Часть 4. Император из тени
Предвестники шторма
Сектор 22-17-55, Система Гарун, Пояс Риволка, Империя Лери, Филодория
Его дыхание таяло с каждой минутой…
Плотно занавешенные тяжёлыми шторами окна не пропускали ни капли дневного света. И даже неоновые свечи в простенках на старинных канделябрах не разгоняли мрака, царящего в парадной императорской спальне.
Император умирал…
В желтоватом блеске прикроватных светильников его лицо казалось восковым, а высушенное недугом тело – кукольным. Он покоился на огромной кровати, затерянный в складках одеял и обложенный холмами подушек.
Личный императорский лекарь сидел рядом и отсчитывал последнее биение жизни, поднеся пульсометр к бледной и вялой руке.
Император угасал, а его супруга изнемогала горестной тенью на ступеньках в изголовье постели.
– Мама…
Йонан обнял её, и она разрыдалась на плече у сына, прижимая к губам кружевной платочек.
Наследник был страшно недоволен! Его оторвали, когда он планировал наступление на Дейгар! Старый император мог спокойно умереть и без него, всё равно не приходил в сознание. За целый год болезни отца Йонан привык к мысли о неизбежном, ибо прогнозы с самого начала были неутешительными. Не спасли императора ни продвинутые биопрепараты Кондора, ни хвалёная эризийская медицина.
«А ведь он ещё совсем не старый», – вдруг подумал Йонан, вглядываясь в некогда родное и волевое лицо, а теперь искажённое приближением смерти и измождённое болезнью до неузнаваемости.
Признаться честно, он почти не знал отца. Своего вечно занятого отца… Гораздо больше времени наследник проводил с его братом – Сайреном, эрцгерцогом Лерийским и герцогом Иердийским. Дядя всему научил юного принца, пока император занимался государственными делами. Именно Сайрен привил Йонанну страсть к путешествиям, и благодаря дяде он пересёк галактику вдоль и поперёк, повидал самые разные чудеса.
«Дядя!»
Камень преткновения на пути к абсолютной власти.
Императрица плакала на плече у сына и замочила ему слезами эполеты. Йонан перехватил безнадёжный взгляд лекаря и беззвучно спросил одними губами, дабы не тревожить мать:
– Как?
Лекарь чуть заметно покачал головой, императрица и так пребывала на грани истерики.
– Уже скоро.
Сколько ещё, интересно? Сколько им тут бдеть, ожидая конца? Он бы как раз успел решить, наверное, пару стратегических задач.
Из темноты выступил Сайрен и остановился в изножье кровати.
«Брат!»
Император не видел его, он уже неделю вообще никого не узнавал.
Брат императора кивнул племяннику.
«Пора, – решил Йонан. – Тянуть бессмысленно».
Лёгким взмахом ладони наследник подозвал Вайрона. Тот показался из своего угла и привычно замер в полупоклоне.
– Ваше высочество?
Йонан жестами подозвал его ближе и передал ему императрицу с рук на руки. Теперь она горевала на плече у Вайрона, а тот украдкой поглаживал её по спине.
Принц тем временем подошёл к дяде.
– Отец при смерти, – печально намекнул он.
– Вижу, – ответил Сайрен, – его часы сочтены…
Но принц не собирался вести бесполезные разговоры.
– Дядя, – произнёс он как можно мягче, – самое время отдать мне государственную печать.
Сайрен незаметно сжал кулаки, стиснул челюсти, и скулы его напряглись, на мгновенье.
– Сейчас неподходящее время, мой мальчик, и место… Твой отец умирает.
«И мой возлюбленный брат».
Эрцгерцог искренне горевал о брате. И совершенно точно не собирался отдавать принцу императорскую печать. Более того, на ближайшем заседании палаты пэров всерьёз намеревался поставить вопрос о регентстве. Покуда Йонана не короновали. Устремления, норовистый нрав и аппетиты будущего императора давно вызывали опасения у герцога Иердийского. Он же рассчитывал не допустить масштабной войны с Дейгаром любыми путями. Да и прочие завоевания тоже следовало прекратить. Империя и так раздута непомерно, подобно гигантскому перезрелому пувилу, ещё чуть-чуть, и веками выращиваемый плод набухнет изнутри, растрескается, лопнет, и могучая галактическая держава захлебнётся собственным гноем. После этого ничто уже империю не спасёт, даже политика эрцгерцога. Сайрен никогда не жаждал власти, не хотел управлять империей открыто, но когда император окончательно слёг, то передал государственную печать брату, а не сыну – наследнику.
«Йонан меня беспокоит, – грустно поделился он тогда. – Теперь я порой думаю, какой же чудовищный грех мы совершили, и вот расплата, но… Прошу тебя! Сохрани наш секрет, пожалуйста, ради моей дорогой Эльзы, и присмотри за мальчиком, и за империей, пока не убедишься, что грозы минули вас».
И герцог пообещал брату.
А императрица так и жила в неведении…
О тайне императорской семьи знали трое – император, эрцгерцог и верный слуга – воспитатель Йонана. Вот он сейчас здесь с печалью во взгляде и… Как-то неприлично лапает императрицу!
– Почему нет, дорогой дядя? Самое время. Государственные дела. Я должен скрепить несколько указов относительно…
– Ваше высочество, – Сайрен бесцеремонно прервал его, и принцу в голову ударила кровь. – Это сейчас неуместно. Ваш отец…
– Поэтому вы не смеете так разговаривать со мной. Особенно здесь.
«Наверное, мы сохранили жизнь не тому принцу, – раздражённо подумал герцог. – Однако… сожалеть поздно. Что есть – то есть. И никуда не денешься, он – будущий правитель целой империи Лери, и с этим нельзя не считаться».
– Поговорим об этом позже, дорогой племянник, в моём кабинете. Когда будут отданы последние почести вашему отцу и нашему брату.
Этими словами он подписал себе приговор. Сам не ведая о том. Надеясь ещё образумить молодого и горячего правителя.
– Прошу простить меня, – он с поклоном отдалился от принца. – Императрица нуждается в поддержке. Судя по всему, ваш слуга не справляется.
Герцог всегда недолюбливал Вайрона, особенно из-за необходимости хранить совместную тайну.
– Ваше высочество? – Вайрон неслышно приблизился к принцу, ноздри которого всё ещё раздувались от гнева. – Приказывайте.
Йонан посмотрел на мать и на дядю. Императрица неожиданно притихла в объятиях герцога и лишь вздыхала, взглядом прощаясь с мужем.
– Ты знаешь, – прошептал наследник в ответ слуге. – Действуй, как и условились.
– Вы уверены?
– Да, – принц скрипнул зубами. – Но так, чтобы его не сразу хватились.
«Скорее я его, чем он меня».
– Я всё сделаю, ваше высочество.
Вайрон задумчиво прищурился. Он столько лет преданно служил императорской семье и знал Йонана с рождения… И его брата. Это ему – Вайрону эрцгерцог поручил избавиться от несчастного младенца. Гнусное пророчество! Но слуга выполнил приказ лишь наполовину. Пожалел невинного ребёнка, в последний момент. Когда он признался в этом императору, тот обрадовался и попросил скрыть всё от герцога и от… Йонана.
– Выполняй, – принц развеял сомнения Вайрона, и тот бесшумно растворился во мраке спальни, так же незаметно, как и появился.
Вскоре Сайрена вызвали по важному делу.
Через десять минут император мирно скончался, и его последний вздох совпал с предсмертным вскриком герцога Иердийского. В одном из безлюдных дворцовых закоулков, Сайрена настиг убийца в маске из братства Кинжалов и Капюшонов.
Тело императора ещё не остыло, когда его брата нашли с перерезанным горлом. Посыльный торопился с горестным известием о смерти государя и наткнулся на труп эрцгерцога, плавающий в луже крови.
А в парадной императорской спальне на плече у своего царственного сына судорожно всхлипывала императрица.
Император умер! Да здравствует новый император!
Йонан Третий.
В это же самое время на крейсере Академии…
Вечер
Выдержки из дневников куков:
Из дневника Тиранны:
Сама не понимаю, почему мне нравится то, что происходит со мной сейчас. Может, потому что я привыкла к казарменной жизни и чувствую себя здесь уверенно. Или потому, что мне нравятся те люди, которые служат со мной рядом. Отношения с кадетами и к кадетам на крейсере отличаются от групповых взаимоотношений в школе эльскеде. Например, Мира считает меня своей подругой, а я пытаюсь понять, что именно она вкладывает в это слово. Мы много разговариваем и проводим вместе свободное время. Часто мне сложно ее понять, но ее доброта и наивность подкупают. Иногда мне даже приходится соблюдать осторожность, чтобы не рассказать о себе слишком много. А за ней интересно наблюдать, ведь у нее до прибытия на КА была совсем другая жизнь. Тем не менее она освоилась и у нее все получается. Хотя, конечно, физическую форму ей стоит подтянуть. Я предлагала с ней позаниматься, но она отказывается. Мира объяснила, что ей не нравится бить первой или превозмогать боль. Мне такое странно слышать, для меня боль неразрывно связана с усилиями и результатом, и насчет меня, командир, вы можете не сомневаться. Я поддерживаю свое тело в тонусе и уделяю много времени подготовке к другим занятиям. Также веду работу над ошибками в соответствии с вашими рекомендациями. Я больше не подведу вас. Никогда!
Комментарий куратора двенадцатого КуКа:
Ты неправильно поняла мои рекомендации, если до сих пор не можешь разобраться в своих желаниях и позволить себе то, чего больше всего хочешь. Меня это действительно беспокоит. Если тебе нужен совет или участие, то ты знаешь, где меня найти.
Впервые куратор ответил письменно. Обычно Бринэйнн все передавал лично, чтобы подробно объяснить и убедиться в том, что кадет все понял. А тут!
После того как Тиранна прочитала эту запись, у нее забилось сердце, заныло от предвкушения и желания получить недостижимое. А, будь, что будет! Сколько можно бегать от себя! И, едва дождавшись окончания ужина, она устремилась к заветной каюте.
– Я давно жду тебя, – такими словами встретил девушку Бринэйнн. – Наконец-то ты решилась.
Он поцеловал ее, и Тиранна порадовалась, что не пришлось ничего объяснять.
Ночь
Из дневника Гая Морони:
Сегодня мне исполнилось восемнадцать, вернее, исполнилось бы, если бы я остался на Кату, но здесь на крейсере теряешься во времени…
Гай облизнул пересохшие губы и прервал тактило-запись.
К тарантулу! Всё равно никто об этом не знает, на КА не отмечают дни рождения. Все о них просто забывают. Здесь не существует дней и ночей в привычном смысле. Единственный временной ориентир – начало и конец восьмидневки, а ещё побудки, отбои, дежурства, расписания занятий и отдыха, режимы тренировок и питания, между ними учебные вылеты и подъёмы по тревоге.
«Сегодня…» – Гай продолжил с новой строки.
Сегодня он стал на дагон старше. Дома мама испекла бы торт, накрыла стол в саду или на веранде, отец подарил бы сыну какой-нибудь «атрибут настоящего мужчины», Гаю совершенно не нужный, и тот запрятал бы это в сарай и доставал иногда, чтобы не раздражать отца. А братья… Братья отпускали бы солёные шуточки, трепали по макушке, драли за уши и наверняка потащили бы в бар, где сняли бы для именинника красоток…
«Я что, по дому соскучился?»
Ни с того, ни с сего.
А когда-то спал и видел, как бы оттуда удрать. Потому что отец ненавидел космос и пытался приобщить Гая к сельскому хозяйству. Для потомственного садовода-селекционера – дело принципа привить на яблоню виноград, а космос… Космос для неудачников, мечтателей и головорезов. Эх! Если бы отец только посмотрел на эти россыпи звёзд и сокровищницы туманностей, на планеты, где побывал Гай. За время, проведённое на КА, он посетил такие миры, о которых даже и не мечтал за целых семнадцать лет.
Морони задумчиво склонился над блокнотом. Экран освещал лицо парнишки, выхватывая из темноты каюты бледную щёку и прядь непослушных волос, торчащую у виска.
…я понял, зачем веду дневник. Это организует, структурирует мою жизнь и помогает… Избавляться от страхов…
Так говорил корабельный психолог, но Гай не писал о страхах, он их прятал глубоко во мраке и копил.
«Мы сами сапёры своей души», – добавлял психолог, но Гай ощущал себя минёром.
«Последнее задание, – писал Морони. – Показательно. Опять сопровождали какую-то важную галактическую шишку до…».
Тот ещё параноик! В каждой астероидной тени ему мерещился тэйар.
«Пустячная работёнка!»
Но из головы до сих пор не выходило другое задание. Шесть восьмидневок назад двенадцатый КуК в составе вспомогательного отряда отправился на спутник захолустной планеты в системе Кибара. Там наконец-то оцепили лагерь террористов, которые вот уже два с лишним гака терроризировали целый галактический пояс. Нанимателем выступал Конклав на этот раз, и вмешательство КА решало соотношение сил в пользу планетарного флота, но… Когда террористы поняли, что их загнали как крыс в нору, то подорвали весь свой арсенал. Взрыв уничтожил бы не только флот, но и мирную планету, если бы КА не развернул щиты дальнего радиуса. К несчастью, два корвета оказались за пределами защиты. В тот день два КуКа не вернулись в ангар. Всего два КуКа! Шестнадцать человек, двенадцать курсантов, два командира и два бригадира. А сколько до этого сгинуло в адской мясорубке. Говорили, сотни, а тут шестнадцать. Третьекурсники. Гай не помнил их лиц, но гибель незнакомых курсантов потрясла его. Они уже никогда не вернутся. Портреты героев вывесили на мемориальной стене, и каждый подходил почтить память…
Гай долго считал, что миссия КА спасать космос от тэйаров – это круто, несмотря на кровь, кишки и всё такое. Да крови он почти что и не видел. Зато были кибердоспехи и мощные пушки, щекочущий азарт перед боем и чувство локтя в команде. Но впервые увидев смерть не где-нибудь, а совсем рядом Гай понял, насколько хрупка человеческая жизнь. Страшно. Отныне кадет Морони иначе смотрел на однокукников, осознавая, что когда-нибудь и они могут не вернуться. И он тоже… Тогда Гай по-настоящему испугался и ещё удивлялся, почему раньше не боялся, как сейчас. До липкого пота и искусанных до крови губ накануне очередного задания. Иногда он вскакивал среди ночи и орал от ужаса. Ему снились трупы и огонь, сжигающий крейсер.
Корабельный психолог не сидел без работы, и док-доки с его-его эризийской медициной. Кошмары Гаю снились редко, но…
Где теперь тот Гай?
«Я многому здесь научился, – писал он. – Отжимаюсь вполне сносно и подтягиваюсь двадцать раз. Это для меня рекорд! Тони предложил отпраздновать круглое число, и мы…»
Гай больше не доверял своему дневнику, и страх навсегда поселился в тайном уголке сердца, заставляя его колотиться в ответ на приказ командира.
Куки спали, мерным сопением наполняя каюту. Кто-то замычал во сне, завозился и затих… Гай смотрел на свои записи, покуда глаза не начали слипаться. Парнишка уронил голову на блокнот, да так и заснул на нём щекой, а экран слабо мерцал в темноте, пока не потух сам.
Под утро
Из дневника Кортеса:
«Две восьмидневки назад мы провели эвакуацию рабочих из пульсирующего облака Копельфагерр. Что я оттуда вынес?»
Кортесу не спалось. Посреди ночи он неожиданно вынырнул из сна, понаблюдал, как Гай что-то строчит в своём блокноте, да так и не смог уснуть. Зато Морони давно сопел в две дырочки. Наверное, всё записал.
Который час?
Кортес включил комьюните. Ладонный проектор показывал, что до побудки ещё три часа. Дейгарец перевернулся с боку на бок, но сон не шёл. Тогда он последовал примеру «мелкого», вытащил из-под подушки блокнот. Лучшее снотворное – это «дорогой» дневник, как называла Мира эту блажь медианина.
«Что я оттуда… Или кого? Нет, выносить никого не пришлось. Сами выскочили. Мы успели вовремя. Газодобытчики спокойно улетели, а КА ликвидировал последствия».
Тупая и бессмысленная работа!
Вот из общения с Тони Кортес вынес очень многое, а также с технических складов, куда он теперь с лёгкостью попадал через подсобные тоннели лепреконов. Ножа Кортес так и не нашёл, но раздобыл кое-какие детали и собрал из них передатчик, как учили в разведшколе. Примитивный, но простые двоичные коды транслировал исправно. Так Кортес пытался связаться с разведуправлением по выделенному защищённому каналу, чтобы сообщение не перехватили с КА. Но ответа пока не получил. Хотя упорно передавал ценную информацию и вызывал, передавал и вызывал, передавал и… Это и не давало ему нормально спать вот уже которую ночь. И не только это. С той самой ночи, когда Тони взломал киберсистему и получил код доступа через вспомогательные службы лепрекария, Кортес почти не смыкал глаз. Он так и не рассказал подельнику, куда его занесло. Потому что на кону стояла участь всего Дейгара.
Кортеса выкинуло из колодца в инженерную шахту, и в поисках люка разведчик дополз до вентиляционного тоннеля и наткнулся там на трубу трансгрегатора, ведущую в каюту капитана. Через вытяжное отверстие с решёткой-фильтром Кортес и услышал то, что перевернуло все его приоритеты. В основном говорил Шадор. Его собеседника Кортес позже определил по голосу путём аудиального сравнения. Залётный монах. Не так давно появился на крейсере и ходил за Шадором по пятам. Кортес видел его однажды в столовой и на спецкурсе по философии Просветлённых, устроенном по просьбе капитана. Тогда в каюте этот монах и капитан спорили. О роли Дейгара, об императоре Лери и о пророчестве… Кортес не верил в пророчества до того дня, и пока лично не убедился, запросив в библиотечных архивах секретные данные, с помощью кода доступа. Он сам видел лицо наследника империи Лери, сейчас, а не подростком, каким тот был десять лет назад, когда юный Кортес оканчивал разведшколу.
Бринэйнн! Его куратор – один в один. Хотя у Йонана волосы длиннее и нет повязки на лбу. Задачка решилась просто, и теперь Кортес знал, что замыслил Шадор, следуя приказу Тезериона. После чего разведчик пробрался в ангар и попробовал угнать шхуну…
Проклятый штрих-код!
Ещё легко отделался. Капитан дейгарской разведки еле унёс ноги от вахтенных транспортного отсека…
Мира во сне всхлипнула, тоненько застонала и снова затихла. Наверное, что-нибудь грустное приснилось.
Кортес вздохнул, включил подсветку ночника, бесшумно приподнялся с постели и полюбовался на спящую девушку, а затем вернулся к своему дневнику.
«Что я всё-таки из этого вынес? Работа в команде, наблюдательность, слаженность действий…».
Он исписал три блок-сегмента всякой пафосной ерундой и закончил бодро:
«Один за всех и все за одного!»
Полная чушь!
Кортес давно вёл дневник сугубо для видимости. На деле заботило его только одно: Почему не отзывается Дейгар?!
Впрочем, писанина пошла на пользу разведчику. Он зевнул, отключил ночник, рут-ком и забылся тревожным сном.
Утро
Мира проснулась за полчаса до побудки. Заправила постель. Куки ещё спали, все, кроме Тиранны. Её койка пустовала. Мира насторожилась, а потом ей вдруг подумалось, что если у подруги всё, как в астросю, и она сейчас с ним! С кем именно? Тут заворочался Гай. Девушка подхватилась и кинулась умываться, пока не проснулись остальные. После Мира переоделась и взялась за дневник. Она старалась вести записи регулярно и часто перечитывала свои предыдущие мысли.
Из дневника Миры:
Недавно я впервые поняла, сколько всего случилось с момента моего прибытия на КА! Но все хронометры крейсера точны! Подумать только, если бы я тогда не сбежала, сейчас сидела бы в каком-нибудь поместье на Дейгаре и занималась рукоделием! Ужас! Не могу вообще спокойно об этом думать, тем более что угроза до сих пор существует. Или же я сама себя накручиваю?! Впрочем, неважно. Вот только по брату скучаю. Очень хочется поговорить с Торресом. Надеюсь, что скоро у меня будет возможность все ему рассказать. Я РАБОТАЮ С НИМИ!!! Моих восторгов никто не понимает! Тиранна слушает мои излияния со снисхождением, а Цайла считает, что незачем выкладываться на занятиях по полной! А как не выкладываться, если интересно? Дорвард-Гидеон меня взяли к себе в ученицы! Нет, это, конечно, громко сказано! Я не ассистент и вообще не числюсь в медотсеке, но мне разрешено там бывать в определенное время, и это засчитывается как практика. В качестве условия мне надо успеть сделать три работы к сроку. Бригадир утверждает, что это нереально, но я сделаю! Потому что это интересно, и это шанс! Немного обидно, что друзья не воспринимают мои усилия и достижения всерьез, но моя первая работа почти закончена! Дор-Гон даже дали допуск к новейшим эризийским исследованиям в сфере регенерации! Только Джон меня понимает. Я ему вчера рассказывала. Он слушал очень внимательно. Но иногда он так на меня смотрит… Я не знаю, что думать. Мы все чаще остаемся наедине, и иногда я немного боюсь того, что может между нами произойти…
А еще… Я, кажется, видела офицера или призрака, нет, точнее, офицера-призрака! Он был такой высокий и похож на тёмную дрожащую тень. Но я даже испугаться не успела, мне его почему-то жалко стало, какой-то он был угрюмый и обреченный. А потом он исчез. Шагнул и пропал. И вот тогда я испугалась. А теперь думаю, рассказать кому-нибудь про это или не стоит? Может, у меня просто галлюцинации от переутомления? Или препарирования эризийских слизней? А что? Их слизь такая въедливая! И пахнет мерзко. Но Дор-Гону я об этом не расскажу, иначе меня в медлаб больше не пустят…
«Кстати, пора бежать!»
– Кадеты, подъем! На построение! Шевелите конечностями! И мозги включайте, а то я сам вам включу! – зычный голос Ка-Дуко гремел из коридора.
Мира быстро натянула сапожки, взглянула в настенное зеркало, чуть пригладила волосы и выскочила из каюты.
– Стоять! – скомандовал сержант. – Куда собралась?
– У меня отвод! – отрапортовала Мира. – От докторов. Меня ждут в госпитале.
Ка-Дуко на секунду замер, сверяясь с данными, а потом хмуро кивнул и переключился на других кадетов. А Мира помчалась по коридору абсолютно счастливая. Она не упомянула в своем дневнике о том, что уважает наставников еще и за то, что, благодаря им, она полностью освобождена от ежедневных построений.
Однако ночное явление не выходило у девушки из головы.
Да, Мира определённо кого-то видела! Снова. Вышла, называется, ночью к трансгрегатору водички попить, а там он – стоит в конце коридора. И на этот раз он выглядел таким… Объёмным, что ли. Как настоящий. И не просто какая-то тень, а вполне себе нормальный офицер, в мундире. «Сэр?» – окликнула его девушка дрожащим и хриплым со сна голоском. Он не откликнулся, но шагнул к ней и… Тут Мира не выдержала, моргнула, и призрак исчез. Она протёрла глаза, поморгала для верности, но больше он не появился. Мира чуть не забыла зачем пришла, но всё же в горле запершило, и она налила себе стаканчик. Это всё от сухости. Иногда на КА после отбоя отключали увлажнители воздуха. И тут ей такое стукнуло в голову, что она чуть не захлебнулась минералкой. А может, то и не призрак вовсе, а… Кортес! Пробрался на крейсер и караулит её по тёмным углам, днём прячется среди резервников, а по ночам выходит. Он же разведчик. Как ни странно, это Миру даже успокоило. Если так, значит, его нет среди однокукников и это – не Джонни. Джонни, который ей так нравится вне подозрений. Хотелось так думать.
* * *
– Резче-резче! – подгоняли кадетов Дор-Гон. – С энтузиазмом!
Сегодня на потоковой лекции по ксенобиологии доки устроили первому курсу сюрприз – на сороковой минуте объявили блиц-контрольную по вредным и опасным существам. Он-он такие подлянки обожали, вполне оправдывая своё прозвище, а студенты его-его за это ненавидели.
По рут-кому в блокнот каждого курсанта поступал индивидуальный вопрос, а преподаватели за кафедрой отслеживали все ответы по киберсети, поделив между собой варианты. Дорвард чаще морщился, Гидеон скептически усмехался.
Дор заглянул в блокнот брата.
– И что тебя развеселило?
– Погляди, некий идиот причислил к вредоносным вузюклашми.
– Эм-м, я бы сказал, что это не лишено оснований.
– Сейчас проверим, – Гон разослал выводы олуха всем вузюкам, сидящим на галёрке, и аудитория тотчас взорвалась яростным кваканьем, шлёпаньем и возмущённым клокотанием оскорблённых ушастых. Только Хумфа прикинулся, что это его не касается. Но Гая больше не интересовал вузюк, у парня назревали проблемы и посерьёзней.
– Видишь? – заметил Дор, толкая брата плечом.
– Что с того? Поорут и угомонятся, – ответил Гон. – Неубедительно. А кадету минус, за ответ. Кстати, ка-марг.
– Вдруг пошутил?
– Ка-марг-то? Ты, братец, оптимист! Молчать!
Последнее относилось к вузюкам. Они совсем разорались! Гидеон живо навёл порядок штрих-импульсом, и все успокоились.
– Терпеть это не могу, – бурчал Довард. – Сие ниже моих принципов.
– А мне в самый раз, – Гон погладил кругляш пульта штрих-кодера у себя на запястье.
Напоследок док-док подкинули кадетам задание в виде мозаичного теста. Мира раздала всем шарики с элементом уравнения. Его требовалось решить в блокноте и загрузить обратно. На это отводилось всего пять минут. Курсанты посообразительней усекли, в чём подвох, и помогали друг другу. Остальные сидели нахохлившись и мусолили пальцами экраны.
За минуту до окончания занятия Дор попросил Миру собрать шарики, улучил момент и подмигнул девушке. Счастливая дейгарка умчалась, прихватив контейнер с преподавательского стола, а Дор поймал на себе осуждающий взгляд брата.
– Ну и зачем ты это делаешь? – попенял Дору Гон.
– Нравится она мне как ученица, – объяснил Дорвард, – исполнительная, внимательная, любознательная, способная, все схватывает на лету. Её призвание – медицина. Таких прилежных учеников в КА у меня-меня отродясь не бывало.
– Или просто потому, что она смотрит тебе в рот, – проворчал Гидеон.
Дор ничего ему не ответил.
Мира тем временем собрала все шарики, хотя у некоторых кадетов приходилось отбирать их силком. Кортес ей в этом с готовностью помог.
Дор-Гон ссыпал элементы из контейнера в большую прозрачную сферу, перемешал, распылил туда реагент и герметично закрыл. Шарики растворились, превращаясь в желтоватый дым, кадеты затаили дыхание, нутро сферы очистилось, и по аудитории прошелестел облегчённый вздох.
– Посмотрим, – потирал ручки Гон, а Дор подцепил пинцетом из банки эризийского слизня и подсадил его в сферу через боковой клапан.
Сперва ничего не происходило, а потом… Слизень раздулся пузырём и лопнул, забрызгав ошмётками оболочку сферы.
– Поздравляю! – ядовито провозгласил Гидеон. – Вы создали атмосферу, убийственную для этого существа, и погубили его.
– Фи, слизень, – брякнул кто-то с первого ряда.
– Слизень? – сардонически усмехнулся Дор. – Ценный образец и лекарственный препарат. Теперь по крайней мере один курсант или преподаватель лишится экстренной и эффективной медицинской помощи. Придётся лечить по старинке. Пилой! И гипсом.
Ка-марги как никто это понимали.
– Тест не засчитан всему потоку. Будете пересдавать во внеурочное время. На пересдачу запишетесь у моей помощницы Миры.
Вот так, кое-кому доки испоганили настроение с утра и на весь день.
Но был кое-кто способный испортить день и Доргадам.
Шадор!
Эризийцам пришлось ответить на вызов комьюните. Расторопные курсанты живо смекнули, что это их шанс на отмщение, дружно похватали вещи и выстроились в очередь к Мире, дожидаясь развязки. Хотя некоторые по быстренькому слиняли из аудитории.
Капитанский сигнал настойчиво пульсировал в ладони у Гидеона. Но ответил капитану Дорвард со своего комьюните, а Гон внимал. Кадеты же прислушивались и пытались установить, будет ли Доргадам нагоняй от Шадора или нет.
– Да!.. Что? Что-о?! Это точно?.. …Да, разумеется… Так точно. Кэп… Да! Когда? Через час? И Кассий? – Гон скривился. Этот пройдоха куда угодно влезет без мыла. – А… Конечно, перед монахом открыты все двери… Дану и Ромеро… Да-да. Можете не волноваться… Да… Я не… Так точно! Разрешите сделать объявление? А, даже нужно… Есть! – доктора отключились синхронно, выдержали паузу, Дор окинул замершую аудиторию скорбным взором и воскликнул:
– Внимание!
Куки столпились в проходах и ждали.
– Внимание! – с надрывом повторил Гон. – Скончался император лерийский. В поясе Риволка провозглашён галактический траур.
Кадеты разочарованно переглядывались.
«Началось», – Кортес прицельно огляделся по сторонам. Куда запропастился Тони? Снова прогуливает? Где-то. В последнее время это случалось часто. И дейгарец поспешил на выход.
Вокруг суетились куки, подключаясь по рут-кому к информаторию.
– Это передают по всем галактическим новостям! – сообщил Гай, демонстрируя всем экран блокнота.
– Шуруйте отсюда, – выпроводил кадетов Дор-Гон. – Там обсудите.
Куки бурно ломанулись из аудитории, забыв о пересдачах.
Мира догнала в коридоре Ярима, приноровилась к его шагам, поколебалась немного и спросила:
– Ты какие-нибудь странности в последнее время замечал?
– Какие именно? – Ярим повернулся к ней. – Здесь всегда какие-то странности.
– Ну… – Мира не знала, как выразиться, чтобы не выглядеть полоумной. – Призраки бродят по казармам.
– Убиенных курсантов? – бригадир хмыкнул и завыл. – У-у!
– Я серьёзно! – вспыхнула девушка. – А тебе бы позубоскалить.
– И я серьёзно, – Ярим нахмурился. – Выкинь из головы эту суеверную эзотерическую чепуху. А ещё наукой увлеклась.
– Ладно, – пробормотала Мира. – Наверное, почудилось.
Со сна или это всё-таки лазутчик-Кортес…
«Навыдумывала?!» – она разозлилась на себя. Нашла кого бояться! Море времени прошло, а он не проявился. Ошиблась. С кем не бывает! Нож на складе? Да мало ли во Вселенной ножей? А этот попросту похож на ритуальный. Пора о нём забыть. И найти себе нормального парня, который не потащит её замуж, станет другом и равноправным партнёром здесь на КА. Итак! Это будет…
– Наверное, – Ярим пожал плечами и свернул налево от информатория.
* * *
Вот конкретно это дежурство с Дану Айрис напрягало. Она заметно нервничала, но на все ее телодвижения и хаотичные перемещения старпом отвечал неизменной улыбкой. Причем, если бы Рис спросили, что именно ее раздражает, то она затруднилась бы с ответом. Все было просто… идеально. Так, как она любила представлять в своих мечтах. И от этого ей становилось немного жутко.
– Что с вами, Ромеро? – Дану сделал попытку завязать разговор.
– Устала, много занятий.
У Айрис и вправду сегодня было четыре пары и еще тренировка старшекурсников. Правда, потом она сходила в бассейн и даже успела часик вздремнуть в своей каюте. Пока старпом не заявился. Секс с ним Рис по-прежнему нравился, но почему-то не покидало ощущение, что ее попросту используют. Он приходил к ней, когда ему вздумается, а она даже не могла ему отказать! Пару раз попробовала, причем чисто из принципа. Бесполезно. Захомутал, обаял, соблазнил, а потом еще и ушел с самодовольным видом!
– Правда? – переспросил старпом, как будто действительно сомневался. Что ему стоит ее просто пожалеть? И отвалить! Но прежде чем Рис сформулировала мысль, Дану продолжил: – Я удовлетворил вашу заявку. Через три дня можете уйти в двухнедельный отпуск.
– Что? Какую заявку?
– Ромеро, я никогда не думал, что у вас проблемы с памятью. Мне придется обратить на это внимание. Два дня назад в личной беседе вы выразили желание отдохнуть, и я ваше желание исполнил. Чем вы недовольны?
– Я говорила о намерении, в смысле желании, но не имела в виду ничего конкретного.
– Тогда учитесь выражать свои мысли яснее.
– Я только сказала, что неплохо было бы отдохнуть недельки две, но это не значит, что я собиралась брать отпуск! – Айрис взбесила сама постановка вопроса. Точнее отношение старпома к проблеме, а еще точнее то, что он самовольно принял решение! И даже не спросил. Нет, если бы Айрис знала, что Шадор одобрит ее отпуск, она бы уже давно этим воспользовалась. Дейгарка и впрямь устала в последнее время, да еще и эти отношения непонятные. Слетала бы куда-нибудь на курорт, расслабилась, забыла обо всем. Но этот! Сначала Шадор пытается ее с крейсера удалить, теперь вот старпом со своими инициативами! Почему, если мужик считает, что у него с тобой особые отношения, то начинает указывать, что тебе делать и когда?
– Отпуск уже одобрен, но я по-прежнему не понимаю вашей реакции, – Дану выжидающе смотрел на Айрис. А та, раздувая ноздри, думала… Сейчас ему высказать все или же подождать, пока они останутся наедине? А то дежурный радист как-то странно на них поглядывал и младший навигатор… Это старпому все равно, а у нее должен быть авторитет!
– Я не уверена… – начала Айрис, но договорить не успела.
– Принимаю сигнал бедствия! – объявил радист.
– Откуда?
– Сектор 23-19, угол отклонения 25.
– Кто вызывает? – голос старпома был холоден.
– Одиночный корабль. Паром. Нападение пиратов.
– Курс не менять!
– Дану! – вмешалась Айрис. – Мы обязаны оказать помощь терпящим бедствие!
– От капитана распоряжений не поступало. Спасение одиночного парома – не наша задача. Здесь часто летают, их спасут и без нас.
– А вдруг не успеют?
Старпом пожал плечами.
– Такова жизнь.
– Но, Дану!
– Офицер Ромеро!
– Мы должны их спасти!
– Зачем?
– Потому что это люди!
– Раньше вы человеколюбием не страдали. Не так ли?
Айрис фыркнула. Разумеется, КА далеко не всегда оказывала помощь попавшим в беду кораблям. Но сейчас-то они ничем таким не заняты, капитан в отлучке, с терпящими бедствие обычно возни много, но…
– Спецификация и предназначение корабля?
– Паром ближнего космоса «Предвестники шторма», дурацкое какое-то название, так, предназначение… Они тут указали – «космическая ярмарка, танцы, развлечения».
– Решено! – Айрис обратилась к навигатору: – Меняем курс, идем на сближение.
– Но… – навигатор бросил взгляд на старпома. Тот кивком подтвердил приказ и поднялся из кресла.
– Подготовьте орудия, наведением я сама займусь. Сколько до конечной точки?
– Тринадцать минут.
Рис уселась поудобнее и невольно улыбнулась в предвкушении боя.
Дану неожиданно подошел сзади, наклонился и выдохнул ей в макушку:
– Очередное твое желание исполнено.
Айрис только отмахнулась.
На месте разобрались быстро. Нападающие ретировались, едва засекли приближение КА-11.
– Догнать? – уточнил навигатор.
– Нет, – Айрис усмехнулась, у нее появилась идея. – Радист, свяжитесь с паромом.
Эфир ожил.
– …Благодарны. Спасибо вам огромное. Мы даже не знаем, что бы мы без вас делали. Думали, не справимся! Но что с нас взять? У нас совершенно нечем поживиться. Но для наших спасителей мы готовы устроить представление, развлечения, ярмарку. Наши танцовщицы – одни из лучших в галактике! А гадалки! А наши фокусники! Они умеют…
– А тир у вас есть? – перебила Айрис.
– Конечно! И даже не один, и подводный, и виртуальный, и с различными видами оружия. Все безопасно, разумеется, и сертифицировано. Укажите, куда можно причалить. Уверяю вас, мы не задержим вас, выгрузка и установка оборудования занимает совсем немного времени.
– Нет. На борт крейсера вы не подниметесь, – подал голос старпом.
– Почему «нет»? – спросила Айрис.
– Офицер Ромеро, давайте не будем доставлять нашей службе безопасности дополнительных хлопот. Тем более в отсутствие капитана. Но стыковку через шлюз разрешаю. Цените. Я и так иду вам навстречу.
Радист с навигатором переглянулись. Айрис ничего не оставалось, кроме как мило улыбнуться.
* * *
Из дневника Джона Макферсона:
Вчера мы посетили одну из корпораций Кондора! Вообще-то сугубо по заданию, но я устроил себе отменную экскурсию…
Да-да, пират отбился от КуКа, а после сделал вид, что заблудился.
Всё-таки кибертек – это торжество биотехнологий над человеческим разумом. Полезный опыт…
Но гораздо приятнее было бы что-нибудь украсть. К сожалению, в корпорации это Джону не удалось, а вот на КА запросто.
Началось всё со склада. Джон после вернулся туда, излазил его вдоль и поперёк, и первой ценной вещью в его коллекции награбленного стало устройство по извлечению комьюните.
О-о! Макферсон упивался собственным могуществом. Взламывал ячейки киберсистем, менял программы… Только для себя любимого и пока что в планах.
Пират готовился к побегу, рассчитывая прихватить с собой как можно больше трофеев. Он неплохо обустроился в полости лепрекария, напоминающей каморку под лестницей, где и складировал раздобытое добро. Заодно раскурочил трёх лепреконов – безобидных и бессловесных киберсуществ с полметра ростом. Так Джонни заполучил входные элементы. С ними оказалось проще проникнуть в киберсеть и паролей не требовалось. Лепреконы, в силу своей функциональности, настроены на автоматическое проникновение в систему. Лишние детали пират тоже припрятал. Не испытывая никаких угрызений совести по поводу испорченного оборудования. Разобрал он лепрекошек аккуратно. Они отпочковывались прямо от крейсера по мере необходимости, а за ненадобностью или неисправностью деструктурировались и встраивались обратно в киберматрицу. Безупречная система! Но в то же время не лишённая недостатков. Да что уж там! Лепреконы – слабое звено, то самое, которое всегда характерно для идеальных замкнутых систем.
Благодаря беспринципности и смекалке Джон заполучил в своё распоряжение целое богатство – киберреле вспомогательного управления, и через него пират сумел добраться до главной директивы.
Вот тут Джону Макферсону и явилось подлинное откровение в соответствии с давно усвоенной истиной: «У страха глаза велики, или не так страшен и этот космический дьявол, как его малюют».
Первое, что открыл Джон – все директивы автоматически отменяются по мере удаления от крейсера.
«Да!»
Рано пират обрадовался. В этом и крылся существенный подвох. Попробуй-ка удалиться от КА без запущенных контрдиректив. И увидишь, что будет! Штрих-коды, в отличие от комьюните, не извлекались, а комьюните при действующих штрих-кодах… Только смерть избавляла от них, а умирать Макферсону что-то не улыбалось. Ему хотелось отправиться в свободное плавание.
Замкнутый круг!
Но! Любую систему можно обойти и обмануть. Это Джон усвоил с детства, ещё когда папаша учил его вскрывать сейфы горнодобывающих компаний…
Пират не любил вспоминать детство, хотя оно у него было очень насыщенным.
Макферсон не унывал, а засучил рукава и занялся исследованиями.
Так вот! Генеральная директива делилась на пять основных поддиректив: общую, индивидуальную, локальную, директиву капитана и специальную.
Общая директива контролировала массовые явления и события – групповые драки и беспорядки. Индивидуальная – разные мелкие нарушения, например, порчу имущества или бегство в самоволку и угон транспорта. Она отличалась уровневой регулировкой и наличием пороговых значений неприемлемых действий, то есть в зависимости от степени нарушений определялась сила воздействия. Например, за открученный по недомыслию винтик тебя лишь слегка пощекочет, а если стукнешь кулаком по столу… Хуже этого, если только стулом кого-нибудь по голове, и тогда прилетит сразу от двух поддиректив. Справедливости ради, не каждый мог что-то отвинтить, а вот ударить – любой.
Зато локальную директиву можно проигнорировать. Влияла она лишь в присутствии непосредственного контролёра. Например, Ка-Дуко с его «адской машинкой» – так Джон окрестил портативный генератор импульсов или штрих-кодер. Хотя при этом старший офицерско-преподавательский состав пользовался особым доступом. Так Ромеро или Дор-Гон могли задавать в локальную директиву собственные дополнительные подпрограммы. И, хвала Тарантулу, что сержант Ка-Дуко такими полномочиями не обладал.
Что же до специальной и капитанской директив, то в них Джону проникнуть не удалось, поскольку и лепреконам туда доступ закрыт. Опыт Макферсона подсказывал, что не стоило даже пытаться, и пират отступился, надеясь, что они не воспрепятствуют его целям. А всё, что ему хотелось – это наворовать побольше и без последствий и удрать без погони.
Но загвоздка подкарауливала в самом очевидном. Основные поддирективы не отменялись, а заменялись – на контрдирективы. Потасовка – на боевые действия, а порча имущества на ремонтно-конструкторские работы. Самоволки и угон транспорта – отдельная статья. Контрдирективы – задания, командировки, испытания и увольнительные. Но! Осуществить сразу две замены Джону никак не удавалось. Тут что-то одно – либо угон, либо самоволка, но одно без другого заведомо обречено на провал. Страховой случай. В совокупности они замещались контрдирективой – задание. Однако все без исключения задания, связанные с вылетом, одобрялись капитаном или старпомом. То бишь требовалось взломать капитанскую директиву и… Смотри пункт первый – основные поддирективы. Вынуть из капитана комьюните? Отрубить руку старпому? И не факт, что получится воспользоваться.
Хотя Джон нашёл лазейку – через локальную директиву, но… На колу мочало, начинай сначала: оторвать руку Доргаду, снять адскую машинку с трупа Ка-Дуко… Это на самый крайний случай. Джонни предпочитал бескровные методы. Сперва он соединился с диспетчерской, но и здесь его подкарауливало фиаско. Пират выяснил, что диспетчера ни на что не влияют, а лишь отслеживают и фиксируют экстренные или смертельные случаи, неестественные реакции киберсети, а также корректируют, подстраховывают и отсылают отчёты старпому.
Но кое-чего Джонни всё же достиг. Заменил несколько подпрограмм, так что теперь мог безнаказанно прогуливать занятия, перемещаться в запретные зоны и читать личные дела преподавателей. Сколько интересного он узнал! У бывалого пирата волосы шевелились. В остальном приходилось соблюдать осторожность и действовать исподволь, иначе глобальное вмешательство могло привести к отпору системы и запуску программы, нацеленной на устранение последствий вторжения и сбоя генеральной директивы.
Пират усиленно отрабатывал доступные версии. У него намечалось два выхода – расширить допуск через свой комьюните или дождаться удобного момента, например…
Левая ладонь запульсировала и замигала, круги расходились от жёлтой точки. Сообщение от бригадира? Так, посмотрим… Ярмарка? Увольнительная!
Джон Макферсон расплылся в улыбке. Случай подвернулся. Вот так удача! И как вовремя. Бывалый пират всегда чуял задницей, что грядёт заварушка. Он перехватил новостной канал с объявлением о смерти лерийского императора.
Джонни выбрался в коридор, дошёл до бокового ответвления и круто обернулся… Никого. Только на стене мелькнула тень… Его тень. Вновь почудилось? Пират испугался собственной тени! В последнее время Джона преследовали видения девушки с обложки. Она являлась к нему мельком, издалека, отражением на затемнённых иллюминаторах… Он сходит с ума? Или тут и вправду что-то сверхъестественное творится? Да и Мирка вроде жаловалась, что видела призраков, но это было давно.
Ерунда! Бабкины сказки!
В привидения Джон не верил. Но девушка из журнала – не призрак, а плод изголодавшегося… Воображения.
* * *
Ярмарка! Ярмарка! Ярмарка!
Весёлая кутерьма!
Много пёстрых клоунов, разноцветных шаров и карусели. Задорная музыка! Всё это Кортеса давно не привлекало, он вообще считал, что для таких забав уже стар, но куки развлекались на всю катушку. Соскучились, наверное, по нормальной жизни.
«Предвестники шторма» – странное название для ярмарочного парома. Так же называлась дикая помесь из ансамбля песни, пляски и цирка с саблезубыми медведями на велосипедах. Артисты горланили песни и отплясывали под музыку на небольшой арене, сооружённой в центре крытой платформы. Достаточно огромной, чтобы вместить сотни три особей, не считая артистов и торговых палаток с лотками.
«Ля-ля-траляляля-вау-мау-блимлюля-тарарам-трата-та-бам-бац-Ура-ура!»
Кортес поморщился. Ужасная какофония! Там поют, тут орут, и повсюду топают.
Предвестники шторма! Каракатицу вашу…
Кому угодно это покажется неуместным названием для ансамбля, но только не Кортесу. Для него это – знак. Кодовое словосочетание. Дейгарская разведка работала под прикрытием на таких паромах. Это означало, что где-то здесь находится спецагент, и он скоро проявится. Или Кортес должен сам его найти…
Дейгарец проталкивался сквозь толпу хохочущих курсантов, мимо пятнистых аппаратов с мягким мороженым и незаметно поглядывал по сторонам. Где же связной? Надо его разыскать. Он может поджидать где угодно. Лучше поспешить. Скоро закончится смена. Паром не вмещал все пять курсов КА, и старпом распорядился запускать всех по очереди большими группами, как в столовой. Сейчас тут находился первый и часть второго курса, резервники и некоторые преподаватели, чтобы якобы следить за порядком. Куда проще было бы, наверное, устроить ярмарку прямо на плац-палубе крейсера, но Дану проявил здоровую подозрительность и не посмел ослушаться Шадора больше, чем это допустимо. И правильно делал. Инстинкты ара не подводили никогда.
Кортеса не интересовали крендели с маком и корзины с фруктами, он выискивал глазами, сам не зная чего, ориентируясь по обстановке и ключевым признакам, и вдруг упёрся взглядом в закрытую палатку под красной вывеской со зловещими чёрными надписями: «Гадания! Предсказания! Предсказываю судьбу!» Кортес застыл, озарённый догадкой. Вот оно, то, что он искал. Как сразу не сообразил? Совсем потерял хватку, слишком долго пробыл в КА. Кортес решительно направился к палатке предсказателя и…
– Джонни!
Разведчик не отозвался. Мало ли Джонов на КА.
– Макферсон!
«Дьявол!» – он резко остановился. Голос знакомый. Значит, окликнули его.
– Джонни! Иди к нам! – это был кадет второкурсник, которого Кортес использовал как осведомителя.
* * *
Нет, все-таки польза от ее отношений с Дану была. Она на этом пароме развлекается, в отличие от докторов. Хе-хе! Айрис, улыбаясь, шествовала по палубе. Каруин Брид Дану, одетый в парадный мундир, шел рядом, придерживая ее под локоток. Курсанты перед ними расступались, освобождая дорогу к тиру. В подводную секцию Айрис не пошла, гарпунную стрельбу она не очень любила, а вот всякие древние арбалеты, луки, фазеры первых колонизаторов, такое не в каждом тире найдешь! Не зря они эту посудину спасли. Не в каждой столице такой набор есть. В крупных тирах центров развлечений посетители предпочитали современное оружие, но у Айрис такого и на работе было завались. А тут, казалось, собрали раритетный хлам со всей галактики!
– Проходите, проходите! – засуетился инструктор, распознав старших офицеров.
– Личное обслуживание, – сообщил ему Дану, – никого не впускать, пока мы здесь.
– Конечно, конечно. Здесь разные виды вооружения. Я сейчас продемонстрирую вам, как ими пользоваться.
– Не надо, – остановила его Айрис, – мы сами разберемся. Посоревнуемся? – хитро улыбнулась она и подмигнула своему спутнику.
Старпом улыбнулся в ответ.
Рис прекрасно знала, что Дану очень хорошо владеет голковером и пулдагером, и, хотя в корабельном тире он бывал редко, в те два раза, когда ему пришлось применять оружие, он не промахнулся. Но девушка искренне считала, что навыки стрельбы из лука и арбалета сами по себе не появляются, и хотела посрамить наглого старпома.
Длинные пальцы Дану сжали дугу тонкого лука, Айрис взвесила в руке тяжелый арбалет.
– С тридцати шагов, – скомандовала она инструктору.
Тот завозился с настройками. Перед соперниками на некотором расстоянии появились интерферентные мишени.
– За каждые десять точных выстрелов вы получаете приз, – сообщил инструктор.
Айрис перехватила свой арбалет, оттянула рычажок, прицелилась, рядом тренькнула тетива, и когда Айрис выстрелила, старпом уже выпустил вторую стрелу. Арбалет не мог превзойти лук по скорострельности, поэтому Дану отстрелялся раньше.
– Первый приз выигран! Поразительная точность! – объявил инструктор.
Дейгарка, у которой оставалась в запасе еще одна стрела, бросила недоверчивый взгляд на Дану. Нет, ну как! Десятый выстрел Айрис вышел неточным. Между девятью и десятью. В любой другой раз она бы и внимания на это не обратила. Но сейчас просто не могла проиграть!
– Хотите выбрать приз?
– Нет, мы еще постреляем! – заявила Рис и протянула Дану арбалет. – Поменяемся?
– Как тебе будет угодно, – ар сверкнул огненными глазами и передал дейгарке лук. – Он очень легкий, сначала примерься.
– Сама разберусь.
Насчет легкости старпом не соврал. И первый выстрел у Айрис вышел смазанным. Она слишком перетянула тетиву, и стрела прошла по верхнему краю мишени. Потом-то девушке удалось повысить точность, но Дану было уже не догнать. В итоге и второй приз достался ему.
– Что выберете? – засуетился инструктор. – У нас есть кошельки, украшения, сладости, воздушные змеи для запуска в космосе, э…
– А медведи у вас есть? – осведомился Дану.
– Да, конечно, посмотрите сюда. Огромный выбор! Вот белые, синие, а вот прекрасные саблезубые медвежата!
В итоге старпом выбрал двух мишек, одинаково глупых и украшенных сердечками, и торжественно преподнес их мрачной дейгарке. Это и стало последней каплей.
Рис схватила медвежат и с остервенением стиснула.
– Ненавижу тебя! – заявила ару дейгарка. – Ты меня бесишь! Своим вечным превосходством! Ты даже постараться не можешь, чтобы сделать мне хорошо! Делаешь только то, что тебе надо! И тебе плевать, что думаю и чувствую я! Не хочу тебя больше видеть! Не подходи ко мне, не приближайся! Никогда…
Комок подкатил к горлу, глаза защипало. Айрис развернулась, чтобы Дану не увидел ее слез, и по одному запустила злосчастных медведей в дезинтегратор в углу стрельбища.
– Но как… Зачем? – это явно шокировало инструктора, а вот старпома совершенно не удивило. Он так и продолжал стоять и улыбаться, а когда Рис выбежала из тира, даже не попытался пойти за ней.
* * *
Мире на ярмарке ужасно нравилось! На Дейгаре если ей и удавалось выбираться из дома, то обычно под присмотром родителей и исключительно в приличные места, где не было ни полуобнаженных танцовщиц, ни гадалок, ни любого галактического алкоголя на выбор. Нет, пить девушка, конечно, не собиралась, но сама доступность развлечений и чувство, что никто ее не контролирует, будоражили и заводили. Тем более у них так давно не было увольнительных!
Мира поискала глазами Джона, но не увидела, хотя прочие однокукники тёрлись поблизости. Тиранна неизменно удивляла дейгарку тем, что не любила развлекаться, а на всякие там фокусы и представления смотрела снисходительно, с таким выражением лица, что, мол, и не такое видали! Мира ей даже немного завидовала. С тех пор как она начала общаться с Джоном и проводить много времени в госпитале, ей хотелось казаться старше, серьезнее и умнее, чтобы тоже производить впечатление на тех, кого она уважала и кто ей нравился. А пока не получалось. Ее глаза то и дело вспыхивали от удивления, а сердечко трепетало от восторга.
Она посмотрела на летающих в невесомости гимнастов, побывала на шоу кибернетических бабочек (это, по ее мнению, было интереснее и безопаснее, нежели бои механических жуков, куда зазывал Гай), послушала музыку мёртвых планет. А после отправилась бродить по ярмарке. Мире так хотелось чего-нибудь купить, хотя бы сладкого, но деньги у нее на счету закончились. Свои последние сбережения она потратила на ульфра-справочник по ксеномедицине и практические задания к нему, чтобы изучать в свободное время. Теперь жалела. Поскольку информация в справочнике оказалась слишком для нее сложной. А леденцов-то хотелось!
– Мира! – окликнул ее знакомый голос, девушка обернулась и заулыбалась. Перед ней стояли доктора.
– Вы-вы тоже здесь?
– Да, приходится! – буркнул Гидеон. – Исполняем должностные обязанности.
– Что, кому-то стало плохо? – Мира побледнела.
– Нет-нет, – успокоил ее с улыбкой Дорвард, – просто следим за порядком.
– Хотя, по правде говоря, и не обязаны. Вот вернется Шадор, я ему все доложу о самоуправстве старпома!
– Тебе здесь нравится? – перебил брата Дор.
– Да, конечно! Только вот… – тут девушка невольно бросила взгляд на стойку с леденцами и замолчала. Чуть не проговорилась, но Дорвард, похоже, и так все понял.
– Хочешь, я тебе куплю? Какой тебе нравится?
– Нет-нет, не надо. Я не хочу.
– Я же вижу, что хочешь, – Дорвард улыбнулся и выудил из кармана чек-жетон.
– Что ты делаешь? – одернул его брат. – Она же отказалась!
– А я хочу купить моей ученице леденец! Ты против?
– Нет, что ты! Просто хочу, чтобы кое-кто осознавал разницу между словосочетанием «личные взаимоотношения» и «межвидовые скрещивания».
Дорвард свирепо уставился на брата. Мира, которая уже ничего не понимала, переводила взгляд с одного на другого и мечтала куда-нибудь испариться. Не хватало только стать причиной раздора между докторами! Дор тем временем развернулся к стойке. Выбрал длинный витой леденец ядовито-зеленого цвета, рассчитался и протянул конфету девушке. Мира приняла подарок и едва успела сказать «спасибо», как Гон что-то прошипел брату на ухо и утянул его за собой. Догонять докторов Мира, разумеется, не стала…
– Скучаешь?
Дейгарка обернулась и увидела Джона.
– Да нет, я на конфеты смотрю, – фраза прозвучала глупо, и Мира неосознанно спрятала руку с леденцом за спину.
– Тебе купить? Хочешь вот этот – красненький?
Девушка машинально кивнула. Джон вручил ей леденец и подбадривающе улыбнулся, мол, давай, разворачивай. Мира тоже улыбнулась, не зная, что делать, но тут Джон словно что-то увидел позади нее. Она обернулась. Там находился только шатер гадальщика.
– Постой здесь. Сейчас вернусь. Только кое-что спрошу, – напряженно сказал Джон. Дейгарка немного удивилась, но кивнула в ответ.
Мужчина отошел, а девушка достала из-за спины второй леденец и уставилась на них. Такой ее и обнаружила Тиранна.
– Что, медитируешь? – спросила она.
– Да вот… не знаю, что делать… в смысле, с какого начать…
– Что, что… Попробуй оба!
И Мира попробовала. Красный оказался сладеньким, а зеленый – кисленьким.
Морони издалека учуял запах мяса, жаренного на углях. Настоящего, не синтетического! Сработал фермерский нюх. Гай как раз посмотрел представление с медведями и озирался в поисках двенадцатого КуКа, когда в ноздри ему проник умопомрачительный аромат, рот мигом наполнился слюной, и голова закружилась. Вспомнилась лужайка перед домом на Кату. Как же Гай соскучился по шашлычкам!
И вот он уже проталкивается сквозь толпу, работая локтями, а перед глазами витые шампуры, с подрумяненными кусочками мяса. Жир сочится с них, смешивается с помидорным соком и сладковатые ломтики лука скрипят на зубах… Как вдруг…
– Гай!
– Сэм? – Морони несказанно обрадовался знакомцу, давненько они не встречались, и даже забыл о шашлычках. – Сэм! Э-эй! Давай сюда!
Сэмми единственный на крейсере парень его возраста. Правда, есть Мира, но она на дагон старше и девчонка. К тому же помешанная на медицине или… докторах.
– Гай! – Сэм ринулся к нему, размахивая вафельным рожком с мороженым, и…
– Куда прёшь, мелкота! – перед резервником выросла татуированная махина.
Ка-Таго!
Сэмми не успел затормозить. Шмяк! И красочная мокрая клякса уже расплывалась на выходном форменном кителе серого цвета.
– Рррр! – ка-марг злобно уставился на резервника. – Да я тебя знаю! Бестолочь… Дьявол! Какого не сидится в своей клоаке? Вылез на…
– Простите, – парнишка выронил мороженое и присел от страха, задрав побледневшее лицо, а ка-марг грозно навис над ним.
Гай мгновенно опомнился и бросился приятелю на выручку, но его опередила Тиранна. Красивая Тиранна. Словно богиня войны – высокая, стройная и без уродливого шрама возникла из толпы и заслонила Сэма от Ка-Таго.
– Проблемы? – спросила она, уставившись на Ка-Таго в упор.
Ярко-рыжие волосы подобно расплавленному пламени струились у неё по спине, а не были собраны в пучок, как обычно.
В первую секунду ка-марг смутился, но тотчас оскалился и сжал кулаки.
– Проклятая…
– Вытрись, – девушка невозмутимо протянула ему пачку салфеток из трансгрегатора. – Можешь подать рапорт об испорченной форме, но драка на ярмарке… Это не понравится твоему куратору и моему.
В последнее время Бринэйнна побаивались все первокурсники. После того, как увидели лерийца в бою и с преувеличениями пересказали друг другу. Синдром берсеркера заставлял трепетать даже свирепых ка-маргов.
Ка-Таго салфетки взял и что-то процедил сквозь зубы по ка-маргски.
– Что ты сказал? – дружелюбно осведомилась Тиранна.
Ка-марг ничего не ответил, развернулся и потопал прочь, бормоча на ходу: «Кураторская су…»
Шила в мешке не утаишь. Тиранна догадывалась, о чём думает Ка-Таго. Она немного понимала по-ка-маргски. Эльскеде учили языкам, но вместо того чтобы расстраиваться, она улыбалась татуированной громиле вслед. Всё-таки без шрама Тиранна чувствовала себя гораздо увереннее, хотя Бринэйнн и говорил ей: «Ты прекрасна в любом виде!»
– Тира? – её подёргали за рукав.
– Чего тебе, Гай?
– Всё нормально?
– Да.
– Как ты его, а? Такая молодец! – в глазах парня светилось неподдельное восхищение.
– Не стоит, – Тиранна пожала плечами.
– С-спасибо, – рядом переминался сконфуженный Сэм.
– А пойдёмте есть шашлыки! – бодро предложил Морони.
Кортес приподнял полог, шагнул в палатку, и штора с тихим шорохом упала за ним, отрезая его от звуков веселья. Внутри царил полумрак. Синий огонёк свечи слабо обозначил ультрафиолетовыми контурами фигуру предсказателя в плаще с капюшоном и прочие атрибуты таинственности: хрустальный шар, горку костей и перьев, колокольчики, висящие над столом. Кортес присел на ковёр перед ним.
– Грядёт шторм, – начал он, как и полагалось.
– Мы здесь его вестники, – ответствовал мнимый предсказатель.
– Паук плетёт паутину, – продолжил Кортес.
– Мухи его обхитрят.
– Коршун высматривает цыплёнка.
– Цыплёнок прячется в лопухи.
– Орёл высоко взлетает…
После нескольких минут обмена паролями и отзывами агент заявил:
– Я пришёл за тобой.
– Не сейчас, – возразил Кортес. – Я не могу.
Он правда не мог.
– Ты должен.
– Знаю. У меня есть важные сведения.
– Говори.
– Пророчество.
– Что? – удивился предсказатель.
Кортес облизнул губы и повторил всё, что слышал из каюты капитана:
– Два брата сойдутся…
Когда он закончил, в палатке повисла пауза.
– Э… – наконец среагировал агент. – Что ты несёшь? Что за бред? Совсем тут ополоумел? У тебя нет ничего по существу?
– Это и есть по существу, но это лишь вершина горы и… Шадор намерен исполнить это пророчество любой ценой, что Дейгару на руку. В империи Лери скоро сменится власть.
– Она и так поменялась, – напомнил ему агент. – Если здесь ты отгорожен от внешнего мира, то знай. Старый император скончался, ему на смену пришёл новый – Йонан Третий.
– Знаю. Речь не об Йонане-самодуре. На крейсере находится его брат-близнец или возможный двойник. Он совершенно другой и не собирается притеснять Дейгар.
Кортес подозревал. Если монах вырастил Бринэйнна в храме ордена Просветлённых, то под повязкой скрывается третий глаз – потенциал, раскрытый путём искусственных мутаций.
– Что ты плетёшь? – раздражённо зашептал агент. – Какой ещё брат-близнец?
– Настоящий.
– Байки. А ты – неадекватен. Начальство в курсе, что ты превысил служебные полномочия в погоне за невестой и поставил личное превыше работы. Тебе грозит разбирательство, поэтому, избегая ответственности, ты сочиняешь не…
– Я собрал много полезных сведений, – перебил его Кортес. – В том числе и о системе вооружения крейсера. И готов всё предъявить. У меня репутация! В конце концов. Я намерен помочь. А ты мне угрожаешь…
– Это всё? – холодно осведомился агент.
– Не всё. Конклав встанет на сторону Лери, если Дейгар поддастся на провокации. Нам ни в коем случае нельзя объявлять войну империи. Что бы они ни делали, как бы нас ни провоцировали. Надо лишь выждать, время на нашей стороне вместе с Космической Академией и Тезерионом. Передай руководству. Нельзя начинать войну. Терпите. Иначе… Конклав объединится с Лери, и тогда Дейгару конец.
– Ты и вправду отстал от жизни в этой тюрьме, – презрительно заявил агент. – Дейгар заручился поддержкой Кондора. Так просто нас не прижать.
– Не-ет, – простонал Кортес, хватаясь за голову. – Только не Кондор… Не доверяйте Кондору!
– Правительство считает иначе.
«Кучка идиотов!»
– Возвращайся, другого шанса не будет.
– А если нет?
– Тебя обвинят в государственной измене, разжалуют и ликвидируют без суда и следствия. Ты слишком много знаешь.
«Попробуйте, – подумал Кортес. – Я на КА».
Он усмехнулся.
– Тогда и себя вы похороните вместе со мной. Сколько у меня времени?
– Паром отчалит через пять часов.
– Я вернусь, – пообещал Кортес. – Но если вдруг… Ты их предупредишь?
– Передам. Но если ты не образумишься… Послушай меня, не лезь в это.
Разведчик поднялся и вышел из палатки. Возвращаться он не собирался, и надеялся, что Мира его ждёт.
* * *
Джон всё просчитал и пришёл на ярмарку с запасом – за пару часов до отбытия парома. Он нарочно записался в последнюю смену, и пока куки развлекались, спокойно собирался. Но с этой стороны в его плане обнаружился существенный прокол. Выглядело бы подозрительно, если бы он явился на ярмарку с большим мешком, как Мегафриз на его родине. Пират рассовал по карманам и закрепил под одеждой самое ценное – всё, что мог унести. В том числе и ножик Лже-Джонни. Перетопчется! Это его плата за аренду чужого имени. Остальное Макферсон припрятал в тайнике. Возможно, когда-нибудь… И, не теряя времени, ударился в бега.
Как только паром отчалит и закончится увольнительная контрдиректива, придётся заново активировать её через удалённый доступ к порту лепрекария по комьюните. Потом КА отойдёт на приличное расстояние, и после извлечения комьюните всё будет в шоколаде. Штрих-код, увы, депортировался из тела только со смертью носителя. Но с крейсера на таком расстоянии Джона не достать, а без комьюните персонально не отследить.
Пират строил планы и бродил среди общего веселья, избегая знакомых рож, прикидывался, что интересуется сувенирами, а сам высматривал удобную щель, куда бы мог забиться и переждать. И только он заприметил подходящую дверь в стене, как…
«Вселенская чернота!»
У пряничного домика стояла та самая девушка с обложки в кадетской форме, смотрела на Джона и улыбалась. Ему? Словно уловив его замешательство, она ещё и рукой ему помахала, подтверждая, мол, тебе, тебе. Поманила пальчиком и устремилась к стыковочному шлюзу, поминутно оглядываясь и призывно улыбаясь.
Макферсон застыл как дурак столбом и опомнился лишь от толчка, кто-то нечаянно задел его, извинился, но Джон и внимания не обратил, провожая взглядом удаляющуюся фигурку. Она тряхнула головой, и каштановые волосы рассыпались по плечам… Пират сорвался с места и припустил за ней вприпрыжку, как школьник.
«У меня почти два часа, успею!»
Но эту загадку он просто обязан разгадать.
Девушка-загадка привела его к коммуникационному колодцу, сама прыгнула туда, и прежде чем Джон успел сообразить, куда тот ведёт, он уже летел за ней следом в чернильной темноте. Пират удивлённо выскочил с другой стороны в казармах. Изящная ладошка высунулась из-за поворота и вновь поманила его… Так, следуя за своею мечтой, Джон попал в хозкоридор, а оттуда в душ. В одной из кабинок зашумело, пират завороженно приблизился и рывком отодвинул перегородку…
Наверное, это прекрасный сон, каких ему не снилось давно. Обнажённая красотка танцевала в прозрачной решётке из синтетоводы, а мокрые волнистые пряди соблазнительно облепляли ладную смуглую фигурку. Волосы сексуально струились по гладкой коже, без следов от купальника или бикини. Как она успела так быстро раздеться? И где её форма?.. Но эти и другие вопросы сгинули в пламени, что опалил чресла мужчины, когда чаровница обернулась к нему, бесстыдно выгибаясь и размазывая сан-гель по аппетитным грудкам с торчащими сосками, по соблазнительному животику и округлым ягодицам.
– Привет, Тони, – томно протянула она, – я так тебя ждала. Иди ко мне.
И это были первые её слова, зазвучавшие для пирата песней сирены.
Космическому волку окончательно снесло берега. Джон лихорадочно содрал с себя одежду, его знобило от нетерпения. О, дьявол! Как же давно у него никого не было! С той памятной увольнительной, целую вечность назад.
За что ему такой подарок? И, главное, от кого?
А не всё ли равно! Если это сон, то наяву… Либо в воздухе парома распылили галлюциноген, чтобы все отжигали задорнее. Или на КА даже призраки настолько реальны.
Последние здравые мысли Джона ухнули вниз и отчаянно пульсировали между ног.
Пират ворвался в кабинку, подхватил красотку и, наплевав на острый запах геля, слизал терпкие капли с её подбородка и щёк. Поймал коралловый ротик своим ртом. Исступлённо терзая губы красотки, усадил её на подставку для мыла, жадно скользя пальцами по нежной, как лепесток, коже. Их окатывало душем со всех сторон, но Джона напор воды лишь возбуждал. С громким урчанием, переходящим в тихое рычание, он поочерёдно засасывал её соски, то один, то второй, яростно теребил языком, оттягивал, отпускал, и снова, и снова, и снова… А прелестница извивалась под его губами, елозя по переборке и стонала… Всё! Больше терпеть невмоготу! И Джон, разведя коленями очаровательные ножки, вторгся в неё резким толчком, и кабинка заходила ходуном…
Тоненько звякала подставка для мыла, водяной смерч окутывал парочку одержимых, сопение чередовалось со всхлипами и мокрыми шлепками. Красотка обхватила пирата восхитительно гибкими бёдрами, скрестила лодыжки у него за спиной и… Вытворяла невообразимое! Пока он напористо двигался в ней, она обтягивала его изнутри, сжимая так крепко, что у него дух захватывало и темнело в глазах. Она менялась, подстраивалась, вибрировала ему в такт, а он бился и бился в этих сладких тисках. Джон совершенно обезумел! Что-то в нём раскалилось до предела, поднялось, закипело и взорвалось. Он изливался так долго, бурно и ярко, что даже охрип и оглох от собственных криков. А потом его унесло водопадом и ослепило роем пёстрых звёздочек… Кажется, Джон потерял сознание, а когда очнулся, то красотка истаяла, оставив в его руках лишь невесомые струи. Он упрямо пытался поймать… Пустоту.
Пират упёрся ладонями в стенку кабины и содрогался всем туловищем, пока ноги не подкосились, и он рухнул прямо на пол. И неизвестно сколько времени приходил в себя, а всё раскачивалось вокруг… Неужели от длительного воздержания или оттого, что такого безумного секса у Джона раньше не было никогда?
Шатаясь и поскальзываясь, борясь с головокружением, Макферсон подобрал раскиданную повсюду форму и выпавшие оттуда трофеи. Натянул одежду прямо на мокрое тело. Постоял немного, с трудом соображая. Придерживаясь за стенку, преодолел коридор, ввалился в каюту и растерянно осмотрелся… Как будто ожидал увидеть там свою сирену. Но за круглым столом восседал Хумфа и листал знакомый журнал… Джонни удручённо плюхнулся на свободный табурет, а вузюк поднял на него незамутнённый взгляд, захлопал ушами и расплылся в лягушачьей улыбке.
Джона от этого перекосило, он скривился, а снаружи послышались голоса, створки разъехались, и в каюту один за другим посыпались куки вперемешку с воздушными шариками, громко делясь впечатлениями от ярмарки.
– Видели бы, как Тира застращала Ка-Таго!
– Не преувеличивай, Гай.
– Тони! А ты где был?..
– Всё пропустил!
– Мира, это тебе…
– Ой, какой чудненький эризийский зайчик!
Мутант с двумя головами.
Зайчик…
Джон невпопад кивал.
– Я его для тебя выиграл, перед уходом…
– Джонни, ты чудо!
«Я?.. Чёрт! Я же Тони!»
– А это тебе!
– Хм… Какая милая щеточка для усов…
– Я рада, что тебе нравится! Выиграла в викторине.
– Почаще бы так расслабляться…
«Дьявол!»
Расслабился, идиот…
Джон подскочил так резво, что Хумфа от неожиданности выронил журнал. Расталкивая изумлённых однокукников, пират со всех ног помчался к шлюзу, напрочь игнорируя в спешке коммуникационные колодцы. Он летел, торопился, но лишь затем, чтобы увидеть в окошко стыковочного люка, как удаляется вожделенный паром, словно в насмешку демонстрируя напоследок хвост из разноцветных флажков.
Крейсер стремительно входил в Q-пространство, следуя прежним курсом.
* * *
По особому распоряжению куратора Яриму закрыли доступ к дневникам Тиранны, Джона и Тони. Поэтому ему досталось наслаждаться наивными восторгами юной девственницы, фантазиями мачо-недоросля и записями вузюка…
Через минуту после чтения последнего Ярим выблевал на ботинки свой завтрак и впервые воспользовался своим правом на редактирование дневников. А на следующий день в столовой много повидавший бригадир очень странно поглядывал на Хумфу с Тони и шарахался, если кто-то из них к нему приближался.
Из дневника Хумфы, в том числе и стёртые/восстановленные записи (курсивом):
Сегодня я впервые (удалено бригадиром)… Тони! О да, Тони!.. Он такой (удалено бригадиром)Я схожу с ума от того (удалено бригадиром) Я (удалено бригадиром) И он (удалено бригадиром)Мы друг друга (удалено бригадиром). Я хочу (удалено бригадиром). А что если попробовать (удалено бригадиром)… в коммуникационном колодце! Да! И пора сменить имя. Мне бы не понравилось, если бы мою подружку звали Хумфа… Выберу что-нибудь из журнала…
