Книга: Новая кофейная книга (сборник)
Назад: Черный для Веньямина Ася Датнова
Дальше: Поправки Татьяна Замировская
Дела семейные
Ольга Недорубова
Как волновались хозяева замка! Родственники с континента! Как их правильно принять, как их одновременно не напугать и не привлечь чрезмерно и как вообще себя вести с человеческой родней?
Визит родственников в целом прошел нормально. Правда, кузен Плик иногда, забывшись, начинал квакать, а Мори не согласилась переодеться – и выглядела несколько отстраненно в древнем своем платье, – но тут хозяевам оказалась на руку нынешняя человеческая мода. Маришка, насмотревшись на Мори, аккуратно порвала и распустила чулки, сказав, что теперь тоже будет так ходить, а Грим сфотографировал девушек вместе – и выглядели они сверстницами, несмотря на пятьдесят лет разницы.
Впрочем, по порядку.
Вообще-то семья Гари и семья Бижо не были связаны кровными узами ни в каком из смыслов этого словосочетания. Но однажды дедушка Шу, бродячий дух семьи Гари, влюбился в девушку из семьи Бижо и даже на какое-то время сгустился ради нее в человеческое тело. Любовь их закончилась довольно быстро – что там те восемьдесят лет, – но за это время Гари привыкли хвастаться оригинальностью дедушки Шу и называть Бижо родней – сначала в шутку, а потом и нет. Дедушка Шу еще пару веков время от времени навещал Бижо в память о своей любви, да и вообще от нежности – так что они считали его своим покровителем. Потом большая война, потом еще одна, Гари почти не выжили, Бижо не выжили вовсе – так думали, пока Грим не получил письмо с континента. Прямой потомок Мари Бижо, прапраправнучки Лили Бижо, той самой красотки, пленившей сердце дедушки Шу, нашел в семейном архиве преинтереснейшие документы, и решил связаться с Гари.
Удивительно не то, что семейный архив Бижо уцелел в войнах, пожарах и переездах – людям иногда удается сохранять и не такие вещи. Удивительно, что Алекс Бижо решился написать Гриму Гари, несмотря на то, что переписка семей велась совершенно открыто и некоторые вычитанные вещи могли любого человека отвратить от желания возобновить общение. Но, возможно, Алекс Бижо не был любым человеком; а, возможно, он думал, что в семействе Гари имена наследуются, и тот Грим, к которому он обращается, совсем не тот же персонаж, с которым так оживленно переписывались его прапрапрародственницы.
Получив письмо, Грим задумался. Пока собиралось семейство – кузена Плика высвистывали со дна пруда, куда он ввиду отличной погоды отправился медитировать еще два дня назад, Мори будили и поднимали наверх, Кари, наоборот, пытались угомонить, а Луку – заинтересовать внешним миром, – Грим молча думал. Бижо ехали в путешествие на континент, и маршрут проложили так, чтобы приехать через неделю и целый день провести в замке. Им хотелось воочию увидеть дальних родственников.
Услышав это, Кари захихикала и еще долго не могла успокоиться. Последний раз ее видели воочию в день похорон, а после того она пользовалась невидимостью, свойственной призракам, и сгущаться не желала категорически.
Увидеться с внезапно обретенными родственниками возжелали все. Мори, знавшая семью Бижо только по рассказам старших, хотела собственных впечатлений о настоящей человеческой родне; Крошка Мю жаждала показать детям Бижо – там же есть сейчас дети? а сколько им лет? а как их зовут? – свою коллекцию облаков и ночных кошмаров; Грим с нежностью вспоминал длинные вечерние беседы с потомками Лили Бижо; кузен Плик рассказывал о последней охоте гигантского сома, в которой чуть не погиб Антон Бижо (а сом погиб безвозвратно); однако Гари были уверены, что нынешние Бижо – не совсем те, какие были раньше, ведь люди так недолговечны, так быстро сменяются. Нынешних Бижо не хотелось испугать слишком сразу.
Луку, как всегда, назначили главным информатором – благодаря интернету в частности и своей страсти к письменному слову вообще он либо знал, либо в момент мог узнать о людях все, что могло потребоваться семейству. Кари решила играть роль «невидимого духа замка» – Гари точно знали, что люди не только верят в привидений, но и немного расстроятся, не обнаружив в таком древнем замке хотя бы парочки. Так что вторым призраком назначили было крошку Мю, недавно пережившую очередную реинкарнацию и еще не отрастившую себе достаточной телесности; хоть и однозначно видимая, сквозь стены девочка проходила спокойно, а задумавшись, могла провалиться и сквозь пол, так что время от времени случались неловкости. Но крошка Мю привидением становиться отказалась наотрез, пообещав быть внимательнее и при родственниках соблюдать границы. Кузен Плик в целом был вполне похож на человека, волосы – ну а что волосы, сказал Лука, сейчас это модно, вон, люди тоже наматывают на голову и веревки, и перья, а у Плика чешуя и рыбьи кости, это стиль такой, популярный в некоторых сообществах. Кузена Джошуа сначала расстроили тем, что он никак не сможет познакомиться с новыми Бижу – до перехода в человеческую форму ему оставалось еще две недели, – но потом он согласился при гостях молчать и сойти за собаку. Ну, почти собаку.
Перед самым приездом Бижо Гари сначала решили было даже украсить замок плакатами и разноцветными надувными шарами – но поняв, что чувствует по этому поводу дом, отказались от идеи. В конце концов, решили Гари, мы те, кто мы есть; это родственники едут к нам в гости, а не мы к ним, пусть привыкают.
Еду заказали в ближайшей деревне – кузен Джошуа время от времени ужинал в тамошней харчевне к восторгу шеф-повара.
В назначенный день все волновались так, что кузена Плика пару раз стошнило, крошка Мю провалилась с чердака в погреба, пролетев дом насквозь – извините-извините-извините, – а кузен Джошуа ушел в овчарню – присутствие овец успокаивало его и настраивало на романтический лад. Мори, несмотря на яркое солнце, вылетела встречать гостей – так что о приближении красной машины к замку хозяева знали еще задолго до того, как «Джуг» въехал в распахнутые ворота.
Гари затаили дыхание. Бижо распахнули двери машины и вышли.
Алекс Бижо – высокий, почти с Грима ростом, в нелепой гавайской рубашке.
Лиза – наоборот, невысокая, круглолицая, круглоглазая, вся будто составленная из шариков.
Маришка – длинноногий тощий подросток в полосатых чулках, длинной черной майке-платье и с такой прической, рядом с которой даже волосы кузена Плика казались вполне себе обычными.
Реми – мелкий, кругленький, весь в мать.
Напротив них стояли Гари, забывшие дышать.
Грим Гари, высоченный, костлявый, бледный от лунного загара.
Мори, сонная и встрепанная после полета, в длинном белом одеянии с прорехами.
Кузен Плик, толстоватый, зеленоволосый, икающий от волнения.
Лука, длинноволосый, круглолобый, в очках с толстенными стеклами – без них он видел слишком много.
Крошка Мю в облике маленькой девочки.
Кузен Джошуа, улыбающийся во всю пасть.
И невидимая Кари.
Они так и стояли бы, глядя друг на друга, если бы Реми не завопил с уверенностью пятилетнего человека, которого никто никогда не обижал:
– Дяааадяааа!
В секунду он повис на шее Грима, и остальные, хохоча, бросились обниматься.
Потом никто не мог вспомнить последовательности событий – вроде бы сначала хозяева показывали гостям сад, и одна только прогулка по угодьям кузена Плика заняла почти час, и, уморившись, все устроились пить лимонад на задней террасе; вроде бы потом гостям грозила прогулка по дому – но девочки (Мори, крошка Мю, Кари и Маришка) ускакали на чердак, откуда долго чем-то грохотали, а кузен Плик увлек Реми верхом на кузене Джошуа («хороший песик! самый умный песик в мире! папа, нам срочно нужен такой же!») осматривать дальние погреба («а там есть стррррашные вещи? – смотря что ты считаешь страшным, мон анж; вот, например, дядя Лука – он все про всех знает, и если бы не забывал – был бы самым страшным существом на свете… – нет, Плик, нет, я хочу цепи и решетки и камеру пыток! – нну давай посмотрим, может быть, что и найдем… а просто глубокий темный подвал, освещенный чадящими факелами, тебя устроит? – уау! хочу темный подвал!»). Вроде бы потом приехал кейтеринг, симпатичный черноусый парень, сын хозяина трактира, – и не успел даже выгрузить еду из машины: коробки, горшочки и большие горшки, полные самой настоящей человеческой еды, по воздуху влетели в дом и чинно проследовали в направлении столовой. Увидев это, Лиза Бижо спросила: «Колдовство?», получила ответ: «Ну что ты, просто невидимые слуги, очень удобно», – и вздохнула: «Мне бы таких завести». Лука открыл было рот рассказать, что невидимые слуги – часть живого дома, и на континенте никак, никак не удастся завести таких, ведь один только дом прорастал сюда несколько веков, – и смолчал, чтобы не расстраивать кузину.
После ужина – гости отдали должное трапезе, а хозяева отдали дань вежливости, заставив еду исчезнуть со своих тарелок, – Грим Гари и Алекс Бижо удалились на веранду, куда невидимые слуги подали коньяк и кофе. Мужчины сидели в плетеных креслах, закинув ноги на пуфы, курили сигары и созерцали закат. Алекс спросил, действительно ли в последней войне Гари и Бижо сражались на одной стороне, и Грим подтвердил это, «хотя у германцев форма была красивее». Грим спросил, как семье удалось уцелеть – и Алекс рассказал о единственной выжившей, Мари Бижо, о том, как она увозила на континент письма и семейный альбом, и о том, что было после. Грим упрекал себя за то, что не защитил родственников, Алекс отвечал: «Хорошо, что сами уцелели и дом спасли». Грим молчал о своих утратах – замок в частности и вся семья вообще тяжело пережила гибель близких, – а Алекс ничего не рассказал о том, что кричала по ночам его бабка, просыпаясь от дурного сна.
Когда закат отполыхал, Алекс произнес:
– Нам пора. Уходить надо тогда, когда хочется побыть еще немного, – и Грим отметил, что присущая Бижо рассудительность не рассеялась во времени.
Когда замок скрылся за поворотом, Алекс остановил машину и вышел. Пока он снимал гавайку и облачался в привычный сьют, Маришка перебралась на водительское сиденье и придвинула его поближе к рулю.
– Сигару? – спросила Лиза.
– О, спасибо, – выдохнула Маришка.
Мать обернулась к Реми, сын достал из рюкзачка коробку, из нее – одну сигару, провел пальцем по ее кончику – тот отвалился, отрезанный будто лазером. Лиза кивнула «спасибо», взяла бревнышко у сына, протянула дочери и зажгла маленький язык огня на указательном пальце. Маришка закурила, затянулась, еще и еще, набирая в легкие дым; мотор завелся без единого движения ключа, и Реми закричал:
– Папа, давай быстрей, Маришка завелась!
Алекс запрыгнул на заднее сиденье и вытянул ноги.
«Джуг» сорвался с места. Маришка сидела за рулем, высунув в окно левую руку с сигарой, а правой дирижировала в такт мелодии, которую поймал и проигрывал Реми.
– Громче! – распорядилась она, и брат добавил басов, зазвучав, как группа хеви-метала.
К рулю Маришка не прикасалась – ей это было не нужно, «Джуг» слушался взгляда. В принципе Маришка могла вести машину и с заднего сиденья, ей просто нравилось сидеть впереди – а ее отцу комфортнее было там, где можно было вытянуться во весь рост. Вот и сейчас он расслабился – и вытягивался, и вытягивался, пока Лиза не отозвалась с переднего сиденья:
– Дорогой, твои колени у меня подмышкой.
– Прости, дорогая, увлекся. Тело затекло с отвычки.
– А почему ты не мог расслабиться у дяди Гари? – спросил Реми, не переставая звучать мелодию.
– Они так гордятся своими человеческими родственниками, – улыбнулся Алекс. – Не хотелось их расстраивать. Ничего, будем теперь общаться, мы к ним, они к нам, письма, разговоры – через какое-то время привыкнут.
Кофе в семействах Бижу и Гари высоко ценят и принимают в себя при любой возможности.Семейство Бижу предпочитает мягкие новозеландские сорта, а в их отсутствие – африканские. Можно было бы сказать, что в жилах этой семьи – кофе вместо крови, если бы вместе с любовью к черному напитку они не унаследовали от Лили Бижу полное, тотальное неумение его варить. Кофе, приготовленный любым из Бижу, можно было бы использовать как заменитель допинга: любой выпивший залпом чашку этого напитка бежал очень быстро, кричал очень громко и швырял тяжелые предметы очень сильно, стараясь попасть в несущегося перед ним кофевара. Так что до появления в широкой продаже высококачественных кофемашин семья Бижу пила совершенно различный кофе везде, где придется; и, найдя хорошую кофейню, ходила туда чаще, чем это принято.В те времена, когда семья Бижу жила неподалеку от семейства Гари, кофе гостям варили невидимые слуги живого дома – и тогда разделить удовольствие от напитка могли члены обеих фамилий. Потому что при всей неисчерпаемости ресурса – то есть при доступности семейству Гари любой физической вещи, от новозеландского кофе до якутских бриллиантов, – пить сам напиток из них мог только кузен Джошуа, которому не нравился вкус – так что процесс терял смысл для всех участников.Ведь призраки семейства Гари питались воспоминаниями, иллюзии – впечатлениями, а чудовища – переживаниями. Соответственно, для того, чтобы выпить чашку кофе, семейству Гари нужен был тот, кто это сделает. Находясь рядом с любителем кофе, делающим первый глоток, любой из Гари разделял все его ощущения: горечь и мягкость напитка на языке – тепло, разливающееся по телу, – бодрость, поднимающаяся от рук к затылку – резкая сосредоточенность и прилив вдохновения – обострившаяся четкость мысли… К сожалению, любитель кофе иногда начинал разговаривать, и если он не был приятным собеседником, впечатление от напитка бывало испорчено. Так что при всей любви к кайфу от кофе, Гари его испытывали нечасто.Возобновив общение двух семейств после долгого перерыва, Алекс Бижу придумал для Грима Гари преизящнейший выход: достаточно поставить на границе замковых земель – там, где семейство начинает чувствовать незнакомцев, – автомат по продаже кофе – и кайф кофемана обеспечен; при этом общаться с лишними людьми – не нужно.Способ был опробован и признан годным; с тех пор невидимые слуги дома послеживают за тем, чтобы путник, подъезжающий к границам владений семейства Гари, получал стаканчик лучшего кофе в этой части Вселенной.Так что, путешествуя по Старому Свету, не пренебрегайте кофейными автоматами, особенно теми, что расположены в уединенных местах – кто знает, частью какой истории вам посчастливиться стать, если напиток вам понравится.
Назад: Черный для Веньямина Ася Датнова
Дальше: Поправки Татьяна Замировская
