Стоя на каменном полу просторного вестибюля палаццо Веккио, запыхавшийся Ренцо спросил мессера Мелвилла. Упитанный швейцар-француз, вышедший из привратницкой, успокоил молодого человека, сказав, что месье Мелвилл наверху и что он послал свою жену известить его о прибытии посыльного, желающего что-то сказать ему. О записке и ее отправительнице Ренцо из осторожности умолчал.

Вернувшаяся жена привратника сообщила, что месье Мелвилл сейчас спустится, и действительно, тот появился в сопровождении дамы в накидке с капюшоном. При свете большого позолоченного фонаря под потолком Марк-Антуан узнал Ренцо и, не сходя с места, прочитал записку, поспешно написанную дрожащей рукой Изотты.

«Вы в страшной опасности. Инквизиторы якобы обладают доказательством, что Вы действуете под именем Лабеля, или каким-то похожим, и что Вы шпион. Они собираются арестовать Вас сегодня же. Я умру от страха, если Вы попадете в их страшные лапы. Прислушайтесь к этому предупреждению, дорогой мой, если любите меня, и немедленно уезжайте из Венеции. Не теряйте ни минуты. Молюсь Богу и Деве Марии, чтобы моя записка не запоздала. Ренцо, который принесет ее, можете доверять и использовать его, если понадобится. Боже храни Вас, дорогой мой. Если сможете, передайте с Ренцо какое-нибудь известие, чтобы успокоить меня. Изотта».

Любовь и ужас, которыми была проникнута записка, тронули его почти до слез и вместе с тем доставили большую радость. Ее не интересовало, что он такого натворил, она не сомневалась в нем, она не спрашивала, действительно ли он тот самый «Лабель», шпион. Неровные строчки дышали лишь любовью, обостренной страхом. Он прочел записку вторично, и губы его тронула нежная улыбка. Затем он сложил листок и спрятал его во внутренний карман сюртука.

Он был готов к тому, что произошло, и это его не обескуражило. Нетрудно будет доказать, кто он такой на самом деле и с каким заданием прибыл в Венецию, – ему помогут в этом граф Пиццамано и Ричард Уорзингтон, которому Уильям Питт давно уже выразил недовольство в связи с негостеприимным приемом, оказанным Мелвиллу. Это объяснит, каким образом он стал полномочным представителем Лебелем и почему был вынужден совершать предательские, на первый взгляд, действия, выступая под его личиной.

Марк-Антуан зашел в привратницкую, попросил перо и бумагу и написал три строчки: «Ваша забота обо мне так же живительно действует на мою душу, как глоток вина действует на тело. Не тревожьтесь. Арест мне не страшен. Я в полной безопасности и завтра же явлюсь к Вам, чтобы убедить Вас в этом лично».

– Передай это своей хозяйке, Ренцо. А это тебе за труды. – Он вложил золотой цехин в руку молодого человека и отослал его.

Выйдя из палаццо под руку с виконтессой, Мелвилл мог смутно различить во тьме фигуру Ренцо, удалявшегося по переулку в сторону набережной, где его ждала гондола. Виконтесса, также наблюдавшая за Ренцо, заметила и другую неясную фигуру, отделившуюся было от здания в начале переулка, но снова спрятавшуюся в тени при появлении молодого человека. Однако она не придала этому значения, ум ее был занят другим.

– Вы долго беседовали с Лаллеманом и Вийетаром, – пустила она пробный шар, – а за столом были необычайно молчаливы и задумчивы. Вас что-то тревожит. Надеюсь, вы не забыли мое предупреждение, Марк. А от этого Вийетара у меня мурашки бегают по коже. Страшный человек.

– Не беспокойтесь, – ответил он. – А насчет того, что меня что-то тревожит, вы правы. – Он подумал, что раз она явно расположена к нему, то могла бы, наверное, помочь, узнав о том, что Лаллеман лишил его возможности защититься от Вендрамина. – Поговорим об этом в Ка’ Гаццола. Не исключено, что мне понадобится ваша помощь.

Он почувствовал, как она подалась к нему.

– Я помогла бы вам с такой радостью, Марк, – сказала она.

Они свернули в переулок, ведущий к набережной. В конце его виднелась мерцающая синевато-серая полоса воды.

– Для меня было бы счастьем… – начала она и внезапно осеклась. Оглянувшись через плечо, она громко вскрикнула: – Что это там?

Послышались быстро догонявшие их шаги. Со стороны Корте-дель-Кавалло к ним бегом приближались два человека. В руках одного из них мелькнул обнаженный клинок. Намерения их не оставляли сомнений.

Виконтесса пронзительно закричала, зовя на помощь. Первой мыслью Марк-Антуана было, что это посланники инквизиции. Однако зловещая тишина, с какой их атаковали, заставила его отбросить это предположение, так что он выхватил из ножен свою шпагу – и вовремя. Когда виконтесса вскрикнула, первый из нападавших сделал смертоносный выпад в ее сторону, а бежавший за ним бросил ей в лицо грязное ругательство, каким нельзя оскорблять даже самую жалкую проститутку. Лицо этого человека закрывала белая маска. То ли из-за маски, то ли по его умыслу ругательство прозвучало хрипло и глухо.

В самую последнюю секунду Марк-Антуан успел отразить выпад, направленный против виконтессы. Это застигло убийцу врасплох, как и нанесенный в тот же миг ответный удар, взрезавший мышцы у основания его шеи. Он с криком отшатнулся и налетел на бежавшего за ним второго головореза. Тот выругался и воскликнул: «Прочь с дороги, идиот!» – так как ему трудно было протиснуться мимо сообщника в узком проходе.

Марк-Антуан, пригнувшись, рванулся вперед, чтобы лучше видеть противника. Человек, которого он поразил, опрокинулся на грудь находившегося сзади него, а тот пытался его отпихнуть. Марк-Антуан тут же нанес удар второму бандиту поверх плеча раненого. Послышалось еще одно проклятие, и оба бесформенной массой осели на землю.

Не тратя ни секунды, Марк-Антуан схватил виконтессу за руку и потащил ее в сторону набережной. Но не успели они сделать и шага, как увидели, что навстречу им движутся еще двое.

Это было уже чересчур. Марк-Антуана охватила нешуточная ярость. Надеяться на то, что ему так же повезет во второй раз, было нельзя. Застыв на миг в размышлении, он инстинктивно обернул плащ вокруг левой руки. Тут виконтесса дернула его за полу сюртука.

– Туда! – вскричала она, указывая на находившуюся слева от них нишу, вход в какой-то магазин. – Там надежнее!

Он толкнул ее в нишу и, кинувшись туда же следом за ней, стоял, ожидая нападения, а виконтесса продолжала разрывать ночную тишину криками о помощи.

В темноте, надежно укрывавшей Марк-Антуана, клинки засверкали, как жадные стальные языки. Он видел своих противников, сам скрываясь в темноте, и успешно держал их на расстоянии, размахивая шпагой. И тут он, к своей досаде, услышал тот же глухой голос человека в белой маске, подстрекавший его сообщников атаковать решительнее. В спешке и темноте он плохо рассчитал удар и нанес бандиту лишь поверхностную рану. Таким образом, с ним дрались уже трое.

Из-под маски послышалось злобное шипение:

– Сейчас сюда сбежится вся округа! Если вам не справиться с ним, то заставьте замолчать хотя бы эту дикую кошку.

В стремлении поскорее закончить дело говоривший довольно рискованно выдвинулся вперед. В гневе Марк-Антуан забыл об осторожности и поддался соблазну. Поймав клинок нападавшего на свою шпагу, он отвел его в сторону круговым движением и, стремясь нанести ответный удар, высунулся слишком далеко из ниши. Один из бандитов, крепко сбитый и, видимо, опытный и осмотрительный фехтовальщик, выжидавший удобного момента, не упустил представившегося ему шанса и пронзил сбоку открывшийся корпус Марк-Антуана.

– Ну вот и все, пожалуй, – пробурчал он.

Шпага выпала из руки Марк-Антуана. На какой-то миг он выпрямился во весь рост и стоял, покачиваясь, у всех на виду, затем согнулся и упал посреди прохода. Женские крики, доносившиеся из ниши, приобрели совсем другой характер.

Убийца, поразивший Марк-Антуана, пнул ногой распростертое тело.

– С ним покончено, – прохрипел он.

Главарь банды в белой маске наклонился над телом:

– Он действительно мертв?

– Мертв, как Иуда. Я надежно пробуравил его. Ну, пошли. Надо уносить ноги.

Он быстро оглядел переулок. На Корте-дель-Кавалло слышались голоса, оттуда приближались люди с фонарями. Со стороны набережной также бежали три человека, один из них с веслом наперевес. Бандитов окружали.

Но человеком, нанесшим смертельный удар Марк-Антуану, был Контарини, убийца с большим опытом за плечами. Он не растерялся и бросил главарю в белой маске:

– Встань рядом!

Однако тот не подчинился и кинулся к нише. Он уже начал было тыкать шпагой в темноту, но тут тяжелая рука Контарини схватила его за плечо и отбросила назад.

– Отстань, идиот, чтоб тебе! – крикнул главарь.

– Береги силы, тебе еще надо выбраться отсюда, дружище, – проворчал Контарини и подтащил человека в маске к себе. – Вот так, плечом к плечу. А вы сразу за нами, – бросил он двум другим.

Они промаршировали по переулку к каналу, отбросив в сторону людей, спешивших на помощь. У тех из оружия было только одно весло на троих, и против угрожающих им клинков они были бессильны.

Так бандиты добрались до набережной, и тот, что был в маске, упал почти без чувств в ожидавшую их гондолу. Сказалась рана, на которую в пылу схватки он не обращал внимания. Откинувшись на подушки, он сорвал маску и расстегнул свой сюртук, открыв потемневшую от крови рубашку.

Стоявший рядом головорез присвистнул.

– Святой Марк! Так он и тебя достал, Вендрамин? – Он встал на колени и занялся раной, в то время как другой бандит помогал второму раненому, который также был уже без сил.

– Ерунда, – ответил Вендрамин. – Потерял немного крови, вот и все. Но все же с раной надо что-то сделать.

– Этому парню стоило бы заняться моим ремеслом, ей-богу! – сказал Контарини. – Он неплохо преуспел бы в этом. Я чувствую себя негодяем, уложив человека, сумевшего вывести из строя двух противников из четырех.

Вендрамин жалел, что не уложил в придачу и вероломную Далилу, но сожаление перевешивала огромная радость. Он свел счеты с этим проклятым англичанином и избавился от угрозы с его стороны. А главное, восторженно думал Вендрамин, он отстоял свою честь.