Глава 11
Беседа с начальником полиции
Он увидел четырех охранников и Лэйни, которая медленно оседала на пол. Он хотел повернулся и убежать, но в этот момент раздался пронзительный звон. На секунду ему показалось, что он находится в середине церковного колокола. Оглушенный, он инстинктивно отскочил в сторону, ибо сообразил, что впереди, в зале, должно быть, действуют лучи акустического парализатора.
— Закрой эту проклятую дверь! — резко прозвучал чей-то голос. Один из охранников поспешно выполнил приказание. Мэт уже начал чувствовать последствия действия парализатора: его колени подгибались, а ноги стали ватными. Он с ненавистью смотрел на своих четырех врагов.
Один из них наклонился над Лэйни:
— С ума сойти, она пробралась сюда совершенно самостоятельно. Но где, черт подери, она достала платье?
— Очевидно, сняла с кого-либо из членов Экипажа.
Другой охранник громко рассмеялся.
— Заткнись, Рик, — грубо оборвал его первый из говоривших. — Давай-ка лучше помоги мне посадить ее на стул.
— У нее охотничье ружье. Хотел бы ты, чтобы тебя подстрелили, как дичь?
— Она явилась как будто специально для того, чтобы попасть в вивариум. А обычно нам самим приходится затаскивать их сюда.
Снова громкий смех.
— Газовая бомба не взорвалась. — Один из охранников пнул ногой металлический каркас. И вдруг из него с шипением пошел газ.
— Маски, скорее!
Каждый из охранников вытащил из кармана что-то, напоминавшее накладной резиновый нос.
— Надо было сделать это раньше. Если нам удастся наполнить всю комнату газом, то любой, кто войдет сюда, мгновенно свалится замертво.
Для Мэта эти слова прозвучали как сигнал. Он задержал дыхание уже с того момента, как услышал шипение выходящего из бомбы газа, а теперь неожиданно подскочил к ближайшему от него охраннику и сдернул с него маску. Охранник от удивления разинул рот, взглянул прямо на Мэта и вдруг рухнул на пол.
У маски была узкая тесемка, позволявшая закрепить ее вокруг шеи, а сам накладной резиновый нос был смазан по краям клейким веществом, что позволяло маске плотно прилегать к коже вокруг носа. Мэт быстро надел это приспособление и стал дышать через маску. С непривычки дышать через маску было довольно трудно, а ощущать на носу посторонний предмет было неприятно.
— Рик? Ох уж этот мне идиот. Куда же, черт подери, он задевал свою маску?!
— Я уверен, что этот подонок забыл взять ее с собой.
— Пожалуйста, соедините меня с майором Дженсеном, — сказал один из охранников в переговорное устройство.
— Сэр, какая-то девчонка пыталась уничтожить виварий. Да, колонистка, но в одежде одного из членов Экипажа… Да, сэр, она пришла сюда одна… Сейчас она спит в одном из кресел. Мы подумали, что, поскольку, она пошла на такие ухищрения, чтобы добраться сюда…
Мэт все еще чувствовал себя неуверенно, хотя, очевидно, дверь защитила его от парализующих лучей. Но, может быть, в него попала одна из усыпляющих пуль, а он этого не заметил?
Он нагнулся над Лэйни. Она была без сознания. Естественно, ведь в нее попало несколько усыпляющих пуль, ее легкие наполнились газом, а ритмично пульсирующий электрический ток проходил через ее мозг, заставляя спать.
Он нашел три проводка, идущие от надетого на ее голову шлема, и оборвал их. Теперь Лэйни напоминала бомбу замедленного действия: она вернется к жизни, когда закончится действие снотворных препаратов. И тогда, очевидно, начнется пальба, так как в комнате были вооруженные охранники.
— Да, еще, сэр. В нашем помещении полно газа. Мы думаем, что это неплохо… Нет, сэр, мы не проверяли. Если вы выключите парализаторы, то я посмотрю.
Он повернулся к одному из своих товарищей. — Уотс, проверь-ка, нет ли мертвых тел в зале.
— Но ведь зал в зоне действия парализаторов.
— Их уже отключили. Давай, действуй.
Из кармана упавшего без сознания охранника выглядывала шариковая ручка. Мэт схватил ее и быстро нарисовал на лбу охранника сердце, из которого на его нос стекали три капли крови.
Охранник по имени Уотс приоткрыл дверь и не почувствовал воздействия парализаторов. Он открыл дверь шире.
— Эй, — крикнул он, выскользнул из двери и подбежал к телу Фокса. — Здесь только охранник без сознания.
— Проверь, точно ли это наш охранник.
Уотс стал ощупывать карманы Фокса. Один раз он обернулся, когда Мэт неслышно проскользнул мимо него, затем продолжил свои поиски.
— Это Элейн Мэтсон, — сказал Джезус Пиетро. — Должно быть, это она. Она точно была одна?
— Если бы с ней кто-нибудь был, он был бы в таком же состоянии. Так что я думаю, что она была одна, сэр.
Это было вполне логично, что, впрочем, едва ли могло служить гарантией истинности, подумал Джезус Пиетро.
— Благодарю вас, майор Дженсен. А как идут дела у поисковых групп?
— Они никого не обнаружили, сэр. Они все еще находятся на плато Альфа. Сообщить вам, как далеко они продвинулись?
— Да. Узнай и позвони мне. — Он повесил трубку и нахмурившись откинулся на спинку кресла.
Мятежники должны находиться где-то на плато Альфа. Не может быть, чтобы они все участвовали в атаке на Госпиталь.
Элейн Мэтсон поймана. Очень хорошо. Вероятно, именно она произвела тот странный взрыв, чтобы замаскировать свое проникновение в Госпиталь. Может быть, она была в форме Специальной полиции? Возможно. Она могла незаметно подкрасться к какой-либо женщине из членов Экипажа и раздобыть себе более подходящую одежду.
Может быть. Может быть.
Он взял досье номер шесть, которое лежало отдельно, недалеко от пистолета. Вот основные сведения о жизни Полли Торнквист:
Родилась двадцать два года тому назад; первенец в семье, не имевшей, насколько известно, связи с организацией «Дети Земли». У ее отца была пересадка глаза из банка органов, после того как он потерял свой собственный глаз во время рыбной ловли. Вполне добропорядочный колонист. Прекрасный семьянин.
Переведена на плато Дельта в четвертый сектор. Окончила местный университет с прекрасными оценками. Именно там Полли встретила Джея Худа. Джей был ее первой любовью. Хотя это странно. Ведь Худ совсем не красавец. Маленький, тощий, некрасивый на вид — но некоторым девушкам нравятся умные мужчины.
Полли закончила среднюю школу и колледж и стала работать на плато Дельта на энергостанции. Любовная связь с Худом, очевидно, вскоре переросла в дружбу. Но в то же время она уже стала членом организации «Дети Земли». Она начала борьбу с властями. Если бы ее отец узнал об этом, он бы выгнал ее из дома. Посмотреть только на решительное выражение его лица… Если бы не это решительное выражение лица, он, пожалуй, был бы похож на Джея Худа.
Все эти сведения были очень полезны. Особенно теперь, когда Полли проходила «лечение гробом» в течение тридцати часов. Если теперь заговорить с ней, то она, несомненно, прислушается к этому единственному средству сенсорного воздействия в ее положении. И поверит в то, что ей скажут. Так же как верили в это другие. Особенно если говорящий сумеет правильно использовать упоминание о некоторых событиях из ее прошлого.
Но сейчас ей придется еще немного подождать. Сначала надо было разобраться с членами организации «Дети Земли». Один уже вернулся, еще четверо должны за ним последовать… Джезус Пиетро протянул руку к чашке с кофе и обнаружил, что кофе уже остыл.
В его голове крутился какой-то неясный вопрос. Он нахмурился и решил отложить обдумывание этого вопроса на потом. А пока он нажал на кнопку переговорного устройства, соединявшего его с комнатой секретаря, и сказал:
— Мисс Лоэссон, пожалуйста, принесите мне еще кофе.
— Сэр, вы уверены, что хотите еще кофе? Мне кажется, что количество выпитого вами сегодня кофе могло бы покрыть вас с головой.
— Я сказал, принесите кофе, И потом… — В его голове снова засверлила эта неотвязная мысль, и он быстро добавил: — Принесите мне досье Мэтью Келлера. То досье, которое находится в картотеке умерших.
Она пришла ровно через минуту, стройная, несколько холодная блондинка, неся в одной руке досье Келлера, а в другой кофейник с кофе. Он тотчас же открыл досье. Мисс Лоэссон посмотрела на него, собираясь что-то спросить, но поняла, что он не будет слушать, и вышла из кабинета.
Мэтью Келлер. Родился… Получил образование… Стал членом организации «Дети Земли» в десятом месяце две тысячи триста восемьдесят четвертого года, уже будучи немолодым. Почему так поздно? И зачем он вообще это сделал? Он стал профессиональным убийцей и вором, работающим по приказу организации. Убивал офицеров Специальной полиции, которые имели неосторожность зайти в район проживания колонистов небольшими группами. Вор? Черт подери! Не мог ли Келлер-старший украсть у полиции эту летающую машину? Ту, на которой Келлер-младший слетел прямо в бездну? Помнится, Келлер-старший был пойман в секторе двадцать восемь на плато Бета в четвертом месяце две тысячи триста девяносто седьмого года; он был обвинен в измене, и его тело было расчленено в банке органов. «О, Джезус Пиетро, ты же кривишь душой сам перед собой. Ведь половина Госпиталя знает, что он при аресте сбежал, достиг края бездны и бросился туда в туман и невыносимый огонь».
Джезус Пиетро выплеснул остатки холодного кофе в корзину для бумаг, налил себе чашечку свежего кофе и отхлебнул немного.
Вдруг краем глаза он заметил, что где-то промелькнула тень человека. Послышался шум. Кто-то находился в его кабинете. Чашка непроизвольно подпрыгнула в его руке и рассекла верхнюю губу. Он быстро поставил чашку на стол и резко обернулся, но никого не увидел.
Он снова начал изучать досье. Мэтью Келлер-старший. Какой дурацкий каприз заставил его попросить принести это досье? Ведь Келлер давно мертв. Смертельно раненный, он все же успел добраться до край бездны, и за какую-то долю секунды до…
— Кастро.
Джезус Пиетро, вздрогнув, поднял голову.
Затем он снова посмотрел на стол. На глаза ему попались доклады о лечении… Не слишком радостные, но и ничего такого, от чего можно было бы прийти в отчаяние. Конечно, многие люди получили ранения во время массового бегства, но ведь некоторые из них могут быть спасены. К счастью, банки органов были полны. А если понадобится, их можно будет пополнить за счет органов людей, находящихся в виварии. Постепенно, по мере того как у хирургов будет свободное время. Зачем торопиться и делать все сразу?
— Кастро!
Подбородок Джезуса Пиетро дернулся, но он в последний момент сдержал себя и не поднял глаза. Он уже осматривал комнату раньше, не так ли? Был слышен какой-то шум… и кто-то назвал его по имени… а что, черт побери, этот кто-то делал в его личном кабинете без доклада? Его взгляд медленно переместился к краю стола…
У края стола стоял кто-то в одежде, которую обычно носили члены Экипажа.
Но одежда была помятой, грязной и плохо сидела на этом человеке. Пальцы рук, которые лежали на краю стола, были с грязными ногтями. Несомненно, это колонист в одежде члена Экипажа. В кабинете Джезуса Пиетро. Он сумел пройти сюда мимо мисс Лоэссон и оказался здесь без доклада.
— Это вы?
— Да, а где она?
— Вы Мэтью Келлер?
— Да.
— Как вы проникли сюда? — До сих пор ему как-то удавалось сдерживать охватившее его волнение, и он гордился этим.
— Это не ваше дело. Где она?
— Кто?
— Не притворяйтесь. Где Полли?
— Я не могу ответить вам на этот вопрос. И ни на какой другой, — сказал Джезус Пиетро. Он, не отрываясь, смотрел на золотую пряжку на поясе украденного этим человеком костюма.
Где-то на периферии своего поля зрения он увидел, как две большие, не слишком чистые руки тянутся к его правой руке. Его посетитель сильно нажал на руку. Джезус Пиетро запоздало попытался отдернуть ее, но не смог. Он увидел, как человек схватил его средний палец и резко выгнул его назад.
Боль была нестерпимой. Джезус Пиетро открыл рот и хотел было уже умолять…
Когда боль пронзила его руку, он как раз тянулся за досье Полли Торнквист. Теперь он отдернул руку, как будто получил ожог. Естественный рефлекс. Его средний палец торчал теперь под прямым углом.
— Боже мой, как это было больно!
— Итак, Кастро?
Кастро почувствовал, что кто-то или что-то находится в его кабинете, что-то или кто-то, обладающий силой заставлять людей забывать о нем. Он снова повторил:
— Это ты?
— Совершенно верно. Так где же Полли Торнквист?
— Ты — Мэтью Келлер, и ты пришел за мной.
— Не изображай из себя дурака. Где Полли?
— Это ты был в машине, которая атаковала Госпиталь и затем нырнула прямо в бездну…
— Да.
— Так как же…
— Заткнись, Кастро. Немедленно отвечай — где Полли? Она жива?
— От меня ты не получишь никакой информации. Но скажи мне все же, как ты выбрался из бездны.
— Я сумел поднять машину наверх.
— Да нет, я имею в виду в первый раз.
— Кастро, я могу сломать тебе каждый палец по очереди на обеих руках, если ты мне не скажешь, где Полли. Она мертва?
— Ты думаешь, я буду в состоянии говорить с тобой, если ты это сделаешь?
Келлер минуту поколебался. Затем обеими руками вывернул назад еще один палец на правой руке Кастро. Джезус Пиетро вскрикнул от боли и скрюченными пальцами потянулся к глазам…
Он как раз изучал доклады, когда его правую руку пронзила резкая боль. К своему удивлению, он обнаружил, что два пальца вывернуты и неестественно торчат под прямым утлом.
Стиснув зубы, чтобы сдержать рвавшийся наружу крик, Джезус Пиетро включил переговорное устройство и сказал:
— Мисс Лоэссон, вызовите мне врача.
— Что случилось?
— Просто вызовите врача… — Краем глаза он уловил какое-то движение. Кто-то находится в его кабинете!
— Да, вы правы, — сказал голос. — Я не могу вырвать у вас признание с помощью пыток.
Какие-то смутные воспоминания промелькнули в голове Кастро. Они велели ему не поднимать глаз. Он сказал:
— Это ты?
— Опять ты за свое.
— Ты, Мэтью Келлер?
Молчание.
— Ответь мне, черт тебя побери! Как ты выбрался из бездны?
Две руки снова схватили правую руку Джезуса Пиетро. Его лицо исказилось от боли, он схватил пистолет и стал дико озираться, ища цель.
Он поднял глаза только когда вошел доктор…
— Нет смысла делать пересадку пальцев, — сказал доктор. — Они не сломаны, а только вывихнуты.
Он вправил пальцы и наложил на них шину.
— Как, черт возьми, это случилось?
— Я не знаю.
— Вы не знаете? Вы вывихнули два пальца, и вы не можете вспомнить…
— Оставьте меня в покое. Я же сказал вам, что не могу вспомнить, что произошло с моей правой рукой. Но мне кажется, что здесь не обошлось без привидения из преисподней, которое имеет какое-то отношение к Мэтью Келлеру.
Доктор как-то странно посмотрел на него и вышел. Джезус Пиетро задумчиво посмотрел на свою правую руку, которая была забинтована и висела на перевязи. Так, хорошо. Он искренне не мог вспомнить, что случилось.
Поэтому он продолжал все время думать о Мэтью Келлере.
Но почему он думал о Полли Торнквист?
Наступило уже время для следующей фазы ее лечения. А может быть, он уже просрочил время? Но она же может подождать? Конечно, может, ничего с ней не сделается.
Он отпил немного кофе. Слишком холодный. Он вылил кофе назад в кофейник и заново наполнил чашку. Его рука не слушалась.
Почему он все время думает о Полли Торнквист?
— Стоп! — Он неуклюже поднялся с кресла, ему мешала завязанная рука. — Мисс Лоэссон, — сказал он, наклонившись к переговорному устройству, — вызовите мне двух охранников. Я собираюсь пойти на «Планк».
— Хорошо, сэр.
Он потянулся за пистолетом, лежавшим на столе, и вдруг что-то привлекло его внимание. Это было досье Мэтью Келлера-старшего. Его желтоватая обложка была изуродована неумелым рисунком.
Две полуарки, соединенные вместе и нарисованные черными чернилами. А под ними три маленькие кляксы, напоминавшие перевернутые запятые.
Кровоточащее сердце! Несомненно, этого символа здесь раньше не было.
Джезус Пиетро открыл досье. Он вдруг почувствовал запах пота, который от мгновенного испуга выступил у него на спине и промочил рубашку. Можно было подумать, что он пребывает в страхе уже несколько часов.
Фотографии в досье. Анфас и в профиль. Голубые глаза, светлые волосы, кожа, начинающая морщиться от возраста…
Что-то неопределенное снова шевельнулось в глубине сознания Джезуса Пиетро. И уже через секунду лицо в досье стало казаться более молодым. Выражение лица тоже слегка изменилось, теперь оно казалось более испуганным и вместе с тем более злобным. На воротнике рубашки была видна засохшая кровь, а кусочек мочки уха был оторван.
— Ваши охранники в приемной, сэр.
— Благодарю вас, — сказал Джезус Пиетро.
Он в последний раз взглянул на фотографии Келлера-старшего и закрыл досье. Прежде чем выйти из кабинета, он положил в карман свой пистолет.
— Я хотел бы предупредить Лэйни, — сказал Гарри Кейн. — Ведь это меняет все дело.
— Ты же еще не знаешь, что надо ей сказать. Вот, возьми-ка это. — Миссис Хэнкок подала ему поднос, на котором стоял кувшин с разогретым сидром, а затем достала четыре кружки.
Они сидели на кухне, а Худ и Миллард Парлет были в гостиной. Парлет с помощью Джея Худа с трудом добрался сюда и сразу упал в кресло.
Казалось, пришло время немного переждать.
Ветер завывал за занавешенными окнами. Для четырех заговорщиков, сидевших у камина и потягивающих теплый сидр со специями, эта темная комната казалась надежным пристанищем. Хотя и временным.
— Вы думали об этом плане дольше, чем мы, — сказал Гарри. — Мы никогда и не мечтали, что сможем найти компромисс с Экипажем. Что вы предлагаете нам?
— Прежде всего амнистию для всех членов организации «Дети Земли», для вас лично и для всех тех, кто все еще находится в виварии. За это мы ничего не потребуем. Просто мы нуждаемся в вашей помощи, ибо как только колонисты потеряют веру в Экипаж, вы станете единственной силой, способной удержать порядок и законность в местах проживания колонистов.
— Но это будет означать резкую перемену вашей политики.
— Сейчас нам нужно обсудить три связанные с этим медицинские проблемы, — сказал Миллард Парлет. — Трансплантацию органов, материалы, доставленные Роботом-разведчиком с Земли, и методы повседневного лечения. Вы уже имеете некоторый доступ к медицинским препаратам, используемым на станциях медицинского контроля. Мы собираемся расширить этот доступ. Я уверен, что мы разрешим вам иметь практически неограниченный доступ к лекарствам, используемым при заболевании сердца, печени и других органов. Мы позволим колонистам приходить в Госпиталь для лечения с помощью новых препаратов, доставленных с Земли. А потом мы построим бункеры для создания новых лекарственных препаратов на плато Гамма, Дельта и Эта.
— Хорошо, а как насчет банков органов?
— Так, — Миллард Парлет обхватил руками свою тщедушную грудь и уставился на огонь. — В этом отношении я еще не строил никаких планов, потому что я не знаю, какие технические перемены нас ожидают. А что вы думаете по этому поводу?
— Надо запретить все банки органов, — твердо сказала миссис Хэнкок.
— Выбросить тонны органических трансплантантов? Просто разбросать их по траве?
— Да!
— А вы также сможете отменить и преступления? Ведь банки органов являются единственным способом наказания воров и убийц. Вы же знаете, что на планете Удивительная Гора нет тюрем.
— Так постройте тюрьмы! Вы уже достаточно долго убивали нас!
Парлет с сомнением покачал головой. В их разговор вмешался Гарри Кейн:
— Нет, так дело не пойдет. Послушай, Лидия, я понимаю твои чувства, но этого нельзя делать. Если мы начнем уничтожать материал для пересадки органов, мы настроим против себя многих жителей планеты. Пойми, мы не можем отменить казнь с помощью расчленения тела на органы, во-первых, потому, что тотчас же возрастет количество преступлений, а во-вторых, потому, что на планете живет достаточно много членов Экипажа, которые, как, скажем, Парлет, нуждаются в трансплантации органов для того, чтобы жить. Если мы сделаем то, о чем ты говоришь, то это будет равносильно объявлению междоусобной войны.
Лидия повернулась к Худу и умоляюще посмотрела на него.
— Я пас, — сказал Худ. — Но я думаю, вы все упускаете одну вещь.
— Какую? — спросил Гарри.
— Я еще не уверен в том, что мне пришло в голову. Поэтому продолжайте пока обсуждать ваши проблемы. А я скажу, когда буду готов.
— Я ничего не понимаю, — сказала Лидия. — Как вы можете так рассуждать! За что же мы боролись? За что же мы умирали? Ведь главным образом за то, чтобы уничтожить банки органов!
— Подождите, миссис Хэнкок, вы кое-что не учитываете, — сказал Парлет мягко. — Дело не в том, что Экипаж или колонисты не согласятся с вами (хотя я уверен, что они не согласятся), дело в том, что лично я не позволю вам уничтожить банки органов.
— Да ну?! — произнесла Лидия с безграничным презрением. — Тогда, боюсь, вам самому придется умереть.
— Я готов. Но ведь именно вы нуждаетесь во мне.
— Вы так думаете? Да чем же вы будете нам полезны? Ведь вы способны только давать советы.
— У меня есть небольшая армия, состоящая более чем из сотни моих прямых потомков. Они все готовились к этому дню в течение долгого времени. Возможно, не все из них последуют за мной, но большинство беспрекословно будет выполнять мои приказы. Все они вооружены.
Лидия вздохнула расстроенная.
— Мы постараемся сделать все, что в наших силах, миссис Хэнкок. Мы не можем полностью уничтожить банки органов, но мы наверняка уничтожим несправедливость.
— Что нам надо сделать в первую очередь, — сказал Гарри, — так это точно установить правила первоочередного использования того, что в настоящее время находится в банках органов. Их должны получать те, кто заболеет первым. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. А между тем, мы займемся составлением нового свода законов, где будет сказано, что любой член Экипажа будет иметь такую же возможность попасть в банк органов, как и любой колонист.
— Не ставьте вопрос так жестко, Кейн. Помните, что мы должны постараться удовлетворить интересы обеих групп.
— Вот еще! — воскликнула Лидия Хэнкок, и было трудно сказать, собиралась ли она при этом заплакать или начать драться.
Кейн, миссис Хэнкок и Парлет сидели за кофейным столиком, наклонившись друг к другу и сжимая в руках кружки с сидром, о котором они в ходе дискуссии совсем позабыли. Худ же сидел немного в стороне и не принимал участия в споре. Казалось, он чего-то ждал.
— Самое главное, — сказал Парлет, — это то, что мы можем сделать всех равными перед законом. Мы вполне можем этого добиться, если не объявим перераспределения собственности. Вы согласны с этим?
— Не совсем.
— Но это же вполне логично. Все будут равны перед судом. Суд будет признавать преступлением только серьезные нарушения закона. Конечно, чем больше у человека собственности, тем меньше вероятности, что он захочет совершить преступление. И это в известной мере будет защищать членов Экипажа и вместе с тем даст некоторый выигрыш колонистам.
— Да, это звучит разумно. Но все же у нас есть еще несколько требований.
— Так выкладывайте их.
— Нам нужны собственные источники электрической энергии.
— Хорошо. Мы будем снабжать вас электроэнергией бесплатно, до тех пор пока не будут построены электростанции на плато Гамма и Дельта. Я думаю, что там можно будет построить гидроэлектростанции на реках Мутная и Большой Водопад.
— Так. Кроме того, мы хотим, чтобы нам был гарантирован свободный доступ к банкам органов.
— Это посложнее. Видите ли, банк органов похож на любой другой банк. Вы не можете взять из него больше, чем вы в него вкладываете. А у нас получится так, что преступников станет меньше, а количество нуждающихся в пересадке органов увеличится за счет больных колонистов.
Худ стал раскачиваться на задних ножках стула, опершись ногами о край стола. Его глаза были полуприкрыты, и вообще у него был вид человека, погруженного в грезы.
— Тогда надо будет прибегнуть к жребию. А пока надо будет провести дополнительные медицинские исследования, финансируемые членами Экипажа. И нужно ограничить власть Специальной полиции над колонистами. Ибо…
— Но ведь они же полицейские. Их задачей является поддержка ваших же законов.
— Парлет, вам когда-нибудь приходилось быть свидетелем того, как полиция врывается в ваш дом, пробив стенку, и стреляет в вас усыпляющими пулями или сонным газом, а также вытаскивает на свет ваших уборщиков и превращает в сплошное месиво газон перед вашим домом?
— Нет, я же никогда не был бунтовщиком.
— Черт побери, как вы спокойно об этом говорите.
Парлет улыбнулся, и это сделало его лицо похожим на лицо мертвеца.
— Меня никогда не ловили.
— Дело в том, что Специальная полиция может поступить так с любым колонистом. И она это делает время от времени. А хозяину дома, который так пострадал от неожиданного рейда, не приносят даже никаких извинений, в том случае, если у него не найдут никаких доказательств преступления.
— Я совсем не хотел бы ограничивать функции полиции, потому что это привело бы нас к настоящему хаосу. — Парлет сделал большой глоток из кружки с сидром. — Но хорошо, а как же мы это сформулируем? Помнится, что на Земле существовала такая вещь, как ордер на обыск. Это не позволяло полиции входить в дом без достаточных оснований, то есть без доказательств, которые могли бы быть предъявлены судье.
— Неплохо звучит.
— Я могу уточнить некоторые детали в библиотеке.
— И последнее. В настоящее время Специальная полиция обладает исключительными правами по отношению к узникам. Полицейские ловят их, принимают решение об их виновности и отправляют в Госпиталь на расчленение. Нам следует подумать, как можно разделить эти функции, лишив таким образом полицию ее монопольных прав.
— Я уже думал об этом, Кейн. Мы можем издать закон о том, что ни один человек не может быть казнен, пока комиссия из десяти человек, по крайней мере, не признает, что он виновен. Из них пять колонистов и пять членов Экипажа, если в преступлении участвовали и те и другие. В противном случае, суд будет производиться только пятью людьми, принадлежащими к той же социальной группе, что и преступник. Все судебные процессы должны быть гласными и должны транслироваться по одному из специальных информационных каналов.
— Да, это звучит…
— Я так и знал. — Джей Худ ринулся в дискуссию, с шумом опустив передние ножки стула на пол. — Осознаете ли вы, что все, о чем вы рассуждаете, нанесет ущерб власти Госпиталя?
Парлет нахмурился:
— Возможно. Но какое это имеет значение?
— Вы рассуждаете так, как будто на Удивительной Горе существуют только две группы, претендующие на власть. Но их же три! Вы, мы и Госпиталь. И, между прочим, Парлет, Госпиталь имеет больше всего власти. Вы изучали действия «Детей Земли» Бог знает сколько времени. А сколько времени вы потратили на изучение действий Джезуса Пиетро Кастро?
— Я знаю его в течение долгого времени, — задумчиво произнес Миллард Парлет. — Он очень компетентный работник, но мне не известно, как он отнесется к тому, о чем мы говорим.
— Я думаю, Гарри знает это. Гарри, что сказал бы Кастро, если бы мы попытались ограничить функции возглавляемой им полиции?
— Я не понимаю вас, — сказал Миллард Парлет. — Кастро вполне лояльный человек. Он никогда не совершал никаких поступков, которые были бы во вред Экипажу. Может быть, я не очень хорошо знаю его лично, но я точно знаю, что он сам считает себя преданным слугой Экипажа. Поэтому все, что примет Экипаж, он также примет, не рассуждая.
— Черт возьми, — сказал Гарри Кейн, — Худ, конечно, прав. Я ведь знаю Кастро лучше, чем своего собственного отца. Но я как-то до сих пор не думал об этом.
— Джезус Пиетро Кастро очень хороший, преданный…
— Слуга Экипажа. Да, это так. А теперь подождите минутку. Дайте мне сказать то, что я думаю по этому поводу. Прежде всего я хотел бы знать, какой части Экипажа он особенно предан.
Парлет презрительно фыркнул и потянулся за своей кружкой, но обнаружил, что она пуста.
— Он предан всему Экипажу, а не какой-либо его отдельной части, — сказал Гарри Кейн. — Более того, большую часть законов Экипажа он не любит. Я наверняка знаю, что он уважает вас, Парлет, и еще нескольких человек, соответствующих его идеалам, но его преданность распространяется на весь Экипаж, который он в целом идеализирует. Его представление о людях, которым он служит, сводится к следующему: члены Экипажа не сорят деньгами, вежливы по отношению к низшим по происхождению, умеют с ними хорошо обращаться и все время думают о благе колонистов.
А теперь давайте вернемся к реальности и посмотрим, чего мы хотим добиться в ближайшее время. Во-первых, отменить право Специальной полиции обыскивать наши дома без ордера на обыск. Во-вторых, лишить их права решать, кому из колонистов предоставить возможность трансплантации органов. В-третьих, только мы будем решать и сообщать полиции, кого они могут казнить, а кого нет. Кажется, все. Я ничего не забыл, Джей?
— Электроэнергия. Мы отнимем у Госпиталя монополию на снабжение планетян электроэнергией. Это все. Но эти изменения будут означать, что у полиции останется гораздо меньше обязанностей, и Джезусу Кастро придется значительно сократить свои ряды.
— Так, понятно. Но не думаете ли вы, что все члены Экипажа, живущие на Плато, согласятся с вашей программой?
— Нет, конечно, нет. Однако мы надеемся получить одобрение большинства, а этого уже будет достаточно для принятия политических решений.
— К черту большинство. Хотелось бы знать, чью сторону займет Кастро.
Парлет почесал в затылке и не спеша произнес:
— Я понял вас и считаю, что если вы правильно проанализировали характер Кастро, то, по всей вероятности, он примкнет к крылу консерваторов.
— Именно так он и поступит, можете мне поверить на слово. Он будет на стороне тех, кто ни за что не пойдет на компромисс с колонистами. А за ним пойдет вся полиция, так как он их начальник.
— И в их руках сосредоточено все оружие, — обреченно добавил Худ.
