Глава 13
Криталь Верандуа постучался в мое окно поздно ночью.
С-скотина! Мало того, что день испортили, так еще и выспаться не дадут?!
– Да!?
– Госпожа Ветана, можно?
– Можно, – проворчала я. А куда денешься?
В руках у Криталя оказался здоровущий букет цветов и коробка конфет. Дорогущие… сто лет таких не пробовала.
Кажется, я его уже простила.
– Госпожа Ветана… простите меня. Нас с Арзелем. Пожалуйста…
Я вздохнула.
– Какие планы у вашего герцога?
– Н-не знаю, госпожа Ветана. А…
Я сообразила, что Криталь ничего не знает о приказе непосредственного начальства, и вздохнула.
– Ваш герцог приказал мне завтра явиться в казармы. К сержанту Лоури.
Криталь потер лоб. Подумал. Мыслительный процесс, видимо, шел с трудом и нуждался в стимуляции, поэтому парень потер еще и затылок.
– Госпожа Ветана, я не знаю.
– У вас есть лекари? В гвардии?
– Да. Но всего двое.
– А требуется больше? – прищурилась я.
Слово за слово, я вытащила из Криталя всю гвардейскую историю.
Что такое гвардия?
Это личная охрана короля. Кстати, гвардейцев не так много. Всего двести человек. Сто конных, сто пешцев. Отличительный признак гвардии – плащ, всегда одного и того же цвета. Сине-белый.
Коронные цвета, морские, говорят, их еще Алетар Раденор выбрал.
Синий, белый, золотой.
Конная рота по традиции, считается более почетной, служба в ней дороже, там ведь требуется хороший конь, выученный особым образом. Это себе не каждый может позволить.
Поэтому конники смотрят на пешцев… ну, не то, чтобы с презрением, но без уважения.
Пешцы же не любят конников за высокомерие и надменность.
Ссоры вспыхивают между этими двумя группами с завидной регулярностью.
Дуэли… да, тоже случается.
По традиции, в гвардию идет «алмазная молодежь». Короли во все времена пытались изменить эту традицию, но потом плюнули и смирились. Зато столько заложников под рукой!
Обратная сторона медали – привести гвардейцев к порядку было очень и очень сложно.
Королю этим заниматься времени нет, а командующий гвардией должен быть личностью. Иначе…
Сыновья герцогов, например, не станут подчиняться сыну барона.
А сын маркиза – сыну графа.
То есть для любого капитана гвардии этот пост превращался в постоянное подтверждение своих способностей. И это если обходилось простым выяснением отношений. А уж если подключалась вельможная родня…
Обычно после пары лет службы капитаны гвардии просились куда подальше от двора. На границу, например.
Противоречие?
Да еще какое!
Гвардия, которая должна быть опорой короля – и вдруг… такое.
– А лекари-то там зачем нужны?
Если я правильно понимала суть вопроса, все это высокопоставленное стадо должно было или ломиться к придворному магу, или, на худой конец, пользоваться услугами своих семейных лекарей.
Криталь еще раз почесал затылок – и развел руками.
– Не знаю.
* * *
В ворота казарм я входила злая, как шершень.
Видит Светлый, если я сейчас на ком-то сорвусь… ладно! Сама покалечу, сама и вылечу!
Вот!
Казарма для гвардейцев не дом, а место службы. Живут они кто по родовым особнякам, кто по частным квартирам, здесь обретаются только самые бедные, кому титул остался да фамильная спесь. Только все равно шумно, людно, лакейно и ливрейно, аж в глазах рябит.
Первого же пробегающего мимо лакея я поймала за отворот ливреи.
– Мне нужен сержант гвардии Элетон Лоури.
– Эммм… госпожа…
– Госпожа Ветана.
– Я…
– Вы сейчас меня к нему проводите. Или я сообщу герцогу Моринару ваше имя, – одно упоминание о «белесом палаче» привело лакея в чувство. Хоть кракен приползи, если он ссылается на герцога, перед ним будут на задних лапках плясать.
Я шла вслед за лакеем, пока дорогу нам не преградили трое дворян. Пришлось остановиться. Лакея они пропускали, а вот меня блокировали плотно.
– Господа? – получилось в меру спокойно и в меру надменно.
Я смотрю на дворян, как на новый экземпляр таракана. Три таракана.
Один – лет двадцати пяти, высокий и тонкий, весь словно лист бумаги в профиль, угловатые движения, темные волосы – и то кажутся острыми на ощупь, темные глаза смотрят колко и холодно. Второй – настоящая девичья погибель, очаровательный юноше лет семнадцати с роскошными золотистыми локонами, голубые глаза светятся почти детской наивностью, улыбка сияет на красивом лице, тонкие пальцы украшены рубиновым кольцом и с привычной небрежностью лежат на рукояти шпаги. Третий – обаятельный медвежонок. На вид ему лет двадцать – двадцать пять, сложно сказать точнее, он наверняка выглядит моложе. Каштановые локоны, карие глаза, пухлые щеки, плотная (почти полненькая) фигура под плащом. Но учитывая, что никто другой не пристал к нам, а вот эти трое отметились – наверняка впечатление обманчиво. Для себя отмечаю их, как «тонкого», «красавчика» и «медвежонка». «Тонкий» начинает первым. Заводила по возрасту – или по характеру? Или просто его выставили вперед?
– Олли, смотри, какая бабочка к нам залетела?
– Траурница?
– А может, это вовсе даже гусеница?
Намек на мое простенькое коричневое платье с белой оторочкой. Но не наряжаться же сюда? Вот еще не хватало!
– Надо просто снять платье и посмотреть.
Платье им снять…
Ну-ну…
– А зачем к нам залетела эта бабочка?
– И какого цвета у нее крылышки?
– Господа, извольте уйти с дороги. Меня ждет господин Лоури, – холодно произношу я.
– Крошка, зачем тебе Лоури? – очаровательно улыбается «красавчик».
– Мы же лучше, – подхватывает «медвежонок».
Я насмешливо улыбнулась, вскинула голову.
– Господа, я лекарь. А потому вы меня интересуете только, как пациенты. Больные есть?
– Я болен, – «красавчик» демонстративным жестом схватился за ширинку. – Молю, не дайте мне погибнуть в страшных мучениях!
Я кожей чувствовала направленные на нас взгляды.
М-да, если я сейчас не поставлю нахалов на место, потом мне прохода не дадут…
– Какой ужас! – схватилась я за голову. – Так что же вы! Немедленно показывайте свою рану! Сейчас же!
Такого поворота троица не ожидала. Я сделала шаг вперед и недвусмысленно протянула руку к завязкам штанов.
– Сейчас же показывайте, что болит! Лекарства у меня с собой! Ну же!
– Может, устроимся где-то… поудобнее? – попробовал мурлыкнуть красавчик, но я уже перла вперед, словно боевой рыцарский конь.
– Нет-нет! Промедление смерти подобно! Сейчас же! Немедленно предъявите источник своих страданий, а лекарство я уже приготовила.
И в моей руке выразительно качнулась ловко извлеченная из саквояжа клизма.
Большая!
Все гвардейцы, которые оказались рядом, грохнули смехом.
Красавчик побагровел.
– Ну что же вы, – я неумолимо гнала несчастного по двору. – Не бойтесь, это совсем не больно, все говорят, что у меня легкая рука.
Гвардейцы хохотали, подавая ценные советы. Красавчик имел бледный вид, уже не сомневаясь, что любые его доблести будут безжалостно обнажены и высмеяны…
Я развлекалась от души. Не сомневаюсь, окажись я один на один с этой троицей – и судьба моя была бы печальна. Но здесь, на людях, они оказались бессильны.
Шипеть – шипи, а тронуть не моги! Вот!
– Прекратить бардак!
Голос громыхнул грозовыми раскатами. Я опустила клизму и обернулась.
Посреди двора стоял… я так понимаю, что это и есть Элетон Лоури.
Здоровущий, кряжистый мужчина лет сорока, темноволосый и кареглазый, с лицом, словно вырубленным из дерева… и весь он был такой основательный, как древний деревянный идол, которым когда-то поклонялись язычники. Бело-синий плащ, перевязь через плечо, вытянувшиеся гвардейцы…
И самое главное – лакей за его спиной. Сбегал, привел… какой молодец!
– Так… Кто у нас тут? Олиас, Коуртон, Рифен. Все те же, все там же. Чего ж вам не хватает-то? Девушка?
Я выпрямилась во весь свой невеликий рост. Эх, быть бы мне хоть чуток повыше.
– Господин Лоури, я лекарка, Ветана Тойни, прибыла к вам по приказанию герцога Моринара. К сожалению, до вас я дойти не успела. Молодой господин пожаловался на испытываемые страдания. Как лекарь, я обязана оказать несчастному первую помощь.
Лоури усмехнулся.
– Ах, вот оно как? Замечательно. Госпожа Ветана, пройдемте. А вы, Рифен, – ах, так красавчика зовут Рифен? Запомним, еще как запомним… – извольте отправиться к полковому лекарю на предмет обследования.
– Он со вчера пьян, – огрызнулся Рифен.
– Значит разбудите, протрезвите и обследуйтесь, – надавил голосом Лоури. – Исполнять!
Красавчик неторопливым шагом направился куда-то в сторону от меня.
– Бегом! – рявкнул Лоури, и я едва подавила желание бежать.
Убедительный человек, ничего не скажешь.
Впрочем, когда он посмотрел на клизму в моей руке, выражение его лица чуть смягчилось.
– Идемте, госпожа Ветана. Герцог сказал мне о вас.
Интересно, что именно он сказал?
Но лучше не спрашивать, а то ведь ответить могут.
* * *
Кабинет сержанта гвардии был ему под стать. Панели из резного дуба, здоровущий стол, коллекция оружия на стене – все боевое, отточенное, и, без сомнения, не раз побывавшее в деле. Меня усадили в здоровущее мягкое кресло, поставили видавший виды саквояж рядом на стол.
– Госпожа Ветана, герцог упоминал, что вы лекарь.
– Да.
– Хороший?
Я только плечами пожала, не говоря ни да, ни нет. А что тут скажешь? Хвалить себя глупо, ругать еще глупее.
– Госпожа Ветана?
– Об этом надо спрашивать не у меня, а у тех, кто выжил.
– Криталь Верандуа поет вам дифирамбы.
– Моя заслуга была невелика.
– Я видел его раны. Госпожа Ветана, герцог считает, что нам нужен еще один лекарь.
– Еще один?
– Тот, который есть у нас… кроме связей с герцогским домом Ришардов ничем не прославлен. Много пьет и не всегда справляется.
Я кивнула.
– Поэтому герцог считает, что ему нужен помощник. Или помощница.
Лоури разливался, что соловей по весне. Я соображала.
Есть гвардейцы, которые регулярно нарываются на неприятности. После этого им требуется лечение. Есть гвардейский лекарь. Алкоголик с большими связями, которого нельзя выкинуть просто так. Но и работать он вряд ли может. Утро, а он нетрезв? А случись что?
Замечательно!
Да лекарь и капли вина в рот брать не должен, у него ж глаза ослабнут, рука четкость потеряет, а уж если пристрастится…
В таких условиях герцог делает что может – находит еще одного лекаря.
Непонятно одно – почему я?
Почему герцог решил меня облагодетельствовать? Другого не нашлось?
Этот вопрос я и задала сержанту. Лоури только улыбнулся.
– Герцог сказал, что вы – хороший лекарь. И что одинокой женщине нужна защита. Надеюсь, вы понимаете, что лекарь королевских гвардейцев – это звание…
Кракен его сожри!
Я злилась, ругалась, а он… или это ловушка?
– Что входит в мои обязанности, и сколько мне будут платить?
– В ваши обязанности входит лечить гвардейцев. Да, если они попросят, то и присутствовать на дуэлях. Хоть официально они и не одобряются, но мы все знаем правду.
Знаем.
– Платить вам будут столько же, сколько и лекарю, находиться в казармах постоянно не стоит. Дежурство в лазарете – сутки через трое. Я доступен для вас в любое время дня и ночи. Вы женщина, а потому возможны… разные случаи. Если случается что-то непредвиденное, за вами пришлют вестового.
– Сколько мне будут платить?
Названная сумма заставила простонародно присвистнуть. За месяц я столько не зарабатываю. Но…
– Вряд ли лекарь будет рад…
– Я сам с ним поговорю. Не сомневайтесь, он будет крайне вежлив с вами.
Глядя на сержанта, я и не сомневалась.
Конечно, я согласилась.
* * *
Плюсы – деньги и место.
Минусы – место.
Помощница лекаря королевских гвардейцев – это статус. Только вот кто меня защитит и от гвардейцев, и от лекаря?
А вот и проспавшийся начальник. Влетает в кабинет…
Разглядываю его пристально и вдумчиво.
Высокий массивный мужчина лет пятидесяти, седые волосы венчиком вокруг обширной плеши и седые брови клочьями, длинный крючковатый нос, квадратный подбородок, квадратный, словно обрубленный торс на коротких кривых ногах. А руки длинные и сильные.
Наверняка ловкие и умелые… были.
Сейчас же на носу видна сеть прожилок, под глазами мешки, пальцы ощутимо трясутся, на белой рубахе подозрительные пятна, а запашок заставляет поморщиться даже сержанта.
– Господин Рейнешард?
Оп-па!
Так ты у нас, любезнейший, бастард? Именно в этом случае дают фамилию, образованную от титула. Видимо, старого герцога?
Сержант выглядит весьма… неодобрительно, но господину это безразлично.
– Что происходит, Лоури?! Я вас спрашиваю!
– Ничего.
– А это что за девка?!
– Это – ваша помощница, – спокойно сообщает Лоури. Видимо, решил сразу все прояснить и выслушать первый, самый сильный взрыв негодования, именно здесь. У себя в кабинете, не вынося это дело на люди.
– Помощница? – лекарь оскаливается. – Ну пошли, поможешь…
И спускает штаны.
Тоже мне, открытие. И почему все мужчины так уверены, что я свалюсь в истерическом припадке если не от намека, так от лицезрения? Самомнение, однако…
Нельзя сказать, что я не видела этого раньше. Видела. Просто противно – седые волосы, дряблая кожа, синие прожилки вен, выпирающие кости бедер.
Лоури приподнимается из-за стола, но я его опережаю.
– Господин сержант, у вас мышей нет?
– Мышей?!
– Думаю, мышь как раз подойдет. По размеру.
Доходит за несколько секунд. После этого сержант принимается хохотать, а лекарь заливается краской…
– Да ты… это…
– Это – не я. Это – судьба.
Лоури заканчивает хохотать.
– Рейнешард, советую вам завязать штаны и убраться отсюда. Госпожа Ветана – ваша помощница с этого дня. Распоряжение Моринара.
– Я этого так не оставлю!
И слава Светлому. Выйди он отсюда в таком виде… бррррр!
Взгляд у Лоури очень выразительный. Так, что лекарь судорожными движениями завязывает штаны, и вылетает прочь.
– С-скотина. Только и горазд винище жрать, как беда, так не добудишься, но гонору…
Лоури смотрит на дверь злыми глазами.
– А герцог его выгнать не может? Сам?
– Да и прибить бы не жалко, – раскрывает «страшную тайну» сержант, – но Ришарды… вот уж бельмо на глазу! Он же ублюдок старого герцога, считай, нынешнему – брат. И не только полукровный, но и молочный. Обидеть такого, что на гриб-трухлявик наступить, потом вони не оберешься.
Понимающе киваю.
Ришарды.
За время жизни в Алетаре я о них тоже наслушалась.
Род старый, богатый, не единожды роднившийся с королевским, последний раз, правда, достаточно давно, еще при Александре Проклятом. Там то ли дед, то ли его дядя – кто-то с ними связывался, точно не помню. Потом – как отрезало.
Но и без того влияния и власти у них – хоть отбавляй. Много земли, по богатству их владения сравнимы с Моринаровскими, а то и превосходят их кое в чем, обширные связи за границей, не дающие королям Раденора придавить все семейство по-тихому, громадные деньги…
Сложная семейка.
Насколько мне известно, сейчас в свет вышла дочь герцога Ришарда, ей ищут партию. Так что скоро давняя вражда может и закончиться. У Моринара жены нет, чем бы и не пара для «белесого палача»?
– Вы где живете, госпожа Ветана?
– В желтом городе.
Лоури подумал.
– Может, вам в зеленый переехать? Или в белый?
Я покачала головой.
– Дорого. Да и привыкла я там.
– Смотрите. Ребята вас, конечно, и там найдут, но чем ближе – тем лучше…
Я только плечами пожала.
– Я себе этой работы не искала. И не будет ее – не огорчусь. Даже и лучше без нее было. Если б мне ваш герцог не угрожал…
– Госпожа Ветана, герцог никогда не угрожает.
– А…
– Он либо делает, либо не делает. Просто все его боятся, а он этим пользуется.
Я отчетливо вижу, что Лоури восхищается своим начальником и не могу удержаться.
– Оно и неудивительно. После герцога Корвина…
Лоури хмурится.
– Госпожа Ветана, давайте не будем.
– Как прикажете, – покладисто соглашаюсь я.
А жаль. Интересно же, что там случилось.
– Давайте я вам покажу лазарет при казармах, и отправитесь домой.
Что мне остается делать? Только вежливо согласиться.
* * *
Лазарет запущен до крайности.
Окна грязные, пол заплеван, на столе можно огород выращивать, в углу по штукатурке вьется плесень… я с укором смотрю на Лоури.
– Сержант, я понимаю, что лазарет здесь скорее формальный, но разве нельзя все отмыть?
– И кто будет этим заниматься? Рейнешард?
– Ему платят столько, что можно бы и заняться.
– госпожа Ветана, вам тоже платят.
Я понимаю намек и киваю.
– Ладно. Когда мое первое дежурство?
– Думаю, завтра.
– Хорошо. Я приду с рассветом.
– Будем ждать, госпожа Ветана.
* * *
Домой я иду медленно, размышляя, куда я попала, и чем мне это грозит.
С одной стороны – это неплохо.
Это статус, это заработок, это гарантия моей неприкосновенности. Теперь меня и обижать побоятся, и в противозаконные делишки втягивать. Мало ли…
С другой…
Аристократия – не самый лучший для меня круг общения. Мне бы держаться оттуда подальше, да не получается. Хотя и так уже…
Барон, граф, маркиз… клиентура все выше и выше, рано или поздно меня могут попросту убрать. Как слишком много знающую.
А еще есть Храм!
Я даже останавливаюсь на минуту.
А ведь мне надо поблагодарить Моринара. Раденор – место своеобразное, если мой дар раскроют, хотя бы Храму я не достанусь. Буду служить Короне.
Это не так хорошо, как на вольных хлебах, но и не слишком плохо.
Все равно – страшно.
* * *
Шими, наоборот, радуется, узнав, куда я попала. Малек подпрыгивает так, что дубовый стол трясется и восторженно верещит.
– А с вами можно?! Можно!?
Киваю.
Можно, конечно. Что-то вещует мне, что завтра будет тяжелый день. Надо к нему подготовиться. Случись что, Шими хотя бы сержанта позовет.
– Завтра, как проснешься, приходи в казармы. Найдешь там лазарет?
– Найду. А вы…
– А я там с рассвета.
Судя по восторженному лицу малька, он там тоже будет с рассвета. Как бы с вечера караулить не начал.
– Тебе нравятся гвардейцы?
– Да! Они такие… такие…
– Может, тебе тоже в гвардию?
– Меня не возьмут, – Шими твердо стоит на ногах. – Лучше уж я там лечить буду…
– Ну, в лекари я тебя точно возьму, – утешаю я. – а гвардия… Знаешь, не такие уж они и блестящие. Я прийти не успела, а меня уже оскорбить попытались.
Шими выпячивает грудь.
– Да я их… я их…
– А ты, если что, сбегаешь и позовешь сержанта Лоури. Правильно?
– Да, госпожа Ветана.
Это звучит протяжно и тоскливо. Мой храбрый защитник на глазах грустнеет. Я ерошу ему непослушные вихры.
– Шими, я не сомневаюсь в твоих возможностях. Ты ведь и сейчас с оружием?
Шими кивает. Другого ответа я и не ожидала. Уличные мальчишки, знаете ли. У каждого из них оружие с малолетства. Камень, веревка, заточенный осколок или даже нож – кто чем лучше умеет. Продолжаю убеждать мальчишку дальше.
– Если ты ранишь или покалечишь гвардейца, не сомневаюсь, что ты будешь в своем праве. Но зачем связываться с вельможами? Ты учти, пострадает твоя семья…
А вот это мальчишка понимает.
– Как скажете, госпожа Ветана. Я обещаю… я помогу.
Очень хочется поцеловать мальчика в макушку. Мой храбрый защитник. Но вместо этого я киваю и строго смотрю на него.
– Ты выучил, какие кости есть в руке?
– Да.
– Тогда рассказывай.
* * *
До темноты я кручусь по дому, а ближе к вечеру мне стучатся в дверь.
– Госпожа Ветана, можно вас?
Куда ж я денусь?
Оборачиваюсь, и встречаю взгляд господина Литорна, симпатичного парня лет двадцати пяти. Да, именно парня, не мужчины. Светлый наградил беднягу властной и нетерпимой матерью, которая скандально известна всему Желтому городу. Не то, чтобы она гуляла, или блудила, или…
Но грабителя, который посмел забраться в ее дом, милая дама забила чуть ли не до смерти, говорят, он к стражникам кинулся, как к родным. Девушку, которую ее сын привел на смотрины, женщина гнала по улице кочергой, вопя нечто вроде: «ах ты ж, шлюха!!!». Может, девушка этого и заслуживала, поскольку по данным госпожи Лимиры давно не была девушкой, но…
– Что случилось, господин Литорн?
– Маме плохо.
Ага, плохо ей! Это состояние у нее приключается примерно раз в пять дней, и всегда по одному и тому же сценарию. Сначала начинает ломить виски, потом болит голова, потом мигрень перекидывается на сердце (нет, я не знаю, какими путями это происходит), потом на почки и к приходу лекаря у несчастной не остается ни одного здорового места на теле. Симптомы ее болезней обильны и разнообразны, и говорит о них дама с громадным удовольствием. Прошлый раз она мне так красноречиво описала тяжесть, колики и спазмы в печени, что я и у себя печенку нашла. Всегда считала, что у мага жизни болезней не бывает, а тут – почувствовала.
Лекарю же предписывается стоять рядом и слушать. Разрешается производить звуки содержания: «правда?», «неужели?», «какой кошмар!» и «вы так страдаете!».
Сомневаться в болезнях?
Уточнять что к чему?
Сказать хоть слово о злостной симуляции?
Последние лет пять этого никто не рискует делать. В силу «слабых легких» камин у госпожи Литорн никогда не гаснет. И карающая кочерга наготове.
Отказываться язык не поворачивался. Господин Литорн и так редко заходит. Понимает, что его матушку в больших количествах выдержать сложно и чередует лекарей. Так что я сняла передник, повесила его рядом с корытом, в котором стирала, и осторожно потянулась. Крупные вещи я отдаю прачкам, но мелочь проще и быстрее постирать самостоятельно. Только вот спина побаливает…
– Сейчас я сумку возьму…
В награду я получаю благодарный взгляд.
Иду я, иду… куда тут денешься.
* * *
Госпожа Литорн лежит в кровати с самым страдальческим выражением на лице.
– Здравствуйте, госпожа, – я вежливо раскланиваюсь, присаживаюсь рядом, нащупываю у нее пульс. – Что у вас болит?
И поспешно проглатываю слово «сегодня».
Госпожа Литорн пускается в страшные описания. Болит у нее и здесь, и там, и даже немножко тут. Ноет, колет, тянет, режет и чешется – и все это одновременно.
Принимаюсь осторожно прощупывать живот, под недовольные стоны, и тут…
Надавить, отпустить, еще раз надавить.
– Больно?
– Я же говорю…
– Встаньте. Попробуйте подвигаться.
Госпожа Литорн послушно встает. Пробует сделать шаг, другой, потом оборачивается ко мне с возмущенным выражением лица, и вдруг…
– Ох!
Вот теперь ее скручивает реальный приступ боли, а не воображаемый. Женщина мигом теряет всю важность.
– Это… это?..!
– Это, госпожа Литорн, камни в почках. Потому и болит.
Женщина смотрит на меня удивленными глазами. Конечно, к тому, что у нее действительно болит, она не привыкла. Это тебе не капризничать и скандалы сыну закатывать, это серьезнее.
– Ложитесь на живот.
– Зачем?
– Прощупывать буду.
Я не лгу.
Прощупывать, простукивать, прослушивать – обязательно буду. А еще – воспользуюсь своим даром, чтобы определить, где камни и сколько. Но так – никто ничего не увидит.
Госпожа Литорн замирает под моими руками, и я осторожно определяю, что, где и сколько. Золотистые искры стекают по моим рукам. В этот раз я не пытаюсь лечить своим даром, ни к чему. Просто узнать, что именно происходит с больной. А что с ней? В левой почке – три камня, в правой всего один, но какой крупный! Когда он начнет выходит, это будет нечто ужасное. Госпожа Литорн с ума сойдет от боли.
Но…
Достаю из сумки снадобья.
– Вот это и это вам надо пить. По столовой ложке перед едой, каждый день. Обязательно. – третий пузырек достаю уже подумав. Отливаю половину. – Тут обезболивающее. С ним осторожнее, оно сильное. По пять капель на стакан воды, не больше.
– Хорошо, Веточка.
– Очень осторожно с обезболивающим. Понятно?
– Да, госпожа Ветана. А…
– Когда камни пойдут из тела, – а они пойдут, уже пошли, я это отчетливо вижу, – будет больно. Чуток перетерпите, и все будет нормально. Зовите, как понадоблюсь.
– Хорошо, госпожа Ветана.
Я даю еще несколько рекомендаций, объясняю женщине, что ее ждет и как она себя должна чувствовать, еще раз прошу позвать меня в случае затруднений, и откланиваюсь.
Господина Литорна я предупреждаю отдельно.
Осторожно с обезболивающим! Очень осторожно!
Мужчина кивает и соглашается. Что ж, надеюсь, он что-нибудь да поймет. А мне пора домой. Поспать бы хоть чуток, а то завтра будет новый день и гвардейцы короля.
Ох-ох-ох…
Что-то подсказывало мне, что озабоченные красавчик с лекарем были только первыми пташками. Ладно!
Я справлюсь.
* * *
Как же здорово смотрятся казармы на рассвете!
Тихо, спокойно, уютно… никаких гвардейцев! Всегда бы так! Может, их на войну заберут?
Мы с Шими (куда уж от этого неугомонного) открыли дверь лазарета и принялись оглядываться по сторонам. Молча.
Слова застряли где-то на уровне пищевода и выталкиваться не желали. Это сколько ж надо пить, чтобы превратить лазарет – в хлев?
– Ну и… этот Рейнешард, – высказался малек.
Я отвесила ему легонький подзатыльник, чтобы не ругался, но в целом – мальчишка прав. Свиней тут содержать еще куда ни шло, но людей лечить?
Грязь – повсюду. Кажется, хозяин места сего соблюдает старый принцип: «два сантиметра не грязь, а три – сама отпадет». А она все не отпадает, и не отпадает. Или он решил сшить себе занавески из паутины? Я знаю, что ее добавляют в мазь, но разводить пауков на рабочем месте?
Мы находим в углу ведра и тряпки, с верхом заваленные пустыми бутылками, и принимаемся за дело. Обязанности поделились по-честному. Шими уверенно бегает между колодцем, помойкой и выгребной ямой. Я мою все, как заведенная. Начала с окон, потом, когда смогла хотя бы разглядеть весь бардак, творящийся в помещении, переключилась на стены. Жаль, потолок не помоешь, он беленый, но шваброй я по нему прошлась, разгоняя вековые колонии пауков.
Потом прошлась по стенам.
По полу, разгоняя такие же вековые колонии тараканов. Их здесь было столько, что если бы за таракана платили по медяку, общей суммы хватило бы на годовое гвардейское жалованье.
Бэээээ…
Ненавижу этих тварей. Пришлось заливать все углы специальным раствором. Вода, уксус, красный перец, мята… и надо бы послать Шими за выгонкой земляного масла. Тоже, говорят, помогает, хоть и вонюче.
Жаль только одного – нельзя снести этот бардак и построить лазарет заново.
Опа!
А это что такое?
В углу обнаружились несколько бутылок с вином.
В лазарете!
Несколько минут меня ужасно тянуло добавить в вино что-нибудь вроде снотворного или слабительного. Потом я решила не спешить с этим нужным делом и принялась отмывать стол.
Все инструменты, которые нашла, я тупо свалила в кастрюлю, залила водой и поставила кипятить. Скальпели были жирными и захватанными, кажется, ими резали колбасу, единственная пила по кости, которую я нашла, заржавела, щипчики были измазаны в чем-то желтом и гадком… ими в носу ковырялись? Кипятить буду два-три раза, пока вся эта дрянь не отойдет, потом перемою и еще раз откипячу.
Бинты?
Перевязочный материал?
Корпия?
Все есть, но в таком состоянии, что только мышиных гнезд не хватает. Тоже придется прокипятить и просушить. Видно, что лазарет снабжается, и снабжается хорошо, но хозяина тут нет.
Настойки, отвары – все необходимое здесь есть, но флаконы надо открывать и нюхать, чтобы определить содержимое. Этикетки где отклеились, где написаны неразборчиво, да еще и с сокращениями…
Шими уже даже не ругался – сил не хватало.
– Сбегай, купи нам чего-нибудь пожевать? – я протянула мальку несколько медяков. Мальчишка кивнул и умчался.
А я принялась снимать занавески, пожелтевшие от пыли и времени. Отдам в стирку. Сама я с ними точно не справлюсь, руки до кости сотру. Или бросить их в таз со щелоком и ногами потоптать? Кажется, я видела подходящий тазик где-то под столом или за шкафом?..
За размышлениями я и не заметила, как скрипнула дверь.
Опомнилась, когда за спиной раздалось вовсе уж неприглядное хмыканье. Злобное такое, гаденькое…
На меня смотрел Рейнешард. Нагло, с полной уверенностью в своих силах, а зря. За свински запущенный лазарет я бы ему сейчас все ребра шваброй пересчитала.
И куда только делось мое аристократическое воспитание?
Но после пяти часов уборки оно как-то притихло. И совесть намекала, что будет не против справедливого возмездия. Оторвать гаду руки и поменять местами с ногами!
– Приперлась, гадина?
Отвечать глупо, смолчать – себе дороже. Да и не в том я сейчас состоянии, чтобы скромно молчать.
– Любезнейший, вас не затруднит забрать ваше добро из лазарета? Здесь людей лечат, а не спаивают.
Я указала кивком головы на бутылки и продолжила примериваться к занавескам, краем глаза наблюдая за лекарем. Рейнешард злобно оскалился.
Гримасу портило легкое покачивание тела по сложной амплитуде. Вчера мужчина явно пил, сегодня поправился и тепленьким явился на службу.
– Вот уж тебя не спросили, сучку такую!
– В вашей грязи и собаки-то жить не станут, – фыркнула я.
На лице лекаря боролись два взаимоисключающих желания. И наорать бы на меня, да боязно. Чай, не девка с улицы, а протеже Моринара. Ладно! С улицы! Только ему о том неизвестно. И порядок тут навести давно пора было. Поблагодарить?
Ага, поблагодаришь такую, а она вовсе уж на шею влезет!
Не знаю, что бы он выбрал, но…
– а где тут наша курочка?
Трое вчерашних «красавцев» ввалились, как конница на поле боя! С налету, лихо, гордо… ну-ну. Господа Олиас, Коуртон и Рифен. Что ж им надо-то? Захворали? И как таких болезных в гвардии держат?
Вслух я этого не сказала, но гвардейцы и сами изложили цель визита.
– Красавица, а мы вчера о лечении не договорили, – провел красавчик. Кажется, Олиас?
– А вы так со вчерашнего дня и терпите? – ехидно уточнила я. – Да, не повезло…
– Вот мы и посмотрим, кому не повезло, – пропел вчерашний заводила. Коуртон?
– Сама разденешься – или помочь? – это уже Рифен.
Я бросила взгляд на лекаря. Не поможет, еще и за спектаклем понаблюдает.
Кричать «помогите»? Так рот зажмут, еще и посмеются. Их трое, я одна.
Я огляделась в панике. Бежать?
Некуда.
Что же делать, что делать…
Руки опустились, скрылись в складках юбки, по щеке поползла слеза.
– Не трогайте меня, пожалуйста…
Можно подумать, это когда-то останавливало насильников. Коуртон только хмыкнул, шагнул вперед, протягивая руки. И тут же крутанулся, заорал…
Я не просто так ломала комедию. Дурой я была бы, не умея себя защитить. В желтом городе беззащитные долго не живут. Хоть лекарей и не трогают, а все ж бабы мне несколько полезных вещей показали.
Мы, женщины, слабее. Мы беззащитны перед мужчинами – и в этом наша сила. От тех, кто слабее, ждут только слез и криков. Вот и плачь! Рыдай, падай на колени, кричи, что есть сил… и бей. Только наверняка. Или… – в руке Арнет мелькает маленький пакетик. – Это красный перец. Ядовитый, ядреный, если таким, да в глаза – мало не покажется.
Главное – бросать в лицо. Пакетик маленький, в кармане юбки поместится…
Я это запомнила.
Расклад был не в мою пользу. Комната, я стою посредине, лицом к двери, справа от меня, примерно в паре шагов, жмется лекарь, трое мужчин веером перекрывают выход из комнаты.
Коуртон, как заводила, стоял посредине, ему первому и досталось. Теперь главное вырваться на волю из лазарета, иначе…
И я бросилась на второго. Это оказался красавчик Олиас. Мужчина поднял руку, защищая глаза – и тут же получил удар в пах. Некрасиво, банально, но в этот момент мне было не до хитростей.
На теле человека есть несколько особо уязвимых точек. При ударе в них любой надолго выйдет из строя.
Глаза, горло, пах.
Если стоишь вплотную – бей каблуком по ступне, если не совсем вплотную, можно ударить в колено, выбить коленную чашечку.
Хорошо бить в кадык.
Можно хлопнуть двумя ладонями по ушам – тоже подействует.
Мы, женщины, намного слабее мужчин, остается брать хитростью. Ударь – и беги, потом разберешься, кто прав, а кто виноват.
Олиас согнулся вдвое, я бросилась к двери, но там оказался Рифен. Поднял длинную шпагу, поводил перед собой…
– Иди сюда, курочка! Сейчас ты у меня окажешься на вертеле…
Я дернулась.
Все?
Сделала шаг назад, второй, кажется, рядом двинулся Олиас, но…
Рифен вдруг полетел вперед так, словно его толкнули, что есть силы.
И я не упустила своего шанса. Подставить Рифену ножку, качнуться в сторону, уворачиваясь от еще неловких рук Олиаса, и выбежать на улицу, слыша за спиной вой Коуртона, который пытался найти воду.
А, и ослепнет, невелика беда! Поделом твари будет!
Я – маг жиизни, я обязана лечить всех, кто ко мне обратится, но… этих?!
Может, и вылечу.
Но сначала – точно покалечу!
* * *
Шими!
Конечно, это был Шими. Явился с пирожками, которые я пнула ногой под крыльцо, застал интересную сцену в домике, выждал нужного момента и что есть силы толкнул Рифена под колено, когда тот замахивался на меня.
Потому-то я и смогла вырваться!
Милый, родной мой малек! Который уже мчался к домику сержанта с воплем:
– Госпожу Ветану убивааааааюуууут!!! Караул, пожар, горим!!!
Гвардия высыпала на улицу так резво, словно их иголками в зад тыкали, подгоняя. Я аж зубами заскрипела.
Точно – первые ласточки.
Небось, еще и об заклад побились. Сидели, ждали, завалят меня эти трое на спину, или нет, принесут трофеи – или ничего у них не выйдет?
Аристократы…
Цвет королевства…
Суки!
* * *
Шими тем временем добежал до знакомого домика и заколотил в дверь. И наа пороге появился…
Герцог Моринар?!
Ах ты ж…
Интрига мгновенно стала ясна.
Тоже ведь ждал, негодяй…
Я выпрямилась, словно подхлестнутая и впилась в герцога злым взглядом.
– Что случилось?
– ничего особенного, ваша светлость, – отозвалась я. – Просто попытка изнасилования.
– Да? И кто же… герои?
Судя по безразличному выражению лица, герцог тоже все знал. Знал – и тоже ждал, чем кончится. Конечно, к чему церемониться с какой-то девкой из желтого города?
– Олиас, Коуртон, Рифен, ваша светлость.
Мне приходилось прикладывать нешуточные усилия, чтобы голос не дрожал от ярости.
Тварь, какая ж тварь! Ненавижу!!!
– Ах, вот как? Ну, показывайте…
Еще на подходе к лазарету я поняла, что что-то не так. Из двери доносились злобные ругательства… А потом я просто замерла на пороге…
Рейнешард уже никому не составит проблемы. Никогда.
Потому что когда мы толкнули Рифена, он полетел вперед и чуть влево, а шпага-то у него была не в ножнах. Рейнешард спьяну, после вчерашнего, просто не успел увернуться, и его нанизало, словно бабочку на булавку.
Я ему помогать не стала.
Я и так видела, что все бесполезно. Шпага пробила артерию, поток крови заливал рубашку, и было видно, что все кончится уже через пару секунд. Тут никакая магия не поможет.
Троица – Олиас, Коуртон и Рифен, кстати, это тоже понимала. Потому что Рейнешарду никто не помогал. Коуртон сидел на полу, а Олиас и Рифен искали, чем ему промыть глаза.
Напрасно.
Чистой воды здесь и сейчас не было, да и…
– Это чем вы его так?
– Перцем, – процедила я герцогу. И достала с полки примеченную бутылку. – Сиди смирно, герой. Да не три глаза руками, не поможет.
Отвар ромашки (и зачем он тут нужен?) полился в недавно отмытую миску. Рядом лег чистый лоскут.
– Протирай глаза, выжимай в них жидкость. Да осторожно, не развози… понял?
Лично я помогать Коуртону не собиралась. Он сюда пришел не цветочки мне дарить, вот и пусть разгребает последствия.
Моя доброта имеет границы.
* * *
Моринар полюбовался на парочку Олиас – Рифен, причем первый все еще передвигался достаточно неуверенно, и вежливо поинтересовался:
– Я услышу объяснения?
Заговорил Олиас.
– Ваша светлость, мы решили попросить что-то от похмелья. А эта гадина на нас набросилась…
– Одна. Девушка. На троих мужчин.
Олиас покраснел. Рифен тоже. Коуртону это не грозило, и так багровый от перца.
– Ну… может, мы пошутили немножко.
– С обнаженной шпагой?
Моринар интересовался таким вежливым тоном, что это было хуже всякой издевки. Шими застыл с открытым ртом. Я подозвала малька, и принялась объяснять, как правильно промывать поврежденные глаза. Пусть на Коуртоне потренируется, этого мне не жалко.
– Они вас… того… а вы их лечите? – не утерпел Шими.
Я злобно усмехнулась.
– Ну, ты же видишь, господа пытаются доказать, что это я хотела их изнасиловать… Одна. Троих. Может, еще и виновата окажусь, они ж благородные, слабые, нежные, а я… они придумают, кто я и что я.
Ядда в моем голосе хватило бы на шесть гадюк.
– Да не хотели мы! – праведно возопил Рифен. – Пугали только!
Но я не верила. Я помнила их лица. И… они-то дворяне, а я сейчас кто?
За мое изнасилование им ничего не будет. Вообще ничего.
Кажется, Моринар тоже им не поверил.
– Каким образом от вашей шутки пострадал Рейнешард?
– Она меня толкнула.
– Она его толкнула, – одновременно сказали Рифен и Олиас.
Я фыркнула, не комментируя беседу. Не по чину.
– Одновременно толкнула вас и Рейнешарда друг к другу? При том, что вы были с обнаженной шпагой? Какая разносторонняя девушка…
А вот это уже точно издевательство.
Мужчины покраснели, но Моринар не стал слушать их дальше.
– Я и так понял, что произошло. Вы хотели изнасиловать девушку, Рейнешард вступился за нее и был убит. Так что отвечать будете по всей строгости закона.
Мужчины заговорили, перебивая друг друга, но Моринар уже не слушал.
– Взять их и под стражу.
– А Коуртон…
– Этого вести осторожно. И плошку с раствором ему оставьте. Ему что грозит, госпожа лекарка?
Глаза я уже успела осмотреть…
– Да ничего ему не будет. Ну, походит дней десять красноглазым, но не ослепнет.
И едва не добавила: «К сожалению».
Моринар усмехнулся.
– Ладно. Вы – в порядке?
– Да. Но мне надо с вами поговорить.
– Обещаю, через полчаса вернусь.
Я кивнула.
Проследила, как все вышли вон, как Шими закрыл дверь – и опустилась на пол. Ноги не держали.
Мутило, штормило и в туалет, простите, хотелось. Выглядела я так паршиво, что Шими подскочил ко мне и затряс за руку.
– Госпожа Ветана, вы в порядке?
В порядке я точно не была. Но не пугать же мальчишку?
– Замечательно. Просто я, кажется, ногу подвернула.
– Правда?
– Знаешь, не каждый день у меня такие встряски… Да ладно, не переживай! Бывает! Сейчас посмотрим, нет ли у меня растяжения…
Шими облегченно вздохнул. Поверил. Вот и ладненько. Сейчас изображу осмотр, дождусь герцога, и…
Очень хотелось и его встретить перцем в лицо. Но – нельзя. Герцог же…
Хоть и сволочь.
* * *
Моринар пришел почти через час, довольный и улыбающийся. Мне тут же захотелось высыпать ему за шиворот горсть отборных тараканов, чтобы не был таким довольным. И посмотреть, как он будет от них избавляться…
– Госпожа Ветана, все замечательно.
– Вот как?
Я в этом вовсе не была уверена. Даже наоборот.
– Эти трое сидят под замком, больше вас никто не обидит…
– Я здесь оставаться не собираюсь, ваша светлость.
– Простите, госпожа Ветана?
– Вы получили, что хотели. Я больше не нужна.
– Мне нужен лекарь для солдат.
– А мне не нужно массовое изнасилование.
– Вам это и так грозит. В вашей лачуге…
– Там на меня никто не покушался. Бродяги и бандиты желтого города оказались благороднее аристократов, – отрезала я.
– Эти трое…
– Давно были у вас бельмом на глазу. Как и Рейнешард.
Это мне поведал Шими. И как только разузнал?
Моринар поморщился.
– Мне они не нравились…
– Смутьяны, задиры, дебоширы, пьяницы, а избавиться не получается. Я понимаю, ваша светлость, – мой голос звучал ровно. – Вы бросили меня сюда, как кошку в собачью стаю, и пока шавки лаяли под деревом, перебили самых наглых. Кошка уцелела, но не ждите от нее любви или благодарности.
– госпожа Ветана…
– Искренне надеюсь никогда больше вас не видеть, ваша светлость.
– я понимаю, что поступил не слишком хорошо…
– Понимаете? Ничего вы не понимаете, – я указала на накрытые простыней носилки с телом бедняги Рейнешарда. – Посмотрите сюда. Рейнешард был не самым лучшим человеком, но он – был. А теперь он убит, потому что вы решили поиграть людьми, как куклами. Нравится вам это?
Моринар небрежно пожал плечами.
– В этом виде он приятнее.
И я не стерпела.
– Палачу – возможно. Но не лекарю!
Герцог дернулся, словно я его обожгла плетью.
– Палачу?
Неужели ему никогда не говорили это в лицо? Хотя кто бы? Конечно, нет. Я вскинула голову, посмотрела с вызовом.
– Мне повторить, ваша светлость?
– Убирайтесь отсюда.
Что мне и требовалось. Я направилась к двери, на пороге задержалась.
– Ваш поступок недостоин герцога. Подставлять слабых, дабы избавиться от сильных – подло. Прощайте, ваша светлость.
Моринар не стал меня удерживать.
Дверью я так и не хлопнула, и изрядно собой гордилась.
И все равно – твари, суки и сволочи. Благородные дамы не ругаются, но если очень хочется, то можно.
Вот.
* * *
Корзину с пурпурными гиацинтами мне принесли этим же вечером. И не глядя на карточку я уже знала, что там вытиснен герб Моринаров.
Герцог извинялся, но перед кем?
Перед лекаркой с нищей окраины? Женщиной, которой по определению и пять изнасилований не страшны, которую могут купить за пару монет? Я уже сталкивалась с этим, и вряд ли Моринар станет думать по-другому.
Так к чему же извинения?
Я назвала его палачом, я оскорбила его. И он – извиняется?
С другой стороны… меня могли изнасиловать, убить, сделать что угодно. Он втянул меня в это, втянул втемную, воспользовавшись надуманным предлогом.
Зачем?
Я подозревала, что ответа так и не узнаю, но жизнь оказалась добрее. Ко мне заглянул Криталь Верандуа.
Поцеловал руку, преподнес конфеты…
А заодно просветил о сложившейся ситуации.
В любом полку есть так называемая точка фокуса. Есть человек или несколько людей, которые исподтишка саботируют все распоряжения командира, вокруг них обычно собираются все недовольные жизнью и начальством… вот, в гвардии это были Олиас, Коуртон и Рифен. Можно бы убрать их просто так, но…
Моринар не хотел беспорядков. Ему скоро отправляться на войну, ему нужна была полностью послушная и усмиренная гвардия. Требовалась ситуация, в которой змея укусит сама себя.
А потому Моринар пустил слух, что устраивает в гвардию свою любовницу.
То-то мне все намеревались мужскую доблесть продемонстрировать!
Сукин сын!
И вот, желая насолить герцогу, троица героев явилась ко мне в гости. Рейнешард оказался для Моринара приятным бонусом. Теперь его сводный брат будет разбираться с горе-бунтарями.
Но их-то мне жалко не было.
А вот герцога…
Убила бы. И не пожалела о сделанном.
Сначала мне захотелось выкинуть и корзину, и цветы, и вообще… отравить бы этого дарителя!
Потом я позвала соседских детей и попросила разнести цветы по всему кварталу, на сколько хватит. Корзину тоже отдала соседке, ей пригодится.
Подите вы к кракену в зубы, ваша светлость!
