Как же диким зверям удалось выбраться из клеток? Или прутья уже были погнуты силачом-гризли? Кто знает? Как бы то ни было, на палубе размачтованной бригантины бесновались три-четыре ягуара, бурый медведь, три пумы и более полудюжины волков. Оказавшись на воле, звери с рычанием и ревом разбежались по палубе во все стороны. Но запах свежей крови увлек их на шканцы, где, окруженный трупами мертвых кошек, бился в агонии Бородач.

– Смотрите в оба! – воскликнул Каменная Башка. – Не многие такое видели!

– Да они же обглодают все соленые окорока! – взвился Малыш Флокко.

– Да уж, об окороках можно забыть!

– А потом и за нас примутся!

– Все канаты и лини я поднял, нам ничего не угрожает. Вот бурому медведю, правда, под силу взобраться на марс, но пусть только сунется – его ждет достойная встреча!

– Бедняга Бородач! – притворно вздыхая, сокрушался юный марсовой.

Почуяв запах крови, взбесившиеся от голода звери с остервенением накинулись на ослабевшего от ран гризли. Пока ягуары и пумы рвали Бородача, бурый медведь не мешкая бросился к ящикам с галетами, а волки, предпочитая не рисковать, лакомились мясом жертв гигантского гризли. Не прошло и пятнадцати минут, как звери подчистую смели все запасы продовольствия.

Пришло время обратить внимание и на моряков. Несмотря на высоту марса, хищники могли настигнуть товарищей в один прыжок.

– Поберегитесь, ребята! – воскликнул бретонец. – Они глядят на нас как на лакомый кусочек!

– Я стрелять, – решительно предложил Ульрих.

– Подожди, пока я не скажу. Мы не можем попусту тратить порох.

– Я хорошо стрелять.

– Тогда целься в бурого медведя, он самый опасный.

– Да, папаша. Я стрелять.

Как все немцы, Ульрих был метким стрелком, он пригнулся, прицелился и выстрелил.

Выстрел пришелся медведю прямо между лопаток и раздробил ему хребет. Бедняга так и не успел разделаться с последним ящиком галет.

Готовясь разделить судьбу брата-гризли, зверь вдруг в ярости поднялся на задние лапы, отчаянно тряхнул мордой и тяжело рухнул на пол. Ягуары, пумы и волки с рычанием подскочили к туше и принялись рвать медведя на части.

– Как тебе, папаша, немецкие стрелки? – спросил наемник.

– Тысяча колоколен! Отличный выстрел, Ульрих, будь я проклят! Поздравляю! Да только и бретонцы стреляют не хуже! К твоему сведению, карабины для нас чересчур легковесны, так что мы чаще стреляем из более тяжелых орудий. Но когда очень надо, то и мы бьем в цель, верно, Малыш Флокко?

– Стреляем на поражение! – поддержал его юный марсовой.

– Попробуешь, папаша? – спросил немец.

– Проклятье! Будь у меня славное абордажное орудие, да заряженное картечью, и от этих бестий и мокрого места бы не осталось! Но, как я уже сказал, мы умеем управляться и с ружьями. У нас верный глаз и твердая рука… Гляньте-ка на этого мерзавца-ягуара, что пожирает морду медведя.

– Ужасный зверь!

– Сейчас я покажу тебе, как стреляют бретонцы!

Придерживая левым локтем тяжелую аркебузу, Каменная Башка хорошенько прицелился и выстрелил. Марс заволокло едким дымом. Раненый ягуар с воем подскочил от боли, потом сделал несколько неверных шагов на обмякших лапах и упал замертво, оказавшись подле изголодавшихся волков.

– Готов! – воскликнул Каменная Башка. – Как видишь, Ульрих, бретонцы не только из пушек стрелять умеют!

– Славный фыстрел, папаша! – отозвался немец.

– Малыш Флокко, на сколько выстрелов хватит пороха? – спросил боцман.

– Хоть на сотню!

– Да мы настоящие богачи! Можем позволить себе поохотиться в открытом море!

Мгновенно обглодав медведя до костей, звери набросились на бьющегося в агонии ягуара. Наевшись до отвала, они разбрелись по шканцам, с опаской поглядывая друг на друга. Насытившись, они и думать забыли о людях.

– Надо добить этих зверюг, – решительно произнес Каменная Башка, – иначе мы не сможем спуститься вниз и поискать припасы.

– Думаешь, они еще не все сожрали? – откликнулся юный марсовой.

– Я видел под кормой привязанную шлюпку, а в ней – еще несколько ящиков.

– Шлюпку?

– Ну да. Наверное, матросы не успели ею воспользоваться…

– А нам она еще послужит!

– Надеюсь. Если поднимется сильный ветер, это жалкое корыто не сможет пройти под парусами даже пару часов… Ульрих! Ты что, уснул?

– В кого стрелять, папаша?

– Сначала в пум и ягуаров – они хорошо прыгают. О волках пока не беспокойся. Если будут нам докучать, прибьем их прикладами карабинов.

– Да, папаша.

– Давай же!

Немец снова выстрелил, и еще один ягуар растянулся на шканцах, не успев издать ни единого звука.

Сытых зверей уже не интересовало мясо. Они так наелись, что могли не есть еще несколько недель.

Следующим взялся за аркебузу Каменная Башка и мигом пристрелил самую опасную на вид пуму.

– Вот это сафари! – сказал Малыш Флокко.

– Бойня! – отозвался боцман. – Будем стрелять, пока мишени не кончатся! Попробуй-ка и ты, Малыш Флокко! Знаю, ты неплохо стреляешь!

– Да ну! Из этого пугача! – скривился юный марсовой.

– Ты просто осел! Это настоящий английский карабин! Целиться из него – одно удовольствие!

– Я постреляю с Ульрихом.

– Вот и отлично!

Ульрих и Малыш Флокко неспешно прицелились, пережидая, пока волны не перестанут раскачивать судно, и выстрелили почти одновременно. Не каждому выстрелу суждено стать смертельным, особенно если выстрел сделан с высоты марса раскачивающегося на волнах корабля. Однако оба наших героя были прекрасными стрелками и имели неосторожность ранить двух крупных ягуаров.

– Тысяча колоколен! – воскликнул боцман; взбешенные звери, рыча, кинулись к марсу. – Эти господа собрались расквитаться за обиду! Скорее, Ульрих! Малыш Флокко! Перезаряжайте мушкеты! Скорей!

Раненые ягуары заметались по шканцам, растревожив остальных зверей, и, будто сговорившись, подошли к основанию мачты, приютившей наших стрелков.

К счастью, Каменная Башка заблаговременно позаботился о том, чтобы поднять все лини и тросы. Однако это не избавило моряков от опасности: американские тигры способны, разогнавшись, прыгать на невероятную высоту.

Взъерошенные, окровавленные ягуары, ощетинившись колючими усами, раз за разом пытались допрыгнуть до укрывавшихся на марсе мужчин. Их усилия не увенчались успехом, однако звери не собирались отступать.

Самый крупный ягуар, несколько раз неудачно прыгнувший на мачту, собрав все силы, подпрыгнул так высоко, как только мог. Когти его передних лап скользнули по краю марса. Еще немного, и все было бы кончено. Однако Каменная Башка не собирался смиренно ждать гибели. Решительно взявшись за карабин, он пустил в ход его тяжелый латунный приклад. Раздался треск, и ягуар на мгновение завис в воздухе, бессильно цепляясь лапами за пустоту, а потом сорвался на палубу, переломав кости о брашпиль.

– Ну и ну! Башка лопнула, как тыква! – сказал боцман, вытирая о парус испачканный кровью приклад. – Одной причиной для беспокойства меньше!

В этот момент рядом грянул выстрел: Ульрих выстрелил в другого ягуара.

– Молодчина, немец! – воскликнул Каменная Башка.

Пуля настигла зверя прямо в прыжке.

Напуганные грохотом выстрелов волки и пумы метались по палубе, рыча и воя.

Будь они способны добраться до марса, они мгновенно разорвали бы на куски троих мужчин.

– Что теперь? – спросил юный марсовой.

– Продолжаем отстрел, – ответил боцман. – Мы не сможем спуститься, пока не перебьем всех до последнего.

– Мы тратим порох, – сказал немец.

– Его хватит, чтобы взять на абордаж целый галеон! И мы неплохие стрелки!

– Эге, товарищи, – сказал Малыш Флокко, – рано почивать на лаврах. На шканцах еще восемь-девять зверюг!

– Так стреляй! – отозвался боцман. – Я сам голоден как волк! Хоть бы одну галету проглотить!

– Медведи уже без тебя все съели.

– Здесь – да, но в камбузе они еще не побывали! Надеюсь, там найдется кое-что и для нас!

– Как же, какая-нибудь гнилая картошка, которую и свиньи есть не станут, – сказал Малыш Флокко.

– Какие мы неженки! – взорвался Каменная Башка. – Те, кто потерпел кораблекрушение, и гнилой картошке должны быть рады! Уж не бисквитами ли тебя кормили в твоем Ле Пулигене?

– Постой, друг…

– Сейчас я тебе не друг, а старший по званию.

– Есть!

– И не строй такую наглую физиономию.

– Проклятье! Бретонцы мы или не бретонцы?

– Это что за вопросы, юный нахал? У тебя язык длиннее, чем у всех рыбаков Бретани, вместе взятых! Хватит болтать! Лучше следи за зверюгами!

– Да они и к марсу-то еще не приближались!

– Ульрих, – раздраженно воскликнул боцман, – ну можно ли разговаривать с этим попугаем? Вечно он хочет, чтобы последнее слово осталось за ним!

– Командир, когда я дерзко отвечаю, мошешь бить меня кулачищами, – отозвался немец.

– Прямо по физиономии? – спросил Малыш Флокко.

– По усам!

– Ясное дело, у тебя физиономия круглая, как полная луна!

Каменная Башка не мог удержаться от улыбки.

– Этот плут будет шутить, даже если его в жерло пушки засунут! – сказал он.

– А то! – откликнулся Малыш Флокко. – Бретонцев пушками не испугать. Мы рождены под грохот залпов.

– Кончай болтать! Пора разобраться с нашими зверюшками, пока не поднялся новый шторм!

– Как, опять? – испуганно воскликнул немец.

– Я уже чувствую, что поднимается сильный ураган. Еще одного шторма эта старая калоша не выдержит.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – спросил Малыш Флокко.

– Дорогой мой, мы с тобой моряки, а Ульрих – солдат. Рано или поздно всех нас ждет один конец. Сгинуть в морской пучине, быть убитым ядром или шальной пулей – не все ли равно? Чего же нам бояться? И потом, я уже старик…

– Но я-то нет! – перебил его юный марсовой. – Мне всего двадцать лет!

– А ты, дружок, потонешь, когда тебе стукнет сто один год, – с важным видом объявил Каменная Башка. – У тебя на лбу такая же морщинка, как у папаши Картука, самого старого моряка Иль-де-Ба.

– Он что, еще жив?

– Умер в столетнем возрасте.

– От этой самой морщинки?

– Так говорят.

– Ну, тогда и волноваться не о чем. Теперь я готов отправиться хоть в акулью пасть, ведь я знаю, что выберусь оттуда живым и невредимым!

– А сейчас, когда ты уверен в своей неуязвимости, отправь-ка на тот свет оставшихся зверюг.

– Да, стреляй, Малыш Флокко, – поддержал его немец. – Еще семь выстрелов на семерых зверей, и корабль наш!

– За дело! – отвечал юный марсовой.

Он снова взялся за карабин и принялся отстреливать зверей, которые не могли добраться до высокого марса. Останься в живых хоть один ягуар, и дело могло бы обернуться совсем по-другому, однако, к счастью для наших товарищей, всех ловких кошек они уже перебили.

Малыш Флокко стрелял и стрелял, и почти каждый выстрел попадал точно в цель. Пять минут спустя последние из зверей – пума и волк – лежали мертвыми в луже крови.

– Кончено? – спросил Каменная Башка.

– Других вроде не видно, – отвечал марсовой.

– Может, они еще в трюме?

– Давайте поглядим. Мы с Ульрихом больше их не боимся. Просто смех берет, как вспомню некоторых охотников, которые хвастаются, что добыли шкуру какого-нибудь ягуара! Бедные зверюшки! Не такие уж они и страшные. Так что? Спускаемся?

– Сначала перезарядите мушкеты, – распорядился Каменная Башка.

Он спустил вниз канат и, зажав в зубах кортик, начал спускаться. Предусмотрительно наставив карабины на люк, немец и марсовой последовали за ним.

– Все тихо, – сказал Каменная Башка. – Все звери вышли из клеток!

– Ну а мы их всех перестреляли! – добавил Малыш Флокко.

Они подошли к люку и заглянули внутрь. Трюм был полон перевернутых клеток с погнутыми прутьями. Должно быть, потрудился силач-гризли.

– Вот это да! – воскликнул Малыш Флокко. – Как это Бородач додумался освободить своих приятелей? А говорят еще, что медведи безжалостные, а, Каменная Башка?

– Уж поверь, он опрокинул клетки в приступе ярости, а не для того, чтобы угодить ягуарам да волкам!

– А разве гризли не дружат с бурыми медведями?

– Говорят, медведи не нападают на медведей и стараются держаться подальше друг от друга.

– Все-таки одна семья, – глубокомысленно произнес Ульрих.

– Вот-вот! Кровь не водица, – сказал марсовой.

– Так, может, спустимся в трюм, пока солнце не село?

– Пошли! – сказал Каменная Башка. – Если там и затаился какой-нибудь медведь, я их больше не боюсь.

– Я сразу стрелять, – сказал немец.

– Как по американским солдатам?

– О нет, папаша!

– А что, янки на тебя свинца не жалели! У тебя есть полное право ответить им тем же. А сейчас обыщем корабль.

– Может, фонарь возьмем? – спросил марсовой. – Есть еще сигнальные огни.

– Зажжем один фонарь, – сказал боцман, доставая трут и огниво.

Он поглядел на небо и недовольно покачал головой. На западе уже собирались тучи.

Поднимался тот самый шквалистый ветер, что неделями бушевал вдоль американских берегов, разметав флотилии лордов Хау и Данмора.

– Будет ливень? – спросил немец.

– Хуже, мой бедный Ульрих! Попомни мое слово, нас ждет жуткая ночка.

– Мы разобьемся?

– Башка твоя разобьется! – с улыбкой отозвался боцман.

Малыш Флокко вернулся на палубу с красным фонарем, заправленным маслом. Взяв фонарь и держа наготове кортик, Каменная Башка решительно спустился в трюм и едва не задохнулся от невыносимой вони.

Товарищи внимательно обследовали трюм и не обнаружили никакой опасности. В одной из клеток лежали три трупа койотов, сплошь покрытые червями.

Друзья бегло осмотрели батарейную палубу и трюм, дошли до камбуза и возвратились на палубу.

Снаружи уже грохотал гром. Ветер все усиливался, и море волновалось.

– Что теперь, Каменная Башка? – увидев, как встревожен боцман, спросил Малыш Флокко. – Чем будем ужинать? Неужто для нас ни крошки не осталось?

– Спустись в кладовую: вот увидишь, что-нибудь да найдется. В шлюпке остались бочки и ящики, но их прибережем на потом.

Пройдя по залитым кровью и заваленным звериными трупами шканцам, боцман вышел на корму и поглядел на штурвал.

– Никуда не годится! – сказал он немцу.

– Фсе пропало, папаша?

– Посмотрим, Ульрих.

Внезапно из трюма донесся леденящий душу крик.

– Малыш Флокко! – побледнев, воскликнул Каменная Башка. – Ульрих, за мной!..

Спустившись по лестнице в люк, друзья бросились к кладовой, откуда доносился шум борьбы, хрипение, выстрелы и проклятия. Наконец они оказались у двери в кладовую. Ужасное зрелище предстало им в красном свете фонаря.

В помещении, похожем на рубку, где хранилась часть продовольствия, хозяйничал огромный бурый медведь. Оторванный от роскошной трапезы появлением марсового, он в бешенстве бросился на юношу, пытаясь задрать его или удушить мощными мохнатыми лапами.

Вовремя заметив зверя, Малыш Флокко отпрыгнул назад и, схватив карабин за ствол, принялся с нечеловеческой силой колотить им медведя. Лишившийся нескольких зубов и истекающий кровью медведь с яростным ревом пошел на него.

Прижатый к переборке марсовой уже не мог защищаться, орудуя карабином, как палкой, когда в тесную кладовую с шумом и криками ворвались боцман и немец. Бросив марсового, разъяренный зверь пошел прямо на них. Малыш Флокко вскинул карабин. Огромный медведь казался не меньше гризли и, судя по всему, за последние несколько дней неплохо отъелся в кладовой.

– Ах ты, чертов разбойник! – вскричал Каменная Башка, бросаясь на медведя с кортиком в руке. – Сейчас ты у меня попляшешь!

Немец резко оттолкнул старика, едва не сбив его с ног, и закричал:

– С дороги, папаша! Я его пристрелю!

Отброшенный к перегородке боцман продолжал устрашающе размахивать кортиком.

– Сюда, Ульрих! – воскликнул Малыш Флокко.

– Тержись, приятель! – отозвался храбрый солдат.

– Огонь!

Раздался грохот двух выстрелов, и кладовую заволокло дымом. Медведь грозно зарычал, раскрыв передние лапы, и рухнул на землю. Из пасти его хлынула кровь.

– Тысяча колоколен! – вскричал Каменная Башка, схватив воткнутый в перегородку топор, должно быть служивший кладовщику. – Теперь тебе конец!

Устрашающей силы удар топора – и умирающий медведь лишился одной из мощных лап.

– Мог бы и подождать, пока он подохнет, – сказал юный марсовой, с ног до головы залитый горячей медвежьей кровью.

– Эта зверюга не стала бы дожидаться, пока ты переведешь дух и прикончишь ее! – ответил боцман. – И потом, мы умираем от голода и теперь наконец-то можем заняться поисками съестного. Правда, вряд ли мы здесь хоть галету найдем. Какие же ненасытные обжоры эти медведи!

Он поднял окровавленную звериную лапу, затем пожал руку Ульриху, и все трое вернулись на палубу. На море уже свирепствовал жестокий шторм. Огромные валы с ревом разбивались о борта размачтованной бригантины.

Юный марсовой взглянул на предвидевшего ураган боцмана и спросил:

– Что нас ждет сегодня – жаркóе или кораблекрушение?

Каменная Башка неопределенно пожал плечами и, оглядев море и небо, ответил:

– Дурная ночка, ребята. Боюсь, жаркого нам не видать ни сегодня, ни завтра. Шторм усиливается.

Протянув кортик Малышу Флокко, он добавил:

– Срежь паруса.

– Но разве мы сможем управлять судном?

– Я за этот штурвал и понюшки табака не дам.

– Что же с нами будет? Где мы окажемся?

– В самом сердце шторма, – мрачно ответил боцман. – Мы с тобой моряки, наша стихия – море.

– Да, но бороздить волны я предпочитаю на корабле… – начал было Малыш Флокко.

– А кто, по-твоему, желает пойти на корм акулам? Хватит болтать! За дело!

В свете молний юный марсовой взобрался на мачту с кортиком в зубах.

– Папаша, – сказал наемник, – мы фсе умрем?

Пожав плечами, боцман с улыбкой поглядел на него:

– Нас должны были разорвать дикие звери, и что же? Мы все еще живы. Если нам и суждено пропасть в морской бездне, это пустяки. Мы достаточно повидали на своем веку.

– Ты-то повидал!.. – воскликнул спустившийся на палубу марсовой. – А я еще пожить хочу!

– Наступит и твой последний час.

– Пусть только он наступит как можно позже!

– Да будет так!

– Папаша, – сказал немец, – ты дошил до седых волос и до сих пор не потонул.

– Знаю, но ведь я… Каменная Башка, – ответил боцман. – Не будь я первоклассным моряком, давно бы гнил на дне морском, покрытый крабами… Ребята, держись!

Громадная волна с ревом подхватила суденышко и подбросила его до небес. Порывы шквального ветра швыряли бригантину из стороны в сторону. Небеса сотрясались от раскатов грома.

К счастью, марсовой вовремя срезал паруса.

– Вот так свистопляска! – воскликнул Каменная Башка. – Смотрите, как бы вас не смыло в море!