Вновь пошел снег. Подхваченные холодным ветром редкие белые хлопья кружились, будто бледные бабочки.

Нашим же друзьям все было нипочем. Казалось, эти люди сделаны из стали и не страдают ни от холода, ни от жажды, ни от голода, ни от усталости.

Да и рожденные в этом суровом климате полуобнаженные манданы словно не чувствовали ледяной стужи.

Рассказывают, что в эпоху французского господства один новоявленный канадский губернатор, присланный из Франции, чтобы разом завоевать расположение вождей местных индейцев, устроил пышное празднество в выстроенном изо льда дворце. На прием наряду с вождями были приглашены знатные французские чиновники и их супруги.

Стояла суровая северная зима, и знать явилась на праздник, укутанная в теплые шубы, да и сам губернатор был так плотно завернут в меха, что напоминал скорее медведя из тех, что Каменная Башка околдовал своим гипнотическим взглядом.

Индейцы же пришли в ледяной дворец одетые лишь в традиционные набедренные повязки и головные уборы из перьев и ничуть не страдали от мороза. При виде полуобнаженных вождей губернатор изумленно воскликнул:

– Как же так! Неужели вы совсем не мерзнете?!

Улыбнувшись, один из вождей спросил француза:

– А почему вы сами не закрываете от холода лицо?

– Мое лицо не так страдает от холода.

– Ну а у нас все тело как ваше лицо! – сказал вождь.

С трудом продираясь сквозь заросли, боцман и его товарищи наконец добрались до разбитого индейцами лагеря.

Женщины, дети и оставленные в карауле воины были охвачены невиданным волнением. Казалось, весь лагерь пришел в движение.

Все кругом куда-то спешили, толкались, бряцали оружием. Каждый торопился узнать у другого, что происходит.

При появлении бежавшего впереди бледнолицых Кровавого Пятна индейцы разом остановились и приветствовали воинов радостными криками.

Разобравшись в происходящем, Джор сказал боцману:

– Когда во время вашего отсутствия я добрался до лагеря, то предупредил манданов, что им следует опасаться нападения ирокезов, и посоветовал им отправить в лес разведчиков, которые бы проследили за движением противников. Похоже, индейцы последовали моему совету и как раз сейчас их разведчики вернулись с вестями.

– Необходимо допросить их, – решил Каменная Башка, по обыкновению достав свою знаменитую трубку и набив ее крепким табаком.

– Как раз этим и занимается Кровавое Пятно, – сказал ему канадец.

– Скоро мы узнаем, что за выстрел слышали с берега.

– Возможно, это был сигнал.

– А вот и Кровавое Пятно!

– Он-то нам и доложит, что произошло. Сообщать обо всем своему вождю – его долг.

С этими словами Каменная Башка расправил плечи, надул, будто индюк, изборожденные морщинами, обожженные солнцем щеки и выпустил клуб едкого дыма прямо в лицо стоявшему подле него секретарю маркиза.

Бедняга согнулся пополам от кашля и так забавно корчился, утирая слезящиеся от дыма глаза, что Джор, Малыш Флокко и даже сходивший с ума от тревоги за брата Ульрих не могли удержаться от смеха.

– Тысяча колоколен! – воскликнул Каменная Башка, который и не думал о том, какой сногсшибательный эффект производит его трубка на неподготовленного обывателя. – Да что на вас нашло, ребята? Хохочете, будто марсовые после попойки в портовом кабаке!..

Тут он наконец различил в отблесках костра нечеловеческие муки бедняги-секретаря и, поняв, в чем дело, вынул изо рта трубку, вытряхнул ее и расхохотался.

– Видать, мой табачок не каждому по вкусу! – сквозь смех воскликнул он. – Кое-кого один лишь его аромат с ног валит! Ладно, ступайте спать, а я послушаю, что мне расскажет наш отважный Кровавое Пятно.

Грозный воин подошел к ним столь важно и торжественно, как умеют одни лишь индейцы.

– Доблестный белый вождь, – обратился дикарь к Каменной Башке, – послушай, что скажет тебе твой младший брат Кровавое Пятно. Белый вождь победил Пещерного Медведя – самого сильного воина манданов, и это означает, что сам Великий Дух помогает ему в бою. Страшная беда угрожает племени белого вождя. Огромное войско ирокезов ступило на тропу войны против манданов. Их вождь – Белый Карибу, а помощник вождя – Ленивый Змей, самый лукавый из индейцев пяти племен. Уже сейчас ирокезы, крадучись в чаще, неслышно окружают наш лагерь. Наши разведчики дали нам сигнал об их приближении. Слышал ли доблестный белый вождь выстрел из карабина?

– Тысяча колоколен! – воскликнул старый боцман. – Я же не глухой!

– Как-как? – спросил Кровавое Пятно, еще плохо знакомый с приемами ораторского искусства нашего бретонца.

– Я говорю моему краснокожему брату, что прекрасно слышал выстрел. Ох!.. Кругом полно краснокожих, которые говорят о себе в третьем лице, будто проповедники, Ульрих со своим немецким акцентом, и я уже не говорю о канадцах, фламандцах, американцах и англичанах! Когда выйду на пенсию, буду до слез смешить кумушек из Иль-де-Ба своими баснями обо всех вас! Что еще хочет сообщить своему белому вождю доблестный Кровавое Пятно?

– Из ружья выстрелил Буйволиное Копыто, – с уверенностью объявил индеец.

– Мне не довелось свести знакомство с этим господином.

– О!..

– Это один из воинов ирокезов?

– Нет, это мандан.

– Так, значит, он из наших? Что ж, отлично.

– Буйволиное Копыто – непобедимый воин. За поясом его множество скальпов, снятых с поверженных на войне врагов.

– Вот и славно, люблю храбрых ребят. Ну а зачем он стрелял?

– Чтобы убить врага.

– И что, убил?

– Да.

– Молодец! Надеюсь, он отправил к Вельзевулу этого цветного мошенника Дэвиса? Если так, я готов назначить Буйволиное Копыто адмиралом манданского флота.

Помощник вождя снова растерянно замолчал, но после некоторого колебания продолжил:

– Буйволиное Копыто убил ирокеза, однако его соплеменники не появились, чтобы отомстить за его гибель и покарать убийцу, хотя нам известно, что враги затаились повсюду в окрестных лесах.

– Ты хочешь сказать, они побоялись высунуть нос!

Кровавое Пятно покачал головой.

– Нет, – отвечал он, – это все коварные козни Белого Карибу и Ленивого Змея. Ирокезы хотят заставить нас поверить, что мы в безопасности, и внезапно напасть на лагерь!

– Все может быть.

– Манданы ждут повелений белого вождя.

– Экие вы славные ребята!.. Все, как один, на мостике… то есть на боевых позициях. Враг уже рядом – дайте бортовой залп из всех орудий! То есть я хочу сказать, готовьте карабины, луки, стрелы и что там у вас еще есть! А главное, будьте готовы по моей команде броситься на абордаж! Гм… Таково мое слово.

Малыш Флокко едва не рухнул на землю от смеха, поглядев на замершего в изумлении Кровавое Пятно, который, судя по недоуменно приоткрытому рту и остекленевшему взгляду, очевидно, не понял из речи боцмана ни единого слова.

С улыбкой следивший за беседой Джор вмешался и растолковал несчастному помощнику слова Каменной Башки.

Издав гортанный крик, Кровавое Пятно бросился к манданам, чтобы донести до них волю вождя.

– Каменная Башка, – произнес Малыш Флокко, когда товарищи остались одни, – не пора ли заморить червячка?

– Марсовой дело гофорит, – поддержал его начавший было позевывать немец. – Нельзя идти в бой на голодный шелудок.

– Ваша правда! – сказал канадец. – Я того же мнения. Еда придаст нам сил. Давайте же перекусим, друзья, пока не завязалась новая битва!

– Тысяча колоколен! – воскликнул Каменная Башка. – У меня у самого черно на душе, не иначе от голода! Да только что же нам съесть?

– Думаю, нам не составит труда найти здесь медвежатину, копченую лосятину или лапы опоссума.

– Это еще что за зверь?

– Опоссум – сумчатое млекопитающее, размером не больше домашнего кота. Говорят, это одно из доисторических животных, доживших до наших дней, правда зоолог из меня никудышный. Опоссумы часто встречаются в Северной Америке.

– Ну и как они на вкус?

– Весьма недурно.

– Значит, получше копченых сарделек нашего Кока!

– Раз сарделек нет, придется удовольствоваться опоссумами!

– Не забывай, что их еще надо найти!

– Так пойдемте на поиски провианта.

Как, конечно, известно нашим читателям, манданы – превосходные охотники и рыбаки. Канадские озера столь богаты изысканным на европейский вкус лососем, что пресыщенные индейцы скорее станут голодать, чем питаться лососиной, но они никогда не пускаются в путь сквозь заснеженные северные леса без запасов съестного. Поэтому, когда Каменная Башка со спутниками вошел в свой шалаш и потребовал ужина, все тринадцать его жен мигом отправились на поиски провизии и вскоре вернулись с целыми узлами индейских деликатесов.

После того как Ульрих еще раз убедился, что все сардельки были съедены еще прошлой ночью, друзья отдали должное местным блюдам и так жадно набросились на еду, что женщинам пришлось довольствоваться лишь скудными объедками.

– А теперь подождем, пока ирокезы не сунут сюда свой нос! – раскуривая трубку, сказал Каменная Башка. – Не нравится мне их соседство. Поскорее бы с ними разделаться. А уж курить трубку мира или перестрелять их из карабина, мне не так важно. Что скажете, ребята?

– Уверен, ждать осталось недолго, – произнес Джор. – Эге, да они, кажется, меня услыхали!

И действительно, в этот самый момент сквозь завывания ветра и отдаленный шум волн до них донеслись выстрелы и оглушительные крики.

– Чума и ад! Битва начинается! – тут же вскочив, прорычал Каменная Башка. – Сражайся мы с англичанами, и мокрого места от них бы не оставили. Однако нас атакуют ирокезы – я с этими дикарями не знаком и причин воевать с ними не вижу.

– Но они союзники англичан! – заряжая карабин, заметил Джор.

– Что правда, то правда.

– И потом, – добавил Малыш Флокко, – не забывай, среди них наш старый приятель Дэвис.

– Тысяча колоколен! – встрепенувшись, будто боевой конь при звуке боевой трубы, прогремел боцман. – Я уж и забыл про этого мерзавца! Уж я отыщу его среди ирокезов! Попомните мои слова: не успеет он нас заметить, как я отправлю его купаться в кипящей смоле вместе с его товарищем Вельзевулом! Вперед, Малыш Флокко! Покажем этим разукрашенным дикарям, как сражаются французские моряки!

– В бой! – закричал Малыш Флокко.

Вслед за Каменной Башкой друзья, подхватив карабины, выбежали из шалаша.

Тем временем секретарь маркиза Галифакса, услышав шум выстрелов и дикие крики краснокожих, почувствовал, как у него ноги подгибаются от ужаса.

– Ах, – слабо вздохнул он, без сил повалившись на устилавшую пол шалаша лосиную шкуру, – и надо же, чтобы столько несчастий обрушилось на меня, смирного секретаря! А все из-за проклятого маркиза Галифакса! Ведь мог же милорд жить в покое и роскоши, так нет, подался в Канаду, на свою беду! Сколько лишений испытал я благодаря ему! Чтоб ему пусто было, мерзавцу!..

Прикрыв уши ладонями от раздававшегося снаружи оглушительного грохота, он так и остался лежать на шкуре, от страха уставившись в одну точку – на прильнувших друг к другу жен вождя.

Тем временем Каменная Башка, Малыш Флокко, Джор и Ульрих протиснулись в самую гущу схватки, надеясь найти здесь Дэвиса и вождя ирокезов.

Под предводительством храброго Кровавого Пятна вооруженные луками и мушкетами манданы выстроились в три ряда перед самым лагерем.

Несмотря на тучи, бледный свет луны все же позволял товарищам разглядеть противников.

Ирокезы бесшумно подошли к лагерю, держась в тени деревьев, так что невозможно было судить об их количестве.

От своих разведчиков манданам удалось узнать лишь об их приближении и ни о чем другом.

Благодаря густым рощам карликовых берез, протянувшихся до самого Шамплейна, ирокезы незаметно добрались до самой стоянки манданов.

Однако стоило им понять, что застать манданов врасплох не удалось, как сотни дикарей по сигналу вождя выскочили из леса и бросились в атаку.

Воины двух племен не уступали друг другу в отваге, но ирокезы вдвое превосходили численностью манданов и почти полностью окружили лагерь. Единственным путем отступления для манданов оставалась бухта, где были пришвартованы каноэ.

Однако теперь, когда на озере стояла английская эскадра, возможность отступления была отрезана.

Все это не укрылось от зорких глаз опытного корсара Каменная Башка.

– Мы в ловушке! – пробормотал боцман, яростно дымя зажатой в зубах старинной трубкой. – Необходимо отбросить этих собак-ирокезов обратно в лес, иначе висеть нам на реях кораблей Бергойна… А такая перспектива мне по душе не больше, чем отбросить концы под пытками местных дикарей.

Американские краснокожие, в наши дни либо полностью истребленные, либо смешавшиеся с европейцами, были бесстрашными и грозными воинами, которым не было равных «на тропе войны», как выражались индейцы на своем красочном языке.

Ради того чтобы убить и скальпировать врага, краснокожие были готовы оставить свое племя, жен, детей, испытать тяжкие лишения, горести и смертельные опасности.

Между племенами то и дело вспыхивали кровавые войны, но всех индейцев объединяло одно – ненависть к белому человеку, жестокому европейцу, с каждым годом отнимавшему все больше их земель.

Англичане же, чтобы завоевать преданность индейцев, щедрой рукой спаивали опасные племена дикарей губительной огненной водой – джином.

Вот почему на берегах Шамплейна так жестоко сражались два племени краснокожих, которые не отличались друг от друга ничем, кроме названия.

Не переставая звучали выстрелы, а стрелы со свистом сыпались со всех сторон, то застревая острием в стволах древних деревьев, то вонзаясь в полуобнаженные тела отважных воинов.

Там и тут завязывались рукопашные схватки.

Старые разбитые мушкеты дикарей превращались в дубины, копья с острыми железными наконечниками вонзались в круглые щиты, мелькали в воздухе занесенные томагавки. Повсюду слышались стоны раненых, воинственные крики, приказы индейских вождей.

Кровавое Пятно будто превратился в грозный вихрь, каждым ударом повергая наземь нового врага.

Однако натиск свирепых ирокезов не ослабевал.

Без перерыва мелькали сокрушительные томагавки Белого Карибу и Ленивого Змея – двух непобедимых исполинов ростом не менее семи футов, чьи лица были испещрены шрамами.

Увидав Кровавое Пятно, Белый Карибу вышел вперед, чтобы вступить в схватку с неустрашимым манданом.

Кипела яростная битва, и дело принимало дурной оборот.

Прорвав один из рядов манданов, ирокезы ворвались в лагерь и набросились на врагов с тыла, решив зажать их между своими отрядами.

Заметив опасность, вездесущий Каменная Башка зарычал от гнева.

Во главе ирокезов стоял бледнолицый.

– Да это Дэвис! – прогремел боцман. – Сюда, друзья! Ко мне, Малыш Флокко, Ульрих, Джор! Следуйте за мной и возьмите столько воинов, сколько сможете собрать! На абордаж! Отправим этих подлецов в преисподнюю!..

Сунув в карман любимую трубку, которая стала его счастливым талисманом, бретонец побежал навстречу врагу. Потрясая оружием, ирокезы с ужасными криками бросились на него.