Глава 22
Наконец все нафотографировались, я дала два коротких интервью о Дэнни для модных блогов и, усевшись в машину, еду на премьеру. В голове слегка шумит. Все будет великолепно. Все и так великолепно!
Судя по нарастающему гулу снаружи, кинотеатр «Эль-Капитан», где проходит премьера, уже близко. Внедорожник вибрирует от ревущей музыки, из толпы доносятся выкрики, а когда мы притормаживаем, кто-то хлопает ладонью по машине, и я подпрыгиваю от испуга.
– Все в порядке? – тут же настораживается Джефф.
– Да! – заверяю я в экстазе. – Ничего себе размах!
Фильм – боевик о двух цирковых артистах, предотвращающих теракт. По сюжету они используют свои цирковые навыки и прибегают к помощи животных (один из слонов, между прочим, чуть не сорвал съемки, когда у него вдруг что-то переклинило в голове).
Пока Джефф предъявляет кипу разных пропусков, я смотрю в окно. С обратной стороны к стеклу прижимаются носом зеваки, пытаясь сквозь тонировку разглядеть, кто внутри. Наверное, надеются, что я Том Круз.
– Фуф! – медленно руля сквозь столпотворение, отдувается Джефф. – Ну и каша. Вам точно туда хочется? Не передумали?
Прекрасно! И он туда же.
– Да, – отвечаю я твердо и нашариваю в сумочке папину книжку для автографов. Постараюсь раздобыть как можно больше. Тогда Сьюз не упрекнет меня в черствости.
Очередь из автомобилей постепенно продвигается, я наблюдаю в окно за процессом. Одна за другой машины подъезжают к месту высадки, дверь распахивается, звезда выходит, толпа неистовствует. Перед нами всего два лимузина. Скоро мой черед!
– Как только соберетесь уезжать, сразу маякните, – инструктирует Джефф. – Или звоните. И вообще, звоните чуть что.
– Обязательно.
Я бросаю контрольный взгляд в зеркало. Сердце начинает колотиться. Вот сейчас… Изящно выйти из машины, сохранять спокойствие, не забыть, кто автор моего платья…
– Пора. – Джефф останавливается, парень в наушниках рывком открывает дверь, и я выхожу. Я стою на красной дорожке. На самой настоящей красной дорожке. Я звезда!
Я на миг застываю как статуя, оглушенная ревущей музыкой и общей атмосферой. Все такое огромное, яркое, зрелищное. Вход в «Эль-Капитан» оформлен как цирк-шапито, вокруг цирковые артисты – глотатели огня, жонглеры, акробатка в усыпанном стразами бикини и распорядитель манежа с кнутом. И даже слон! Настоящий слон шествует туда-сюда с дрессировщиком. Толпа взрывается воплями при виде парня в джинсах (кажется, из какой-то группы), метрах в десяти стоит Хилари Дафф, а чуть подальше раздает автографы… неужели Орландо Блум?
– Ребекка? – Ко мне с деловитой улыбкой подходит девушка в черном брючном костюме. – Я Шарлотта. Ваша сопровождающая на красной дорожке. Пойдемте.
– Шарлотта, здравствуйте! – сияю я восторженной улыбкой. – Как же тут сказочно! Эти жонглеры! А слон!
Шарлотта смотрит недоуменно.
– Ну да. Точно. Пойдемте.
Мы медленно шагаем под ослепительными вспышками камер. Позы для дорожки я репетировала несколько дней, но ведь теперь их надо сохранять в движении. Звездную походку я не тренировала. Черт. Как звезды это делают?
Наверное, просто плавно скользят. Скользить я могу. Что если попробовать на полусогнутых?
– С вами все хорошо? – Шарлотта косится на меня с подозрением, и я поспешно выпрямляю колени. Видимо, было не очень фотогенично. – Итак, сейчас у вас фотосессия, потом интервью… – Бросив взгляд на часы, Шарлотта сверяется с планшетом. Слон, глотатели огня и знаменитости ей, кажется, безразличны, и вообще все происходящее вокруг ни малейшего интереса не вызывает. – Все, ваша очередь.
Без всякого предупреждения она выталкивает меня на освободившийся пятачок красной дорожки перед строем фотографов, которые тут же начинают кричать: «Бекки! Бекки, сюда!»
Я поспешно принимаю позу. Ноги скрестить, подбородок прижать, сияющая звездная улыбка… Сейчас на меня нахлынет знакомая эйфория. Но эйфории нет, вместо нее какая-то непонятная пустота. Миг спустя все заканчивается, не успев начаться, и Шарлотта увлекает меня дальше, к рядам телекамер.
Репетировать со Сьюз, складываясь пополам от смеха, было куда веселее.
Нет. Что за глупости? Это же сказка! Я настоящая звезда! Я здесь по праву! Я готова поделиться мнением насчет нарядов Сейдж, насчет собственного платья, насчет моды в принципе… Жду не дождусь.
– Так, первое интервью у нас для «Фокс ньюз», – говорит мне на ухо Шарлотта и подталкивает к камере. Я поспешно поправляю волосы, молюсь про себя, чтобы помада не отпечаталась на зубах, и делаю глубокомысленное лицо.
– Здравствуйте, Бетти! – приветствует меня одетая в брючной костюм женщина со сложной салонной укладкой. – Рады с вами познакомиться!
– Спасибо! – улыбаюсь я. – Только я Бекки.
– Бетти, – продолжает она, будто не слыша, – вы присутствовали при совершенной Лоис Келлертон магазинной краже. Виделись ли вы с Лоис после этого скандального события?
Я растерянно молчу. Что мне сказать? «Да, я вломилась без приглашения к ней в дом и застала ее за разработкой планов по облапошиванию американского зрителя»?
– Э-э, нет… – мямлю я.
– Если вы встретите ее сегодня, что вы ей скажете?
– Пожелаю всего хорошего.
– Прелестно! Что ж, спасибо вам, Бетти! Приятного просмотра!
Шарлотта моментально хватает меня под руку и тащит дальше. И все? Это все интервью? Меня не спросят, чем я занимаюсь – и чье у меня платье?
– Следующее для Ти-экс-си-эн, – шепчет Шарлотта.
Я оказываюсь под прицелом другой камеры, рядом с которой расплывается в улыбке рыжеволосый репортер.
– Привет, Бетти! – говорит он с южным акцентом. – Как дела?
– Я Бекки, – поправляю я вежливо.
– Итак, воровство в магазинах. Преступление это или болезнь?
Что? А я откуда знаю? Чувствуя себя полной идиоткой, я вымучиваю какой-то ответ и, не успев опомниться, уже стою перед третьей камерой. Здесь у меня интересуются, сопротивлялась ли Лоис, когда я ее поймала, а в четвертом интервью – не думаю ли я, что Лоис толкнула на кражу возможная беременность. Мне не удается даже слова вставить про платье и тем более что я одевала Сейдж. И все как один называют меня Бетти.
– Я ведь не Бетти! – заявляю я Шарлотте на ходу. – Я Бекки!
– Наверное, в пресс-пакете опечатались, – безразлично пожимает она плечами.
– А разве… – я осекаюсь на полуслове.
– Что?
«А разве они сами меня не знают?» – собиралась сказать я. Но передумала, увидев выражение лица Шарлотты.
Кажется, я несколько переоценила свою известность. Я слегка падаю духом, но не подаю вида. Шарлотта ведет меня к следующему репортеру, который сует мне под нос радиомикрофон, я скомканно бормочу, как рада примирению Лоис и Сейдж, и подтверждаю, что видела их интервью – и тут за спиной раздается мощный рев. Я машинально оглядываюсь.
Сейдж.
Она стоит перед фотографами – те буйствуют. То есть сходят с ума. Гомон и рев все громче, от вспышек темно в глазах, толпа, едва не снося металлическое ограждение, подается к ней с телефонами и книжками для автографов.
Светящаяся восторгом Сейдж позирует в белом платье от Дэнни (сногсшибательно!), то и дело картинно встряхивает волосами и шлет в толпу воздушные поцелуи. А потом… Увлекшись, Сейдж взмахивает рукой так сильно, что на платье расходится боковой шов. На моих изумленных глазах она в одно мгновение оказывается полуголой.
Громко ахнув, Сейдж пытается прикрыться, а стоящие рядом фотографы едва не убивают друг друга в борьбе за кадр.
С отвисшей челюстью я смотрю, как белый бисер хлещет градом на красную дорожку. Днем с платьем все было в порядке. В полном! Наверняка Сейдж сама что-то нахимичила. Вот в чем состоял ее гениальный план, который она отказалась мне раскрывать… Гардеробная диверсия. Девушка в черном брючном костюме протягивает Сейдж плащ, но Сейдж, притворившись, будто не замечает, продолжает слепить улыбкой фотографов.
Дэнни меня убьет. Хлипкие швы – его больная мозоль после того конфуза в «Барниз», когда он не потрудился как следует их прострочить. Он спросит, почему я не проконтролировала наряд, я отвечу, что Сейдж морочила мне голову, он возразит, что нужно было настоять…
Кому теперь скажешь, что Сейдж одевала я? Будто ножом по сердцу от этой мысли. Добровольно выставлять себя на посмешище? Весь мой план коту под хвост.
Шарлотта, перестав напряженно вслушиваться в наушник, оборачивается ко мне.
– Ребекка, мы закончили, – объявляет она с профессиональной улыбкой. – Вы свободны. Приятного просмотра.
– Как? – теряюсь я. – Это все?
– Все.
– Но я думала, у меня еще много интервью.
– Планы изменились. Проходите в зал, вас проводят на место. Хорошего вечера!
Нет-нет-нет! Я не хочу внутрь. Как только я войду в фойе, все закончится.
– Можно мне еще немного здесь побыть? Пропитаться всей этой… атмосферой.
Шарлотта смотрит на меня как на чокнутую.
– Конечно, – пожимает она плечами и уходит.
Мне становится слегка неуютно в одиночестве, но я решительно поворачиваюсь к напирающей на ограждение толпе, телекамерам и дающим интервью знаменитостям. Ну же, Бекки! Я на красной дорожке! Пусть Сейдж и расстроила чуть-чуть мои планы, все равно тут здорово. Незачем падать духом.
Из лимузина выгружается в полном составе группа «Хевен сент севен», и девочки-подростки заходятся в истерике. Я тоже ощущаю легкий трепет. Суперпопулярная группа! Расскажешь кому, не поверят. Машинально вытащив телефон, я начинаю набирать сообщение – и останавливаюсь на полуслове. Люку не пошлешь. Сьюз тоже. И маме.
Папе тем более.
Никому.
У меня против воли вырывается тяжелый вздох, который я тут же перебиваю широченной улыбкой. Какие могут быть вздохи на красной дорожке? Что за ерунда? Все прекрасно. Все чудесно. Все просто…
За дорожкой появляется Аран – в безупречном черном смокинге и голубой сорочке с открытым воротом. Я с облегчением спешу к нему. Засунув руки в карманы, он с обычной своей насмешливой беззаботностью наблюдает за Сейдж. Та уже накинула поверх платья добытый где-то тренч и с видимым удовольствием общается с шеренгой репортеров.
– Привет, Бекки! – Аран целует меня в обе щеки. – Веселишься?
– Да! – автоматически отвечаю я. – Тут потрясающе!
– Хорошо. Я рад.
– Ты видел, что случилось с платьем Сейдж? Разъехалось почти целиком.
– Да уж, зрелище незабываемое. – Он закатывает глаза.
– Это платье ей одолжил мой друг, знаменитый дизайнер. А она подрезала швы. – Как я ни стараюсь, удержаться от обвиняющего тона не получается.
– Ясно, – морщится Аран. – Что ж, тогда мы рассчитаем размер компенсации…
– Дело не в деньгах! Просто это нечестно. Я теперь не могу называться ее стилистом. Весь смысл сегодняшнего моего выхода состоял в том, чтобы заявить себя стилистом Сейдж. Я подобрала ей это платье, смотрелось невероятно, а она взяла и устроила саботаж… – У меня дрожит голос. Кажется, я все-таки сильно расстроилась.
– Угу. – Аран окидывает меня задумчивым взглядом. – Ты с Ненитой Дитц уже виделась?
– Нет.
– Тогда сейчас устроим.
– Спасибо! – Непрошеная слеза все-таки наворачивается. Я поспешно смахиваю ее и улыбаюсь, но Аран успевает заметить.
– Бекки, все в порядке?
– Да. – Я сглатываю. – Не совсем. Папа куда-то пропал, я поссорилась с Люком, потом с лучшей подругой… Никто не хочет понять. Ну, вот про это. – Я обвожу руками царящее вокруг великолепие.
– Неудивительно.
– Правда?
– Так бывает. Ты больше не зритель, ты участник, помнишь?
Его непрошибаемая, стойкая, как тефлон, беззаботность начинает меня злить. Наверное, даже если наступит конец света, Аран лишь пожмет плечами и скажет: «Такова жизнь».
И потом, что значит «неудивительно»?
– Пойду поищу Нениту. – Он уходит, похлопав меня по плечу.
Проводив взглядом Арана, я остаюсь смаковать атмосферу, но почему-то все вдруг только оглушает и бьет по нервам. Белозубые улыбки, слепящие вспышки фотоаппаратов, блестки, стразы, вопли… Сам воздух, кажется, наэлектризован до предела, так что волосы потрескивают и ноги гудят.
Ой, нет, это не ноги. Это у меня телефон вибрирует. Я выхватываю его из клатча. Сьюз. Леденея, нажимаю «ответить».
– Что такое? Случилось что-нибудь?
– Боже мой, Бекс… – От безграничного отчаяния в голосе Сьюз на меня накатывает паника. – Алисия кое-что выяснила. Они укатили с Брайсом.
– С Брайсом? – Я растерянно таращусь на телефон. – Из «Золотого покоя»?
– Твой папа взял Тарки улаживать какое-то таинственное дело. И тот позвал с собой Брайса. Брайса! Алисия считает, что он обыкновенный вымогатель. Он хочет открыть какой-то конкурирующий центр, вот и промывает Тарки мозги на предмет финансирования, а куда они все умчались, неизвестно…
– Сьюз, успокойся, – прошу я безнадежно. – Все будет хорошо.
– Но он же мерзавец! – едва не рыдает Сьюз. – А они теперь колесят с ним где-то по пустыне.
– Мы их найдем. Обязательно. Сьюз, постарайся пока разузнать как можно больше.
Она что-то еще говорит, но я не могу разобрать сквозь треск помех.
– Сьюз?
Я в оцепенении смотрю на заглохший телефон. Брайс. Таркин. Папа. В какой-то неведомой глуши. Что скажет мама? Что нам теперь делать?
– Бекки, – окликает меня вернувшийся Аран. – Пойдем знакомиться с Ненитой. – Глаза его лукаво поблескивают. – Она ведь твой кумир, да?
– Э-э… да.
Как в тумане я иду за ним, слегка цепляясь каблуками за красную дорожку. Вот он, судьбоносный для моей карьеры момент. Встреча с Ненитой Дитц. Сейчас не время для личных проблем. Сосредоточься.
Ненита Дитц вещает о чем-то перед целой группой собравшихся, и мы терпеливо пережидаем в сторонке. Выглядит она потрясающе. На ней пышная голубая шуба и шипастые сапоги цвета металлик. В длинных темных кудрях поблескивают под яркими лампами красные и золотые прядки, а искусственных ресниц у нее пары три, не меньше. Сказочная принцесса да и только.
– Ненита, – с учтивым кивком обращается к ней Аран, – позвольте познакомить вас с Бекки Брендон.
– Бекки!
Я пожимаю ей руку с ощущением, будто попала на аудиенцию к королеве. Но ведь среди голливудских стилистов она действительно королева.
– Здравствуйте! – говорю я с трепетом. – Я ваша огромная поклонница. Вообще-то я тоже занимаюсь модой. Я работала персональным закупщиком в «Барниз», а сейчас пытаюсь уйти в стилисты. Я в восторге от ваших работ – особенно в «Клевере». Совершенно уникальные костюмы.
Упоминанием о «Клевере» (низкобюджетном фильме, над которым Ненита трудилась несколько лет назад и о котором большинство даже не слышало) я надеюсь заработать дополнительные очки. Однако мое мнение о «Клевере» ее, кажется, не интересует.
– Вы, – щурится она. – Вы та самая дамочка, поймавшая Лоис на краже и всем растрепавшая.
– Э-э… Да. То есть нет. Я только одному человеку сказала – ну, может, двум…
– Лоис замечательная, – с нажимом говорит Ненита. – Вам должно быть стыдно!
Я отшатываюсь, как от пощечины.
– Я совсем не хотела ей навредить. И, честное слово, я не трепала на весь мир…
– Такие поступки портят карму, вы в курсе?
Она подается вперед, и я вижу, что глаза у нее желтоватые, а руки ужасно морщинистые по сравнению с лицом. Пугающее зрелище.
– Ненита, за Лоис беспокоиться не нужно, – вмешивается Аран. – Вы ведь и сами знаете.
– Портят карму, – повторяет она, уставившись на меня своими пожелтевшими глазами и тыча пальцем. – Вы сами портите себе карму!
Я едва удерживаюсь, чтобы не отпрянуть в ужасе. Она меня как будто проклинает.
– И платье у вас уже не актуальное, – презрительно кривится она, и мне сразу становится обидно за Дэнни. – Но это неважно, – словно делая мне величайшее одолжение, продолжает Ненита. – Вы такая же, как я. Если вам что-то понадобилось, вы ляжете костьми. – Она снова окидывает меня оценивающим взглядом. – Можете мне позвонить.
Она вручает мне визитку с серебряной окантовкой, и Аран, приподняв брови, шепчет: «Молодец, Бекки! Отлично!»
Потрясенная, я смотрю на визитку с телефонным номером. Получилось. Я завязала знакомство с Ненитой Дитц.
Нас вдруг захлестывает хлынувшая в кинотеатр толпа, и я чуть не роняю клатч, задетая каким-то толстяком. Меня отрезают от Нениты и Арана, давка усиливается. Девушки в черных костюмах снуют вдоль тротуара, сообщая всем, что показ вот-вот начнется, пора занимать места. Я, как зомби, иду за ними внутрь. В фойе столпотворение из зрителей, камер, репортеров, и я просто плыву по течению. Галантный распорядитель проводит меня на место, где уже стоит бутылка с водой, попкорн и подарочный пакет в цирковом оформлении.
Я на премьере! На вип-местах! Я «своя»! У меня есть визитка Нениты Дитц с приглашением звонить!
Тогда… откуда такая пустота на душе? Что не так?
Кожаное кресло неприятно холодит, и я постепенно превращаюсь в ледышку под кондиционером, а когда взрываются музыкой динамики, подскакиваю от неожиданности. «Это же величайшее событие в твоей жизни», – твержу я себе. В ушах звучит голос Сьюз: «Произведи там фурор» – и мой решительный ответ: «Обязательно!»
Какой уж тут фурор… Я сижу в холодном темном зале среди совершенно незнакомых людей на премьере абсолютно не интересного мне фильма, и ни родных, ни друзей рядом нет. Я не знаменитость. Все кругом зовут меня Бетти. А я не Бетти, я Бекки.
Я нащупываю визитку Нениты для успокоения. Но теперь карточка жжет мне пальцы. Я и вправду хочу работать с этой ведьмой? Превратиться в такую же, как она? Я словно очутилась в мираже посреди пустыни и набираю песок горстями, убеждая себя, что это вода, чистая и прозрачная. Но это не так.
В горле першит, мысли мечутся, я до боли в пальцах сжимаю подлокотники кресла. И вдруг понимаю, что с меня хватит. Я так больше не могу. Я здесь не останусь. В моей жизни есть вещи поважнее, чем красные дорожки и звезды. Семья, друзья, нерешенные проблемы, примирение с мужем, помощь лучшей подруге. Вот главное. Самой не верится, что я так долго этого не понимала.
Ухожу. Сейчас же.
Бормоча извинения, я пробираюсь по ряду. Зал уже полон, на сцене держит речь какой-то мужчина в смокинге, распорядители косятся с подозрением, – но мне все равно. Я ухожу. Мне нужно срочно поговорить со Сьюз. Она меня, наверное, ненавидит. Я ее не виню. Я сама себя сейчас ненавижу.
Ненита все еще стоит в фойе с Араном и еще несколькими, но теперь она вызывает у меня отвращение. Нет, хуже – ярость. Кто она такая, чтобы меня проклинать? Кто она такая, чтобы оскорблять Дэнни? Я отлавливаю ее на входе в зал и трогаю за плечо.
– Простите, Ненита. – Голос мой звенит от напряжения. – Вы кое в чем ошиблись. Наверное, я плохо поступила, когда нарушила данное Лоис обещание, но вы учтите, она тоже не невинная овечка. Во-вторых, пытаясь испортить карму другому, вы портите ее себе. И в-третьих, платье у меня актуальнее некуда. Дэнни Ковитц – очень талантливый дизайнер, по нему все молодые модные блогеры фанатеют, а если вы его не знаете, то, может, это у вас с актуальностью нелады.
Свита стилистки ахает в ужасе, но мне все равно. Меня уже не остановить.
– А что касается нашего с вами сходства… Тут вы правы. Если мне что-то нужно, я костьми лягу. – Я оглядываюсь на пиарщиц, камеры, ряды блестящих подарочных пакетов с полосатыми ручками в стилистике «Шапито». Когда-то я за эти пакеты с сувенирами душу бы продала. А сейчас готова бежать от них, как от чумы. – Так вот, мне это все не нужно.
– Бекки! – смеется Аран.
– Правда не нужно, Аран. – Я смотрю ему в глаза. – Ни слава, ни сенсации.
– Милая, не перегибай палку. – Он кладет руку мне на плечо. – Насчет платья Ненита пошутила.
Он думает, я обиделась из-за платья?
Хотя… что еще он должен думать?
Я вдруг вижу себя со стороны – глазами тех, кто наблюдал меня последние несколько недель. Не особенно приятное зрелище. В горле комок, слезы душат. Но перед Ненитой Дитц я расклеиваться не собираюсь.
– Дело не в платье, – говорю я сдержанно и сбрасываю руку Арана. – Пока.
Мое приближение вспугивает стайку собравшихся посплетничать девушек в черных костюмах.
– Уже уходите? – кидается ко мне одна из них. – Все в порядке?
– Все хорошо, – отвечаю я с вымученной улыбкой. – Но мне нужно идти. Срочное дело. Сейчас вызову водителя.
Нащупав телефон, я набираю сообщение Джеффу.
«Можем уехать? Спс, Бекки х».
Я топчусь у дверей, гадая, с какой стороны подъедет Джефф, а потом мне надоедает ждать. Лучше постою снаружи, попробую высмотреть его машину.
Распахнув двери, я выхожу на красную дорожку. На ней никого, только пара программок, банка кока-колы и оброненный кем-то кардиган. Кое-где в красном ворсе поблескивает белый бисер с платья Сейдж. Не представляю, как буду объясняться с Дэнни. Платье расшивали вручную. Наверное, целая вечность ушла. А уничтожили за секунду.
Глядя на рассыпанный бисер, я окончательно падаю духом. Как будто вместе с платьем сегодня погибло и все остальное. Моя глупая голливудская мечта, мои надежды на славу, моя дружба со Сьюз… У меня вырывается судорожный прерывистый вздох, сердце сдавливает от мучительной боли. Нужно собраться. Найти Джеффа. Нужно…
Стоп.
Я столбенею от неожиданности. Что это?
По красной дорожке – пустой красной дорожке – шагает Люк. Неторопливо, но целеустремленно, глядя прямо на меня. Под темным плащом от Армани виден смокинг.
Меня начинает бить дрожь. Суровое напряженное лицо непроницаемо, под глазами легкие тени, губы плотно сжаты, ни намека на улыбку. На какой-то страшный миг мне кажется, что он пришел требовать развода.
– Я думала, ты улетел в Нью-Йорк, – шепчу я едва слышно.
– Да, – мрачно кивает он. – Так и было. Но едва прилетев, повернул назад. Бекки, я повел себя отвратительно, и с тобой, и с матерью. Непростительный поступок.
– Ну что ты! – нахлынувшее облегчение переполняет меня до краев.
– Ты имеешь полное право злиться.
– Я не злюсь. Честно, совсем нет. – Комок в горле рассасывается. – Я просто… я так тебе рада.
Я беру его за руку и сжимаю крепко-крепко. Я даже не мечтала его здесь увидеть. Сон наяву. Теплая, надежная рука, она удерживает меня, как якорь. Ни за что не отпущу.
– А почему ты не в зале? – Люк кивает на фойе. – Как все прошло, успешно?
Очень хочется заявить: «Да! Все великолепно!» – и продемонстрировать свой трофей. Но я понимаю, что не могу соврать. Только не Люку. Который стоит здесь, рядом. Ради меня вернувшись из Нью-Йорка. Единственному в этом здании человеку, которому действительно есть до меня дело.
– Я не так все представляла, – признаюсь я. – Все оказалось совсем по-другому.
– М-м, – кивает Люк, словно прочитав мои мысли.
– Наверное… Наверное, ты был прав. Кажется, я слегка потерялась.
Люк молчит. Темные глаза заглядывают в мои, и необходимость в словах пропадает. Он и так все чувствует.
– Я всю дорогу до Нью-Йорка мучился раздумьями, – говорит он наконец. – А потом меня осенило. Я твой муж. Если ты потерялась, кому как не мне искать и возвращать тебя.
В глазах опять щиплет. После всех тревог и обид, которые он пережил по моей милости. Он вернулся за мной.
– Я здесь, – выдавливаю я сквозь душащие слезы, и Люк прижимает меня к себе.
– Иди сюда, – шепчет он в мою мокрую щеку. – Прости меня, девочка моя. На премьеры неправильно ходить в одиночку.
– Прости, – шепчу я в ответ, шмыгая носом в его белый воротник. – Я, кажется, слегка выпала из сюжета.
Люк протягивает мне платок, я сморкаюсь и как могу подправляю поплывший макияж. Люк терпеливо ждет.
– А в интервью меня все называли Бетти, – жалуюсь я. – Бетти!
Он поднимает брови.
– Бетти? Нет, совсем не похожа. Ну, что будем делать? – взглянув на часы, спрашивает он. – Хочешь обратно в зал?
– Нет, – решительно качаю я головой. – Я хочу найти папу. И помириться со Сьюз. И обнять Минни. Что угодно, только не в зал.
– Правда? – Он смотрит мне в глаза, и я читаю в его взгляде куда более серьезный вопрос. Тот самый, который он мне уже задавал. Только теперь кажется, что давным-давно.
– Правда. Все… прошло.
– Хорошо. – Взгляд его теплеет. – Хорошо.
Он берет меня за руку, и мы медленно идем по красной дорожке.
