Глава 28
Следующей нашей целью стал величественный старинный собор. Художники как следует постарались, разделив мощный фасад по вертикали пилястрами, а по горизонтали двумя ярусами галерей. При этом нижний из них имел три глубоких портала. Мы остановились у центрального. Высокие колокольни украшены уродливыми каменными химерами, ставшими почти белыми под многолетним птичьим пометом. Сельфина, как и в прошлый раз, закрыла глаза и настороженно прислушалась. Вокруг стояла какая-то вязкая тишина, даже вороны летали неестественно тихо. Замок будто заключил группу в прозрачный пузырь, не впуская в него ни единого шороха. Сельфина начала объяснять тактику, а я подсознательно ожидал, что магичка сможет лишь беззвучно шевелить губами. К моему удивлению, она смогла говорить нормальным голосом в обычном для себя пренебрежительно-стервозном тоне.
— Нас встретит Обжорка. Второй босс Цитадели очень коварен, но если мы будем держать руки при себе, проблем с первой фазой не будет, — наш лидер не отказала себе в удовольствии смерить предупредительным взглядом Фэй. — В зале накрыты столы с разнообразными явствами. Нас будет терзать ложное чувство голода и жажды, словно мы не ели целый месяц или даже год. Я не проверяла, какой период времени подходит для описания, но поверьте, мало не покажется.
Сельфина приложила к тяжелой двери с кованым рельефом кусок тела Мимикры. В механизме замка что-то щелкнуло и ворота, скрипя, толчками, стали медленно открываться, словно изнутри их толкал кто-то невидимый. Мы есть пока не хотели, но вот восхитительный запах почувствовали уже отсюда. Кабанчик Лапули восторженно хрюкнул, не сводя жадно заблестевших глазок с открытой двери. Мне показалось, что и Макс точно так же нервно зашевелил ноздрями, принюхиваясь.
— А пета убери. Он там такое шоу устроит… — Сельфина кивнула на воодушевившееся животное и подозрительно посмотрела на варлока, похоже не видя между ними большой разницы. — Жрать нам все равно придется, иначе мы не сможем нормально соображать, но только немного. Каждый кусок еды и глоток воды встанет поперек горла, поскольку баффнет злющего адда. Надеюсь, понятно?
Все согласно кивнули, но я понимал, что бой будет для нас с Фэй непростым. Что уж там, хорошенько пожрать людоеды любили.
Двери закрылись, громко лязгнув у нас за спиной, едва мы успели перешагнуть порог. Ловушка захлопнулась, выдав мне комплект из сильнейшего спазма, головокружения, приступа тупости, слабости и апатии. Синхронное и сильное урчание в животах товарищей говорило о том, что все чувствуют себя также. Магичка ошибалась лишь в одном — аппетитность еды не имела никакого значения. Организм властно требовал все, что только способно дать хоть немного энергии. Оказывается, я понятия никогда не знал настоящего голода. Это совсем не похоже на обычное раздражение от посасывания под ложечкой и ощущения пустоты в желудке из-за того, что мы пропустили обед. Нет, это чувство меняло мировосприятие. Все вокруг стало рассматриваться через особую «гастрономическую призму». Любая мысль теперь начиналась с вопроса — «можно ли это съесть?»
В уме появилась странная идея. Краем глаза я поймал точно такой же мутный взгляд Фэй, упершийся в лакомые округлости Сельфины. Суккуба плотоядно облизнулась, мечтая отщипнуть кусочек от вкусной магички. Похоже, людоедские склонности наших тел обусловили нездоровый зигзаг психики совершенно одинаково. Ноги дрожали и почти не чувствовались. Казалось, они увязли в трясине и чудо, что вообще двигались. Шатаясь, держась друг за друга, мы вывалились в большой зал, где для нас подготовили грандиозный пир.
Единственным источником освещения служили многочисленные витражи высоких стрельчатых окон, и солнечные лучи разноцветными прожекторами падали на идеально сервированные столы, подчеркивая изысканность приготовленных блюд. В конце зала на троне сидело само воплощение голода — худое изможденное существо с всклокоченными волосами и безумным взглядом. Оно устало кивнуло, махнув костлявой рукой, видимо приглашая нас к трапезе. Не сразу удалось распознать женщину, явно страдающую от анорексии, да и нам было не до нее.
На белоснежной узорчатой скатерти расставлены серебряные и золотые чаши, кувшины с вином, соусники. От горячей, разрезанной на куски жареной дичи шел запах, сводивший нам скулы. Олень, кабан, павлин, лебедь, кролики — затейливо украшенная дичь распознавалась по головам из сдобного теста, лежавшим у каждого блюда. Чего тут только не было: икра, балыки, жареная, копченая, паровая рыба, окорока и колбасы, белые хлеба, кулебяки, курники, пироги с мясом и сыром, блины и оладьи. Почетное место в центре занимал столик из выложенной креветками башни, где омары и лангусты образовывали ее основание.
Я наверняка подавился бы собственной слюной, но в горле пересохло, и жажда мучила нас не меньше голода. Мозг отказывался воспринимать что-либо еще, кроме вожделенной еды. Руки вытянулись вперед и пока еще бессильно царапали воздух, а ноги сами несли нас к столам.
— Стоять! — вопль Сельфины на секунду прояснил наши мозги, уже заплывшие от предвкушения трапезы. — Три глотка и по куску жратвы. Не больше того, что залезет вам в рот!
У меня залезло много, я почти не мог дышать. Щеки Фэй неприлично раздулись, и она стала похожа на запасливого хомяка, причем из ее рта торчало все, что в него сразу не влезло. Девушка дожевывала на ходу, роняя куски на пол. Лапуля хитроумно заслонила собой от нас часть стола, но ее ушки подозрительно быстро двигались, намекая на энергичную работу челюстей. Ну, а Макс, не мешкая, схватил в каждую руку по тарелке и торопливо давился едой из обеих.
— Всем два шага от стола! Руки за спину! — промычала Сельфина с набитым ртом. — От стола я сказала! — Магичка отвесила варлоку хорошего пинка, чтобы бедняга среагировал на ее команду.
Мы очень вовремя отвалились от явств. Расплата за наше хомячество с шипением выскочила из-под трона и неслась к нам со всех ног. А их у нее оказалось достаточно. Огромная, рогатая сороконожка. Острые когти бесчисленных лапок звонко стучали по мрамору пола, сливаясь в чечетку. Длинное, сегментированное туловище покрыто сверху защитными пластинами, шевелящимися на нем живой волной, а две поднявшиеся передние лапы заканчивались мощными крюками, готовыми разорвать жертву на части.
Еда, видимо выполняла роль баффа, снимая симптомы голода, и я, по крайней мере, смог поднять перед собой щит и принять боевую стойку. Эфес «Мары» чуть заворочался в руке, устраиваясь в ней поудобнее, а лезвие налилось темно-красным цветом, мелко дрожа от нетерпения. Каждый проглоченный нами кусочек дополнительно усилил сороконожку, и сейчас она выглядела упитанной и очень проворной.
— Агро на танка! — крикнула Лапуля, и за моей спиной коротко свистнуло.
Огненный трассер прочертил воздух, образовав дымящуюся входную воронку в хитиновом панцире. Цепочка микровзрывов чуть приподняла щитки на спине, отметив траекторию перемещения «стрелы-хозяйки» почти по всей длине тела. Внутренности твари должно было разорвать в клочья, но это не помешало ей мощно ударить в «Кулачок Лейлы». Две пары ротовых челюстей бессильно скользнули по зеркальной поверхности, оставив на ней капли яда.
Я вовремя сделал шаг назад и изменил угол наклона щита, чтобы погасить большую часть энергии. Рогатая голова членистоногой бестии удобно оказалась под правой рукой, подставив передние сегменты под рубящий удар сверху. Фламберг взвизгнул от удовольствия и глубоко погрузился в незащищенное место между двух соседних пластин.
Работа «Мары» оказалась похожа на пляску взбесившейся бензопилы в куске мяса, и я вовремя догадался не торопиться вытаскивать ее из чудовища. Сил хватало только на то, чтобы удержать прыгающую рукоятку меча, удовлетворенно чавкающего в ране. По-видимому, он там добрался до крупной артерии и мне в лицо ударил фонтан черной крови с ошметками плоти.
Мои глаза залепило жуткое месиво, а в руках словно прыгал тяжелый отбойный молоток. Тварь вертелась в конвульсиях где-то внизу, изматывая меня тряской. Послышалось мерзкое хихиканье импа варлока, лицо узнаваемо обожгло волной жара, а в следующую секунду в меня словно врезался поезд. Похоже, сороконожка ударила хвостом сразу после фаербола Сельфины.
Ощущение полета, сильный удар затылком и оживляющий хил на грани потери сознания. К счастью, мне удалось не выпустить из рук меч. Голова кружилась, звенела, но наконец-то получилось протереть лицо и разлепить веки.
Чудовище опрокинуло столы в центре и свернулось в кольцо, подставив бронированную спину под шквал стрел и спеллов. Ребята эффектно работали по цели, но выглядели неважно. Бафф от еды спадал, энергии слишком мало и их ощутимо пошатывало. Лапуля постоянно мазала, варлок не мог что-то нормально посчитать в уме и его спеллы болезней-проклятий выглядели все более ущербно и жалко.
Я и по себе чувствовал, что едва ли снова смогу поднять щит. Впрочем, еще были шансы удачно закончить наш бой. Сельфина конечно же не могла скакать на прежнем уровне, но спеллы варлока должны добить многоножку. Ему-то выписывать сложные пируэты не надо. С другой стороны, едва ли он мог сейчас ясно мыслить…
— Она регенерирует! Кто-то из вас жрет! — магичка обернулась к Максу. — Ах, ты скотина! Выплюнь! Выплюнь все, чмо безмозглое! Она же сейчас сожрет тебя самого!
Но варлок не смог и поспешно проглотил что-то, уже не жуя. Худющая баба на троне залилась торжествующим смехом, и к нам выскочил еще пяток небольших, но бойких сколопендр. Сельфина из последних сил выполнила движение точно, спалив их огненным конусом, но тут же рухнула на пол. А тварь в центре очухалась и все выше поднимала рогатую голову.
Надо что-то съесть, но я без сил валяюсь у колонны, а магичка лежит на полу в центре. Втроем с многоножкой и свежими аддами ребята не справятся. Они должны как-то поднять нас!
Ко мне бросилась Фэй и стала проворно кормить с рук ароматной куриной ножкой. Хрустящая, подрумяненная корочка… Ничего вкуснее я не ел и едва ли смогу вызвать такое же божественное ощущение в будущем. Нежное мясо таяло во рту, быстро восстанавливая силы. Бафф обновился, слабость почти ушла, и я вскочил, чтобы вновь дать «Маре» наесться теплой мобятины до отвала.
Поразительно, но скормленное мне только что мясо не вызвало новых аддов. Должно быть какое-то объяснение! Думать сейчас было непросто, но все же в голове что-то сложилось, и вылезла версия, которую захотелось проверить.
— Самим не есть! Кормите друг друга! Живо!
Уговаривать никого не пришлось, мою идею встретили с восторгом. Лапулю с Максом команда застала в выгодной стратегической позиции, откуда они так и не смогли отойти дальше, чем на пару шагов. Столы совсем рядом и ребята проворно прыгнули к тарелкам. Запихивать еду в рот друг другу у них получилось так четко и сыграно, словно они занимались этим ранее. У нас же с Фэй получилось не так просто. Мне пришлось одной рукой держать жареного кролика для оголодавшей суккубы, а второй отбиваться от щелкавших челюстей твари. Складывалось впечатление, что с обеих сторон меня дергали примерно одинаково.
Агро в такой позе набрать очень трудно. Сороконожке надоело биться об железный щит, она оглянулась в поиске жертвы помягче и, найдя поблизости филейную часть Макса, устремилась к нему. Смена цели прошла для варлока незамеченной. Он полностью сосредоточился на поглощении павлиньего крылышка из рук Лапы. В принципе, я не против того, что бы тварь хорошенько надрала ему задницу, но группа потеряет дамаг, да и сестру жалко. Она сейчас выглядела заботливой пичужкой, трогательно кормившей долговязого птенца. Наверняка кукушонка…
Пришлось пока оставить часть кролика торчать во рту Фэй, а «Марой» срезать рога мобу. Членистоногое мгновенно забыло про варлока, и суккуба уже всерьез отхиливала меня от разъяренного насекомого. Лапуля с Максом, наконец, смогли подключиться и наносить полноценный урон. Но в моем ослабленном мозге свербило неясное ощущение, что чего-то не хватает.
Ну, конечно же — нет льда и пламени! Про несчастную Сельфину никто и не вспомнил. Бедняжка так и лежала на холодных мраморных плитах в полуобморочном состоянии, не в силах произнести даже слова.
Кивком я отправил Фэй на помощь магичке. За это время суккуба так и не выпустила еду изо рта, но и проглотить ее не могла. Теперь две заклятые подружки вынуждены будут покормить друг друга, а я не хотел пропустить такое редкое зрелище. Пришлось отступить на несколько шагов и вытянуть чудище на себя, чтобы не терять их из вида. И не зря. Даже сейчас Фэй нашла в себе силы мстительно дразнить Сельфину, кружа рукой с пирогом вокруг ее носика. Недолго думая, та раздраженно ткнула кулачком по огрызку кролика, запихнув его в рот суккубы. Та едва не подавилась, но наконец-то в ее в голове что-то прояснилось, перещелкнуло, и дальше все у них пошло уже шустрей и спокойнее.
В сценарии первой фазы проглядывался определенный смысл. Бесперспективность эгоизма и возможность спасения только через помощь другому. Да, в этом видна мысль и посыл. Интересно, как наш лидер проходила босса в свои предыдущие траи? Терпя лютый голод, стирая зубы от боли? А решение было так близко и так наглядно…
Без баффов многоножка больше не представляла прежней угрозы. Под полноценным дамагом тварь замедлилась, поскучнела и быстро теряла силы. Через какое-то время она перестала сопротивляться и обреченно свернулась калачиком, тихо вздрагивая под градом сыпавшихся ударов. Наконец, существо замерло и больше не двигалось.
— Сентипед! Моя крошка! — истерически завизжала костлявая дама на троне.
Заламывая руки, она устроила небольшую сценку безутешного горя над трупиком любимой зверушки. Ее стенания выглядели вполне правдоподобно, разработчики прекрасно поработали над звуком. Еще бы немного и мы бы сами прослезились.
— Вы поняли ценность и смысл сострадания к ближнему, но куда оно денется, когда вы встретитесь с подлостью и предательством? — сверкая глазами, завопила мадам, превращаясь во что-то ужасное. — Я отомщу, сожру вас с костями!
Не очень убедительно, наверняка врет. Гнев, ярость, безумие — одни штампы, никакой оригинальности. После великолепной задумки по тактике я ожидал большего. Такая патетика и театральность… Могла бы раскрыть нам глаза на природу ума или что-то сакральное, раз ее вдруг в конце проперло на философию. Ну, может быть, босс выдаст все это во второй фазе…
Голод нас больше не мучил, но вот на троне происходило что-то странное. Худышка стремительно мутировала в пульсирующий кусок мяса, вздувшихся вен, слизи и зачатков новых внутренних органов, развивавшихся почему-то снаружи. В диковинной метаморфозе пока угадывался какой-то чудовищный головастик, но уже начинали вылезать шипы и намечаться рога. Едва ли тварь остановится в своей эволюции на розовом милом кролике…
— Надо бить прямо сейчас! Почему мы не трогали ее с самого начала? — недоуменно спросила Фэй. — Пока она была худая и слабая?
— Мы пробовали. Неуязвимость. Остынь, еще навоюешься! — Сельфина дождалась хорошего повода поставить нетерпеливую суккубу на место. Шуточку с «кружащим пирогом» злопамятная магичка забудет нескоро.
— Ты не хочешь рассказать нам о следующей фазе? — мне пришлось влезть, чтобы не допустить вероятный обмен опасными репликами.
— Я теперь уже и не знаю, что будет дальше… — холодно ответила лидер, видимо злясь на свою недогадливость. — Идет совершенно новый сценарий, да и ее монолог был другой. В моих траях нас накрывало армией мелких сколопендр. Босс сидел на троне, баффая тех, кто выжил после масс-спеллов. А сейчас взгляни, что вылупляется…
Там действительно было на что посмотреть — моба раздувало на глазах, будто накачивая изнутри мощным насосом. Плоть трещала, пузырилась, ломала и раздвигала кости с таким мерзким хрустом, что у нас бежали мурашки. Трудно представить, что могла чувствовать тварь в процессе появления уродливого слона из худенькой мышки…
— У меня такое ощущение, что мы пропустили всю вторую фазу, — задумчиво сказала магичка, — или она объединилась с третьей. Нет ни аддов, ни баффов. Если я права, сейчас выедет нечто вроде танка с единственной уязвимостью.
— И где в ней она? — Фэй осмелела и снова решила влезть с вопросом.
— Я тебя разочарую. Успокойся моя милая, это всего лишь спина… — ледяной голос Сельфины в очередной раз вогнал девушку в краску. — С обычной позиции по нему проходит не больше пяти процентов дамага. Наша задача оказаться сзади.
Суккуба уже было открыла рот, чтобы огрызнуться в ответ, но именно в этот момент Обжорка, наконец, закончила трансформацию, полностью оправдав свое имя. Из складок огромной туши вылезли четыре массивные лапы, а ее передняя часть поднялась вверх, образовав нечто вроде жабы-кентавра. Чудище радушно улыбнулось тремя рядами острых зубов и пошлепало к нам, волоча за собой короткий мясистый хвост.
«Стрела-хозяйка» снова тоненько пропела из-за спины, дав мне хороший запас по агро. Похоже, она каким-то образом сама возвращалась в колчан Лапули. По крайней мере, я не видел, чтобы сестра искала ее, ковыряясь в трупах после каждого боя.
Пока все шло почти как обычно. Босс незатейливо бил в мой щит многопудовыми кулаками, а «Мара» изредка вгрызалась в него, выпиливая в туше полоски плоти. Пати спокойно выдавало приличный дамаг, а Обжорка столь же спокойно его игнорировал. Фэй пока еще справлялась с хилом, и мы могли бы простоять так целую вечность, но тратить ее на дурацкого моба мне не хотелось.
Я начал смещаться вправо, пытаясь развернуть жабу, но та видимо поняла, чего от нее добиваются, отступила на шаг назад и топнула лапой. Тарелки с едой на ближайшем столе подпрыгнули от удара, а их содержимое мгновенно изменились, словно переместившись в недалекое будущее — в жаркое, влажное и благоприятное для микрофауны. Примерно, недели на две, судя по их виду.
Гнилостный запах ударил в нос, заставив нас болезненно сморщиться. Изысканные, аппетитные ранее блюда теперь разложились и кишели разнообразными, но энергичными личинками, опарышами, сороконожками и прочей прожорливой мелочью. Но вот Обжорке это милейшее зрелище пришлось по вкусу. Тварь загребла лапкой похожей на ковш экскаватора всю омерзительную кучу, слепила ее в тошнотворный ком и отправила в пасть.
То, что недавно выглядело таким аппетитным и буквально сводило с ума, теперь вызывало лишь отвращение и рвотный рефлекс. Напрашивалась ассоциация с изуродованным телом Сельфины когда на нее свалились мои «камешки». Что в нем тогда осталось от ее красоты? Реальность постоянно издевалась над нами, словно безжалостный фокусник над тупыми детьми. Подсовывала нечто в красивой обертке, но сдирала ее, обнажая его мерзкое содержимое, как только мы к нему привязывались.
Звук судорожного кашля отвлек меня от тяжелых дум об иллюзорной сущности бытия. Похоже, гастрономические извращения твари произвели на наших девушек впечатление, и бедняжки синхронно опустошали желудки. Кроме того, монстр еще и заметно подрос, а поток входящего хила, наоборот, резко ослаб. Фэй можно понять — молитва требует концентрации, а тошнота трудно сочетается с устойчивостью визуализации. Еды на столах навалом и еще один такой «легкий завтрак» Обжорки я могу не пережить.
Я пытался все время зайти ей за спину, но хитрая жаба отступала, либо смещалась, преграждая мне путь, и упорно отказывалась подставлять пати затылок. Так мы долго не протянем, а вот ее все устраивало. Она так и будет отжираться на зловонном месиве, становясь все сильнее.
Звук телепорта, Сельфина решилась самостоятельно прыгнуть за спину босса, но как оказалось, напрасно. Обжорка выпустила позади себя облако газов, накрывшее магичку с головой. Темно-зеленый туман не оставил ни пятнышка свободного места до самого трона. Девушка моментально скрылась в ледяной глыбе, выиграв несколько жалких секунд. Ей все равно оттуда надо как-то выбираться, а на телепорт кулдаун. Она не выживет.
Фэй опасно сместилась к самому краю тумана, чтобы достать ее хилом. Босс мог в любой момент повернуться и срубить легкую цель и мне пришлось выложиться, как следует, набирая максимальное агро. Сельфина рванулась, рассчитывая проскочить облако и казалось, что у нее даже получится. Она молнией проскочила мимо нас, но последние метры летел уже труп. Тело магички безжизненной тряпичной куклой упало за нашими спинами.
— Поднимай ее, быстро! — завопил я.
Фэй могла вернуть игрока к жизни только один раз за сейв, но все прекрасно понимали, что без «стеклянной пушки» наш славный поход закончится прямо здесь и сейчас. Суккуба уселась на пол, закрыла глаза и стала шептать про себя, видимо настраиваясь. Это будет для нее первым воскрешением в игре и Лапуля с Максом тревожно переглянулись. Не знаю, как они объяснили себе столь странное отсутствие опыта. Трудно поверить, что жрица никогда не поднимала кого-то из пати. Возможно, решили, что она просто врет. Но вот я был в ней не уверен. Фэй стала лечить совсем недавно, вдруг не справится? Облако яда увеличилось, расползаясь по залу, и нам пришлось отступить. Труп магички лежал к нему опасно близко и если она чуть сдвинется, когда встанет, мы потеряем Сельфину навсегда.
Некоторое время ничего не происходило, но вдруг ее щеки порозовели, и я облегченно выдохнул. Ресницы девушки дрогнули, глаза открылись. Получилось!
Магичка, кряхтя, встала. Она, наверное, чувствовала себя неловко за эту авантюру и теперь отрабатывала, обрушив на босса весь арсенал своих спеллов. Если его спина недоступна, то придется выдать достаточно дамага, чтобы перекрыть регенерацию моба. Но этот бой не мог длиться долго. Он скоро раздуется до размеров собора, а мы по-прежнему не знали, что противопоставить живому мусорному комбайну, сметавшему со столов склизкую гадость. Как будто только этого еще недостаточно, Обжорка вдруг остановился, чтобы усугубить и так безнадежную для нас ситуацию еще больше.
— Слуги моего Повелителя! Покажите истинное лицо! Владыка призывает обрушить вашу ярость на его врагов! — протрубила тварь.
Беда пришла, откуда не ждали, — банальный штамп описывал наше положение, как нельзя лучше. Мой меч неожиданно вырвался из руки, и заплясал в воздухе, атакуя меня. Я еле успел подставить щит, отступая под градом ударов. Фламберг пытался прорваться к вожделенной плоти и жужжал словно шмель. Я видел его работу в ране и внутренне содрогнулся, понимая, что он сделает со мной, если пробьется. «Проклятье Мары рано или поздно пожрет хозяина» — к сожалению, истинный смысл слов на клейме дошел слишком поздно. И ведь как коварно написано мелким шрифтом…
— Ма-а-акс! — закричала Лапуля.
Резкая боль в сердце. Остро кольнуло, будто воткнули раскаленный прут. Я ждал, всегда боялся услышать ее отчаяние и ужас. Теперь уже ничего нельзя изменить, но как хотелось, чтобы ее крик только почудился! В мозгу завибрировало, забило колоколом. Предательство!
Я посмотрел на варлока. Отрешенное лицо, расширившиеся зрачки. Но ведь он так любил сестру! Лапа пока надеется, что у Макс просто помутнение рассудка, что еще не потеряла его насовсем. Скорее всего, он просто не осознает, что делает. Зомби. Тупой, безмозглый зомби. Одна кодовая фраза и власть в уме поменялась, оттуда вылезло нечто страшное и совершенно чужое. В этих «шариках» должен быть заложен какой-то механизм, «перепрошивший» психику до неузнаваемости. Ни один разумный довод не может обратить человека против того, кого он так любит. Тот рубиновый сет не мог врать. Я сам видел колечки золотистого хила, исходившего из сердца Макса к Лапуле. Но вдруг это столь же лживый предмет, как и мой фламберг? Западня, ловко подсунутый лут, на который мы так легко купились?
А если варлок сделал осознанный, разумный выбор и ясно понимал что теряет? Бессмертие, власть, деньги, Элизиум — что они ему обещали, что способно обесценить и перевесить любовь? Нет такой вещи! Или все же есть? Разве подобное не случается с нами время от времени? Даже древние короли не могли позволить себе роскошь любить, а ведь казалось, что у них абсолютная власть…
— Что за хрень с ним творится? — вопрос Сельфины прервал мой бурный внутренний дискурс.
— Контроль разума. Теперь он за босса! — буркнул я, не собираясь объяснять все в деталях.
— Ааа… — понимающе кивнула магичка, сделав вид, что знает о чем идет речь. — Сейчас накроет! Все за меня!
Команда прошла своевременно. Макс докастовывал масс-спелл. Думать некогда. Фэй отвлекла сумасшедший клинок иллюзиями, а я схватил оцепеневшую Лапу за руку и поволок подальше от варлока. Мы укрылись за ледяной глыбой с застывшей магичкой внутри, а через мгновение по залу разошелся гудящий огненный вал. Суккуба сунула мне в руку смешной кинжальчик. Что я сейчас буду с ним делать? На стенке надпись оставить, что мы слепые тупицы?
Пламя погасло, черви в тарелках подрумянились, и стало хоть немного меньше вонять. Сельфина вывалилась из стены льда и красиво прогнувшись, послала кипящий пиробласт в варлока. Но тот угрем скользнул за спину Обжорке, принявшей на себя ее спелл. Набрать агро карликовым клинком невозможно, и мне оставалось только медленно отступать, отмахиваясь щитом от настырной «Мары». Мы пятились к двери, а босс наконец-то нашел себе цель для баффов и хорошенько усилил союзника. Макс стал еще выше ростом, глаза горели злыми красными точками, а ядовитое облако больше не причиняло ему никакого вреда.
Фиолетовые шары со свистом резали воздух, и нам стоило больших трудов избегать его заклинаний. Сельфина закусила губу до крови, но достать злодея никак не могла. Хитрец видел ее касты и при малейшей опасности прятался за Обжорку. Мы почти уперлись спинами во входную дверь, и жабья громадина неторопливо подходила все ближе. Казалось еще шаг, и она впечатает наши тела в ворота. Босса мы пробить не могли, добраться до уязвимой спины не сумели, я безоружен, и держать его на себе просто не мог. Проклятая «Мара» давно отстучала мне руку, бесконечно бросаясь на щит, а раздувшийся под баффами Макс, подозрительно долго кастовал какой-то особенный спелл. Нас зажали, места осталось мало и мы не могли увернуться. Похоже, пора отправляться в «сумрак».
Варлок закончил свой каст. Черный шар понесся, разрастаясь как снежный ком. Он захватывал и увлекал за собой по пути клочья ядовитого дыма. Фэй обреченно закрыла глаза, ожидая удара. Лапуля после нервного потрясения пребывала в прострации, а Сельфина невозмутимо продолжала изрыгать лед и пламя, сражаясь до последнего.
Дикий рев босса. Спелл Макса врезался в Обжорку и того от удара в спину подбросило в воздух. Жаба проворно развернулась к обидчику, но тут же получила мощнейший пиробласт в затылок уже от магички. Вьющийся около меня меч замешкался и, наконец, оставив меня в покое, понесся к варлоку.
Невероятное зрелище. Босса били с двух сторон, и он растерянно вертелся, не в силах спрятать уязвимую спину. Обаффанный до предела Макс, стоявший по пояс в плотном тумане, выглядел легендарным титаном — горящие глаза, развивающиеся темные волосы. Вокруг него порхало жало безжалостного меча, но защищаться варлок не умел и потому спешил нанести столько дамага, сколько успеет. Лапа рыдала от счастья, посылая стрелу за стрелой, но ее руки дрожали, и она все время мазала. Пафос зашкаливал, нас переполняли эмоции, и этот момент стоило бы остановить и сохранить в вечности.
Клинок «Мары» кровожадно сверкал, пиля нашего героя на части, но тот все еще как-то стоял и держался, посылая шар за шаром в потемневшую жабу. Фэй бежала к нему, чтобы достать хилом, но не успевала. Да и через яд ей все равно не пробиться.
Туша Обжорки с грохотом рухнула, разметав остатки столов. «Мара» со звоном упала на холодный мраморный пол, а через секунду тяжело осел на плиту и Макс. Когда мы добежали, варлок уже не дышал. Удивительно, что он вообще смог прожить столько под бешеным фламбергом. Лапуля села возле любимого на колени, взяв его за руку. Вернее, подняла аккуратно отрезанный локоть, потому что Макса теперь можно собрать только частями, а единственное воскрешение в сейве слито на нашего лидера.
Это еще не смерть. Всего лишь «нулевой делевел». Но вот последнего босса нам придется проходить без варлока и скорее всего без Лапы…
