Необычайные приключения корсара на озере Шамплейн

– Тысяча колоколен!.. Долой оружие, несчастные, или отправитесь на корм рыбам!

– Как бы не так, господин боцман!

– Что?! – притворился разгневанным Каменная Башка. – Вы отказываетесь подчиниться? Нас четверо против четверых, а я один стою двоих!

– Мы не сложим оружия. Отдайте нам письма, что передали вам генерал Вашингтон и капитан знаменитого «Громовержца» баронет Маклеллан.

– Ума не приложу, о чем это ты толкуешь, Дэвис? Какие еще письма? – прорычал Каменная Башка.

– Мне все известно. Письма не должны попасть в форт Тикондероги.

– Легко же тебя провели, Дэвис. Надежного проводника мы взяли, нечего сказать! Ты должен был провести нас из Нью-Йорка к берегам озера Шамплейн! Тысяча чертей! Довольно болтовни! Вам с нами не тягаться! Сюда, Малыш Флокко! Ко мне, наемники! Научим этих изменников уму-разуму!

– Господин боцман, вам лучше с нами не связываться, – произнес Дэвис. – Мы намочили ваши мушкеты.

– Ты нагло врешь, мерзавец! И потом, у нас есть топоры!

– Пока вы спали, мы сняли кремни с ваших мушкетов. Вы легко можете в этом убедиться.

– Ты и об этом позаботился! Так, значит, хочешь отправить нас на тот свет?

– Мне нужны всего лишь письма. Я передам их генералу Бергойну, а потом мы позволим вам тихо и спокойно вернуться в Нью-Йорк.

– Бергойну? Это еще кто?

– Он возглавил войска, которыми до него командовал генерал Карлтон. Ему-то и нужны письма, оказавшиеся в вашем распоряжении.

– Как же! Ври больше! – воскликнул Каменная Башка. – Мы никуда не торопимся!

Удостоверившись, что Дэвис действительно испортил их оружие, боцман схватил свой мушкет за приклад, решив орудовать им, как дубиной.

– Ну ладно! Если вы и вправду хотите знать, я действую по приказу маркиза Галифакса.

– Брата баронета Маклеллана?

– Именно так.

Каменная Башка зарычал как зверь и, занеся над головой тяжелое ружье, пошел прямо на изменников.

Гигант-бретонец, боцман «Громовержца», грозного корвета корсаров Бермудских островов, закаленного во многих кровавых боях с англичанами и даже при осаде Бостона, по силе и мощи напоминал огромную гориллу. Лицо его заросло колючей, как шерсть дикого зверя, седеющей бородой. Особенно поражала непомерно большая голова. Однако удивляться было нечему, ведь сыны суровой каменистой Бретани славятся крепкими упрямыми головами, которые не пробить и абордажной саблей.

Позади боцмана стоял юный черноглазый моряк лет двадцати двух – двадцати трех, темноволосый и смуглый, точно алжирец, и двое высоких румяных немцев-наемников, когда-то воевавших на стороне короны. У обоих великанов были светлые волосы и синие, как океан, глаза.

Друзьям предстояло сразиться с четверкой предателей. Их предводителя Дэвиса – известного проводника по канадским землям, знавшего каждое озерцо как свои пять пальцев, – завербовал сам генерал Вашингтон, считавший канадца надежным человеком. Сорокалетний верзила ростом был не ниже самого боцмана. Волосы и борода у него были такие густые, что он напоминал скорее метиса с индейской кровью, чем чистокровного канадца.

Не маленького роста были и его приспешники, широкоплечие и мускулистые, но светлокожие, как истинные канадцы. Выражение их свирепых физиономий не предвещало ничего хорошего.

Несомненно, то были потомки французских поселенцев, скрывавшихся в бескрайних западных лесах после того, как англичане захватили Квебек и Монреаль.

На палубе сильно качало. Широко расставив ноги, чтобы не упасть, канадцы наставили мушкеты на обезоруженных противников.

Они находились на небольшом, некогда крепком корабле, с широкой палубой, высокими бортами и огромной мачтой, на которой красовался необъятных размеров парус из грубого толстого полотна – только такая ткань способна выдержать порывы грозного северного ветра. Небольшой на вид парусник, однако, обладал хорошим водоизмещением в сто пятьдесят тонн и мог принять на борт до тридцати матросов.

– Эй, Дэвис! – прокричал Каменная Башка, и его борода словно ощетинилась от злости. – Так кто из нас окажется за бортом? У нас нет желания купаться: уж больно холодна водица в это время года, да и воды Шамплейна чересчур глубоки.

– Все может статься, – произнес метис, не сводя с боцмана дула мушкета. – Шутки в сторону, господин боцман. Хотите немного разогреться?

– Разогреться на топорах? Мой всегда при мне, – отвечал старый морской волк. – Немало английских головушек я раскроил во время абордажей королевских кораблей, помогая американцам.

Дэвис покачал головой.

– Нет, – немного погодя отвечал он. – Я не моряк и вполне уверен, что вы свалите меня с первого же удара. Не будем же препираться: давайте сюда письма.

– Тысяча колоколен! Нет у меня никаких писем! – воскликнул Каменная Башка, угрожающе двинувшись на проводника. Трое друзей последовали его примеру. – У меня в кармане лишь легендарная трубка, которую курили четыре поколения моих предков. Спустя триста лет она курится не хуже, чем прежде!

– Довольно шуток, Каменная Башка! – взорвался проводник.

Внезапно высокая волна, перехлестнув через правый борт, обрушилась на палубу. Парусник тряхнуло, и канадцы невольно попятились.

– Кому-то из моих людей придется встать за штурвал! – разозлившись, закричал Дэвис. – Мы всего в миле от берега! Еще немного, и мы разобьемся!

– Для истинного моряка крушение – лишь славная потеха. Никого из твоих приятелей мы не пропустим.

– Так пусть за штурвал встанет один из вас!

– Ну уж нет, тогда нас будет трое против четырех предателей, ведь рулевой не сможет принять участие в схватке. Ловко придумано, прохвосты!

– Прекратите балаган! – неистовствовал Дэвис.

Порыв ледяного ветра пронизал моряков до костей, а в борт судна с силой ударила новая волна.

– Сразу видно, моряк из тебя никакой! Ты всего лишь лодочник, способный плавать лишь в мертвый штиль! Что, воды испугался? Подумаешь, рябь на озере!

– Я знаю, что вы задумали! Хотите, чтобы нас вышвырнуло на берег! Так знайте: канадцы – отличные пловцы и держатся на воде не хуже бобров.

– Вот и славно! Значит, никто не потонет, когда посудина пойдет ко дну!

Терпение Дэвиса иссякло.

– Чертовы упрямцы! Вы знаете, что ваши мушкеты бесполезны, и все же не желаете сдаваться?! – вскричал метис, в бешенстве скрипя зубами, длинными и желтыми, как у гризли. – Хватит! В последний раз говорю: сдавайтесь и передайте мне письма, за которые мне щедро заплатят.

– Продался за несколько фунтов! – презрительно фыркнул Каменная Башка. – Если б у меня и вправду были эти письма! Быть бы тебе тогда важным господином!

– Мне известно, что в вашем распоряжении письма для коменданта форта Арнольда или для генерала Сен-Клера. Вашингтон отдал ему под начало три тысячи солдат.

– Ну и ну! Сколько всего ты знаешь! А вот я о них впервые слышу!

– Ты лжешь! Эти имена любой негр знает.

– И все-таки я тебя уверяю, что понятия не имею, кто это, – сказал Каменная Башка, снова делая шаг вперед.

Сбитый с толку невозмутимостью бретонца, метис бросил беспомощный взгляд на своих людей.

– Как долго вы будете увиливать и все отрицать? – наконец произнес он. – Хватит с нас этой болтовни!

– Ну вот! Я еще даже и не разошелся как следует, – отозвался боцман, только и ждавший удачного момента, чтобы кинуться на предателя. – У Малыша Флокко есть отличные часы с ручным заводом, и на них уже пробило полночь. Ночь ясная, озеро спокойно, пока нам ничто не угрожает, так что…

Сильный как медведь бретонец вдруг бросился на метиса, целя ему в голову тяжелым прикладом.

Третья волна неистово обрушилась на корабль, захлестнула палубу и сбила с ног непривычных к штормам канадцев. В тот же миг грянул выстрел.

Падая, Дэвис спустил курок. Пуля просвистела над головой корсаров, никого не задев.

– Сдавайтесь! – прорычал Каменная Башка. – Вы в нашей власти!

Трое канадцев попытались выстрелить, но намокшие мушкеты уже никуда не годились. Бросившись на носовую часть судна, они схватились за топоры.

Казалось, предатель уже был в руках Каменной Башки, когда канадцы, подхватив упавшего предводителя, взлетели по вантам и взобрались на салинг на самой верхушке мачты.

– Китовьи потроха! – выругался бретонец. – Подлец бежал, а у нас нет пригодных мушкетов. Этот метис проворней обезьяны с африканского побережья. Ну, Малыш Флокко, что ты на все это скажешь?

– Эти канадцы что-то затеяли, Каменная Башка, – отвечал юноша. – Они побросали мушкеты и схватили топоры. Судя по всему, только и ждут команды своего главаря.

– Они не посмеют к нам подобраться! – отвечал вооруженный топором бретонец. – Напасть на нас, на моряков! Они же настоящие олухи!

– Смотри, как бы самому не оказаться в дураках! – предостерег его Малыш Флокко. – Пока ты чешешь языком, разбойник, что устроился на салинге, будто чайка, уже перезаряжает мушкет!

– Ты что же, испугался этого попугая?

– Ты же знаешь, что канадские охотники славятся своей меткостью.

– Китовьи потроха! Неужто я и впрямь совсем из ума выжил?

Резко вскочив, боцман властно приказал товарищам:

– Все на ют! Выкатывайте из трюма бочки с мукой и салом и возводите заслон. Ноги в руки и за дело!

– Да ты командуешь, как настоящий адмирал!

– Я и есть адмирал, – внушительно произнес бретонец. – Любая ошибка может стать последней. Вперед!

Проворные, как белки, корсары мигом перемахнули через мостик и очутились на корме.

Возможно, братья-наемники не слишком хорошо говорили по-английски, однако мало кто мог тягаться с ними в ловкости. Немцы в мгновение ока добрались до трюма и вытаскивали на палубу бочки с припасами, поспешно сооружая баррикаду.

Тем временем Малыш Флокко поспешил к штурвалу: бурные волны озера Шамплейн швыряли корабль из стороны в сторону, словно щепку, ледяной ветер свистел среди снастей, а небо заволокла густая пелена тумана.

Казалось, шторм вот-вот разразится в полную силу.

Одним мощным рывком Каменная Башка вырвал нактоуз из основания и, прикрывшись им, принялся наблюдать за Попугаем, как он прозвал Дэвиса, – единственным противником, которому удалось не промочить мушкет и потому самым опасным.

Страдая от жестокой качки, злополучный метис изо всех сил старался удержаться на салинге, пытаясь перезарядить ружье.

Задача была не из легких: мачта дрожала и гнулась под ударами ветра, трепавшими срезанный парус.

Но боцман понимал, что рано или поздно Дэвис справится с задачей и тогда корсарам несдобровать, ведь канадцы и вправду считались непревзойденными стрелками.

Каменная Башка перекатил три-четыре бочонка к штурвалу, прикрыв от пуль управлявшего парусником Малыша Флокко, а сам поскорее укрылся за баррикадой, которую так быстро соорудили силачи-немцы.

– Эй, Дэвис! – прокричал боцман. – Что, зарядил свое ружьишко?

– А как же! Только вас и поджидаю! – отвечал предатель.

– И кого же ты задумал пристрелить первым?

– Кого, как не вас! Мне нужны письма.

– Да ты рехнулся!

– Напротив, господин боцман. Мой разум трезв, как никогда, а рука крепка.

– Ба! Полно бахвалиться! У тебя, должно быть, это самое расстройство, помешательство, как же его… Малыш Флокко, подскажи, ты же у нас ученый! Как там его?..

– Письмешательство в острой форме, – отозвался юноша и резко крутанул штурвал, уводя корабль от бегущей прямо на него огромной волны.

– Тысяча бретонских колоколен! Молодец мальчишка! Видать, ваши священники помозговитей тех, что из Иль-де-Ба! Если твой учитель еще не помер, надо будет одарить его кошелем серебра!

– Вот уж не знаю! Он и тогда-то был стар как мир!

– Каменная Башка! – закричал Дэвис, которому наконец удалось зарядить мушкет. – Вы сдаетесь?

– А я тебя о том же спросить собирался! – воскликнул бретонец.

– У меня заряженный мушкет!

– Поздновато ты его зарядил, приятель. Пока мы возводили баррикады, ты, словно чайка, рассиживался на верхотуре, а теперь уже слишком поздно! Нас не достать.

– Ну до чего же вы проворны.

– Да ведь мы моряки, а не простые лодочники или лесники вроде вас!

– Будь вы хоть демоны из преисподней, а я перестреляю вас, как воробьев! – крикнул Дэвис в бессильной ярости, пытаясь взять боцмана на прицел. – С меня довольно!

– А уж с меня и подавно, дружок.

– Я стреляю!

– Ну так стреляй.

– Я отправлю вас на тот свет и заберу письма.

– Опять приступ письмешательства! Плохо дело!

– Поберегитесь! Вам предстоит иметь дело с канадцами, которым нет равных и в перестрелке, и в рукопашной!

– Тридцать тысяч бизоньих рогов! Да этот попугай заливается не хуже соловья, а, Малыш Флокко?

– Настоящий кенар! – поддержал его юноша, не спуская глаз с метиса.

– Я стреляю! Стреляю!.. Стреляю!.. – вне себя от гнева, кричал Дэвис.

– Раз… два… три… – пробормотал Каменная Башка. – Не ровен час, эта скотина прострелит бочонок с солеными окороками или раскрошит своими пулями наши галеты.

– Или поднимет целую бурю муки! – расхохотался Малыш Флокко.

– Будь осторожен, сынок!

– Да ведь передо мной целая стена из бочек!

– Не высовывайся. Канадцы стреляют без промаха!

Укрывшись за баррикадами вместе с двумя невозмутимыми немцами, друзья продолжали переговариваться. Братья-наемники знали, что Каменная Башка не из тех, кто легко отступает, – им не раз пришлось видеть его в деле и в Бостоне, и на Лонг-Айленде, и в Нью-Йорке. Каких только шуток весельчак-боцман и его верный Малыш Флокко не сыграли над англичанами! Боцман мог выйти победителем из любой заварухи, даже без помощи баронета Маклеллана и команды «Громовержца».

Бретонец вольготно растянулся на палубе под прикрытием нактоуза, когда Ульрих, младший из двух братьев, резко дернул его за рукав.

– Чего тебе? – спросил его боцман.

– Папаша! Отнофо канатца польше не видать!

– Может, его волной смыло. Или он изволил спуститься в каюту!

– Ф такой-то момент? Пыть не мошет, папаша!

– Отвяжись, приятель! Мое дело – следить за мушкетом Дэвиса.

Казалось, Попугай, как окрестил метиса боцман, никак не мог решиться на выстрел.

Шторм становился все сильнее, волны одна за другой захлестывали палубу, швыряя судно из стороны в сторону, а мачта раскачивалась от ветра. В подобную бурю и самый меткий стрелок не смог бы попасть в цель.

– Пусть только попробует спустить курок! Нас ему не достать, только напрасно пули растратит, – заметил Каменная Башка. – Этот шторм послал нам сам Господь Бог. Теперь этого Попугая можно не опасаться. Не так-то просто нас зацепить, стреляя с салинга. Ах! Бедняга Дэвис! Предлагаешь нам сдаться, а ведь это мы поймали тебя в ловушку, рано или поздно мы тебя схватим!

– А как же канатцы, папаша? – спросил Ульрих.

– Они меня не волнуют! Похоже, все трое здорово струхнули.

– Двое, папаша. Третьефо что-то нигде не фидно.

– Одной заботой меньше!

Внезапно сильный порыв ветра сорвал с мачты парус, и его светлое пятно гигантской чайкой унеслось за тучи.

– Ну и дела! – произнес неугомонный бретонец. – Теперь уж мы точно во власти бури. Туго нам придется.

С верхушки мачты раздался выстрел. Пуля Дэвиса раздробила клепку бочонка у самой головы Ульриха.

Бретонец расхохотался.

– Любезный мой Дэвис, – сквозь смех сказал он, – позволь дать тебе совет.

– Хотите, чтобы я сдался? – спросил предатель.

– Спустись на палубу, отсюда сподручнее стрелять.

– Я не так глуп.

– Ну как хочешь! Тогда продолжай зря тратить пули.

– Как только качка затихнет, я вас всех уложу наповал. Я превосходный стрелок.

– И ты только что это доказал, – с насмешкой отвечал Каменная Башка. – Продырявил несчастный бочонок, и теперь мы все белые, потому что все в муке, а вот красной крови что-то не видать!

– Это все из-за шторма.

– Так спустись же и сразись с нами. А скажи-ка, Дэвис, как случилось, что у тебя было трое друзей, а осталось лишь двое?

– Третий решил поохотиться на тюленей. Чирри отличный пловец, волны и холод ему не страшны.

– А ты, подлец, как я посмотрю, опять взялся за мушкет.

– А вы бы желали, чтобы я так и торчал здесь, наверху? Проклятый ветер вот-вот сдует меня с мачты.

– Так стреляй же, мерзавец! Жаль, генерал Вашингтон не приказал расстрелять тебя, прежде чем подсунуть нам такого проводника.

– Расстрелять? Скажи лучше – повесить! – воскликнул Малыш Флокко, изо всех сил удерживая штурвал.

Ледяной западный ветер одну за другой обрушивал на корабль лютые волны.

– Тебя я пристрелю первым! – зарычал Дэвис. – А господина боцмана оставлю напоследок.

– Вот так хвастун! – покатились со смеху бретонцы.

– Что ж, смейтесь! Дайте мне только выстрелить еще разок. Жаль только, что ружья моих канадцев промокли и они не могут вас хорошенько проучить. Если бы не это, мы бы давно завладели и письмами, и судном.

– Так прикажи им воспользоваться топорами, – сказал Каменная Башка. – Мы приготовим им горячую встречу.

– Они не столь отважны, как я, и не могут держаться на ногах в такую качку.

– Вот так храбрецов ты набрал в сообщники! Они и с топорами трусят пойти против нас! Топоры наводят на них страх. Больше тебе нечего сказать, Попугай?

– Вы смеете оскорблять меня?! – вскричал разъяренный Дэвис. – Это уж слишком! Вы умрете первым!..

Каменная Башка разразился громовым хохотом.

– Возрадуйся, Малыш Флокко! – воскликнул он. – Наш приятель Дэвис передумал: тебя он пристрелит чуть позже.

– Благодарение Богу! Мне дали отсрочку, – отозвался юноша. – Уж больно не хотелось помирать раньше тебя.

Разразившись градом проклятий, Дэвис снова принялся перезаряжать мушкет.

Все это время двое канадцев так и стояли на носу корабля, сжимая в руках топоры, а третий все не показывался. Что же с ним приключилось? Он утонул или укрылся в кубрике?

Загадочное исчезновение канадца все больше тревожило Каменную Башку. Благоразумный бретонец опасался неприятных неожиданностей.

Тем временем корабль отчаянно прыгал на волнах, которые несли его все ближе к берегу. Оставшись без паруса, судно лишилось устойчивости.

Малыш Флокко из последних сил пытался увести корабль от побережья, однако тот совсем потерял управление.

Юноша с надеждой искал глазами хотя бы небольшую бухточку, но видел только узкие просветы в скалах, способные дать приют лишь крохотной шлюпке.

– Что за напасть… – бормотал про себя молодой моряк. – На этом корабле нам не добраться до форта. Еще немного, и мы разобьемся! Но ведь нам не привыкать к кораблекрушениям, и до сих пор нам удавалось уберечь свои шкуры!

Каменная Башка продолжал наблюдать за Попугаем, который, крепко обхватив ногами салинг, силился перезарядить мушкет, пока волны швыряли парусник и омывали его до самого мостика. Наемники-немцы, воспользовавшись передышкой, вынесли на палубу новые бочонки и толстые доски и укрепили баррикады.

– Ну как ты там, Малыш Флокко? – убедившись, что Дэвису пока не удалось справиться со своей задачей, окликнул юношу старый морской волк.

– Плохо, боцман, – отозвался рулевой. – Все идет к тому, что мы обломаем рога о побережье. Отыскать бы немного холста для нового паруса…

– И кто же будет его разворачивать, когда на мачте засел этот Попугай? Уж точно не я.

– Плохи наши дела, старик, да и потом, на этой посудине наверняка запасного паруса не найдется.

– И что же? Будем дожидаться, пока этот мерзавец нас не перестреляет?

– Да в такой шторм ему ни за что не попасть в цель. Может, Дэвис и великий стрелок, да только с верхушки мачты ему нас на тот свет не отправить.

Боцман снял морскую фуражку и яростно почесал вспотевший лоб.

– Я должен доставить письма адресатам, – пробормотал он. – А треклятый форт еще так далеко! Да-а! Задал мне задачку наш капитан! А ведь останься я в Нью-Йорке, мог бы сейчас кутить со своими товарищами!

Пожав плечами, бретонец снова натянул фуражку и мрачно уставился на Дэвиса, который продолжал возиться с оружием.

– Пора кончать с этой чепухой, – произнес Каменная Башка. – Это не может тянуться вечно. Он нарочно отвлекает нас, чтобы мы не заметили происходящего на корабле. Пришло время задать канадцам хорошенькую трепку! Может, мушкеты уже подсохли… Дэвису не помешает помериться силами с Ульрихом. Этот немец стреляет получше меня, мне-то больше по душе абордажные орудия. Готов поспорить, в каюте найдутся еще мушкеты или пистолеты. Вольф!

– Да, папаша, – с готовностью откликнулся брат Ульриха. – Што телать? Только прикашите!

– Спустись в каюту и отыщи мне мушкет. Пора согнать с гнездышка птичку, из-за которой мы не можем сдвинуться с места! Тут тебе делать все равно нечего.

– Карашо, папаша.

– Да возвращайся, пока Дэвис снова не начал стрелять!

– Лечу как птица, папаша, – пообещал немец и поспешил к каюте.

Должно быть, его исчезновение не осталось незамеченным: с мачты послышался ураган проклятий.

– Что вы там замышляете, Каменная Башка? – перекрывая свист ветра, прокричал Дэвис. – Уж не задумали ли вы поджечь судно?

– Я всего лишь пытаюсь заставить тебя спуститься, – отвечал бретонец. – А пожары я никогда не любил. Зарядил ты там свое ружьишко?

– Нет пока, но, думаю, вскоре управлюсь. Чертов корабль так и бросает из стороны в сторону, порох сыплется из рук.

– Рад это слышать.

– Я вас еще прикончу, не сомневайтесь.

– И все ради того, чтобы перехватить какие-то воображаемые письма?

– Письма у вас, и мне это прекрасно известно! – вскипел Дэвис. – Это все, что мне нужно!

– Еще бы, ведь тебе за них дадут целое состояние! – с презрением откликнулся Каменная Башка. – Острое письмешательство.

– Маркиз лично сообщил мне, что письма у вас.

– Так, значит, когда мы отчалили, маркиз находился в Нью-Йорке? Неужто ему показалось мало ранения и он явился за добавкой?

– До этого мне дела нет. Чума и ад! Вот уже в третий раз я рассыпаю проклятый порох!

– Послушай-ка, Попугай! А не срубить ли нам мачту с тобою вместе?

– Папаша! – прыгнув за баррикаду, проговорил запыхавшийся Вольф. – Я принес тва пистолета.

– А мушкеты?

– Не нашел, папаша.

– Отдай пистолеты брату. Они заряжены?

– Я принес пули и порох.

– Отлично, сынок.

– Отлично? Как бы не так! – прокричал напрасно возившийся со штурвалом Малыш Флокко. – Мы летим прямо на скалы! Берег уже совсем близко, а я не вижу ни единого просвета. Мы не можем справиться со стихией!

– Тысяча колоколен! – прогремел Каменная Башка. – Неужели мы столько раз спасались от смерти лишь для того, чтобы бесславно погибнуть этой ужасной ночью! Проклятье! Что за злой рок!

– Каменная Башка!

– Ну что там еще?

– Остальные канадцы тоже куда-то подевались!

– Чтоб их разорвало!

– А мы уже скоблим килем рифы!

– Даже не знаю, что предпринять…

– А ведь у нас ни одной шлюпки!

– Прыгаем в воду!

– В такой-то холод?

– Уж не трусишь ли ты, Малыш Флокко? Холода испугался? Ох уж эти мне юнцы! Им даже на рыболовецких баркасах плавать не под силу!

В этот самый момент судно содрогнулось с такой силой, что боцман едва не рухнул на палубу от неожиданности.

Воспользовавшись перепалкой корсаров, Дэвис перезарядил мушкет и выстрелил, однако пуля опять не попала в цель.

Ульрих тут же вскинул пистолет и, прицелившись в метиса, выстрелил.

С верхушки мачты послышался душераздирающий крик, и товарищи увидели, как раненый предатель уронил дымящийся мушкет, поднялся на салинге во весь рост и вдруг бросился в бурные воды озера.

– Наконец-то судно в наших руках! – воскликнул Каменная Башка, перегнувшись через бакборт и пытаясь разглядеть Дэвиса. – Пересечем озеро и без проводника.

– На этой посудине? – отозвался из-за штурвала Малыш Флокко.

– На ней самой, вот увидишь!

– Можешь с ней попрощаться! Мы уже пробили днище, а скалам нет конца!

– А если этот Дэвис что-то задумал?

– Ясно одно: на этом паруснике мы в форт не попадем… Ты слышишь?

– Тридцать бизоньих рогов! Я не глухой! Это трещит наш киль!

В тот же миг ужасная волна подхватила корабль и швырнула его прямо на ощерившиеся скалы.

Раздался оглушительный треск, и мачта рухнула поперек палубы, окунув верхушку в воду.

– Полный каюк! – воскликнул Каменная Башка. – Вот уж не думал, что это произойдет так скоро. Из-за предателя Дэвиса мы застряли черт знает за сколько миль от форта! Ну что ж, на войне и не с таким столкнешься.

Боцман пожал плечами и поглядел на окружавшую корабль грохочущую пучину.