Брайс выехал на велосипеде из Райчестера утром. После того как полицейские ушли от него в полночь, он долго предавался размышлениям и сообразил, что существовал еще один человек, Глассдейл, который мог послужить источником информации. И этот субъект, к чьим услугам Брайс пока не успел прибегнуть, находился где-то поблизости. Он побывал в Райчестере прошлым вечером и не мог уехать далеко. Причем его местонахождение было известно герцогу Саксонстедскому. Брайс знал герцога как общительного старика, любившего поговорить с кем угодно и на любые темы. А потому Брайс принял решение отправиться в Саксонстед, под любым предлогом встретиться с герцогом и вытянуть из него сведения о Глассдейле. И даже если Гласс-дейл отбыл из графства, сам герцог мог предоставить ему полезную информацию. Он знал, что Глассдейл сообщил своему бывшему работодателю, где искать украденные бриллианты, а по ходу не мог ничего не рассказать о себе самом и о знакомстве с Брэйденом. Прежде чем нанести свой последний мастерский удар, Брайс хотел выяснить еще кое-что, чтобы затянуть сотканную двойную сеть. И он предвидел, что часа беседы с Глассдейлом окажется достаточно.

Изощренный ум, столь хорошо послуживший Брайсу, когда он сплетал свою паутину и строил коварные схемы, этим ранним утром в начале лета работал, как всегда, активно. До Саксонстеда вела дорога длиной десять миль, а в пути его окружал необычайной красоты пейзаж. Но Брайс не обращал внимания ни на белые облака поверх отливавших всеми оттенками меди вершин холмов, ни на загадочные тени в глубоких долинах, ни на прекрасные цветы на живых изгородях. Его не привлекала здоровая жизнь, какую вели фермеры, чьи коттеджи он миновал в этой редко заселенной местности. Все его мысли концентрировались на задуманной схеме, а глаза лишь механически следили за дорогой, по которой катились колеса велосипеда.

С самого начала, когда он пустился в эту авантюру, Брайс привык как можно чаще оценивать свои позиции, рассчитывать каждый следующий шаг. А сейчас, по его мнению, все складывалось удачно. Он сумел создать густую атмосферу подозрений вокруг Рэнсфорда. Оставалось внести последний штрих, подкинуть крошечную улику, чтобы Рэнсфорда арестовали. И Брайса сейчас занимала только одна проблема: позволить делу зайти так далеко, прежде чем предъявить Мэри Бьюэри свой ультиматум, или вмешаться раньше? Он выстроил интригу так, что одно его слово, сказанное полицейским, могло как поставить на Рэнсфорде крест, так и спасти его. И теперь, по его, Брайса, мнению, лишь от Мэри Бьюэри зависело, какое именно слово будет произнесено. Как ни замысловата была сеть, сотканная им, чтобы Рэнсфорд оказался в лапах закона, он оставил возможность полностью очистить его имя, повернув улики в другую сторону, если Мэри Бьюэри сделает такой поступок выгодным для него. Но сначала – перед тем как произнести решающее слово – ему необходимы были еще крупицы информации, которыми его мог снабдить Глассдейл. Поскольку, по его собственным словам, Глассдейл близко знал Брэйдена несколько последних лет, он владел и другими тайными фактами его жизни. А Брайс не сомневался в своем умственном превосходстве над другими, как и в способности вытянуть из человека любую тайну.

Удача сопутствовала Брайсу настолько, что ему не потребовалось даже наносить визита общительному и дружелюбному герцогу. На въезде в небольшую деревню Саксонстед, у опушки густого леса, далее переходившего в герцогский парк, находилась старая гостиница, реликт эпохи карет и сменных лошадей, на которой был вывешен герб герцога. Брайс вошел в старинный каменный холл, чтобы отдохнуть после долгой езды, и, стоя в эркере рядом с баром, увидел через окно, выходившее в сад на заднем дворе, удобно устроившимся за курением трубки и чтением газеты того самого человека.

Брайса никогда не отличала застенчивость, как и недостаток уверенности в себе, а потому он решил немедленно предпринять атаку на Глассдейла. Но прежде чем выйти к нему в сад, он присмотрелся к своей цели. Невзрачный, заурядный тип, подумал Брайс; в годах, о чем свидетельствовала седина на висках, но выглядит преуспевающим, хорошо одет, и деревенские жители наверняка принимают его за богатого туриста. Принадлежал он к числу людей общительных или замкнутых, определить сразу было невозможно, а значит, следовало выяснить это на практике. Достав из визитницы свою карточку, Брайс вышел из здания к тенистому местечку в саду, где расположился Глассдейл, и приветливо произнес:

– Позвольте мне присоединиться к вам, сэр? Мне бы хотелось несколько минут пообщаться с вами. Не возражаете?

Глассдейл бросил на него удивленный и немного подозрительный взгляд. Брайс подумал, что именно так смотрит на любого незнакомца человек, привыкший к настороженности. Однако лицо собеседника прояснилось, когда он прочитал текст на визитной карточке.

– Я в вашем распоряжении, сэр, – сказал он. – Доктор Брайс, как я вижу. Но только…

Брайс улыбнулся и занял шезлонг рядом с Глассдейлом.

– Вам не надо опасаться разговора со мной, – заверил он. – Меня хорошо знают в Райчестере. Да и герцог, – он указал в ту сторону, где за лесом и обширным садом стоял огромный дом, – хорошо знаком со мной. Кстати, я и направлялся сейчас к герцогу, чтобы узнать, где вас можно найти. Мне известно все о событиях прошлого вечера – дело с бриллиантами и прочее. Митчингтон посвятил меня в детали. Он упомянул о вашей дружбе с Брэйденом, и мне захотелось задать вам о нем несколько вопросов.

– Конечно, доктор, – кивнул Глассдейл, – если вам требуется… Но должен вас предупредить: в гостинице не знают, кто я на самом деле, как и о моих связях с герцогом. Для них я мистер Гордон и собираюсь здесь пробыть еще какое-то время.

– Разумеется, все останется строго между нами. Я видел вас с герцогом и остальными вчера вечером, а потому сейчас сразу узнал. И мне нужно только немного поговорить о Брэйдене. Вы ведь хорошо знали его в последние годы?

– Я с ним знаком очень давно, – ответил Глассдейл и с прищуром посмотрел на посетителя. – Вам ведь известна наша с ним история? Так сказать, ошибки молодости?

– Да, конечно, нет необходимости возвращаться к этому. Что было, то прошло.

– Верно, мы все исправили. Возместили нанесенный ущерб. Мы оба, понимаете? На прошлом поставлен крест. Но вам известно, кем был Брэйден на самом деле?

– Джоном Брэйком, бывшим менеджером банка, – ответил Брайс. – Его смерть глубоко потрясла меня, но и заинтересовала. Могу объяснить почему. Я собираюсь жениться на его дочери.

Глассдейл изумленно уставился на собеседника.

– На его дочери? – воскликнул он. – Будь я проклят, но я и не знал, что у него есть дочь!

Настала очередь Брайса удивиться. Он с недоверием посмотрел на Глассдейла.

– Вы хотите сказать, что знали Брэйка многие годы, а он за это время ни разу не упомянул о своих детях?

– Ни единым словом не обмолвился.

– Он вообще ничего не рассказывал о своем прошлом?

– Рассказывал, но только не об этом. Я даже представления не имел, что он был вообще когда-то женат. В беседах со мной Брэйк никогда не говорил ни о жене, ни о детях, сэр, а ведь я знал его настолько близко, насколько могут узнать друг друга двое англичан, проведших долгие годы в эмиграции.

Брайс задумался. Что означала столь необычайная сдержанность со стороны Брэйка? Уж не пахло ли здесь какой-то еще тайной, каким-то мрачным секретом, о котором ему пока ничего не известно?

– Странно! – заметил он после продолжительной паузы, в течение которой Глассдейл присматривался к нему. – А не упоминал ли он в разговорах с вами о своем старом друге по фамилии Рэнсфорд?

– Нет. Я ни разу не слышал о таком человеке.

Брайс решил выложить все, что ему было известно:

– Джон Брэйк, управляющий отделением банка в Лондоне, женился в Брэйден-Медуорте на девушке по имени Мэри Бьюэри. Он завел двоих детишек, которым было четыре года и один год соответственно, когда с ним… произошло несчастье. Ведь это факты!

– Впервые слышу, – отозвался Глассдейл. – И это тоже факт!

– Еще он имел очень близкого друга по фамилии Рэнсфорд. Марк Рэнсфорд, – продолжил Брайс. – Рэнсфорд был свидетелем у него на свадьбе.

– Ничего не знаю ни о Рэнсфорде, ни о свадьбе, – покачал головой Глассдейл. – Все это для меня новости, доктор.

– Рэнсфорд сейчас практикует в Райчестере, и вместе с ним живут двое молодых людей, для них он якобы опекун – девушка двадцати лет и юноша лет семнадцати. На самом деле они оба – дети Брэйка. И на этой девушке я хочу жениться.

Глассдейл в недоумении пожал плечами:

– Что я могу сказать? Я ни о чем подобном не знал.

– А вы не думаете, что Брэйк приехал в Райчестер именно по этой причине? – спросил Брайс.

– Трудные вопросы вы задаете, сэр! Я же объяснил, что ничего не знаю ни о каких детях! – воскликнул Гласс-дейл. – Нет, мне, конечно, известна причина его приезда в Райчестер. Его единственной целью было сообщить герцогу о бриллиантах – о секрете, которым поделился с нами на смертном одре один человек в Австралии. Брэйк явился в Райчестер первым. Я должен был присоединиться к нему на следующее утро, чтобы затем вдвоем отправиться к герцогу. Но когда я прибыл в Райчестер, мне сообщили о происшествии с Брэйком. Очень расстроенный, я уехал на несколько дней и вернулся только вчера, решив, что должен сообщить обо всем герцогу. Что я и сделал. Результат вам известен – полный успех. Определенно, другой причины для приезда Брэйка сюда не существовало. И, повторяю, мне ничего не известно ни о каких его семейных делах. Впрочем, Брэйк был человеком замкнутым, и, помимо бизнеса, у него в голове крепко сидела только одна мысль, могу вас заверить!

– Какая же? – спросил Брайс.

– Он хотел разыскать человека – а точнее, двоих людей, которые коварно обманули его и довели до тюрьмы. Но одного из них особенно. Он, как думал Брэйк, тоже скрывался в Австралии, но не так давно стало известно, что вернулся в Англию. Второй? Тот Брэйка не очень волновал. Но вот разыскать своего главного обидчика он стремился во что бы то ни стало!

– Кем был этот человек?

– Его звали Фалкинер Райе. Знакомый Брэйка в Лондоне. Райе вместе с сообщником по фамилии Флуд попросили Брэйка одолжить им несколько тысяч фунтов банковских денег – якобы буквально на пару дней, – а потом бесследно исчезли, заставив его дорого заплатить за доверчивость. Брэйк, разумеется, свалял дурака, но ведь он не в первый раз имел с этими людьми дело, и они всегда честно выполняли обязательства. Вот он и решился на роковой шаг. Ссудил им денег, они пропали, а тут, как нарочно, явился инспектор с проверкой баланса банка, которым руководил Брэйк. И все вскрылось. Вот почему он строил планы мести против Райе. Его сообщник был виноват в меньшей степени. Главным мошенником оказался именно Райе.

После еще одной паузы, взятой на размышление, Брайс попросил:

– Расскажите мне все, что вам известно о Брэйке. Информация останется строго между нами.

– Вряд ли здесь требуется соблюдение какой-то особой секретности. Начнем с того, что я познакомился с Брэйком, когда мы оба были заключенными – подробностей об этом вам, думаю, не нужно. После освобождения мы надолго потеряли друг друга и встретились вновь несколько лет назад в Австралии. Оба занимались одним делом – торговали шерстью. Мы крепко сдружились, часто виделись, между нами возникли доверительные отношения. Брэйк рассказал мне подробности дальнейшей истории, как он выследил Райе сначала в Соединенных Штатах, а затем в Новой Зеландии, пока не прибыл вслед за ним в Австралию. Поскольку я много ездил по стране в связи со своим бизнесом, он попросил меня помочь в поисках и дал описание внешности Райе, о котором он услышал, едва успев сойти с корабля в Сиднее, но вот только разыскать его никак не удавалось. Мне тоже не повезло. Я ничего не сумел узнать о Райе, и Брэйк пришел к выводу, что тот мог покинуть Австралию. Насколько мне известно, он придумал способ навести о нем справки, вернувшись в Англию.

– Какое описание внешности он вам дал? Как выглядел тот человек? – спросил Брайс.

– Я уже не помню всех деталей. Крупного сложения мужчина, обычно гладко выбритый, хотя имелись и особые приметы. По словам Брэйка, у Райе был шрам на левой стороне щеки, а на левой руке отсутствовал средний палец. Он потерял его при неосторожном обращении с ружьем. В общем, он… Эй, что с вами, приятель?

Брайс уронил трубку. И долго возился, стараясь поднять ее. Когда же распрямился, его лицо было совершенно спокойным, хотя немного покраснело от приложенных усилий.

– Прикусил трубку больным зубом, – пробормотал Брайс. – Надо показать его дантисту. Значит, вы не видели того мужчину и ничего не слышали о нем?

– Никогда! – воскликнул Глассдейл. – Но после происшествия в Райчестере начал думать, уж не встретил ли случайно Брэйк одного из этих людей здесь, почему и погиб. Послушайте, доктор! Я внимательно прочитал материалы следствия о смерти Брэйка. Хотел явиться сам, но не осмелился. Я тогда еще не мог даже решиться посетить герцога. Не знал, как поступить, и предпочитал держаться подальше. Но в отчете я заметил одну странную деталь, хотя полиция не обратила на нее внимания.

– Что же именно? – поинтересовался Брайс.

– Я имею в виду того человека, который назвался Деллингемом, появившегося вместе с Брэйком в отеле «Митра» в Райчестере. Кто он такой? Где Брэйк познакомился с ним? Куда он исчез? Мне представляется, что полиция проявила небрежность в подобных вопросах! Все приняли его слова на веру, а потом позволили тихо удалиться. Насколько мне известно, никто не проверил его личность!

Но Брайс, уже глубоко погруженный в размышления, поднялся с явным намерением уйти.

– Да, – кивнул он, – в ваших рассуждениях присутствует рациональное зерно. Они не проверяли его показаний. А ведь он мог оказаться не тем, за кого себя выдавал.

– Вот именно! И судя по отчету, его даже не допросили, чтобы выяснить, где он находился тем утром, – заметил Глассдейл. – Очень странно! Я слышал, что назначена какая-то награда за информацию, не так ли, доктор? Развешены плакаты или листовки, хотя сам я их не видел, потому что нахожусь здесь со вчерашнего дня.

Брайс молча вынул из кармана кипу бумаг. Среди них нашел две листовки, которые ему вручил Митчингтон, и передал их Глассдейлу.

– Что ж, мне пора в путь, – сказал он. – Не сомневаюсь, мы еще увидимся с вами в Райчестере в связи с этими делами. Но до тех пор пусть наш разговор останется конфиденциальным, договорились?

– Разумеется, доктор, – ответил Глассдейл. – Разумеется!

Брайс вышел из гостиницы, сел на велосипед и покатил обратно в сторону Райчестера. Задержись он в саду, то увидел бы, как Глассдейл сначала прочитал обе листовки, а потом зашел внутрь и попросил хозяйку найти для него коляску с хорошей лошадью как можно скорее. Ему тоже срочно понадобилось в Райчестер. Но Брайс крутил педали, бормоча себе под нос:

– Левая щека и левая рука. Левая щека и левая рука. Ошибки быть не может.