Гигантское облако дыма окутало хижину, на несколько мгновений скрыв бледное, будто заледеневшее, зимнее солнце. Огонь распространялся с неслыханной быстротой и вскоре от склада остались лишь пылающие головешки.

По лесной чаще разнесся едкий запах дыма и горящего сала. Бушевавший огонь, несомненно, подпитывало и спиртное из разбитых взрывом бутылок.

Орудийные залпы затихли: англичане берегли снаряды до следующего боя.

Каменная Башка и его товарищи с грустью глядели на беснующееся пламя, которое уже было не потушить.

– Красномундирники добились-таки своего, – бросил бретонец, обернувшись к разволновавшемуся торговцу. – Вот увидите, теперь они станут палить по нашей сосне, о которой стало известно их офицеру. Мы остались без убежища, а шторм скоро разойдется вовсю.

– Ничего, полых стволов здесь немало, – отвечал Риберак; в рассеянности он уронил на землю галету и даже не заметил. – Меня больше волнует, что англичане откроют на нас охоту. Сомневаюсь, что маркиз поверил, будто в лесу скрываются американские полки.

– Вот и я беспокоюсь об этом, – признался бретонец. – Чтобы тысяча солдат скрывалась здесь без единого артиллерийского орудия!.. Пустое бахвальство! Поглядим, что у них на уме. Мсье Риберак, есть в окрестностях другие склады?

– Был один, миль за пятьдесят отсюда, да только индейцы давно его разрушили.

– Ба! Я и позабыл, что краснокожие заодно с англичанами. Похоже, мой седой скальп в опасности.

– Может, они и не снимут с нас скальпы, ведь я сам их завербовал. Возможно, я смогу заставить их повиноваться.

– Как далеко они могут находиться?

– Не исключено, что они ближе, чем вы думаете. Эти залпы уж наверняка заставили их поторопиться. У дикарей отличный слух.

– Неужели мы позволим им объединиться с англичанами?

– Если это случится, нам конец. Необходимо найти вождя ирокезов и помешать англичанам встретиться с краснокожими. Вам придется забыть о том, чтобы переправиться через Шамплейн и добраться до крепостных стен Тикондероги.

– Сам знаю. Эта собака-маркиз не пожелал подарить мне шлюпку. А что нам делать с секретарем маркиза? Повесим его?

– Это было бы бессмысленной жестокостью, – отвечал Каменная Башка. – Мы возьмем его с собой. Кто знает, возможно, он еще нам пригодится, пусть маркиз и бросил его на верную смерть. Баронет Маклеллан ни за что не пошел бы на такое, не то что злобный и спесивый мерзавец-маркиз.

– Вы правы, – произнес слышавший их беседу господин Оксфорд. – Этот подлец недостоин моей преданности. Как он мог оставить меня на верную смерть, даже не попытавшись спасти!.. А ведь я прослужил ему двадцать пять лет!

– Надеюсь, теперь вы встанете на нашу сторону и уже не будете жертвовать собой ради этого человека, – сказал ему Каменная Башка. – Вы англичанин?

– Нет, фламандец.

– Значит, и вы можете побороться за независимость Америки. Такой сторонник нам не помешает. Фламандцы всегда славились своей храбростью, и вы, надеюсь, ничем не уступаете своим соотечественникам.

– Мой отец был полковником.

– Значит, в ваших жилах течет достойная кровь. У вас будет шанс показать, чего вы стоите.

– Я буду исполнять свой долг. Я рожден не для того, чтобы прислуживать этому господину. Теперь я считаю себя свободным от обязательств перед ним, и вы можете положиться на мою верность вашему делу. Добавлю, что мне многое известно.

– Вы говорите о военной стратегии королевской эскадры?

– И не только, – отвечал господин Оксфорд. Его лицо вновь омрачилось. – Если…

Однако в этот самый момент загремели английские пушки. Бригантина вновь открыла огонь. Два цепных ядра срезали верхушку знакомой читателю полой сосны, и та с шумом обрушилась на землю.

– Что я говорил! – произнес Каменная Башка. – Сами видите, англичане стреляют горящими ядрами, чтобы лишить нас и второго убежища. Поднимается ветер, кора старых сосен покрыта смолой, и скоро весь лес будет объят огнем. Мсье Риберак, необходимо поскорее отыскать вашего индейского приятеля…

– Белого Карибу, – подсказал торговец.

– Вот славное имечко! Должно быть, этот вождь скачет быстрее коня.

– Ни одному из воинов не удавалось обогнать его.

– Вот это ноги! Это тебе не африканские страусы!

Один за другим прогремели восемь пушечных залпов, и на глазах наших героев старая сосна превратилась в ослепительный столб пламени.

– Ах этот их чудо-канонир! – не сдержав восхищения, воскликнул Каменная Башка. – Дважды этот человек срезал мачту нашего славного «Громовержца» в тот самый миг, когда баронет уже готов был отдать приказ идти на абордаж и освободить Мэри Уэнтворт. Чтоб его черти унесли! Мсье Риберак! Собирайте провизию, и в путь. Здешний воздух не идет нам на пользу.

– Не будем терять времени даром, – сказал торговец. – С полсотни англичан может высадиться на берег в любую минуту.

Старая сосна пылала как факел: английские ядра с математической точностью продолжали бить прямо по ней. Из полого ствола, будто из жерла вулкана, вырывались языки огня.

Каменная Башка со злостью ударил себя по лбу, вырвал чуть ли не клок из своей косматой бороды и произнес:

– Идти против них сейчас – самоубийство. Теперь нам уже не застать их врасплох, и барабанами больше не испугать.

– Нам все же нельзя бросать барабаны, – сказал Риберак. – С их помощью я призову индейцев.

– Что ж, это не такой тяжелый груз, – согласился боцман. – А немцы пусть понесут оставшуюся еду.

– Этой провизии нам хватит на пару дней. Ну а потом придется охотиться на медведей.

– А их здесь немало, – сказал Риберак. – Как-то я всего за неделю пристрелил четырех.

Облако едкого смолянистого дыма почти заволокло хрупкое укрытие. Огонь уже охватил соседнюю сосну. По ее стволу стекал кипящий сок.

От хижины остался лишь пепел, а окружавшие ее деревья ярко пылали.

– Пора поискать Белого Карибу, – решил Каменная Башка. – Будем надеяться, он не такой дикарь, как маркиз Галифакс. Идемте же, пока мы не задохнулись от дыма. Если ветер будет и дальше крепчать, кто знает, не охватит ли пламя всю чащу. Вперед! Вернемся, когда закончится канонада, а проклятая бригантина, надеюсь, разобьется о скалы.

– Вы и маркиза хотите захватить? – спросил его Риберак.

– При первой же возможности. Я надеюсь, мы с милордом еще встретимся, и не отчаиваюсь передать письма командующим фортом Тикондерога. Не могут же нас вечно преследовать несчастья! Уж мы их здорово нахлебались, а, Малыш Флокко?

– Так туго нам и во время осады Бостона не приходилось, – отозвался юный марсовой. – Там хоть Кок не жалел для нас угощенья!

– А я едфа не помер от его настойки! – со смехом проговорил Ульрих.

– Немцев спиртным не прикончить, – заметил старый бретонец. – Но довольно болтать! Пора поработать ногами, а не языком.

Бесчисленное множество подхваченных сильным ветром искр, кружась, опускалось на кроны лесных деревьев.

Дым стал таким густым, что семеро товарищей зашлись в приступе кашля.

Канонада все не прекращалась. Снаряды один за другим падали в заросли, откуда с тревожным криком поднимались стаи диких птиц.

Цепные и горящие ядра без перерыва обрушивались на охваченную огнем чащу. Должно быть, снарядами и порохом бригантина была щедро обеспечена.

Схватив свои славные барабаны и провизию, беглецы с грустью поспешили прочь. Единственным, кому было не о чем грустить, был господин Оксфорд, до последнего опасавшийся, что двое корсаров сдержат слово и повесят его за неимением рея на первой же сосне.

Во главе отряда торопливо шел лучше всех знавший эти места торговец, а за ним, перепрыгивая через сломанные ветви и корни деревьев, спешил Джор.

Путь был не трудный, ведь, в отличие от берез, сосны растут поодаль друг от друга, поскольку нуждаются в пространстве, чтобы протянуть в земле свои необъятные корни.

После пары часов быстрым шагом небольшой отряд наконец решился сделать привал. Шума канонады больше не было слышно, и казалось, вокруг спокойно.

– Вы знаете, где мы находимся, мсье Риберак? – спросил Каменная Башка, который ни минуты не мог держать язык за зубами.

– Мы в десяти милях от озера, скоро окажемся на берегу реки Рик. У Джора быстрые ноги.

– Да уж, нелегко за ним угнаться, – проворчал бретонец, разжигая свою знаменитую трубку. – Мы, моряки, предпочитаем, чтобы нас гнал вперед ветер. Как думаете, маркиз сошел на берег?

– Мне и самому хотелось бы это знать, – отвечал торговец.

– О, он, несомненно, уже на берегу, – сказал господин Оксфорд. – Уж очень ему не терпится схватить вас.

– И все из-за двух злополучных писем? Что и говорить, дрянной из меня почтальон! Ясно, что я рожден моряком и канониром. Думаете, он гонится за нами?

– Не сомневаюсь.

– Остается надеяться на помощь дикарей.

– Вот и я о том же, – произнес Риберак. – Даже с дикарями мы в меньшей опасности.

– Вряд ли англичанам удастся далеко продвинуться. Скоро разразится новая буря, и бригантине маркиза придется несладко. Хоть бы она разбилась о скалы, как мое судно!.. Тогда бы мы и без краснокожих обошлись! – произнес Каменная Башка, поглядев на помрачневшие небеса.

– Вы предлагаете остаться здесь и ждать?

– Что я предлагаю, мсье Риберак, так это вернуться к озеру другой дорогой. Если мы будем осторожны, то сможем избежать встречи с индейцами и даже проследить за ними.

– С чего вы взяли, что нам это удастся?

– Если уж я что вбил себе в башку, так меня и сам Вельзевул с толку не собьет.

– Теперь я понял: вы задумали устроить засаду на маркиза.

– Ураган придется как раз кстати! А ваши хваленые индейцы, похоже, уснули прямо на тропе войны.

– Говорю вам, они скоро будут у озера, – отвечал торговец. – Но решать вам.

– Вернемся! Я не хочу уходить прочь от озера, омывающего стены Тикондероги. Если индейцы явятся, пусть подсобят нам в бою против англичан.

– А ты что скажешь, Джор?

– Скажу, что наша судьба должна решиться на берегу Шамплейна, а не в лесной чаще, – ответил канадец. – Если подоспеет королевский флот, нам не видать ни Арнольда, ни Сен-Клера.

– Ну а ты, Малыш Флокко, что думаешь?

– Генерал Вашингтон и наш капитан послали нас в форт, а не по лесам гулять, – решительно произнес марсовой.

– Будь по-вашему, – сказал Риберак. – Вернемся к озеру. Может, вы и правы и не надо нам отходить от побережья.

Он уже собирался подняться, когда кто-то громко окликнул их на вполне сносном французском:

– Куда идут белые люди? Разве они не знают, что ирокезы Белого Карибу вышли на тропу войны и готовы опробовать на них лезвия своих томагавков?

Из березовый рощи вышел высокий и мускулистый индеец средних лет, в расшитой голубой куртке и ноговицах из оленьей кожи. Его кожаные мокасины были украшены по бокам светловолосыми скальпами.

Мощные бедра дикаря подпоясывала шерстяная набедренная повязка, за которую он заткнул томагавк и охотничий нож.

В руках он держал старое ружье, которое тут же дерзко нацелил на семерых бледнолицых.

– Что вам угодно, господин индеец? – спросил Каменная Башка, молниеносно вскочив на ноги и вскинув карабин. – Что предпочтете: превосходный джин или заряд свинца?

– Я хочу знать, кто вы.

– Мы все более или менее бледнолицые. На вашей краснокожей физиономии есть два зорких глаза, так что это вы и сами легко увидите.

Тряхнув длинными и густыми иссиня-черными волосами, индеец выпрямил три пера, украшавшие его головной убор, взвел курок и напыщенно произнес:

– Я Белый Орел, великий воин ирокезов, снявший более двадцати скальпов. Никто не смеет мне противостоять.

– А чьи были скальпы? Бледнолицых или краснокожих? – с иронией спросил Каменная Башка.

– Скальпы мужчин обеих рас.

– А все-таки я тебя не боюсь, великий воин, хоть ты и повыше меня будешь.

Подавшись вперед, торговец пристально поглядел на ирокеза, который, по всей видимости, уже собирался броситься на друзей.

– Я никогда не встречал тебя в лагере Белого Карибу, – сказал дикарю Риберак.

– Но я знаю моего белого брата, – отвечал индеец.

– Тогда зачем же ты спрашиваешь, кто мы? Разве тебе не ясно, что мы друзья великого вождя?

– У вождя больше нет друзей. На тропе войны для дружбы нет места. Ведется лишь счет снятым скальпам.

– Ты лжешь! Белый Карибу мне предан, и потом, я немало плачу ему за то, чтобы он помогал мне. Где он?

– Ха! – усмехнулся индеец. – Может, далеко, а может, совсем рядом.

– Ты должен знать, где он.

– Я ушел из лагеря три ночи назад.

– Должно быть, ты просто индеец-изгой и не принадлежишь ни к одному из пяти лесных народов Канады. Ты одиночка.

– Ха! Мой белый брат ошибается, – произнес индеец. – Разве я не краснокожий? Разве на мне не платье воина? Ты говоришь, я один! Ты ошибаешься! Ты бы задрожал, если бы знал, сколько воинов притаилось в этой березовой роще.

– Ба! – воскликнул Каменная Башка. – С нас довольно твоей болтовни. Отведи нас к Белому Карибу.

Индеец метнул на боцмана полный ярости взгляд и, приложив два пальца к губам, издал длинный и громкий свист.

Почти тут же из зарослей, рыча, вышли пять громадных черных медведей с длинной лоснившейся шерстью.

Звери шли на задних лапах. На них не было ни цепей, ни веревок.

– Вот уж воистину необычайное сборище! – воскликнул Каменная Башка, ничуть не испугавшись столь неожиданного появления медведей. – Зажарить бы эти лапищи! Просто объеденье! Я даже сам их приготовлю!

Пятеро хищников окружили индейца, будто защищая его от нападения.

Зная, сколь опасны эти звери, Ульрих, Вольф, Малыш Флокко и торговец сразу же зарядили карабины.

Оставшийся безоружным секретарь маркиза схватил барабан и принялся стучать по нему что было сил.

Глазам товарищей предстало поистине невиданное зрелище. Услыхав барабанную дробь, все пять барибалов принялись, отвешивая неуклюжие поклоны, танцевать вокруг дикаря.

Каменная Башка разразился громовым хохотом.

– Говорил же я, в этих барабанах залог нашего спасения! – выдавил он сквозь смех. – Вы только поглядите, как отплясывают эти зверюги! Точно под музыку! Господин Оксфорд, продолжайте барабанить.

Издав крик ярости, индеец бросился на них с томагавком в руке.

– Бледнолицые псы! – прорычал он. – Вы околдовали моих зверей! Да падет на вас проклятие Ваконды!

– Спокойствие, господин краснокожий. – Молниеносным ударом приклада обезвредив противника, Каменная Башка в свою очередь поднял топор. – Я и сам неплохо умею работать топором.

– Белые люди идут прочь, или я натравлю на них своих медведей.

– Хотел бы я поглядеть, как тебе это удастся!

Забыв о хозяине, барибалы, порыкивая от удовольствия, принялись плясать вокруг секретаря маркиза. Казалось, мерный бой барабана действует на них подобно гипнозу.

Как ни свистел и как ни кричал на них Белый Орел, медведи невозмутимо продолжали свой танец.

– Пока у нас есть барабаны, зверюги будут послушны, – сказал Каменная Башка.

– Нет! – с пеной на губах кричал индеец. Глаза его налились кровью.

– Как видишь, они тебе больше не повинуются.

– Как вы их околдовали?

– Мы-то?.. Куда уж нам! Это бой барабана сделал их такими смирными. Как видишь, медведям больше нравятся бледнолицые, чем краснокожие.

Белый Орел схватился было за томагавк, но тут же отшатнулся. Джор и Малыш Флокко уже держали его на прицеле.

– Убирайся, – сказал ему торговец. – Ты не воин Белого Карибу. Ты всего лишь опасный преступник, кто знает за какие злодеяния изгнанный из своего племени. Убирайся, пока мои люди не открыли огонь.

– Я воин!

– Нет, ты преступник, поджидающий в чаще неосторожных путников, чтобы снять с них скальпы. Если бы ты принадлежал к племени великого вождя ирокезов, ты бы привел сюда моего друга Белого Карибу.

– Будь по-вашему! Я уйду, – оскалился индеец, – но сначала верните моих медведей.

– Как видишь, твоя компания им больше не по вкусу.

Мирно усевшись на задние лапы, барибалы грызли предложенные им немцами галеты.

Оксфорд перестал бить в барабан.

В надежде, что звери пойдут за ним, индеец принялся отчаянно свистеть, однако те и ухом не повели.

К тому же в случае опасности господин Оксфорд готов был продолжить свою колдовскую музыку.

– Бледнолицые псы! – задыхаясь от гнева, выпалил индеец. – Мы еще встретимся!

И он исчез в роще, забыв прихватить свое старое ружье, которое, впрочем, мало на что годилось.

– Вот так приключение! – воскликнул Каменная Башка. – Победить нескольких медведей, не получив ни единой царапины, – это дорогого стоит!

– Ты что же, решил, что теперь это наши питомцы? – спросил его Малыш Флокко. – Ты уверен, что однажды ночью они не разорвут нас во сне и не сожрут вместе с костями?

Старый бретонец не отвечал.

Он пристально глядел на довольно порыкивающих медведей, которые расправлялись с последними галетами.

Подойдя к самому огромному зверю, боцман приподнял его морду и уставился ему прямо в глаза.

– Что ты задумал? – спросил Малыш Флокко. – Хочешь отрубить ему лапы?

– Проверяю, обладает ли мой взгляд такой же властью, как взгляд моего деда. Ты разве не знаешь, что, оказавшись среди льдов острова Ян-Майен, этот бесстрашный моряк выдрессировал тысячи две белых медведей?

– Что, просто взглядом?

– Ничем иным. Дед рассказывал отцу, что его взгляд обладал магнетической силой, а раз я сын своего отца, то и я, возможно…

– …прославишься как укротитель?

– Гляди, как льнет ко мне этот зверюга. Я его прямо обворожил. По всему Бресту и Канкалю только и толков было что о моем деде и его медведях.

– Будьте осторожны, сэр, – произнес мсье Риберак. – Это коварные животные.

– Ну, индейца же они не съели. Ну-ка, Нико, распахни глазенки и погляди на меня!

Тряхнув мордой, медведь обжег бретонца горячим дыханием и, порыкивая, протянул вперед лапы, будто желая обнять нового хозяина.

– Ну разве не симпатяга! – умилился Джор, глядя на идиллию с безопасного расстояния. – Ваш взгляд служит вам не хуже, чем барабан – господину Оксфорду. Похоже, зверей мы можем больше не бояться.

Канадцы и оба немца только диву давались, наблюдая, как Каменная Башка по очереди обходит медведей, заглядывая каждому прямо в глаза и делая загадочные движения руками.

Встав на задние лапы и неповоротливо кланяясь, медведи окружили старого бретонца. Каждый пытался погладить хозяина огромными когтистыми лапами.

Самый большой барибал обхватил боцмана передними лапами и, тяжело пыхтя, потянулся, чтобы облизать ему лицо.

– Тихо! Спокойно!.. – прикрикнул старый канонир. Казалось, теперь он уже не был столь уверен в магнетической силе своего взгляда и с тревогой косился на огромные пасти с длинными желтыми зубами. – Хватит!.. Господин Оксфорд, побарабаньте-ка еще.

Не успел секретарь взяться за барабанные палочки, как пятеро медведей, чуть попятившись от боцмана, расширили круг и с готовностью прислушались.

– Эге, Каменная Башка, – сказал Малыш Флокко, – пора дать деру от этой сомнительной компании. Кто знает, чего от них ждать! К дьяволу этих медведей!

Почесав затылок, бретонец произнес:

– Пожалуй, ты прав! Ноги в руки и прочь отсюда!..