К черту деньги, к черту игры эти идиотские. Неужели они не видят, к чему все идет? Нет, что-то не тянет меня на Никино место. Истеричка, конечно, была и дура невменяемая, но все равно жаль. И страшно – сегодня она, а завтра я.

– Прошу прощения, – Яков наконец-то соизволил рот открыть. Сидел, слушал, подмечал, хорошо хоть не записывал, а теперь вопросы появились. – Но это неверное решение.

Неверное? Это он мне про неверные решения говорит? И что, будет пытаться задержать? Да у него полномочий таких нет – меня задерживать.

– В теории мы имеем убийство и кражу, я рассуждаю пока абстрактно, неприменимо к реалиям. – И глядит-то прямо в глаза, сволочь. Пугает? Да пускай, я отвечу, я тоже глядеть умею. – Таким образом, логично предположить, что фигурку взял тот, кто убил Нику.

– Или Дуся, – и пусть попробует опровергнуть, пусть он трижды влюблен, но должен понимать, что именно у этой курицы самый веский мотив.

– Или Дуся, – согласился он. – Но мы рассмотрим первый вариант, что кражу совершила не она. Вполне вероятно, что Дуся заявит о пропаже, и даже если смерть Ники наступила по естественным причинам, то все равно будет возбуждено уголовное дело. Подозревать будут всех присутствующих или присутствовавших и после вдруг уехавших.

Вот скотина! А с другой стороны – верно: украсть полдела, еще вывезти надо, чтоб при обыске не нашли. Значит, если я сейчас уеду, то фактически признаюсь? Не-е-ет, на такие дешевые приемчики меня не взять.

– Обыскивайте. Вещи, комнату, машину… а может, меня? Яков Павлович, вам же хочется? Такой строгий и неприступный… только скажите сначала, а куда это Дуся сегодня уезжала? И не пропала ли ее статуэтка до того, как обнаружили труп?

Ну, и что он на это скажет?

Он не сказал ничего – Лизхен опередила. Маленькая стерва, поправив шаль, мило улыбнулась и заметила:

– А мысль и вправду неплохая, Ильве ведь не против.

– Это чересчур…

– Ну отчего, Алла Сергеевна? Она же сама предложила. А если отыщем Пта, то и Дусе будет легче, она, бедняжка, совсем расстроилась, да и с ситуацией разберемся. Лично мне неприятно быть под подозрением. И вообще я согласна на обыск, готова пустить вас к себе, смотрите, ищите, тогда, быть может, отстанете. Топа, ты как, согласна?

– Ну… не знаю, наверное.

– Согласна, – оборвала Лизхен. Что она задумала? Нет, не нравится мне эта идея. Отступить? Теперь не дадут, и дядя Яша буравит взглядом, ухмыляется, небось гадает, как выкручиваться буду. А никак не буду, пусть идут, пусть роются, если им так охота, мне все равно.

Да все равно они ничего не найдут.