Инспектор уголовного розыска Кендалл не делал тайны из того, что никогда не останавливался на полпути. Он ничего не оставлял на волю случая – во всяком случае, хвастался об этом! Его методы, вмешательство в которые он не терпел ни от кого, были совершенными чуть ли не до вульгарности. «Родись я с заскоком в башке, – говорил инспектор, – быть бы мне одним из величайших преступников, но, к счастью для закона и порядка, мозги у меня в порядке, поэтому я их ловлю». Неудивительно, что если полиции требовалось усиление, на подмогу отправляли Кендалла. Судьба забросила его в Черли в тот облачный октябрьский вечер, когда в участок позвонил взволнованный сельский врач.

Он прервал едва начатые наставления и взял телефонную трубку. Несколько секунд слушал, не меняя выражения лица, потом сказал «подождите», пододвинул карандаш и блокнот и потребовал все начать сначала. Взволнованный врач на том конце провода проглотил свое возмущение и повиновался. Кендалл умел производить впечатление, даже заочно. Врач рассказывал, детектив записывал, иногда прерывая его вопросами, причем уместными. Когда разговор завершился, перед ним лежали застенографированными все до единой подробности дела. Так он на практике продемонстрировал свою профессиональную компетентность, заменявшую ему религию.

– Полдюжины человек, вы сами и машина. Едем во Флэншем! – крикнул инспектор сержанту.

– Обыск в «Черном олене»? – уточнил тот.

– Нет, визит в Брэгли-Корт, к лорду Эйвлингу. Выше голову! Подробности по дороге. Вам порицание: позволили полицейскому врачу захворать, когда он нужен позарез!

Сержант и так держал голову выше некуда: таким был его ответ на процедуру усиления. Но, узнав подробности, он, не смея ослушаться и выполняя приказ «гоните под шестьдесят!», все же недоумевал, зачем такая спешка, и решил, что этот зазнайка перегибает палку.

– Я думал, пожар, гражданская война или еще что! – заметил сержант.

– Нет, всего-то пара убийств, – усмехнулся Кендалл.

– Предполагаемых, – уточнил сержант. – Последнее предполагаемое убийство, которое я расследовал, оказалось несчастным случаем.

– Наверное, вы проковырялись там целый месяц! – язвительно бросил Кендалл. – У нас наоборот: несчастные случаи оборачиваются убийствами. Посмотрим, сумеем ли мы разобраться с этим не за тридцать дней, а за тридцать часов.

– Почему не минут? – пробормотал сержант.

Кендалл улыбнулся:

– Может, и минут – кто знает? Вот только нам уже приготовлено одно препятствие, которое нельзя недооценивать. Это и вас касается! – бросил он через плечо.

– Что за препятствие? – поинтересовался сержант.

– Журналист.

– Ясно.

– И не просто журналист, а Балтин собственной персоной! Высадился и крепко стоит на обеих ногах, готовясь к отпору.

– Вот почему вы везете туда целую армию?

– Каково ваше мнение о журналистах, Прайс? – спросил Кендалл.

– Журналист журналисту рознь, – последовал уклончивый ответ. – От некоторых бывает толк.

– Этот поможет, когда мы захотим. Другие тоже. Зарубите это себе на носу, все! Мы едем в дом, набитый гостями, и каждый из них, наверное, считает себя лучшим на свете сыщиком-любителем. При этом один-другой из них могут отправиться с нами в обратный путь в гораздо менее привлекательных ролях! Никакой любительщины, понятно? Не поощряйте их, не позволяйте ничего выпытывать у вас. На этой кухне повар один – я. Я стряпаю и подаю. Все остаются там, пока не разрешу разъехаться. Чья-либо попытка отъезда – повод для усиленного подозрения.

– Для начала подозреваем всех?

– Примерно так. Начиная с самого лорда Эйвлинга и вниз по всему списку. Теперь вы понимаете, зачем мне вся эта армия, Прайс.

Сержант глядел невесело.

– Слышал я от одного – детектива-инспектора, как и вы, сэр… – начал он. – Дайте вспомнить… – Он уставился на лучи фар, взрезавшие темноту. – Вспомнил! «Никогда не объявляй войну, – говорил он, – просто воюй. Объявление оставь юристам».

– Это вы сцапали в июле Тима Три Пенса или кто-то другой? – насмешливо осведомился Кендалл. – Я готов мотать на ус, сержант, не хуже любого другого.

«Держи карман шире!» – подумал сержант.

– Ровно год назад, – продолжил Кендалл, – я был еще сосунком из-под коровы. Воевал без объявления войны и переводил дух, только застегнув на противнике наручники. Но иногда полезно побыть быком в посудной лавке: носишь бороду – не прикидывайся козликом. Мы имеем испорченную картину – видимо из мести, зарезанную собаку, двоих убитых – задушенного и отравленного. Глупо после этого, явившись в Брэгли-Корт, вежливо осведомляться о погоде.

– Все четыре происшествия еще не вышли из сферы предположений, – позволил себе напомнить сержант.

– То же самое относится к вашим мозгам! – грубо заявил Кендалл. – Но неофициально я считаю доказанным, что они варят. Кто такой Падроу? Надежный человек?

– Обычно мы удовлетворены его работой, хотя обращаться к нему приходится нечасто.

– Давно он в этом округе?

– Пять-шесть лет.

– А именно?

– То есть?

– Пять или шесть?

– А что?

– Хочу проверить точность вашей информации.

– Пять лет, восемь месяцев, три недели и пять дней.

Кендалл хохотнул:

– Полагаю, мы с вами сработаемся, Прайс! Даже уверен! Но в Брэгли-Корт держите свой юмор при себе. За стаканчиком – сколько угодно, а там – ни-ни!

Оба замолчали. Машина мчалась в темноте. Они миновали место, где несколько часов назад пал и не был оплакан красавец-олень. Потом другое – где встретило смерть менее достойное существо, создав своей гибелью гораздо больше проблем. Там Кендалл велел затормозить и вышел. За ним, светя фонарем, последовал сержант. Оба канули во тьму, но через несколько минут появились опять, сопровождаемые бесформенным сиянием, с каждым мгновением тускневшим и быстро угасшим.

– Лучше побываем здесь завтра, – произнес Кендалл.

Сержант выключил фонарь. После этого автомобиль уже не останавливался, пока свет фар не уперся в ворота Брэгли-Корт. У ворот кто-то курил. Он провел в ожидании четверть часа, крутя на пальце ключи.

– Я лорд Эйвлинг, – произнес он. – Как вы быстро!

– Мы старались, милорд. – Кендалл назвал себя и представил сержанта Прайса. – Ну и история!

– Вы не избалованы приятными историями, инспектор, – заметил лорд Эйвлинг, считая выходящих из машины констеблей. – Я решил встретить вас тут, чтобы поговорить вне дома. Мои гости очень расстроены.

– Естественно, сэр.

– Полагаю, я могу рассчитывать на ваше содействие?

– Содействие?

– В определенном смысле, инспектор. Оценю участие, какое вы проявите при разговоре с моими гостями. Я чувствую тяжелейшую ответственность за то, что втянул их во все это.

– Понимаю, сэр. Сделаю все от меня зависящее. Уверен, вы не меньше нас стремитесь добраться до сути. Чем скорее это произойдет, тем быстрее избавитесь от нас. Вы разрешаете мне, так сказать, на время взять управление событиями на себя? Нам больше не нужны… инциденты.

Вежливый, но твердый тон инспектора не предполагал возражений.

– Без всякого сомнения, – ответил Эйвлинг, надеясь, что его секундное колебание останется незамеченным. – Лично я предоставляю вам полную свободу действий и решений.

– Благодарю, милорд. Это упростит дело. – Инспектор обратился к сержанту Прайсу: – Ведите людей в дом, расставьте их и ступайте в мастерскую. Я буду там. Хотя нет, подождите. Оставьте одного сотрудника здесь, у ворот.

– Зачем? – хмуро осведомился Эйвлинг.

– Ловлю вас на слове, сэр. Мой первый приказ: никто не покидает дом без моего разрешения.

– Без вашего разрешения?

– Если не возражаете.

– Вы вряд ли обратите внимание на мои возражения. Что ж, никто не уйдет.

– Надеюсь. – Голос Кендалла прозвучал строго, и лорд Эйвлинг вздохнул. – И не забудьте про телефон, Прайс. Его тоже надо охранять.

Сержант кивнул.

– Вы основательно беретесь за дело, – заметил Эйвлинг.

– За ними должен приглядывать равный им, – объяснил инспектор. – Мне ни к чему, чтобы обо мне задавали вопросы в палате лордов!

«Умен! – подумал Эйвлинг. Его покоробил натиск Кендалла. – Не удивлюсь, если он проявит излишнюю сноровку!»

– Все гости находятся в доме? – спросил Кендалл.

– Полагаю, все, за исключением одного.

– Кто он?

– Журналист Лаойнел Балтин.

– Так я и думал! Вам известно, где он?

– Отлучился и пока не возвращался. Во всяком случае, я его не видел.

– Вы знаете, куда он отправился?

– На станцию.

– Зачем?

– Установить личность первого найденного нами убитого, мужчины из оврага.

– Каким образом?

Эйвлинг вдруг сообразил, что эти вопросы вплотную подбираются к Зене Уайлдинг, и решил вести себя осторожно. Инспектор не спускал с него глаз.

– Журналисты предпочитают говорить сами за себя, – улыбнулся он. – Уж я точно не стану! Вы, вероятно, обнаружите, Кендалл, что Балтин уже накопал немало улик, однако вам лучше заниматься вашими собственными. Насколько я понимаю, доктор Падроу посвятил вас в суть проблем?

– Разумеется, но я буду признателен за рассказ и вам, – заметил Кендалл. – Не откажетесь просветить меня по пути?

– Буду рад.

– Доктор по-прежнему здесь?

– Ждет в доме. Когда я позвонил ему, он уже ехал сюда. Доктор ежедневно навещает мою тещу, миссис Моррис. Она очень больна.

– Мне жаль, сэр.

– Это еще одна причина, по которой я забочусь о тишине. Разумеется, мы ничего ей не сообщили.

– Она находится в своей комнате?

– Уже два года не выходит оттуда.

– Прайс! – позвал Кендалл сержанта, собиравшегося вести своих пятерых подчиненных в дом. – Вы слышали?

– Так точно, сэр!

– Разберитесь, где комната миссис Моррис, и постарайтесь не тревожить ее. Составьте полный список гостей и всех остальных в доме. Сообщите доктору Падроу, что мы с лордом Эйвлингом будем в мастерской. Полагаю, леди Эйвлинг поможет сержанту со списком? – обратился инспектор к лорду Эйвлингу.

– Конечно, – кивнул тот. – Сошлитесь на мою просьбу, сержант.

По пути в мастерскую хозяин повторил факты, уже известные Кендаллу от врача. Инспектор слушал молча, формулируя свои вопросы. Врач ждал их у двери мастерской. Пока Эйвлинг отпирал замок, он объяснил причину спешки.

– Сержант застал меня в холле, поэтому я уже тут. Мистер Пратт хотел сопровождать меня, но сержант его не пустил.

– Согласно моему приказанию, – подтвердил инспектор.

– Так я и подумал. Мистеру Пратту это не очень понравилось.

Лорд Эйвлинг толкнул дверь и включил свет. «Когда все закончится, – размышлял он, стараясь унять дрожь, – велю снести эту проклятую хибару!»

Комната встретила их сумраком. Все в ней было пропитано унынием. Сама картина, перечеркнутая красным, смотрелась шрамом, а тут еще разбитое окно. Но взоры вошедших сразу же оказались прикованы к лежавшим на полу двум мертвым телам. Их положили не рядом, а на некотором удалении одно от другого. Сделавшие это позаботились о приличиях. Минули всего сутки с тех пор, как один предложил другому закурить.

Инспектор шагнул к неопознанному трупу и уставился на него.

– Жаль, что пришлось перенести его, – раздался у него за спиной голос врача.

– Да.

– Темнело, у нас не было выхода, – объяснил врач виноватым тоном. – К тому же мы надеялись опознать его. Другого варианта не было.

– Был, – возразил Кендалл.

– Какой?

– Не трогать труп.

Он повернулся ко второму телу. Сначала смотрел невнимательно, будто его мысли еще были заняты первым. Потом прищурился, сделал быстрый шаг и склонился над трупом.

– Паршивый цвет! – произнес врач.

Но инспектор уголовного розыска Кендалл думал не о цвете трупа.

– Вы хорошо знали мистера Чейтера, милорд? – спросил он, продолжая вглядываться в мертвое лицо.

– Вчера я увидел его впервые в жизни, – ответил Эйвлинг.

– Так он не был вашим личным другом?

– Нет.

– Он дружил с кем-либо из ваших близких родственников?

– Никто из нас не был с ним знаком.

– Тем не менее он являлся вашим гостем!

– Да.

– Тогда позвольте поинтересоваться, каким образом он получил приглашение?

– Он был другом одного из моих гостей, – объяснил лорд Эйвлинг.

– Понятно. Которого из гостей?

– Сэра Джеймса Эрншоу.

– Благодарю вас, сэр.

Кендалл еще некоторое время изучал лицо покойного друга сэра Джеймса Эрншоу. Затем проявил интерес к его одежде и к лежавшей рядом шляпе.

– Из его карманов что-нибудь вытаскивали?

– Насколько мне известно, нет, – ответил лорд Эйвлинг.

Кендалл проверил карманы трупа.

– Пусто, – сообщил он. – Странно? Или нормально? – Он посмотрел на задний карман брюк. – Здесь что-то лежало.

– Но больше не лежит, – добавил сержант.

– Вы меня удивляете, – усмехнулся инспектор.

Он выпрямился, медленно обошел мастерскую и остановился сначала у разбитого окна, потом у огромной картины с оленем и, наконец, у зачеркнутого портрета Энн.

– С этим тоже предстоит разобраться, – пробормотал он. – Малиновая краска! – Наблюдавший за инспектором сержант заметил, что тот хотел что-то добавить, но промолчал. – А теперь в дом! – распорядился Кендалл. – Сюда я скоро вернусь. Пока хочу познакомиться с миссис Чейтер.

Они вышли из мастерской. Когда лорд Эйвлинг запер дверь, инспектор попросил у него ключ и спрятал в карман.

– Есть второй? – спросил он.

– Только этот.

Пересекая темную лужайку, Кендалл изучал окна, смотревшие вниз, как желтые глаза. Остановившись в центре лужайки, он замер.

– Что здесь за комната? – спросил он, указывая на окно первого этажа.

– Холл, – объяснил Эйвлинг.

Инспектор прошел вдоль стены до места, где она поворачивала под прямым углом на лужайку. Там находилась дверь.

– Сюда можно войти?

– Да.

– Это служебный вход?

– Нет, мы пользуемся им сами, чтобы выходить сюда, на задний двор.

– Им может воспользоваться любой? Вы не запираете дверь?

– Только на ночь.

Они вошли в дом через заднюю дверь и двинулись по узкому коридору в большой холл. Кендалл посмотрел вправо и увидел полицейского, сторожившего дверь в холл.

– У задней двери тоже надо кого-то поставить, Прайс, – распорядился Кендалл.

«Неужели это необходимо? – подумал Прайс. – Скорее так, для виду».

Лорд Эйвлинг повел инспектора вверх по лестнице. Преодолев два пролета, постучал в одну из дверей. Ответа не было. Он постучал снова. Тишина.

– Миссис Чейтер! – позвал лорд Эйвлинг.

– Никого?

Он повернул дверную ручку. Дверь была заперта.

– Миссис Чейтер!

Кендалл, недовольно поморщившись, припал к замочной скважине.

– В замке нет ключа, – сказал он. – Найдите запасной, и побыстрее, не то придется ломать дверь.

Лорд посмотрел на другую дверь. Рядом с ней, у стены, стоял секретер с откинутой крышкой.

– В чем дело? – резко спросил Кендалл.

– Там комната миссис Моррис, – взволнованно прошептал Эйвлинг. – Можно обойтись без шума?

– Шум ей противопоказан! – подхватил врач. – Она очень больна, инспектор.

– Постараемся не шуметь, – тихо промолвил Кендалл. – Но за этой дверью тоже может находиться кто-то очень больной.

Минута – и было собрано несколько дверных ключей. Четыре оказались бесполезными, пятый подошел. Кендалл распахнул дверь спальни Чейтеров. Комната была пуста.