Глава двадцать вторая
Мама улыбается:
– Здравствуй. Мейсон, верно?
Она помнит его имя?
– Да. Здравствуйте. Рад снова вас видеть. Я надеялся украсть Кайман на час или два, если вы не против, конечно.
– Ради бога. Куда собираетесь?
– У нас репетиция, и я хотел узнать ее мнение о некоторых песнях.
– Он еще не знает, что у меня нет музыкального слуха, – говорю я маме.
– У нее отличный музыкальный слух, – уверяет мама Мейсона, словно его и правда это волнует.
Мейсон подходит ближе к маме, и ее взгляд задерживается на его лодыжке.
– Что это значит? – указывает она на нее.
Он изгибает ногу, чтобы взглянуть на татуировку, точно забыл, что она у него есть.
– Это китайский символ. Означает принятие.
– Очень красивая, – восхищается мама.
– Спасибо. – Он поворачивается ко мне: – Готова?
– Конечно. Спасибо, мам. Скоро увидимся.
Он обнимает меня за плечи, и я уже волей-неволей начинаю привыкать к его потребности в прикосновениях. К тому же сейчас я тоже вроде как в нем нуждаюсь.
Подталкиваю его локтем:
– Ты носишь шорты в ноябре?
– Не так уж и холодно.
И он прав. На побережье Калифорнии начало ноября очень похоже на начало большинства других месяцев.
– Где проходит репетиция? – спрашиваю я.
Он показывает на фиолетовый фургон.
– В фургоне?
– Нет, мы туда поедем.
Открывается боковая дверь фургона, и из него вылезает улыбающаяся Скай.
– Не думала, что ему удастся вытащить тебя из магазина.
– Почему нет?
– Потому что ты суперответственная. Но он уверил меня, что сможет. Очевидно, я недооценивала его очарование.
Скорее она недооценивала мое одиночество. От Мейсона приятно пахнет, и я слегка наклоняюсь к его груди.
– Ну, мама была в хорошем настроении и приняла это решение за меня.
– О! – восклицает Мейсон. – Зацени. – Он открывает пассажирскую дверь и, практически нырнув внутрь, поднимает что-то с пола. Журнал «Старз». – Еще одна статья. Тебе стоит начать их собирать. Теперь мы можем ими гордиться, да?
Беру журнал и рассматриваю обложку, пока мой взгляд не падает на фотографию Ксандера, который держит за руку длинноногую загорелую девушку с короткими темными волосами, а внизу заголовок «Ксандер Спенс и Сэди Ньюэлл были замечены на выходных в Лос-Анджелесе». Желудок скручивает так сильно, что меня начинает тошнить. Значит, на прошлых выходных он занимался не только покупкой рубашки для клиента.
Открываю статью и читаю: «Ксандер Спенс, сын владельца сети отелей Блейна Спенса, был замечен на прошлых выходных у клуба „Оксиджен“ вместе со своей давней подругой, актрисой Сэди Ньюэлл, которая последние полгода снималась в Париже…»
Давней подругой? Не могу больше читать, перед глазами все плывет. Ни за что не буду из-за этого плакать. Я уже отпустила Ксандера. Я вернула ему фотоаппарат – это было моим освобождением. Но втайне в глубине души я надеялась, что он вернется. Прикусываю щеку изнутри и смаргиваю слезы.
– Ух ты, увлекательная статья, – говорю я. – Двое были замечены на прогулке. Вот это новость.
Полгода. Она полгода была на съемках. Я была его развлечением на эти полгода. В голове вырисовывается вся картина наших отношений, и только сейчас я понимаю, насколько платоническими они были: он никогда не подходил ко мне слишком близко, при встрече с Мейсоном демонстративно назвал меня другом, никогда не называл наши вылазки свиданиями. Это были «дни карьеры». Он даже не появился на этой неделе. Идиотка. И почему я раньше ничего не замечала? Очевидно, я неправильно интерпретировала его поведение. Чувствую себя глупо. Он и правда просто хотел дружеских отношений.
Сглатываю слезы. Отлично. Вот что мне нужно – полный разрыв. Окончательный разрыв. Смотрю на фотографию Сэди Ньюэлл. Она красивая, утонченная и намного больше ему подходит, чем такая нищебродка, как я.
Из фургона выглядывает Генри:
– Ну что, готовы к записи нашего первого сингла? – Он поднимает сотовый. – Ксандер говорит, студия сейчас абсолютно свободна.
* * *
– Ты в порядке? – тихонько спрашивает Скай. Я зажата между ней и барабанщиком Дерриком.
– Все нормально, почему нет? – И под «нормально» я имею в виду «сбита с толку». Мы увидим Ксандера. Мне придется с ним встретиться. Это нехорошо. И теперь, осознав это, я прикидываю, не выпрыгнуть ли мне из фургона.
– Потому что ты только что узнала, что у парня, который тебе нравится, есть девушка. – Она показывает на журнал, который был закинут в фургон и каким-то образом оказался под моей ногой (и я случайно, а может, и нет, наступила на идеальное лицо Сэди).
– Это было так очевидно?
Скай пожимает плечами:
– Для меня – да, я ведь твоя лучшая подруга.
– Да, но он для меня в прошлом.
– Быстро.
– Я работала над этим с той минуты, как познакомилась с ним, я на шаг впереди себя самой.
Скай похлопывает меня по коленке, очевидно полагая, что у меня наступила стадия отрицания. Но это не так. Ладно, я целиком и полностью на стадии отрицания, но мне нужно, чтобы она подыграла мне, пока мои чувства действительно не исчезнут.
Надеюсь, студия не идет в комплекте с Ксандером. Потому что в данный момент я не готова с ним встретиться. Вполне возможно, он просто позвонил туда и сказал, что приедет группа. Его может там и не быть. По крайней мере, именно в этом я уверяю себя во время пятнадцатиминутной поездки, пока остальные оживленно разговаривают друг с другом.
Мы проезжаем через контрольно-пропускной пункт, минуем кованые ворота и попадаем на выложенную плиткой подъездную дорожку. В ту секунду, как я вижу огромный фонтан и дом с множеством окон, которые даже сложно сосчитать, я понимаю, что студия и Ксандер идут в комплекте – она находится в его доме.
