Глава 27

Шаг вперед, тычок мечом, уклон, нырок, блок, удар щитом, возврат на исходную позицию и весь цикл заново. Удильщик на первой фазе туп и однообразен — скорее тест экипировки танка и хилера, чем реальное испытание. Но мы хорошо повайпались на нем в свое время, когда только сформировали новую гильдию и еще не обросли топовым шмотом.

Эх, золотое время… До сих пор вспоминаю о нем с ностальгией. Сколько гонора, сколько амбиций… «Нью-Лайф» занимала лишь мелкую строчку во второй тысяче рейтинга, но мы были одержимы идей покорить его вершину, казавшуюся нам недостижимым мифическим Олимпом. Там в славе и величии пребывали боги рейд-прогресса, имена и биографии которых знал каждый мальчишка планеты.

Наши глаза горели, разум кипел, а энтузиазм и энергия били через край. Грезилась бесконечная цепочка великих битв и побед, слава, признание, преданные фанаты и портреты на голографических экранах по всему виртуалу. Розовые лепестки осыпают рейд гильдии, возвращающийся в крепость с головой неприступного монстра. Ликование на улицах, восхищенный шепот, завистливые взгляды — мы жаждали всего этого с такой силой и страстью, что казалось, могли порвать самых опасных мобов лишь силой желания.

Мы больше не признавали никаких авторитетов. Топ-гильдии? Никуда негодное старичье засиделось, а в наших венах бурлит кровь победителей, ненасытный голод и горячий максимализм юности. Прочь с дороги, пришло наше время! Зубами вырвем то, что принадлежит нам по праву! Синхронизацию на максимальный уровень, нам не жалко отдать жизнь за победу! Кто перебьет нашу ставку? Судьбу не обманешь, а удача любит тех, кто никогда не оглядывается. Погибнуть с мечом в руке гораздо лучше жалкого существования! Все или ничего, никаких компромиссов!

«Клуб самоубийц» — так нас тогда звали, но мы лишь презрительно хохотали в лицо неудачникам. Трусы! Страх достоин только презрения, за что вы цепляетесь? Рекламные бюджеты, страховки, лицензии… Осталась ли в ваших сердцах хоть капля храбрости, гордости, хоть что-то настоящее? Кто вас запомнит?

Восторженные мечтатели и романтики, авантюристы и безумные карьеристы — наши рекрутеры брали всех, кто разделял эти идеалы и соглашался рисковать жизнью в каждом рейде. Только Нью-Лайф, только хардкор! Конечно, мы не были полными идиотами. Отрабатывая нового босса на предпоследнем уровне «синхры», гильдия теряла несколько людей, уходивших с нулевым делевелом. Но на первых порах желающих занять их место было достаточно. И только после уверенных траев*, когда становилось понятно, что всего чуть-чуть не хватает, врубался смертельный максимум. Остальные никогда не переступали опасный рубеж, трясясь за свои драгоценные жизни. Двадцать-тридцать процентов дополнительного дамага позволяли нам творить чудеса, компенсируя недостаток знаний и опыта.

Какое-то время у нас получалось. Иногда люди умирали по-настоящему, но в чести и славе, подобно древним викингам Валгаллы в битве Рагнарека. Мы заработали себе имя и авторитет полных безумцев, стремительно ворвавшись в первую сотню рейтинга. Наша оригинальная репутация помогла заключить первые рекламные контракты с казино, крематорием и производителями алкоголя. Это позволило держать гильдию на плаву, приобрести топовые фитнес-костюмы, отдать долги и оформить лицензии.

«Нью-Лайф» добралась до самых сложных рейд-боссов Сансары. И вот тут мы застряли. Да, наша популярность обеспечивала приток новых игроков, но большинство из них оказались действительно сумасшедшими. Многие имели проблемы с законом или с собственной психикой, а значит и с рейдовой дисциплиной. Количество отказывалось переходить в качество, и периодические потери ветеранов откатывали нас назад. Тупик. Еще не подводившая нас стратегия уперлась в свой естественный предел, где наше безумие не смогло справиться с объективными законами математики, статистики, социологии, психологии и черт знает чего еще.

Казалось, стоит лишь усилить натиск и все снова получится, но тактика камикадзе перестала работать. Мобы не люди, их не взять напором атак в полный рост, они никогда не отведут взгляд. Мы больше не двигались вперед и просто разбивались об стену, платя за каждый трай страшную цену. Берсерки не могли победить там, где нужен точный расчет, холодная голова и тщательно отработанная тактика.

Наверное, я тогда хотел умереть и гнал ребят вперед, подавая пример безудержной ярости и полного пренебрежения к жизни. Надо было что-то менять, но отступление от цементирующих гильдию идеалов тотчас бы ее развалило. Чем мы тогда отличаемся от других? Предать идею, за которую уже умерло столько людей, означало признать их гибель бессмысленной. Выходит, наши товарищи погибли зря, и я виноват в их смерти.

Гильдия всегда гордилась своими принципами: «Все или ничего! Не будем ждать, отдайте наше прямо сейчас, мы заберем его сами!» Именно эти лозунги вознесли нас наверх, дали то, чего мы так жаждали, за что так боролись. И мы сражались, сражались… и умирали… Тем, что мне удалось выжить в пучине безумия и мясорубки, я обязан лишь Лейле, вытаскивавшей меня с того света по несколько раз за бой. Долго так продолжаться не могло и, в конце концов, от нас осталась лишь горстка людей.

Это был последний трай старого, истинного «Нью-Лайфа». В моих руках два меча, щит больше не нужен. За мной Лейла, справа Андедушка. Из первых ветеранов больше никого не осталось. Пара десятков бойцов ждут команды, впереди неприступный босс, а передо мной лица погибших друзей. И я собирался последовать за ними. Никчемная жизнь ничего не стоит! Имеет значение лишь наша слава!

Моя рука уже поднималась вверх, чтобы отправить свой рейд в вечность, когда сзади что-то ударило, и я потерял сознание. Лейла. Чертов хилер! Она опять не дала сдохнуть, даже когда я очень хотел этого. Мое тело оттащили в гильдейскую штаб-квартиру, привязали к кровати, накачали какой-то дрянью и вызвали психиатров, на время превративших меня в растение. Потом еще пару месяцев терапии, чтобы как следует промыть мне мозги.

Когда же я, наконец, пришел в себя и смог спокойно разговаривать, не пытаясь убить собеседника, они привели Эльвирку. Худощавый парень с козлиной бородкой и женским именем был гениальным стратегом и тактиком, но как потом оказалось, не очень хорошим политиком. Я остался гильд-мастером и чуть позже даже вошел в Совет Лордов, куда имели допуск только главы тридцати лучших гильдий. С этого момента началась история нового «Нью-Лайфа». Теперь мы стали совершенно обычными, такими как все…

Шаг вперед, тычок мечом, уклон, нырок, блок, удар щитом, возврат на исходную. Боже, сколько можно… Наверное, я уже стар и очень устал от всего этого…

Как же чешется… Под рубашкой возился заблудившийся жук, а с недавних пор я относился к ним с подозрением. Площадка на верхушке одной из полуразвалившихся башен Цитадели. Тело сидит в позе лотоса, колени ломит от тяжести — на них уютно устроилась моя людоедка. Броня и оружие валяются рядом, а «Мара» предусмотрительно лежит шагах в пяти от меня.

Свежий южный ветер приятно холодил влажную шею, мягкие волосы Фэй щекотали лицо, а ее ноги удобно обнимали мне спину. Похоже, она вывалилась из медитации раньше, а теперь вытащила и меня, едва утопив в слезах еще сонного. Как в стройную фигурку влезает столько горькой жидкости? Впрочем, в памяти всплыли оленьи рога в маленьком мешочке Хоря, и вопрос отпал сам собой.

— Привет, — осторожно поздоровался я, пытаясь вытянуть затекшие под девушкой ноги. — Что ты видела?

Молчание намекало, что девушку лучше оставить в покое. Она может просидеть до ночи, блуждая в кошмарах, а с психикой шутки плохи. Я хорошо понял эту истину по своему новому «фильму». Рейд-лидер в нем был тот еще маньяк. Не удивлюсь, если главным боссом тут окажется демонический психиатр…

— Расскажешь о третьей фазе? — мягко спросил я, надеясь заставить Фэй выговориться.

— Зачем? Мерзость же… — глухо буркнула она в мою грудь.

— Так значит, мерзость? Мне показалось, что поначалу Мимикрп тебе нравилась.

— Неудивительно. Ей был ты. Голый и большой, — мрачно ответила суккуба.

— Я большой? Так это и есть твой «настоящий страх»?

— Все большое. А вот страшно стало позже… Тебе нужны подробности?

— Так нас двое на первой фазе бегало? Маленький, железный, и большой, но раздетый? За кого болела? — я пытался развеселить Фэй скабрезностями, но она только все больше темнела. — Если не хочешь остаток жизни прорыдать у меня на плече, то лучше бы всю дрянь из себя выпустить. Ты можешь потерять способность лечить. Мафанечку помнишь?

Снова молчание. Видимо, решается. Надо просто подождать, мы не торопимся.

— Все как сон, я не знала, что сплю… — неуверенно начала Фэй. — Мы занимались любовью в замке. Но тобой снова оказался притворившийся Спиро! А вместо члена у него огромный яйцеклад, как у жука! И он все улыбался и набивал, набивал мое нутро мерзкими, прозрачными яйцами! И в каждом зрел червь-эмбрион зомби-хобитца! — выкрикнула Фэй, дрожа, как в лихорадке.

— Тише-тише, это просто наваждение, галлюцинация, ничего не было… — успокаивающе прошептал я.

— Я осталась парализованная, в коконе, в слизи, а животе развивались мерзкие твари! Жрали мои внутренности, разрывая меня на части! Но больше всего я боялась тебя! Словно ты вот-вот должен появиться! Какой позор!

— Но все же ты прошла испытание, выдержала! Ты молодец!

— Не знаю. Я просто отпустила все. Это лишь тело… Я люблю тебя, как эта тварь сможет меня изменить? Пусть делает, что хочет! — суккуба затряслась в рыданиях и больно ткнула кулаком мне в бок, словно мстя за то, что я не пришел к ней на помощь.

Ну, вот и все. После катарсиса ей сразу станет легче. Я видно и правда, люблю ее. Всегда любил… Какое-то время мы молчали. Фэй выглядела расслабленной и тихой. Здесь нас никто не тронет. Тут одни мобы. Люди, как правило, гораздо опаснее. Почему-то им нравится испытывать боль и ужас и ведь платят за них немалые деньги. Раз они придумали все эти кошмары, значит, вся жуть находится в их собственных умах. Она же не пришла откуда-то со стороны. Неудивительно, что люди сделали то же самое и с планетой. А когда там больше ничего не осталось, продолжили с удовольствием страдать в виртуальности.

Мне пришла в голову мысль, что человечество сродни раковой опухоли или тупейшему паразиту. Сожрать и изгадить тело хозяина — не самое умное решение. Ирония же в том, люди все это делают для того, чтобы достичь счастья и избавиться от всех форм страдания. Но если с каменного века и по сегодняшний день они не преуспели в этом, то значит, не понимают, где ошибаются. Негативных эмоций не становится меньше, а вот в способности разрушения человек добился невероятных высот, и вычистил Землю от любых других видов жизни, чтобы в итоге сдохнуть последним…

Какие тяжелые, мутные мысли лезут мне в голову! Зачем забивать сейчас этим мозги? Мы же мобы. Люди создали нас по своему подобию, и их творения унаследовало и все их пороки. Вот зачем я пришел в Цитадель, что тут ищу?

Раньше казалось, что из-за сестры. Пытаюсь обеспечить ее безопасность. Но разве сам чуть не угробил ее на безумном «эвенте», откуда она могла бы выйти со съехавшей крышей? А Фэй? Бедная девочка так умоляла остаться вдвоем в тихом, спокойном месте… Но нет, мне надо протащить ее с собой через адские пытки. А если я действительно тот Хануван, проделавший все то же самое с целой гильдией? Куда его привели амбиции? Загнать в могилу столько людей, чтобы удовлетворить жажду славы…

Мимикра права, желания приводят лишь к бесконечным страданиям. Когда что-то хотим, мы несчастны, ведь у нас нет того, к чему так сильно стремимся. Нам что-то всегда не хватает. Но как только мы настигнем объект вожделения, то чувствуем себя лучше только на миг, ведь тут же появляется новый. Да и все удовольствие только из-за того, что нас больше не терзает желание. Мы, наконец, свободны от него и нам хорошо, подобно наевшемуся человеку. Он счастлив, что его больше не мучает голод, а не потому, что счастье сидело в еде или ему нравится само чувство обжорства…

Эмоциональное потрясение Фэй подействовало на мои мозги угнетающе. Я словно принял на себя часть удара и заразился депрессией. Все абсолютно бессмысленно и фальшиво. И куда не загляни, что не возьми, до чего не дотронься — все рассыпается буквально в руках. В черный пепел, в пыль, в пустоту. Оказывается совсем не тем, чем кажется. Мне не нужны лут и слава. Не хочется даже мстить. Но все равно тащит куда-то вперед в поиске своего настоящего «я». Но где гарантия, что новое знание станет окончательным, окажется правдой? Что за следующим поворотом не скрывается еще одно, и так до бесконечности? Не пора ли остановиться? Может, Фэй и Мимикра правы, а я проигравший победитель?

И ведь знаю, что не остановлюсь. Инерция слишком сильна и все складывается так, что другого выхода просто не видно. Хотя он где-то есть, должен быть! Знать бы еще где искать… Надо бы пройтись, развеяться, нам пока есть, чем заняться.

С башни хорошо видны заросшие травой и кустарником улочки Цитадели. Затерянный мир пока еще скрывал свою зловещую тайну. Где-то тут затаился монстр, что тогда шептал «сумраке», пригласил к себе, хорошенько развлек и встряхнул. Какие карусели он приготовил еще в своем парке занимательных аттракционов?

Видимо, мы опоздали, у стены нас ждали отдохнувшие сопартийцы, но никто не сказали нам ни слова. Мне подумалось, что после вчерашнего боя, я мог позволить себе что угодно. В их глазах я герой, но хорошо бы и в собственных сохранить хоть каплю достоинства…

Хмурая Сельфина причудливо вертелась, по-прежнему пытаясь найти движение, запускающее «воздушный» спелл, и судя по мрачной физиономии, пока безуспешно. В случае удачи даже простейшее базовое заклинание обладало бы невероятной силой из-за своей редкости. Конечно, если только его не нашли еще несколько молчаливых умников. Посвежевший варлок с Лапулей беззаботно валялись на травке. Сестра казалась совершенно счастливой и не переставала улыбаться даже, когда вычесывала паразитов и клещей из щетины своего кабанчика.

Макс же, закинул руки за голову и задумчиво смотрел в небо. Он сейчас совсем не выглядел подлецом и злодеем. Не могла же Лапа так ошибаться? Но как его ник оказался в списках «наркоторговца»? Что предлагали, чем он расплатился за «шарики»? Да и та нехорошая история с Хорем шита белыми нитками. Мне показалось, что Макс вызывал подозрения даже у Лапули. Она наверняка догадывалась о чем-то и потому так обрадовалась, когда убедилась, что он ее действительно любит. Люди слепы и обожают обманываться…