Глава 11
Когда в дверь дома что есть силы заколотили кулаком, я даже не испугалась. Привыкла.
– Госпожа Ветана! Помогите!
Узнать Угренка, который помог мне с Лораком, было мудрено.
Весь в крови, морда ободрана, словно по ней чем тяжелым приложились, а что не ободрано, то темной краской вымазано, чтобы в ночи белым не светить, рука подозрительно висит плетью, сам хромает, рубаха в клочья, вода капает…
Да, сколько веревочке не виться, а петельке быть.
– Что случилось?
– Госпожа Ветана… не гоните. Пожалуйста.
– Да не погоню, – махнула я рукой. – Садитесь, сейчас лечить буду. Так случилось-то что?
– Госпожа Ветана, у меня отец и брат… Стража нас встретила.
– Обоих? Насмерть?
Судя по взгляду Угренка – увы.
– Ладно.
Я прикинула, что надо сделать, вздохнула и полезла в шкаф. Достала оттуда здоровущую рубаху, купленную по случаю у старьевщика (хотела на полоски бинтов распустить), достала из шкафа бутыль с выморозками, наполнила стакан.
– Пей. Не то свалишься.
– Не поведет меня?
– Закусить дам. Рубаху надо разрезать, у тебя плечо, кажется, выбито…
– Это я о скалу.
– Я сейчас плечом займусь, а ты расскажи, что случилось.
– Предательство. Мне и здесь опасно оставаться, я бы ушел, но некуда.
– В таком состоянии ты раньше свалишься. Какое уж тут ходить?
Я вооружилась ножницами и принялась спарывать с мужчины остатки рубахи.
Угренок залпом, как воду, хватил стакан с выморозками, даже не поморщившись.
– Плохо сегодня ночью вышло. Очень плохо…
Я слушала краем уха, ощупывая плечо.
Вывих, так и есть. Хорошо если связки не разорваны… нет, вроде бы нет. Но больно мужику будет…
Угорь-младший тем временем исповедался, как на допросе.
Контрабандисты и есть контрабандисты. Добыча жемчуга выглядит примерно так. Ночью взять лодку и идти к жемчужным отмелям. Там же…
Кто-то может понырять за жемчугом, а потом уплыть обратно. Угорь действовал по-другому. Он договорился с теми, у кого жемчуг был официальным промыслом. По одной, по две жемчужины, они утаивали их от чиновника, приставленного к ныряльщикам, а потом складывали и когда накапливалось штук сто – передавали Угрю. Да, ночью.
Да, в море.
В условленном месте оставляли сверток с жемчугом, а взамен забирали такой же сверток, но с приятными золотыми монетками. Конечно, не полная цена, но и не казенная.
Королю это не нравилось, и ночью в тех местах крейсировали лодки морской стражи. Обычно Угорь как-то расходился с ними, но в этот раз мужчине не повезло.
Их заметили, бросились в погоню…
Одного из угренят положили почти сразу, из арбалета. Угорь понял, что шансов почти нет и пошел на жуткий риск – направил лодку на рифы. В прилив он знал местечко, где можно было проскочить.
В этот раз не получилось. То ли прилив еще не набрал силу, то ли две стрелы помешали… одним словом лодка наткнулась на рифы. Угорь и второй угренок ушли под воду.
Не выбрался бы ни один, если бы не повезло. Лодка разлетелась на доски, в одну из них мертвой хваткой и вцепился Угренок, другой рукой придерживая отца.
Тело брата?
Знать бы, где оно сейчас. Море выбросит, если пожелает. А нет…
Не он первый ушел в море. И точно не он – последний.
Угорь-старший быстро терял силы, просил сына бросить его, но парня заклинило. Он только что не зубами вцепился в доску и держался. И греб, как мог. Рука?
Жить захочешь – еще не так раскорячишься. Он и не ощутил в запале-то. Это уж потом, когда на сушу выбрался, отца вытащил, там и накрыло…
На этом месте мужчина взвыл, потому что я что есть силы дернула его руку, возвращая сустав на место.
– Твою мать!!!
Я кивнула.
Тяжело, конечно, но я справилась.
– Ну-ка рукой двинь?
Угренок послушно пошевелил пострадавшей конечностью.
– Болит.
– И болеть будет. Но хотя бы сустав я на место поставила. Потерпи, раны хотя бы первично обработаю… Кстати, а почему ты пришел сюда?
– А куда я еще мог прийти?
– Почему не в потайное убежище? Вы же меня туда приводили, нет?
– Побоялся.
– Чего? Стражи? Предательства? Чего побоялся?
Вопрос был более чем актуален. За пособничество контрабандистам кое-что нехорошее полагалось. Не отболтаюсь. Даже если простое лечение, все равно могут быть неприятности.
– Понимаешь, – изрядно захмелевшший угренок опустил глаза. – Мы про тебя справки навели. Ты девка хорошая, неглупая, ну и… понадеялся, что за стражей не побежишь. Сама видишь, в каком я состоянии. А кто кроме тебя справится?
– Да любой лекарь.
– Э, нет. Что ты ни говори, а руки у тебя золотые. Что отца ты на ноги поставила, что Литу… Ты не думай, мне бы денек отлежаться, а потом я найду куда убраться, к Лите переберусь. Найду где отлежаться, тебя не подставлю.
Я залила выморозкой очередную рану.
– Сейчас ты что от меня хочешь?
– Денек у тебя отлежаться можно? До завтрашней ночи, сегодня мне уж поздно куда-то идти, любой остановит.
Это верно, вид у угренка был крайне предосудительный. Потрепанный настолько, что даже страшно становилось. Тут и вывих, и ребра, и рваная рана на ноге, и лицо… не то, что первый стражник, а вообще любой встречный разорется.
– А твой отец?
– Я тело в пещеру оттащил. Даст Светлый, не найдут. Выживу, выберусь – похороню батю как положено. Нет… Полежит, не обидится. Он бы меня понял.
Я кивнула.
– Если тебя здесь найдут, мне будет плохо. Очень плохо.
– Думаешь, я не понимаю? Я заплачу.
– Это само собой, расценки ты знаешь. Просто где тебя прятать?
– А подвал тут есть? Я до завтра могу там перележать.
Подвал?
Почему бы нет. Погреб есть, только вот…
– Там холодно, а ты не в том состоянии.
– Авось, не сдохну. И… это. Ты не говори никому про меня? Ладно?
– И Лите тоже?
– Пока не узнаю, кто донес – молчи.
– Все же – донос?
– Ты видишь, ночь какая?
Я видела. Дождь, ветер, гадская погодка.
– По такой погоде они и носа не покажут в море, а сегодня ждали. Определенно, ждали.
– А кто знал?
– Ну, кое-кто знал определенно. И все ведь доверенные лица.
– А про меня кто знал?
– Лита.
– Ей ты доверяешь.
– Она отца любит. Как умеет, но все-таки…
Я пожала плечами. Любовь – это очень странный предмет. Вроде он есть, а вроде и нет. В чем ее измерить и как проверить?
– Ты не думай, мы про тебя знали втроем – и Лита. Такое абы кому не доверишь. Свой лекарь – это дело нужное, хорошее…
Особенно я угренку не верила. Пока, может, они и молчали. Ждали, когда я покрепче запутаюсь. Хотя и так… куда уж крепче?
– Вот и проверим. Только учти – если умолчал, сам же и пострадаешь. Первым.
– Не дурак, понимаю.
– Понимает он… Зовут-то тебя как?
– Лорт.
– Ладно, Лорт. История такая. Ложись в той комнате, она у меня для больных и предназначена. Будем из тебя делать пострадавшего, но в пьяной драке.
Руки чесались направить угренка куда подальше. Не направила по двум соображениям.
Первое – он меня все-таки спас. Тогда, от Лорака. С меня должок, отдавать надо.
Второе – куда он сейчас пойдет? Хорошо, если не попадется, а если стража его сцапает? Кто раны обрабатывал? Ах, такая-то? А что вас связывает? Выпотрошат, что ту селедку, под пыткой и не такие герои ломались.
И лечить мне каторжников до скончания дней. А не хочется…
И дело не в лечении, на каторге такие же люди, а просто – на свободе приятнее.
– Домик у меня маленький, погреб не подойдет…
– Да я могу в погребе. Мне бы еще вот это куда спрятать!
Я выругалась от всей души. «Вот этим» оказался небольшой сверток.
– Монеты?
– Жемчуг.
– Твою мать!
Если его здесь найдут – это будет приговор. Почему его не спрятали там же, где тело старшего угря? Вернуться не надеялись?
– Мало ли как получится. Все ж пещерка, прятать там особо негде. Если с собаками обшарят, отца могут и найти, а жемчуг терять не хочется. Родные за него жизнями заплатили.
А еще если удирать отсюда, то лучше не с пустыми руками. Чтобы обосноваться на новом месте, купить кораблик, втянуться в новую жизнь… схрон у Угря наверняка был, но с жемчугом-то лучше?
А вот где мне его спрятать?
Да тоже на виду.
Я усмехнулась.
– Есть у меня одна идея. Прятаться будем на самом виду, но придется потерпеть.
– Потерплю. А что именно?
– И краску, и сказку, – неуклюже срифмовала я.
Сначала мужчина слушал с негодованием. Потом призадумался. А потом и рукой махнул – мол, пусть так! Делайте, госпожа Ветана!
Я и сделала.
* * *
Шими явился с раннего утра и сунулся в комнатку, где у меня отлеживались больные.
– Опа! Теть Вет, а кто это?
– Мое ночное приключение, – я улыбнулась. – Называется, дошла домой.
Верно, вчера я ходила по вызову к одной милой даме шестидесяти лет от роду. Та была здорова, как акула, но жаловаться обожала. А любого, кто посмел бы усомниться в ее болячках, сожрала бы не глядя. Позвали меня уже к вечеру, так что Шими не присутствовал.
– И иду я мимо «Зеленой козы», а там, как водится, драка. И вот это в канаве валяется, о помощи просит, да жалобно так…
Таверна «Зеленая коза» была выбрана по нескольким причинам. Она находилась достаточно недалеко, и славилась тем, что там безбожно разбавляли вино то выморозками, то настоем дурман-травки, после чего люди и имени-то своего иногда не помнили. А уж с кем спали, гуляли, дрались и сколько денег было в кошельке – тем более.
– И валялся бы, – буркнул Шими. – Ничего бы с ним не случилось.
– Будешь так думать – никогда хорошим лекарем не станешь. Наше дело помогать людям. А уж по канавам ты себе больных найдешь, или по дворцам… я вот для второго титулом не вышла, понимать надо.
Шими фыркнул, но спорить не стал.
– А что с ним?
– Судя по ранам – бутылкой по башке приложили и ногами попинали.
Рану я изобразила. Рассечь кожу на голове в нужном месте – несложно. Россыпь синяков тоже была подходящая, на синяке ж не написано, о риф его набили, или об забор… Кое-где я порезы зашила, кое-где добавила, и общее впечатление получалось неплохим.
Кабацкая драка, бывает. Иных и вперед ногами выносили после такого.
В глаза угренку закапали белладонну, и теперь он дико косился по сторонам расширенными зрачками.
– У него и сотрясение мозга, да?
– Были б мозги, было б сотрясение, – ответила я Шими. – Ты попробуй, пульс у него посчитай, повреждения осмотри, мне потом расскажешь. Понял?
– Понял.
Больше мне ничего в голову не пришло. Вариант с ревнивым мужем пришлось отставить, нет на примете подходящей семьи. А пьяная драка, да в «Зеленой козе»?
Там по-моему только один день драк и не было, когда король умер и все трактиры позакрывались. А в остальное время – ни дня без драки, ни дня без шума. За объяснение сойдет, а так… авось сильно меня трясти и не станут? Вдруг да повезет?
* * *
Стража явилась после полудня, когда Шими уже удрал домой, а я сидела у окошка и ради разнообразия вышивала бисером. Да, есть у меня и такое увлечение. Тяжко, конечно, но иногда хочется. Успокаивает.
Делается это так.
Сначала наносится рисунок, потом вышивается канва, а потом уже по вышитому принимаешься расшивать бисером, осторожно, не залезая за границы. Нитку в иголку, проткнуть ткань, снять иголку, надеть на нитку бисерину или бусину, опять вдеть нитку в иголку – и опять проткнуть ткань. И все сначала.
Мастерицы, которые всю жизнь вышивают бисером, очень быстро слепнут. Мне это вряд ли угрожает, маги жизни вообще своим здоровьем славятся. Но занятие это монотонное, спокойное, и даже усыпляющее. Так что вышивку я делала уже с полгода, и слишком далеко не продвинулась.
Господин Самир сегодня был не один, а с напарником. Вошел, как полагается, ноги отряхнул, поздоровался, я тоже пожелала здоровья и уставилась с интересом.
– Что случилось?
– Госпожа Ветана, а вы одна?
– Нет. Больной, вон, лежит. Подрался вчера в «Зеленой козе», теперь встать не может.
– А поглядеть на него можно?
– Только ноги оботрите, мужику и так досталось. Ему еще грязи в раны не хватало.
– Раны? – сделал стойку второй стражник.
– Его бутылкой по башке огрели, и по-моему, об забор потрепали. Точнее сказать не могу. Стекло в ране на голове точно было, остальное… хотите – сами посмотрите, я бинты сниму.
Стражники покивали и послушно вытерев ноги, прошли внутрь.
Через минуту из комнаты донесся слабый голос угренка, который рассказывал ту же версию.
Улов отметил. Так-то он добропорядочный рыбак, ну, решил выпить. Хотел денек отдохнуть от работенки, шторм же еще идет?
Идет, а то ж! Он такие вещи понимает, за рыбой в море не выйдешь, можешь сам ей на корм попасть. Перевернется лодка, и поминай, как звали.
Выпил.
Теперь в море еще краб знает сколько не попасть.
С кем пил, кто бил… краб его знает!
Контрабанда? Да в жизни не промышлял, не был, не видел, не слышал!
Если подумать? Тоже нет? А если очень подумать? Пока не помогли?
Ну… сбывал пару раз рыбку налево, так все делают. Хоть раз в жизни, да оскоромятся. Знаю, плохо, а все ж казной сыт не будешь! Да и Логан, падла такая, в порту свои порядки заводил, а делиться не хотелось. В меру надо чешую с рыбки драть, в меру! Нет Логана? Так нигде не записано, что новый лучше, все они на один хвост. Селедочный.
Раны?
Да смотрите! Не жалко!
Угренку по имени Лорт крупно повезло. Арбалетные болты в него не втыкались, а остальные синяки и ссадины можно было трактовать двояко. Таких и по городу немало, арестовать всех, на ком синяки нашли – дело гиблое.
Я аккуратно сняла бинты, потом опять их наложила. Черную краску с Лорта мы еще ночью смыли, одежду я покромсала на полоски бинтов (между нами, все равно она больше ни на что не годилась, а новую я ему у старьевщика куплю, или Лита принесет), и сейчас они кипятились в большом котле на огне, а остальное…
Авось да и сойдет? Если с пристрастием допрашивать не будут? Но у меня репутация неплохая, у угренка, видимо, тоже, а всех побитых и потрепанных по Алетару не допросишь… Не хватит ни времени, ни стражников.
* * *
Угадала я точно. Через час стражники оставили мой дом. Оставили бы и раньше, но я предложила им пообедать. По случаю постояльца, у меня на обед было мясо с фасолью и бульон. Технология несложная. Варится бульон, мясо вынимается и тушится с овощами и приправами. Получается вкусно. Стражники умяли по здоровущей миске и поделились последними сплетнями.
Вроде как скинули морским наводку на Угря, но те опять все ушами прохлопали, даже не могут сказать, сколько их было. Двое? Трое? Пятеро?
Краб их знает!
Ни тел, ни лодки, так, щепки на берегу собрали. И вроде как, выбрался кто-то, но кто? Сколько?
Вот и проверяют всех лекарей, но и так понятно, что никого не найдут. Всех лекарей, все дома, обошли желтый город и рыбачьи слободки, но… дело ясное, что дело гиблое!
Столько уже побитых нашли, что если всех арестовать – тюрем не хватит! С рыбаками тоже сложно, кто в море, кто по кабакам – никто ж не будет ждать стражу у себя дома? Одним словом – сразу не поймали, так теперь и не найдут.
Нас с угренком этот факт обрадовал, но до ночи мне придется еще потерпеть его общество.
Жемчуг?
А жемчуг честь честью лежал в коробке с бисером. Кто его там заметит среди прочего разноцветья?
* * *
В погребе Угренку посидеть все равно пришлось. После обеда.
Повезло – от нечего делать глядящий в окно мужчина заметил идущую по улице литу и молнией метнулся ко мне.
– Ветана! Помоги!
Я выслушала что от меня требовалось, и аккуратно прикрыла за мужчиной крышку погреба. Лита робко поскреблась в дверь.
– Госпожа Ветана! День добрый!
– И тебе доброго дня, – улыбнулась я. Выглядела проститутка гораздо лучше. Все синяки и ссадины сошли, на лице вновь играл румянец, глаза блестели, а волосы были растрепаны ветром. Только вот блестели ее глаза не от радости, а от тревоги.
– Госпожа Ветана… они к вам не приходили?
Я покачала головой.
Они – не приходили. Он. Один. Но Лита ведь не уточняла?
Проститутка без приглашения уселась на скамью.
– Госпожа Ветана, я волнуюсь. Они вчера не вернулись…
– Ремесло такое, – я пожала плечами, продолжая раскатывать тесто на лепешки. Тут главное не раскатать их слишком тонко – не поднимутся, и не оставить слишком толстыми – не пропекутся. Работа требовала внимания, и я не слишком смотрела на собеседницу.
– Стража кого-то ищет…
– Ко мне тоже заходили. Искали контрабандистов, но никого не нашли.
– Ф-фууу…
Лита была лихорадочно бледной, но на щеках цвели два алых пятна.
– Госпожа Ветана, не откажите! Если появятся… хоть словечко, хоть что! Прошу вас!
– Если объявятся – скажу, – согласилась я. – Что-то серьезное?
– Да. Мне кажется, я в тягости.
Я прищурилась.
– От…
– Да. От него, я точно знаю. Это случилось, когда я отлеживалась, ну… после того. Вы поняли. Я ведь тогда работать не могла… а он меня пожалел, он единственный, кто умел жалеть так, что не хотелось ему глаза выцарапать!
Читай – от Угря ребенок.
– Осмотреть тебя? Чтобы ты была спокойна?
– Да, госпожа Ветана. Если не в тягость…
– Лита, – поморщилась я. – Если хочешь здорового ребенка, изволь регулярно посещать лекаря. Какая тягость, ты о чем?
Женщина действительно была беременна, срок – что-то около месяца, точнее я сейчас не сказала бы. Судя по состоянию женщины – все с ними обоими в порядке. Но на всякий случай…
– Старайся больше двигаться, если получится – постарайся не работать.
– Обещаю.
– Ешь побольше овощей, фруктов, лучше все отварное или тушеное, на жирное и соленое не налегай, особенно на последнее. Есть возможность?
– Есть.
– Постарайся не волноваться. Все будет хорошо, обещаю.
Все хорошо уже не будет. Потому что Угорь лежит в какой-то пещере и один из его сыновей плавает в море. Но…
У ребенка и его матери еще есть шанс. Если второй из угренят сделает все правильно.
Это я и сказала мужчине, когда ушла Лита, а он вылез из подвала.
– Ты понимаешь, что это – твой брат или сестра?
– Понимаю. Вот что делать теперь…
Даже самые лучшие из мужчин теряются от таких известий. Я погладила Лорта по плечу.
– Как ты думаешь, твой отец признал бы ребенка?
– Да. Обязательно.
– Значит, теперь за него это обязан сделать ты.
– Но я же Литу не люблю?
– А этого и не требуется. Переезжайте в другое место, назовитесь сыном и мачехой и воспитывайте твоего братика или сестренку.
– А…
– Промысел придется бросить, сам понимаешь. Ребенку отец нужен и опора. Ваш отец, вот…
– Он нас с детства учил. Семейное ремесло ведь…
– Вот и подумай, хочешь ли ты его продолжать? Или все-таки предпочесть спокойную жизнь? Купить кораблик, ходить вдоль побережья… не так опасно, но достаточно выгодно, а главное – позволит тебе обзавестись семьей, детьми… нажито ведь достаточно?
Угренок усмехнулся.
– Это верно.
– Ты же молодой, влюбишься, детей захочешь… каково им будет узнать, что отец под плети попал или на каторгу? Случись что?
Я моросила и моросила, опутывая парня десятками доводов, как хитрый паучок неосторожную муху. И видела, что часть их достигает разума Лорта. Может, что и усвоится? И применится?
И вновь я преследовала свои цели.
Если Лорт продолжит свой промысел, то рано или поздно попадется, и потянет за собой меня. Сегодня чудом обошлось! Если же откажется…
Уедут из Алетара, будут воспитывать ребенка, а там что Бог пошлет. Стоит попробовать?
Вечером, провожая Лорта, я складывала пальцы в символ удачи. Пусть поможет ему Светлый и смилуется Темный. И над ним, и надо мной.
* * *
– Госпожа Ветана, моя госпожа, маркиза Террен, желает, чтобы вы ее осмотрели.
Я удивленно подняла брови, глядя на стоящего передо мной слугу. Этакий эталонный образец. Высокий рост, золоченная ливрея, мужественное лицо – и абсолютное презрение ко всем, кто ниже маркизы. Высокомерия – хоть ложкой ешь!
– Хм-м…
– Госпожа маркиза прислала за вами карету.
И звучало это так…
Судя по тону слуги и его взгляду, мне надо было простереться ниц перед слугой, выражая свою высочайшую благодарность, раскланяться перед каретой, потом облобызать копыто коня и прицепиться сзади, не рискуя осквернить чистоту бордовых подушек своим неаристократическим… эээ… тылом. Вместо этого я вежливо кивнула.
– Подождите минут десять за дверью. Процежу настойку и поедем.
Какое ж удивление отразилось на лице несчастного.
Я!?
Не еду с ним!?
Не влетаю в карету с радостным воплем: «Дождалась! Оценили!!!»?
Слуга закашлялся.
– Боюсь, вы не понимаете.
– Маркиза при смерти?
Я по каплям вливала настойку в марлю. Раз уж достала из погреба, надо процедить, да убрать. А то куда это годится – половина в бутылке, половина в миске, да и стол весь заляпан…
Это я рукой дернула при появлении лакея.
Стоит ли упоминать, что постучаться нахал и не подумал? Пинком дверь распахнул.
– Нет!!! Упаси Светлый!!!
– А что с ней?
– Я не уполномочен обсуждать дела ее сиятельства с посторонними людьми.
Сказано было увесисто. Душевно так сказано. Я пожала плечами.
– И не обсуждайте. Ждите за дверью.
– Госпожа маркиза сказала – привезти немедленно…
– Если она может говорить, то точно не помирает. За дверь! – Рыкнула я.
Не подействовало.
– Я. Кому. Сказала. За. Дверь!
Последние слова я почти прорычала. Мне!
Какой-то холуй указывать будет?!
Свободная рука мягко легла на большой столовый нож.
Лакей побледнел и попятился.
– Я… это… подожду.
– Вон!
Дверь захлопнулась. Минутой позже в ней затрепетал нож.
Не стоит удивляться, все ножи у меня отлично наточены, дядюшка Дрим, местный точильщик, захаживает ко мне каждый раз, как проходит по улице. Кстати, настой из лимона и чеснока как раз и для него. У бедняги ноги болят, да и спина шалит. Надо бы еще компрессы для него изготовить…
Так что воткнулся нож хорошо. А что я в дверь попала… так в дверь же и целилась, не в холуя. Авось, следующий раз умнее будет!
Есть такая категория людей, которые преклоняются перед деньгами и титулом. И где уж им понять, что у человека может быть и чувство собственного достоинства? Особенно если он за месяц тратит меньше, чем маркиза за один раз на перчатки?
А ведь у меня тоже могли быть слуги. Если бы мой отец сговорился с кем-то другим, а не с Артау…
Мысли не мешали мне процеживать настой и сливать его в большую бутылку зеленого стекла. Наконец я закончила, вымыла миску, сполоснула марлю, через которую цедила, тщательно вымыла руки, потерла между пальцами кусочек лимонной кожуры. Поправила перед зеркалом волосы, платье…
Я готова.
* * *
Лакей одарил меня негодующим взором, но я даже не обратила на это внимания. Вскинула брови, когда он замер у кареты, не думая ни подать мне руку, ни открыть дверцу.
– У маркизы Террен так плохо выучены слуги?
Вопрос в пространство, словно никакого лакея тут и нет. На лице надменное безразличие.
Я – имею право!
Вот это лакей и почувствовал в моем голосе. Дернулся, словно его в зад укусили, распахнул передо мной дверцу и даже поклонился, привычно подавая руку.
Я так же привычно коснулась ее двумя пальцами. Жаль, перчаток нет. Сейчас бы стянуть одну, уронить в грязь под колеса…
Не будем переигрывать.
Вместо этого я царственно кивнула несчастному холую. Тот еще раз дернулся, захлопнул дверцу кареты, и вскочил сзади на козлы. Карета тронулась.
Я откинулась на подушки.
Что-то приобретаю я известность среди высших сословий. А хорошо это или плохо?
Не знаю, но мне это не нравится.
* * *
Сама маркиза оказалась милой светловолосой особой лет двадцати пяти. Большие голубые глаза, миленькое личико из тех, что не впечатываются в память, растерянная улыбка.
– Госпожа Ветана…
– Госпожа маркиза Террен?
– Да. Мне вас рекомендовала Алис Верандуа.
Я кивнула.
– Надеюсь, с молодым бароном все в порядке?
– О, да. Его устроили в гвардию, и герцог Моринар строго следит, чтобы мальчишка не ввязывался в неприятности. Алис очень довольна. И вами тоже…
Да уж надеюсь. И хорошо, что у Криталя все в порядке. Мальчишка же!
Сопляк!
Я поощрительно улыбнулась, мол, танцы кончились, переходим к делу?
– Я рада, что баронесса такого хорошего мнения обо мне. Чем я могу вам помочь?
Маркиза чуть посопела и решилась.
– Пройдемте в мою спальню, госпожа Ветана. Надеюсь мне не надо напоминать о сохранении тайны?
– Могу дать клятву в Храме.
Маркиза кивнула.
– Может быть. Пойдемте.
В спальне, оформленной в белых и голубых тонах, маркиза смотрелась просто идеально. Здесь она на своем месте. А вот я…
Клякса на ковре, иначе и не скажешь.
Я бы взяла глубокий вишневый цвет, разбавила его кремовым и серебристым, но то – я. А маркизе здесь хорошо.
Маркиза уселась на кровать, кивнув мне на кресло. Несколько минут она молчала, а потом…
– Госпожа Ветана, я беременна.
Я промолчала. Видимо, это не все новости?
– Мне нужно избавиться от ребенка.
– Почему?
– Мой муж… он… у него возраст! Ему уже глубоко за семьдесят! И у нас уже полгода ничего не было! Вы понимаете…
Я поняла.
– Срок какой?
– Второй месяц.
– Мне надо вас осмотреть.
Маркиза покраснела, но после недолгих уговоров, согласилась на осмотр. И я потихоньку призвала свою силу.
М-да…
Результаты меня не порадовали. Я помогла маркизе привести себя в порядок, оправила юбки и без обиняков заявила:
– Госпожа маркиза, вам не стоит этого делать.
– То есть?!
Женщина, было, сверкнула глазами, но вспомнила, что козыри тут у меня, и опустила голову.
– Вы не можете избавиться от ребенка, потому что ваше тело еще не вполне созрело. Вы не наполнились силой для вынашивания и родов, но зачатие все же произошло. Если сейчас избавить вас от ребенка, вы можете вообще потом не зачать и не родить.
– Но… травки?
– То же самое. Еще раз повторяю – вы можете потом вообще никогда не иметь детей.
Угроза подействовала. Маркиза поглядела на меня.
– Неужели ничего нельзя сделать?
Я подумала пару минут. Вообще, можно. Но… стоит ли? Я встала из кресла, прошлась по комнате, маркиза наблюдала за мной блестящими от слез глазами.
– Отец ребенка похож на вашего мужа?
– Не знаю…
У меня рот открылся сам собой. Это как – в темноте? Или глаза завязали? Люблю того, не знаю кого?
Маркиза посмотрела на меня, и вдруг улыбнулась.
– Просто…
– У нас гости, дорогая?
В спальню маркизы вполз… видимо, это и был ее муж.
Что тут скажешь?
Кажется, мне перестали нравиться браки по расчету. Самое подходящее определение для маркиза было: «стручок высохший». В молодости он, видимо, тоже не отличался ростом, но может, хоть стать была. А в старости…
Мышцы иссохли, зато добавилась седина и морщины. Согнулась спина, потускнели глаза…
Я уважаю старость, но представить этого человека в постели с маркизой было… оскорбительно.
Я медленно поднялась и присела в реверансе.
– Для меня честь видеть вас, ваше сиятельство.
И не поднимала голову, пока не услышала поощряющего:
– Встаньте, девушка. Кто вы?
– Лекарка, ваше сиятельство.
– Лекарка? Вы больны, дорогая?
В голосе мужчины прозвучало подозрение. Но прежде, чем маркиз спросил, не стоит ли воспользоваться услугами другого лекаря, маркиза сама пошла в атаку.
– Госпожу Ветану рекомендовала баронесса Верандуа. Это очень достойная особа.
– Вы так молоды, девушка…
И чего мне стоило смолчать? Хотя на языке так и вертелось, что годы – не признак ума?
– Итак?
Я приняла это за разрешение говорить.
– Ваше сиятельство, госпожа маркиза позвала меня по очень личному поводу.
– У моей жены не бывает поводов, о которых я не знаю.
Я опустила глаза. Маркиза кивнула, словно разрешая.
– Говорите, госпожа Ветана. У меня нет секретов от мужа.
– Госпожа маркиза мечтает о наследнике. О сыне, который был бы похож на вас. И просила у меня средство, чтобы забеременеть.
Маркиз усмехнулся.
– Что ж… похвально. Я бы тоже этого хотел. Вы можете что-либо рекомендовать, девушка?
Я подумала пару минут.
– Ваше сиятельство, если вы не побрезгуете поговорить со мной, я бы хотела знать точнее, почему не происходит зачатие. И может быть…
Маркиз пожал плечами с потрясающим безразличием.
– Что ж, вы неплохо воспитаны для низшего сословия. Дорогая, распорядись. Пусть госпожу лекарку проводят в мой кабинет, после вашего разговора.
Я стиснула сукно платья так, что оно едва не порвалось. И снова склонилась в поклоне.
– Благодарю за оказанную мне честь, ваше сиятельство.
Маркиз потрепал меня по щечке и удалился. А я впилась взглядом в женщину.
– Ну?
Маркиза осела в кресло такая бледная, что я испугалась и за нее, и за ребенка. Коснулась запястья.
Пульс частил, глаза закатывались…
Пришлось влить в нее несколько ложек вытяжки валерианового корня. Женщина успокоилась, задышала чуть ровнее.
– Благодарю…
– Дышите ровно. Вы не только за себя отвечаете.
– Д-да… вы поняли?
– Давно вы женаты?
– Два года. Собственно, у моих родителей не было денег, а маркиз богат. И у него нет наследника. Существует поверье, что девственница… вы знаете?
Знала. Поверий про кровь девственницы – прорва.
Кровью девственницы лечат кучу половых болезней.
Кровь девственницы способна дарить молодость.
Если смешать кровь девственницы с кровью черной кошки и настойкой полыни на кладбище, то можно вызвать демона.
И еще куча подобных поверий. В том числе и то, что кровь девственницы способна восстанавливать потенцию, а если бессильный мужчина хочет зачать потомка, то его семя может прорасти только в лоне девственницы.
Так что я кивнула.
– Маркиз старше вас…
– Его наследник сложил голову на дуэли. И маркиз женился на мне.
Угу. И умирать не хочет, а наследника сделать не может. А что в такой ситуации делает бедная девушка?
Ждет смерти мужа. Или находит любовника. Маркиза, вот, нашла. На свою голову.
Я задумалась.
– Ваше сиятельство, а как насчет господина маркиза? Если он будет убежден, что ребенок его?
Маркиза порывисто схватила меня за руку.
– Госпожа Ветана. Вы… можете?
Могу ли я?
Есть такое полезное животное – шпанская мушка называется. С его помощью кто хочешь сможет, только вот не окажется ли это смертельным для маркиза? Возраст-то уже не юношеский, а этот настой и на сердце действует, и почки сажает, и…
Да проще перечислить, что он НЕ сажает.
– Срок небольшой, так что… дайте мне время до послезавтра. Я сейчас поговорю с господином маркизом, и если он разрешит мне приходить…
– Да, прошу вас. Госпожа Ветана, вы же меня не бросите?
Возможно, маркиза играла. Даже наверняка. Но… мне стало ее жалко. Я как представила себя в постели с такой вот мумией…
Пришлось отправляться к господину маркизу.
Тот ждал меня в кабинете и даже головы не поднял, когда я вошла. Хотя слуга объявлял о моем приходе и получил согласие. Ладно, переживем!
Ждать пришлось недолго, минуты три, потом маркиз поднял голову и пристально взглянул на меня.
– Вас рекомендовала баронесса Верандуа, мой давний друг.
Я молча поклонилась.
– Вы лечили ее сына?
Еще один поклон.
– Что случилось с мальчиком?
– Не могу сказать, ваше сиятельство.
– Почему же? Он мне не чужой человек, я его с детства знаю.
– Клятву принесла, ваше сиятельство.
Маркиз кивнул.
– Дайте, угадаю. Он подрался на дуэли?
– Не могу сказать, ваше сиятельство.
Я повторяла одно и то же, словно ученый дрозд, отлично понимая, что язык только распусти. Но спустя полчаса маркиз прекратил трепать меня, и удовлетворенно кивнул.
– Похвально, очень похвально. Я и не думал, что в вашем сословии встречаются столь достойно воспитанные особы.
И вновь поклон. Мол, благодарствую, но что сказать – не знаю. Потому и молчу.
А что тут скажешь? Что по рождению я немногим ниже вас, господин маркиз?
Увы…
Молчание и только молчание.
Маркиз рас сматривал меня еще несколько минут, а потом одобрительно улыбнулся.
– Госпожа Ветана, вы же понимаете, что я также потребую клятву в Храме?
– Да, ваше сиятельство.
– Тогда поговорим откровенно. С ребенком все в порядке?
Я захлопала глазами, да так явно, что маркиз улыбнулся.
– Вы же не думаете, что в моем доме что-то может пройти мимо меня? Я прекрасно знаю, что госпожа маркиза беременна.
Я продолжала разыгрывать из себя рыбу окуня. Рот сам собой открывался и закрывался, глаза хлопали.
– Н-но… ваша светлость…
– У меня нет наследника, и сделать я его не смогу. Дай Бог – дожить до той поры, когда он будет самостоятельным. Поэтому…
Я кивнула, понимая мужчину. Да, не позавидуешь. Остаться в преклонном возрасте без наследника, это тяжко.
– Мне потребуются ваши услуги и для жены, и для меня. Жена о нашем разговоре знать не должна. Скажете ей, что я потребовал что-нибудь укрепляющее, ей хватит.
Я поклонилась.
– Как прикажете, ваше сиятельство.
– Вам не придется лгать насчет укрепляющего. Мне нужно что-то, чтобы я смог провести с женой одну ночь, а потом вам придется следить за моим здоровьем.
Я вскинула брови, что и заметил маркиз.
– У вас есть вопросы, госпожа Ветана?
– Да, ваше сиятельство.
– Слушаю?
– Почему – я?
Мужчина усмехнулся.
– Потому, госпожа Ветана, что вы не принадлежите к нашему кругу, умеете держать язык за зубами и у вас неплохие рекомендации. Большинство лекарей моего круга уже связаны клятвами…
Я понимающе кивнула.
И грустно подумала, что о четвертой причине маркиз умолчал. Я одиночка. И родни у меня нет, только друзья. Найдут меня с проломленной головой в темном переулке – и всплакнуть будет некому.
– Поверьте, держать вас при себе будет выгоднее. Хороших лекарей не так много.
Сегодня просто день окуня. Второй раз я хлопала глазами. Маркиз вздохнул.
– Я не читаю ваши мысли, госпожа Ветана. Просто я старше вас малым не в три раза.
– И у вас нет своего лекаря? – ляпнула я.
– Нет. По той же причине, по которой я хорошо разбираюсь в людях. Возраст, госпожа Ветана.
Верилось плохо. Возраст, как же! Пусть кому-то другому расскажут!
Маркиз нахмурился.
– Вы зря обо мне так плохо думаете. Скажите, а что бы вы сделали, если бы я не начал разговор о ребенке первым?
– Не знаю, – честно призналась я. – С одной стороны, вы имеете право знать. С другой же… я не хотела бы подвергать опасности жизнь матери и ребенка.
– Вы бы мне солгали?
– Не знаю, ваше сиятельство.
– Я знаю. Солгали бы. Просто потому, что я стар и мне недолго осталось, а вот Даилине и моему – да, моему! Сыну – еще жить.
– Все-таки сыну, ваше сиятельство?
– Да. и никак иначе. А вы, госпожа, придумайте, как нам быть, чтобы маркиза была уверена, что у нас состоялась ночь любви.
Я подумала.
– Есть снотворное. Есть возбуждающие средства.
– Второе предпочтительнее. А вы сможете уменьшить откат от возбуждающего?
Я подумала.
– Да, пожалуй, смогу. Примете зелье, потом, сразу после того, как оставите госпожу маркизу – второе. Прочищающее. Будет неприятно, но это лучше, чем вовсе ничего.
– А абсолютно убрать последствия?
– Если обратитесь к магу воды. Объяснить ему, что именно выводить из крови, и он справится.
– А вы…
Я развела руками.
– Я знаю пределы своих возможностей, ваше сиятельство. Я лекарь, но не маг.
Маркиз прищурился на меня глазами кота-убийцы.
– Похвально, очень похвально, что вы не переоцениваете себя. И сколько же будут стоить ваши услуги?
– Какие именно?
– Два зелья?
Я честно назвала цену, даже не сомневаясь, что маркиз в курсе, и судя по довольным глазам, не прогадала.
– А прибавить неохота?
– С вами, ваше сиятельство, лучше дела честно делать. Тогда, может быть, отпустите. Живой, – мрачно вздохнула я.
Маркиз махнул рукой.
– Отпущу. Но честность ценю. Итак, два зелья, – на столе возникла стопка золотых. Шпанские мушки недешевы, второе зелье и того реже. Я-то о нем знаю благодаря отцу. Папенька к травнице за ним регулярно ездил, я даже знала для кого в данный момент.
– Простите, ваше сиятельство. Предоплату не беру.
– Великолепно! Чем дальше, тем больше я уверяюсь в своем решении, госпожа Ветана. Итак, два зелья. И вы будете вести мою жену во время беременности, а заодно помогать ей с родами.
Я молча поклонилась.
– Мне не нужны сплетни, поэтому дадите клятву в храме. А уж после этого я допущу вас к жене и внуку.
Я воззрилась на маркиза уже даже не круглыми – совершенно овальными глазами.
– Да. Ее сын – мой внук. Пусть от бастарда, но моя кровь. И я успею воспитать его, как надо.
– Когда мне давать клятву, ваше сиятельство?
– Сейчас же. Холопа вызвали, так что обряд проведем немедленно.
И я в очередной раз поклонилась.
* * *
Два часа спустя я ехала домой в карете господина маркиза. В голове было легко и пусто.
Да уж…
Это вам не барон Артау, не милый и даже бестолковый Верандуа, и даже не граф Эрнан. Это – волк. И если такой сомкнет у тебя за горле зубы, то уже не выпустит. Я кожей чувствовала железную хватку.
Утешало другое.
Маркиз зря надеялся вырастить наследника сам. Чутьем мага жизни я воспринимала его, как сосуд, в котором осталось уже с волос жизни. Еще немного – и…
Шпанская мушка еще уменьшит ее количество, а в остальном…
Год-полтора, больше – вряд ли, меньше – вполне возможно.
Как маг жизни я могла бы помочь, но это старость. От старости не лечат, можно только продлить его жизнь, но это постоянное дряхление.
Но каков расчет!
Пережить смерть наследника и здраво рассудить, что деньги и титул оставить некому.
Найти молодую девчонку, расчетливо использовать все шансы, вплоть до ее девственности в попытках зачать наследника.
Когда становится ясно, что ребенка не будет, маркиз находит своего бастарда и сводит его с супругой. И получает дитя своей крови. Пусть не сына, пусть внука, но в нем есть его кровь, будет его воспитание и его титул.
Страшновато…
Бастарда удаляем, находим подходящую лекарку…
А что потом сделаем с лекаркой?
Что-то мне подсказывало, что моя долгая и счастливая жизнь не значится в планах господина маркиза. Мало ли…
Хорошо, если жене жизнь оставит…
Уж не настолько я дура, понимаю, что такие вещи первой встречной не выкладывают, если хотят потом оставить ее в живых.
Но с кем посоветоваться по этому поводу?
А ведь даже не переговоришь нормально. Клятва молчания…
Обойти ее можно, меня, как мага жизни, как и любого другого мага, она связывает весьма условно.
Что такое клятва?
Представьте себе ауру человека, как его тело. Клятва – сеть, которую накидывают на ауру, и узлы затягиваются в самых болезненных точках. На запястьях, висках, лодыжках, шее… нарушь слово – и тебя так стиснет веревками, что вздохнуть не сможешь. Никогда.
У обычного человека клятва не слетит, тут можно быть спокойным.
А у мага?
Воздух, земля, вода, огонь, жизнь, смерть, разум… вы пробовали накидывать веревку на воздух? Или на воду? Землю?
Можно положить веревку, например, в огонь. Сразу не сгорит, жрец в храме ее увидит, но спустя несколько дней или месяцев, несколько применений силы…
Мне еще проще. Жизнь не сдержать никакой веревкой. Я лечу, я постоянно, пусть по чуть-чуть, но пользуюсь своей силой, прокачиваю ее через себя… веревка просто не выдержит. Про графиню Эрнан, например, я уже могу говорить спокойно. Про маркизу тоже смогу – через месяц или два. И эти месяцы я еще надеюсь прожить. А вот после родов…
Я бы дала себе не больше трех-пяти дней. Убедиться, что с младенцем и матерью все хорошо и попрощаться с многознающей лекаркой.
Хорошо в высшем свете, да уж больно грязно.
А ведь раньше мне эти мысли и в голову бы не пришли.
Страшно…
* * *
С этим настроением я встретила госпожу Лимиру. Отдала ей деньги за два месяца, угостила травяным взваром.
– Как Кариса? Вилт? Дети как?
Госпожа Лимира закусила вкусную плюшку и принялась упоенно болтать.
Правильно она сделала, что переехала сюда, ой как правильно! Вилт работает, рук не покладая! То одно у него, то второе… вздохнуть некогда.
Кариса тоже сейчас работать больше стала, хотят новый дом себе купить. Старый продать… нет-нет, этот домик они за собой оставляют, а вот дом Вилта давно бы продать надо, маловат он для большой семьи. А госпожа Лимира занимается детьми. То одно, то другое… скучать некогда.
Вилт оправился от раны, которую ему нанесла Таниль, но эта стервь не успокаивается.
И пишет, и пишет…
Спрашивает про детей, про мужа, а ведь госпожа Лимира и детьми Таниль занимается, не выбросишь ведь… и дети-то выправляются, а вот мать их…
Прибили б ее, что ли, там, на каторге?
Ведь коли выйдет, так явится Карисе нервы трепать да у Вилта клянчить. И примет-он таки блудную сестренку, не погонит. Сочтет, что было и быльем поросло…
Я кивала в нужных местах, и только при последних словах встрепенулась.
– Тогда, госпожа Лимира, вам никак уезжать нельзя. Кто еще дочь-то обережет?
Женщина грустно вздохнула.
– И то верно. А ты как, Веточка?
Я подумала – и принялась очень отстраненно рассказывать госпоже Лимире историю графини Эрнан. Мне было интересно, насколько клятва рассосалась на моей ауре, да и совет постороннего человека услышать хотелось.
Госпожа Лимира слушала, так же внимательно поддакивала, кивала в такт моим словам, а потом сделала совершенно неожиданный вывод.
– Ну и сволочь же тот Айвас!
Я аж рот открыла.
– А он-то почему?
– А потому, девочка, что благородных с детства приучают – не будет у них любви. И купцы то же своим дочерям и сыновьям говорят. Жениться надобно для дела, чтобы род не угас, чтобы было кому добро передать, чтобы детей воспитать, как должно. Понимаешь? Это голытьба вроде нас может по любви жениться, и то родители смотрят, чтобы не дурак, не пьяница…
– Ну уж – голытьба…
– А разве нет, Веточка? Домики эти, в желтом городе, слезки горькие. Я хочу, чтобы мои дети жили здесь, а воот внуки – уже в зеленом городе. И мы попробуем этого добиться, но работать надо будет – втрое. Потому и не уеду никуда… И с внуков уже спрос другой будет. А Айвас – сволочь. Задурил девчонке голову, знал ведь, что абы за кого отец ее не отдаст… и продолжил дурить. Нет бы сказать – прости, родная, мы не будем вместе! А он?
Я пожала плечами. С этой стороны я ситуацию еще не рассматривала.
– Думаете, если муж отпустит эту женщину, она…
– Да не примет ее тот Айвас. Нервы помотает, репутацию погубит, в любовницы возьмет, но не в жены, нет, не в жены!
– Тогда она точно с собой покончит.
– Веточка, ну ты ж умная девочка?
Я посмотрела на госпожу Лимиру. Та – на меня. Вздохнула, покачала головой…
– Неуж ты не понимаешь, что неспроста это? Рассуди – девочка-от из купеческой семьи. Это тебе не аристократки блажные, не нищенки дурные, это сословие крепкое. Спорить готова, отец ее в детстве и не за такое ремнем драл. А тут… Да она бы век себя так не вела, ты пойми!
– А как?
Я как-то и не задумывалась…
– А так вот. Поревела б чуток, да и успокоилась. Что, думаешь, ее отец монахом живет? Или ее мать на служанок смазливых внимание обращает? Говорят же, где сладко, там осе падко. Для девчонки то не внове, сама понимаешь…
Я понимала. Вспоминая и отцовские измены, и материнские, и… у меня что столько знакомых гуляет? Жуть!
Но – да.
Графа она не любила, так чего расстраиваться из-за его измен? Незачем.
Да хоть с кем гуляй, только меня не трогай. Ребенка-другого родим, и будет у графа своя жизнь, у графини своя. И встречайся с тем Айвасом хоть каждый день…
– А она то себя режет, то травит… и из-за любви?
– Бывает и такое. Только вот… нечисто тут что-то. Уж ты поверь мне, такие девочки себя не травят, они всем нервы измотают, всех измучают, а с их головы и волоска не упадет. К тому ж титул, деньги, свой дом… это много значит. Ты в ней одержимость заметила?
Я покачала головой.
Нет. Не было такого. Безумной любви к Айвасу в графине я не увидела. Искренней, безудержной, безрассудной, когда по углям пойдешь босыми ногами – вот ее не было. Было желание обладания, было раздражение, злость, гнев…
– Но от этого тоже с собой не кончают?
– Вот и думай. Дурит кто-то девке голову, да и вам тоже, не иначе… Ой, дурит!
– Ей – или она?
Я серьезно задумалась.
Графиня дурит нас или кто-то крутит голову самой графине? Но кто?
Зачем?
Какую выгоду можно получить от развода господина графа?
– Ты не те вопросы задаешь, – покачала головой госпожа Лимира. – Ты спрашиваешь – зачем, а надо – кто? Поймешь, кто крутит, поймешь и зачем это надо.
– А не наоборот?
– И наоборот тоже верно. Ты мне как лекарка скажи – могут быть ведь разные травы, и те, что ум туманят?
Я покачала головой.
– Графиню не травили. Я бы заметила.
– А второй раз?
Да там и первый раз, и второй…
Ничего я не понимаю.
– Я бы на ее месте испугалась, она ж чудом смерти избежала. А она просто ругается, словно бы и не понимает, что к чему.
– Не понимает?
– Или… не дают понять? – прозрела я.
– Дают привыкнуть, что опасность ей не угрожает, а вот своего она добивается. Брак будет разорван, от ребенка ее избавят, к любимому вернуться дадут… и как?
Я схватилась за виски.
– Будет третья попытка?
– Вполне возможно.
– и она увенчается успехом? Но до или после рождения ребенка?
– Это зависит от того, нужен ли ребенок человеку, который придумал этот план.
– Но… как?
– И кто?
Ни на тот, ни на другой вопросы ответа у меня не было. Я сидела, смотрела в стену и понимала, что госпожа Лимира кракеновски права. Эта история абсолютно нелогична. Как будто кукольник перепутал марионеток, и прекрасная принцесса верхом на драконе отправилась убивать рыцаря, спасая менестреля. А конь в это время пил с королем.
Нелогично, неправильно, не так!!!
Ничего не понимаю…
– А ты приглядись к людям повнимательнее, как в том доме будешь, – посоветовала мне госпожа Лимира. – Авось поздно и не окажется?
Пригляжусь.
Обязательно пригляжусь.
Что-то в этой истории нечисто.
