20

И вдруг оказывается, что уже три часа пополудни. Осталось меньше четырех часов.

Я за весь день ни разу не присела, ноги у меня болят, кисть затекла, потому что я все время прижимаю к уху телефон… но мы справились. Действительно справились. Все на своих местах, и все выглядит так, что дух захватывает. Главные организаторы провели последнее совещание. Элинор работает на полную катушку. Они с Джесс объединились и ставят галочки в списках, одержимо проверяя и перепроверяя каждую деталь. Словно соревнуются друг с другом, выявляя проблемы и решая их с неимоверной быстротой.

Джесс не устает твердить Элинор, что она очень талантлива, ей, мол, нужно поехать в Чили и направить свои организаторские способности на что-нибудь стоящее, и не думала ли она стать волонтером? А Элинор выслушивает все это с каменным выражением лица.

Люк по-прежнему с Сейдж на съемочной площадке в «Пайнвуде», и она оповещает меня о том, как идут дела. Все посвящены в тайну, актеры и съемочная команда. Как только Люк приехал, они отобрали у него новый мобильник и усадили в режиссерское кресло, надев наушники. Когда Люку надоело сидеть, ему устроили экскурсию по съемочной площадке и трейлерам актеров. Затем накормили ланчем. Затем Сейдж принялась бесконечно ныть и жаловаться. Затем его снова запихнули в кресло.

О Люке позаботятся до шести часов. А в шесть Бонни позвонит ему и скажет, что по ошибке отправила жизненно важный контракт ему домой, его нужно подписать сегодня, не может ли он сделать это и переслать ей по факсу? И Люк на машине примчится сюда. И я встречу его у дверей. И…

От этой мысли у меня по телу мурашки. Нет сил ждать. Нет сил!

Поставщики суетятся у Дженис на кухне. Шатер освещен словно космический корабль. В саду Дженис везде флажки, как во время фестиваля.

Мне нужно принять ванну, сделать маникюр и одеть Минни…

– Бекки, солнышко!

Заслышав мамин голос, я чуть не роняю чашку с чаем. Она вошла совершенно бесшумно.

У меня екает сердце. Я не готова к этому. В последние дни мы общались с мамой только при помощи невнятных сообщений на мобильник Дженис.

Все началось с того, что Дженис пригласила маму с папой выпить перед вечеринкой, а мама ответила, что если ее собственная дочь не желает приглашать ее, то она и не придет. Дженис написала: она уверена, что мама приглашена, разве у нее нет приглашения? Мама ответила.

что приглашение было отменено. Я сказала Дженис, что оно может считаться отмененным только в том случае, если мама сама того хочет. А мама заявила, что не желает появляться там, где ее не ждут. Тут подключился папа, он позвонил Дженис и назвал нас всех дурами. На этом все и закончилось.

– О, – сглатываю я. – Привет, мама. Я думала, ты еще в «Уэст-плейс». А папа где?

– На улице, в машине. Значит, сегодня вечеринка, так я понимаю?

Голос обиженный. Я возмущена. Все это время она делала грязевые обертывания и пила коктейли. Так с какой стати ей обижаться?

– Да. – Я молчу, а потом пожимаю плечами: – Ты была права, кстати говоря. Все это действительно чуть не обернулось катастрофой. В одиночку я бы не справилась.

– Родная, никто никогда не говорил, что ты должна была взвалить все на свои плечи. И мне жаль, что я сказала… – Мама в смущении замолкает.

– Мне тоже жаль, – деревянным тоном говорю я. – Надеюсь, я сегодня ничего не испорчу.

– Я не была уверена, что приглашена.

– Ну… я не была уверена, что ты не приглашена.

Мы смотрим друг на друга. Мама сдается первой.

– Милая. Давай не будем ссориться! Мне жаль, что я упомянула… сама знаешь кого.

– Понимаю, кого ты имеешь в виду.

– Я не хотела критиковать тебя. А просто очень беспокоилась.

– Мама, тебе нет нужды беспокоиться! Я уже взрослая, ты помнишь об этом? Мне двадцать восемь лет. Я мать.

– Я тоже мать! – Она с чувством прикладывает руку к груди. – Дай время, сама поймешь, солнышко!

О боже. Это правда? Я буду переживать за Минни, когда ей стукнет двадцать восемь, когда она выйдет замуж?

Нет. Не может быть. Я не такая, как мама. И буду прекрасно проводить время на Карибах.

– Мы с папой в последние дни столько разговаривали. В парилке и когда нам делали массаж…

Так. Интересно, мои родители вообще вылезали из спа-салона?

– Мне понятно, почему ты решила обмануть нас с домом, – продолжает мама, лицо у нее красное. – Прости, что я так бурно отреагировала на это. Последние недели я вообще была излишне сурова с тобой. – Она шумно вздыхает. – Это было трудное время, когда мы жили вместе… А из-за экономии все оказалось еще сложнее.

– Знаю. – Меня охватывает раскаяние. – Мы так благодарны вам за то, что вы пустили нас в дом…

– Не надо благодарности! Это и твой дом, солнышко!

– Но мы жили у вас так долго. Не удивительно, что все стали немного раздражительными. Мне жаль, что наши вещи выводили вас из себя, жаль, что я наврала вам… – Моя холодность тоже улетучивается. – И конечно же, я хочу, чтобы ты пришла на вечеринку, если ты сама этого хочешь.

– Разумеется, хочу! Дженис уверяет, ожидается нечто изумительное. Рассказала мне, что она будет наносить макияж и уже запаслась косметикой.

Так. Нужно поговорить с Дженис.

– Вечеринка пройдет с блеском, точно! Торт совершенно потрясающий. И украшения тоже. Сама увидишь.

Мама крепко обнимает меня:

– Я так горжусь тобой. Дженис сказала, тема – «Гордость и предубеждение», это ты придумала? Люк прекрасно впишется в образ мистера Дарси! Я купила шляпку, а папа – бриджи, и я собираюсь завить волосы…

– Что? «Гордость и предубеждение» тут ни при чем! Откуда она это взяла?

– О, – таращится на меня мама, – Дженис собирается надеть то очаровательное голубое платье для любительского спектакля.

Ради всего святого. Дженис выдумала эту тему только потому, что хочет нарядиться в костюм миссис Беннет.

– Никакой «Гордости и предубеждения». И ничего японского. Забудь о кимоно.

– А что тогда?

Я какое-то время колеблюсь, а потом принимаю решение:

– Пошли со мной.

Привожу ее на кухню, отпираю ящик и достаю рисунки Дэнни:

– Это страшный секрет. Никому ни слова.

Мама с сомнением разглядывает рисунки, и тут до нее доходит.

– О, Бекки! – с восторгом восклицает она. – О, милая!

– Правда, это великолепно?

Именно я настояла на том, что это должна быть особая вечеринка, которая будет значить для Люка больше, чем для кого-то еще. И именно я выдвинула эту идею. Но по правде говоря, осуществила все Элинор. Элинор, и ее связи, и ее миллионы на банковском счете, и ее решительный отказ слышать в ответ «нет».

– Но как тебе это удалось? – Мама в полном изумлении перебирает рисунки.

– Мне помогли, – расплывчато объясняю я. – Очень помогли.

О причастности Элинор известно только Сьюзи, Джесс, Бонни и Дэнни. Элинор каким-то образом умудрилась руководить всем, оставаясь в тени. С точки зрения поставщиков и обслуживающего персонала, за все отвечаю и плачу я. Даже Дженис не в курсе.

И я чувствую себя все более и более неловко. Элинор столько всего сделала. Ей должно воздаться по заслугам. Но что я могу?

– А где Люк? – Мама озирается, словно подозревает, что я запихала его в шкаф.

– С ним все хорошо. Он на съемочной площадке с одной из клиенток.

– На съемочной площадке?

– Тсс! Я не должна знать об этом! О нем позаботятся в оставшиеся три часа. – Смотрю на часы. – Затем он приедет и… его ждет сюрприз!

– А что ты наденешь, Бекки? – вторгается в мои мысли мама. – Ты купила что-то новенькое? – Глаза у нее загораются.

Притворяюсь, будто не слышала вопроса. Все это время я старалась не думать о том, что надену на вечеринку.

– Бекки? Ты что-то купила?

– Нет, – вздыхаю я. – Не купила. Собираюсь порыться в шкафах.

– Дорогая! – не верит своим ушам мама. – Это так на тебя не похоже!

– Знаю. – Сажусь на стул и смотрю на ногти, настроение у меня слегка портится. – Но я не могла отправиться по магазинам, верно? Ведь я обещала Люку.

– Но он наверняка не имел в виду вечеринку. Для такого случая он сделал бы исключение…

– Мне не хочется рисковать. Мама, ты не понимаешь, он относится к этому очень серьезно. Нянюшка Сью сказала, что я шопоголик, – уныло добавляю я. – Сказала, что мне нужно в исправительный лагерь, иначе Минни тоже станет такой.

– Какая чушь! – Мама в ярости. – Не слушай никого. Все они шарлатаны, вымогающие деньги. Ты ведь не собираешься в какой-то там лагерь, правда, милая?

Я люблю маму. Она всегда говорит правильные вещи.

– Не знаю. Может быть. Все дело в том, что Люк поверил ей, – уныло признаюсь я. – И в конце-то концов, это его день рождения. И потому разве я могу купить новое платье?

Подумать страшно: я организую изумительную секретную вечеринку, а затем все идет прахом, когда Люк спрашивает, сколько стоят мои новые туфли, и мы ссоримся.

– Все решено, мама. Подыщу что-нибудь из уже имеющегося.

– Ну… ты молодец. – Она ободряюще улыбается мне. – Давай пойдем и посмотрим твои вещи прямо сейчас. Пошли, пошли.

Поднимаюсь вслед за мамой по лестнице, ноги у меня как чугунные. Вот почему я старалась не думать о своем наряде. Сегодня вечером на всех будут новые платья, даже на Минни.

Ладно. Ерунда это все. Я обещала и сдержу свое обещание. Ведь какая-то одежда у меня есть.

– Ну, что там у тебя в шкафу? – спрашивает мама.

– Может, надеть черное платье с кружевами? – Стараюсь подпустить в голос оптимизма. – Или то синее, которое было на мне перед Рождеством? Или…

Открываю дверцу шкафа и замираю на месте. Что это? Что за новый портплед из «Облика» висит на самом виду? И почему на нем большой красный бант?

– Открой! – волнуется мама. – Давай же, открывай!

Расстегиваю портплед и вижу роскошный темно-зеленый шелк. Нет. Не может быть…

Дергаю молнию до конца, и платье вытекает из портпледа темно-зеленой сверкающей рекой.

Это Валентино.

Это платье от Валентино с одним плечом, которое поступило в «Облик» месяц тому назад, я примерила его раз двадцать, но никак не могла позволить себе…

И тут замечаю карточку привязанную к вешалке. Беру ее оцепеневшими пальцами.

– Мама. – На глазах выступают слезы, и я быстро-быстро моргаю. – Вы не должны были… Не должны…

– Это все Дженис! – Мама больше не в силах сдерживаться. – Она сказала, что ты ничего не купила. И мы не могли смириться с этим. С тем, чтобы такое случилось с нашей маленькой Бекки! И оно в твоем шкафу! Видишь? Тебе все понятно, солнышко? – Она торжествует. – Оно уже в твоем шкафу! Ты сдержала обещание, данное Люку!

– Да, понимаю. – Я не то смеюсь, не то плачу. – Но, мама, это Валентино! Оно стоит целое состояние!

– Ну конечно, оно не дешевое! Ты знаешь, «Уэндис бутик» в Оксшотте продает вечерние платья по очень разумным ценам, и я иногда удивляюсь, что вы, девушки…

Заметив выражение моего лица, она останавливается на полуслове. У нас уже долгие годы существуют разногласия по поводу этого самого бутика.

– Ладно. Я спросила твою милую коллегу Жасмин, что мне стоит купить, и она тут же предложила это платье. И даже сделала мне скидку, положенную персоналу, и еще одну большую скидку из-за изъяна.

– Изъяна? У платья нет изъянов!

– Она отпорола в одном месте подол, – с заговорщицким видом говорит мама. – Она умная, эта Жасмин. И все остальные твои подружки пришли на помощь и внесли свой вклад. Так что это и их подарок.

– Какие подружки? – не понимаю я. – Ты говоришь о Жасмин?

– Нет! Твои клиентки! Они все были там. И подписали открытку. Где же она? – Мама роется в своей сумочке. – Смотри!

Она протягивает мне открытку, на которой слова: «Веселого вам вечера, Бекки, и до ОЧЕНЬ СКОРОЙ встречи в “Облике”! Давина, Хлоэ и все ваши верные подруги. С любовью».

А ниже еще около двадцати подписей, и я читаю их с возрастающим недоумением.

– Но почему они оказались там одновременно?

– Возвращали вещи! – говорит мама так, будто это совершенно очевидно. – А ты не знала? Они начали кампанию за восстановление тебя в твоих правах!

Она вручает мне ярко-розовый листок бумаги. Так вот о чем говорила Давина!

– Антишопингом? – хихикаю я. – Что это значит?

– Они возвращают все, что купили, – удовлетворенно говорит мама. – Выстроилась длинная очередь. Все эти прекрасно одетые женщины принесли обратно дорогущие вещи, еще не распакованные. И все получали деньги на свои золотые карты. Страшно подумать, сколько все это стоило. Одна женщина принесла три вечерних платья в пол. Ив-Сен… как его там? По пять тысяч фунтов каждое. Блондинка… вроде из России.

– Оленька? – дивлюсь я. – Она специально заказывала их. А теперь вернула?

– Она швырнула их на прилавок вот так. – Мама делает очень выразительный, решительный жест. – Драматично, ничего не скажешь. «Это вам за Бекки, и это тоже». Затем в отдел явился менеджер. Он порядком струхнул, увидев очередь. Страшно разволновался. Сказал: «Леди, пожалуйста, пересмотрите свои намерения». Угостил всех капучино за счет заведения. Но они только смеялись над ним.

– Еще бы! – Представляю Тревора, пытающегося вразумить моих бойких клиенток.

– Так что если он не позвонит тебе сегодня с извинениями, то я турецкий султан, – с удовлетворением говорит мама. – Судя по тому, что я видела, тебе еще и приплатить должны.

– Подожди! – Кровь бросается мне в лицо. – Подожди минутку. Мама, я не говорила тебе, что меня отстранили от работы.

– Ну да, не говорила. Должна признаться, я была несколько удивлена. Думала, у тебя выходной. Но оказывается, у тебя теперь все дни выходные. – Она весело смеется.

– Значит, ты пришла туда… узнала обо всем и ничего не сказала мне?

– А что тут говорить? Все обойдется. Мы волнуемся за тебя, Бекки. Но верим в тебя. – Мама похлопывает меня по руке: – Все будет хорошо.

– Мамочка! – Смотрю на ее доброе лицо и чувствую, что у меня опять на глазах выступают слезы. – Поверить не могу, что вы купили мне платье.

– Ну, милая. Мы так прекрасно провели время в «Уэст-плейс». И нам хочется отблагодарить тебя. Да, тут еще и туфли! – Она кивком показывает на коробку на дне шкафа.

– Еще и туфли?! – Хватаю коробку.

– Да, Золушка! – Мамины глаза блестят. – Я слышала, даже Джесс наденет по случаю вечеринки прелестное новое платье.

– Да. Нам удалось уговорить ее.

Платье Джесс – это настоящая эпопея.

Сначала она собиралась заказать желтовато-серое неотбеленное хлопковое платье-рубашку по каталогу экологичной одежды. Я сказала, что ей нужно надеть что-то более гламурное, а она встала на дыбы и заявила, что не собирается поддерживать общество потребления ради одного-единственного вечера. Тогда я предложила: «Тебе следует взять что-то напрокат, как делают все знаменитости, и это будет гораздо более в духе “зеленых’’, чем покупка по каталогу». И она не нашлась с ответом. Так что Джесс никуда не денется и явится на вечеринку в эксклюзивном платье от Дэнни Ковитца.

Волнуясь, открываю коробку с туфлями, но тут звонит мой мобильник.

– Я отвечу, милая. – Мама подходит к стулу, на котором лежит мой телефон. – Это… – Она пристально вглядывается в экран, и челюсть у нее отвисает. – Сейдж Сеймур? Актриса Сейдж Сеймур?

– Да, – давлюсь смешком я. – Тсс! Не теряй головы!

Жду, что Сейдж сообщит мне, чем теперь занят Люк. В прошлый раз она поведала, что он ел буррито и разговаривал с хореографом.

– Привет, Сейдж! Как дела?

– Он исчез! – в отчаянии говорит она. – Мне так жаль. Мы его упустили.

– Что?! Как… это произошло?

– Заказал машину и был таков. Даже не забрал свой мобильник у служителя. Я была в гримерной и понятия не имела…

– Как давно это произошло?

– Наверное, полчаса назад.

Полчаса?! Мой пульс начинает биться в горле.

– И куда направилась машина? Это можно выяснить?

– Нет! Это не наш автомобиль. Он все повторял, что ему нужно ехать, и продюсер пообещал предоставить ему машину при первой же возможности. Наверное, он больше не мог ждать.

Это так характерно для Люка. Нет бы спокойно сидеть и наслаждаться пребыванием на съемочной площадке, как любой нормальный человек, так он заказывает машину и мчится на работу. Плевать он хотел на знаменитостей.

– Мне пора, – говорит Сейдж. – Бекки, простите меня. – Ей действительно неловко передо мной.

– Не говорите глупостей! Вы столько для меня сделали! Не ваша вина, что он смылся. Уверена, что сумею разыскать его.

– Держите меня в курсе, хорошо?

– Конечно. – Отключаю телефон и беспомощно смотрю на маму. – Ты не поверишь, Люк испарился.

– Ну так позвони ему, солнышко! У него есть мобильник…

– Нет у него мобильника! Я разбила его «блекберри», а взамен ему дали какой-то дерьмовый телефон, и он оставил его в студии. Понятия не имею, в какую автокомпанию он обратился. Думаю, он поехал в офис, но точно не знаю…

Ситуация чудовищна, и меня колотит дрожь. Что, если он отправился вовсе не в офис? Что, если он едет сюда? И обнаружит все прежде, чем мы будем готовы?

– Ладно. Нам надо предупредить всех. Я позвоню Бонни, ты скажешь Дженис, мы обзвоним все службы такси… мы его выследим.

Через десять минут в кухне Дженис состоялось экстренное совещание.

Все еще хуже, чем я думала. Бонни только что переправила мне электронное письмо Люка, которое он послал со студии, воспользовавшись их компьютером. Написал, что не сможет вернуться в офис к началу тренинга, извинился и пожелал ей хорошего уик-энда.

Где он, черт побери?

Спокойствие, только спокойствие. Он объявится.

– Так, – взываю я к собравшимся, – у нас большая проблема. Люк улизнул. Я начертила карту. Вот в этих направлениях он мог слинять со студии. Думаю, он двинулся на север…

– О-о! – вопит Сьюзи, глядя на свой телефон. – Тарки говорит, кто-то из членов королевской семьи зашел на You Tube и хочет послать Люку поздравление. Они вместе охотятся, – скромно поясняет она ошеломленной аудитории.

– Кто именно? – всплескивает руками Дженис. – Неужели принц Уильям?

– Тарки не уточняет. Может, это принц Майкл Кентский, – словно извиняется Сьюзи.

– А… – Все несколько разочарованы.

– Или Дэвид Линли? – предполагает Дженис. – Мне нравится его мебель, но вы знаете, какие у него цены?

– Хватит! – машу рукой я. – Соберитесь! При чем тут мебель? У нас чрезвычайное положение. Во-первых, кто-нибудь должен караулить, и, если Люк вернется сюда, надо будет отвлечь его. Во-вторых, надо хорошенько подумать, куда он мог направиться. В-третьих…

– Телефон, – вдруг говорит мама каким-то чужим голосом. Мой «блекберри» вибрирует на столе, на экране высветился незнакомый номер.

– Это может быть он! – шипит папа.

– Тихо!

– Включи громкую связь!

– Нет!

– Замолчите все!

Впечатление, что на линии террорист-похититель, который вышел на связь после долгих дней ожидания. Все смотрят на меня.

– Алло?

– Бекки? – Голос Люка звучит беззаботно, мой муж явно не догадывается, в каком напряжении находимся все мы.

– Заболтай его! – шепотом велит мама, словно она федеральный агент, которому надо определить, откуда поступил звонок.

– Привет, Люк! Ты где? В офисе?

Вот так. Нужно делать вид, что я в полном неведении.

– Нет. Я в гостинице «Беркели». – Кажется, он улыбается. – И я хочу пригласить вас с Минни присоединиться ко мне и отпраздновать мой день рождения. Если вы настроены на это.

У меня подкашиваются ноги. Я плюхаюсь на стул, стараясь не замечать вопросительные лица вокруг.

– Что ты имеешь в виду? – наконец удается проблеять мне.

Если он организовал собственную вечеринку и оставил меня в неведении, то я его убью. В самом деле убью.

– Милая, когда я вчера сказал тебе о тренинге, то по твоему лицу понял, что ты страшно разочарована.

«Нет! – хочется крикнуть мне. – Ты все не так понял!»

– Правда?

– И я призадумался. Это мой день рождения! Пусть все катится к чертовой матери, но мы должны отпраздновать. У нас выдался трудный год, и мы заслужили удовольствие. Давай втроем поужинаем, выпьем шампанского… затем отправим Минни в кроватку и позаботимся о том, чтобы у нее появился братик или сестричка. Что ты по этому поводу думаешь? Я уже заказал шампанское.

Не верю своим ушам. В любое другое время я бы оказалась на седьмом небе, услышав такое предложение. В любое другое чертово время.

– Хорошо, – слабо отзываюсь я. – Ну… это звучит прекрасно! Подожди… минутку…

Закрываю телефон рукой и в отчаянии смотрю на собравшихся.

– Он хочет, чтобы мы с Минни приехали в гостиницу и выпили шампанского! В честь его дня рождения!

– Но у нас же вечеринка! – говорит Дженис, она явно нацелилась на премию за самую оригинальную реплику.

– Знаю, что вечеринка! – чуть не рычу я. – Но как я могу отказаться, не вызвав подозрений?

– И то и другое? – предлагает Сьюзи. – Шампанское, ужин, а потом сюда?

Я лихорадочно обдумываю ее слова.

Шампанское. Еда. Секс.

Мы сможем уложиться… за полчаса? Максимум за сорок минут? И вернемся вовремя.

– Да, – решаю я. – Поеду туда, все сделаю и привезу его обратно так быстро, как только смогу.

– Не теряй время, моя хорошая, – тревожится Дженис.

– На дорогах пробки, – встревает Мартин. – Нужно хватать его и мчаться домой.

– Мама, можно оставить Минни с тобой?

– Конечно, солнышко!

– Ладно. – Глубоко вдыхаю и снова говорю в трубку самым что ни на есть сладким голосом: – Люк, я сейчас приеду. Но без Минни. Здесь мама, она с ней посидит. Мне кажется, нам надо отпраздновать вдвоем.

– Еще того лучше, – хрипловато смеется он, и внутри у меня все сжимается. Почему он выбрал именно сегодняшний день, чтобы предстать идеальным мужем?

Люк встречает меня бокалом шампанского. Играет тихий джаз, а он в халате. В халате!

– Ну, привет. – Люк улыбается и наклоняется поцеловать меня.

О боже, ситуация более экстремальна, чем я полагала. Он словно живет в каком-то другом ритме. Движется медленнее, говорит как-то лениво. Я не видела его таким расслабленным с нашего медового месяца. Номер очень хороший: стены обшиты панелями, плюшевые диваны и огромная кровать. В любое другое время….

– Привет, – натянуто говорю я. – Такой сюрприз! Как… как долго ты вынашивал этот план?

– Это импровизация, – усмехается Люк. – Я собирался отправиться на какой-то скучный семинар, который выдумал Гэри. А затем меня стукнуло – зачем? По правде говоря, это твое влияние, – добавляет он через плечо, направляясь к бару.

– Мое? – Он что, шутит?

– Ты всегда говорила, что мы должны чаще отдыхать, радоваться жизни, ничего не принимать близко к сердцу… и ты была права. – Он щурит глаза в улыбке. – Надеюсь, я сумел произвести на тебя впечатление?

– Да.

– Так давай оттянемся. У нас впереди вся ночь. – Он вручает мне бокал и медленно целует в шею. – Я наберу ванну? Она достаточно велика для двоих.

Ванну? Сколько времени это займет? Мне нужно тут же отклонить эту глупую идею. И ускорить ход событий. Украдкой кошусь на часы. Нужно ехать на вечеринку. У нас нет времени на ванну.

Но… посмотрите на его лицо. Он страшно расстроится. Он приложил столько усилий, и, держу пари, ванна здесь под стать всему остальному…

Мы можем принять ее очень быстро. Залезем, вылезем, готово.

– Замечательная идея! – Спешу в шикарную мраморную ванную комнату и включаю краны.

Ничего себе! Сколько флаконов и баночек! Какие роскошные пузырьки! Открываю масло, нюхаю. М-м-м.

– Правда, здорово? – Люк подходит сзади и обнимает меня, сильно и крепко. – Только мы с тобой, и так всю ночь напролет. Никакой спешки, никакой гонки…

Но у нас нет времени на «всю ночь напролет».

– Люк… э… мы должны заняться сексом по-быстрому. – Я поворачиваюсь к нему, мысли так и скачут в голове. – Мы должны обернуться с этим как можно быстрей, потому что… я хочу мальчика.

– Что? – Люк потрясен.

– Да, – на ходу выдумываю я, – в одной книге было написано, что для этого нужно трахнуться очень быстро. Никакой прелюдии. Раз – и все.

– Раз – и все? – эхом отзывается Люк.

– Раз – и все, – твердо повторяю я. – Ну… давай.

Почему он не двигается? Почему хмурит бровь, сидит на краю ванны и смотрит так, будто решает какую-то сложную проблему?

– Бекки, – наконец говорит он, – мне не хочется настраиваться именно на мальчика. Я люблю Минни. Я полюблю еще одну девочку. И если тебе кажется, что я жажду сына…

– Нет, я так не считаю! – торопливо возражаю я. – Просто… почему бы нет? А потом мы можем попробовать зачать девочку! По очереди.

Сама понимаю, что мямлю что-то бестолковое, но, к счастью, Люк привык к этому.

– Ванна готова! – Стаскиваю с себя топ. – Давай!

Знаете, я не считаю необходимым вдаваться в детали того, что происходит дальше. И кстати говоря, деталей никаких нет. За исключением того, что мы начинаем в ванной, а затем принимаем душ, и все это занимает четырнадцать минут, и Люк не имеет ни малейшего понятия, что я подстегиваю его.

Если честно, я вроде как позабыла о подстегивании, когда мы приступили к делу. Или, иными словами, мы оба друг друга подстегивали. Не хочу хвастаться, но считаю, что мы могли получить олимпийскую медаль за подводный секс. Или за синхронное плавание. Или…

Ладно. Ладно. Продолжим.

Какое замечательное начало вечера. И если мы оденемся и покинем гостиницу прямо сейчас…

– Хочешь поесть?

Направляюсь в гостиную, вытираясь на ходу. Люк опять нацепил халат и развалился на диване.

– Ты только посмотри, – он показывает на блюдо на столе, – модные пирожные.

Модные пирожные?

На тарелке множество маленьких пирожных в форме туфелек и сумочек. Люк выглядит довольным. Он протягивает мне глазированный высокий сапожок.

Это восхитительно. Но я чуть не плачу: вечер такой чудесный, а мне нужно вытащить его отсюда…

Вот только съем еще одно пирожное.

– Еще шампанского? – Люк заново наполняет мой бокал.

И выпью еще один бокал шампанского. Быстренько.

– Ну, разве не чудесно? – Люк притягивает меня к себе, и я устраиваюсь у него на коленях, чувствуя себя хорошо и спокойно, слыша биение его сердца.

– Совершенно согласна. – Глоток шампанского. Большой.

– То, что я потерял всю свою технику, раскрепостило меня. Я уже двое суток без писем, без Интернета и даже без хорошего телефона. И знаешь что? Я выжил.

– Да. Думаю, тебе хоть один день в неделю нужно обходиться без смартфона. Это хорошо скажется на твоем здоровье.

– Может, я и пойду на это. – Люк проводит ладонью по внутренней стороне моего бедра. – Может, мы будем приезжать сюда каждую неделю. Для моего здоровья это тоже очень хорошо.

– Да, определенно! – хихикаю я. – Давай выпьем! – Поднимаю бокал, слышу звонок «блекберри» и замираю.

– Наплюй, – говорит Люк.

– Но это мама. Может, что с Минни. Лучше отвечу… Алло?

– Бекки! – Голос у мамы пронзительный и тревожный. – Дженис только что видела сводку о дорожной обстановке. Ужасная пробка на АЗ. Как дела? Вы уже выехали?

Меня трясет от паники.

О боже. О чем я только думаю, попивая шампанское и поедая пирожные? Кошусь на Люка. Он лежит на диване, глаза закрыты.

Выглядит он так, будто собирается провести здесь всю ночь.

– Э… еще нет…

– Я бы на твоем месте поторопилась.

– Все, мы едем. До скорого.

– В чем дело? – Люк приоткрывает один глаз. На убедительную историю у меня десять секунд.

Так. Придумала.

– Люк, мы должны немедленно ехать, – требовательно говорю я. – Минни в истерике, потому что никто из нас не поцеловал ее на ночь. Нам надо поехать в Оксшотт, поцеловать ее, удостовериться, что она успокоилась, и вернуться сюда. Быстро! Одевайся! – А сама уже натягиваю белье.

– Вернуться? – Люк садится и таращится на меня. – Бекки… ты сбрендила? Мы никуда не поедем.

– Минни в ужасном состоянии! Мама говорит, она может заболеть. Мы не имеем право допустить это!

– С ней все будет хорошо. Она заснет. – Он спокойно тянется за шампанским, и я чувствую укол негодования. Минни, конечно, в порядке, но что, если бы ей действительно было плохо?

– Как ты можешь так говорить? Она наш ребенок!

– И у нас выходная ночь! Это не преступление, Бекки. Держу пари, что она уснет до того, как мы окажемся в Оксшотте.

– Но я не смогу расслабиться! Не смогу радоваться жизни! Как можно сидеть здесь и пить шампанское, когда у Минни… судороги?

– Судороги?

– Мама была очень встревожена. – Умоляюще смотрю на Люка. – Я поеду, даже если ты останешься здесь!

Какое-то мгновение я страшно боюсь, что он скажет: «Прекрасно, поезжай, скоро увидимся». Но он ставит бокал и тяжело вздыхает:

– Хорошо. Так и быть. Поедем и поцелуем ее на ночь.

– Прекрасно! – Не могу скрыть облегчения. – Еще рано, и у нас будет замечательный вечер. Давай заберем пирожные и шампанское. Вдруг проголодаемся по дороге.

Ни за что не оставлю эти вкуснейшие пирожные. Одевшись, мчусь в ванную, сметаю все туалетные принадлежности в сумочку. Вот так.

Когда мы уже в дверях, приходит эсэмэска от Сьюзи:

В лифте я нервно улыбаюсь Люку. Цель совсем рядом. Его ждет сюрприз!

Волнение вспыхивает во мне как фейерверк, и я порывисто обнимаю его:

– Все хорошо?

– Да. – Он приподнимает бровь. – Пусть ангелы, которые покровительствуют всем родителям, помогут и нам.

– Уверена, так оно и будет.

Надеюсь, что мой голос звучит совершенно естественно, но я едва сдерживаюсь. Вот оно! Мы приедем домой меньше чем через час, и Люк обалдеет до такой степени, что не сможет выговорить ни слова…

Вот и фойе. Ноги сами несут меня, я дрожу от нетерпения.

– Узнай, до которого часа работает бар, – импровизирую я. – А я попробую найти такси.

Машина ждет нас у гостиницы. Я сделаю вид, что только что поймала ее.

– Люк? Люк Брендон?

Лысеющий бизнесмен у стойки консьержа поднимает взгляд. Он немало выпил, понимаю я по его налитым кровью глазам.

– Здравствуй, Дон, – коротко улыбается Люк. – Как поживаешь? Дональд Листер из «Элдербери Консалтинг», – представляет он лысого толстяка. – А это моя жена Бекки.

На багровом лице мужчины радость.

– Подожди! Люк Брендон! Это ты! – Он тычет в Люка с таким выражением, словно выиграл приз и требует свои десять фунтов. – С днем рожденья, старина! Ну как оно?

У меня все расплывается перед глазами.

Сматываться. Немедленно.

Стараясь не выказать охватившей меня паники, беру Люка под руку и тяну прочь, но он не двигается с места, а лишь удивленно улыбается:

– Спасибо. Откуда ты знаешь?

– Ты смеешься? Все… – Мужчина замолкает на полуслове, поймав мой зверский взгляд. – Черт! – смущенно гогочет он. – Я же ничего не выдал?

Мне хочется придушить этого балбеса, но лучше побыстрее убраться отсюда.

– Сегодня будет пьянка? – Мужчина закрывает рот ладонью. – Вы едете… Блин…

Так бы и откусила ему голову. Заткнись! ЗАТКНИСЬ!

– Виноват! Молчу. – Он машет рукой, будто пытается сделать вид, что ничего не говорил, а затем торопливо удаляется.

Но его слова никуда не делись. Они, словно летающие муравьи, кружатся в воздухе.

Впервые в жизни мне хочется, чтобы мой муж оказался тупым невосприимчивым неандертальцем и полным идиотом.

Но Люк не идиот. Я знаю его слишком хорошо. Со стороны он может показаться невозмутимым, но его мозг обрабатывает полученную информацию. Он все понимает. Лицо бесстрастно, но глаза выдают его. Он поворачивается ко мне и улыбается:

– Не понимаю, о чем это он.

Голос слишком уж сердечен и простодушен.

Он знает.

Я цепенею.