Глава 26

Я почувствовал пропажу привычного ощущения гравитации и не знал, как располагаются и чем заняты части моего тела. На ступни снизу ничего не давило, да и где они сами? Нет ни осязания, ни хоть какой-то опоры. Мир словно стерли не оставив ни одного объекта доступного для восприятия. Только тревога и клубок беспокойных мыслей в неподвижной осознанности. «Сумрак»? Не слышно ни зловещего шепота, ни шума ветра. Там всегда видно землю перед собой и можно плыть прозрачным облачком, следуя рельефу местности. Здесь же ни верха, ни низа. Нет и пространства, пропал даже цвет! Я не мог сказать, что вокруг тьма или белый туман. Ни один орган восприятия не работал. Оставалось лишь то, что позволяло уму «читать» свои образы. Или не свои? Они проявляются, а потом исчезают. Но я же не вызываю их специально, и не заказываю в волшебном магазинчике появление тех мыслей, что нравятся больше…

По крайней мере, еще есть память и представление о том, кто я и как здесь оказался. Может быть, это и есть, наконец, мой «настоящий страх»? Остаться бестелесной мыслящей точкой в пустоте голой осознанности? В отсутствии внешнего, ум будет пожирать внутреннее. Есть сам себя в бесконечности будущего, пока окончательно не свихнется. Проклятая тварь могла заточить меня в пустоте, что покажется вечностью. Дайте мне обычных врагов, чтобы я мог с ними драться!

— Здесь ты один. Никого больше нет. Тебе придется сражаться только с собой. Как и всегда… — прошелестел тихий безличный голос.

Опс… Что это было? Моя собственная мысль или чужой голос? Или я уже погружаюсь в безумие?

— Мимикра, чертова бестия, покажись, открой твое безобразное рыло!

— Идиот, ты же видел меня. Я всего лишь зеркало. Отражаю и сразу возвращаю обратно, не добавляя ничего нового. Посмотри в собственный ум. Попробуй отыскать там себя. Того, кто смотрит. Сможешь ли победить то, что считаешь собой? Усмирить собственный разум? Что останется после такой схватки?

Моб хочет запутать меня. Я ничего не понимаю! Про что она болтает сейчас?

— Ты напуган… Хочешь спрятаться, опять отгородиться стенкой мнимой забывчивости. Ты ее строишь так долго, из жизни в жизнь… — шептал голос, а я так и не мог четко отделить его от собственных мыслей. Неужели, действительно, разговариваю только с собой?

— Чего мне бояться? Я мертв. Чем ты можешь меня испугать?

— Тобой, конечно же, только тобой… Это и есть твой настоящий страх. Ты мучаешь не только себя. Не отпускаешь и других, держишь их рядом, используешь, беспокоишь, заставляешь страдать снова и снова… Инна, Мира — тебе ведь что-то говорят их имена?

— Не знаю о чем ты!

— Нет, знаешь… Ваши судьбы нераздельны, но именно из-за тебя всегда повторяется одно и тоже. Любовь, ревность, смерть. Это колесо крутится безначально. Хочешь продолжить?

— Не жги мне мозг, я не забуду. Это всего лишь третья фаза! — мысленный крик ушел в пустоту, ведь знаю, что не смогу обмануть. Просто некого…

— Кто забудет? Ты хоть понимаешь, что это — «я»? — вкрадчиво спросил голос.

— Моя душа?

— Тупица! Ты знаешь, о чем я говорю! Шевели мозгами! Нет ни «души», ни твоего «я»! Только сборка из мыслей, мотивов, образов, воспоминаний, эмоций, привычек и тому подобного хлама, из которого и собрано ощущение бытия. А над всем этим ум ставит табличку — «мое я». Всего лишь обозначение, простое слово! Ни одна из «деталей» не является постоянной, поэтому и весь «агрегат» тоже все время меняется. Ребенок, подросток, мужчина, старик, моб, наконец… Версия «сборки» циклично и бесконечно обновляется, плодя все новую боль!

— Почему? Ведь есть и удовольствия, есть счастье… — устало возразил я. «Темная сторона» давила и вот-вот одержит победу. Или она «светлая», а настоящая мерзость, это как раз моя?

— Иллюзия счастья! Мед на лезвии бритвы! Будешь ли ты наслаждаться отравой, если знаешь, что сдохнешь?

— Вполне нормально для нашего мира… Полоса черная, полоса белая…

— Прекрасно! Если хочешь контрастов, продолжи резать себя на куски, а потом отращивай органы заново. Но отпусти хотя бы тех, кто тебя любит и вынужден разделять твой мазохизм!

— И как мне это сделать?

— Брось всех. Иди один, без них получится быстро. Освободись от безначального страдания этого мира. Выйди за рамки любых ограничений! Ты сможешь спасти других, только когда у тебя появятся силы и мудрость. Спаси сначала себя!

— Не заговаривай мне зубы, что именно ты предлагаешь?

— Останься в замке. Займи место Мимикры! Сюда никто не сунется. Тебе не будут мешать. Бездна времени! Займись духовным поиском, не допусти повторения одной и той же истории. Фэй и Сельфина и являются клыками, которые мир вонзил в твое тело! Только этой привязанностью он все еще держит тебя в своей пасти! Любовь одной и хорошо скрытая ревность другой — вот шестеренки механизма твоих перерождений! Тебя все время втягивают в конфликты и проблемы.! Они никогда не закончатся. Ты еще не наигрался всем этим?

— Изыди, подлая демонюка! Ты не смутишь меня речами коварными! — воскликнул я с пафосом, причем обращаясь к себе же… Мне показалось, что «собеседник» как будто печально вздохнул, махнув на меня рукой. Да, пошел он…

Наступила тишина, «чужой» голос пропал. Победа или поражение? Выиграл новый раунд, который лучше бы проиграть? Неужели, мое подсознание знает и помнит все, о чем забыл я? Но если оно со мной говорило, то значит сознательно. Так что же, в тенях ума живет еще одно «я»? Если у меня нет его «ощущения бытия», то с тем же успехом можно назвать «собой» и любое другое существо во вселенной. А если «меня» нет, а есть лишь «табличка», вечный вкус осознанности и только, то и разговаривать не о чем. Чтобы ни происходило — везде только «я». Прошлого нет, это лишь концепция ума, жаждущего причинности. Всегда есть только «сейчас», все остальное не имеет значения. Содержание, «шелуха» все время меняется, но суть точно та же…

Туман стал рассеиваться, а ко мне вернулось тело, гравитация и уже осточертевшая пещера. Передо мной лежал давно остывшее тело Мимикры, наконец-то свалившейся с потолка. Зеркальная лужица в трещинках — вот все, что осталось от первого босса. Но было ощущение, что в ней осталась часть меня. Или наоборот, теперь тварь живет во мне, а может и всегда жила…

Парчовый, обшитый золотом мешочек с вожделенным лутом казался издевательством по сравнению с тем, что мы пережили. Сопартийцы открывали глаза, медленно приходя в себя. В третьей фазе каждый из нас встретился со своим страхом. Игрок остался с ним один на один, помощи просить там не у кого, но как бы выглядело, если бы кошмар победил его? Проявился бы свежий труп, а может, просто бы «поехала крыша»? Как узнать того, кто не выдержал испытания?

Макс сидел, уставившись в одну точку. Взгляд расфокусирован, глаза равнодушные, пустые и холодные, как будто внутри что-то умерло. Сейчас он ничем не отличался от безмозглого моба. Лапуля хлопотала около него, трясла, щелкала пальцами, тревожно заглядывая в лицо. Видимо сама сестра справилась довольно легко. Ее пауки не самый сложный вариант, мне вот едва не вынесли мозг…

Заплаканная Сельфина думала о чем-то своем. Мне удалось перехватить ее взгляд, когда она еще не успела одеть одну из своих обычных масок. В нем читалась такая глубокая тоска и рана, что у меня защемило сердце. Пришлось тактично отвернуться и, кажется, я теперь понимал ее проблему.

Но где Фэй? Глаза заметались, пытаясь найти ее фигурку — она сидела позади меня на коленях. Сгорбившаяся в нелепо скрюченной позе. Как кукла, сломанная жестоким ребенком. Лицо спрятано в ладонях, тело раскачивается из стороны в сторону. Не сразу удалось понять, что с ней не так. Наконец, дошло — на ее висках серебристые волоски. Девушка поседела от ужаса…

Я сел рядом, обнял, прижал к себе — она сначала вздрогнула и отстранилась, а потом, как обычно уткнулась в грудь мне лицом. Не хочет смотреть в глаза, молчит, тело дрожит. Что она видела и пережила, с чем встретилась? Не буду спрашивать. Захочет — расскажет. Нам всем надо успокоиться, привести разум в порядок. Психика дело тонкое, туда напролом лучше не лезть, черт его знает, как там все работает…

— Всем собраться, не раскисать. У нас теперь сейв и неделя, чтобы зачистить все до конца! — деловой тон Сельфины говорил, что она уже привела себя в порядок. — Делим лут и уходим в офф-лайн лечить нервы. Мы первые в этой игре пережили Призрачный Эвент. Нам должно упасть что-то невероятное.

«Из чего только сделаны девочки? Из конфет и пирожных и сластей всевозможных. Вот из этого сделаны девочки» — в уме выплыла совершенно неподходящая цитата. Наш лидер сделана из закаленной стали. «Гвозди бы делать из этих людей! В мире бы не было крепче гвоздей!» — еще одна… Откуда в уме появляются эти строчки? Мое теневое «я» опять в подсознании балуется? Может я все же проиграл и свихнулся, а теперь постепенно отдаю власть над собственным мозгом?

Я чувствовал себя совершенно разбитым и уж точно, мне сейчас не до лута. Неизвестно, что с Фэй… Макс практически уничтожен и морально раздавлен — выглядит, словно тупое бревно. Сестра сюсюкается, ведет себя с ним, как с грудным ребенком. Сейчас еще станет из ложечки кормить своего долговязика…

— Лапа, у тебя рука легкая и выглядишь ты неплохо. Бери мешок, раздавай подарки. А там и дружку твоему станет легче… — холодно сказала наш лидер без тени сочувствия, даже не пытаясь выглядеть доброй.

Лапуля послушно кивнула и подошла к богато украшенному мешочку. Золотая вязь загадочных букв на шелке с искусным и нежным цветочным узором из серебряных нитей. Мерцание драгоценных камней, сияние жемчуга на мягкой ткани — чудо роскоши, блеска и великолепия. Если так выглядит только мешок, то что же тогда в нем лежит?

Равнодушно шаря в нем руками, сестра не отводила взгляда от безучастного лица возлюбленного. Мыслями она сейчас с ним, лут не интересовал ее. Но тем не менее, первым делом она достала все же стрелу. В следующую минуту Лапуля забыла о своем чокнутом варлоке, о нас, и о том, что мешок еще не пустой. Нам оставалось только терпеливо ждать, пока сестра насладится трофеем. Затаив дыхание, она завороженно гладила свое сокровище. Тяжесть идеально отполированного трехгранного наконечника компенсировалась широким, слабо светящимся оперением. Чуть ниже его надета костяная свистунка в виде шарика с отверстием — стрела имела собственный голос, выглядела внушительно и очень дорого.

— «Стрела-хозяйка — делает, что хочет», — вслух прочитала Лапуля, старательно разобрав мелкий шрифт на древке. Чувствовалось, что ей не терпится попробовать трофей в деле, но она не понимала, что именно от него ждать и вопросительно посмотрела на лидера.

— Я почем знаю? — раздраженно огрызнулась Сельфина, кусая от нетерпения губы. — Какая-то легендарка, сама потом разберешься. Давай, тащи дальше.

Теперь и мне стало интересно. Восхищение и энтузиазм сестры оказались заразными. Что там приготовили танку? Я бы предпочел новое тело, да и суккубе надо сменить имидж. Лучше не давать ей в руки зеркало, седые волосы сильно расстроят Фэй. Мы наверняка набрали уровень или даже два, и могли бы себе позволить моба покрепче. Но Макс пока молчит, срывать маски рано. Может, он и не замешан в демонических кознях местной нечисти? Он уже упустил массу возможностей наделать нам пакостей…

— А это что? — недоуменно спросила Лапуля, доставая из мешка дымчатый шар.

— Дай-ка мне, я посмотрю, никогда такого не видела… — Сельфина бережно взяла у нее странный объект. — Это конечно не «первостихия», но…

Магичка потрясенно рассматривала таинственную прозрачную сферу. Внутри шара множество крохотных вихрей вспыхивали сверкающими ниточками цепных молний. Теперь даже Фэй пришла в себя, перестав наконец-то раскачивать меня, и с любопытством следила за реакцией изумленной Сельфины. Похоже, обошлось и с суккубой все будет в порядке. Она в своем замке и не такого натерпелась…

— Я думаю, игра создает новую магию… — задумчиво сказала наш лидер. — Какой-то неизвестный «архи-элемент» новой школы. К стихиям огня и воды добавляется мм…

Девушка положила необычный объект на пол и стала делать странные пассы руками, словно вытягивая из него содержимое. Сфера засветилась, беззвучно распалась на две половинки, а дымок с вихрями вытянулся в тонкую струйку и растворился в ладонях Сельфины.

— Воздух! — магичка обвела нас торжествующим взглядом, требуя разделить ее триумф. — Я пока не знаю, как им пользоваться. Изучение неизвестного спелла может занять много времени, но вы хоть представляете, что это значит?

Я лишь развел руками, на миг отпустив Фэй, а Лапуля замкнулась в своем мирке, продолжая чахнуть над стрелой и не обращала никакого внимания на восторги Сельфины.

— Прибью любого, кто проболтается снаружи. Только попробуйте слить информацию прессе. Найду вашу комнатку в физическом мире и разнесу вдребезги, понятно? — магичка почему-то смерила взглядом то, что осталось от варлока.

— Понятно… — неожиданно ответил Макс, видимо мгновенно выздоровев.

Сестра бросила, наконец, свою стрелу и помчалась обнимать и расцеловывать симулянта. Фэй заулыбалась. Как хорошо-то… Все в порядке…

Всем стало понятно, что Лапуля ничего доставать из мешка больше не будет. Хорошо бы занять суккубу, а то у меня доспех от ее слез проржавеет…

— Милая, не посмотришь и нам что-то? — вкрадчиво спросил я.

Фэй неуверенно встала и хотела попросить разрешения у лидера, но поняла, что не стоит. Сельфина отошла в сторонку и разминалась чудаковатой гимнастикой, пытаясь нащупать движение-триггер для нового спелла.

— Давай-давай, не томи! Достань мне ковер-самолет, чтобы не пришлось бегать по жаре в железяках, — плоско пошутил я, чтобы заставить Фэй улыбнуться. — А лучше нам что-нибудь из этого… Ну, как ты любишь…

Суккуба, наконец, засмеялась и выудила из мешка фламберг, но тут же громко ойкнула и отбросила меч мне, словно обожглась. Я смог поймать эфес и сразу понял причину ее спешки — оружие кусалось. Оно даже не дало себя разглядеть, пребольно тяпнув меня за палец! Пришлось уронить своенравное существо на камни. Клинок обиженно зазвенел, а круглое навершие открыло пасть и зашипело, защелкало мелкими острыми зубками. По сути, это моб и похоже, что невероятно ценный. Только вот как укротить чудище?

Я кивнул Фэй и решительно взял меч. Через несколько секунд рука превратилась в кровавое месиво, словно я сунул ее в стаю голодных собак. Брызги крови и куски плоти летели во все стороны, а мощный поток входящего лечения не компенсировал дикую боль. Но дело того стоило. Без хилера тварь обглодала бы руку до кости. Эта зараза еще и глухо урчала, кромсая мне кисть, но все медленнее. Наконец, она словно наелась до отвала и затихла. Сытая и довольная. Если меня чуть не угробил собственный меч, что же он будет делать с врагами?

Суккуба облегченно вздохнула, а я теперь смог оценить оружие по достоинству. От волнистого лезвия исходило темное марево, подсвеченное темно-красной аурой. При скользящих ударах фламберг наносил больше повреждений, чем обычный клинок. Выгнутая кромка имела лучшие режущие свойства и при поражении получался эффект пилы — каждый изгиб наносил свой разрез, оставляя в ране лепестки плоти, которые потом мертвели и загнивали.

Я все любовался новым мечом, но вдруг почувствовал странное недомогание, причем достаточно сильное для того, чтобы его заметила Фэй. Присмотревшись, мы увидели странный красный туман вокруг его навершия. Из моей руки к оружию тянулись почти невидимые мелкие капельки крови.

— «Проклятье Мары рано или поздно пожрет хозяина»… — Фэй прочитала на лезвии еле заметную надпись. — Выбрось его, тебя придется все время подхиливать!

— Да, но это должно как-то окупаться. Вещица-то непростая, именной клинок… — задумчиво пробормотал я, но положил его на землю и отошел подальше. — Что там еще у нас осталось?

Фэй неприязненно посмотрела на фламберг, обещавший ей в перспективе полную занятость, и снова полезла пошарить в мешочке. Там должно быть что-то еще. Игра не жадничала для первых победителей Пожирателей Душ и пока полностью оправдывала наши надежды. Вещи выглядели действительно уникальными — Сельфина все еще с энтузиазмом танцевала у стены…

— Только одна коробочка, больше ничего нет… — растеряно произнесла Фэй, и виновато оглянулась на варлока.

Макс, впрочем, не удивился. Выглядело так, будто он и не претендовал на трофеи. Парень до сих пор еще в трансе. Не прошел испытания? На него не дали лут! Но делать выводы рано. По виду и размеру коробочки, там скорее всего ювелирное украшение. Суккуба, как и всякая девушка, решила, что оно предназначено только ей. Видимо, поторопилась. Лапуля, кажется, не согласна с таким выводом…

— Что там? — строго спросила сестра и для большего впечатления нахмурила брови.

— Эм… Кольцо и амулетик. Два рубиновых сердечка в белом золоте. Женские! — торопливо поправилась Фэй, невольно отворачиваясь от Лапы вместе с коробочкой.

— Так два же! И не факт, что женские! Их носить даже мой пет может! Написано-то что?

— Ты взяла стрелу! Ну, и коробка одна. А значит, это сет! Да и Макс твой что-то выглядит неважно, он вообще пережил третью фазу? — суккуба смерила несчастного варлока подозрительным взглядом. — Что-то он больше на зомби похож! — жадно прошипела Фэй, никак не желая делиться сокровищем.

— Бедняжка, тебе показать, как ты сама выглядишь? — нарочито равнодушно парировала сестра и по-женски коварно сунула ей в руки зеркальце.

Какой подлый прием! Суккуба жалобно пискнула и присела, увидев седину на висках. Лапуля смогла без труда вырвать коробку из ее ослабших рук. Ну, а Фэй теперь не до лута…

— «От сердца к сердцу — настоящая любовь всегда лечит»! — вслух прочитала Лапа на бирке. — Какая прелесть…

Она на секунду задумалась и сунула амулет Максу. Потом решительно достала кинжал и, уже не сомневаясь, безжалостно полоснула лезвием себе по ладони. Брызнула кровь, и от варлока к ней потянулись золотистые колечки хила…

— Любимый-любимый! — девушка кинулась к нему и сбила бедолагу с ног, едва не придушив в объятиях.

Недоуменное лицо Макса покраснело — сестренка в страстном порыве и впрямь перекрыла ему кислород. Он умоляюще посмотрел на меня, и стоило немалых трудов оттащить от него Лапу. Варлок, действительно очень слаб и чувствовал себя неважно.

— Отдай хилу и танку! — отрезвляюще властный голос Сельфины поставил на паузу телячьи восторги Лапули.

Впрочем, сестре теперь стало все равно — она молча сунула коробку Фэй, не отводя влюбленного взгляда со своей притихшей жертвы. Мне вручили рубиновый амулетик, а суккуба все медлила и не решалась одеть кольцо, словно боясь узнать неприятную правду.

— Бери меч! — Сельфина кивнула мне, показав взглядом на зубастую тварь.

Обе красавицы встали рядом, словно два дуэлянта перед решающим выстрелом. Девушки выглядели очень серьезными. Я невозмутимо пожал плечами и поднял «Мару». Конечно, мне льстило такое внимание, нечасто за скромного моба бьются две роскошные женщины…

От моей руки к кровожадному фламбергу потянулась струйка красной дымки, а от Фэй ко мне — «тикающие» порции хила. Суккуба достала кинжал и, глядя Сельфине прямо в глаза, уверенно хлопнула об него рукой, проткнув ладонь насквозь. Воздушные золотые снежинки поплыли уже в двухстороннем движении…

— Сутки на отдых. Встречаемся у стены! — нарочито громко скомандовала магичка, скрывая разочарование. Девушка досадливо отвернулась, чтобы не видеть торжествующего лица Фэй.