Глава 35

Джои стоял под навесом у здания терминала, надеясь хоть как-то защититься от дождя. Сильный ветер превращал легкую морось в настоящий кошмар: казалось, будто льет не с неба, а отовсюду разом.

Над горами недавно пролетел самолет, и на глазах у Джои из-за туч вынырнул еще один. Вот он завис в воздухе и медленно стал приближаться, постепенно увеличиваясь в размерах, наполняя воздух шумом реактивных двигателей. Наконец шасси коснулось взлетно-посадочной полосы, самолет, проехав положенную дистанцию и все еще гудя турбинами, остановился. К переднему люку двое механиков подкатили трап, и на землю Аляски сошли четверо пассажиров. Последним борт покинул Роберт.

Двое мужчин сели в машину и поехали в сторону города. По пути ни один из них не проронил ни слова. Роберт — после тряского перелета — все еще пребывал в прострации. Кстати, как ему общаться с этим типом, Джои? Кто он, гид или напарник? Впрочем, шут с ним. Роберту и без того хватает переживаний — вот-вот предстоит скандал с Дженной. Так что нечего волноваться по поводу сыщика, который дерет с тебя три шкуры.

Роберт закрыл глаза, откинулся на спинку сиденья и постарался расслабиться.

Вскоре такси остановилось у здания городской ратуши. Джои заплатил водителю, взял чек и повел Роберта внутрь. Интерьер вестибюля ничем не отличался от стандартного оформления муниципальных строений: бледно-зеленые стены, дешевый серый ковролин. Справа имелась стеклянная дверь с нарисованной на ней шестиконечной звездой.

— Мы куда? — спросил Роберт.

— К шерифу.

— Зачем?

— Вы же хотите найти свою жену, верно?

Сказав это, Джои распахнул дверь в кабинет шерифа. Интересно… разве Дженна не здесь, не в городе? Выходит, что нет. Делать нечего, Роберт неохотно вошел следом за Джои.

В приемной сыщик принялся жаловаться секретарше на боль в забинтованной руке. Гм, а в такси вел себя так, словно рука в полном порядке.

— …Меня собака покусала. Не могу найти ни ее, ни хозяйку. Надо же проверить пса, вдруг он бешеный?

Женщина присмотрелась к забинтованной руке Джои и с сомнением покачала головой:

— Да разве ж собаки в наши дни бешеные бывают?

— Эта — точно больная. Резкая такая, изо рта пена… Я ее погладить хотел, и она меня цапнула. — Джои обернулся к Роберту: — Вот, кстати, муж хозяйки. Боится, что собака и ее загрызет. Поймите, нам срочно нужно найти их.

Секретарша нахмурилась, подумала и встала из-за стола. Подошла к двери с табличкой «Шериф Ларсон» и постучалась.

— Подыграйте мне, — сказал Джои Роберту. — Вы прилетели в отпуск. Жена приехала первой, однако вас не встретила, и вы за нее беспокоитесь.

Роберт кивнул. Из-за двери доносились приглушенные голоса: шериф разговаривал с секретаршей. Наконец он вышел.

— Вас овчарка покусала? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил Джои. — С виду такая милая… чуть большой палец мне не оттяпала.

— К врачу обращались?

Джои опустил взгляд и смущенно шаркнул ногой.

— Да, сэр, но у меня нет страховки. Врач сказал, что уколы от бешенства стоят очень дорого, зато ветеринар проверит пса на бешенство всего за двадцать пять долларов.

— Вы кто? — спросил шериф, присмотревшись к Роберту. Тот едва не ударился в панику.

— Муж Дженны.

— Дженна — это кто?

— Дама с собакой, — пояснил Джои.

— Это она у Эдди Флеминга остановилась?

— Да, точно, его Эдди зовут. Правильно.

— Ну, и в чем проблема? Ступайте к нему, пусть ведет собаку к ветеринару, — просто ответил шериф. Взглянув еще раз на Роберта, он добавил: — Заплатить придется вам.

— Так их нет.

— Как — нет?

— Улетели вчера на самолете.

— И куда же?

— Это мы у вас и хотели выяснить. Мы сами не местные, но я видел Дженну и Эдди в компании старика. Он посадил их в гидросамолет и улетел. Вернулся уже один. У него надо спрашивать. Правда, старичок молчит, запирается.

— Так это Филд, — сообразил шериф.

— Может, вы его порасспросите? Ну, там, скажете, что это срочно. Мы подумали, что вас он точно послушает. Рука болит, просто ужас. Роберт волнуется за жену, она ж одна, с этой дикой собакой.

Шериф зевнул, прикрыв рот ладонью, почесал щеку.

— Хлопот эта собака доставила, конечно, немало, — сказал он.

— Так вы поговорите с Филдом? — оживился Джои.

— Да, схожу к нему.

Проблемы у Дженны куда как сложнее. Сложнее тех, что можно решить при помощи тарелки макарон с сыром и хот-дога. Ее проблема фундаментальна, она — в вере. Правда ли Моисей заставил Красное море расступиться? Правда ли Христос исцелял больных и немощных? Можно ли исповедовать сразу две веры? Или все это — одно и то же, просто люди по-разному интерпретируют схожие вещи? Выдры, крадущие людские души, — чем это лучше воскрешения из мертвых? Или же тлингиты и христиане говорят об одном?

— Ты хоть во что-нибудь из сказанного Дэвидом поверил? — спросила Дженна у Эдди. Тот уписывал обед за обе щеки.

Оторвавшись от хот-дога, он пожал плечами:

— Значит, не веришь ни во что? — подытожила Дженна.

Эдди снова пожал плечами.

— Сам не знаю. А ты? Ты во что веришь?

— Ни во что. Вера дает человеку выбор: хочешь — принимай, не хочешь — не надо. Для меня это все реально, поэтому я не верю — я просто знаю. Выбора у меня нет.

Эдди кивнул и вновь принялся за еду. Вот уж дудки, так легко он от ответа не уйдет.

— Значит, ты не поверил ни во что из рассказанного шаманом?

— Да ну брось, Дженна. Ты говоришь о религии, которой в принципе больше не существует. Вот скажу я, что душу твоего сына похитил Зевс, — ты мне поверишь?

— Может быть. Все зависит от ситуации.

— Это ты за себя говоришь. Я бы ни за что не поверил. Выходит, ты у нас верующая, а я — атеист. Ну и ладушки, в Штатах еще исповедуют веротерпимость.

— Хорошо, умник, если ты не веришь в духов и исповедуешь веротерпимость, тогда почему ты здесь?

Эдди улыбнулся и отложил вилку.

— Сама не догадываешься?

— Нет.

Глядя ей в глаза, он произнес:

— Пораскинь немного мозгами.

Дженна прищурилась. Странно. Лицо Эдди кажется таким знакомым. Дженна, закрыв глаза, может вспомнить его до последней черточки и портрет, если что, нарисует. И при этом она почти не знает Эдди. На каком же уровне люди притягиваются друг к другу? Ориентируются по внешности? По поведению? По чему-то, чего не увидеть? Может, их сталкивает сила, о которой нам ничего неизвестно? Или в теле есть некий орган, улавливающий излучения силовых полей? Что это? Аппендикс? Или все дело в феромонах?

— Кто ты? — неожиданно спросила она Эдди.

— Я? Просто человек.

— А подробнее? Расскажи о себе.

— Родился и вырос на Аляске. Есть брат в Такоме. На жизнь зарабатываю рыбалкой.

— Родители?

— Умерли.

— Мне жаль…

— Брось. Я их все равно не любил.

— Это нехорошо. — Просто поразительно, как холодно говорит о покойных родителях Эдди.

— Может, и нехорошо. Но если бы они относились ко мне хоть сколько-нибудь тепло при жизни, я бы сейчас отзывался о них лучше. Ничего доброго не припомню…

— Чем занимаешься в свободное время?

— Ничем. У меня ни друзей, ни семьи, ни хобби. Полный голяк.

— Да ты пуст!

— То есть?

— Совсем пуст, ты ничем не заполняешь свою жизнь. Тебя словно и нет.

— Верно, я просто живу.

— Скукота.

— Нет, жить ради жизни — хорошо. Я никому ничего не должен, ничем не обязан. Не надо улыбаться людям, которые мне противны. Здорово просто быть собой.

— Ты будто монах.

— Точно, как монах. Я, собственно, и есть монах. Иногда даже молитвы напеваю. А так просто живу.

Дженна пристально взглянула на Эдди. Лицо его не выражало ровным счетом ничего, зато в глазах плясали лукавые огоньки. Да он издевается!

— Я тебе не верю.

— Ах так?

Он отложил салфетку.

— И что дальше? — спросил Эдди.

Дженна покачала головой:

— Понятия не имею.

Дженна выглянула в окно. Сквозь синий рисунок рыбы с ножом и вилкой она увидела, как по раскисшей дороге плетется растрепанный старик-индеец. Вот это целеустремленность, а как он выверяет каждый шаг! Для него не стоит вопрос «Куда идти?» — ему важно, как туда добраться. Вот бы и Дженне такую ясность.

Она-то думала, что обретет цель в доме Дэвида Ливингстона, что шаман поможет ей, но тот подвел. Дженна вернулась к началу, чувствуя, как к ней тянутся щупальца страха из прошлого. Неделя минула в бесконечных оглядках назад, одновременно Дженна пыталась угадать, что ждет ее в будущем. Она то поднималась на вершину, то падала вниз — и все из-за неясности. Дженна не видела цели.

— Если собираемся во Врангель, то надо отправляться, пока не начался дождь. Хотя с погодой не угадаешь, — сказал Эдди, вырывая Дженну из задумчивости.

— А если дождь не начнется?

— Я с радостью останусь здесь. Я же пустое место, мне везде хорошо. Ты, смотрю, вся в раздумьях, гадаешь, где отыскать еще шамана. Вот и говори, что дальше. Один намек — я вызвоню Филда, и через сорок пять минут мы на месте. Или можем пойти наверх и подурачиться.

— Мне бы очень хотелось пойти подурачиться, но на уме совершенно другое…

— Так и знал.

— Нам лучше вернуться.

— Это я тоже предвидел. — Эдди встал из-за стола. — Увидишь маму-рыбу — закажи ей черничный пирог.

С этим он отправился в заднюю часть бара, где на стене висел таксофон.

Было пять часов вечера, однако темнеть на улице даже не начало. Дженна уже порядком подустала от долгих дней. Она соскучилась по осени, по прохладному свежему воздуху и ранним вечерам; по той поре, когда собирают урожай тыкв, кабачков и прочих любимых Дженной овощей. Эх, до осени еще далеко, и дел впереди — по горло.

Вернулся Эдди — хмурый и серьезный.

— Что-то случилось? — спросила Дженна.

— Придется тебе подыскать другое направление. Во Врангеле твой муж, он вместе с этим пронырой Джои и шерифом приходил к Филду. Искали тебя и собаку.

— Ого!

— Филд им ничего не сказал. Шериф злился, а твой благоверный и Джои теперь пасут дом Филда.

— Ого!

— Что делать будешь?

Ничего себе, Роберт прилетел за ней. Лично. Этого Дженна от него никак не ждала. Понятное дело, он хочет разобраться, решить проблему, доказать свою любовь. Только Дженне от него ничего не надо. Он сам ей не нужен. Роберт для нее теперь просто помеха.

— Ох, Эдди, мне бы сейчас взять и исчезнуть. Я устала, шаман не помог, обманул ожидания. Так что же делать? Сдаться?

— А чего ты сама хочешь?

— Спасти Бобби. Большего мне не надо.

— Вот и отлично. Возвращаемся во Врангель, встречаем твоего муженька и говорим ему: пусть убирается к чертям. Потом находим шамана, и он спасает твоего сына. В округе полно знахарей, я подберу тебе настоящего, не шарлатана.

— И все? Это твой план? Просто взять и вернуться?

— Ну, здесь тебе делать больше нечего, так?

— Так.

— Куда-нибудь там в Кетчикан или Джуно ты не собираешься?

— Нет.

— Ну и бери быка за рога. Проблемы надо встречать лицом к лицу.

— Вряд ли Роберт отступится просто так. Он еще только начал.

— Предоставь его мне.

— Представляю! Выхожу к мужу и говорю: «Роберт, тут мой любовник хочет потолковать с тобой».

— Так вот кто я для тебя? Любовник?

Дженна покраснела. Так странно слышать от Эдди слово «любовник».

— Может быть.

Эдди улыбнулся:

— Клево.

Он нагнулся к ней и взял за руку. Дженна тоже улыбнулась.

— Значит, следуем твоему плану? Возвращаемся и берем быка за рога?

— За рога.

Поднявшись, Эдди поцеловал ее и отправился назад к таксофону — звонить Филду. Вот и слава богу. Хорошо, что Эдди рядом, его чисто мужская способность принимать решения на месте, без колебаний и сожалений, просто незаменима. Не то чтобы Дженна торопилась встретиться с Робертом. Это вопрос времени, рано или поздно выяснять отношения с мужем придется. И похоже, придется сделать это рано, а не поздно.

Главное — заставить их поверить, будто ты дома. Включить телевизор на полную громкость и слегка развернуть его, чтобы из окна виднелось мерцание экрана. Затем предстоит провернуть трюк в духе персонажа Макалея Калкина из «Один дома». Садишься в кресло у окна, на видном месте. Несколько раз встаешь, отходишь и возвращаешься. Тут важна иллюзия достоверности. Когда садишься в кресло последний раз, слегка разворачиваешь его спинкой к окну. Все, тебя не видно, можно незаметно сползти на пол и улизнуть из дома через черный ход. А те, кто следит за тобой, просто подумают, будто ты заснул перед «ящиком».

За домом — настоящие заросли ежевики. Если прошмыгнуть вдоль гаража и нырнуть в них, то с улицы тебя не заметят. Кусты, конечно, колючие, но, пока лето, шипы еще мягкие. Справиться можно. Потом вдоль кромки леса, позади всех домов, выйти на Черч-стрит и уже оттуда — по прямой — бежать до самолета.

Дальше — вниз по склону холма. Так можно выиграть еще немного времени. Когда тебя хватятся, будет уже поздно. Да и что они сделают, если даже догонят Филда? Побьют? Шериф Ларсон явно не испытывал удовольствия, задавая Филду вопросы. Значит, он не с этими наблюдателями, помогать им не будет. Как они намерены поступить?

Пробираешься на причал, к своей старой красавице. Бегло ее осматриваешь, проверяешь, не увязались ли за тобой эти сопляки. Самолетик, конечно, видал лучшие денечки, однако в воздухе он держится идеально. Стоит только отшвартовать его, чуть оттолкнуть от пристани и забраться в кабину. Заводишь мотор — и все, ты улетел.

Ну, вот ты и в воздухе, смотришь вниз. Снаружи темнее, чем обычно в это время, все из-за туч. Хотя облачность — не помеха, просто глаза подводят. Как сказал врач? Нарушение зрительной адаптации к темноте? Для Филда смеркается раньше, чем для остальных. Ладно, не беспокойся, вернуться успеешь.

Напоследок можно попугать сопляков. Разворачиваешь самолет, пролетаешь над городом, низко, очень низко. (Потом кто-нибудь да пожалуется.) Вон они, голубчики, перед домом, в уродской арендованной машине. Проходишь над ней на бреющем, и один — мальчишка — выскакивает из салона. Подлый сучонок, все намекал, что у него при себе пушка. Подумаешь! У Филда в доме огневой мощи в разы больше. Где-нибудь в крупном городе номер с запугиванием проходит, но там люди боятся использовать свои конституционные права. А здесь — здесь Аляска, последний фронтир. Земля свободных и дом храбрецов.

Мальчишка грозит тебе кулаком, а ты слегка так, ненавязчиво, покачиваешь крылом — просто чтобы позлить засранца. Он прыгает на месте, словно мексиканский скачущий боб. Пока, до встречи, неудачники!

Разворачиваешься на юго-запад, идешь над водой. Похоже, снова собирается дождь. Ничего, успеем вернуться до начала. Самолет трясет и слегка кидает из стороны в сторону. В молодости ты летал даже в снежную ночь, но то — в молодости. Сейчас все иначе. Что это там впереди? Облако или гора? Какая-то тень. Хорош дрейфить, двум смертям не бывать, одной не миновать. Как говаривал папаша: «За долгую жизнь призов не дают».

Когда гидросамолет качнул крылом на прощание, Джои пришел в ярость. Он выкрикивал проклятия вслед старику. Как это он так расслабился? Как не догадался, что Филд попробует улизнуть? Старик, вопреки ожиданиям, не обратился к шерифу. Джои достаточно красноречиво продемонстрировал рукоять пистолета за поясом, однако старик либо слепой — не заметил оружия, — либо туп. Джои, если припрет, обязательно воспользуется пистолетом.

Такой трюк провернуть — пролететь прямо над машиной! У старпера есть еще порох в пороховницах. Вот бы Джои остаться с ним наедине, хватило бы пяти минут, тогда стало бы ясно, у кого пороха больше. Неужели старик не подумал, что ему рано или поздно придется возвращаться домой? Дженна — ладно, сбежит куда-нибудь еще, но другие-то не могут так запросто бросить насиженное место.

Джои забрался в машину и хлопнул дверью.

— Это он? — спросил Роберт.

Джои кивнул.

— Наверное, они попросили его отвезти их куда-то еще. Когда старикан вернется, к шерифу мы не пойдем. Добудем информацию сами.

Двое мужчин молча смотрели вперед, сквозь лобовое стекло. Роберт не все понимал, однако чувствовал: сейчас лучше помалкивать. Характер у Джои скверный. Как он еще сдержал гнев, когда шериф задал Филду всего пару формальных вопросов и удалился? Порой, конечно, приходится использовать силу, но жестокость… Впрочем, коней на переправе не меняют. Видимо, все эти частные детективы — отморозки.

— Это вы в прошлом году спасли дочь Джона Уилсона из лап сектантов? — спросил Роберт.

Джои посмотрел на него. Подумал немного и согласно кивнул.

— Трудно было?

Джои устремил свой взгляд вперед.

— То есть пришлось ли мне замараться?

— Да.

— Скажем так: хорошие не пострадали.

Взглянув на Роберта краем глаза, Джои вылез из машины. Осмотрелся и приблизился к дому Филда. Без видимых усилий одним толчком открыл дверь. Оглянулся на Роберта и, пожав плечами, вошел внутрь.

В наступающей темноте, в преддверии дождя, Дженна нервничала. Предстоял обратный путь во Врангель. Она и Эдди ждали Филда у подножия холма. Чтобы хоть как-то унять тревогу, Дженна обхватила Эдди за талию, прижалась к нему. Тот обнял ее за плечи.

— Он скоро прилетит, — сказал Эдди. — Если только в беду не попал.

— В беду?

— Ну, твой муженек Рубен мог устроить Филду неприятности.

— Моего мужа зовут Роберт. Почему Филд не признался, что полетит за нами?

— Не знаю. Может, романтики захотелось? Филд составил целый план по незаметному побегу из дома.

Дженна улыбнулась Эдди и даже захотела поцеловать его. Впрочем, когда она к нему потянулась, Эдди игриво отпрянул:

— Дженна, как ты можешь? Что скажет Рудольф?

— Его зовут Роберт. И потом, не пойман — не вор.

— Сказал паук мухе.

Дженна поцеловала Эдди, и на сей раз он ответил ей. Двое любовников стояли, прижавшись друг к другу, под пологом густых туч.

Вдалеке зарычал мотор. Эдди с Дженной было намного приятнее целоваться, но они тем не менее обернулись поприветствовать Филда. Затем, когда самолет причалил, они втроем — вместе с Оскаром — забрались в кабину и полетели прочь из Клавока.

Перелет закончился очень быстро. Во Врангеле они даже слегка удивились, не встретив на пристани частного детектива Магнума (так Филд окрестил Джои). Эдди с Дженной сели в пикап и предложили подбросить старика до дома, но тот отказался. Предпочел вернуться инкогнито и потешаться дальше над тупостью Магнума. Это ж каким ротозеем надо быть! Прощелкать старика, который, убегая, так нашкодил!

Довольный собственной изобретательностью, Филд собирался прокрасться в дом и подождать, пока горе-сыщики сообразят, что к чему.

Дженна, Эдди и Оскар тем временем поехали домой. Они намеревались позвонить кое-куда и продумать следующий шаг.

Джои отослал Роберта обратно в машину — хотел сам допросить Филда, чтобы никто не отвлекал. Прихватив в ванной полотенце, Джои притаился на кухне. Филд вернется через черный ход, это точно. Раз ему удалось улизнуть таким способом, он воспользуется им снова. Типичная ошибка любителя, а Джои — профессионал, знает: любой способ срабатывает лишь однажды. Повторно на те же уловки попадаются дураки.

Шаги снаружи раздались гораздо раньше, чем ожидал Джои. Филд обернулся всего за полтора часа. Куда же он мог отвезти Дженну за такой короткий срок? Если только она не скрывается где-то поблизости. Вот повернулась ручка, скрипнула дверь, и в щель между нею и косяком просунулась рука Филда. Старик щелкнул выключателем, однако свет не зажегся — Джои предусмотрительно выкрутил лампочку. Филд шагнул в темноту и насторожился. Он явно заподозрил присутствие чужака. Очень шустрого чужака. Джои вышел навстречу старику и резко ударил его по лицу. Хрустнуло, и Филд упал на колени. Нос сломан точно, старику много не надо. Если бы Джои ударил сильнее, то просто убил бы его.

Пораженный, Филд застонал. Глянул вверх и разглядел в темноте ухмыляющегося Джои.

— Ну, и кто из нас умней? — Джои сунул Филду полотенце под нос. — Вот, смотри полы не изгваздай.

Джои встал на стул и вкрутил лампочку. На кухне внезапно сделалось очень светло, даже слишком. Филд ничего не видел сквозь слезы. Бежевое полотенце, которое он прижимал к носу, насквозь пропиталось кровью. Филд ощутил себя таким старым и дряхлым. Джои перешел в режим убийцы. Какие еще пытки у него в запасе? Жаль, у Филда нет капсулы с цианидом — проглотил, и ты уже на небесах, и секрет останется нераскрытым. Джои тем временем помог ему сесть на стул.

— Я не хочу тебя мучить, старик. Говори, где они, и я уйду.

Филд отнял от лица полотенце. Кровь еще не остановилась, но он усмехнулся.

— Если ты у нас умный, то я тогда совсем дурак, — хохотнул старик.

— И правда.

Джои забрал у него полотенце и положил на стол. Затем вынул из чехла на поясе пару наручников и сковал Филду руки за спиной. Чуть отошел и приметился кулаком Филду в бок.

— Мальца больно будет.

— Я тебе ничего не скажу.

— А вот и скажешь.

Ударил Джои коротко, болезненно и грамотно. Послышался хруст. Филд застонал и закатил глаза. Кровь у него из носа так и капала на рубашку.

— Ой-ой-ой, — саркастично произнес и нахмурился Джои. — Ты вроде как пару ребер сломал?

Он наклонился к Филду, который хватал ртом воздух.

— Ладно, ладно… — прохрипел старик. — Я скажу.

— Вот и молодец, — улыбнулся Джои. — Так где они?

Филд засмеялся и тут же скривился от боли.

— Дома, болван. Я отвез их домой.

Старик не соврал. Дженна, Эдди и даже пес — как одна большая семья — собрались дома. Джои с Робертом какое-то время простояли, глядя через дорогу в их окна: Эдди, этот жиголо недоделанный, расхаживал по гостиной без рубашки, Дженна сидела на диване, уставившись в пустоту. Что у них там происходит? Роберт и Джои следили за ними, как двое вуайеристов, наблюдая за развитием беззвучной сцены между мужчиной и женщиной. А в голове у Роберта звучал голосок Джои: словно бес на плече, он шепотом рассказывал, что творилось в сумраке спальни, под одеялами, как предавались страсти прелюбодеи, пока обманутый муж сидел дома. Голосок в красках описывал, как сплетались обнаженные тела, как отдавались друг другу любовники, общаясь на понятном только им языке стонов и вздохов. Яркая картина оживала в воображении Роберта при виде другого мужчины. Теперь этот мужчина больше не был незнакомцем; у него есть имя, есть лицо — лицо, которое Роберт вовек не забудет.

Распалив в груди Роберта огонь ревности, Джои спустил нанимателя с цепи. Натравил на неверную жену и ее поганого любовника.

Сердце Роберта бешено колотилось, он взмок. Вот он подошел к двери дома и постучался. Сквозь окошко увидел, как замерли настороженно любовники. Они не смели пошевелиться, и Роберт уже хотел выломать дверь, ворваться в дом на крыльях праведного гнева. Эдди успел открыть раньше — и сразу отступил, чтобы не попасться Роберту под горячую руку.

Роберт покраснел, его трясло. Еще немного, и он утратит над собой контроль. Кровь в ушах стучала так громко, что казалось, заговори Роберт — он сам себя не услышит. Но говорить надо. На него смотрят, его ждут. Его ждали с самого начала. Наступил момент истины.

— Почему? — только и произнес он.

Дженна не поверила своим глазам. Таким она Роберта прежде не видела: рубашка мятая, волосы взъерошены. Муж смотрит на нее, задыхаясь от гнева. Он как будто стал шире, старше, и волосы у него посветлели. Или же Дженна просто не пыталась представить мужа здесь, в доме Эдди, рядом с хозяином — тощим парнем со впалыми щеками, который стоит посреди гостиной, голый по пояс. Даже если так, то нечто во внешности Роберта заставило Дженну вспомнить, что же она находила в нем привлекательного. Невинность под маской наглости.

Почему? Он врывается в дом, готовый убить ее, и спрашивает лишь одно: почему?

— Лучше б ты меня сначала пристрелила, — сказал он. — Зачем было держать это в секрете? Почему я узнаю об этом от постороннего?

Достав из кармана сложенный лист бумаги, Роберт развернул его и бросил на кофейный столик. О, горе Дженне! Она попала между молотом и наковальней. Когда сделали это фото, между Дженной и Эдди еще ничего не было. Зато роман начался, когда Роберт приехал. Закон подлости, не иначе. Дженна взглянула на фото, не прикасаясь к нему: она с Эдди под одним одеялом. И ведь нечего сказать в оправдание. В самом начале Дженна и Роберт пообещали друг другу быть честными и ничего не скрывать. Если можно, справляться с бедами вместе. Еще когда они встречались и о женитьбе даже не думали, они договорились: если для кого-то из них отношения станут в тягость, если страсть угаснет, он сразу же в этом признается. Выходит, Дженна обещание не сдержала.

Она с надеждой взглянула на Эдди. Тот успел накинуть рубашку и уже не казался таким голым.

Роберт перехватил ее взгляд.

— Почему? — спросил он. — У тебя что, ни капли достоинства нет?

Эдди пожал плечами:

— О чем это ты?

— Ты трахаешь мою жену!!!

Эдди — само негодование — воззрился на Роберта:

— Да не сплю я с ней!

Роберт будто на стену наткнулся. Отрицания он никак не ожидал. Слезы, гнев, отпор, драка — что угодно, только не отрицание. К такому Роберт не был готов. Схватив со стола снимок, он ткнул им в лицо Эдди:

— А это что тогда?

Присмотревшись к фотографии, Эдди пожал плечами:

— Кто это нас заснял?

— Не спишь, значит? Вот доказательства! Вы вместе, в кровати!

Эдди рассмеялся:

— Ну да, ты прав. Хочешь знать, что на самом деле произошло? Пару дней назад недалеко отсюда в море утонул ребенок, его всю ночь искали. Он утонул на глазах у твоей жены, она так испереживалась, что не могла уснуть одна. На фотографии, может, и не видно, но мы оба в одежде.

Выхватив у него снимок, Роберт внимательно присмотрелся к изображению.

— Я тебе не верю.

— Послушай, приятель, она мне все объяснила. Вам многое пришлось вынести, и это достойно уважения. Я же просто сдаю комнату. Ей нужно было перекантоваться где-нибудь с собакой. Ну, я и пустил их на постой. Деньги лишними не бывают. Но если ты думаешь, будто я трахаю твою жену, тут ты серьезно ошибаешься. Она мне вообще до лампочки. Не мой тип. Сказать по правде, вы двое для меня просто городские неудачники.

Дженне в грудь словно вонзились ледяные иглы. Что такое Эдди говорит? Он лжет. Он ведь любит ее! Зачем он так с ней?

Потом Дженна поняла зачем. Ссутулившись, Роберт смял фотографию и уставился в пол. Он тяжело дышал. А Эдди смотрел на него, кусая нижнюю губу. К Дженне он обернуться не смел — не выдержал бы ее взгляда.

Эдди знает правду, потому и лжет Роберту. Неважно, спят они с Дженной или нет, есть другие дела, их предстоит решить в первую очередь.

Эдди похлопал Роберта по плечу:

— Честное слово, приятель, мне твоя жена не интересна. Давай, я сейчас выйду, и вы спокойно обо всем поговорите.

Даже не обернувшись, не взглянув на Дженну, Эдди направился к двери. По пути он подозвал собаку:

— Оскар, ко мне! — прицепил к ошейнику поводок и вывел пса на улицу.

Роберт протянул к Дженне руки в молитвенном жесте и тихо произнес:

— Не понимаю, как так вышло? Где мы оступились?

Дженна видела лишь его руки и, глядя на них, чувствовала, как ширится пропасть между нею и мужем.

Она знала, где они оступились. Знала, как так вышло.

День не задался с самого утра. Когда Дженна проснулась, Роберт уже ушел и дом казался таким большим и заброшенным. Дороги на улице обледенели, водитель какого-то грузовика не справился с управлением и врезался в дерево. Оно упало прямо на телефонные провода, и Дженна осталась без кабельного. Не смогла посмотреть утренние ток-шоу. Потом позвонила миссис Осборн, руководительница детского театрального кружка, и спросила, не вернется ли Бобби к занятиям по весне? В прошлый раз ему так понравилось, так понравилось… Дженна ответила: нет, Бобби мертв и возвращаться никуда не планирует. Хотя если вдруг он решится, то миссис Осборн узнает об этом первой.

Настроения идти к психотерапевту не было никакого, поэтому Дженна позвонила врачу и сказалась больной. Голова просто раскалывалась, не давая мыслить нормально. Дженна все утро проходила в пижаме, и уже к обеду ей захотелось привести себя в порядок. Может, самочувствие улучшится, а когда вернется Роберт, они даже сходят поужинать?

Дженна долго лежала в горячей ванне. Решила налить себе немного вина — совсем чуть-чуть, прогреть пазухи. И еще ма-аленькую дозу валиума, чтобы расслабиться. Сломать лед и выбраться из-под черной тучи на солнце.

Вино, валиум и горячая ванна подействовали великолепно. Дженна почувствовала себя в тысячу раз лучше. Часа в три пополудни она решила сделать маникюр — ногти выглядели просто ужасно. Дженна плеснула себе еще немного вина — опять же, совсем капельку. Напиваться она не хотела — тоска задушит — и взялась красить ногти на руках и ногах. Задачка, сами понимаете, не из легких. Потом и кабельное наладили. Утренние шоу, конечно, интереснее, но ничего, дневные тоже сойдут.

Закончив, Дженна ощутила себя еще на порядок лучше. По инерции она решила принарядиться. Может, получится развеселить Роберта, когда он вернется? Дженна сделает ему минет, а то они уже бог знает сколько не трахались. Роберт стал какой-то дерганый и по ночам, во сне, тискает Дженну за грудь.

Она надела эротичное белье: черный лифчик с пушапом, пояс с резинками и чулки со стрелками; облегающее черное платье с большим разрезом сбоку. Затем встала перед зеркалом, собрала волосы в пучок на макушке, полюбовалась на себя. Красота! В последнее время Дженна совсем забросила шейпинг, разве что изредка танцует перед телевизором, и потому слегка располнела. Пора бы ей вернуться в спортзал. Дженна накрасила губы ярко-красной помадой — просто прелесть, как она скрывает природную бледность. Так, дальше — туфли. Надо бы надеть те, лакированные, в которых больно ходить и в которых Дженна смотрится просто потрясающе. Роберту они нравятся, при том же ходить в них особенно не придется. Где же они? Может, в кладовке? Давным-давно Дженна навела в гардеробе порядок, и кое-какие вещи словно потерялись.

Да точно же, они в кладовке, на самом верху, в черной коробке. Дженна встала на стул, потянулась за туфлями и за ними обнаружила какие-то бумаги. Странно, после уборки бумаги в доме так просто нигде не валяются. Как они сюда попали? Ладно, просмотреть их можно и потом. Дженна надела туфли. Сели как влитые.

Ну, все готово, на часах почти шесть. Дженна одета и выглядит потрясающе. Самочувствие — на высоте. Она молодец, что нашла время привести себя в порядок. Пора сбросить черную вуаль, которая вот уже — август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль — семь месяцев застилает взор. Семь месяцев провела Дженна как в аду, теперь она собирается вновь стать собой, жить настоящим. Глоточек вина послужит последним штрихом. Только надо успеть, пока Роберт не вернулся, не то он устроит Дженне разнос. И чего он так петушится? Вино ведь совсем легкое. Безобидная жидкость, мягкого золотистого цвета.

С бокалом она прошла на кухню, прихватив стопку непонятных бумаг — как раз сейчас их можно просмотреть. Плеснув себе вина — немного больше, чем обычно, на посошок, потому что бутылку предстоит спрятать, — Дженна сняла резинку со стопки конвертов и принялась их перебирать. Почти все из банка и адресованы Роберту. Банк «Фёрст интерстейт» — странно, его услугами Дженна и Роберт не пользуются. Та-ак, последний конверт, на нем логотип «РГБ» и ничего больше.

Первая выписка — за август месяц, семьдесят две тысячи долларов на счету. С каждым месяцем капают проценты, и сумма вклада растет. В январе она составила семьдесят три тысячи пятьсот двенадцать долларов и пятьдесят пять центов. Семь три пять один два пять пять. Немало. Откуда у Роберта такие деньжищи?

А вот и объяснение. В конверте от «РГБ» еще бумажка. Документ, точнее договор. Роберт без ведома Дженны договорился с владельцами курорта. Из всей этой юридической галиматьи Дженна поняла только, что супруг согласился на негласную компенсацию. Когда он подписал бумаги? Тридцатого июля. Ровно через две недели после того, как утонул Бобби. Труп, можно сказать, еще не остыл…

Тут без бокала не обойтись. Правила правилами, но бывают такие моменты, когда мыслить стандартно не получается. Что вообще происходит? Сегодня, в такой день, когда из-за гололедицы ты остаешься без утренних ток-шоу и бутылка почти опустела? В ней осталось меньше половины, так, может, осушить ее? Когда ее откупорили? Сегодня? Черт, еще с утра она была полной. Так не пойдет. Надо найти новую. Под мойкой? Не-ет, Роберт там проверяет… хотя сам прятать ничего не умеет. Тайник за обувными коробками! Додумался же! За коробками и под мойками заначки ищут в первую очередь. Есть места и получше. Например, в миниатюрном арсенале. Дженна слышала рассказы, как в старину люди прятали в домах оружие. В стенном шкафу за маленькой дверцей имеется полость — в самый раз для парочки ружей или нескольких бутылок вина. Получается небольшой винный погребок. Похоже, Роберт не знает о таких хитростях, иначе спрятал бы договор получше. Или же он специально подложил конверты в кладовку, чтобы Дженна однажды сама их нашла? Ему не пришлось бы ни в чем признаваться. Зачем мужество, если тайны порой раскрываются сами по себе? Просто Роберт, наверное, не рассчитывал, что Дженна так скоро наденет свои лучшие туфли и выйдет в свет. Думал, она еще долго будет лелеять свою депрессию, довольствуясь цыпленком в имбире из ближайшего китайского ресторана и пельменями, которые на вкус — как маленькие какашки, завернутые в сырое тесто. Если бы в потайном арсенале хранилось оружие, Роберт знал бы о нычке. Как говорится, если в первом акте на стене висит ружье, в пятом оно обязательно выстрелит. Или в четвертом? Третьем? Нет, в пятом. Семь три пять один два пять пять. Надо бы прихватить штопор и откупорить бутылку на месте, сесть в коридоре и выпить пару бокалов. Или лучше всю бутылку, пока не пришел Роберт в своем сером костюме и красном галстуке. Вот какой сегодня день. День серого костюма.

Роберт вошел через черный ход и первым делом увидел разбросанные по полу извещения из банка и пустую бутылку вина. Дженну в вечернем платье, которая в этот момент начала вторую бутылку, он заметил после.

— Ты что делаешь? — спросил он.

Дженна обернулась, не отрывая затылка от стены.

— Напиваюсь.

— Зачем?

Роберт схватил жену за руку, но Дженна вырвалась и опрокинула бутылку. Бульк-бульк — потекло вино по полу. Роберт поспешил поднять бутылку.

— Ты только взгляни на себя, — сказал он и крепко ухватил Дженну за руку.

— Не трогай меня! — закричала Дженна, извиваясь. — Не трогай!

Она кричала до тех пор, пока Роберт наконец не отпустил ее. Он отошел на шаг и присмотрелся к жене: пьяная, юбка задралась, аж белье видать.

— Все, едем в больницу…

— Семь три пять один два пять пять.

— Врачи тебя быстро приведут в чувство. Ты пьяна. Тебе нужна помощь.

— Семьдесят три тысячи пятьсот двенадцать и пятьдесят пять.

— Что за бред ты несешь?

Устремив на мужа полный ненависти взгляд, Дженна процедила:

— Во столько ты оценил нашего сына.

Роберта словно ударили в живот. Было видно, как ему больно. Скривившись, Роберт отошел на несколько шагов. Потом обернулся к Дженне и произнес:

— Я хотел все тебе рассказать, когда время придет.

— Оно и пришло. Рассказывай.

Роберт снова отвернулся и отошел в сторону.

— Говори! — крикнула Дженна, и Роберт встал. На жену он, впрочем, не посмотрел.

— Ты и так все знаешь. Что мне добавить?

— Что ты чувствовал, когда подписывал эти бумаги? Ведь тогда всего две недели прошло! Хорошо тебе было?

Роберт так и не обернулся. Он растер лицо ладонями и ослабил галстук.

— Нет, конечно же.

— Тогда зачем подписывал? Зачем взял деньги?

— Больше ничего не оставалось.

Вот теперь он посмотрел на нее. В коридоре было темно — свет Дженна не включила, — и супруги казались друг другу серыми безликими тенями.

— Они предложили деньги, и я растерялся. Тебе не сказал, ты была слишком расстроена… Да мы бы все равно не смогли никого засудить!

— Почему это?

— Бобби утонул не по вине владельцев базы. На чем основывать иск? И потом, тебе пришлось бы мотаться по судам, давать показания, а Стив пообещал устроить такие неприятности…

— Стив!

— Он сказал, мы не выиграем процесс, только деньги растратим и наживем еще больше проблем.

— Почему же мы не выиграем? Из-за меня? Это по моей вине утонул Бобби?

— Нет…

— Потому что вина не их, вина — моя.

— Нет, нет! Никто не виноват. Это просто несчастный случай.

— И ты согласился с этим?

— Да, ведь произошел несчастный случай. Случай!

— Ты взял деньги.

— Больше я ничего не мог поделать.

— Значит, Бобби погиб из-за меня!

Наконец наступила тишина, нарушаемая только всхлипами Дженны. Роберт опустился рядом с ней на колени и погладил по шее. Он хотел ласкать ее, и чтобы она ласкала его. Хотел любить Дженну и быть любимым. А любовь угасла, пропало счастье. Ушло далеко-далеко, скрылось за горизонтом.

— Ты его не убивала. Это просто случайность.

Он помог ей встать и прижал к себе.

— Идем наверх. Ты поспишь, я закажу нам поесть.

Он отвел ее наверх, раздел и уложил в кровать. Накрыл одеялом, подоткнул его, как маленькому ребенку. Ребенку, который болен, и ему прописан постельный режим. Роберт погладил Дженну по лбу, глядя, как она засыпает, мерно дыша и приоткрыв рот. Когда-то Роберт любил эту женщину, но после смерти сына она будто увяла, сделалась холодной. Искра в ней потухла.

Поцеловав Дженну, Роберт вышел из спальни. Дверь он оставил приоткрытой — чтобы слышать, если она проснется и встанет. Спустился на первый этаж и позвонил в китайский ресторанчик.

Затем вылил вино из едва початой бутылки в раковину и выругался. Это несправедливо, несправедливо, что на него свалилась такая ноша. Им с Дженной не хватает в жизни чего-то хорошего, светлого, радости для двоих. Горе тянет их ко дну, не дает поднять голову.

Когда принесли еду, Роберт разложил на подносе цыпленка с имбирем и любимые Дженной пельмени. Поднялся на второй этаж… и обнаружил жену на полу спальни. Дженна наглоталась снотворного и чуть не умерла. Спасли ее только чудом.