Он выбежал как раз вовремя — бордовый «мерседес» поравнялся с домом Сюзи. Том закрыл калитку и поднял руку, пытаясь привлечь внимание водителя. Он уже понял, кто это. Он узнал и ссутуленную фигуру за рулем, и наклейку времен Тони Блэра на заднем стекле. «Приберегите свое дерьмо для Вестминстера». «Мерседес» остановился, и Том услышал, как водитель опускает стекло.

— Да? Могу я вам помочь?

Том подошел к машине и нагнулся к окну:

— Жиль. Так это вы.

Жиль Левен не отличался ни взрывным темпераментом, ни живым, выразительным лицом. Он смотрел на Тома так бесстрастно, как будто перед ним стоял электрик, который пришел снять показания со счетчика.

— Том, да?

— Да. Вы не могли бы заглушить двигатель? Жиль, безупречно вежливый и услужливый — как, впрочем, и всегда, — тут же выключил мотор.

— И фары тоже, пожалуйста. Огни погасли.

— Что происходит? — поинтересовался Жиль. Если он и удивился, обнаружив Томаса Келла на подъездной дорожке у своего дома в восемь вечера в пятницу, то по его виду это было незаметно.

— Э… — С чего бы начать, подумал Том. Он посмотрел на частично заслоненное ветками окно спальни Кукушки; в нем горел свет. — Мы проводим операцию в вашем доме. Амелия там…

— Я знаю, что Амелия там, — быстро вставил Жиль. Он всмотрелся в лобовое стекло. Том остановил его как раз в тот момент, когда он собирался развернуться и машина смотрела прямо на дом Гамильтонов. — Я хотел сделать ей сюрприз. Я думал, мы сможем провести выходные вместе.

С дерева донесся какой–то шум. Защелкала птица. Том не знал, что изумляет его больше: тот факт, что Жиль после десяти лет брака искренне думал, что его неожиданный визит доставит жене удовольствие, — или что Амелия забыла предупредить супруга, чтобы он ни в коем случае не приезжал на выходные.

— Боюсь, что это невозможно, — сказал он. Даже это не вывело Жиля из равновесия.

— Невозможно, — повторил он, как будто под гипнозом. Том почувствовал себя полицейским, который направляет транспорт в объезд, не допуская к месту аварии.

— Может быть, вы развернетесь, вернетесь в Лондон и отправитесь домой?

— Почему? Что здесь происходит?

Том сделал глубокий вдох. Он не хотел никаких долгих объяснений. Ночь была холодной, а он, выскакивая из дома, не успел накинуть пальто. Приглашать Жиля в дом Сюзи, чтобы поговорить в спокойной обстановке, ему тоже не хотелось. Не в последнюю очередь потому, что мониторы и компьютеры могли сказать ему слишком много.

— Это связано с ее сыном? — вдруг спросил Жиль и поправил зеркало заднего вида, как будто сзади к ним приближался другой автомобиль. — Там Франсуа?

«В некотором роде», — хотел сказать Том, но переигрывать было ни к чему. Он знал, что Амелия рассказала мужу о Тунисе и о Жан—Марке Домале, но Жиль не догадывался, что Кукушка самозванец. Поскольку супруг Амелии Левен был известен своей педантичностью и законопослушностью, Том решил прикрыться привычной ему секретностью.

— Видите ли, сейчас я не вправе ничего говорить. Даже с вашим уровнем доступа, Жиль… меня поджарят на горячих углях, если я сболтну лишнего.

Лицо Жиля внезапно оживилось. Его брови поползли вверх, как у плохого актера.

— Разве вас не выставили?

Том почувствовал, что у него начинает сводить поясницу, и выпрямился.

— Вернули обратно, — бросил он, растирая спину. Он положил ладони на крышу машины; она была уже мокрой от росы. — Послушайте, если уже слишком поздно и вам далеко ехать обратно, контора оплатит вам отель в Солсбери. Мне очень жаль, что так получилось. Это крайне неудобно, ужасная накладка. Амелия должна была вас предупредить.

Лицо Жиля снова оледенело. Замкнутое, окаменелое лицо раздавленного, побежденного мужчины.

— Да, — тихо сказал он. — Должна была.

Они замолчали. Тишину нарушал только Том, время от времени переступавший с ноги на ногу. Он знал, почему Амелия выбрала в мужья Жиля Левена. За его деньги, за преданность, за отсутствие амбиций — она никогда не позволила бы ему помешать ее собственной реализации. Но в эту минуту Том подумал, что Жиль совершил ужасную ошибку, решив смириться с многочисленными недостатками Амелии. Ему было бы гораздо лучше остаться старым холостяком, которого он так сильно напоминал, или жениться на молодой женщине, которая, по крайней мере, смогла бы подарить ему детей. Том вдруг почувствовал острую жалость к Жилю, но больше всего на свете ему хотелось, чтобы муж Амелии завел машину и уехал по той же дороге, откуда и приехал. Как бы в ответ на его молчаливый призыв Жиль признал свое поражение и включил зажигание.

— Что ж, кажется, у меня нет другого выбора, — сказал он. — Если увидите Амелию, передайте ей, что я приезжал, хорошо?

— Конечно, — заверил Том. Он ощущал странное и не слишком приятное родство душ с этим коллегой–рогоносцем. — Лучше не звоните и не пишите ей в эти выходные. — Ему показалось, что он выпроваживает друга, которого предал. Жиль кивнул, молчаливо принимая очередное унижение. — Я уверен, Амелия объяснит все в понедельник.

— Да, — сказал Жиль. — Конечно, объяснит.