Книга: Бык из машины
Назад: 2 Антиопа
Дальше: 4 Икар

3
Тезей

Ночь он провел «У Силена».
Пожалуй, следовало вернуться домой. Выспаться. Принять душ, побриться. Вместо этих, простых и правильных действий он сидел сиднем в угловой нише, спрятавшись за очередной коралловой шторой, один за круглым столиком на троих, под статуэткой горбатого шамана, играющего на препохабнейшей дудке, и тупо глядел перед собой стеклянным взглядом. Люди приходили и уходили, гомонили, пили пиво, хрустели чипсами и орешками, собирались подраться, не собрались; к двум часам ночи публика рассосалась, словно нитки ке́тгута в швах, заживающих после операции. Остался лишь бритый наголо пацан, заливавший спиртным подлую измену подружки – рогоносец заснул прямо у стойки, на высоком табурете, поперек страстного обвинительного монолога, уронив голову между кружкой и блюдцем с шелухой от жареного арахиса. Убрать его, жестом спросил Тезей у бармена. Вышвырнуть на улицу? Вызвать такси, если ты знаешь адрес? Ну его, отмахнулся бармен. Проспится, сам уйдет.
А вдруг он заблюет тебе пол?
А если заблюет, ухмыльнулся бармен, так я им и вытру, красавцем.
Тезей ждал, что бармен рано или поздно попросит его самого уйти. Нет, Силен, несмотря на грубую внешность, был чуток к чужим настроениям. В половине третьего он молча начал прибираться, в двадцать минут четвертого убрел в подсобку и больше не возвращался. Тезей сходил к стойке, взял бутылку ячменной «Спарты», бросил мелочь в ящичек кассы и возвратился на прежнее, нагретое его задницей место. Из динамиков вдруг заиграла флейта в сопровождении акустической гитары, но Тезей не в такт забарабанил пальцами по столу, и флейта умолкла.
Букмекер, думал Тезей.
Случайность, думал Тезей.
Я не верю в случайности, думал Тезей.
В психов он верил. Как ни крути, тот факт, что букмекер вдруг слетел с катушек и начал избивать зрителей, не слишком смущал Тезея. Если почтенный отец семейства, счастливо отпраздновав жемчужную свадьбу, может проснуться утром, выпить чаю с гренками, взять дробовик и, даже не сменив пижаму на костюм, снести половину черепа любимой супруге, матери его детей – отчего бы жердяю-букмекеру не возомнить себя чемпионом «Элевсина» и не расплатиться по-свойски с теми, кто день за днем совал ему жирные, засаленные купюры, делая ставки?
«Фанат…»
Главная загвоздка, раздражающая соринка в глазу, крылась в другом. Букмекер должен был лечь, когда Пирифой дважды влепил ему по ребрам. Букмекер должен был лечь, когда Пирифой лягнул его в живот. Букмекер не должен был встать, когда Тезей снес его в первые ряды. И наконец, букмекер не должен был говорить после того, как его, выгнувшегося в Тезеевом захвате, Пирифой саданул поддых. Говорить?! Он и хрипеть-то не должен был. Тезей отлично знал, что происходит, если лишить человека возможности сгруппироваться – и ударить в солнечное сплетение. Ударить в прыжке, ногой, не стесняясь в резкости и силе.
Спазм дыхания, думал Тезей. Разрыв диафрагмы. Проникновение кишечных петель в грудную полость. Непроизвольная дефекация. Судороги. Потеря сознания. Летальный исход. Целый букет возможных последствий, одно страшнее другого, и что мы имеем в сухом остатке?
Ничего.
«Сказал, твой фанат… Автограф хотел…»
Я держал его в руках, думал Тезей. Если бы этого не было, я мог бы предположить, что ставки в клубе принимает отставной прапорщик армейского спецназа, двадцать лет провоевавший в Халпе и пещерных городах Касьюна. Проклятье, это сюжет дрянного боевичка! Я держал его в руках: какой, к чертям, прапорщик?! Кишка, драный кот, пачка сигарет в день. Что остается? Кто мог бы вести себя так, как он? Пирифой? Нет, вряд ли. Керкион в молодости? Не знаю. Кто еще?
Кто мог бы так держать удар?!
Я.
Тезей отхлебнул эля. Эль горчил, отдавал дрожжами. Букмекер – полубог? Зачат аватарой Убийцы, Лучезарного или Железного Сердца в состоянии одержимости? Даже думать о таком было неприятно. Впрочем, надо проверить. Вряд ли эти данные имеются в открытом – да хоть бы и закрытом! – доступе. Вряд ли эти данные вообще имеются где бы то ни было. Зарегистрированных, а значит, подтвержденных полубогов горстка; незарегистрированных – еще меньше. Надо запросить деда: если есть хотя бы намек на божественную цифру в жилах букмекера, дед разыщет. Если же не полубог… Аватар? Действующий аватар, к примеру, Убийцы? Нет, Убийца аватаризирует военных, к цивилам он равнодушен. Антиопа, глупышка, не в курсе, вот и врет напропалую про Убийцу и свою распрекрасную аватарность. Действующий аватар Железного Сердца? Этот бы убивал. После аватаров Железного Сердца, разгулявшихся в состоянии одержимости, трупы вывозят фургонами. Еще аватары Железного Сердца склонны к комам и клиническим смертям – потом они, правда, очухиваются, но это в любом случае, извините за каламбур, не наш случай. Наш случай был живее всех живых. Хорошо, примем, как версию, Лучезарного. У Лучезарного страсть к спортивным соревнованиям, в частности, к борьбе и кулачным боям. Тепло, можно сказать, горячо…
Полубог? Аватар?
Это бы многое объяснило. Это объяснило бы почти все, кроме главного, того, зачем Тезей явился в Кекрополь. Регулярные смерти аватаров, которые раз в год чуял дед. Насильственные смерти, судя по силе приступов. Допустим, букмекер – аватар, но он жив. Отлеживается, зараза, в лазарете. Ждет, когда ему предъявят обвинение в хулиганстве и нанесении телесных повреждений разной степени тяжести. Сдохни букмекер от удара Пирифоя, окажись он аватарой… И что? Дед отмечал регулярность цикла смертей. Аватары сходят с ума, их убивают, и в списках ничего не отражается, потому что все они не зарегистрированы? Бред, ерунда. Парень, ты бродишь в лабиринте без цели и плана. Стоит ли удивляться, что тебя заносит в тупики?!
Тезей поставил локти на стол перед собой. Сжал кулак правой руки, накрыл его ладонью левой. Уперся лбом в импровизированную подставку. Закрыл глаза. Сперва ему показалось, что он действительно в лабиринте: стоит, бодая стену. Затем пришло другое. Он всегда видел это, вернее, восстанавливал в памяти, когда находился в тупике. Вот: мужчина любит женщину. Движется, сжимает ей грудь. Ритм начинающегося землетрясения. Стоны. Звуки оползня. Расколы и трещины. Страсть. Лавина. Пот на смуглой коже. Блестки слюды в разломе. Сочетание несочетаемого. Меня еще нет, подумал Тезей. Я только начинаюсь. Я вот-вот начнусь. Дед, тебя здесь тоже нет, но ты есть. Я единственный человек в мире, которого зачинали четверо, в том числе и мой собственный дед…
– Вы спите?
– Да, – не открывая глаз, ответил Тезей.
– Тогда считайте, что я вам снюсь.
– Кошмар?
– Если так, проснитесь. Вас ущипнуть?
Она сидела напротив. Красное платье с глубоким вырезом. Красные бусы. Красные губы. Красные ногти. Все оттенки красного, какие есть на свете. Видеть прокурорскую дочку после сцены, подсказанной воображением, было забавно. Странным образом Ариадна вписывалась в воспоминание: Тезей уже представлял, как любит ее в ритме землетрясения, но представлял рассудком, не сердцем.
– Как вы меня нашли? – спросил он.
– Удача. Дай, думаю, зайду к Силену…
– В четыре часа утра?
– В пять, – Ариадна посмотрела на старомодные, чудовищно дорогие часы. Сверкнуло золото браслета, вспыхнули рубиновые брызги на крышечке. – Если быть точной, в пять шестнадцать.
– Извините. Я, кажется, задремал. Вы всегда ходите по барам в начале шестого?
– Я хожу по барам в любое время суток. Я – зарегистрированная аватара Неистового, мне многое позволено. Вы в курсе, что все питейные заведения Кекрополя согласно распоряжению мэра оборудованы цифровыми замками с персональным распознаванием. Даже если дверь заперта, я подхожу, и она открывается.
– Аватара?
Тезей сделал вид, что удивлен.
– Не притворяйтесь, – прокурорская дочка взяла початую бутылку «Спарты», отхлебнула прямо из горлышка, поморщилась. – Дрянь! Расслабьтесь, это я не вам. Карамель, бисквит, алкоголь. Тело средней плотности, карбонизация тоже средняя. Восемь градусов. Кстати, вам известно, кто я. У вас это на лбу написано. Вставайте, поедем ко мне.
– Зачем?
Он знал, зачем.
– Спать, – объяснила Ариадна. – Что делают по утрам? Спят.
– Спят вроде бы по ночам?
– Только не я. И, кажется, не вы. Бросьте ломаться, вам не к лицу. Мы – взрослые люди, к чему танцы танцевать? Или вас это возбуждает?
В Тезеевом кармане заиграл вайфер.
– Одну секундочку…
Он ответил на вызов, уже понимая, что поедет с ней. Подчиняться было приятно. На счету Тезея числилось много женщин, но не тех, кому бы он подчинялся. Антиопа? При ее кажущейся брутальности амазонка обожала играть в постели вторую скрипку. Кроме этого, если уж заблудился в лабиринте, начинай делать глупости. Иногда, в безвыходных ситуациях, глупости заменяют план.
– Да! Слушаю!
– Блин! – гаркнули ему в ухо. – Блин, блин, блин!
– Вы ошиблись…
– Он сдох, ты понял? Он дал дуба!
– Кто?
– Букмекер! Этот сраный букмекер…
– Нет, кто звонит?
– Пирифой! Ты что, меня не узнал? – обиделась восходящая звезда. Судя по обиде, Пирифой не сомневался, что Тезей дни и ночи проводит в мыслях о нем. – Ну, ты даешь, чемпион…
– Я тебя впервые слышу. В смысле, по вайферу…
И тут до Тезея дошло:
– Букмекер? Умер?!
– Да!!!
– Где? Когда?!
– В госпитале! Два часа назад…
– Это точно?
– У меня там в реанимации девчонка. Медсестричка с перчиком. Отзвонилась: летальный исход. Повреждения, несовместимые с жизнью.
– Где ты взял мой номер?
– У Керкиона! Разбудил его, он ругался…
Тезей представил, как ругался старый борец, поднятый с постели звонком Пирифоя, и побагровел. Затем представил лицо Керкиона, когда тот узнал о внезапной, ничем не объяснимой смерти букмекера, и побледнел.
«Сказал, твой фанат… Автограф хотел…»
– Я один под суд не пойду, – предупредил Пирифой. – Усёк?
– Под суд?
– Вместе пойдем. Обнявшись, по-братски.
– Ты его бил! – возмутился Тезей. – Кто бил? Ты!
– А ты держал. И уронил тоже ты.
– Ну ты зараза…
– Кто мне велел: «Бей!»? Ты велел!
– Я?!
– Все слышали!
– Да не все слушаются! Я ему велел, понимаешь!
– Вместе, говорю. Под суд. Плечом к плечу, да.
– Иди в жопу. Если угодно, плечом к плечу, – меньше всего Тезей хотел сейчас обсуждать с восходящей звездой последствия смерти букмекера. Больше всего он хотел обсуждать эти последствия с дедом. И даже не последствия, а саму смерть. – Мы действовали в рамках допустимой самообороны при бездействии представителей власти. Куча свидетелей подтвердит. Наверняка и записи есть. Соразмерность средств защиты и средств нападения, понял? Душевное волнение, вызванное посягательством. При скоротечности происходящего обороняющийся не всегда может ясно определить характер и меру опасности…
– Запиши, – велел Пирифой. – Пригодится.
И прервал связь.
– Как интересно! – мурлыкнула Ариадна. Глаза прокурорской дочки горели плотоядным огнем. – Я еще никогда не спала с настоящим убийцей. Вы ударили букмекера в точку отсроченной смерти? Я читала о таких точках.
– Я его не бил, – напомнил Тезей. – Я его держал.
– Вы держали его за точку отсроченной смерти?
– Издеваетесь?!
– Да, – честно призналась Ариадна. – Поехали, у меня машина с водителем. И отключите вайфер, ради бога. Этот балбес будет названивать…
Назад: 2 Антиопа
Дальше: 4 Икар