6

Даже беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы понять: на самом деле колония разрушена куда более основательно, чем можно было подумать, глядя на экраны.

– Похоже, ваша Компания может списать в расход все свои здешние вложения, – пробормотал Горман, обращаясь к Берку.

– Здания большей частью целы, – на удивление беззаботно отозвался представитель Компании. – Все остальное застраховано.

– В самом деле? А как насчет колонистов? – спросила Рипли.

Берк ответил не без раздражения:

– Пока мы не знаем, что с ними случилось.

Внутри центра управления было холодно. Из-за отсутствия электроэнергии система кондиционирования воздуха не работала. Впрочем, она все равно быстро вышла бы из строя – выбитые стекла и зияющие в стенах дыры заставили бы ее работать с недопустимыми перегрузками. Несмотря на холод и все старания терморегулирующей системы комбинезона, Рипли вспотела. Вместе с десантниками она тщательно проверяла каждую дыру в стенах и на полу, каждый темный угол.

Именно здесь все и началось, думала Рипли. Именно здесь появилась она. Чужая тварь. Рипли ни секунды не сомневалась в том, по какому сценарию развертывались события. В колонии Хадли хозяйничала чужая тварь, точная копия той, что убила всех ее товарищей на «Ностромо» и в конце концов заставила уничтожить сам корабль.

Рипли обследовала разоренный коридор, выжженные дотла кабинеты и складские помещения. Хикс обратил внимание на ее неуверенность и молча подал знак Вержбовски. Тот незаметно кивнул, прибавил шагу и вскоре оказался рядом с Рипли, справа от нее. Сам Хикс замедлил шаг и занял позицию слева. Теперь Рипли была защищена со всех сторон. Она заметила эти перемещения и вопросительно взглянула на капрала. Тот подмигнул в ответ. Может быть, мне это только показалось, подумала Рипли. Уж слишком быстро все произошло. Возможно, виной тому была попавшая в глаз капралу соринка – ведь даже в коридоре ветер гонял песок, пыль и сажу.

Немного впереди из бокового коридорчика появился Фрост. Он кивком приветствовал вновь прибывших и обратился к Горману, хотя смотрел при этом только на Хикса.

– Сэр, возможно, вам лично следует осмотреть кое-что.

– В чем дело, Фрост?

Горман торопился обсудить положение с Эйпоном, но Фрост был настойчив:

– Проще и быстрее показать, чем рассказать, сэр.

– Хорошо, – согласился лейтенант и жестом показал на коридорчик. – Нам туда?

Фрост кивнул и скрылся в темноте. Остальные последовали за ним.

Он привел их в совершенно темное крыло. Фонари десантников высветили еще более серьезные разрушения. Рипли охватила дрожь. Она не могла заставить себя не думать о бронетранспортере, таком надежном, хорошо вооруженном и таком близком. Если постараться, до него можно добежать за несколько минут. Но тогда она снова окажется в одиночестве. Как ни надежна броня боевой машины, Рипли понимала, что здесь, под защитой десантников, она находится в большей безопасности. Она не уставала снова и снова повторять это про себя.

Фрост показал рукой:

– Прямо перед вами, сэр.

Коридорчик был перекрыт. Кто-то наспех воздвиг здесь баррикады из сваренных отрезков труб, стальных плит, запасных панелей и перекрытий. Во многих местах сооружение было насквозь прожжено кислотой или разрушено. Какая-то неведомая страшная сила легко корежила и гнула металл. Справа от Рипли баррикада была просто разорвана, словно старая консервная банка. Десантники по одному протиснулись через узкий проход. В свете фонарей перед ними предстала картина полного опустошения.

– Кто-нибудь знает, где мы находимся? – спросил Горман.

Берк всмотрелся в план колонии.

– В медицинском крыле. Мы в правой секции, на плане все точно показано.

Десантники веером рассыпались по помещению. Укрепленные на их шлемах фонари выхватывали из темноты перевернутые столы и шкафы, сломанные стулья, разбитое медицинское оборудование, мелкие блестящие инструменты, что усеяли пол, будто стальное конфетти. С внутренней стороны баррикаду подпирали приваренные, привинченные или просто прислоненные предметы и мебель. Стены вокруг, как и повсюду, были изуродованы полосами сажи, пробоинами и кавернами.

Несмотря на отсутствие освещения, в крыле остались следы былой жизни. Тускло светились лампочки отдельных приборов и панелей управления; очевидно, они получали энергию от автономных источников питания. Вержбовски провел перчаткой по краям дыры, через которую легко прошел бы баскетбольный мяч.

– Последнее убежище. Они соорудили эту баррикаду в надежде укрыться за ней.

– Возможно, – согласился Горман и отбросил ногой пустую пластиковую бутылку. Та с глухим стуком покатилась по полу. – У медиков, надо полагать, были самые мощные аварийные источники питания плюс собственные запасы провианта. Я бы тоже укрылся в медицинском крыле. Тел не обнаружили?

В свете своего фонаря Фрост всматривался в дальний угол помещения.

– Не заметил ни одного ни в первый раз, ни сейчас, сэр. Похоже, здесь было настоящее сражение.

– Не видно и ни одного из ваших проказников, Рипли, – добавил Вержбовски и, подняв голову, огляделся. – Эй, Рипли! – Его палец лег на спусковую кнопку импульсного ружья. – Где она?

– Я здесь.

Десантники пошли на звук ее голоса и оказались в соседнем помещении.

– Медицинская лаборатория, – оглядевшись, сделал вывод Берк. – Здесь довольно чисто. Похоже, сражение сюда не докатилось. Думаю, все было кончено еще в той комнате.

В свете аварийных ламп Вержбовски долго шарил глазами по лаборатории, пока наконец не увидел то, что привлекло внимание Рипли. Пробормотав что-то невнятное, он направился к ней. Его примеру последовали и остальные.

У дальней стены стояло семь прозрачных цилиндрических сосудов, испускавших фиолетовое свечение. Это свечение и особая жидкость обеспечивали длительное хранение биологических образцов. Все семь сосудов исправно функционировали.

– Не иначе – самогонный аппарат. Кто-то здесь устраивал попойки, – неудачно пошутил Горман.

Никто не улыбнулся.

– Сосуды для консервации живых организмов. Обычная вещь для колониальной медицинской лаборатории такого типа, – объяснил Берк и подошел к цилиндрам.

Семь сосудов, а в них семь образцов. В каждом сосуде лениво плавало нечто, напоминавшее отсеченную ладонь с множеством пальцев. Сама «ладонь» представляла собой плоское туловище, защищенное чем-то похожим на светло-бежевую кожу, тонкую и полупрозрачную. На туловище не было ничего, что напоминало бы орган слуха или зрения. Со «спины» ладони свисал длинный, медленно покачивающийся хвост. Две твари плотно прижали скрученные хвосты к туловищу.

Не в силах отвести глаз от кошмарных созданий, Берк обратился к Рипли:

– В вашем отчете упоминались именно такие существа?

В ответ Рипли только молча кивнула.

Как завороженный, Берк переходил от одного сосуда к другому, наклоняясь к ним все ближе и ближе, пока почти не уперся носом в сверхпрочное стекло.

– Берк, осторожней, – предупредила его Рипли.

Не успела она закончить фразу, как одна из тварей молнией бросилась к Берку. Ее остановило стекло. Берк испуганно отшатнулся. У твари из середины туловища стремительно вылетел тонкий и длинный мясистый орган. Казалось, тварь выбросила наружу часть своего кишечника. Этой кишкой, как языком, она лизнула стекло сосуда изнутри, потом как бы нехотя втянула ее под защитные пластинки, напоминавшие жабры. Пальцы и хвост снова безвольно повисли.

Хикс бесстрастно взглянул на Берка.

– Вы ему определенно понравились.

Представитель Компании пропустил замечание мимо ушей и продолжал обследовать сосуды, поочередно проводя рукой по гладкой поверхности каждого цилиндра. Только два существа прореагировали на его жест. Остальные пять безжизненно плавали в жидкости.

– Эти мертвы, – заключил Берк, закончив обследование. – В живых остались только два организма. Конечно, если только эти пятеро не перешли в какое-то особое состояние, в чем, впрочем, я сомневаюсь. Видите, мертвые организмы принимают совершенно другую окраску, как бы блекнут.

На каждом цилиндре лежала папка с документами. Собрав в кулак всю свою волю, Рипли заставила себя взять папку с сосуда, в котором находилась живая тварь. Быстро сделав несколько шагов в сторону, она остановилась, раскрыла папку и в свете фонаря на своем шлеме бегло просмотрела бумаги. Помимо нескольких страниц текста, здесь было множество диаграмм, графиков, сонограмм и даже пара очень нечетких интроскопических изображений внутреннего строения твари, сделанных с помощью спектрометра ядерного магнитного резонанса. Многочисленные компьютерные распечатки пестрели неразборчивыми пометками, сделанными на полях от руки. Должно быть, это писал врач, решила Рипли.

– Что-нибудь интересное? – спросил Берк, не переставая кружить возле сосуда, с которого Рипли сняла папку. Он внимательно изучал плавающее создание со всех сторон.

– Наверно, здесь много интересного, но о большей части этих материалов я судить не могу, это дело специалистов, – ответила Рипли и захлопнула папку. – Отчет врача. Его звали Линг.

– Честер О. Линг, – подтвердил Берк и постучал ногтем по цилиндру. На этот раз тварь не отреагировала. – В Хадли было три врача. Кажется, Линг был хирургом. Так что же он счел нужным сообщить об этом подарке судьбы?

– Этот, как вы говорите, подарок судьбы был удален с помощью особых хирургических приемов до того, как он успел отложить эмбрион. Обычная хирургия оказалась бессильной.

– Любопытно, почему? – спросил Горман.

Образцы тварей интересовали лейтенанта не меньше, чем остальных, но все же не в такой степени, чтобы он забыл посматривать по сторонам.

– Жидкости, содержащиеся в этом организме, растворяют любые металлические инструменты. Пришлось воспользоваться лазерами как для удаления организма, так и для прижигания. Чужой организм паразитировал на некоем Джоне Л. Марчуке, – объяснила Рипли и перевела взгляд на Берка, который в ответ лишь покачал головой.

– Это имя мне ничего не говорит. Не администратор и не из руководства колонии. Должно быть, водитель вездехода или подсобный рабочий.

Рипли снова углубилась в отчет.

– Он умер во время операции. Чужую тварь сняли, а его, пытаясь спасти, убили.

К Рипли подошел Хикс и через ее плечо заглянул в отчет. Он не успел прочесть ни слова, так как его искатель движущихся объектов неожиданно издал поразительно громкий звуковой сигнал.

Все четверо десантников резко повернулись, взяв на прицел прежде всего вход в лабораторию, затем все темные углы. Хикс повернул искатель в сторону баррикады.

– Где-то там, – сказал он, жестом указывая на коридор, из которого они вышли несколько минут назад.

– Кто-нибудь из наших? – с надеждой в голосе спросила Рипли и инстинктивно подошла поближе к капралу.

– Трудно сказать. Этот прибор не отличается особой точностью показаний. Он терпеливо переносит самое небрежное отношение и исправно работает даже в моих неуклюжих руках, но иногда сбивает с толку.

Горман включил микрофон.

– Эйпон, мы в медицинском крыле. Нашли кое-что интересное. Где ваши люди? – Он бегло осмотрел план колонии на лицевом щитке своего шлема. – В блоке D кто-нибудь есть?

– Никого. – Все хорошо слышали немного искаженный наушниками голос сержанта. – Мы все в центре управления, как и было приказано. Хотите, чтобы мы составили вам компанию?

– Пока нет. Будем держать вас в курсе, – ответил Горман и выключил микрофон. – Васкес, вперед!

Васкес коротко кивнула и перевела смартган в положение боевой готовности. Смертоносное оружие со щелчком легло на крепление. Васкес и Хикс направились к источнику сигнала, а Фрост и Вержбовски прикрывали их сзади.

Искатель капрала привел их сначала в уже знакомый им главный коридор, потом в правый узкий проход этого лабиринта из нержавеющей стали.

– Сигнал усиливается. Определенно движение не механической природы, – сообщил Хикс. Правой, не занятой искателем рукой, он поудобнее перехватил винтовку. – Движения беспорядочные. Кстати, куда нас черти занесли?

Берк огляделся.

– Это кухня, – сказал он. – Если пройдем чуть дальше, должны наткнуться на кухонное оборудование.

Рипли замедлила шаг, ее тотчас обогнали Вержбовски и Фрост. Вдруг осознав, что за ее спиной лишь темнота, Рипли поспешила присоединиться к товарищам.

Предположение Берка подтвердилось. Вскоре лучи фонарей отразились от сверкающих холодильников, печей, стерилизаторов, посудомоечных и размораживающих машин. Хикса все эти машины не интересовали, он не сводил взгляда с искателя.

– Опять движется.

Лаская пальцами спусковые кнопки своего оружия, Васкес ледяным взором окинула помещение кухни. Здесь было где спрятаться. Путь десантникам преградил длинный разделочный стол.

– Куда дальше?

Хикс несколько секунд помедлил, потом жестом показал на сложный комплекс, предназначавшийся для обработки сухих мясных и овощных концентратов. Десантники осторожно направились туда. Вержбовски споткнулся о жестяную коробку и ногой сердито отбросил ее в сторону. Жестянка с грохотом укатилась в темноту. Вержбовски сохранил равновесие и не потерял хладнокровия, но Рипли едва не оледенела от страха.

Теперь искатель гудел громко и безостановочно, и это гудение постепенно перерастало в вой. Вдруг справа от десантников со страшным шумом обрушилась стопка кастрюлек, а за разделочными прилавками промелькнула чья-то тень.

Васкес моментально повернулась и нажала спусковую кнопку. В тот же миг Хикс снизу ударил своим карабином по тяжелому стволу смартгана. Трассирующий снаряд попал в потолок, и вниз полетел сноп капель расплавленного металла. Разозленная Васкес чертыхнулась и резко повернулась, готовая выразить словами все, что она думает о капрале.

Не обращая внимания на разгневанную Васкес, Хикс побежал туда, куда она только что целилась, и направил луч своего фонаря под стоявшие вплотную друг к другу металлические шкафы. Он что-то высматривал там несколько секунд, которые показались Рипли вечностью, потом поманил ее рукой. Рипли не могла заставить себя пошевелиться, ее ноги будто приросли к полу. Хикс еще раз махнул рукой, теперь уже более требовательно, и Рипли помимо своей воли побрела к капралу.

Согнувшись так, что его шлем почти касался пола, Хикс пытался осветить щель под высоким шкафом. Рипли опустилась на колени рядом с капралом.

Как булавка бабочку, луч фонаря пригвоздил к стене крохотную, насмерть перепуганную девочку, грязную, сжавшуюся в комочек, с широко раскрытыми от страха глазами. В одной руке она сжимала надорванный пластиковый пакет с каким-то полуфабрикатом, а другой рукой держала за волосы голову большой куклы. Самой куклы не было видно. Девочка была истощена до предела, кожа туго обтягивала скулы на ее крохотном личике. Она казалась беззащитнее даже той куклы, что была у нее в руке. Светлые волосы ребенка, обрамлявшие лицо, были настолько грязны и спутаны, что походили на гирлянду стальных колец.

Рипли старалась услышать дыхание девочки, но не могла уловить ни звука.

Яркий свет фонаря заставил девочку моргнуть. Этого ничтожного движения оказалось достаточно, чтобы Рипли пришла в себя. Она осторожно протянула к девочке руку и улыбнулась.

– Вылезай, – сказала она, стараясь говорить как можно мягче. – Все в порядке. Теперь тебе нечего бояться.

Рипли просунула руку чуть дальше. Девочка попятилась и задрожала. В этот момент она была похожа на кролика, загипнотизированного светом автомобильных фар. Рипли почти дотянулась до девочки и раскрыла ладонь, намереваясь погладить ее по изодранной кофточке.

Вдруг девочка резко метнулась вправо и с непостижимой ловкостью поползла под шкафами. Рипли вертелась на коленях, стараясь не упустить ребенка из виду. Хикс отчаянно вцепился в шкаф, немного отодвинул его и с трудом протиснулся в образовавшуюся щель. Он вслепую пошарил рукой, поймал девочку за крохотную лодыжку и тут же отдернул руку:

– Ой! Осторожно, она кусается.

Рипли бросилась на пол, хотела было схватить девочку за другую ногу, но та ловко увернулась. Через секунду девочка была уже возле вентиляционного отверстия с выломанной решеткой. Прежде чем Хикс успел протянуть руку, девочка изогнулась как змея и исчезла в воздуховоде. Хикс даже не пытался преследовать ее. Он не смог бы влезть в узкий воздуховод даже нагишом, не то что в полной боевой экипировке.

Не раздумывая ни секунды, Рипли нырнула в воздуховод. Вытянув руки вперед, она продвигалась на локтях и коленях. Ее бедра едва протиснулись в узкое отверстие. Девочка опередила ее не намного, но упорно ползла дальше. От напряжения и недостатка кислорода Рипли тяжело дышала. Вдруг впереди со стуком опустилась металлическая заслонка. Рипли рванулась вперед и подняла заслонку, прежде чем девочка успела запереть ее с другой стороны. Стукнувшись головой о металлический выступ, она выругалась.

Рипли направила луч фонаря вперед и… забыла про боль. Девочка прислонилась спиной к дальней стенке небольшой сферической камеры, служившей для разгрузки давления в системе вентиляции. Камера оказалась хорошо оборудованным убежищем.

Здесь были набросаны ватные одеяла и подушки, а вперемежку с ними валялись игрушки, куклы, дешевые украшения, детские книжки с картинками и пустые пакеты из-под пищевых концентратов и полуфабрикатов. Тут был даже проигрыватель, который работал на батарейках, его акустические колонки прикрывали разорванные подушки. Очевидно, девочка совершала набеги на помещения комплекса и приносила сюда то, что ей нравилось, благоустраивая свое жилище в соответствии с собственными представлениями.

Убежище больше походило на птичье гнездо, чем на жилище человека.

Каким-то чудом этот ребенок выжил. Непостижимо, но девочка сумела приспособиться к жизни в разоренной колонии, где не осталось ни одного взрослого человека. Пока Рипли с трудом пыталась осознать увиденное, девочка бочком осторожно продвигалась вдоль стенки камеры. Она явно хотела добраться до другой заслонки. Если эта труба еще уже, мне туда никак не забраться, подумала Рипли. Тогда девочка ускользнет и, возможно, навсегда.

Девочка повернулась и кинулась к заслонке. В то же мгновение Рипли бросилась вперед и крепко обхватила ребенка руками. Поняв, что на этот раз ей так просто не ускользнуть, девочка отчаянно сопротивлялась, отбиваясь руками и ногами и даже пытаясь пустить в ход зубы. Рипли не на шутку перепугалась. Больше того, вся сцена казалась ей каким-то кошмаром – отбиваясь, девочка не издавала ни звука. В тесной камере было слышно только ее учащенное дыхание, но Рипли чувствовала, что почему-то девочка старается даже дышать потише. Лишь раз в жизни Рипли пыталась успокоить столь же отчаянно сопротивлявшееся маленькое существо. Им был Джонс, когда она пришла с котом к ветеринару.

Увертываясь от ударов локтей и ног и от маленьких, но острых зубов, Рипли успокаивала ребенка:

– Все хорошо, все хорошо. Теперь все будет хорошо, самое страшное кончилось. Успокойся, теперь тебе нечего бояться.

Наконец девочка выбилась из сил, ее движения стали замедляться, словно внезапно выключили двигатель. На руках у женщины она обмякла, почти потеряла сознание и уже совсем не сопротивлялась, когда Рипли стала ее убаюкивать. Было больно смотреть не лицо ребенка, на бледные, трясущиеся губы, было страшно встретиться с ее диким, отсутствующим взглядом. Теперь девочка старалась поглубже спрятаться на груди взрослого человека, укрыться там от преследовавших ее кошмаров.

Рипли укачивала ребенка, негромко приговаривая нехитрые убаюкивающие слова, а тем временем осматривала камеру. На кучке хлама она увидела вставленную в рамку фотографию. С первого взгляда Рипли стало ясно, что это портрет этой же девочки, хотя теперь он разительно отличался от оригинала. С фотографии на нее смотрел чистенький, улыбающийся ребенок с яркой лентой в аккуратно расчесанных светлых волосах и в безукоризненно отглаженном платьице. Под фотографией золотыми буквами значилось:

– Рипли! Рипли! – донесся издалека голос Хикса, многократно повторенный эхом. – С вами все в порядке?

– Да, – тихо ответила Рипли, потом, поняв, что ее не слышат, повысила голос: – Все в порядке. И со мной и с девочкой. Мы выходим.

Девочка не сопротивлялась, когда Рипли потащила ее по воздуховоду за лодыжки. Самой Рипли пришлось ползти ногами вперед.