Она была похожа на бабочку – хрупкую, легкую и яркую. Передвигалась, словно по воздуху порхала. Длинные стройные ножки, изящные руки, прямая спина и высоко поднятая голова. В кукольных прозрачных глазах отражался весь мир, тонкие губы с приподнятыми вверх уголками манили и обещали рай.

Элиза напоминала Лапкину его первую любовь. Та же походка, манера двигаться, наклон головы и даже улыбка – все, как у мадам Дункан. Она казалась копией Айседоры, только юной. Даниила сразу пленила эта девушка. Красота Айседоры была зрелой, как у пятинедельного пиона, любовь к ней – сыновней. Элизу, волнующе свежую, можно было сравнить с едва распустившейся майской розой.

Лапкин никогда не умел ухаживать за женщинами, хорошим манерам и воспитанию взяться неоткуда. С девицами, что его обычно окружали, все иначе, манерничать с ними не требовалось. С ними он всегда действовал по стандартной программе: незатейливые комплименты, букет лютиков или каких других полевых цветов, а если сыграть на баяне, то все, можно считать, крепость пала. С какой стороны подойти к Элизе, Даниил не знал. Он дарил ей фрукты, купил на ярмарке в Саратове шаль и даже однажды ночью срезал на чужой клумбе хризантемы. Девушка не проявляла благосклонности, но и не отвергала его. Подарки Элиза принимала, но оставалась непреклонной, лишь очаровательно улыбалась уголками губ и иногда позволяла себя проводить. Девушка вымотала ему душу. Другой на его месте давно бы плюнул на эту принцессу. Даниил был упертым, он злился на Элизу и на себя за то, что попал в паутину ее чар и продолжал ее добиваться.

Он колол для нее с матерью дрова, во всем помогал по хозяйству – сама Элиза не справилась бы с сельским бытом. Лапкин рисковал карьерой, а то и свободой. Если бы в управлении узнали, что он общается с семьей антисоветчика, его выгнали бы со службы, и кто знает, как в дальнейшем сложилась бы его судьба. Перспективы в таких случаях обычно оказывались печальными.

На его счастье, начальство было далеко, из ОГПУ в Красном Куте только они с Яшкой. Яшка молчал, поскольку своего шефа уважал и побаивался, хоть и все понимал.

Эрнест Краузе как в воду канул. Его уже не надеялись поймать, сочли, что он давно перебрался в другую губернию. Лапкину было велено возвращаться в Саратов. С отъездом он медлил, потому что расстояние усложнило бы возможность видеть Элизу.

Даниил ходил по селу удрученный и злой, часто шпынял Яшку почем зря. Яшка терпел – оставался последний день пребывания начальника в Красном Куте. Все эти дни Лапкин думал думу и в конце концов принял решение. Вечером он надел выходную рубашку, начистил до блеска сапоги, гладко выбрился и отправился к дому Краузе. По дороге заглянул во двор калмычки, которая выращивала самые лучшие цветы, купил пышный букет розовых роз.

Элизу он застал во дворе. Девушка поливала клумбу, что-то напевая.

– Здравствуй, Элиза, – начал Даниил официально.

– Привет, – игриво ответила она, оценив парадный вид визитера.

– Элиза. Элиза, я хочу… выходи за меня за муж, Элиза!

– Ты собираешься жениться на ЧСИРе? – рассмеялась она. – А как же твоя служба?

– Будь моей! Я все сделаю, все брошу! – рухнул он на колени. – Мы уедем далеко-далеко и будем жить счастливо.

– Я не могу оставить маму. Она поправилась, но по-прежнему нуждается в присмотре.

– Мы возьмем ее с собой.

– Она отсюда никуда не уедет. И вообще, я замуж не хочу!

Лапкин ушел прочь, не разбирая дороги. Обида его гнала через бурьян и канавы к оврагу на краю села. Перед глазами, как наваждение, стояла Элиза, в ушах звенел ее смех.

– Чертова кукла! – взревел он. – Спасения от нее нет!

У оврага, где лес открывался, как на ладони, а бескрайнее небо переливалось цветными полосами заката, казалось, что время течет по-другому. Ветер трепал волосы, выдувая из головы дурные мысли. Даниил начал понемногу успокаиваться. Он вдруг увидел свою жизнь со стороны, как этот лес. Бескрайняя, сложная, казалось, столько всего в ней было и будет еще, а ведь вот она вся, на ладошке – один миг, который есть сейчас. Ни вчера, ни завтра, только здесь и сейчас. И это «сейчас» ему всегда представлялось таким незначительным, что на него он не обращал внимания. Лапкин всегда действовал ради будущего: завтрашнего дня, послезавтрашнего, но только не ради сегодняшнего. Он всегда готов ущемить себя в чем-то, потерпеть, переждать, чтобы получить нечто потом. И получал благодаря своему невероятному упорству. Только особой радости от результата совершенно не ощущал, потому что появлялась новая цель, очередная непокоренная высота. Положа руку на сердце, радоваться Лапкин не умел – разучился. Радость, она ведь бывает только в настоящем, но никак не в будущем и не в прошлом, которое он тоже не уважал. Любит ли он Элизу, Даниил не знал. Просто не задумывался. Она была такой же непокоренной вершиной, как и все предыдущие, только более сложной. Не добившись ее, Лапкин чувствовал себя так, словно не сумел кому-то что-то доказать – этот кто-то был он сам.

– А ну ее к бесу, эту кралю! Хватит за ней бегать, будто дел других мало, – разозлился он, вспоминая про дела. Нужно было возвращаться в село, собирать пожитки, чтобы к обеду уже быть в городе.

На прощание он окинул взглядом округу: уже почти совсем стемнело, небо приобрело оттенки индиго, а лес превратился в сплошную черную полосу. Внимательный глаз Лапкина выцепил из темноты яркую точку костра. Он тут же забыл про сборы в дорогу и быстро направился в село за оружием и подмогой. Нужно проверить, кто там в лесу. Внутренний голос подсказывал, что сегодняшняя ночь будет неспокойной.

Яшка с радостью отозвался на просьбу Лапкина идти с ним. Его юная душа жаждала подвигов. Приближаясь к костру, они стали двигаться как можно осторожнее – если это враг, его нельзя спугнуть. Кто сейчас может быть в лесу? Не охотники – сезон охоты не настал, и не рыбаки – те если и остаются с ночевкой, то располагаются ближе к реке. Предчувствие Даниила не обмануло. Вскоре они увидели Эрнеста Краузе. Он устроил шалаш, и, судя по всему, жил в нем достаточно долго.

Место было глухим, вокруг болота – не всякий туда сунется. Эрнест по ночам костры не жег, только днем, чтобы не привлекать внимание. Сейчас ночи стояли холодными, а он простудился, решил рискнуть и поплатился. Эрнест заметил, вернее, почувствовал приближение людей. Ветер донес табачный запах, и он понял, что рядом кто-то есть. Коренастый ладный мужчина двадцати восьми лет, в другой бы раз он справился с хилым Яшкой и не особо похожим на борца Лапкиным. Но его организм был ослаблен простудой, и Краузе решил не сопротивляться двум вооруженным людям.

– Добегался, вражье отродье! – приговаривал Яшка, запирая Эрнеста в сарае.

Было решено до утра подержать его под замком, а после вести в город. Яшка остался на посту, а Лапкин пошел домой отдохнуть перед дорогой.

На селе новости распространяются быстро. Несмотря на глубокую ночь, в Красном Куте уже все собаки знали, что пойман противник Советской власти Эрнест Краузе. С такими большевики не церемонились – отправляли за Енисей валить лес или, того хуже, приговаривали к расстрелу.

На востоке уже задребезжала оранжевая зорька, Даниил всю ночь не спал и только теперь почувствовал, как сильно устал. Он снял сапоги и, не раздеваясь, повалился на кровать – прикорнуть пару часиков.

Он услышал легкие шаги. Она вошла тихо, без стука, словно к себе домой. Уверенная, с бесовщинкой в больших прозрачных глазах, Элиза по-хозяйски прошла в комнату и присела рядом с сонным Лапкиным. Пленительная улыбка, распущенные по плечам волосы, прохлада тонких пальцев. Она провела рукой по его щеке, спустилась по шее ниже и стала расстегивать пуговицы на рубахе. Ошалевший Лапкин замер, как изваяние. Ее руки продолжали путешествовать по его груди. Блеснули лазоревым светом сапфиры, отражаясь искорками в необыкновенных глазах девушки. «Ведьма!» – промчалось в голове Даниила. Он знал, зачем она пришла, но сопротивляться был не в силах. Лапкин потянулся к ней, но Элиза отстранилась.

– Отпусти брата, – проворковала она.

– Я не могу.

– Не можешь? – девушка поцеловала его в губы.

– Что ты делаешь?! – он попытался спрятать руки за спину. Это не помогло – они сами потянулись к ее гибкому телу.

– Отпусти его.

– Да, я сделаю, – сдался Даниил, проклиная себя за слабость.

Леня не узнавал свою жену. После поездки на озера она стала расстроенной, нервной, даже жесткой. Он бы решил, что причина в неприятностях на работе, но такие пустяки раньше Алису никогда не беспокоили. К работе она относилась легко, воспринимая ее в качестве приятного времяпрепровождения: с приятельницами посудачить о том о сем, пообщаться с клиентами и, как на подиуме, продефилировать в обновках по коридорам «Артемиды».

«Никак со своим клоуном поссорилась», – злорадно подумал Леонид. Эта догадка его воодушевила: Леня не сомневался, что лучше него Алисе никого не найти.

Впервые Алиса проявила характер, когда отказалась стать Обносковой.

– Пойми, пупсик, мой папа всегда сокрушался, что не останется Снегиных, – щебетала она. – Я одна у родителей, и они сильно огорчатся, если я сменю фамилию.

Леониду очень не понравился демарш будущей супруги. Он сопел, ворчал, но повлиять на ситуацию не мог. Леня не знал, что его больше раздражает: что невесте не пришлась по вкусу его фамилия или ее самостоятельность.

«Алиса Обноскова! Звучит претенциозно. Первое место в хит-параде анекдотов гарантировано», – хихикала про себя она.

Своего жениха Алиса нежно любила и была готова пойти ради него на многое, но стать Обносковой ее душа воспротивилась.

– Я из дворянского рода. Обносковы служили Великому князю Донскому! – с пафосом сообщал Леонид.

– Конечно, мой дорогой. Ты у меня благородных кровей, – поддерживала она придуманную Леней небылицу.

Прощание получилось сдержанным. Леонид не смог заставить себя поцеловать жену, он лишь обнял ее за плечи, изображая внезапно нахлынувшую стеснительность. Алису ничуть не расстроил холодок мужа, ее мысли были заняты другим. Она впорхнула в вагон, затем появилась в окне тамбура, махнула рукой и растворилась.

До отправления поезда оставалось пятнадцать минут, провожающие еще толпились на платформе, торопясь сказать покидающим их родным и друзьям теплые слова. Леонид угрюмо шел к вокзалу, не глядя ни на что вокруг. Они с Алисой уже все сказали друг другу – обменялись общими, ничего не значащими фразами о надвигающемся дожде, автомобильных пробках и ценах на билеты. Больше обсуждать нечего.

Сидя на мягком плюше дивана с банкой пива и сушеными кальмарами, Леонид ненавидел жену. Он смаковал это чувство, переключая каналы телевизора.

– Чего ей, дуре, не хватало?! – спросил он у ведущего новостей, который бойко рассказывал о краеведческом музее какого-то провинциального городка. Вопрос Лени остался без ответа – ведущий был увлечен достопримечательностями районного масштаба.

– Разведусь к чертовой матери! – пообещал он и представил, как Алиса будет умолять остановиться. Как бы ни грела душу нарисованная воображением картина, логика подсказывала, что, во-первых, вздорная Алиса ни о чем просить не станет, вздернет свой хорошенький носик и сообщит, что сама не прочь расстаться; во-вторых, как ни крути, а ему самому развод невыгоден что с моральной, что с материальной точки зрения. Квартиру и имущество делить неохота, он уже к Алиске привык: взбалмошная она – что есть, то есть, но хозяйка хорошая, жена и невестка заботливая. Кто еще вокруг него на цырлах ходить станет, когда он свалится с температурой? А он болеть любит, и мама слаба здоровьем, ей уход нужен. Леня планировал перевезти мать к себе, чтобы под присмотром была – совсем старой стала, тревожно за нее. Главное, он не мог себе представить, чтобы его жена досталась кому-нибудь другому. Мужики за ней стайками ходят, каждый до ее красоты охоч. Алиса должна принадлежать ему и только ему, в любом случае!

Спустя двое суток с момента отъезда Алисы Леонид успокоился, эмоции уступили место разуму, и теперь он думал над тем, как вернуть статус-кво. Не будучи дураком, Леня сообразил: нужно понять причину, по которой его покладистая, домашняя Алиса решила предаться разгульному образу жизни. Начать с себя – столь экзотичная мысль забрести в его голову не могла даже случайно, ибо Леонид мнил себя ангелом.

Он решил-таки наконец проявить интерес к жизни супруги. Чем увлекалась Алиса, где любила бывать, ее круг общения – над этим Леня раньше никогда не задумывался. В их доме появлялись какие-то подруги жены, он знал их в лицо и по имени, изредка пил с ними чай. Леня всегда торопился покинуть их компанию, оставлял дам посплетничать, а сам шел смотреть телевизор. Дамы не возражали: Леонид им совсем не нравился, но об этом подруги предпочитали молчать. Это выбор Алисы, жить с ним ей, а они уж раз в неделю как-нибудь потерпят его презрительную гримасу.

Обносков обследовал содержимое ящиков письменного стола. Они с женой их не делили на «твои» и «мои», но тем не менее Алисины бумаги хранились отдельными стопками. Чего там только не обнаружилось! Железнодорожные билеты пятилетней давности – их свадебное путешествие, записочки от него, любимого, милые стишки, опять же его собственного сочинения, открытки, тетради с диетами и кулинарными рецептами. Леонид копался в бумажках жены, и какие-то непонятные чувства всколыхнулись в его души. Это было эхо памяти: оказывается, раньше он относился к Алисе с нежностью, раз тратил время на всю эту романтическую чушь. Обноскову даже стало чуточку жаль: нет у него прежнего трепета к жене, не дрожит от волнения голос при виде ее, не учащается дыхание от прикосновения руки. И во всем этом, несомненно, виновата Алиса.

Он как пыль смахнул подступившую ностальгию и принялся шарить дальше. В прикроватной тумбочке Леня обнаружил книжки, вызвавшие у него снисходительную усмешку: он никогда не обольщался по поводу мозгов Алисы – женщина по определению дура, а если умная, то ума у нее как у двух дур.

– Алиска читает такую белиберду?! Нет, ну это вообще клиника! – он листал брошюрку эзотерического содержания. Другие издания были того же плана: магия, фэн-шуй и прочая мистика.

Следующая находка – ежедневник – заставила его задуматься. Кроме дежурных записей – напоминаний о посещениях стоматолога, кому позвонить, что купить, в нем были короткие заметки – лозунги побудительного характера: «Не теряй себя!», «Живи и наслаждайся!», «Ты достойна лучшего!».

И опять сплошная эзотерика. Обносков вдруг вспомнил: к Алиске ходила одна приятельница с редким именем – Агнесса. Она выделялась среди других знакомых жены пространными речами, нарочитыми манерами, стилем одежды – туники и балахоны. Леня сначала решил, что Агнесса – несостоявшаяся актриса, мечтающая о больших ролях. Его забавляла ее неординарность, и он чаевничал с нею охотнее, чем с другими гостями Алисы. Дама рассуждала о бесконечности пространства и времени, силе мысли и телепортациях. Она считала, что непременно станет звездой. Агнесса уже ощущала себя таковой, но масштабы собственной известности ее не устраивали. Она не сомневалась, что сильным личностям уготована необыкновенная судьба. В этом Леня был с ней солидарен – он и сам так думал, имея в виду, разумеется, себя. Но как только Агнесса заводила разговор о том, что ему не помешает сходить к ней на курсы, Леонид беседу прекращал – он и сам прекрасно разбирался во всех вопросах. И чем больше она агитировала, тем больше вызывала протест. Он спешно допивал свой чай и оставлял подруг наедине.

Чем дольше он читал ежедневник, тем больше убеждался, что причина метаморфоз, случившихся с характером Алисы, кроется в ее общении с Агнессой.

– Так и думал! – констатировал Леня. – Эта рыжая ведьма не так проста, как кажется на первый взгляд. Она хищница! Заманивает в свою секту дур вроде моей жены и пудрит им зачатки мозгов.

– Я с этих теток офигеваю! – воскликнул Костик, читая сетевой портал некой Агнессы. – Она материализует энергию звезд! Вот чушь-то!

– Чего тогда эту чушь читаешь? – поинтересовался Веня. Он никак не мог взять в толк, что можно найти в этих «живых журналах», «контактах» и им подобных сайтах. Костик же постоянно торчал за монитором и с одержимостью маньяка шерстил Интернет. Костик – сетевой червь. Он здорово разбирался во всем, что связано с компьютерами, но имел недостаток в виде пристрастия к ним же.

– Прикольно. Она не такая, как все, хоть и сдвинутая. И еще у нее фотки нереальные. Вот, гляди, – Костик повернул монитор, чтобы продемонстрировать фотографии Агнессы.

– Да, занятная барышня, – заключил Веня. – Фотошоп на уровне чайника: мешки под глазами затерты абы как и вертикальное вытягивание слишком заметно – на фото модель не только «похудела», но и круглый циферблат часов вытянулся, превратившись в овал. Зато в буйной фантазии ей не откажешь, что есть, то есть, вон какие ракурсы необычные и образы колоритные.

– Она парапсихолог, – пояснил Костик.

– Ну, ну. Делом бы лучше занимался. Рассылки про кредитование сделал?

– Давно уже.

– А объявление о горящих турах разместил?

– Еще вчера. Все я сделал, не беспокойся. Счета тоже закрыл, как ты велел. Отпадная фотка. Ваще жжет! – снова заговорил Костик о своем и кликнул на очередную картинку, чтобы та увеличилась во весь экран. – Гляди, какая цыпочка. Мне всегда рыжие нравились, а эта еще и с большими… большими зелеными глазами. Ну, жесть, е-мое!

Веня его уже не слушал. Его внимание привлекло нечто.

– А она ничего, – пробормотал он, – дай позырить. – Вениамин согнал Костика и сам устроился за компьютером изучать сайт Агнессы.

По телу прокатилась теплая волна, затем вторая, третья. Водопад смывал отрицательную энергию, принося взамен позитивный настрой. Оксана чувствовала, как с водой уходят мелкие неприятности. Впереди только хорошее и светлое. Она еще раз повторила аффирмацию роскоши и взяла мочалку. Щедро налила геля для душа с ароматом жасмина – именно так, по ее убеждению, пахнет сладкая жизнь. Цветочный запах помог фантазии нарисовать картину будущего, в котором она королева и хозяйка судьбы. У нее будет особняк во Флориде и пентхаус в Вене, контрольный пакет акций какого-нибудь процветающего концерна, студия красоты и сеть торговых центров.

Наконец-то появился он, Космический мужчина. Не зря Оксана так упорно визуализировала свои желания и постоянно медитировала, по нескольку раз в день представляла его себе: высокий, стройный, эффектный, умный, щедрый, богатый, молодой и неженатый. Вениамин превзошел ожидания – он был гораздо лучше, чем она намечтала. Сама она не очень верила в постулаты, которые доносила до своих слушателей. Понимала, что все это не больше, чем пустые слова, религия мечтателей, но в глубине души надеялась на чудо и была к нему готова. Как неверующий, приходя в церковь, на всякий случай крестится и просит у святых помощи, так и Оксана, не веря в свою теорию, выполняла ритуалы: а вдруг получится.

Веня ворвался в ее жизнь, как ураган, очаровал сразу и бесповоротно. В первый же день знакомства он пригласил ее в ресторан, да еще и тоном, которому не представлялось возможным сопротивляться. Но ведь и не хотелось! Оксане всегда нравились уверенность в себе и дерзость, не переходящая в грубость.

– Ты необыкновенная женщина, – сказал он, наполняя бокалы. Красное вино качнулось волной, отражая блики свечей. – За тебя и твой талант, – раздался хрустальный звон, и Вениамин махом приговорил напиток. Оксана лишь слегка пригубила вино. Тост ей очень понравился, как и все, что говорил Вениамин. Никто так тонко ее не чувствовал и не понимал, как он. Этот мужчина сразу сумел разглядеть ее уникальность, неповторимость, незаурядные способности, блестящий ум и неотразимую красоту. Оксана всегда знала, что ее обязательно оценят по достоинству, но теперь, когда это случилось, растерялась и с трудом верила в происходящее. Крахмальная скатерть, изысканные блюда, охапка бархатных роз и напротив неземной красавец: безупречной лепки лицо с миндалевидными глазами и чувственными губами в форме сердца, прямой нос, высокие скулы, роскошные каштановые волосы. Вениамина не портил даже шрам, молнией пересекающий широкую левую бровь. Напротив, он придавал его облику капельку брутальной мужественности.

Обносков знал, где живет Агнесса, – пару раз заезжал за женой, когда та засиживалась у нее в гостях. Он напряг память и без труда отыскал нужный дом и квартиру.

– Привет, Леня! Рада видеть, – изобразила улыбку хозяйка, но в квартиру приглашать не стала. Обноскову приглашения не потребовалось, он без лишних церемоний толкнул дверь и пролез в прихожую.

– Я сейчас занята, – строго сообщила Агнесса, давая понять, что его визит некстати.

– Надолго не задержу. И лучше меня принять.

– Хорошо, у тебя не больше семи минут. Через полчаса у меня консультация. Я должна подготовиться.

Длинный коридор, холл, три комнаты и кухня без двери, как сейчас модно.

– Сюда, – направила его Агнесса, – пройдем в мой кабинет.

«Ишь, кабинет у нее! Занимается голубой мутью, а строит из себя доктора наук с тремя степенями», – усмехнулся про себя Леня. Он окинул взглядом помещение, походившее на будуар: мягкий ковер, диван, зеркало. Интерьер дополняли «магические» шары, свечи, дракончики и прочая мишура.

– Чего Алиске голову морочишь? Сама дурью маешься, так еще жену мою втянула. Она нормальной была, пока к тебе бегать не начала.

– О чем ты, Леня? Никого я не втягивала, тем более Алису. Она просто так приходила, на чашку кофе.

– И ушла от тебя с книжонками про эзотерическую муру, – перебил Обносков. – «Космическая женщина», «Гармония с собой», «Мир чувств и желаний», «Эстерический танец с бубном»… Бред сивой кобылы!

– Между прочим, это целая наука. Я рубрику веду в журнале «Апокалипсис». Вот, почитай, – Агнесса с достоинством протянула тонкое глянцевое издание. Леонид жест проигнорировал, одарил ее надменным взглядом и изрек:

– Я сам тебе устрою апокалипсис за то, что Алиска стала такой!

Оксану его реакция ничуть не смутила. Как ни в чем не бывало она продолжала саморекламу.

– Лучше приходи ко мне на консультацию. Ты потерялся в жизни, стоишь на распутье и не знаешь, в чем твое призвание.

– А ты знаешь? – насмешливо произнес Леня. – В общем, так, голуба, мне нужна прежняя жена: скромная, милая и смирная, без всяких завихрений. Делай что хочешь, но чтобы Алиска стала как раньше и не таскалась по мужикам, словно уличная девка.

– Внимания нужно больше уделять, – посоветовала Агнесса. – И не разговаривай со мной в таком тоне. Все, довольно. Решай свои проблемы сам, а мне работать надо. – Она встала, намереваясь проводить гостя, но тот уходить и не думал.

– Ууу, какие мы деловые, – процедил он. – А лицензия у нас есть? Нету лицензии. С налогами тоже, поди, не порядок. У меня друг в налоговой работает, вот я ему про тебя сообщу. С государством делиться надо.

– Послушай, – примирительно сказала Агнесса. Ей совершенно не хотелось иметь дело с налоговой, тем более что лицензии действительно не было. – Я не так много зарабатываю, беру с клиентов символическую плату.

– Только не надо прибедняться! Сама в брюликах ходишь и еще что-то втираешь. – Взгляд Лени остановился на перстне: изящном, с крупными синими камнями. Он соблазнительно блистал на ее пальчике, привлекая внимание. Обноскова вдруг осенила простая до гениальности мысль: стрясти с прохиндейки денег за моральный ущерб.

– Это копия, и стоимость ее невелика. – Агнесса поежилась и сжала руку в кулак.

– Копия?! А не скажешь. Нет, ну камушки как натуральные выглядят. Дай посмотреть.

– Зачем тебе дешевая подделка? – принялась уговаривать Агнесса, не желая расставаться с перстнем. Он, конечно, был подделкой, но отнюдь не дешевой. – Вот настоящий стоит целого состояния. Там одни сапфиры на миллион тянут, золото высокой пробы. И сам перстень – произведение искусства. Он из королевской династии, семнадцатый век. Такой коллекционеры с руками оторвут за любые деньги.

– И где же оригинал? – заинтересовался Леонид.

– Ходит ко мне на консультации одна девочка, Кристина. Владелец перстня – ее дед. От Кристины про перстень и знаю. Мы с детства знакомы. Тогда мы жили в Великом Новгороде, и я у нее в гостях бывала. Кристина тайком перстень показала – бабка, когда жива была, запрещала к нему прикасаться, пылинки сдувала. Хоть бы в шкатулку убрала, что ли, если так над ним тряслась, а то хранила дорогущую вещь в коробке из-под леденцов. Он и сейчас в той же коробке лежит, в серванте на самом видном месте – Кристинка рассказывала. Она к деду в Новгород ездила – я просила перстень сфотографировать, чтобы копию сделать.

– Чудной, должно быть, старик, раз так с драгоценностями обращается. Кстати, как его найти?

– Улица Заводская, а номер дома не помню. В нем раньше «Детский мир» был, «Золотой ключик» назывался. Каждый скажет. Подъезд средний – их в доме три, – второй этаж, квартира первая от лестницы.

– Врешь ведь, – голос Лени стал мягче. – Нет, ну мне тот перстень даром не нужен, так просто спросил – интересно стало про королевские цацки узнать. Ты это. Не мети языком, если что. А то меня знаешь.

Закрыв за непрошеным гостем дверь, Оксана облегченно вздохнула: кажется, обошлось. Сейчас скандал пришелся бы совершенно некстати. Она пока не стала обладательницей роскоши, живет в обычной квартире, а не в собственном особняке где-нибудь в уютной Австрии, и не обзавелась кредитной картой с внушительной суммой. Поэтому по-прежнему вынуждена заниматься тем, чем занималась: со знанием дела морочить головы наивным домохозяйкам. Слухи об отсутствии специального образования отнюдь не привлекут клиентов. Стоит ли говорить о налоговой. В поле зрения этой службы лучше не попадать: если с документами непорядок, неприятностей не оберешься.

Оксана поправила перед зеркалом прическу, подкрасила губы и толкнула дверь в спальню. Оставленный без внимания Вениамин совершенно не скучал, он сидел в кресле, сосредоточенно читая журнал «Апокалипсис», от которого так пренебрежительно отказался Леня.

– Потрясающая статья! – сообщил он восторженно. – Бесспорно, у тебя талант!

Польщенная Оксана самодовольно заулыбалась – ее оценили по достоинству. «Апокалипсиса» у нее была целая стопка, и она не упускала случая всучить журнал каждому. Только чтецов находилось немного, от чего комплимент Вени оказался особенно приятным.

– С неба к вам приближается лиловый шлейф, – вещала Оксана приятным голосом, – он мягко обволакивает вас. Лиловый – цвет богатства. Вы радостно его принимаете, вы открыты для изобилия. Многие люди живут бедно только потому, что не допускают мысли о возможном благе. Позвольте себе быть богатыми и увидите, как скоро изменится ваша жизнь.

Две пришибленные жизнью женщины и эффектный мужчина, закрыв глаза, сидели на ковре в гостиной. Они чувствовали себя очень комфортно: полумрак и звуки моря. Полное расслабление.

– Розовый цвет символизирует юность. Это беззаботность и энергия. Энергия нам нужна для того, чтобы пользоваться получаемыми благами, а беззаботность – чтобы не ограничивать себя в желаниях. Пять, четыре, три, два, один, – считала вслух Оксана. Она плавно ходила по комнате и тихо мурлыкала заклинания. – Теперь вы перемещаетесь на Небосклон Времени. Здесь исполняются все ваши мечты. Представьте себя за рулем шикарного автомобиля, затем замок на теплом побережье и яхту, идущую по океанским волнам. Вся эта роскошь принадлежит вам. Помните: мысль материальна, и чем больше вы пожелаете, тем больше получите. Обратитесь со своим желанием к Вселенной. Убедите ее, а главное, себя, в необходимости желаемого. Не сомневайтесь. Сомнения убивают просьбу.

После занятий, когда Кристина спешила к остановке, к ней подошел мужчина лет тридцати пяти. Он сегодня присутствовал на семинаре и сразу обратил на себя внимание: высокий красавец, похожий на Джонни Деппа. Стильная прическа, дорогая элегантная одежда. «Вот это мужчина!» – подумала Кристина, завороженная его внешностью.

– Меня зовут Вениамином, – представился незнакомец. – Агнесса о вас отзывалась как об одной из лучших учениц. Хочу с вами посоветоваться.

– Пожалуйста, я вас слушаю, – улыбнулась Кристина. Маленький комплимент был ей приятен.

– Я в этом деле человек неискушенный. Скажите, неужели это все действительно работает?

– Конечно. Ведь ментальная формула имеет поистине потрясающую энергетику.

Ей нравилось, что этот красавец подошел к ней и заговорил на тему, в которой она себя чувствовала уверенно.

– Простите, я не понял, что имеет энергетику?

– Ментальная формула, – пояснила Кристина. – Это правильно сформулированная мысль-желание. Допустим, я сейчас хочу побыстрее добраться домой. Я мысленно проговариваю про себя свое желание, и все. Механизм запущен.

– И что, за вами спустится вертолет? – пошутил Вениамин.

– Вселенная сама знает, каким образом реализовать задуманное. Вот увидите, мне не придется долго ждать автобуса.

– Согласен, не придется, – весело произнес новый знакомый. – Позвольте, я вас подвезу.

Кристина удивленно распахнула глаза: неужели сбывается! Он галантно открыл перед ней дверцу ослепительной иномарки.

– Вот что я и говорила, – радостно щебетала Кристина, упав в мягкое кресло, – я загадала побыстрее оказаться дома, а как – не думала. Эту задачу решает Вселенная и распоряжается по своему усмотрению. Теперь вы убедились, что все действует? Позитивное мышление открывает перед нами большие возможности. То, чему вы только что были свидетелем, – лишь малая часть. Вспомните, ведь наверняка подобных случаев в вашей жизни было немало. Случалось вам только о чем-либо подумать, как мысль тут же воплощалась?

С этим Веня не согласиться не мог.

– Да, пожалуй, – ответил он.

– Тут главное грамотно мыслить. Предположим, вы торопитесь и вам предстоит ехать на общественном транспорте. Не следует думать: «Хочу, чтобы троллейбус подошел сразу». Желание исполнится, но вы рискуете в лучшем случае увидеть, как перед вашим носом захлопнутся двери. Все правильно, Вселенная вас поняла буквально и троллейбус доставила сию же секунду, когда вы были еще только на пути к остановке.

– Как же тогда быть? – спросил Веня скорее из любопытства, чем из желания получить ответ на вопрос. Он не верил во все эти глупости, но разговор с девушкой его забавлял.

– Вы не догадались? – наставляла Кристина. – Следует подумать иначе: «Я приду на остановку, а через минуту подойдет нужный мне троллейбус». Тогда осечек не будет.

– С общественным транспортом все понял, а как быть с личным автомобилем? – допытывался Вениамин. – Я давно мечтаю о «Феррари», «БМВ» мне уже надоел. Во время медитации я так живо представлял себя за рулем новенького автомобиля, что, честное слово, глаза открывать не хотелось, так с ним сроднился.

– Это оттого, что подсознательно вы боитесь своего желания. Может, вы беспокоитесь, что «Феррари» у вас угонят или вы тут же его разобьете? Главное, вы сомневаетесь в великой силе мысли. Сомневаетесь ведь?

– Да, сомневаюсь, – признался Веня.

– Вам нужно работать над собой, чаще общаться со своим духом-покровителем. И когда однажды вы поверите в силу Высшего Сознания, выйдете на Небосклон Времени, то обратитесь к Вселенной со своим самым невероятным желанием, и оно непременно осуществится. И еще. Нужно верить. Если надеяться, но не верить, то ничего никогда не получите.

– А вы сами верите? И о чем мечтаете вы?

– О! – Кристина закатила глаза. – О многом. И у меня появилось чувство, что вот-вот это сбудется.

– Каждому по вере, – процитировал он Булгакова. – Обязательно сбудется, – Веня посмотрел на нее нежным взглядом так, что у Кристины перехватило дыхание. Сказка начинала становиться реальностью.