На следующее утро Джеттисон имел достаточно времени для размышлений над историями, которые они с Митчингтоном услышали поздним вечером накануне, и решил, в каком направлении двигаться дальше. Но прежде ему необходимо было написать пару важных писем, и когда он их закончил, а затем лично отправил с главного почтамта, наступил полдень. Джеттисон вошел в полицейский участок и направился к кабинету Митчингтона.

– Я уж хотел заглянуть в отель и проверить, не проспали ли вы, – добродушно улыбнулся Митчингтон. – Мы ведь засиделись вчера допоздна. Или, вернее будет сказать, уже сегодня!

– Мне надо было написать письма, – объяснил Джеттисон, садясь и взяв со стола газету. – Есть что-нибудь новенькое?

– А новости состоят главным образом в том, что джентльмены, сообщившие нам столько интересного вчера, уже покинули город. Я под разными предлогами позвонил обоим ровно в девять утра. Доктор Рэнсфорд отбыл в Лондон поездом, отходившим в восемь пятнадцать. По словам квартирной хозяйки Брайса, он укатил на велосипеде в половине девятого. Она не знает, куда именно, но считает, что в сельскую местность. На всякий случай я убедился, что Рэнсфорда ждут дома к вечеру, а Брайс отдал распоряжение подготовить для него ужин в семь часов, а значит…

Джеттисон отложил газету и достал свою трубку.

– Я и не опасался, что кто-нибудь из них попытается сбежать, – равнодушно бросил он. – Оба слишком уверены в себе.

– Вы проанализировали ситуацию? – спросил Митчингтон.

– Да, сложное дело, приятель. В нем скрыто куда больше, чем кажется на первый взгляд. Например, я уверен, что помимо тайн, окружающих убийства Брэйдена и Коллишоу, плетутся другие интриги, замышляются иные схемы, которые бог весть к чему приведут. Но это продолжается непрерывно. Закулисные махинации! Однако моей главной заботой является смерть Коллишоу, и кое-какая информация в этой связи мне необходима прямо сейчас. Где расположена контора того общества взаимопомощи, о котором нам рассказали вчера?

– Похоже, речь идет о Втором обществе рабочей взаимопомощи, – ответил Митчингтон. – У нас в Райчестере две такие кассы. Первую содержат мелкие лавочники и рыночные торговцы, а вторую – представители рабочего класса. Оно действительно собирает взносы. У них помещение на Флэдгейт, фамилия секретаря обозначена при входе – мистер Стеббинг. Что вы затеяли?

– Потом расскажу. Так, просто идея.

Джеттисон вышел и пересек рыночную площадь в сторону узкой улочки Флэдгейт, по которой прогуливался, напоминая обычного туриста, пока не добрался до бывшей лавки, превращенной в контору. На окне, закрытом снизу металлическими жалюзи, броскими золотыми буквами было выведено: «Второе общество рабочей взаимопомощи Райчестера. Секретарь – Джордж Стеббинг». В этом запущенном помещении не было ни следа таинственности или романтики, но у Джеттисона, переступившего его порог, возникло предчувствие, что он сделал шаг к прояснению загадки, над решением которой бился.

Штат Второго общества оказался невелик. В переднем помещении сидели маленький мальчик и долговязый молодой человек. В глубине располагался кабинет мистера Стеббинга – тоже молодого мужчины с песочного оттенка волосами и с лицом в веснушках. Изучив удостоверение личности сержанта Джеттисона, он предложил ему самое удобное кресло и смотрел на гостя со смесью восхищения и любопытства. И чтобы показать ему понимание серьезности момента, Стеббинг со значением кивнул в сторону двери.

– У нас здесь полностью обеспечена безопасность и звукоизоляция, сэр, – прошептал он. – В старых домах двери всегда надежно пригнаны и очень прочные. Тогда их умели делать на совесть. Нас никто не подслушает. Чем могу служить, сэр?

– Спасибо, что приняли меня, – отозвался Джеттисон. – Не станете возражать, если я закурю трубку? Так вот. Строго между нами, мистер Стеббинг. Я пришел к вам в связи с делом Коллишоу.

– Да, я догадался о цели вашего визита, сэр. Бедняга! – воскликнул секретарь. – Жуткая вещь, сэр, когда жизнь человека вот так обрывают. Коллишоу был одним из наших, сэр.

– Мне уже известно об этом. Я пришел к вам, чтобы кое-что выяснить. Пока все должно остаться между нами, договорились?

Стеббинг закивал и даже слегка подмигнул с видом человека, которому приходится вести секретные дела с детективами всю жизнь.

– Не сомневайтесь, сэр, я все понимаю! – с жаром отозвался он. – Только вы, я и эти стены! Так? Все, что в моих силах, мистер Джеттисон, будет исполнено. Но вас интересует нечто, о чем я могу знать, не так ли?

– Да, – кивнул Джеттисон. – У вас общество для рабочих? И система построена на том, что каждый из них может хранить часть своих сбережений у вас?

– Очень надежная система, – подчеркнул секретарь, схватил со стола буклет и сунул в руку посетителю. – Вряд ли во всей Англии сыщется нечто подобное! Только прочитайте вот это…

– Позднее, – сказал Джеттисон, убирая буклет в карман. – Мне сообщили, что Коллишоу делал денежные взносы и вообще был человеком бережливым, это верно?

Стеббинг снова кивнул и потянулся к гроссбуху, лежавшему на дальнем углу его письменного стола.

– Коллишоу вступил в наше общество четырнадцать лет назад. А взносы делал лет восемь или девять. Скромные суммы, как вы понимаете. В среднем два или три фунта раз в полгода. Но перед самой смертью, или убийством, принес сразу пятьдесят фунтов! Признаюсь, я удивился, сэр! Пятьдесят фунтов!

– Вот об этих пятидесяти фунтах я и хотел навести справки. Он, случайно, не поделился с вами информацией, откуда взял столько денег? Могло это быть, например, наследством?

– Коллишоу сказал только, что ему повезло, – ответил Стеббинг. – Я не задавал лишних вопросов. Наследство? Нет, ни о чем подобном речи не было. Вот, взгляните, – продолжил он, разворачивая книгу записей в сторону гостя. – Пятьдесят фунтов. Обратите внимание на дату – всего за два дня до смерти.

Джеттисон посмотрел на запись и произнес:

– А теперь, мистер Стеббинг, мне нужны от вас точные сведения. Прошло не так уж много времени, и, надеюсь, вам не придется особенно напрягать память. В каком виде Коллишоу внес в кассу вашего общества пятьдесят фунтов?

– Он сделал взнос золотом. Пятьдесят монет достоинством в соверен каждая – они лежали у него в чем-то, похожем на мешочек.

Джеттисон немного помолчал и поднялся.

– Весьма вам признателен, мистер Стеббинг, – сказал он. – Но раз уж я к вам зашел, позвольте задать еще один вопрос, хотя, честно говоря, я мог бы не озадачивать вас и сделать подсчеты сам. Сколько банков в этом сравнительно небольшом городе?

– Три. «Старый банк» на рыночной площади, «Попэм и Харгривс» на Клоузе и «Банк Райчестера» на Спарриргейт.

– Спасибо. И как договорились, пока никому ни слова о нашем разговоре. Мы с вами, возможно, еще встретимся, но позже.

Джеттисон запомнил названия трех банковских учреждений и через десять минут уже оказался в комнате для переговоров первого из них. Но ни там, ни во втором банке не получил нужных ему сведений. И только встретившись с руководством третьего банка, он выяснил то, что требовалось.

Уже во втором часу Джеттисон вернулся в небольшой отель, где снимал номер. Обедал он, предаваясь напряженным и мрачным размышлениям, а затем выкурил послеобеденную трубку. На его лице все еще лежала тень раздумий, когда в три часа пополудни он вошел в кабинет Митчингтона, закрыл дверь и придвинул стул к его рабочему столу.

– Значит, так, – произнес Джеттисон. – Я проделал кропотливую работу сегодня утром, и теперь, друг мой, нам придется побеседовать с вами более серьезно, чем мы делали это раньше.

Инспектор отодвинул в сторону кипу бумаг, изображая живой интерес.

– Помните слова молодого человека, сообщившего нам вчера, что Коллишоу сделал взнос в пятьдесят фунтов во Второе общество взаимопомощи за два дня до смерти? Я много размышлял над этим и утром понял, как навести справки по данному вопросу. И я все проделал в обстановке строгой секретности. Прежде всего посетил контору общества. Мне необходимо было знать, в каких именно деньгах сделал взнос Коллишоу. И оказалось, что в золоте!

Митчингтон, чей профессиональный уровень не позволял пока вникнуть в тонкости хода мыслей детектива, лишь радостно закивал.

– Отличная работа! – воскликнул он. – Превосходная идея! Мне бы даже в голову не пришло. И какой же вывод вы сделали?

– Сначала никакого, – ответил Джеттисон. – Однако очень многое следует из того, что я обнаружил уже после этого открытия. Кто бы ни заплатил Коллишоу пятьдесят фунтов в золоте, сделал это не без причины. Если быть точным, то причин можно назвать несколько, но мы начнем с первой и главной. Ему хотелось избежать разоблачения. Чек легко отследить. Как и купюры. А вот золото сложнее. И человек, заплативший Коллишоу пятьдесят фунтов, добыл золотые монеты. Много ли найдется в таком городке, как ваш, мужчин, которые носят в карманах пятьдесят золотых или хранят их дома?

– Нет.

– Именно так. А потому я навел справки среди местных банкиров, интересуясь, кто приобретал у них в последнее время золотые соверены, – продолжил Джеттисон. – Вы не представляете, сколько мне пришлось потратить сил, убеждая их в необходимости для следствия подобных данных, прежде чем удалось получить их! Но с третьей попытки я добился успеха. За день до того, как Коллишоу передал Стеббингу огромный взнос, некий гражданин Райчестера снял со своего счета в банке пятьдесят фунтов в золоте. Как вы думаете, кто это был?

– Кто же, не томите! – воскликнул инспектор.

– Брайс.

Митчингтон вытянулся в кресле, открыв рот от изумления.

– Силы небесные, – пробормотал он после паузы. – Невероятно.

– Это установленный факт. У доктора Брайса открыт счет в «Банке Райчестера». В упомянутый мной день он обналичил чек на пятьдесят фунтов, получив их в виде золота.

– Ничего не скажешь, – произнес Митчингтон. – Вы в этом деле на голову выше меня, Джеттисон. Каковы же ваши умозаключения?

– Прошлой ночью я предположил, что этот молодой человек мог затеять какую-то хитроумную игру. Но какую? Чего он добивается? Если пятьдесят фунтов золотом, которые Брайс снял, идентичны пятидесяти фунтам, заплаченным Коллишоу, то он сделал это не для того, чтобы заткнуть ему рот!

– Вы так считаете? – спросил Митчингтон, совершенно сбитый с толку. – У меня тоже мелькнула мысль, что это не было платой за молчание…

– Не было платой за молчание по очень простой причине. Нам известно, что как бы ни был пронырлив Брайс, он не знал о происшествии с Брэйденом, пока Варнер не позвал его. Это факт, о котором я узнал от вас. А потому, если Коллишоу что-то видел до или во время инцидента, Брайс никак не мог быть замешан. Так с какой стати ему платить Коллишоу за молчание?

Митчингтон, напряженно обдумывавший ситуацию, вдруг резко потянул на себя ящик стола и достал бумаги.

– Минуточку, – произнес он. – У меня здесь хранится запись того, что рассказал мне бригадир каменщиков собора, когда я спросил его, где именно работал Коллишоу в день первого происшествия. Я снял с него показания после смерти Коллишоу. Вот что тут записано:

«Бригадир показал, что в утро гибели Брэйдена Коллишоу работал на северной галерее хоров, убирая остатки мусора после того, как там потрудились плотники. Коллишоу был занят этим с девяти часов утра до начала двенадцатого. Позже лично проинспектировал то место, откуда Коллишоу убирал строительный мусор. С него открывается обзор на галерею в южной части нефа и на арочный свод двери, ведущей на лестницу святого Райты».

– Что ж, – кивнул Джеттисон, – это подтверждает мои слова. Деньги заплатили не за молчание. Кого бы ни видел Коллишоу с Брэйденом, это был не Брайс. Тот тогда либо еще пересекал Клоуз, либо уже вошел на тропу в том огражденном погосте, который вы называете «Райским уголком». Показания Варнера не позволяют усомниться в этом. А если пятьдесят фунтов предназначились не для подкупа, то за что же их заплатили?

– У вас есть предположения? – спросил инспектор.

– Мне пришли в голову две-три идеи. Одна из них заключается в том, что пятьдесят фунтов уплатили за информацию. Но в таком случае, если Брайс владеет данной информацией, то почему не пользуется ею? Почему не разыгрывает свой козырь? Если он заплатил Коллишоу пятьдесят фунтов, чтобы тот сообщил ему имя убийцы Брэйдена, – оно ему теперь известно. Чего же он ждет? Почему не назовет его и не покончит с этим делом?

– Вероятно, часть его игры, согласно вашей же теории, – пробормотал Митчингтон.

– Может, и так, – согласился Джеттисон. – Но это вариант номер один. Есть и другой. Предположим, Брайс заплатил деньги Коллишоу от лица кого-то другого. Я обдумывал эту версию так и эдак, с начала до конца, и меня не оставляет уверенность, что в деле фигурирует кто-то еще! Вспомните слова Рэнсфорда о Брайсе и престарелом Харкере! Но тут снова возникает проблема. Если верить Брайсу, то Харкер – бывший сотрудник Скотленд-Ярда, а значит, вне подозрений.

– Знаете, о чем я подумал? – воскликнул Митчингтон. – То, что Харкер якобы бывший сыщик, нам известно лишь со слов Брайса. Я, например, никогда даже не подозревал об этом. То есть он хранил свое прошлое в тайне. Мне еще не встречался отставной полицейский, который не любил бы поговорить о минувших славных деньках, о делах, какие расследовал.

– Мне тоже, – кивнул Джеттисон. – И как вы верно подметили, мы знаем о нем только со слов Брайса. А чем больше я размышляю, тем сильнее во мне убеждение, что есть некто – человек, о ком мы пока даже не думали, замешанный в эти события. Может, это именно Харкер в союзе с Брайсом? В общем, кое-что мне необходимо сделать безотлагательно. Брайс снабдил нас информацией о пятидесяти фунтах. И теперь я задам Брайсу прямой вопрос в лицо. Попрошу дать объяснения, с какой целью он снял такую же сумму в золоте сам. Давайте отправимся к нему сейчас же.

Но Брайса они дома не застали. Квартирная хозяйка сказала, что он еще не возвращался с тех пор, как уехал рано утром. Она повторила только просьбу квартиранта приготовить для него ужин к вечеру. Митчингтон и Джеттисон отправились обратно в полицейский участок, все еще оживленно обсуждая варианты. И продолжали дискуссию час спустя, когда Митчингтону доставили телеграмму. Он вскрыл ее, проглядел и протянул Джеттисону, чтобы тот прочитал вслух:

– «Встречайте с Джеттисоном на станции Райчестера лондонский экспресс пять двадцать тайна раскрыта виновники установлены Рэнсфорд».

Джеттисон вернул телеграмму инспектору.

– А он человек слова, – заметил он. – Обещал все решить через два дня, а справился за день! Вы обратили внимание на его выражение? Виновники, а не виновник! Как я и предполагал, в этом деле был замешан не один фигурант. Теперь вопрос – кто же они такие?