Леди О'Каллаган настаивает
Пятница, двенадцатое. День
— Леди О'Каллаган, прошу прощения за беспокойство, могу я с вами немного поговорить?
Рональд Джеймсон запнулся и сконфуженно по-смотрел на вдову своего покойного работодателя. Женщина в черном платье была необыкновенно красива. Ее волосы — секретарь никогда не мог решить, то ли они белокурые, то ли русые, — выглядели так, словно их тщательно разгладили и придали нужную форму. Тонкие изящные руки спокойно лежали на платье. Голубые глаза смотрели из-под тяжелых век с вежливой отстраненностью.
— Хорошо, — тихо согласилась она. — Пойдемте в мою комнату, мистер Джеймсон.
Он последовал за ней в эту обитель воплощенного вкуса. Сесиль неторопливо села спиной к свету и произнесла:
— Присаживайтесь, мистер Джеймсон.
Рональд рассыпался в благодарностях и опустился на самый неудобный стул.
— Я только что вернулся из парламента, — начал он. — Премьер-министр принял меня в своем кабинете. Он ужасно расстроен тем… тем, что произошло вчера. Он просил меня передать, что всецело к вашим услугам, и если что-нибудь потребуется…
— Очень любезно с его стороны, — прервала его вдова.
— Еще он, разумеется, обеспокоен судьбой законопроекта. Законопроекта сэра Дерека против анархии. Необходимо настоятельно продвигать его, но случившаяся трагедия осложняет дело.
— Понимаю.
— Встал вопрос о личных заметках сэра Дерека. Без них никак не обойтись. Я настаивал, чтобы отложить это дело до… послезавтра, но премьер-министр считает, что оно не терпит отлагательства, и желает познакомиться с заметками немедленно. Полагаю, они в столе, в кабинете, но прежде чем что-либо предпринять, я посчитал необходимым получить ваше разрешение.
Леди О'Каллаган не отвечала так долго, что Джеймсон встревожился. Затем она посмотрела на лежащие на коленях изящно сложенные руки и проговорила:
— Этот законопроект как-то связан с теми людьми, которые его убили?
Секретарь онемел от изумления и не знал, что ответить. Он считался находчивым молодым человеком, но, очевидно, странное предположение Сесиль застало его врасплох.
— Боюсь, я не понимаю… вы хотите сказать… леди О'Каллаган, вы же не допускаете… — Он никак не мог закончить фразу.
— Именно, — невозмутимо кивнула она. — Более того, я не сомневаюсь, что его убили.
— Но кто?
— Те самые люди. Анархисты или как их там. Они ему угрожали. И осуществили угрозу. Законопроект был, видимо, направлен на то, чтобы сдержать этих типов. Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы способствовать его продвижению.
— Спасибо, — произнес Рональд.
— Это все, мистер Джеймсон?
— Но, леди О'Каллаган, неужели вы серьезно допускаете… скажу вам искренне, вы меня просто ошарашили. Откуда подобные мысли? В медицинском заключении ясно сказано: сэр Дерек страдал острым перитонитом.
— Сэр Джон Филиппс утверждает, что операция прошла успешно. Его отравили.
— И умер от перитонита и прободного абсцесса. Каким образом его могли специально отравить?
— В одном из писем ему угрожали отравлением. В том, что пришло в прошлый понедельник.
— Многие видные политические деятели получают похожие послания, однако ничего не случается. Простите меня, леди О'Каллаган, по-моему, вы заблуждаетесь. Как его могли отравить? Это невозможно. Прошу вас, не терзайте себя. — Он смущенно посмотрел в ее безмятежное лицо и с жаром закончил: — Не сомневаюсь, вы ошибаетесь.
— Пойдемте в его кабинет. — Леди О'Каллаган поднялась и молча повела секретаря в комнату министра.
Они открыли стол, и Сесиль, усевшись, наблюдала, как Рональд просматривает документы в отделениях для бумаг.
— Ящики слева, — объяснил он, — для личной корреспонденции. Я к ним никогда не прикасался.
— Их также необходимо открыть. Я сделаю это сама.
— Разумеется. Вот одно из писем с угрозами. Даже несколько… Я хотел показать их старшему инспектору уголовной полиции Аллейну из Скотленд-Ярда, но сэр Дерек не разрешил.
— Дайте мне на них взглянуть.
Секретарь отдал ей пачку писем и продолжил разбирать документы.
— А вот и заметки, — сообщил он, поднял голову и удивился, увидев на лице Сесиль признаки душевного волнения. Она пылала злобой.
— Вот то письмо, о котором я говорила. Прочитайте — и поймете, что его грозили отравить.
— Понятно.
— Вы до сих пор мне не верите, мистер Джеймсон?
— Извините. Боюсь, что нет.
— Я буду настаивать на расследовании.
— На расследовании? О Боже! — вырвалось у Рональда. — То есть, леди О'Каллаган, я хотел сказать, что не стал бы так поступать. На это нет никаких оснований.
— Вы понесете сегодня заметки мужа премьер-министру?
— Да.
— Окажите любезность, передайте, как я намерена поступить. А пока я просмотрю ящики с личной перепиской. У вас есть от них ключи?
Секретарь нехотя вложил ей в руку связку ключей.
— Когда вам назначена встреча?
— В три часа.
— Сейчас только половина третьего. Будьте любезны, перед тем как уходить, зайдите ко мне.
Как только секретарь удалился, Сесиль попробовала ключ к нижнему ящику.
Если бы кто-нибудь взял на себя труд наблюдать за Рональдом Джеймсоном — например, дворецкий Нэш, — он показался бы ему чрезвычайно расстроенным. Секретарь поднялся в спальню, бесцельно по-бродил из угла в угол, выкурил три сигареты и, наконец, уселся на кровать, глядя, словно в трансе, на висевшую над туалетным столиком гравюру. Затем посмотрел на часы, спустился вниз, взял шляпу и зонтик и вернулся в кабинет министра.
Леди О'Каллаган сидела за столом, на котором лежали стопки аккуратно рассортированных писем. Она не повернула головы и продолжала неотрывно смотреть на бумагу в руке. Рональд подумал, что она, судя по всему, довольно долго сидела, не меняя позы, — как и он, пока находился в комнате наверху. Лицо леди О'Каллаган всегда казалось бескровным — она не пользовалась румянами, — но теперь было просто смертельно-бледным. От носа к кончикам губ, подобно туго натянутым ниточкам, пролегли тонкие морщинки.
— Подойдите сюда, — тихо сказала она.
Секретарь приблизился и встал около стола.
— Неделю назад вы мне сказали, что муж получил расстроившее его письмо. Вот это письмо?
Рональд бросил взгляд на лист бумаги и отвернулся.
— Я не видел само письмо, только конверт, — пробормотал он.
— Этот конверт?
— Полагаю, да, но утверждать не могу.
— Прочтите.
С выражением крайней неприязни секретарь прочитал письмо. Оно было от Джейн Харден.
«Если представится возможность, — писала медицинская сестра, — я без колебания вас убью».
Рональд положил письмо на стол.
— А теперь прочтите вот это.
Второе послание пришло от сэра Джона Филиппса. Хирург писал в сердцах, вернувшись домой после встречи с О'Каллаганом, и отправил письмо, не успев остыть.
«Полагаю, вы намерены устраниться и не собираетесь поступать так, как всякий достойный человек посчитал бы своим долгом. Вы сказали, что послали Джейн чек. Она, разумеется, либо его разорвет, либо отправит обратно. Не могу вас ни к чему побуждать, поскольку это навредило бы даме, которой вы и так причинили боль. Но предупреждаю: держитесь от меня подальше. Во мне сидит дьявол, с которым, как я надеялся, справился, но вы опять пробудили его к жизни, и я могу запросто вас убить. Мои слова могут быть восприняты преувеличением, но, имейте в виду, это не просто фигура речи.
Джон Филиппс».
— Вы видели его раньше? — спросила леди О'Каллаган.
— Никогда.
— Узнаете подпись? Его написал человек, который оперировал моего мужа.
— Да.
— Кто такая Джейн Харден?
— Даю слово, понятия не имею.
— Вот как? Очевидно, медсестра. Взгляните на адрес, мистер Джеймсон.
— Боже мой! — воскликнул Рональд. — Та же больница.
— Вот именно. Мы отправили его на операцию в странное место.
— Но…
— Будьте добры, возьмите с собой письма.
— Но, леди О'Каллаган, я никак не могу показать их премьер-министру. Это невозможно!
— Тогда я сделаю это сама. Расследование должно состояться.
— Прошу прощения, вы прочитали письма и потрясены их содержанием. Но сознаете ли вы, какие последствия вызовет огласка?
— О чем вы говорите? О каком потрясении? Неужели допускаете, будто я не знала, что у мужа были любовницы?
— Не представляю, — смутился несчастный Рональд.
— Разумеется, знала, — невозмутимо продолжила Сесиль. — Но, на мой взгляд, это не имеет никакого отношения к тому вопросу, какой мы сейчас обсуждаем. Не сомневаюсь, что его убили. Сначала я подозревала этих людей, — леди О'Каллаган сделала едва заметный жест в сторону аккуратной стопки конвертов на столе, — но теперь выяснила, что его окружали враги пострашнее. — Она накрыла ладонью лежащие на коленях письма. — Его убили. Возможно, эта медицинская сестра или сэр Джон Филиппс. Или вдвоем, сговорившись. Я требую расследования.
— Расследования! Сомневаюсь, чтобы вам его разрешили.
— К кому следует обратиться?
— Обычный человек не может дать указание начать расследование, — уклончиво ответил секретарь.
— А кто может, мистер Джеймсон?
— Районный коронер.
— Или полиция?
Рональд поморщился.
— Полагаю, да.
— Хорошо. Спасибо, мистер Джеймсон.
Рональд поднялся и в полном замешательстве по-спешил в парламент.
А леди О'Каллаган тем временем прижала небольшую стопку писем нефритовым пресс-папье и открыла телефонный справочник. Нужный ей номер был напечатан крупным шрифтом на первой странице. Ей ответили немедленно, как только она его набрала.
— Это Нью-Скотленд-Ярд? — Ее голос прозвучал безмятежным фальцетом. — Говорит леди О'Каллаган. Моим мужем был сэр Дерек О'Каллаган, покойный министр внутренних дел. Я хочу поговорить с кем-нибудь из начальства по поводу его смерти. Нет, не по телефону. Может, кто-нибудь приедет ко мне? Немедленно. Благодарю вас.
Сесиль положила трубку и откинулась на спинку кресла. Затем позвонила Нэшу. Тот явился. В трауре он напоминал головку сыра «Стилтон».
— Нэш, — начала она, — через десять минут к нам прибудет полицейский чин из Скотленд-Ярда. Это по поводу предстоящих похорон. Я хочу поговорить с ним. Если в это время придет мисс О'Каллаган, скажите, что я не могу ее видеть. Когда полицейский явится, проводите его сюда.
— Слушаюсь, миледи, — тихо произнес дворецкий и удалился.
А Сесиль О'Каллаган перешла в комнату, где лежал ее муж, дожидаясь своего последнего путешествия по Уайтхоллу. У гроба маленькими золотыми плюмажами у головы и в ногах покойного трепетали огоньки свечей. Большая комната была богато украшена цветами. Пахло как на тропическом острове, хотя в комнате царил леденящий холод. Поодаль от гроба стояла на коленях монахиня из церкви, где О'Каллаганы были прихожанами.
На мгновение вдова опустилась на колени, небрежным движением перекрестилась, затем поднялась и посмотрела на мужа.
Дерек О'Каллаган выглядел впечатляюще: густые брови, черные волосы, крупный нос подчеркивали бледность его лица. Чопорно сложенные крест-накрест руки покорно прижимали распятие к крутому изгибу груди. Жена, почти такая же бледная, как и муж, смотрела на покойного. Никто бы не догадался, о чем она думает. Она просто смотрела на мертвое лицо. Где-то в отдалении открылась и закрылась дверь. Сесиль отвернулась от гроба и вышла из комнаты.
В холле Нэш мрачно принимал шляпу и зонт у высокого, крепко сложенного мужчины.
— Инспектор Фокс, миледи.
— Извольте пройти сюда.
Она провела полицейского в кабинет. Нэш успел развести в камине огонь, и Сесиль протянула к теплу свои тонкие пальцы.
— Присаживайтесь. — Они устроились друг против друга, и инспектор Фокс ждал с почтительным вниманием. — Я пригласила вас сюда, поскольку считаю, что моего мужа убили.
Фокс некоторое время грузно и неподвижно сидел молча и мрачно смотрел перед собой.
— Печально слышать, леди О'Каллаган, — наконец произнес он. — Звучит серьезно.
По части сдержанности Сесиль явно нашла себе достойного собеседника.
— Разумеется. Я бы не вызвала вас, если бы не имела вещественных доказательств, которые готова предъявить. Полагаю, полиция осведомлена о деятельности людей, на борьбу с которыми направлен законопроект моего мужа против анархизма?
— Нам о них многое известно.
— Муж получал много писем с угрозами, которые, как мы полагали, приходили от этих людей. Я хотела, чтобы он показывал письма полиции, но он отказывался.
— Мы знаем об этом из другого источника, — заметил Фокс.
— Вероятно, от премьер-министра?
Полицейский спокойно посмотрел на нее и промолчал.
— Письма здесь, — продолжила леди О'Каллаган после паузы. — Я желала бы, чтобы вы их прочитали. — Она взяла бумаги со стола и протянула полицейскому.
Тот извлек из внутреннего кармана очечник и надел очки в золотой оправе. В них он выглядел очень солидно. И так же солидно читал письма, аккуратно кладя их одно поверх другого. Закончив последнее, сложил вместе свои огромные ладони и произнес:
— Да, они обычно пишут нечто подобное.
— А теперь прочитайте вот это. — Она протянула ему письма от Джона Филиппса и Джейн Харден.
Полицейский прочитал их так же внимательно.
— Сэр Джон Филиппс — тот самый хирург, который оперировал моего мужа. Второе письмо, как я понимаю, от медицинской сестры из его больницы.
— Вот как? — вежливо отозвался Фокс.
— У моего мужа развился перитонит, но, по моему мнению, он скончался от отравления.
— И это мнение сложилось у вас благодаря письмам? Этим двум или другим?
— Не знаю. Однако склонна считать личные письма более весомыми. Их авторы явно угрожали жизни мужа.
— Да, выражения весьма недоброжелательные.
— Я хочу, чтобы было проведено расследование.
— Понятно, — кивнул Фокс. — Должен вам сказать, леди О'Каллаган, что это очень серьезное дело.
На щеках Сесиль появился легкий румянец. Другая на ее месте скорее всего завизжала бы, а эта лишь заметила:
— Разумеется, серьезное.
— Поймите: прежде чем будет отдан приказ на проведение расследования, коронер, который и отдает такие приказы, захочет кое в чем убедиться. Как обстоят дела со свидетельством о смерти?
— Что вы имеете в виду?
— Оно подписано?
— Да.
— Сэром Джоном Филиппсом?
— Не знаю. Вероятно. Хотя не исключено, что его подписал ассистирующий хирург мистер Томс.
— Так. Проанализируем ситуацию: мистер Томс — известный хирург, сэр Дерек — влиятельный пациент. Мистер Томс, прежде чем поставить подпись на свидетельстве о смерти, обязательно предпринял бы все предосторожности. Полагаю, коронер посчитает данный документ достаточным.
— А как же угрозы? Не сомневаюсь, что мужа убили! Я требую расследования.
Фокс задумчиво посмотрел на огонь.
— Возможно, вы пожелаете, чтобы я сам позвонил коронеру и изложил суть дела?
— Конечно, если вы возьметесь.
— Было бы лучше, если бы вы могли сообщить, кто точно подписал свидетельство о смерти.
— Это должен знать секретарь мужа, мистер Джеймсон. На три часа у него назначена встреча с премьер-министром.
— Сейчас без пятнадцати четыре.
— Я позвоню ему в парламент, — сказала Сесиль и принялась набирать номер.
Ей потребовалось время, чтобы разыскать Рональда и задать ему вопрос.
— Это был Томс? — спросила она в трубку. Ответ секретаря явственно прозвучал в комнате. — Спасибо. Вы обсудили это дело? Ясно. Нет, полагаю, что не надо, мистер Джеймсон. Я напрямую связалась с полицией.
Леди О'Каллаган повесила трубку и сообщила Фоксу, что свидетельство о смерти подписал Томс.
Полицейский позвонил коронеру и долго, приглушенно с ним разговаривал. Коронер что-то отвечал, и его голос звучал взволнованно. Леди О'Каллаган внимательно слушала и барабанила пальцами по ручке кресла — жест для нее прежде немыслимый. Наконец Фокс разъединился.
— Все, как я и предполагал. Он говорит, что не может вмешиваться.
— Следовательно, мне придется обращаться напрямую к премьер-министру.
— Я бы не стал этого делать, леди О'Каллаган. Во всяком случае, пока, — посоветовал Фокс. — Если позволите, я переговорю со своим начальником, старшим инспектором уголовной полиции Аллейном.
— Аллейном? Мне кажется, я о нем что-то слышала. Он ведь… — Сесиль О'Каллаган чуть не допустила промах и не сказала: «Он джентльмен». Видимо, действительно так разволновалась, что была на грани подобной оплошности.
Инспектор Фокс ответил просто:
— Да, он довольно известен. Высокообразованный человек. Я бы сказал так: не похож на меня.
Щеки Сесиль опять порозовели.
— Я благодарна вам за хлопоты, — произнесла она.
— Это наша работа, — ответил инспектор Фокс. — А теперь, леди О'Каллаган, извините меня, я должен идти. Немедленно переговорю со своим начальником и, если позволите, покажу ему письма.
— Показывайте.
— Благодарю. Всего хорошего.
— Не хотите ли что-нибудь выпить, перед тем как уйдете?
— Нет, спасибо. Вы очень любезны. — Детектив подошел к двери, обернулся и слегка поклонился. — Позвольте выразить вам мои соболезнования. Это большая потеря для нашей страны.
— Спасибо.
— Всего доброго, леди О'Каллаган.
— Всего доброго, инспектор.
