7
Работа была не пыльной.
— Это должность ночного сторожа, — сказал Камаль. — Вы приходите в офис, сидите там, читаете, пишете, можете даже принести с собой радио или телевизор, если захотите. Приходить надо в полночь, уходить в шесть. И все.
— Не может быть, чтобы это было «все», — возразил я. — Наверное, что-то еще…
— Ничего, кроме того, что я сказал.
— И что за контора? Каким бизнесом она занимается?
— А вот это вас уже не касается.
— Выходит, бизнес нелегальный?
— Как я уже сказал, вас это не касается.
— Наркотики?
— Нет.
— Оружие?
— Нет.
— Сексуальное рабство?
— Нет.
— Оружие массовою поражения?
— Бизнес, о котором идет речь, всего лишь бизнес. Но, чтобы вас не мучили вопросы об этом бизнесе, лучше вам ничего о нем не знать.
— А если нагрянут копы?
— Этого не случится. Потому что они не знают о его существовании.
— Тогда зачем вам — им — нужен ночной сторож?
— Потому что нужен. Им. И на этом разговор окончен. Послушайте, друг мой, если у вас есть сомнения, лучше отказаться, пусть это и стоит триста евро за шестидневную неделю…
— Пятьдесят евро за ночь?!
— Ваши математические способности впечатляют, выходит чуть больше восемнадцати евро в час — и делать ничего не нужно. Будете сидеть за столом, снимать трубку домофона в тех редких случаях, когда кто-нибудь позвонит, и впускать посетителей. Вот и все.
Разумеется, это было не все. Я знал, что за предложением Камаля стоит нечто противозаконное. А раз так я рискую оказаться в потенциально опасной ситуации с угрозой для собственной свободы. Но куда сильнее моих сомнений была утешительная мысль: теперь уж все равно. Если у тебя отобрали самое дорогое, стоит ли переживать о том, что опускаешься еще ниже?
Теперь уж все равно… Какое облегчение несет мысль. Теперь уж все равно, поэтому и рисковать нечем. Тем более что нужны деньги.
— Я бы предпочел шестьдесят пять евро за ночь, — сказал я.
Легкая улыбка Камаля. Он понял, что я сдался.
— Я уверен, что с этим выйдет, — сказал он.
— Я действительно не соглашусь на меньшее.
— Вы согласитесь на эту работу за любые деньги, — ответил он.
— Не обольщайтесь.
— Согласитесь. Выбора у вас нет.
В голосе турка не было ни враждебности, ни торжества — лишь спокойное подтверждение истины. Я промолчал. Камаль снова наполнил мой стакан. Виски прошло, не обжигая, — моя глотка уже получила анестезию после выпитого ранее.
— Не надо так волноваться, — сказал Камаль, закуривая сигарету.
— Я и не думал волноваться.
— Вы в постоянном напряжении. Идите домой, проспитесь и завтра вечером, к шести часам, приходите сюда. К тому времени у меня будут новости.
Я вернулся, как было сказано, следующим вечером. Камаль — как всегда с телефоном в руке — жестом показал мне на компьютер. Меня дожидалось электронное сообщение. Это было письмо от жены Аднана. Закончив разговор бармен перевел его для меня.
«Уважаемый мистер Рикс!
Деньги поступили сегодня утром. Я была поражена суммой — еще раз выражаю вам огромную благодарность за то, что вы сделали. Эти деньги буквально спасли нам жизнь. Да благословит Господь вас и ваших близких!»
Нет у меня никого из близких.
— Вы сделали доброе дело, — сказал Камаль. — А добрые дела всегда вознаграждаются.
— Не всегда.
— Вы большой циник. Но в данном случае это правда. Вы получите свои шестьдесят пять евро за ночь. Хозяин поначалу сопротивлялся.
— А кто хозяин?
— Эта информация не представляет для вас интереса.
— Ладно, — кивнул я. — Когда приступать к работе?
— Сегодня ночью, если вас устроит.
— Отлично.
— Будьте здесь в половине двенадцатого, я отведу вас.
— Далеко отсюда?
— Нет.
— А как я буду получать деньги?
— Каждый день, после часу дня, вас будет ждать конверт. Здесь вы заканчиваете работу в шесть утра, так за жалованьем приходите, как проснетесь. Кстати, хозяин сказал, что вы должны работать шесть дней в неделю, если вы хотите седьмой день…
— Хочу.
— Договорились.
— Я могу брать с собой компьютер и книги?
— Берите все, что вам понадобится, чтобы не уснуть. Поверьте, делать ничего особенного не придется.
Расставшись с Камалем, я спустился по Фобур Сен-Мартен и за тридцать евро приобрел маленький транзистор — он пригодится мне на… работе. Потом я вернулся к себе, открыл банку с супом, отрезал кусочек сыра, хлеб и съел свой незатейливый обед под музыку Берга и Бетховена на «Франс-Мюзик». Через час я заварил целый кофейник кофе и весь выпил. Мне предстояла длинная ночь.
В интернет-кафе я вернулся с поклажей — в моей сумке лежали лэптоп, транзистор, блокнот с ручкой и роман Сименона «Три комнаты на Манхеттене» на французском. Камаль уже закрывался. Увидев меня, он полез в холодильник достал две большие бутылки минеральной воды «Эвиан».
— Вот, пригодится ночью.
Мы вместе вышли на улицу. Камаль опустил стальные ставни, достал из кармана ключи, запер висячий замок и жестом показал следовать за ним вниз по улице де Птит Экюри.
— Идти недалеко, — сказал он.
В конце улицы мы свернули на Фобур-Пуассоньер, перешли на другую сторону, прошли мимо бутика какой-то марки мужской моды… Я хорошо знал этот участок, поскольку он находился прямо за углом моего дома. Однажды я купил здесь в греческом сувлаки-баре сэндвич (по счастью остался жив) и как-то даже побаловал себя комплексным обедом за семь евро в traiteur asiatique. Но я не обращал внимания на подворотню по соседству с этой забегаловкой на четыре стола. В глубину двора вел туннель, настолько узкий, что в него мог протиснуться разве что обладатель стройной фигуры. Туннель упирался в стальную дверь, над которой висела камера видеонаблюдения; порог освещал точечный светильник. Рядом с дверью панель домофона.
Камаль набрал шестизначный номер. Нажимая кнопки сказал:
— 163226. Запомните, но только не записывайте.
— Почему нельзя записать?
— Потому что я не хочу, чтобы вы это записывали. 1-6-3-2-2-6 Запомнили?
Я повторил вслух, потом еще раз, чтобы убедиться, запомнил.
— Хорошо, — сказал он, когда щелкнул замок и дверь открылась.
Мы зашли в коридор, освещенный одинокой лампочкой. Некрашеные бетонные стены. Такой же и пол. Прямо перед нами была лестница. Шагах в двенадцати от нее еще одна стальная дверь. За ней я расслышал тихий гул — механический? …может, оборудование? — …и какие-то изредка прорывавшиеся голоса. Но звуки были смазанными. Я напряг слух, в это время Камаль положил мне руку на плечо:
— Нам наверх.
Лестница привела нас к другой стальной двери, она открывалась двумя ключами. Разобравшись с замками, Камаль навалился на дверь и толкнул. Мы оказались в маленькой, десять на десять, комнатке. Как и в коридоре стены здесь были из некрашеного бетона. Из обстановки лишь видавший виды металлический стол и стул с прямой спинкой. На углу стола — монитор системы видеонаблюдения. Я увидел зернистую картинку подворотни. Возле монитора лежали микрофон и пульт. Из комнаты выходили две двери. Одна из них была открыта, демонстрируя интерьер старомодного туалета. Справить большую нужду в таком можно было лишь сидя на корточках. Туалет тоже был некрашеный и, похоже, без света. Другая дверь была деревянная и запиралась на щеколду. В комнате не было окон, а единственный радиатор мало что давал в смысле обогрева.
— Вы полагаете, что я могу здесь работать? — спросил я.
— Это вам решать.
— Но это же настоящая дыра — холодная дыра без света…
— Радиатор можно врубить на полную мощность.
— Но мне нужен еще какой-нибудь источник тепла.
— Хорошо, можете купить электрический обогреватель…
— И настольная лампа…
— Отлично, покупайте. Так вы приступаете к работе?
Я огляделся, размышляя. Ему нужен загнанный в угол лузер, не задающий лишних вопросов. И тебя он вычислил ка идеального кандидата.
— Хорошо, я приступаю сегодня, но мне нужна некоторая наличность, чтобы я смог купить краску и необходимую утварь…
— Если вы хотите покрасить комнату, вам придется заняться этим в рабочее время.
— Меня это устраивает. Но разве днем никто не пользуется комнатой? У вас нет сторожа на утренние часы?
— Вас это не касается, — сказал Камаль и, сунув руку в карман, извлек оттуда внушительную пачку денег. Выудив три банкноты по пятьдесят евро, он вручил их мне.
— Этого должно хватить на краску, кисти, обогреватель и лампу. Только, пожалуйста, предоставьте чеки. Хозяин очень щепетилен в отношении расходов.
Я кивнул. Камаль закурил и продолжил:
— Теперь о том, в чем, собственно, заключается ваша работа. Вы приходите сюда каждый день к полуночи. Заходите в эту комнату. Запираете за собой дверь. Потом садитесь за стол и делаете все, что хотите, до шести утра, но только постоянно следите за монитором. Если увидите, что кто-то слоняется по подворотне, нажимаете на пульте «22». Это будет сигнал, предупреждающий о том, что у двери посторонний. Проблемой займутся специальные люди. Если посетитель подойдет к двери и позвонит в домофон, сигнал поступит сюда, к микрофону. Вы нажмете «1–1» и произнесете одно слово: «Оui?». Если это санкционированный посетитель, он ответит: «Я к мсье Монду». Получив этот ответ, вы нажмете кнопку «Вход» на пульте, и дверь откроется. Затем надо нажать кнопки «2» и «3» — люди внизу получат сигнал о том, что к ним направляется посетитель.
— И что будут делать «люди внизу»?
— Они встретят гостя. Слушайте дальше. Если позвонивший человек ничего не скажет или скажет что-то другое, вам надо нажать кнопки «2» и «4». Это будет сигналом о том, что явился нежелательный гость. Опять-таки люди внизу займутся этим.
— Похоже, люди внизу опасаются незваных гостей…
— Повторяю еще раз. То, что происходит внизу, вас не касается — и никогда не коснется. Поверьте, друг так будет лучше.
— А, скажем, если во дворе появятся копы…
— Не проблема, — кивнул Камаль, подошел к двери рядом с туалетом и откинул щеколду. — Эта дверь никогда не запирается. Если увидите на экране монитора копов, просто выйдете через нее. С другой стороны двери имеется засов — очень крепкий. У вас в запасе будет несколько минут, поскольку копам придется вышибать дверь. К тому времени вы уже выйдете из здания. Черный ход ведет в подвал. А там дверь, за которой проход в соседнее здание. Выйдя оттуда, вы окажетесь на улице Мартель. Копы даже не догадаются.
— Это безумие, — выдавил я.
— Тогда откажитесь.
— Дайте мне слово, что все происходящее внизу не является аморальным и преступным…
— Могу только сказать, что преднамеренного вреда никому не причиняется, — ответил Камаль.
Я немного помолчал, сознавая, что решение надо принимать здесь и сейчас. Потом спросил:
— А мне лично не придется ни с кем пересекаться?
— Нет. Вы приходите в полночь, уходите в шесть утра. Сидите в этой комнате. Никуда не выходите. Людей, которые заходят, вы видите только на экране монитора. Они вас не видят. Все очень элегантно.
— Хорошо, — сказал я, — по рукам.
— Вот и славно, — улыбнулся Камаль.
Еще раз проинструктировав меня насчет кнопок, которые надо нажимать, и вручив мне связку ключей, он произнес:
— Одна только просьба, мой друг. Вы должны приходить строго к полуночи и уходить ровно в шесть. Это жесткое условие. Форс-мажорным обстоятельством можно считать только появление полиции.
— Да-да, я все понял. Уйду раньше — превращусь в тыкву, так?
— Что-то вроде того, — снова улыбнулся Камаль. — D'accord?
— D'ac.
— Так вам все понятно?
— Да, — солгал я. — Все предельно ясно.
