумке у Кэрол Лепски. Что смогут предпринять Лу и Хеддон, если он надует их. Они не станут обращаться в полицию, чтобы самим не иметь неприятностей. Они не головорезы. Вряд ли они будут мстить, как мафиози. Нет, им ничего не останется, как только принять неизбежное.
Потом его мысли переключились на Радница. Предположим, что Хеддон действительно заключил с ним сделку. Пьер не мог вспомнить кого-нибудь еще, кто интересовался бы русским искусством, жил в Швейцарии и имел миллионы. Наверняка это Радниц.
Это опасный человек. Пьер слышал, что для осуществления своих целей он не брезгует нанимать убийц. Здесь надо быть очень осторожным.
Но пять миллионов! Ради такой суммы стоит рискнуть!
Даже потом, в постели, когда Клодетта мягко прижалась к нему, он долго не мог заснуть. Мысль о пяти миллионах не давала ему спать. Он так и не заснул, когда раздался телефонный звонок. Пьер посмотрел на часы — было половина четвертого.
— На проводе Нью-Йорк, — сказала телефонистка.
Проснулась Клодетта и включила ночник.
— Пьер? Это Лу.
— Хэлло, Лу. Как раз собирался тебе позвонить.
— Да, но не позвонил. — Судя по голосу, Бреди был недоволен. — Какие новости?
— Все в порядке, — осторожно ответил Пьер, понимая, что они говорят по прямому проводу и разговоры могут записываться. — Мы прекрасно подружились, никаких проблем.
— Ладно, тогда все. — И линия отключилась.
— Звонил Лу, — сказал Пьер, вешая трубку. — Похоже, что он волнуется. Дорогая, я думаю, твоя догадка правильна.
— Я знаю, что она правильна. — Она обвила его шею руками. — Покажи-ка мне, как миллионеры занимаются любовью!
Пьер не замедлил выполнить приказ.
