43

Сэм изо всех сил дернулась, пробуя освободиться от простыней, лежавших на ее голове, как мешки с песком; они душили ее, а она пыталась вырваться, сбежать – и от приближавшихся к ней лопастей вентилятора, и от потолка, покрытого трещинами, как яичная скорлупа. Сбросила с себя одеяло, но оно вернулось, придавило ее тело, лицо, закрыло рот и нос. Она хотела вздохнуть, вывернуться, но тщетно.

Она в ловушке.

Сэм попыталась кричать, но ее рот оказался забит простыней.

Слишком поздно поняла она, что простыни удерживают ее.

Не дают упасть.

А теперь она выскальзывала из них, выскальзывала в бурлящий вихрь где-то внизу. Она в отчаянии ухватилась за угол одной из простыней, но та задержала ее падение только на долю секунды, а потом разорвалась.

– Помогите!

Голос Сэм эхом разносился вокруг, словно в пещере. Она полетела вниз, рассекая обжигающе холодный воздух, переворачивалась, падала, вращалась, мчалась навстречу крохотному темному отверстию. Она выставила вперед руки, надеясь уйти в сторону, каким-то образом уплыть от этой тьмы.

– Нет!

Сэм влетела в дыру, попробовала остановиться, упираясь в стены руками, но стены оказались покрыты гладким льдом, и ее руки беспрепятственно скользили по нему, ладони жгло от ледяного холода и ссадин. Она увидела внизу что-то белое – это лопасти вентилятора молотили воздух; они неотвратимо приближались, гремели все громче, и Сэм ждала, ждала, что они вот-вот перемелют ее на тысячу кусков.

– Тридцать пять и семь с половиной. О’кей, покупай. Салли, я продаю пятьсот акций «Мицубиси хеви» по пятьдесят пять с половиной. О’кей, а теперь выкупай этот хренов пакет. – Голос Ричарда в темноте. – Я говорю о больших нулях, Гарри. О больших нулях. Нет. Серьезно. Он крупный игрок, просто супернадежный клиент. Да, я как раз толкую тебе про фьючерсы. Пятьсот контрактов. На рынке может возникнуть дефицит. Я беру по семь с половиной все, что у них есть. Черт. Мы сейчас упустим его. Принимай предложение. Бога ради, не тормози!

Сэм прислушалась к бессвязному бормотанию мужа. Она никогда прежде не слышала, чтобы он разговаривал во сне. И чтобы он говорил таким срывающимся, нервным голосом.

Потом до нее вдруг донеслось пение детей:

Ребятишки рассмеялись, она услышала, как смех эхом разносится по комнате, словно в пустом классе. Он не смолкал, становился громче. Она выскользнула из кровати, и смех тут же прекратился.

Сэм в недоумении прошлась по комнате. У нее за спиной шевельнулся и застонал Ричард. Она отодвинула штору, выглянула. Белизна снега, покрывавшего землю, делала ночь странно прозрачной. Церковный колокол прозвонил три часа ночи. Школа напротив стояла темная, тихая и пустая. Сэм вернулась в кровать, укрылась пуховым одеялом, замерла, уставившись в темноту.

И тут вдруг чье-то ледяное дыхание коснулось ее уха, и Сэм услышала голос – тихий, шепчущий, насмешливый. Голос Вынималы. Всего одно слово:

«Аролейд».

А потом воцарилась тишина.