Черный для Веньямина
Ася Датнова

В апреле, иногда в мае, по погоде, я выхожу в город. Город в это время пахнет чем-то горелым, мокрой землей и первыми ростками травы. Сиреневым бензином. Впрочем, смотря какой город, может, и морем, цветами. Но бензин и легкая гарь все равно обязательны.

Это должен быть самый первый теплый день: когда он придет, ты узнаешь, с самого утра понятно – сегодня. Еще прохладно, вчера был снег, ледок на лужах, рано для кроссовок, и тут асфальт стремительно обсыхает, как будто зима была морским приливом, и вот настал отлив. На солнце становится почти тепло нараспашку.

Все, что я рассказываю сейчас, – вещи, которым я научился, память супер, могу доставать, перебирать, чувствовать запах, предвесенье, серо-розовый город – у меня хорошая коллекция моментов.

Я долго иду по полувысохшим тротуарам, мышцы ног работают как рессоры, слаженно, легкие расширяются, движутся ребра, приятно чувствовать тело – я спортивный, кроссовки белые, отличное сцепление с асфальтом. Обязательно пешком, не транспортом, и так, постепенно, как раз к моменту наивысшей жажды, я дохожу до кафе.

Там всегда полно ошалевшей от солнца и тепла молодежи, их разговор похож на прыжки в цветных резиновых ботах в глубокой луже: весело и брызги. Здесь дают чай и кофе с сиропами, в бумажных подписанных стаканах, с собой. Иногда лимонад. Я выбираю кофе. Я слушаю очередь, жду подсказок, настроения. Девушка с красными щеками, в красном шарфе, берет ореховый латте, большой. Для кого? Анастасия. Не то, сегодня хочу не этого. Раньше я жадно брал что попало, но теперь нет. Нужна какая-нибудь деталь. Иногда надо ждать долго. Но в итоге всегда что-нибудь приходит интересное.

Я забираю со стойки чужой заказ и выхожу с ним на улицу. Там останавливаюсь, читаю имя на стакане и, зажмурившись, делаю первый, божественный, глоток.

Невозможно пить эту имбирную сладость, которая мне досталась сегодня.

С первым глотком во мне просыпается и начинает ворочаться чужая жизнь, юная до приторности. Заглатываю дрянь. Вокруг становится шумно, бестолково, непонятно, пропадают все связи и хочется подпрыгнуть, кричать, о, так сильно, просто блеск. Хочешь ходить среди людей – веди себя более-менее прилично, я так считаю, я никогда не беру все – день, неделю, и заодно забираю немного горечи на дне, самый смак. Лично я считаю, это один из самых удачных способов, что я придумал, когда хотел быть всем, рекомендую. То тем, то этим, все попробовать, Настасья, один вопрос – почему ты пьешь эту гадость?

Потом, через неделю-другую, когда отпускает, я опять захожу в кафе, и на этот раз сам заказываю – крепкий, со льдом, щепотка соли. Называюсь каким-нибудь дурацким именем. И оставляю стакан на стойке, бесхозным. Всегда найдется кто-нибудь достаточно наивный, чтобы присвоить его.

– Веньямин, – заливается смехом длинный, вихрастый. Сегодня я, допустим, Веньямин.

Они всегда пьют с молоком, с добавками, мой – черный, он поморщится, отпив, и отодвинет. Можно не допивать. Все равно уже, шаркая, ссутулившись, он отходит посидеть за столиком в углу, у окна – место на одного, там всегда тень. Если бы он заглянул под крышечку, мог бы увидеть, как в черноте, вращаясь, пропадают звезды. За все надо платить, я считаю, это хороший обмен, забрал – отдай. Он будет пялиться в стакан, и глаза в этот момент у него будут серебряными. Это пройдет, это пока не страшно, и – не за что, смотри, смотри.

Кофе в дорогу

В уличных кофейнях, готовящих кофе на вынос, смысл один: бумажный стаканчик с крышкой. Его следует взять одному, в жуткий осенний день, чтобы грел руки, и сиротливо пить кофе на бульваре, разглядывая грязь, думать о жизни. Или в желтый весенний день – чтобы идти по городу пешком, отпивая, может, даже и покуривая – одному или с другом, болтать, идти с кофе, останавливаться с кофе, где захочешь, и бродить до заката от одной кофейни к другой. Кофе-перекати-поле, легкомысленный, некрепкий, часто дурной, кисловатый, перестоявший в кофе-машинах. Сиропно-молочный, или американо (mmericano! mmericano): сразу ты путешественник, даже в родном городе.

Кофе, приготовленный дома, вкуснее, но более фундаментален, основателен, стационарен – если угодно, в этом его минус. Возьмите одну или две порции эспрессо и разбавьте 300–450 мл кипятка, или один к одному, по настроению – это американо. Добавьте мед, молоко, специи или не добавляйте ничего. Перелейте в кружку-термос и отправляйтесь гулять. К сожалению, кружка-термос и любые другие непроливайки не издадут того прекрасного пустого звука и стука, если кинешь их в мусорку, хейхо. Картон тут вне конкуренции.

Назад: Ваш дальний друг Нина Хеймец

Дальше: Дела семейные Ольга Недорубова

Черный для Веньямина Ася Датнова

Черный для Веньямина
Ася Датнова