– Обчистили, говоришь? – добавил мистер Огден. И, по-видимому, вознамерившись основательно обогатить их познания в заокеанском сленге, рявкнул: – Чушь собачья!

Все взгляды обратились к мистеру Огдену. Его широкое лицо, прежде спокойное и добродушное, теперь стало жестким как кремень. Твердый подбородок выдвинулся вперед, глаза были прищурены. Он не столько говорил, сколько цедил слова сквозь зубы. Поза американца казалась почти непринужденной, но чудовищное напряжение мышц чувствовалось даже в складках пиджака. Разговаривая, он обращался ко всем сидевшим за столом, но смотрел только на отца Гарнетта.

– Вот что, ребята! – гаркнул он. – Нас всех надули. Впарили нам туфту. Обвели вокруг пальца!

– О чем, черт побери, он говорит? – воскликнул Морис Прингл.

Месье де Равиньи тихо выругался по-французски.

– О чем я говорю? – переспросил мистер Огден, не спуская глаз с отца Гарнетта. – О чем я говорю?! Да вы что, ничего не поняли? У кого хранились ключи от сейфа, после того как Кара положила туда бонды? Или вы не слышали, что вам только что сказали? Отец Гарнетт держал у себя ключи в целях безопасности. О да, с безопасностью все в порядке! Будьте уверены, бумаги в безопасности, в такой безопасности, что мы больше никогда их не увидим!

– Простите, но что вы имеете в виду? – спросила мисс Уэйд. – Кажется, я не совсем вас поняла. Деньги украли?

– Нет, – ответил мистер Огден. – Они просто исчезли, как пишут в «Дэйли мейл».

– Но я все-таки не понимаю…

– Да, бумаги Кары украли, мисс Уэйд, – нетерпеливо перебила Джейни, – и заменили газетами. Вы же сами видите.

– Кто это сделал? – вдруг прогремел Гарнетт.

Священник расправил плечи и выпрямился в полный рост. Его голос снова стал зычным, а манеры – строгими и властными. На нем была длинная темно-зеленая хламида – что-то вроде церковной рясы, закрывавшей шею и ниспадавшей тяжелыми складками на ноги. Несмотря на нелепую театральность этого наряда, он придавал ему грозный и даже величественный вид. Найджел, предполагавший, что после кражи Гарнетт совсем падет духом, был озадачен его поступком. Разглядывая священника, он подумал, что либо этот человек находится в шоке, либо перед ним величайший актер из всех, кого он когда-либо видел.

– Кто это сделал? – повторил Гарнетт. Он повернул голову и окинул взглядом весь круг посвященных.

– Клянусь, я даже не притрагивался к сейфу, – жалобно заныл Клод Уитли.

– Святой отец, полагаю вы лучше других можете ответить на этот вопрос, – сдержанно заметил де Равиньи. – По-моему, все довольно очевидно. Мы уже не раз говорили – и вы сами с этим согласились, – что после того, как бедняжка Кара сделала свой дар, доступ к ключам был только у вас.

– Да как вы смеете! – воскликнула миссис Кэндур. – Как вы смеете говорить такие вещи, месье де Равиньи? Святой отец!

– Тише, тише, дитя мое, – успокоил ее отец Гарнетт.

Морис Прингл вдруг расхохотался. Остальные покосились на него с возмущенным видом.

– Нет, вы только посмотрите на него! – выкрикнул он. – Посмотрите! Для чистых все чисто!

– Морис! – взмолилась Джейни.

– Прошу прощения, господа, – произнес Аллейн.

Все уже успели забыть об инспекторе и теперь резко повернули к нему головы.

– Мистер Прингл, – сказал он твердо, – прошу вас, успокойтесь. Вы ведете себя как истеричный подросток. Спасибо. Насколько я понял, никто не желает сообщить какую-либо информацию о пропавших бондах? – Отец Гарнетт хотел что-то возразить, но Аллейн поднял палец. – Тогда я хочу продемонстрировать вам еще одну вещь. Фокс, будьте добры, принесите книгу.

Фокс выступил вперед и протянул Аллейну потертый том. Инспектор поднял его и показал всем. Это была «Занимательная химия» Эбберли.

– Quis? – пробормотал Аллейн себе под нос.

Гарнетт обернулся и спокойно посмотрел на книгу. Миссис Кэндур испуганно ахнула. Морис снова поморщился, словно ему подсунули какую-то гадость. Джейни сохранила безразличный вид. Месье де Равиньи проявил легкое любопытство. Мистер Огден продолжал упорно смотреть на отца Гарнетта. Мисс Уэйд нацепила на нос пенсне и подалась вперед, чтобы получше разглядеть книгу. Клод Уитли пробормотал: «Что это? Я не вижу».

– Это «Занимательная химия» Эбберли, – объяснил Аллейн.

– Что?! – воскликнул мистер Огден, внезапно развернувшись в кресле.

Потом он увидел книгу, и у него отвисла челюсть.

– Но почему, – начал он, – почему…

– Что «почему», мистер Огден?

Лицо американца выражало крайнее замешательство. Наступило глубокое молчание.

– В чем дело? – терпеливо спросил Аллейн.

– Ни в чем, шеф. Просто я удивился, как вы нашли книгу.

– Кто-нибудь что-то знает об этой книге? – спросил Аллейн.

– Я знаю, – ответил отец Гарнетт.

Он все еще стоял возле стола. Священник протянул руку, и Аллейн передал ему книгу.

– Этот том, – заявил отец Гарнетт, – появился на моей полке несколько недель назад. Я его не покупал и не знаю, откуда он взялся. Я его даже не открывал. Просто прочел название на корешке.

– Он стоял рядом с томиком Петрония?

– Э… да, – ответил отец Гарнетт.

Он все еще держал в руках книгу. Очевидно, привычка читать проповеди заставила его открыть ее на середине.

– Кто оставил книгу в моей комнате? – спросил он.

– Смотрите-ка, – заметил Аллейн.

Отец Гарнетт секунду помедлил, словно не понимая, о чем идет речь. Книга открылась на той же странице с рецептом цианида натрия. В первый момент священник, казалось, не обратил на это внимания. Потом он резко захлопнул книгу и положил на стол.

Напевные нотки в его голосе исчезли, теперь он говорил скорее в нос.

– Вы утверждаете, – произнес Аллейн, – что кто-то оставил книгу на вашей полке. А когда она появилась там в первый раз?

– Не помню, – ответил отец Гарнетт, резко откинув голову.

– Попытайтесь вспомнить.

– Не позже чем три воскресенья назад, – вставил Клод.

– Вот как? – повернулся к нему Аллейн. – Откуда вам это известно, мистер Уитли?

– Потому что я сам ее видел. А почему три воскресенья назад… видите ли, я каждые две недели убираюсь в храме, чищу серебро и все прочее… Я заметил книгу, когда занимался уборкой, и это было не в прошлое воскресенье, значит, три воскресенья назад.

– Как вы ее обнаружили?

– Ну, знаете… короче… В общем, я закончил убираться, а отца Гарнетта не было, и я решил дождаться его, пошел в его комнату, чтобы посмотреть, все ли там в порядке.

– Где вы нашли книгу?

– Там, на полке.

– Она стояла с краю?

– Не совсем.

– За другими книгами?

– Если честно, да, – ответил Клод, густо покраснев. – На самом деле я сам поставил эти книги на полку, – он нервно оглянулся на Огдена и Гарнетта, – примерно за неделю до этого. Я… Я наводил порядок. На книжки даже не смотрел. Но той, что по химии, там не было. А через неделю, в воскресенье, она вдруг появилась. Знаете, я уже прочел все остальные книги и подумал, нет ли чего новенького, поэтому…

– Вы брали ее в руки?

– Я… Я в нее заглянул.

– Значит, брали. Вы уверены?

– Да. Потому что я помню, что был в перчатках. В которых обычно убираюсь. Не люблю, когда руки грязные. Я хотел посмотреть, нет ли там штампа. Потом отложил ее в сторону и… стал читать другую.

– Наверное, Петрония?

– Да. Он мне очень нравится.

– Спасибо.

– Я не понимаю… – начала мисс Уэйд.

– И я тоже, – перебила ее миссис Кэндур. – Почему столько шума из-за какой-то книги?

– Это пособие по изготовлению ядов, – объяснил Морис. – Кара была отравлена. Найдите владельца книги, и вы найдете преступника. Q.E.D. Слава полиции!

– А мне кажется, – пробормотал мистер Огден натянутым тоном, – что вы все слишком упрощаете.

– Неужели, – усмехнулся Морис. – Если кажется, надо лечиться.

– Морис, прошу тебя! – взмолилась Джейни.

– Господи… Прости, Джейн.

– Забавная вещь с этой книгой, – невозмутимо продолжал Аллейн. – Вы заметили? Если ее взять в руки и раскрыть, она всегда открывается на странице с рецептом цианида.

Инспектор взял «Занимательную химию» и протянул де Равиньи.

– Хотите попробовать? – спросил он.

Француз взял книгу, но, видимо, сделал что-то не так. Она открылась на другой странице. Де Равиньи с недоумением повертел ее в руках.

– Дайте мне, – попросил Лайонел. – Пожалуйста.

У причетника эксперимент удался.

– Поразительно! – воскликнул Клод.

– Эй, – вмешался мистер Огден, – дайте-ка взглянуть.

Лайонел передал ему книгу, и американец на глазах у всех проделал тот же опыт. Он то открывал книгу, то закрывал книгу, и каждый раз это оказывалась одна и та же страница.

– Что за чертовщина! – выругался он и, захлопнув том, бросил его на стол.

– А теперь, – продолжал Аллейн, – я покажу вам еще одну вещь. Портсигар. Он принадлежит вам, не так ли, мистер Гарнетт?

Инспектор положил на стол коробочку из индийской меди.

– Ах… да.

– Не могли бы вы его открыть?

– Это что, какой-то трюк? – поинтересовался Морис Прингл. – Надеюсь, нам не собираются показывать фокусы.

– Только не я, – весело ответил Аллейн. – Думаю, и мистер Гарнетт тоже.

Священник отрыл портсигар. Сверху на сигаретах лежала записка Кары Куэйн.

– Что это такое? – спросил он. Потом пробормотал: – Господи, ее записка.

– Будьте любезны, прочтите вслух.

Гарнетт начал медленно читать. Привычка произносить проповеди не оставила его и здесь: он говорил слова плавно и нараспев, четко выделяя слоги.

– Надо увидеться. Ужасное открытие. Вечером после службы.

Священник положил бумажку на стол и взглянул на Аллейна. Его губы дрогнули, но он промолчал. Руки Гарнетта все время беспокойно двигались. По его виду нельзя было сказать, виноват он или нет. Скорее он был просто сбит с толку.

– Где вы это нашли? – спросил он наконец.

– В вашем портсигаре. Вчера вечером, – ответил Аллейн.

– Но… Я ничего не знал. Записку я даже не видел.

– Кто-то из присутствующих что-нибудь знает об этом? – спросил Аллейн.

Все молчали.

– Может быть, мисс Куэйн говорила кому-нибудь из вас о своем «ужасном открытии»?

– А когда она была написана? – вдруг осведомился Морис.

– Вчера.

– Как вы узнали?

– На ней стоит дата, – вежливо ответил Аллейн.

– Морис, бедный мой несмышленыш! – воскликнула Джейни, и в первый раз за это утро кто-то рассмеялся.

– Заткнитесь! – огрызнулся Морис.

– Значит, вчера вы не открывали портсигар, мистер Гарнетт? – продолжал Аллейн.

– Нет.

– А когда к вам приходила мисс Куэйн?

– Не знаю. Я ее не видел. Меня не было дома до трех часов дня.

– Где же вы были?

– Отец Гарнетт обедал у меня, – объяснил де Равиньи. – Кару я тоже пригласил, но она сказала, что предпочитает провести весь день дома, предаваясь медитации.

– Наверное, она передумала. Как мисс Куэйн могла попасть в квартиру?

– Ключ от церкви всегда висит в левой части портика, месье. Он спрятан за факелом. Мы все им пользуемся.

– Кто-нибудь из вас приходил сюда между половиной третьего и тремя часами, когда мисс Куэйн была в зале?

Выяснилось, что никто не приходил. Аллейн по очереди расспросил каждого, где тот был и чем занимался в это время. Джейни пригласила на обед Мориса Прингла, который оставался у нее до четырех. Миссис Кэндур обедала у себя дома, как и мисс Уэйд. Мисс Уэйд вызвала общее удивление, заявив, что находилась в зале, когда Кара проходила через него в квартиру Гарнетта. В это время мисс Уэйд молилась. Потом она видела, как Кара вышла обратно, и ей показалось, что девушка «немного не в себе».

– Почему вы раньше мне об этом не сказали? – спросил Аллейн.

– Потому что вы меня не спрашивали, сэр, – ответила мисс Уэйд.

– Верно, – кивнул Аллейн и вернулся к остальным.

Мистер Огден обедал в клубе, а потом «болтался» в парке, вернувшись домой только к чаю. Гарнетт и де Равиньи оставались в доме француза до половины третьего: как раз в этот момент де Равиньи спросил у Гарнетта, который час, чтобы выставить правильное время на часах. Минут через десять Гарнетт ушел. В половине четвертого у него были занятия с неофитами, из которых двое обычно оставались на так называемую малую трапезу в его квартире, а затем наступало время подготовки к вечерней службе. Таков был обычный распорядок дня. Это объясняло, подумал Найджел, почему Кара Куэйн оставила записку в портсигаре. Каким бы «ужасным» ни было ее открытие, она знала, что никак не сможет побеседовать с отцом Гарнеттом с глазу на глаз до начала церемонии. Покинув дом де Равиньи, Гарнетт отправился прямиком в храм. Там он нашел пару-тройку прихожан, рано приходивших к службе. В сейф он не заглядывал, но уверен, что заметил бы, будь его дверца открыта. Де Равиньи жил на Лаундес-сквер, поэтому идти до Ноклэтчерс-роу Гарнетту было совсем не далеко. Очевидно, священник вернулся около трех. Француз сообщил, что оставался дома, пока не пришло время идти на вечернюю службу. Что касается Лайонела и Клода, то, как выяснилось, они встали только в четвертом часу дня.

– Дамы и господа, – произнес Аллейн с едва заметным вздохом, – я вас больше не задерживаю. Собрание окончено.

Посвященные стали выходить из-за стола. Гарнетт остался сидеть, уронив голову на руки. У большинства вид священника вызывал крайнюю неловкость. Адепты смущенно покашливали, исподтишка поглядывая в его сторону. Только Огден продолжал упорно смотреть на Гарнетта и, в отличие от других, не собирался уходить. Месье де Равиньи щелкнул каблуками, отвесил сухой поклон, относившийся к Аллейну и Гарнетту, и произнес: «Джентльмены». Потом он снова поклонился, промолвил: «Дамы», – и вышел с видом человека, который умеет находить выход даже из самых неудобных ситуаций.

Мисс Уэйд, помедлив в нерешительности, вдруг подскочила к Гарнетту, протянула ему свою ручонку и пропищала:

– Святой отец! Да не угаснет вера! До самой смерти! Воистину!

Миссис Кэндур, словно только ждала этого момента, тут же запела что-то заунывное и тоже поспешила к священнику, повторяя:

– Да, да, да!..

Гарнетт взял себя в руки и благожелательно взглянул на дом.

– Воистину! Будь верен до… – начал он бодро, но запнулся и умолк на середине фразы.

Огден терпеливо дождался, когда женщины уйдут, и подошел к Аллейну.

– Шеф, можно вас на пару слов? – буркнул он.

– О чем вы хотите поговорить? – подозрительно спросил священник.

– Это не ваше дело, Гарнетт, – отрезал Огден. – Отойдемте, шеф.

Он вышел из комнаты и спустился в зал вместе с Аллейном, Найджелом и Фоксом. Оказавшись в проходе, американец ткнул большим пальцем в Найджела.

– Сейчас неподходящее время для интервью, мистер Басгейт, – заявил он. – А я слышал, что вы газетчик.

– Мистер Басгейт находится здесь не из-за своих профессиональных обязанностей, – возразил Аллейн. – Уверен, ему вполне можно доверять.

– В последнее время я и так слишком многим доверял… Хорошо, шеф, как скажете. Раз вы не против, то все в порядке.

Найджел вернулся на прежнее место в первом ряду, и мистер Огден перестал обращать на него внимание. Он обратился прямо к Аллейну:

– Послушайте, шеф. Я уже давно торчу на этом острове, но у меня еще никогда не было проблем с законом. Если бы я сделал что-то подобное на моей благословенной родине, меня бы сочли полным идиотом. Но… послушайте, шеф. Я думаю, вы парень что надо: хоть и жутко вежливый, но дело свое знаете.

Мистер Огден выдержал паузу, достал большой шелковый платок и вытер шею.

– Черт, – пробормотал он, – я из-за этого рехнусь.

– К чему вы клоните, мистер Огден? – спросил Аллейн.

– Черт! – снова выругался американец. – Послушайте. Мне говорили, у вас в стране ни за что не посадят на электрический стул, если только вы не по уши в дерьме.

– То есть? – Аллейн вопросительно поднял брови. – А, вот вы о чем. Да, пожалуй, вы правы. Мы очень осторожно относимся к вынесению смертных приговоров. Только здесь принято вешать, если вы не в курсе.

– Знаю, – кивнул мистер Огден, – но суть одна.

– Верно, – сказал Аллейн.

Было видно, что американцу приходилось прилагать огромные усилия, чтобы заставить себя перейти к сути дела. Наконец он тряхнул головой и мрачно уставился на инспектора.

– Послушайте, шеф, – начал он снова. – Кажется, вы решили, что у кого была эта дурацкая книжонка, тот и совершил убийство.

– Вы про книгу по химии?

– Угу.

– Да, все указывает на это.

– Черта лысого указывает! – взорвался мистер Огден. – Будь я проклят! Ни черта это не указывает, ясно? И знаете почему?

– Мне кажется, я догадываюсь, – улыбнулся Аллейн.

– Ах, вы догадываетесь! Будь я…

– Потому что эта книга принадлежит вам.

– В яблочко, шеф.