Глава 5
Я прибыл в резиденцию Видаля в 8.50, с нетерпением ожидая момента, когда снова увижу Вал. Поставив машину, я сразу же прошел к Дайеру и застал его за чашкой кофе.
— Хэлло, — сказал он, отодвигая чашку. — Рад вас видеть.
— Куда мне идти? Где я буду работать?
— Я вам покажу. — Он допил кофе и встал из-за стола. — Вы будете работать в жилом корпусе резиденции. Миссис Видаль не захотела работать здесь в офисе. Считайте, что вас удостоили высокой чести. Я потратил целую неделю, чтобы сделать для вас все, что нужно. — Пока он говорил, мы вышли из комнаты и продвигались теперь по дорожке к дому.
Мы вошли в дом, и теперь он вел меня через большой зал, стены которого были увешаны старинным оружием. Дальше мы шли по широкой лестнице к двери в дальнем конце коридора. Открыв ее, он посторонился, приглашая меня войти.
— Чувствуйте себя как дома. Вот этот большой стол ваш. Все схемы, маршрутные листы, адреса лучших отелей во всех столицах мира, названия фирм, тарифные ставки, справочники — все это вы найдете на этих полках и в ящиках своего стола. Другой стол предназначен для миссис Видаль. А теперь с легким сердцем приступайте к работе, а я должен вернуться к своим делам. Пока, до встречи, — и он удалился.
Закрыв за ним дверь и прислонившись, я осмотрел комнату. Она была залита солнечным светом, который мощным потоком вливался из больших французских окон, выходивших на плавательный бассейн. На моем столе, при желании, можно было играть в биллиард, так он был велик. На нем стояли четыре телефона, внутренний коммутатор и видеотелекс. На столике сбоку разместился комбайн "Грюндиг". Я обошел вокруг стола и сел в рабочее кресло. Стол Вал был значительно меньше моего и стоял напротив, так что мы все время могли видеть друг друга. Мерно работал кондиционер, создавая комфорт и прохладу. О таком месте для работы можно было только мечтать.
Было 9.00, и я с нетерпением ждал появления Вал. Взгляд мой упал на ряд конвертов, разложенных на столе. Взяв один на удачу, я вскрыл его. В нем лежала заявка на оформление командировки в Рангун мистеру и миссис Джексон с остановкой в лучшем отеле сроком на две недели. Там же лежали оба паспорта и требование на въездные визы. И вдруг я сразу прозрел. Я понял, с каким делом связался. Если бы эта заявка пришла ко мне, когда я работал в АТС (Америкэн Трэвел Сервис), я бы переслал ее Мэсингему, у которого был целый штат курьеров, рассыльных, секретарей, которые все оформляли, ходили в министерства за визами и так далее. У меня же, кроме Вал, которая к тому же еще не пришла, никого не было. Кого же посылать? Консульство Бирмы было в Майами. Путешествие часа на два в оба конца, да и в консульстве нужно было посидеть и подождать. Раньше чем через три-четыре часа нельзя было надеяться получить визы. На все уйдет полдня. Мне нужна была хотя бы пара рассыльных.
Взглянув на внутренний коммутатор, я нашел имя Дайера на одной из кнопок.
— Говорит Берди, — сказал я. — Мне нужен рассыльный, чтобы отправить его в Майами. Вы можете это устроить?
— Это не по моей части, дружище. Обратитесь к Лукасу. Вопросами штатов занимается он.
Я нашел на коммутаторе номер Бернарда Лукаса и, позвонив ему, объяснил ситуацию. Он сказал, что у него нет лишних людей.
— Ничего не могу для вас сделать. Мне казалось, что мы на обслуживании у АТС. Попробуйте через них.
— Мы расторгли с ними контракт, и мистер Видаль поручил мне эту работу, а у меня некого послать.
— Тогда вам придется утрясти этот вопрос непосредственно с Мистером Видалем. Я не могу без его ведома расширять штаты, — и он повесил трубку.
— Наверное, Вал сможет что-нибудь придумать, — подумал я.
Еще раз взглянув на заявку, я заметил, что Джексоны должны отбыть рано утром в среду. Времени оставалось еще достаточно, чтобы подготовить им визы.
Положив заявку обратно в конверт и отложив его в сторону, я вскрыл другой конверт. Это была заявка на мистера Джойсона, а также на мистеров Гамильтоне, Фремлина и Мак Фреди — все летели в Токио. Причем, мистеру Джойсону следовало напомнить, чтобы он не забыл сделать себе прививку против оспы, а мистеру Мак Фреди также нужна была виза. Они вылетали через три дня.
Послав к черту обоих, я связался с японской авиакомпанией и заказал билеты на Токио, затем дал телекс в "Пасифик отель" в Токио и зарезервировал места.
Ну, а дальше…
Каждый вскрытый конверт содержал какую-нибудь головоломку, которую я сам не в состоянии был решить. Нужно было печатать на машинке, посылать в разные места людей по оформлению, наводить справки. Одному не управиться. Да, Дайер спихнул с себя немалый груз. А Вал все не было. Куда, черт возьми, она подевалась? Было уже одиннадцать часов. Мой блокнот уже был испещрен колонками цифр, номерами авиарейсов, названиями лучших отелей, фирм.
Переработано было уже четырнадцать заявок, пять из них требовали срочного оформления, а остальные можно было отложить на завтра. Надеясь, что с минуты на минуту появится Вал, я сосредоточился на реализации этих пяти заявок. Так продолжалось до тринадцати часов, пока, наконец, по коммутатору не раздался голос Дайера:
— Я забыл вас предупредить, старина, что на моем этаже в углу есть столовая для сотрудников. Кормят неплохо и недорого.
— А мне сюда могут принести сандвич?
— Конечно. Наберите номер двадцать три на зеленом телефоне. Они вам тотчас все пришлют.
— Вы не знаете, где миссис Видаль?
— По-моему, она уехала в Пальм Бич. Она к вам не забегала?
— Нет.
— Она, похоже, в плохом настроении. Может быть, она забыла, что вы сегодня первый день на работе? Рассыльного вам прислали?
— Нет.
— Плохо. Как управляетесь? Работы, должно быть, много?
— Да ничего, справляюсь понемногу.
УЕХАЛА В ПАЛЬМ БИЧ! Я не могу этому поверить. Мы не виделись целую неделю. Она не могла забыть. Она, наверняка, считала дни и часы, как я.
Отодвинув стул, я подошел к окну. Визы на Рангун нужно было получить до 17.00. Стол был завален деловыми бумагами, а сам я уйти не мог. Внезапно мне пришла мысль позвонить Сью, она-то уж наверняка бы помогла. Но если Мэсингем узнает об этом, у нее могут быть неприятности. Положение мое было безвыходным и после некоторого колебания я все же позвонил.
— Хэлло, Клей. Я думала о вас. Как дела?
— Совершенно зашился, Сью. У меня совершенно нет сотрудников, а мне нужны две визы в Рангун до 17.00. Не можешь чем-нибудь помочь?
— А паспорта есть?
— Да.
— Сейчас Джек отправляется в Майами за визами. Я попрошу его заехать к вам. Он у вас скоро будет, только ему нужно заплатить, а то, если об этом узнают…
— Не беспокойся, я все сделаю. Ты спасла меня.
— До свидания, Клей, — и она повесила трубку.
Вскоре пришла Вал. Выглядела она сногсшибательно.
— Клей, дорогой, ты знаешь, где я была?
— Дайер мне сказал.
— Я должна была поехать. У них была распродажа. За гроши я купила великолепное платье. Я должна тебе его показать.
Подойдя к ней, я попытался обнять ее, но она оттолкнула меня.
— Нет, нет, не здесь. Клей. Это опасно, кто-нибудь может войти.
Сдержавшись, я отошел. Горькое чувство разочарования и обиды наполнило меня.
— Не до платья сейчас. Вал. Тут чертовски много работы и все срочно.
Садись и начинай печатать.
— Но, Клей, не пори горячку, я не могу в этом работать. Мне надо переодеться.
— Вал, если ты сейчас же не примешься за работу, мы ничего не успеем сделать и сорвем твоему мужу все командировки, — возразил я резко.
— Клей… Ты кричишь на меня!
— Извини, я так нервничаю с самого утра. Мне даже пришлось просить о помощи свою бывшую секретаршу.
— Еще раз говорю тебе, мне надо переодеться, в этом платье неудобно работать. Да я еще и не завтракала. А ты?
— Нет, я не хочу. Давай побыстрей.
Она слегка коснулась моего плеча, затем, схватив свою сумку, исчезла.
На столе зазвонил телефон.
— Мистер Верди? Это из пропускного пункта. Здесь какой-то Джек Лэм посыльный на мотоцикле. Спрашивает вас.
Я попросил пропустить его и начал печатать. Через пять минут девушка ввела Джека.
Удивленно оглядевшись, он подошел ко мне.
— Неплохо у вас здесь, мистер Берди!
— Неплохо, — сказал я, протягивая ему паспорта. — Сделай мне, пожалуйста, две визы, Джек! Это очень срочно. — Провожая его к двери, я сунул ему в руку десять долларов.
Через несколько минут появилась Вал. Теперь на ней была белая блузка и темная юбка. Выглядела она восхитительно. Сев за стол, она сказала:
— Как часто я мечтала об этом моменте. Клей, когда мы снова сможем работать вместе. Кстати, я заказала сандвичи и мартини. Сейчас их должны принести и мы позавтракаем. Как тебе нравится комната?
— Все было бы чудесно, если бы не уйма работы.
В дверь постучали и вошел бой, толкая перед собой тележку с двумя серебряными приборами, миксером и бокалами.
— Спасибо, Фреди, — сказала Вал. — Можешь идти, мы все приготовим сами.
Когда он вышел, она принялась за приготовление мартини в то время как я разговаривал по телефону с "Пан Америкэн". Закончив разговор, я подошел к ней и взял двойную порцию мартини с джином.
— За твое здоровье, дорогой, — сказала она, поднимая свой бокал. — Разве это не здорово?
Осушив бокалы, мы принялись за бутерброды с черной икрой и копченой осетриной. Потом она сказала:
— Боже мой, как бесконечно тянулось это ожидание. Я думала, что этот понедельник никогда не наступит. А ты так взвинчен! Что тебе не нравится?
— Мы одни не управимся, нам нужен помощник, который бы выполнял работу рассыльного. Нужно много ходить. Я уже разговаривал с Лукасом, но он говорит, что без Видаля он не может решить этот вопрос. Ты должна поговорить об этом с ним.
— Мужу это не понравится, так как нужно платить еще одному человеку.
— Конечно, его нельзя заставить работать просто за так.
Без такого человека мы не сможем работать. Не нам же с тобой бегать, например, за визами.
— Но ведь не каждый же день нужны эти визы.
— Не визы, так что-нибудь другое. Работы масса.
Потом я позвонил в аэропорт и сделал заказ на два билета в самолете.
— Почему ты не ешь, дорогой? — спросила она, принимаясь за очередной бутерброд и наливая себе новую порцию мартини. — Они великолепны.
Все это время я не переставая звонил в разные конторы, разговаривал с десятками людей. И опять мне пришлось обратиться к Сью за помощью. Наконец, я взорвался:
— Вал, начинай же, наконец, печатать! Посмотри на часы!
Уже четвертый час!
Она перестала жевать, и глаза ее расширились.
— Что ты там делаешь. Клей! И не кричи на меня, пожалуйста. Мне это начинает не нравиться.
— Извини меня, дорогая. Я вовсе не хотел кричать на тебя, но надо же начинать работать.
Позвонили из "Пан Америкам", и я сообщил им имена вылетающих и названия рейсов. Наконец, съев еще один бутерброд, она вытерла пальцы бумажной салфеткой и направилась к своему столу, чтобы начать работать. В прошлом она была лучшей машинисткой в агентстве и строчила как пулемет. Теперь же медленное, неуверенное… щелк… щелк… привели меня в панику и отчаяние.
С такими темпами работы хватило бы на неделю. Даже я, не будучи специалистом по части печатания, мог бы это делать в четыре раза быстрей. Я уже закончил переговоры с "Пан Америкэн", переговорил еще с десятком людей, но до меня не переставало доноситься ее вялое и медленное печатание. Наконец, громко выкрикнув "черт возьми", она выдернула из машинки несколько листков бумаги и, скомкав, бросила их в корзину.
— Не смотри на меня так, меня это раздражает, — почти закричала она.
— Я не прикасалась к машинке уже несколько лет и утратила навык.
— Давай поменяемся местами, — сказал я, совершенно отчаявшись. — Ты заказывай билеты, а я буду печатать заявки.
— Не хочу. — Глаза ее вспыхнули. — Будем делать каждый свою работу!
Вдруг бесшумно открылась дверь и вошел какой-то человек.
Он выглядел как низкопробный гангстер, сошедший с экрана. На нем был серый костюм в широкую полоску, белая холщевая шляпа, черная рубашка и светлый галстук. У него был вид убийцы, какими их изображают на карикатурах.
Только он был настоящим. Леденящий душу взгляд плоских змеевидных глаз, маленький безгубый рот со шрамом, широченные плечи и мощный подбородок бросили меня в пот. Не было ни малейшего сомнения, что стоящий в дверях человек опасней всякой кобры. Крошечные глазки с оскорбительным равнодушием и презрением, скользнув по мне, задержались на Вал. Слегка повернув голову на толстой бычьей шее, он подошел к ней и бросил на стол конверт.
— Хозяин приказал сделать срочно.
Голос, как хрустящий под ногами гравий, упал будто с высоты.
Повернувшись на каблуках, он быстро и бесшумно вышел так же, как и вошел.
Лицо Вал было бело, как снег. Прожужжал внутренний коммутатор.
— Верди! — Это был Дайер. — Сейчас вам принесут от меня маленькую заявочку. Очень сожалею. Мне следовало этим заняться еще на прошлой неделе.
Совсем вылетело из головы. Тут прибыл некий мистер Бернстайн — очень нужный для нас человек. Он остановился в "Спениш Бэй". Мистер Видаль обещал ему устроить рыбалку в море. Раздобудьте моторную лодку и команду.
Я беспомощно взирал на коммутатор, не освободившись еще совсем от ужаса, охватившего меня от предыдущего визита. Я совсем растерялся. Выручила Вал.
Быстро подойдя к моему столу, она закричала:
— Дайер! Займитесь этим сами. Вы поняли меня? Мы слишком здесь заняты, чтобы заниматься рыбалкой. Вы забыли об этом — теперь выкручивайтесь сами, она резко щелкнула выключателем.
Мы посмотрели друг на друга. Лицо ее начало приобретать свой обычный оттенок.
— Кто это заходил? — спросил я, кивая на дверь.
— Джулио Газетти. Один из головорезов мужа. Это человек, который убьет нас, не моргнув бровью, если только получит команду Видаля.
У меня пересохло во рту. Я пытался что-то сказать, но слова не шли из онемевших губ. Вал, тем временем, подошла к столу, вынула из конверта, оставленного Газетти, письмо и прочла его, затем, глубоко вздохнув, посмотрела на меня:
— Генри едет пятого числа в Ливию, то есть послезавтра.
Вернется девятого. Надо для него все подготовить. Ты представляешь, дорогой, почти неделю его не будет.
Взгляд Газетти все еще мерещился мне, и поэтому я не проявил достаточного энтузиазма по поводу этой новости.
В 17.00 появился Джек и с улыбкой положил передо мной оформленные визы в Рангун. Глаза его остановились на Вал, губы издали какой-то замысловатый звук:
— Все в порядке, мистер Берди. Я потороплюсь, а то мистер Олсон будет ругаться.
Поблагодарив его еще раз и сунув ему в руку пять долларов, я отпустил его. Когда он вышел, я посмотрел на Вал.
— В первый же день пятнадцать долларов из своего кармана.
Теперь ты сама видишь, что нужен рассыльный.
— Не мешай мне, я занята, — резко оборвала она меня, продолжая медленно щелкать на машинке. — О, черт! Опять ошибка.
Зазвонил телефон. Так как я копошился у телекса, к аппарату подошла Вал.
— Да, — нетерпеливо сказала она. — Он здесь, а кто это?..
А… не кладите трубку. Это тебя, — шепотом сказала она. — Твоя жена!
Я взял трубку.
— Рода? Что ты хотела?
— Когда ты будешь покупать булочки с кремом, купи миг, пожалуйста, две пачки сигарет.
Я посмотрел на неразобранную кучу бумаг на столе, а затем на часы. Было 17.45.
— Извини, но я не смогу. Задержусь допоздна… придется тебе сделать это самой. Вернусь не раньше девяти — десяти часов вечера, — и, не дожидаясь ее протестов, я положил трубку.
— Как ты думаешь, она узнала мой голос? — спросила Вал.
— Не знаю, мне сейчас на все наплевать! Давай работать.
В 18.30 Вал, наконец, закончила печатать оформление ливийской заявки.
— Слава богу! Теперь мне нужно бежать, а то я опоздаю.
— Ты уходишь?
— Мне нужно торопиться.
— Но еще осталось оформить три заявки, Вал!
— Ничего, подождут. Мы даем обед в честь Бернстайна.
Не могу же я не прийти.
— Ладно. — Я был слишком подавлен всем, чтобы спорить. — Раз нужно — иди.
— Не сердись, дорогой! Завтра все пойдет лучше.
— Будем надеяться, что это так.
Она быстро прошла мимо, поцеловав меня в щеку, и исчезла.
Взявшись руками за голову, я понял, что это следовало предвидеть. Нужно было оставаться в своем АТС.
Через несколько минут, немного успокоившись и придя в себя, я устало посмотрел на то, что успела напечатать Вал. Все пестрело ошибками. Но теперь мне уже на все было наплевать. Пусть Видаль краснеет за работу своей жены.
Оставшиеся заявки я стал печатать сам. Все было закончено к двадцати двум часам.
Роду я застал дома за телевизором.
— Поздновато, — заметила она, не отрываясь от экрана.
Я направился на кухню и огляделся. Никаких признаков еды.
— Ты что-нибудь купила? — спросил я громко.
— Нет, забыла. Не мешай смотреть.
Смешав себе огромную порцию виски с содовой, способную свалить лошадь, и открыв банку консервированных бобов, я съел все это, даже не разогревая.
Наконец, программа закончилась, и Рода появилась на кухне.
— Что же это твоя миссис Видаль отвечает за тебя по телефону? Браво. Ты достиг успеха.
Я этого ожидал, так как всегда правильно оценивал проницательность Роды.
— Она случайно зашла в кабинет. Я передавал по телексу сведения, ну и она взяла трубку.
— Так, так. Значит, случайно оказалась в кабинете? Кого ты дурачишь? Ты же говорил, что этой суки там нет!
— Не будь такой вульгарной, Рода. Я имел в виду, что миссис Видаль часто разъезжает с мужем, но, конечно, не все время. Сейчас они дома. Она зашла спросить, понравился ли мне кабинет.
— Это ты мне говоришь — не будь вульгарной? Да это же она вульгарна, твоя потаскушка, со всеми ее деньгами и драгоценностями.
— Говори что хочешь, а я пошел спать. Я чертовски устал.
Я хотел выйти, но она загородила проем двери.
— Ах, устал! Еще бы! — завизжала она. — Ты думаешь, я верю тому, что ты до сих пор работал? Да, но только в постели с этой шлюхой. Со мной что-то ты так долго не работаешь, все время ссылаешься на усталость. Теперь понятно, откуда она у тебя.
Мне не следовало пить так много виски. То, что я сделал, было совсем не в моем характере. Я ударил ее с размаху по лицу так сильно, что она, зашатавшись, отлетела в комнату и там грузно свалилась на пол. Я прошел мимо нее в спальню, сел на кровать и закрыл лицо руками. Через несколько минут она вошла и начала раздеваться. Время от времени у нее прорывались глухие рыдания. Подавленный собственным отчаянием, я этого совсем не замечал. Роды не существовало. Реально существовала только мысль, что мы не сможем быть с Вал вместе в доме Видаля, что нужно придумать какой-то план и вырвать ее оттуда.
Вдруг до меня, как бы издалека, донесся голос Роды:
— Я не должна была говорить так с тобой. Клей. Я вполне заслужила это.
Возможно, она думала, что меня проймут ее извинения, что я обниму ее. Но я этого не сделал, а только сдержанно сказал:
— Ладно, забудем.
Позже, когда мы молча лежали рядом в темноте, она дотронулась до меня, но и отстранил ее со словами:
— Не сейчас, давай спать. Я действительно устал.
В 6.30 я соскочил с кровати, стараясь не разбудить ее. Побрившись и умывшись, я вышел на кухню и сварил кофе. Хлеба не было, но сигареты она все же не забыла купить. Через пару минут появилась она сама:
— Почему ты встал так рано?
— У меня много работы. Постарайся вспомнить о продуктах, когда будешь возвращаться вечером домой.
— Клей! Я хочу, чтобы ты бросил эту работу. Я очень прошу тебя об этом.
Ты сделал ошибку.
Внутренне почувствовав, что она права, я все же сказал:
— Тебе ведь нравится твоя машина? Значит, мне нужно работать. До вечера, — и я ушел.
Вал пришла на работу в 10.15. Она, видимо, чувствовала за собой вину, потому что смущенно сказала:
— Извини, дорогой, за опоздание. Поздно легли спать, и я проспала.
Я же работал уже с 7,30. Обработал шесть заявок, отпечатал маршруты, договорился о рейсах и билетах. Оставалось оформить только четыре визы.
— Опять все упирается в задержку с получением виз. Вал.
Попробуй ты поговорить с Лукасом о рассыльном.
— Я не могу это сделать, он меня не послушает.
— Тогда мы обойдемся без него. Я уже связался с агентством по найму. У них есть студент на каникулах, который готов работать рассыльным за шестьдесят долларов в неделю.
Сказав это, я тотчас же передал по телексу условия и просьбу Видалю.
— Теперь с этим покончено, — сказал я. — Если твой муж откажется платить, тогда я буду делать это из своего жалованья. У нас нет другого выхода.
— Ему это не понравится.
— Очень жаль… Скажи мне. Вал, кто все эти люди, путешествующие за его счет?
— Это его сотрудники. Они собирают для него информацию самого различного экономического и политического характера. Он ее обрабатывает и выгодно использует.
— А ты знаешь, что его кредиты снижены повсюду с шести месяцев до одного?
Это вызывает беспокойство и говорит о неустойчивости его положения. Отсюда и недоверие к нему. Говорят, что он накануне краха. Пока, правда, это только разговоры.
Она провела кончиком языка по пересохшим губам.
— Да, но он ворочает миллионами.
— Это еще ничего не значит. У него ничего нет под этими миллионами. Вам ведь почти ничего не принадлежит. Все это крайне неустойчиво. Я думаю о тебе. Вал. Что ты будешь делать в случае краха? А похоже, что дело идет к этому.
— Не может быть. Он слишком проницателен и хитер. Нельзя перехитрить дьявола: он видит дальше всех.
Зажужжал коммутатор, и голос Дайера произнес, что нам направлено еще три заявки на поездки. Когда девушка принесла их. Вал уселась за пишущую машинку и снова стала дергать мои нервы своим сбивчивым и медленным печатанием.
Больше невозможно было это выносить.
— Вал! Так больше нельзя. Ты совсем утратила навыки печатания. Ты сама видишь, дорогая, что мы не справляемся. Я не хочу тебя обидеть, но…
Она прислонилась к машинке, и тело ее затряслось от рыданий.
— Вал, прости меня, я не хотел расстраивать тебя. Успокойся. Давай поищем выход из создавшегося положения.
Она выпрямилась. Затравленный взгляд ее и невыразимая мука на лице потрясли меня.
— Неужели ты не понимаешь, что происходит? Ты думаешь, что я разучилась печатать? Разве ты не видишь, какая борьба происходит на твоих глазах?
— Борьба? Прости, но я не понимаю тебя.
С жестом отчаяния она опустила руки на колени.
— Да я ведь тебе все время пытаюсь объяснить, но ты ничего не желаешь понимать. Это же его гипноз. Он терзает меня. Когда я опускаю руки и начинаю печатать, как тут же что-то действует на меня, парализует мои пальцы, вынуждает делать ошибки. Каждое прикосновение к клавишам и к каретке — это борьба с ним, с его злой волей. Из-за этого я сегодня и проспала. Это тоже его чары. Он постепенно подавляет мою волю, снижает мою работоспособность, уничтожает меня…
Снова те же Трильби и Свенгали — зло и добро, о которых она уже упоминала раньше. Те же таинственные, потусторонние силы. Я смотрел на нее и ничего не мог понять.
— Но почему, Вал? Зачем ему так терзать тебя?
Она вздрогнула, и пальцы ее сжались в кулаки.
— Я противлюсь его ласкам и не живу с ним. После той, первой ночи, я с ним не спала. Ах, Клей! Я не могу об этом говорить. — Она закрыла глаза рукой и прошептала:
— Какой ужас!
Застрекотал телекс, и она опять разразилась рыданиями.
— Вот слышишь? Это он. Как бы далеко он ни находился, меня никогда не оставляет его внимание.
Стрекотание телекса смолкло. Я подошел к аппарату и вынул ленту. Когда я ее читал, мои руки дрожали.
"Не отвлекайте меня такими пустяками. Нанимайте любое нужное вам количество сотрудников. Если нуждаетесь во второй машинистке, то можете ее нанять.
Генри Видаль." Я прочитал текст Вал, и мы посмотрели друг на друга.
— Видишь? — Голос ее дрожал. — Он все знает. Теперь ты веришь мне? Он чувствует, что я не справляюсь с работой. Не справляюсь по его же милости, и он же предлагает взять помощницу, вероятно, чтобы следить за мной.
— Но должен же быть какой-то выход. Вал? По-видимому, ты под его гипнотическим влиянием.
Она безнадежно покачала головой.
— Никто ничего не сможет сделать. Вначале я пыталась бороться, но бесполезно. — Затем шепотом она произнесла странные слова, от которых я похолодел:
— Пока мы оба с ним живы, я обречена быть его рабой.
Вдруг я вспомнил слова Дайера о том, как он однажды щелкнул пальцами, и Вал оказалась в трансе. Не думая о последствиях, я поднял руку.
— Посмотри на меня. Вал, — сказал я и щелкнул пальцами.
