Глава одиннадцатая

Вот снова — здорова! Одни, точнее один из… да какая разница! В общем, сначала накосячило одно ведомство, и в результате этого косяка появился на свет я, эдаким уродом для своего мира, как выясняется, а другое видит в этом некое благо для науки, изучать хотят… и все «чтобы мне помочь», все «мне во благо». Пищи для размышления этот Моз предоставил мне более чем, аж голова уже квадратная, в придачу уже вторые сутки с перерывом на короткие паузы сна и прием невкусной пищи, я играюсь с голографическим сенсором монитора и продолжаю изучать свою историческую… нет, правильнее сказать — генетическую Родину. К слову, о подземной, дурно пахнущей жизни пока не обнаружил никакой информации, разве что было что-то вскользь о неких промышленных гигантах «минусового уровня планетарной деятельности», да так это называлось.

Сижу значит, туплю в телевизор, и жду. Чего? А жду я собственно решения Моза и компании о моем присутствии на комиссии по моему же поводу, потому как проснувшись вчера утром в поганейшем настроении, это мое желание в виде ультиматума и передал с охранником Мозу, мол или я тоже принимаю участие в комиссии, или идите все лесом, паспорт в печку, посох в руки! Стану хиппи Нулевого Варианта, примусь выращивать коноплю и начну нести доброе и вечное в массы, вот! А решать мою судьбу без моего присутствия… нет, это они конечно могут, только положу я с прибором на их решение, и как там было сказано — «способен к проявлению агрессии», вот ее родимую я и начну проявлять, по поводу и без повода. Да уж, это я конечно от нервов, и на самом деле, каких бы ультиматумов я не выдвигал, тут я никто и звать никак. Хотя нет, Казус — вот название, и сие явление, идущее вразрез с планами Создателя, особо опекается всякими важными службами и ведомствами, а физическое тело, то есть меня, особо не спрашивают.

— Уж полночь близится, а Германна всё нет… — произнес я вслух, глядя на свое отражение в окне, а через него на ночной Индекс с высоты птичьего полета.

Вот интересно, это строки из «Пиковой дамы» как заклинание сработали? В отражении я увидел как дверь в мои «апартаменты временного содержания» отъехала и возник охранник, в коридоре видно еще двоих.

— Сказку на ночь рассказать пришли?

— Прошу следовать за мной, — пропустив мимо ушей мою реплику сказал тот, что вошел в комнату.

— Куда? — я демонстративно уселся на привинченный к полу высокий стул у крошечного столика встроенного в стену.

— Через двадцать минут начнется межведомственная комиссия при участии верховного судьи, прошу поторопиться.

— А, ну тогда пошли, — я решительно направился к выходу, — нельзя заставлять ждать уважаемых людей.

Уши заложило моментально, так как вим, в который меня усадили на крыше здания, очень резко взмыл вверх, а потом с каким-то низкочастотным свистом на очень большой скорости полетел туда, где было очень мало огней. Да, когда меня вывели на крышу, то кроме вима, скажем так «представительского класса», было еще оцепление посадочной площадки — около двух десятков вооруженных людей стояли по периметру. Салон этого «членовоза» был просторный, даже вошел внутрь почти не пригибаясь. Два ряда сидений, тусклое освещение, кто-то еще сидит в глубине салона и его не видно. На уши давить перестало, видно давление выровнялось или скорость и в салоне включился свет.

— Дик! — обрадовался я увидев своего пропавшего куратора.

Один из охранников дернулся.

— Да не подскакивай, куда я тут денусь? — сказал я ему, но все же спросил разрешения, — я подсяду к лейтенанту Корну?

Охранник переглянулся с тем, который был у них вроде как старший, тот одобрительно кивнул.

— Слушай, вот тут возня из-за меня началась как ты пропал! — Пересел я в кресло рядом с Диком.

— Я заметил, — безучастно ответил он.

— Блин, ну теперь еще ты на меня обидься! Вообще-то, то что я угодил в лапы к этим вашим научникам, это заслуга Сэм, потом спасибо ей скажешь, ага.

— Да ладно, как там в твоем Варианте говорят, флажки расставлены, теперь гнать на стрелков?

— Похоже, что так.

— Как кстати Сэм?

— Честно?

— Ну да.

— Она просто избавилась от меня.

— У нее выбора не было, ты ей никто, а я — родная кровь.

— Да понятно, я не злюсь, может, оно и к лучшему, что так вышло, сейчас вот высокие договаривающиеся стороны придут к какому-нибудь консенсусу по моему поводу и все затихнет, ты продолжишь свою рутинную службу… слушай, — опомнился я, — а тебя-то, зачем туда, ну на комиссию?

— Понятия не имею… — Дик нахмурился.

Я посматривал то ли в окно, то ли в иллюминатор, огни Индекса были уже где-то далеко, внизу темнота, разве что еще пара мигающих огоньков движется параллельным курсом, сопровождение? Похоже.

Дик продолжал недовольно сопеть, я смотрел вниз, пытаясь хоть что-то разглядеть, но бесполезно — темно.

— Ты знаешь, куда мы летим?

Дик молча кивнул.

— Там внизу темно.

— Пустыня. Летим под Купол, в резиденцию Судьи.

— Грустно наверное там судье живется, в пустыне-то?

— Сам увидишь, — Дик наконец чуть улыбнулся, снял с пояса свой персональный журнал и глянув на экран добавил, — уже подлетаем.

Судя по ощущениям начали снижаться, снаружи как-то посветлело, но посмотреть в окно уже не получалось — безопасность, все пристегнуты по требованию металлического голоса из-под потолка. Мягкий почти неощутимый толчок, в салоне включился свет и боковая аппарель отъехала в сторону одновременно со щелчками освобождающих пассажиров ремней безопасности.

— Прошу вперед, — старший охранник обратился ко мне и указал рукой на выход.

Матовый, яркий свет откуда-то сверху меня даже немного ослепил и я приставил руку ко лбу. Большая, наверное размером с футбольное поле и ровная как зеркало площадка, на ней, кроме «членовоза» на котором мы прибыли, стояло еще два. На другом конце этого «поля» я увидел еще один приземляющийся вим, совершенно беззвучно кстати. Вокруг этой посадочной площадки был зеленый газон, кусты и деревья высаженные словно по линейке. Я повертелся на месте и лишь в одном направлении увидел несколько купольных прозрачных крыш, с той стороны и прибыла платформа с десятком сидений. Уселись, сидим, ждем, как выяснилось тех, кто приземлился позже нас. Кроме Моза, спустя пару минут, на платформу поднялись еще три каких-то серьезных дядьки и одна тёть… эм, женщина, хотя, «это» сложно назвать женщиной, эдакая «баба-мужик» или «баба с яйцами»… груди почти нет, плечи широкие, чуть заметная грушевидная фигура, черты лица стопроцентно женские и все это «великолепие» метра под два ростом. Я обратил внимание, что Дик ей почтительно кивнул, она кивнула ему в ответ…

— Нет, я столько не выпью… — прокомментировал этот обмен любезностями я.

— Остряк! — «баба с яйцами» села рядом со мной и Диком.

— Простите, командор, он не особо держит язык за зубами, — Дик виновато пожал плечами.

— Надеюсь, у вас хватит разума вести себя подобающе на совещании? Это между прочим в ваших же интересах.

— Что-то мне подсказывает, что не только в моих, а с кем имею честь?

— С тем, кто много раз пожалел, что санкционировал ваше изъятие, Дит Шах, командор инспекции наблюдения.

— Я вас об этом не просил, так что, за что боролись на то и напоролись, — я был откровенно не рад встрече.

— Все уже произошло, поэтому коллегиально будем решать вопрос.

На эту фразу уже улыбнулся Хилл Моз, мол да, давайте его, то есть меня, уже коллегиально поделим!

Несколько минут платформа не спеша парила сначала над широкой и гладкой гранитной дорогой, по обочинам которой произрастал аккуратно постриженный кустарник, не факт что растения настоящие — слишком одинаковые и слишком зеленые. Затем, домишки, каменные с купольными прозрачными крышами, немного, с десяток, они все стояли вокруг большого купола над землей рядом с которым остановился вим. Один из секторов купола будто ожил, как-то зашевелился и, вим двинулся прямо в него, отчего по поверхности купола стали разбегаться волны как круги на воде. Ощущение было неприятное, когда плоть проходила через эту «дверь», казалось, что я за секунду десять вспотел и десять раз замерз.

— Брр… — я поежился.

Платформа остановилась у глухой стены, метров в пять высотой, которая скруглялась в стороны, в темноту, узкий арочный проем. Все стали покидать платформу и входить в арку, ну и я в сопровождении Дика и еще двух охранников пошел туда же.

Мы оказались в некоем амфитеатре, правда, размерчик подкачал — всего два ряда сидений, да и в диаметре не больше теннисной площадки. Материал, из которого все это сооружение построено, я определить не смог, то ли такой отполированный до зеркального блеска камень, то ли керамика какая-то. В центре пара десятков кресел с высокими спинками и широкими подлокотниками, на платформах и парят буквально в сантиметре над полом. Пять кресел уже занято богато одетыми и очень, очень пожилыми людьми. Меня усадили между Диком и командором, точнее командоршей, все остальные, почтительно здороваясь с этими стариками, неторопливо расселись в кресла. Охрана удалилась, а откуда-то из-под пола донесся искусственный голос:

— Процесс записи протокола включен.

Важный толстяк, что был в компании Моза, произвел манипуляции с сенсором в подлокотнике, его кресло чуть приподнялось над всеми и он громко произнес:

— Господин судья, господин легит, разрешите начать.

В ответ старик, что сидел напротив меня и, казалось дремал, еле заметно кивнул.

— Слово предоставляется инициатору комиссии, — кресло толстяка опустилось на место.

— Почтенная комиссия, для объективности выводов и последующих решений, считаю, что необходимо предоставить первое слово госпоже Дит Шах.

— Согласен, — сказал другой старик, в замысловатом головном уборе, который скорее был церемониальным, вряд ли такой ком разноцветного тряпья нормальный человек нахлобучит на голову.

Кресло «командорши» поднялось и она начала доклад. В принципе ничего нового я не узнал, разве что это был взгляд на мои приключения с их стороны. Дит Шах рассказала, как к ней поступил доклад от оперативников службы наблюдения о подозрении на Казус, как была проведена проверка, изъятие и размещение меня в госпитале. В общем, сплошная болтовня, слушая которую я даже начал скучать, разглядывая амфитеатр и присутствующих. Потом слово предоставили Дику, он отчитался о погоне, о том как меня перепрятали и как потеряли, затем высказался Моз сетуя на несговорчивость командора, её нежелание сотрудничать и на все прилагаемые им, то есть Мозом, попытки помощи представителю Варианта №34, то есть мне и, в конце концов о том, что я часть Варианта этого, и что особо ценен для науки и главное, что мне очень понравилось, о том, что я имею право считаться гражданином, мне необходима адаптация и так как я родился и вырос в другом варианте, то был бы полезен как сотрудник инспекции наблюдения.

— А ничего, что я тут сижу? — вставил я устав слушать эту тягомотину.

Дик пихнул меня в бок, все замолчали.

— Считаю, что надо предоставить слово, — нарушивший тишину толстяк заглянул в свой смартфон, — Максиму Владимировичу.

Было заметно, что толстяку с трудом далось выговорить мое отчество, и еще они все периодически заглядывали в свои персональные журналы и что-то там писали, будто СМС-ки друг другу слали.

— Согласен, — снова тихо произнес старик с церемониальным тряпьем на голове.

— Закончишь говорить, вот эту активируешь, — наклонился ко мне Дик и показал пальцем на голографическую иконку в виде пирамидки вершиной вниз, а сам прикоснулся к иконке, что вершиной вверх и мое кресло стало подниматься.

— Уважаемые господа присутствующие… — у меня была примерная заготовка пламенной речи, но я все забыл к черту, — раз уж случилось такое явление как Казус, в моем лице и службы вашего Варианта меня сюда притащили, замечу, без моего на то согласия, то и окончательное решение о моем дальнейшем пребывании в Нулевом Варианте должно оставаться за мной.

— Вы слишком молоды… — произнес старик, что сидел напротив меня.

— Понимаю, но определенный жизненный опыт у меня есть и как заметил господин Моз, я за короткий период смог неплохо адаптироваться здесь и помотать нервы вашим оперативным службам, так что замечание о моем возрасте считаю неуместным, уж извините. В любом случае к моему мнению, относительно моей же жизни, минимум должны прислушиваться, максимум — с ним должны считаться! — я коснулся иконки и кресло опустилось.

А потом ничего не происходило минут десять, все уткнулись в свои персональные журналы, разве что Дик тоже скучая, ковырял носком ботинка гладкую поверхность платформы на которой установлено кресло.

— Что происходит? — наклонился я к нему.

— Комиссия принимает решение.

— То есть?

— Все делают записи в журнал, выражая свое мнение, индексная система принятия решения все проанализирует и выдаст рекомендации, а судья и легит, на основе этих рекомендаций примут решение.

— То есть мою судьбу решает тупая железяка?

— По сути да, но окончательное решение остается за человеком.

— Ну спасибо, успокоил… — ответил я, откинулся на спинку и продолжил наблюдать за присутствующими.

Моз, прочитав что-то в своем «смартфоне» расплылся в улыбке и шепнул что-то толстяку, тоже, откинувшись на спинку своего кресла и, уставился на меня. Вдруг все отложили свои персональные журналы, кресло легита поднялось над всеми и он произнес:

— На период адаптации, Максим Владимирович будет находиться в жилом секторе Научного центра Вариантных исследований, после чего рекомендован перевод в особый учебный центр Службы Контроля, — тут легит посмотрел на меня и спросил, — вас устраивает решение?

— В принципе да, если моя свобода не будет ограничена.

— Никоим образом, — ответил старик, — разве что на период адаптации вы будете под присмотром господина Моза, за это время он успеет реализовать все свои научные планы относительно изучения явления Казуса.

— Что ж, предлагаю завершить протоколирование, — подал голос толстяк, — и не занимать более времени господина судьи и господина легита.

Больше всего в этом процессе меня несколько озадачила безучастность всех присутствовавших на комиссии, никаких эмоций, все как-то рутинно, обыденно, можно подумать, у них такие комиссии по десять раз на дню. Разве что Хилл Моз был явно рад, то ли искренне рад за меня, то ли за себя и свое научное заведение. Об этом я думал, когда платформа скользила в сторону местной взлетно-посадочной полосы, на платформе кроме меня, Моза и толстяка никого не было. С меня даже браслеты сняли, как только мы покинули «амфитеатр» и Моз отпустил охрану.

— Видите, Максим, мы вам полностью доверяем, и скажу честно, жду взаимности с вашей стороны.

— Надеюсь, ваши ожидания взаимности распространятся только на мое доверие вам?

— Конечно, большего не нужно.

— Куда мы теперь?

— Вы голодны? — вопросом на вопрос, по-еврейски так, ответил Моз.

— Да, было бы неплохо перекусить.

— Что предпочитаете?

— Мясо!

— А точнее?

— Пару отбивных или добрую порцию шашлыка, — не стал скромничать я.

— Я достаточно много знаю о мире, в котором вы выросли, однако затрудняюсь понять ваш ответ.

— Значит и вам придется кое-чему научиться у меня… Ладно в ваших общественных столовых, или как они там называются, готовят свинину?

— Мой повар замечательно готовит свинину, не откажитесь от приглашения на ужин ко мне домой?

— А ваша семья не будет против того, что вы притащили свою работу в дом?

— У меня нет семьи, наука — вот моя семья.

— Ну, хоть честно, — спрыгнул я с платформы, когда она остановилась около вима-лимузина, — предложение принимаю, да… и спасибо вам.

— За что?

— Ну, как сказать, если бы не ваша эм… настойчивость в моих поисках и вообще, то я, наверное, слонялся бы сейчас по переулками Индекса.

— Это вряд ли, мне докладывали о пожилой паре, что живут у госпиталя и рядом с парком.

— Даже так, — удивился я.

— Да… Вы им понравились.

— А им ничего не будет? Ну, за то, что укрывали меня.

— Нет, разве что небольшой штраф за не сданный персональный журнал покойного сына.

— Вот, — спохватился я и протянул Мозу «смартфон» Марка, — не нужно никакого штрафа.

— Хорошо, я отправлю сообщение в управление правопорядка.

Толстяк, коснулся сенсора на двери вима, и та отъехала в сторону.

— Прошу, — Моз указал на широкое сиденье в салоне.