19. ТОЧКА ОТСЧЕТА ПРИБЛИЖАЕТСЯ
В последовавшие несколько часов суматоха и неразбериха царили в Форт-Дибберне, а, пожалуй, еще больше в самой Чике.
В полдень Верховный министр попытался связаться из Вашэнна по коммуникатору со своим секретарем, но его так и не нашли. Верховный министр остался крайне недоволен, а мелкие чиновники Исправительного дома засуетились.
Были предприняты тщательные поиски. Стражники, стоявшие возле дверей большого зала, утверждали, что секретарь вместе с заключенными отбыл в половине одиннадцатого утра… Нет, он не отдал никаких распоряжений. Никто не мог сказать, куда он направился, а спрашивать, конечно, стражникам и в голову не пришло.
Другая группа стражников вообще ничего не видела и ничего не смогла сообщить. Атмосфера накалялась, всеми овладели неуверенность и беспокойство.
В два часа дня получили первое сообщение: утром видели автомобиль секретаря, хотя никто не мог сказать, был ли в автомобиле сам Балкис… Кто-то сообщил, будто бы секретарь управлял автомобилем, но потом выяснилось, что человек этот обознался…
К двум тридцати было установлено, что автомобиль секретаря въехал в ворота Форт-Дибберна.
Почти в три часа было решено запросить начальника Форт-Дибберна. Ответил какой-то лейтенант. От него земляне узнали, что пока нет возможности получить какие-нибудь сведения. Вместе с тем офицер Его величества потребовал сохранять спокойствие и порядок в городе. Кроме того, он просил до особого распоряжения не предавать гласности факт исчезновения члена Общества древних.
Как и следовало ожидать, требования офицера Империи вызвали обратную реакцию.
Действительно, заговорщики не могли полагаться на волю случая, если за сорок восемь часов до назначенного срока атаки один из их руководителей оказался в руках врага. Это могло означать только или предательство, или раскрытие заговора, то есть любую из сторон одной медали. Но так или иначе заговорщикам грозила смерть.
Поэтому начали распространяться слухи…
И население Чики заволновалось…
На перекрестках города появились профессиональные пропагандисты. Кто-то открыл тайные арсеналы, и каждому желающему давали в руки оружие. Толпы вооруженных землян с разных сторон направлялись к Форт-Дибберну. В шесть часов вечера начальнику гарнизона было отправлено новое послание, которое на этот раз было вручено парламентером.
Тем временем в Форт-Дибберне события развивались своим чередом, хотя и не в таком масштабе, как в городе. Все началось с того, что молодой офицер, встретивший автомобиль, протянул руку к бластеру секретаря.
— Оружие я забираю, — коротко объявил он.
— Шварц, заставьте его отдать бластер, — сказал Шект.
Рука секретаря поднялась и распрямилась, офицер забрал бластер и унес его. Только тогда Шварц облегченно вздохнул и отпустил сознание секретаря.
Арвардан был наготове. Когда секретарь распрямился, как сжатая до предела стальная пружина, Арвардан набросился на него, отчаянно работая кулаками.
Офицер отдал короткое приказание. К беглецам подбежали солдаты. Когда крепкие солдатские руки оттащили Арвардана, секретарь без сил лежал на сиденье автомобиля, с уголка его рта стекала темная струйка крови. У Арвардана старая ссадина на щеке снова стала кровоточить.
Арвардан дрожащей рукой поправил волосы, потом, указывая на секретаря, твердым голосом сказал:
— Я обвиняю этого человека в заговоре с целью свержения правительства Империи. Мне необходимо срочно поговорить с начальником гарнизона.
— Мы постараемся организовать вашу встречу, — вежливо ответил офицер. — А сейчас, если вы не возражаете, вам придется последовать за мной. Всем вам.
И беглецов на долгие часы оставили одних. Предоставленная им комната оказалась удобной и сравнительно чистой. Первый раз за двенадцать часов им удалось пообедать, и, несмотря на серьезность ситуации, они расправились с обедом быстро и с большим удовольствием. Им даже удалось воспользоваться еще одним благом цивилизации — ванной.
Тем не менее их комната охранялась. Через несколько часов терпение Арвардана истощилось и он воскликнул:
— Да мы просто сменили одну тюрьму на другую!
За стеной текла монотонная армейская жизнь, которая, впрочем, никак их не задевала. Арвардан взглянул на спящего Шварца, но Шект перехватил его взгляд и покачал головой.
— Не надо, — сказал он. — Это выше человеческих возможностей. Он совершенно обессилен. Пусть спит.
— Но осталось только тридцать девять часов.
— Знаю. И все же подождите.
Раздался спокойный и слегка насмешливый голос:
— Кто из вас объявил себя гражданином Империи?
Арвардан выскочил вперед.
— Я. Я… — и он в замешательстве замолчал, узнав говорившего. Тот недобро усмехался. Об их последней встрече напоминали немного скованные движения его левой руки.
Пола тихо подсказала:
— Бел, это тот офицер… Помнишь, около супермаркета…
— Тот, которому он сломал руку, — громко уточнил офицер. — Я — лейтенант Клоди, а вы… да, вы тот самый человек. Значит, вы гражданин системы Сириуса, не так ли? И тем не менее вы спутались с этими… Боже мой, как низко может пасть человек! И с вами все та же девушка, — он помолчал, потом медленно, с расстановкой произнес: — Земляной червь!
Арвардан вспыхнул, но сдержался. Нельзя, сказал он себе, пока еще нельзя…
Он постарался говорить покорным тоном.
— Лейтенант, могу я увидеть полковника?
— Боюсь, что полковник сейчас не на службе.
— Вы хотите сказать, его нет в городе?
— Этого я не говорил. С ним можно связаться, если ваш вопрос достаточно важен.
— Очень важен… Могу ли я поговорить с дежурным офицером?
— Сейчас дежурный офицер — это я.
— Тоща вызовите полковника.
Лейтенант медленно покачал головой.
— Этого я не могу сделать, пока не буду сам убежден, что вызвать полковника заставляют достаточно веские причины.
Арвардан дрожал от нетерпения.
— Ради Бога, перестаньте играть со мной в кошки-мышки. Это вопрос жизни и смерти.
— В самом деле? — лейтенант Клоди небрежно помахивал небольшой щегольской тростью. — Вы могли бы попросить приема у меня.
— Хорошо… Ладно, я жду.
— Я сказал, вы могли бы попросить.
— Лейтенант, вы можете принять меня?
На лице лейтенанта не было и следа улыбки.
— Я сказал, покорно попросить. На глазах у девушки.
Арвардан подавил возмущение и сделал шаг назад. Пола тронула его за руку.
— Бел, пожалуйста, — сказала она. — Не надо сердить его.
Археолог хрипло пробормотал:
— Бел Арвардан из системы Сириуса покорнейше просит дежурного офицера принять его.
— Проверим, — сказал лейтенант Клоди.
Он шагнул к Арвардану и резко, со всей силы ударил его наотмашь по перевязанной щеке.
У Арвардана перехватило дыхание, он с трудом сдержался, чтобы не закричать от боли.
Лейтенант заметил:
— Однажды вас это очень оскорбило. Теперь не оскорбляет?
Арвардан ничего не ответил.
— Прием разрешен, — сказал лейтенант.
Арвардана вывели в сопровождении четырех солдат — двое шли впереди и двое сзади. Лейтенант Клоди возглавлял процессию.
Теперь в комнате остались Пола, доктор Шект и по-прежнему спящий Шварц. Шект сказал:
— Я уже не слышу его, а ты?
Пола покачала головой.
— Уже давно ничего не слышу. Отец, ты думаешь, он что-нибудь сделает с Белом?
— Что он может сделать? — успокаивающе пробормотал Шект. — Ты забываешь, что он не такой, как мы. Он — гражданин Империи, ему не просто причинить неприятности… Кажется, ты любишь его?
— Очень люблю, отец. Я понимаю, это глупо.
— Конечно, глупо, — Шект горько усмехнулся. — Он честен. Я не могу сказать про него ничего плохого. Но что он может сделать? Не останется же он жить с нами на этой планете? Разве он может взять тебя с собой? Представить земную девушку своим друзьям? Своей семье?
Пола заплакала.
— Я знаю. Возможно, у нас вообще не будет будущего.
Шект снова встал, как будто последние слова Полы напомнили ему о чем-то очень важном. Он повторил:
— Я его не слышу.
Шект имел в виду секретаря. Балкиса поместили в соседней комнате. Сначала они хорошо слышали его шаги, когда он, как зверь в клетке, ходил взад-вперед. Но теперь из соседней комнаты не доносилось ни звука.
Само по себе это еще ни о чем не говорило, но для Шекта и его друзей секретарь олицетворял и грозящую смертельно опасную эпидемию, и все разрушения, готовые обрушиться на гигантскую сеть населенных планет. Шект слегка потряс Шварца.
— Проснитесь, — сказал он.
Шварц заворочался.
— В чем дело?
Шварц почти не успел отдохнуть. Он настолько устал, что силы возвращались к нему очень и очень медленно.
— Где Балкис? — спросил Шект.
— Ах да… — Шварц недоуменно повертел головой, потом вспомнил, что лучше всего он видит не глазами. Тогда Шварц стал искать среди множества мысленных контактов тот, который он успел узнать лучше других.
В конце концов Шварц нашел этот контакт, но не стал с ним тесно соприкасаться. Долгое общение с сознанием секретаря не прибавило ему желания снова погружаться в эту патологическую гнусность.
Шварц пробормотал:
— Он на другом этаже. С кем-то разговаривает.
— С кем?
— С сознанием этого человека я никогда не соприкасался. Подождите, дайте послушать. Может быть, секретарь… Да, он назвал его полковником.
Шект и Пола быстро переглянулись.
— Не может же быть и здесь предательство? — шепотом спросила Пола. — Я хочу сказать, что офицер Империи не станет вступать в заговор с землянами против Императора, правда же?
— Не знаю, — мрачно ответил Шект. — Я уже готов поверить всему.
Лейтенант Клоди усмехался. Он сидел за столом, играя бластером, а за его спиной стояли четыре солдата. Говорил с самоуверенностью, соответствующей обстановке.
— Не люблю земляных червей и никогда не любил. Это подонки Галактики. Все они невежественны, суеверны, болезненно подозрительны и ленивы, к тому же разносят опасные болезни. Земляне тупы и глупы. Но, клянусь, большинство из них знает свое место.
В какой-то мере я могу их понять. Такими они родились, это не их вина. Конечно, если бы я был Императором, я не стал бы терпеть того, что допускает он, я имею в виду их проклятые обычаи и традиции. Впрочем, это неважно. Когда-нибудь мы поймем…
— Подождите, — взорвался Арвардан, — я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать…
— Вам придется выслушать, потому что я еще не все сказал. Я как раз собирался заметить, что не могу понять одного — чем думает поклонник земляных червей. Я не могу уважать человека, именно человека, который пал так низко, что ползает вместе с земляными червями и вынюхивает их самок. Он даже хуже землян…
— Идите вы к черту с вашим уважением! — гневно воскликнул Арвардан. — Вы знаете, что здесь готовится заговор против Империи? Вы представляете, насколько опасна ситуация? Каждая минута промедления грозит смертью квадриллионам жителей Галактики…
— Нет, доктор Арвардан, не знаю. Вас ведь следует называть доктором, не так ли? Я не могу забывать о ваших титулах. Видите ли, у меня на этот счет своя теория. Вы — один из них. Возможно, вы и, в самом деле, родились в системе Сириуса, но у вас темная душа землянина, и вы используете свои права гражданина Галактики, чтобы помогать им. Вы похитили их важного чиновника, этого Древнего. Само по себе это, конечно, неплохо, и я не стал бы из кожи вон лезть ради спасения какого-то Древнего. Но земляне его уже ищут. Мы получили их послание.
— Уже получили? Так быстро? Тогда почему же мы здесь попусту болтаем? Мне необходимо видеть полковника. Я должен успеть…
— Вы надеетесь на бунт, на всякие беспорядки, да? Может быть, это даже входит в ваши планы? Как первый этап организованного восстания?
— Вы с ума сошли? Почему я должен организовывать восстание?
— В таком случае вы не должны возражать, если мы отпустим этого Древнего?
— Вы не посмеете, — Арвардан встал; казалось, он вот-вот бросится на лейтенанта.
Но в руке лейтенанта Клоди уже сверкнул бластер.
— Не посмею? Тогда послушайте меня. Я уже немного с вами поквитался: дал вам пощечину и заставил ползать передо мной на коленях на глазах у ваших земных дружков. Я сказал вам в лицо, что вы — самый ничтожный из червей, а вы были вынуждены сидеть и слушать меня. А сейчас я с удовольствием оторву вам бластером руку в отместку за то, что вы сделали с моей рукой. Теперь только пошевелитесь!
Арвардан застыл.
Лейтенант Клоди усмехнулся и убрал бластер.
— К сожалению, я должен привести вас к полковнику в целости и сохранности. Он примет вас в пять пятнадцать.
— Вы знали… вы знали это с самого начала! — с трудом выдавил из себя Арвардан.
— Конечно.
— Лейтенант Клоди, если мы, потеряв по вашей вине время, будем повержены, то всем нам осталось недолго жить, — сказал Арвардан с таким ледяным спокойствием, что его голос исказился до неузнаваемости. — Но вы умрете первым, потому что последние минуты своей жизни я потрачу на то, чтобы превратить вашу голову в кашу из мозгов и раздробленных костей.
— К вашим услугам, поклонник земляных червей. В любое время!
Начальник гарнизона Форт-Дибберна почти всю жизнь отдал службе Империи. Поскольку несколько последних поколений жили в мире, то армейским офицерам не предоставлялась возможность прославиться в бою, не удостоился таких почестей и полковник. Правда, за свою долгую службу он, не сделав карьеры, успел побывать во всех уголках Галактики, поэтому командование гарнизоном даже на этой ненормальной планете он воспринимал как самую обычную службу. Больше всего на свете полковник хотел, чтобы ничто не нарушало размеренную жизнь гарнизона. Пожалуй, это было его единственным желанием, поэтому ради сохранения спокойствия он был готов на все — даже на то, чтобы униженно просить прощения у земной девушки.
Вошедшему в кабинет Арвардану полковник показался очень уставшим. Он расстегнул воротник рубашки, а мундир, к которому был прикреплен сверкающий золотом символ Империи с изображением космического корабля и звезды, небрежно бросил на спинку стула. Рассеянно и невесело поглядывая на Арвардана, полковник постукивал костяшками пальцев правой руки.
— Очень неприятная история, — сказал он, — очень неприятная. Я хорошо помню вас, молодой человек. Вы — Бел Арвардан с планеты Баронн. Сейчас вы же — главный возмутитель спокойствия. Вы не можете жить без приключений?
— Полковник, неприятности грозят не только мне лично, но и всей Галактике.
— Слышал, — с ноткой нетерпения в голосе отозвался полковник. — Во всяком случае, мне известно, что вы хотите сообщить. Мне сказали, что у вас уже нет никаких документов.
— Документы у меня отобрали, но меня знают на Эвересте. Сам прокуратор может подтвердить, что я — тот самый Бел Арвардан. Я надеюсь, он так и сделает не позднее сегодняшнего вечера.
— Об этом мы еще поговорим, — полковник скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — А пока не лучше ли вам изложить свою версию?
— Мне стало известно об опасном заговоре небольшой группы землян. Целью заговора является свержение правительства Империи. Если о планах заговорщиков немедленно не сообщить правительству, преступники могут уничтожить не только правительство, но и значительную часть всей Империи.
— Молодой человек, в своем крайне резком и абсолютно голословном утверждении вы зашли слишком далеко. Я вполне могу допустить, что земляне способны устроить досадные беспорядки, осадить нашу крепость, причинить большой ущерб, но я не могу даже на секунду поверить, что они в состоянии изгнать гарнизоны Империи с планеты, не говоря уж о свержении правительства Галактики. Тем не менее я готов выслушать детали этого… э-э… заговора.
— К сожалению, положение настолько серьезно, что я считаю необходимым доложить обо всех деталях заговора только прокуратору лично. Поэтому я прошу, если вы не возражаете, дать мне возможность связаться с ним.
— Гм… Не будем слишком торопиться. Вам известно, что человек, которого вы привезли в Форт-Дибберн, является секретарем Верховного министра Земли, одним из Древних и вообще одной из самых важных персон на планете?
— Все это я знаю.
— И тем не менее вы утверждаете, что он является руководителем того заговора, о котором вы говорили.
— Да.
— Какие у вас доказательства?
— Я уверен, вы поймете меня правильно, если скажу, что этот вопрос я могу обсуждать только с прокуратором.
Полковник нахмурился и принялся изучать свои ногти.
— Вы сомневаетесь в моей компетентности?
— Нет, сэр, нисколько не сомневаюсь. Но дело в том, что только прокуратор может отдать приказ о необходимых в этом случае решительных действиях.
— Какие решительные действия вы имеете в виду?
— В течение тридцати часов по одному из сооружений землян должен быть нанесен бомбовый удар. Это сооружение необходимо разрушить полностью, иначе погибнет все или почти все население Империи.
— Какое сооружение? — устало спросил полковник.
— Могу я связаться с прокуратором? — вопросом на вопрос ответил Арвардан.
Беседа зашла в тупик. После минутного молчания полковник холодно сказал:
— Вы осознаете, что, похитив землянина, совершили преступление, за которое должны отвечать перед судом землян? Одним из основных принципов нашего правительства является защита прав граждан Империи, поэтому обычно оно настаивает на передаче дела в Галактический суд. Однако на этой планете положение особое, и мне даны строгие указания избегать, ще только это возможно, любых столкновений с землянами. Поэтому, если вы подробно не ответите на мой вопрос, я буду вынужден передать вас и ваших друзей в руки местной полиции.
— Но это означает смертный приговор! И для вас тоже!.. Полковник, я гражданин Империи и требую встречи с проку…
Арвардана прервал сигнал коммуникатора, стоявшего на столе полковника. Полковник повернулся и включил коммуникатор.
— Слушаю.
— Сэр, — Арвардан отчетливо слышал каждое слово, — толпа аборигенов окружила крепость. Судя по всему, они вооружены.
— Пока не было никаких насильственных действий?
— Нет, сэр.
Лицо полковника оставалось совершенно бесстрастным. По крайней мере самообладанию он научился.
— Артиллерию и авиацию привести в состояние боевой готовности. Всем занять боевые позиции. Огонь открывать только в целях самозащиты. Понятно?
— Так точно, сэр. Землянин с флагом парламентера просит принять его.
— Впустите. И приведите ко мне секретаря Верховного министра.
Полковник холодно посмотрел на Арвардана.
— Уверен, теперь вы понимаете всю сложность ситуации, в которой мы оказались по вашей милости.
— Я требую, чтобы любые переговоры проходили только в моем присутствии, — выкрикнул взбешенный Арвардан. — Я требую также, чтобы вы объяснили мне, почему вы часами держите меня под стражей, а сами тем временем запираетесь наедине с землянином-предателем. Я официально заявляю, мне хорошо известно, что вы говорили с ним прежде, чем вызвали меня.
— Сэр, вы предъявляете мне обвинения? — полковник тоже повысил голос. — В таком случае изложите их в более конкретной форме.
— Я не предъявляю никаких обвинений. Хочу только напомнить, что вся ответственность за ваши действия будет лежать только на вас. Возможно, в будущем, если у нас будет будущее, вы прославитесь как человек, который погубил все человечество из-за простого упрямства.
— Замолчите! Во всяком случае, я не обязан отчитываться перед вами в своих действиях. Отныне мы будем поступать так, как сочту нужным я. Понятно?
