Беглецы перелезли через борт и спрыгнули на палубу, тут же отбросив промокшие мушкеты и припасы, которые не удалось уберечь от волн.

Как они и думали, на судне никого не оказалось. Две мачты бригантины были сломаны штормом на уровне марсов. Крен судна мог объясняться течью, в которую медленно, но верно проникала вода.

– Никого! – воскликнул боцман. – Ни живых, ни мертвецов!

В ответ на это из трюма послышались устрашающие звуки. Казалось, само судно выло и бешено ревело, словно на нем были волки, медведи, пумы и ягуары.

– Тысяча колоколен! – выхватив кортик, воскликнул бретонец. – Кто же плывет на этом загадочном корабле? Кажется, это не люди, а дикие звери. Что за груз везло это судно?

Малыш Флокко и Ульрих подхватили оружие и съестное и схватились за лини, чтобы в случае опасности тотчас же взобраться на марсы.

Выставив перед собою кортик, Каменная Башка приблизился к раскрытому люку и тут же в ужасе отпрянул назад. Трое товарищей мгновенно взлетели на марс фок-мачты.

– Ну так что, Каменная Башка, как зовут наших новых друзей? – спросил Малыш Флокко.

– Ах ты, плут! Ты имеешь храбрость называть их друзьями? Не хочешь ли поближе познакомиться с их зубами и когтями? Хочешь знать, что за господа, вырвавшиеся из железных клеток, обитают в трюме? Так я тебе скажу: ягуары, пумы, бизоны, койоты, медведи и змеи.

– Лучше бы мы остались на скалах!

– Я тоже так думаю, – отозвался боцман.

– Но как все эти звери очутились на корабле?

– Их, верно, везли на продажу. В немецких портах за них платят бешеные деньги! Верно, Ульрих?

– В Гамбурге навалом злобных зверей, – отозвался наемник. – Стоит прийти в порт кораблям из Азии или Африки, жители заснуть не могут от их рычания.

– Ты говоришь, зверям удалось выломать решетки?

– Я своими глазами видел, как при виде меня пара гризли рванулась к лестнице! – воскликнул боцман.

– Так, значит, там еще и змеи?

– Я видел нескольких тварей, но они еще не выбрались наружу!

Малыш Флокко тяжело вздохнул.

– Я не боюсь, что меня разорвут дикие звери, – сказал он. – Но вот змей я ужасно боюсь и не хочу… – Вдруг он прервал себя на полуслове и воскликнул: – Добрый день, мистер! Для нас большая честь познакомиться с вами, но все-таки держитесь от меня подальше. И предъявите, пожалуйста, ваш билетик.

Глядя на эту сцену, Каменная Башка и немец от души расхохотались. Господин, которого столь любезно приветствовал марсовой, оказался огромным медведем гризли, которого голод заставил выломать прутья клетки и выбраться на палубу. Оказавшись на свободе, зверь яростно зарычал.

– Тысяча колоколен! – выругался боцман. – Да он размером с бизона! Кто спустится к нему и любезно проводит обратно в клетку?

– Только не я! – воскликнул юный марсовой, с ужасом уставившись на раскрытую пасть зверя с двумя рядами огромных желтых клыков.

– Как насчет тебя, Ульрих?

– Не могу, папаша. Подшилки трясутся.

– Наши мушкеты сейчас не многого стоят, – сказал бретонец, – весь порох вымок.

– Зато тяжелыми прикладами ружей можно раскроить даже самую крепкую башку!

– Да только нет таких дураков, которые пошли бы на такого Бородача с незаряженными ружьями! Медведи – очень сильные звери. Вот что, Малыш Флокко: отрежь-ка лоскут от паруса и высуши порох. Солнце вроде сильно припекает.

– Положись на меня! Через час уже сможем стрелять из ружей.

– А лазить они умеют? – спросил Ульрих, указав на гризли.

– Только медвежата. Потом они становятся слишком тяжелыми, чтобы лазить по деревьям. А вот бурые медведи легко взберутся на мачту.

– Ты их фидел в трюме, папаша?

– По меньшей мере их там двое.

– Очень плохо, папаша!

– Да, я бы предпочел, чтобы этот корабль вез кофе да сахар!

Бородач тем временем хозяйничал на палубе, не обращая ни малейшего внимания на затаившихся на марсе моряков, добраться до которых ему было не под силу. По всем шканцам были расставлены бочки и ящики. Должно быть, злополучный экипаж не успел погрузить в шлюпки все припасы из кладовой.

Почуяв съестное, гризли с глухим рычанием вперевалку взобрался по лестнице на шканцы.

– Вот ведь мошенник! – воскликнул Малыш Флокко. – Сейчас он наестся от пуза! Все сожрет, нам ни крошки не оставит!

– А вот и нет, – сказал боцман. – Как только порох подсохнет, нашему знакомцу придется подарить нам эти окорока. И попомните мое слово, мы устроим настоящее пиршество. А пока пусть зверь набивает брюхо.

– А где остальные?

– Кажется, я видел их на батарейной палубе.

– Может быть, они вернулись в клетки?

– Ты, что ли, их туда загнал?

– Да нет, я предпочитаю оставаться на марсе.

– А было бы неплохо, если бы кто-то их туда препроводил. Может, гризли лазить и не умеют, зато ягуары и пумы живут на деревьях и охотятся на дичь. Если они взберутся на мостик и заметят нас, нам несдобровать! Марсы не так уж высоко, и потом, есть еще лини!

– Уберем-ка их прочь, пока наши новые друзья ими не воспользовались!

– Вот это славная мысль, Малыш Флокко! Оставим лишь один канат, чтобы самим спуститься с мачты.

Гризли тем временем накинулся на ящики и бочки, разбрасывая их мощными лапами. Нюх его не подвел. Медведь учуял запах солонины, галет и бочонка с салом. Ни одному гризли никогда еще не встречалось такое изобилие пищи, и Бородач довольно рычал. Он жадно бросался то на одно, то на другое угощение. Особенно ему пришлись по вкусу галеты, судя по тому, с какой невероятной скоростью они исчезали в его пасти.

– Приятного аппетита, мистер Бородач! – крикнул Малыш Флокко.

Гризли не слишком понравилась любезность марсового. Встав на задние лапы, он распахнул страшную пасть и угрожающе заревел.

– Да эта скотина совсем обезумела! Что скажешь, боцман?

– Не забывай, что гризли в лицеях не обучались! Поэтому они такие грубияны! – отозвался бретонец. – Пускай себе рычит… пока мы не сможем стрелять! Что там наш порох?

– Через четверть часа совсем просохнет.

– Смотри, чтобы порох был совершенно сухим. Холостой выстрел может дорого нам обойтись.

Из глубин трюма донеслась устрашающая какофония рева, рычания и воя. Звери учуяли запах съестного, которым гризли делиться не собирался, и с ожесточением бились о прутья, пытаясь выбраться из клеток.

– Господь всемогущий! – воскликнул Малыш Флокко, прикрыв уши руками. – Вот это музыка!

– Можно подумать, в трюме репетирует немецкий военный оркестр! – не без намека отозвался Каменная Башка.

Немец обиделся. Он не мог поверить, что кто-то осмелился оскорбить немецкие оркестры, считавшиеся лучшими в мире.

– Ты, папаша, не музыкант, – вскинулся он. – У тебя плохие уши.

– Ты прав, Ульрих! – расхохотался бретонец. – Для моих ушей куда более привычна музыка абордажных орудий.

– Ja, ja! У тебя повреждены парапанные перепонки!

– Парапанные что?.. Что это, черт возьми, такое? Объясни-ка мне на нормальном языке, я хоть полечусь от этой новой болезни!

– У тебя, папаша, поврешденный слух.

– Теперь ясно! А все-таки я могу отличить рычание ягуара от рыка пумы или медвежьего рева.

– А я всегда различу вой голодной собаки! – вмешался Малыш Флокко.

Каменная Башка бросил на него гневный взгляд.

– Жить тебе надоело, что ли, мошенник! – прикрикнул он.

– Ну давай же, отправь меня к праотцам, если осмелишься! Бретонец-братоубийца!

– Каналья! Вечно хочешь, чтобы за тобой осталось последнее слово?

– Потому как мы, пулигенцы, будем похитрее ваших!

– Тысяча колоколен! – воскликнул боцман. – Похоже на то. Этот городишко породил целую породу мошенников!

– Наконец-то дошло, четырех лет не прошло!

– Четыре года мы знакомы и четыре года собачимся! Но сейчас хватит, Малыш Флокко. Нам нужно подумать о диких зверях.

– О тех, что собрались сожрать гризли?

– Хм… Для них это слишком крепкий орешек. Гризли покажут ягуарам, почем фунт лиха! Проклятье!

– Что такое?

– Смотри!

На палубу, утробно рыча, выбрался великолепный пятнистый хищник размером с молодого индийского тигра.

– Вот это зверь! – восхитился немец.

– Этот зверь с наслаждением вонзил бы клыки в твои толстые розовые бока, приятель, – сказал боцман.

– Пристрелить его?

– А как же!

– Сейчас?

– Возможно… Малыш Флокко, порох просох?

– Так точно! – отозвался юный марсовой.

– Так заряжай скорее!

– Есть! – отозвался Малыш Флокко, которого забавляло, что на палубе один за другим появляются дикие звери.

– Еще один! – воскликнул немец.

– Тысяча колоколен! – взорвался Каменная Башка. – Неужто все выбрались из клеток?

Заглянув в раскрытый люк, боцман увидал покрытого густой рыжей шерстью зверя чуть больше волка, с круглой головой и длинными усами.

– Это пес? – спросил Ульрих.

– Да это же лев, приятель!

– Такой маленький и без грифы?

– Это не африканский лев, а американский. Они хоть и поменьше, но очень опасны и нападают на людей. В свирепости эти небольшие львы не уступают африканским. Давай сюда мушкеты, Малыш Флокко!

– Держи, Каменная Башка, – подал ему оружие марсовой.

– Ты уверен, что порох достаточно просох?

– Зуб даю. Если мушкет не выстрелит, бросьте меня зверям!

Старик-бретонец взял одну из аркебуз и, прицелившись, сказал:

– Отныне мы не должны впустую тратить боеприпасы. Бедняга Бородач! Несладко ему придется, когда он столкнется с двумя такими крепкими противниками!

Не обращая на людей никакого внимания, ягуар и пума двинулись на шканцы – один вдоль левого, другой вдоль правого борта, – чтобы побороться с медведем за ужин.

Ненасытный гризли вот уже полчаса с аппетитом уничтожал съестное, решив разом покончить со всеми припасами.

– Насладимся зрелищем! – обратился к товарищам Каменная Башка, взмахнув незаряженной аркебузой. – Наш единственный шанс на спасение – если зверюги сами задерут друг друга.

К тому времени, как звери один за другим поднялись на шканцы, медведь приканчивал очередной бочонок солонины.

Как вдруг он почуял резкий запах чужака. Свирепо зарычав, он отбросил бочонок и встал на задние лапы, размахивая передними перед собой, словно американский боксер.

– Видали, какие когтищи? – воскликнул Малыш Флокко. – Разок пощекочет – и ты покойник!

– А то! – отозвался боцман. – Да только у его противников когти не меньше!

– Неужели они полезут в драку?

– А как же! Бородач делиться не захочет, а зверюшкам кушать охота.

– Страшные звери! – пробормотал наемник, который, будучи метким стрелком, уже зарядил одну из аркебуз.

Проворный и уверенный в своей силе ягуар подошел к гризли, по-кошачьи помахивая длинным хвостом. Его хищные глаза сверкали. Одним прыжком ягуар оказался в пяти шагах от медведя и принялся кружить вокруг него, вынуждая Бородача поворачиваться вслед за ним. Тем временем коварная пума наблюдала за близившейся схваткой, укрывшись за лафетом пушки. Кошка, как видно, надеялась, что крупные звери перегрызут друг друга и она, ничем не рискуя, поживится припасами.

– Ах ты, плутовка! – воскликнул Каменная Башка. – Притворялась, будто только и ждет драки, а как пришло время помочь товарищу, прячется!

– Но они же крупнее ее! – вступился юный марсовой.

– Может, она и поменьше, зато запросто раздерет в клочья! Не хотелось бы мне повстречать ее где-нибудь в горном лесу!

– И мне, – подтвердил немец. – Морда такая страшная.

– Драка! Драка! – прокричал Малыш Флокко, вскочив, чтобы разглядеть битву во всех подробностях.

Ягуару удалось прыгнуть гризли на спину, и он вцепился в мохнатую шкуру медведя зубами и когтями. Бедняга Бородач отчаянно старался сбросить с себя разъяренного зверя. Рыча от боли и ярости, он как безумный размахивал передними лапами и клацал зубами. Однако ягуар вцепился мертвой хваткой и безжалостно рвал ревущую жертву. Кровь ручьями хлестала из ран медведя, однако он не собирался уступать добычу. Поняв, что стряхнуть ягуара не удастся, Бородач опрокинулся назад, придавив того к земле всем своим весом.

Раздался дикий рев и хруст ломающихся костей. Вскоре жалобно скулящий ягуар с трудом пополз к нактоузу и рухнул на пол.

– Бородач его размазал! – воскликнул Каменная Башка. – Я-то болел за него, по крайней мере, он сейчас не представляет для нас опасности… Смотрите! Пума!..

Привлеченная запахом крови, пума подкралась к медведю и тут же оказалась в его мощных лапах.

– Молодчина! – воскликнул Каменная Башка. – А теперь избавь-ка нас от этой кошечки! Ее бока так и скрипят!

Разъяренный от боли гризли крепко сжал пуму в смертоносных объятиях. Пума отчаянно царапалась и кусалась, но не могла высвободиться из крепкой хватки. Лапы ее скользили вдоль мокрой от крови шерсти медведя.

– Вопит, будто обезьяна! – заметил Каменная Башка.

– Он вот-вот переломает ей кости! – ужаснулся юный марсовой.

– Наверняка они уже треснули. Гризли обладают невероятной силой, и, раз попав в его лапы, уже не вырвешься. Бедный котенок! Надо было помогать ягуару, дурочка! Вдвоем у вас что-то, может, и получилось бы.

Схватка на вымазанных кровью шканцах продолжалась. Стоя на задних лапах, медведь то приближался, то делал шаг назад, то принимался кружить как безумный. Он продолжал сжимать в лапах обмякшую пуму, как видно уже ступившую на тот свет одной лапой.

Еще несколько минут гризли, обливаясь кровью, продолжал прыгать по шканцам, пока наконец не ослабил хватку. Пума тяжело рухнула на пол. Ее грациозные кошачьи формы, изуродованные медведем, трудно было узнать. Победитель выглядел не намного лучше.

Обезумев от боли, медведь носился по шканцам, с устрашающим ревом топча и терзая трупы поверженных врагов. Наконец он повалился на палубу и спрятал голову между лап. Тело его содрогалось от боли.

– Малыш Флокко, – не унимался боцман, – нет ли у тебя неподалеку знакомого ветеринара? Нашему Бородачу требуется помощь. Если не забинтовать ему раны, он вот-вот истечет кровью.

– Пусть околевает! Будем голодать – сожрем его лапы!

Не успел марсовой это сказать, как из трюма послышался леденящий душу рев, и два, четыре – нет, пятнадцать зверей вырвались на палубу.

– Тысяча колоколен! – воскликнул Каменная Башка. – Похоже, нам конец!