Глава 7
Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.
– Макс?
Он был… зол?
Зол. И Алина сжалась: что такого она успела натворить? Она ведь вела себя именно так, как было велено, и тогда…
– Линка, ты извини. – Макс остановился. – Я не хотел тебя напугать. Егор сказал, что ты ногу подвернула, гуляла и… он тебя нашел. А Женька удивилась, как ты одна оказалась, если она тебя со Стасом оставила. В общем, я и подумал…
Он смутился, хотя и не покраснел.
И как быть?
Рассказать правду? Тогда Макс точно взбесится. Он и раньше вспыльчивым был, и в школу его бабку постоянно вызывали, потому что Макс дрался. На переменах. И после уроков. И по поводам серьезным, с его собственной точки зрения, и вовсе без поводов.
– Да я цела, только растяжение, наверное. – Алина потерла ногу. – Егор обещал врача вызвать…
– Сами съездим. Есть во что переодеться?
Он успокоился моментально, став прежним, расслабленным и обманчиво-спокойным.
– Есть, я сейчас. – Алина сделала попытку подняться, но, ойкнув, села на диванчик.
– Я помогу. А ты давай, рассказывай… Хотя нет, погоди. Поедем, тогда расскажешь. В этом доме слишком много лишних ушей.
Он принес сумку с Алиниными вещами. И упаковку влажных салфеток. Сам старательно оттирал с колен травяную зелень. А потом вышел, позволив Алине сменить одну дурацкую юбчонку на другую.
Бабочку Алина перепрятала в сумку.
А сумку взяла с собой.
В машине она отдаст находку Максу, пусть он решает, что с ней делать.
– Ой, какое несчастье! – провожала Евгения, которая выглядела вовсе не расстроенной, но странно-счастливой, будто бы, вывихнув ногу, Алина оказала ей небывалую услугу. – И как это у вас получилось?
– Нечаянно. – Алина покраснела.
Все же не привыкла она, чтобы ее на руках носили. Она хотела сказать Максу, что сама дойдет, но тот лишь отмахнулся, велев:
– Расслабься, Линка. И получай удовольствие.
Какое именно удовольствие ей следовало получать, он не уточнил.
– Ужас, ужас. – Евгения покачала головой. Улыбку она и не подумала скрывать. – А что же Стасик? Не помог?
– Он ушел, а я решила погулять по саду… У вас такой замечательный сад! И споткнулась. – Второй раз озвучивать версию о собственной неуклюжестью было куда проще.
– Бедняжка!
– Я звала на помощь, а никого нет…
– Это да. Марина рассчитала почти всю прислугу… Глупость такая. А теперь поди, попробуй найди ответственного человека. – Евгения потерла пухлые ручонки и деловито уточнила: – Значит, вы не вернетесь уже?
– Почему? – за Алину ответил Макс. – Растяжение. Ничего серьезного. Доктору покажемся и вернемся, а то ж как-то неудобно получилось, только приехали и сразу назад. Не погостевали даже.
– Да, да, конечно…
Огорченною Евгения не выглядела. Но разом потеряв интерес и к Алине, и к Максу, она развернулась и поспешно направилась в дом.
– И что это было? – шепотом спросила Алина.
– Вот ты мне и расскажешь, – так же шепотом ответил Макс.
Он усадил Алину в машину, пристегнул, подергал ремень, проверяя. Забота такая и злила, и в то же время была приятна. Макс, заняв водительское место, потянулся, потер глаза и велел:
– Рассказывай.
И Алина рассказала. Почему-то у нее не возникло и мысли солгать. Как-то все само получилось.
Подслушанный разговор.
Встреча с Евгенией и неловкая ложь последней, странное поведение… И встреча со Стасом. Ссора, в которой Алина сама виновата. Пощечина.
– Вот ублюдок, – пробормотал Макс.
Он вел машину, сосредоточенно, будто не было в этот миг дела важней.
– Ничего, я с ним поговорю.
– Не стоит. – Алина потрогала губы. Вроде бы и не опухли, но наверняка Егор понял все верно, и не только он. Все поняли, и не оттого ли была так довольна Евгения?
Макс хмыкнул, но ничего не ответил. Значит, от намерения своего не отступится, что, может, и к лучшему. Алина вытащила из сумочки флешку.
– Вот. Нашла в кустах. И Егор, кажется, ее тоже искал. То есть я думаю, что ее, он сказал, что пришел что-то искать, а я… Может, там что-то важное? Просто мне кажется, что он бы не стал пользоваться такой флешкой…
– Разберемся, – кивнул Макс и бабочку взял, повертел в пальцах. В его руках флешка выглядела вовсе крохотной и хрупкой. – Нога сильно болит?
– Не очень…
– Поговори с доктором. Он написал, что Марина была в депрессии, и колес ей повыписывал… И мне любопытно, по делу или же так, по чьей-то просьбе?
Ну вот, а Алине начало казаться, что вся забота – это ради нее. Оказывается, Максу нужен был кто-то, чтобы с доктором поговорить.
– На ночь в медцентре останешься. Гошка договорился. А поутру тебя там к косметологу записали.
– Марининому?
– Вижу, сечешь. Точно. Маринка в этом центре часами пролеживала, спа там всякие, массажи и грязи. Глядишь, и рассказала персоналу чего интересненького.
Алина кивнула.
Вот так. Тяжело быть шпионом. И вывихнутая нога не освобождает от работы.
– Не вешай нос, Линка. – Макс по носу этому щелкнул. – Белые победят.
Кто бы сомневался!
Здание медицинского центра утопало в зелени. Буйно цвели розы, над подвесными горшками поднимались цветочные шапки декоративного вьюнка и петуний. А малейшее дуновение ветерка поднимало душистые волны. От цветочных ароматов у Алины голова тотчас кругом пошла.
Встретили их, как дорогих гостей.
И Макс, слегка ошалевший от этакой любезности, а может, от интерьеров – изнутри центр напоминал зефирный торт, бело-розовый и пышный – позволил выпроводить себя из приемного покоя.
– Порой мужчины бывают так настойчивы, – слегка жеманясь, сказал пожилой врач.
Надо полагать, тот самый, которого Алине следовало расспросить, но она понятия не имела, как приступить к расспросам.
– А нам с вами лишнее внимание ни к чему. Так на что жалуетесь?
– На жизнь, – хмыкнула Алина и указала на ногу. – И на нее вот. Шла, шла, споткнулась и вот…
– Бывает, бывает. Ногу мы поправим, а с жизнью… У нас в штате есть замечательный психолог! Умнейшая дама. Интеллигентная. Пациенты ее просто обожают.
– Да я как-то… шутила.
Вот только психолога Алине для полного счастья не хватало.
– Какие уж тут шутки! – с легким возмущением воскликнул доктор. На бейджике Алине удалось имя прочесть – Арнольд Вацлавович – он перехватил Алинино запястье, нахмурился. – Вы явно находитесь в состоянии подавленного стресса, все признаки налицо. Давление слегка повышено. Зрачки расширены. Кожа, волосы, ногти… Вы не представляете, сколько всего о человеке способны рассказать его кожа, волосы и ногти!
– Да я…
– И сердце ваше сбоит. Милая Алина… Вы же не против, если я буду называть вас именно так? Вы полагаете, что в состоянии сами справиться со своими проблемами, но поверьте, ваша нога – это наименьшая из них! Небольшое растяжение. Пару дней и будете не то что ходить – птичкой порхать. А вот стресс… Все ваши подавляемые страхи на вас же и сказываются. Преждевременная старость. Проблемы с сосудами. С сердцем. С печенью и почками… Вот оно вам надо?
Алина тотчас согласилась, что оно ей совершенно не надо.
– Именно! Я вижу, что вы стесняетесь. Конечно, в нашей культуре не принято обращаться за помощью, и это глупо, глупо…
– Простите. – Алина никогда прежде не позволяла перебивать человека, но сейчас поняла, что если будет молчать, то Арнольд Вацлавович просто-напросто утопит ее в потоке слов. – Но я здесь ненадолго, я в гости приехала… Максик, это мой жених… Вы же видели Максика? Так вот, его друг пригласил. Егор. И мы у него остановились. В доме. Такой огромный дом!
Играть дурочку с каждым разом становилось все легче. А может, прав был Стасик, и роль эта в целом соответствовала внутреннему состоянию Алины.
– И там, представляете, убийство случилось! Мне Женечка так сказала, только Максик говорит, что Женечке верить нельзя, она злая. А по мне – очень даже добрая… И я еще подумала, если есть убийство и дом, то, может, призрак появится. Я читала, что если где-то кого-то убили и убийца остался без наказания, то призрак всенепременно появится!
Алина уставилась в блеклые глаза Арнольда Вацлавовича и старательно захлопала ресницами.
Она дурочка.
Просто дурочка, которая несет всякую чушь.
Но должность, а еще немалая сумма, выплачиваемая центру ежемесячно, заставляли Арнольда Вацлавовича прислушиваться к этой чуши внимательно.
– Ох, милая. – Он ласково похлопал Алину по руке. – Выбросите это из головы.
– Думаете, призраков не существует? – Алина нахмурилась. – Вот и Макс говорит, что не существует! Но Макс черствый. Вы не подумайте, я его люблю. Но он же мужчина! А по телику сказали, что мужчины совсем не чувствуют тонкого мира! А я… я вот чувствую в доме что-то такое… особенное!
Арнольд Вацлавович позволил себе снисходительную улыбку.
– Что вы, Алиночка! Должно быть, вы просто очень впечатлительный человек, вот и внушили себе, что в доме есть призрак.
Алина надулась. И губу выпятила, как то делали девочки-старшеклассницы, изображая обиду.
– Я не знаю, существуют ли призраки на самом деле… Не специалист в этом вопросе, понимаете ли. Но знаю, что Мариночку не убивали. Увы, бедняжка покончила с собой…
– Да? – Алина постаралась донести до доктора всю бездну своего разочарования. – Сама?
– Сама.
– Но почему? У нее же дом был! И деньги!
– Дом был, – согласился Арнольд Вацлавович. – И да, она была состоятельной женщиной, но разве за деньги купишь счастье?
– Не знаю. – Это Алина сказала вполне себе искренне.
– Марина… У нее была сложная судьба. Когда она получила свободу, то просто не сумела с ней справиться. Татьяна Болеславовна уговаривала Мариночку лечь в стационар, рекомендовала хорошую клинику, где ей бы помогли справиться с депрессией, но Марина была упряма. А у нас, увы, нет права применять к пациентам силу… И вот что вышло.
Татьяна Болеславовна?
Кто такая Татьяна Болеславовна?
Уж не упомянутый ли психолог, к которому так старательно отправляют Алину? И если эта самая Татьяна Болеславовна и вправду работала с Мариной, то имеет смысл согласиться на встречу.
Алина тотчас одернула себя.
Нет.
Одно дело играть перед милым доктором, который, может, в своем деле и специалист хороший, и в болезнях разбирается, и в травмах, но никак не в лицедействе, и совсем другое – перед психологом. Если эта самая Татьяна Болеславовна и вправду такой грамотный психолог, то Алину с ее примитивной игрой раскусит на раз.
– Так что успокойтесь, милая Алина. Это, конечно, несчастье большое, но Мариночку никто не убивал.
– А вы в этом уверены?! – Алина не знала, о чем еще говорить.
– Совершенно. Татьяна Болеславовна упоминала, что Марина пропустила пару сеансов, а до того жаловалась, что ей хочется умереть. Очень и очень опасное желание… Извините, большего я говорить не вправе… А вам уже пора на рентген. Просто на всякий случай, потому что иногда и небольшие травмы таят в себе серьезную опасность. А потом…
…рентген.
…процедурный кабинет.
…мазь и массаж. Щебет медсестричек, которые задались целью Алину развлечь.
…повязка. И наконец, палата, больше похожая на дорогой гостиничный номер. Здесь и живые цветы стояли, и стопка журналов имелась, не говоря уже о телевизоре со спутниковой антенной.
В палате ждал Макс. Устроился в кресле, закинув ногу на ногу, и кофе пил. Вид у него был усталый.
– Живая? – спросил он, когда медсестричка вышла, сказав, что велит подавать ужин.
– Живая, – со вздохом сказала Алина. – Не уверена, что надолго, тут меня заботой умучают.
Но Макс лишь хохотнул:
– Тебе полезно. Давай к столу, ужинать будем.
– А тебе тут можно?..
– Алиночка, Гошка этой конторе немалые бабки платит, поэтому можно здесь многое. А тебе надо поесть… Нет, на ночь я уеду. Предчувствие нехорошее, что в доме какая-то хрень назревает… Хоть и неохота мне тебя здесь оставлять, а надо.
– Я…
– Погодь, за ужином расскажешь. Я голодный, как собака.
Он был таким уютно-домашним, что Алине только и оставалось – вздохнуть. Вот где были ее глаза? Утонченности хотелось. Красоты. Любви страстной, чтобы с горькими нотами трагизма.
Получила.
Ужин подали на хромированной тележке.
Горячий салат. Холодные закуски. Стейк с кровью для Макса и запеченную с овощами семгу Алине. И десерт… Кажется, она давно уже не пробовала ничего подобного.
– А мне здесь нравится. – Алина отправила в рот кусочек шоколадного пирожного с вишневой начинкой. – Доктор уверен, что Марина покончила с собой. Она к психологу местному ходила. Мне к ней тоже предлагали наведаться, но… я побоялась.
Макс кивнул.
– А еще он сказал, что Марина последние сеансы пропустила… Почему?
– У меня спрашиваешь?
– Да нет, просто спрашиваю. Вот смотри, у нее депрессия, и она принимает лекарства. Такие лекарства без рецепта не продают. А доктора… не знаю, как здесь, но вообще стараются не выписывать много. Есть же какие-то нормы и вообще, вот, и если она нуждалась в лекарствах…
– Мысль понял. – Макс повертел в руках ложечку. – Психолог должна была записи вести, вряд ли на бумаге, скорее уж компом пользовалась бы. Неплохо б их достать…
Он задумался.
Замер, уставившись на свою ложечку, и Алина не мешала. Достать записи? Как? Макс не намекает же, что Алине предстоит ночью пробраться в кабинет этой самой Татьяны Болеславовны, взломать замки. И пароль на компе. А потом…
– Алин, завтра тебе все же придется заглянуть к этой тетке…
Алина вздохнула.
Ну вот.
– Не бойся. Не притворяйся. Расскажи, как оно есть. О своем бывшем. Имен не называй. Это не обязательно. В общем, поговори о своих проблемах. А если представится случай, сунь в комп флешку.
– Какую?
Макс вытащил из кармана, к счастью, не бабочку, а простой черный квадрат.
– Просто вставь. Вирус сам загрузится.
К флешке и прикасаться не хотелось. Ладно, игра – это просто притворство, но вот то, что Макс предлагает, это же совсем другое дело. Это уже преступление.
– Не бойся. Ничего страшного не произойдет. Просто мой приятель сможет заглянуть в комп этой дамочки. Поищет, авось и вправду наткнется на что-нибудь интересное?
– А если не представится случай?
– Ну… тогда будешь ходить к ней, пока не представится, – пожал плечами Макс.
Вот же… добрый человек!
– Алин. – Макс дотянулся и щелкнул Алину по носу. – Улыбнись. Ты прям как партизанка, которой допрос в гестапо предстоит. Ничего они тебе не сделают! Максимум – выставят за дверь.
Максимум… ага, Алина от позора умрет, если ее поймают.
– И раньше ты как-то поживей была, что ли…
Раньше.
Теперь Алина повзрослела, хотелось бы думать, что и поумнела, но вот насчет этого закрадывались некоторые сомнения. Она же не отказала Максу, а сидит вот, думает, как бы исполнить задание и не попасться.
Похоже, горбатого могила исправит.
И Алина взяла флешку, сжала в кулаке.
– Я, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, – я все сделаю.
